Текст книги "Атрионка. Сердце хамелеона"

Но все же я сдержалась. Не подалась навстречу, не обвила руками шею, не зарылась пальцами в светлые волосы, растрепав укладку. Просто улыбнулась, коротко вздохнула, реснички скромно опустила…

– Значит, берем, – услышала над головой.

Дмитрий отпустил мою руку, чтобы скользнуть пальцами по запястью и подтвердить покупку. Подхватил со столика букет, который я положила, чтобы не мешал, вновь вручил его мне и приобнял за талию:

– А теперь – ужинать.

– Где? – весело отреагировала я, послушно шагая рядом с ним к флёру. Сожалеть об упущенной возможности стать ближе мне и в голову не пришло – вон сколько народу здесь гуляет, не хватало еще на глазах у всех целоваться!

– Любопытной Варваре на базаре нос… прищемили.

Опекун определенно подхватил мой игривый тон, вот только я мало что поняла и потому растерялась:

– Чего сделали? Почему Варваре? И при чем тут ужин?

– Это поговорка. Я потом тебе объясню, – вздохнул Дмитрий, набирая код на панели флёра.

Моего недоумения это не уменьшило. Странная у землян особенность – говорить загадками. Я и от мамы постоянно какие-то несуразности слышала, теперь вот опекун их же демонстрирует. Кстати, губа-то у него уже почти зажила, а он ведь сказал…

– До свадьбы заживет.

– Что? – вздрогнул мужчина, впиваясь в мое лицо изумленным взглядом.

– Ты сказал: «До свадьбы заживет». Когда мы через портал прошли, – напомнила я и уточнила: – Это тоже поговорка была или… – Не договорила и ахнула: – Ты хотел жениться на Дарьяне? И даже знал, когда это сделаешь?

Вывод логичный. Скорость регенерации рассчитать несложно. А у Дмитрия с землянкой серьезные отношения были. Получается, своим появлением я все планы разрушила? С другой стороны, он ведь сам категорично ей отказал. Правда, это намного позже случилось. Да и опекун не знает, что я в курсе их приватного разговора.

– Мм… – опешил он, но все же ответил: – Нет, не на Дарьяне.

– Тогда на ком? – напряглась я, не обращая внимания на то, куда мы пришли и почему Дмитрий упрямо тянет меня куда-то вниз, вынуждая сесть.

Меня в этот момент иное волновало. Может, у него еще одна пассия есть? Просто мне не довелось с ней пересечься? И он поэтому меня не целует? Это очень… неприятно.

Неприятно? Да это возмутительно! Я тут мечтаю, видите ли, страдаю, понимаете ли, а он?.. Он!.. Он…

Он зарылся пальцами в волосы на затылке, мягко провел ладонью по спине, склонился к лицу, коснулся губами лба, переносицы, кончика носа, верхней губы, поймал мой полувздох-полувсхлип и… И я напрочь забыла обо всем, что только что владело моим сознанием.

В ушах зазвенело, в голове возникла пустота, в теле поселилась такая легкость, что начало казаться – еще немного, и я улечу далеко-далеко ввысь. Вот только руки, прижимающие меня к твердому корпусу, крепко удерживали, а губы, лаская, все сильнее льнули к моим, становились настойчивее, увереннее, требовательнее. В какой именно момент поверхностный контакт превратился в нечто совершенно невообразимое – глубокое, тягучее, подчиняющее, я так и не поняла. Мне было не до анализа происходящего. Я тонула в новых ощущениях, задыхалась и не находила сил освободиться, судорожно хватала воздух, когда Дмитрий на краткий миг отстранялся, и послушно замирала, едва вновь увлекал за собой в темную глубину, окрашенную яркими всполохами эмоций.

Сколько это продолжалось? Не знаю. Время тоже изменилось, странным образом перемешиваясь с фрагментами реальности, все же прорывающимися в сознание. В один из таких моментов я поняла, что опекун меня больше не целует, просто прижимает к себе. Я же, положив голову ему на плечо, бездумно рисую нечто абстрактное пальцем на шелковой рубашке под расстегнутым пиджаком.

Встрепенулась, убирая руку, и с изумлением осознала, что уютно устроилась у мужчины на коленях, а он сам сидит на траве, плотной подушкой покрывающей землю. Над нами полусферой раскинулось звездное небо, неподалеку покачиваются светящиеся бледно-голубые кольца флёра, а совсем рядом завис маленький столик, на котором вместо меню стоят уже готовые блюда.

– Я ответил на твой вопрос? – Жаркое дыхание обожгло висок.

– Какой вопрос? – пролепетала я, не сразу вспомнив свои терзания.

Посмотрела на ставшего таким близким землянина и смутилась – настолько выразительным был взгляд голубых глаз.

– Однако… – хрипло посетовал Дмитрий.

Руки сжались, возвращая меня в объятия, из которых я почти выбралась. Вот только вовсе не для нового поцелуя. Сильным движением опекун поставил меня на траву, а сам остался у моих ног, опираясь на одно согнутое колено и удерживая мои ладони в своих. Я понимала, что в его поступке скрыт какой-то смысл, какая-то традиция землян, а потому приготовилась к неожиданностям. И все равно оказалась не готова к тому, что услышала.

– Рианна, ты – музыка моей души. Единственная, навсегда пленившая мое сердце. Для меня счастье – даже просто быть рядом с тобой, слышать твой голос, смотреть в глаза. Я люблю тебя. Люблю твою непосредственность, порывистость, открытость. Все в тебе для меня желанно. И потому я больше всего на свете хочу, чтобы ты стала моей женой. Прости, если тороплюсь, если слишком рано говорю об этом, но я очень боюсь тебя потерять. Я не прошу немедленного ответа, просто хочу, чтобы ты знала о моих чувствах и знала, с каким нетерпением я жду твоего решения.

Он замолчал и опустил голову, прижав мои руки к своему лбу. И, наверное, хорошо, что не видел, как я судорожно борюсь с организмом за каждый вдох, за слова, которые застревали в горле и никак не хотели появляться на свет, за спокойствие, которого не было в душе, растревоженной признанием. Нежным, искренним и таким желанным! Я ведь только сейчас поняла, как хотела услышать от него именно это.

Стоять на теряющих опору ногах стало уже просто невозможно, и я опустилась вниз, оказываясь на одном уровне с Дмитрием. Осторожно освободила руку, чтобы скользнуть пальцами по линии бровей, носу, очертить скулы, коснуться губ…

– Дмитрий… – запнулась от волнения, не в силах выдержать взгляд, наполненный нежностью. – Мне кажется, я тоже тебя люблю.

– Кажется? – как-то грустно улыбнулся опекун.

– Люблю! – спохватилась я.

Мне совсем не хотелось его расстраивать! Ведь я невольно так сказала, и мои сомнения связаны вовсе не с моими чувствами в земном облике, а со страхом потерять их, не испытать в атрионском. И проверить ведь нет никакой возможности! Если я сейчас позволю себе трансформироваться… Дмитрий будет в шоке. Ой! Может, он вообще не захочет иметь со мной ничего общего!

От захлестнувшей сознание паники потемнело в глазах. Наверное, я и в лице тоже переменилась, потому что опекуна перепугала основательно.

– Рианна, любимая, что случилось? Плохо? Да что ж такое… Потерпи, сейчас домой попадем и…

– Нет-нет, все нормально! – встрепенулась, почувствовав, как он сгребает меня в охапку. – Не надо домой! Это от голода! Я есть хочу. И от нервов. Столько событий за один день!

Успокоился Дмитрий не сразу, но постепенно его напряжение исчезло. Я, удобно устроившись в его руках, с аппетитом дегустировала блюда, приготовленные на ужин. Опекун же совсем не ел, только пил сок, да и то редко и как-то вяло, словно еда его не слишком интересовала. А может, я мешала? Все же руки-то заняты…

– Дмитрий, давай я тоже на траву сяду, – предложила, а когда он отрицательно мотнул головой, засмеялась и шутя пригрозила: – Если не отпустишь, тогда я сама буду тебя кормить!

– Ну, во-первых, я не на траве сижу, а на воздушной подушке. А во-вторых, мне нравится ход твоих мыслей. Корми, – с напускной серьезностью ответил опекун и еще крепче сжал пальцы в замок.

– Да? – удивилась я. – Ну ладно.

Подтянула ближе столик, развернув его чуть иначе, села вполоборота к высказавшему столь своеобразное желание мужчине, поправила юбку и взялась за вилку. То есть за две сразу. Однако быстро поняла, что удобства в этом немного, поэтому, поощряемая одобрительным взглядом, с одной все же рассталась. Да, это негигиенично, но ведь мы целовались, значит, микрофлора уже общая.

– А почему здесь никого больше нет? – Аккуратно скормив Дмитрию очередной кусочек нежного мяса в соусе, вспомнила, что еще не так в этом ресторане. Обычно в них много людей.

– Я заказал индивидуальный столик, чтобы нам никто не мешал. Видишь вон там огонек? И вон там. И чуть дальше, совсем маленький, но вроде заметен.

Проследив за его рукой, ради этого оторвавшейся от моей талии, действительно заметила вдали клубочки такого же мягкого голубоватого свечения, как и то, что окружало нас, совершенно не мешая наслаждаться темнотой и звездным небом. Светилась трава. Или земля под ней. Я так и не поняла, где находится источник света.

– Это соседние столики, – пояснил мой спутник. – «Сагиварра» – самый большой по площади ресторан, он занимает несколько километров. Производственная часть – кухня, находится под землей, как и климатические установки. Потому и условия вокруг столика комфортные. Тебе же не холодно? Просто неуютно? Как же я сразу не подумал?..

Ну вот, опять в голосе беспокойство. И новая порция движений, по завершении которых мои ноги укутал теплый пушистый плед. Такой же закрывал плечи и спину – мои и Дмитрия, потому как набросил он его на нас обоих. Забота, может, и излишняя, но необычайно приятная. Как и близость наших тел, которая стала ощущаться еще острее, напряженнее, желаннее…

Сладко-кислый вкус ягод, к которым я успела перейти, потому как ужинать начала раньше, смешался с терпким привкусом сока, оставшегося на губах опекуна. Руки все же добрались до волос – мягких, шелковистых, в которые я давно мечтала запустить пальцы. А сознание, успев уловить странное «дзынь», уплыло в мир чувственного восприятия, в котором мне было так хорошо!

Оказывается, целоваться так приятно… Интересно, а при полноценном обмене льером такие же ощущения возникают? Или еще более сильные? Или, наоборот, слабые? И как будет ощущаться односторонний вариант, когда Дмитрий меня целует, а я ему льер отдаю?

Рия, стоп, стоп! С такими мыслями недолго и до эксперимента дойти, а землянин к нему точно не готов. Он же с атрионами не сталкивался никогда, в лучшем случае изображения видел, а может, вообще только по словесным описаниям Гелии облик представляет. Так что пусть сначала с моим отцом и братом встретится, а там уже я посмотрю на его реакцию и пойму, как действовать. Сразу признаться, как-то осторожно к этому подвести или вовсе не говорить. В принципе мне же не сложно постоянно в земном облике находиться, особенно если мы на Земле жить будем.

Как ни крути, мне нужно время. А его-то как раз опекун мне предоставил, сказал же, что не требует немедленного ответа.

– Я теперь буду твоей девушкой? – уточнила, когда у меня появилась возможность это сделать.

– Да, – просто ответил Дмитрий, ласково перебирая мои кудряшки. Немного подумал, но все же спросил, тихо, мягко, совсем ненавязчиво: – А невестой не хочешь?

– Какой же ты нетерпеливый! – Я засмеялась, быстро коснулась его губ и тут же отстранилась, не позволив увлечь себя в новый водоворот эмоций. – Дело ведь не в моих чувствах, а в том, что ты совсем незнаком с моей семьей.

– Думаешь, они будут против?

– Мама точно тебя примет, а вот папа, может, и не сразу. Ему непросто пришлось, пока земляне не признали его в качестве мужа мамы. А дедушка отдал ему права на опеку, только когда Ал-Риф уже подростком был. Да и вообще у Атриона с Конфедерацией отношения сложные. Скажем прямо – дистанционно-отторгательные. Не хотят гайды, чтобы кто-то влиял на их мир. Если ничего не изменится, мне, как и моей маме, придется выбирать, где жить, а ты… Вдруг ты не захочешь следовать моему выбору? Не стоит загонять себя в жесткие рамки, из которых потом будет невозможно выбраться.

– Я понял, – кивнул Дмитрий. – Не волнуйся, я же сказал, что буду ждать твоего решения и… – Многозначительно не завершив фразу, зарылся носом в волосы у виска и, щекоча дыханием, хрипло выдохнул: – Я не передумаю, даже не мечтай.

Как приятно это слышать. Хоть сомнения остаются – все же я знаю больше, чем мой опекун, – но его настрой мне нравится. Оптимистичный, дающий надежду и вызывающий такой сладкий трепет в груди! Предвкушение. Нетерпение… В этот момент я даже пожалела, что приходится ждать.

– Так… Одной вилки мы лишились, – констатировал Дмитрий, отыскав глазами упавший на траву столь важный предмет. Оказывается, это она, задев столик, так своеобразно звякнула.

– У нас вторая имеется! – Я триумфально схватила и продемонстрировала ему отложенную в «запас». – Только ты больше меня не целуй, пока мы ужинать не закончим. А то уйдем из ресторана, так и не насытившись.

– Не целовать? – Мужчина с таким выражением посмотрел на мои губы, что я смущенно хихикнула. – Рианна, ты просто в невыносимые условия меня ставишь. Нет, я не согласен. Лучше уж голодным останусь. Или буду потом руками есть.

Наверное, последнее было бы занятно, но все же грязно, поэтому я старалась контроль над столовым прибором больше не терять. А когда есть не хотелось, просто сидела, наслаждаясь новыми ощущениями и завороженно созерцая звездное небо.

– Аш-Хори отсюда не видно, – задумчиво не то спросил, не то посетовал Дмитрий.

– Верно, – вздохнула я.

– Ты любишь Атрион и скучаешь по нему. – И снова непонятно, то ли вопрос, то ли сочувствие. – Ты рассказывала о семье, о доме, о том, как оказалась на Терре, но никогда не говорила о самом мире. Какой он?

– Не похож на Землю. Там совсем нет растительности, условия почти везде одинаковые. Влажный воздух, бескрайние песчаные равнины, редкие горные поднятия и океан… Помнишь, ты мне о видении рассказывал? Которое возникло от моего пения на кастинге. Мне кажется, ты что-то очень похожее себе представил. Правда, понять не могу почему.

– Родство душ? – неуверенно предположил мужчина, грудь которого согревала мою спину.

Я не знала, что на это ответить. Некоторые вещи невозможно объяснить с точки зрения разума и науки. Их можно только чувствовать. В них можно верить. На них можно опираться, строя свою жизнь. Так же, как это сделал Сарсон Яргович, слепо поверив в невесть откуда взявшиеся способности стимулировать видения и подтолкнув меня учиться их контролировать.

Ветер всколыхнул траву, пробежав зелено-голубой волной, обнял силовой экран, защищающий наш маленький мирок, и унесся с тихим присвистом атаковать других. Потревоженные обитатели равнины тут же проявили себя. Маленькие светящиеся точки разлетелись в разные стороны, кто-то невидимый возмутился, издав совершенно необычный, стрекочущий звук. Я сплела с ним свой, более плавный и тягучий. Качнула, меняя тональность и диктуя свои правила. Треск стал отчетливей, а потом так же неожиданно, как появился, стих, не желая соперничать. Но я этого уже не замечала. Я пела, выплескивая все то, что чувствовала. Тоску, радость, счастье, надежду…

Где-то далеко ворчал гром, световые зарницы все чаще лизали горизонт, Земля застыла в ожидании, а мелодия уносилась вдаль, к звездам, которые медленно гасли, скрываясь в нарастающей массе практически невидимых облаков.

Глава 7
Космоопера

«Мероприятия по выявлению путей распространения запрещенных к употреблению веществ в стадии завершения. Узловые пункты накопления и перераспределения выявлены. Пункт производства не обнаружен. С целью его локализации установлена связь с Атрионом и проведен розыск объекта-нарушителя, неоднократно вступавшего в контакт с производителем. В настоящее время объект конвоируется к Терре тремя кораблями атрионов в сопровождении крейсеров резервной эскадры «М-7».

В дальнейшем планируется:

1) камуфлировать присутствие на планете атрионов маскарадом, организованным в рамках мероприятий, приуроченных к коронации;

2) для обеспечения безопасности главного свидетеля, Рианны ВерДер-Саталь, включить ее как певицу Флориану в число лиц, приглашенных для выступления на концерте;

3) усилить оперативный штурмовой отряд, замаскировав прибытие бойцов и их присутствие на празднике под действия гражданских лиц;

4) увеличить штат службы охраны на основании инцидента, произошедшего в пограничной зоне портала, и под предлогом обеспечения безопасности прибывающих с Земли гостей;

5) пресечь возможные попытки фигурантов дела избежать ареста, для чего следует обеспечить присутствие на Терре в момент проведения активной фазы операции всех лиц, причастных к вышеуказанным преступным действиям либо подозреваемых в их совершении (подданных Терры и граждан Конфедерации, в том числе находящихся в настоящий момент на Земле) согласно прилагаемому списку».

(Из доклада о ходе операции «Танец с королевой» Н. Л. Саталя, агента-координатора спецподразделения «Рикс» разведслужбы Конфедерации, действующего под прикрытием)

– Я сама удивилась, когда Кир сообщил, что мы на Терру собираемся. – Изображение Гелии на маленьком экране моего вильюта поправило волосы и продолжило говорить: – Он, оказывается, уже дней пять как приглашение получил, а сказал мне об этом только вчера. И то лишь потому, что Жерар убедил его взять меня с собой. Его ведь тоже пригласили, и он боится, что я останусь без контроля. Намертво в меня вцепился, когда узнал, что это не я в репродуктивном смысле бесперспективна, а Кирай. Прямым текстом сказал, что по возвращении с Терры сделает мне официальное предложение через Бюро социальных отношений. А они при регистрации брака мнение опекаемых, которые никогда не имели гражданства, вообще не учитывают, только согласие опекуна требуется.

– Ты расстроилась? – Я вспомнила, как Гелия надеялась найти повод избежать повторного замужества.

– Я боюсь, – призналась землянка. Оглянулась, видимо убеждаясь, что рядом никого нет, и перешла на шепот: – Думала, может, сбежать? На Терре это легче сделать, чем на Земле. С другой стороны, Дима пообещал, что все уладит…

– Пообещал, значит, так и будет, – поддержала я. Уверена, после моей наводки способ отыщется. Да и я кое-что придумала как запасной вариант. Мне бы только с братом встретиться. – Ты о плохом даже не думай… Гелия, скажи, а почему ты гражданкой не попыталась стать? Ни до замужества, ни после. Работу не нашла?

– Работу?.. – смутилась моя визави. – Нет… Тут другое… Я просто… В общем… – Она беспомощно взглянула на меня через экран и все же призналась: – Нет у меня никаких способностей. Творческих талантов не проявилось: пою ужасно, мои рисунки лучше не видеть, для танцев и спорта комплекция и выносливость не подходят. Интеллектуальная сфера тоже не для меня – в основной школе я едва-едва базовый уровень освоила и поняла, что высшую школу точно не потяну. А кто же на работу возьмет неквалифицированного сотрудника? Это только на Терре еще есть ручной труд, где не требуется каких-то специальных знаний, а на Земле все автоматизировано. Такие, как я, остаются невостребованными и потому опекаемыми.

– А на Терру тебя отец не отпустил, – легко догадалась я.

– Он к этой планете настороженно относится, несмотря на то, что мама – террианка. Отчего-то вбил себе в голову, что взаимодействие наших планет человечеству исключительно во вред и ни к чему хорошему не приведет. Правда, об этом молчал, пока дедушка Рома был президентом. Боялся. А когда дедушка скончался и президентом стал Грозов, папа попытался свои выводы доказать на правительственном совете, какие-то факты приводил… Его поэтому и перевели на другую должность, хорошо хоть совсем не уволили. К тому же ведь просто работать на Терре недостаточно, чтобы гражданство получить. Должен быть высокий уровень дохода, тогда с него идут отчисления в бюджет Конфедерации, а за неквалифицированный труд платят совсем мало.

Вот как… Значит, Терра все же не влилась полноценно в Конфедерацию, как колонии на планетах Солнечной системы. В ней старые устои и новые веяния смешиваются в своеобразный коктейль весьма сомнительного качества. Оттого и террианки в отношении землян настроены не слишком позитивно.

– Флориана, ваш выход через десять минут, – строго напомнила Микуся, и я встрепенулась, сообразив, что за разговором совсем забыла о времени.

Впрочем, Гелии объяснять ничего не понадобилось, она и без слов все поняла, поскольку оповещение системы услышала, да и мой сценический образ тоже отличался от повседневного.

– Прости, я тебя отвлекла так не вовремя. Встретимся на Терре. Удачного выступления!

Я заблокировала вильют, чтобы не сработал в самый неподходящий момент, и, прежде чем отправиться на выход, еще раз придирчиво осмотрела свое отражение. Изумрудное платье сидит изумительно, украшения, подаренные Дмитрием, превосходно с ним сочетаются, как и туфельки на небольшом удобном каблучке, распущенные волосы лежат на плечах красивыми волнами, грим ярковат, но нельзя же выйти на сцену «бледной молью», как говорит Сарсон Яргович. И он прав. Люди приходят на концерт, желая увидеть яркое, запоминающееся зрелище. Не только проникнуться красотой звука, но и насладиться визуальными образами. Мы ведь и на «Дизаре» этим приемом пользуемся. Правда, там он помогает экзотам настроиться на зрителей, а здесь скорее наоборот – зрителям на артиста. Оттого и одежда, и внешний вид имеют такое большое значение.

– Я завтра выходная! Вот счастье-то!

– А мне еще два дня…

Мимо меня проскользнула пара девушек, затянутых в ярко-красные блестящие обтягивающие костюмы. Сапожки с высокими голенищами, пушистые веера в руках, гладко зачесанные волосы. Гимнастки.

– Фух, я выдохлась совсем…

– Соберись! Нам три номера отрабатывать.

– Я, кажется, связку потянула…

Танцоры столь же быстро, как и акробатки, исчезли у меня за спиной.

Для артистов МАСС выступления – всего лишь работа. Выполняемая качественно, с полной отдачей, как того требуют правила, придуманные самими людьми. И все же остающаяся обязанностью, дающей возможность быть свободной личностью.

– Привет, Фло! – Выскочив навстречу из-за драпировок сценической зоны, приветственно взмахнула рукой молоденькая блондиночка. Моя коллега, тоже певица, устало выдохнула и пожаловалась: – Зал сегодня ужасный. Сидят как истуканы, не расшевелить. Совсем зажра… Ой… – Она спохватилась, испуганно прикладывая ко рту ладонь, и покосилась на старающихся держаться незаметно мужчин из службы безопасности.

С некоторых пор их здесь стало немного больше, нежели раньше. С чем это связано, мы не знали, но гарантировать, что стоят они тут не для того, чтобы доносить руководству именно о таких пренебрежительных высказываниях, никто не мог.

Я понимающе улыбнулась и кивнула. Прикрыла глаза, прислушиваясь к происходящему на сцене, где игривая быстрая музыка не могла заглушить основательный топот, задорные взвизгивания и хлопки. Артисты исполняли «Зеленый шум». Когда этот номер закончится, наступит моя очередь.

Волнения я не испытывала. Просто ждала. Когда выходишь на сцену десять дней подряд, раз за разом повторяя одни и те же действия, потому как концертную программу не меняют, поневоле перестаешь нервничать. Впрочем, я и в первый раз не слишком сильно переживала, потому как в себе была уверена. В тот день меня будоражило и заставляло проявлять нетерпение лишь одно желание – увидеть восторг и нежность в глазах мужчины, сидящего в первом ряду.

Я для него пела. Именно поэтому меня не особо интересовала реакция зала. С профессиональной точки зрения я поступала неправильно, но мне почему-то это казалось не столь значимым. Мне было мало утром, выходя из спальни, нырять в жаркие объятия, а вечером, заставив себя закрыть проем перед оставшимся за дверью землянином, падать на кровать с распухшими от поцелуев губами. Хотелось большего. Жить для него одного. Чтобы он жил только ради меня. И от этого желания в мышцах поселялась предательская слабость, в животе что-то скручивалось в тугой узел, а сознание уплывало в грезы. Оставалось только удивляться, как в таком состоянии мне удавалось петь и контролировать эмоциональный поток. Гасить, а потом отпускать, обрушивая на зрителей одновременно со стекающей с моих губ мелодией.

Сегодня Дмитрия не было среди людей, сидящих в обитых бордовой бархатной тканью креслах. Он просто стоял у одной из дверей, оконтуренных изящным золотым барельефом, опираясь руками на высокие перила, идущие по периметру помещения. Покупать билет на каждый концерт – настоящее расточительство, и мне удалось договориться с дирекцией, чтобы моего бывшего опекуна пропускали в зал, а затем за кулисы. Теперь я знала цену всему, что могла предоставить Земля своим обитателям. И это знание отнюдь не радовало. Получив гражданство и, соответственно, допуск к ценовой базе, я беззвучно ахала, потрясенно хватаясь за голову и недоумевая, как Дмитрий не разорился, будучи моим опекуном?! Стоимость подаренного мне украшения, оплата жилых апартаментов, одежда, цены на ужины в ресторанах… И это притом, что уровень дохода у него отнюдь не самый высокий. Вот я и старалась компенсировать ему затраты так, чтобы это выглядело простой экономией. Потому как иного варианта ни он не примет, ни отдел социального финконтроля не пропустит, а не пойти на концерт и оставить меня без поддержки Дмитрий не мог.

Кстати, поддержка ведь заключается не только в присутствии на выступлении. Не менее важна она по завершении, когда в контрасте с оглушающей тишиной, в которую погружался зал, на меня обрушивался шквал оваций, цветов и… поклонников.

– Браво! Флориана, браво!

Едва придя в себя, зрители вскакивали с мест, хлопая в ладоши и требуя повторения. Но все же я, бросив взгляд в глубину зала и убедившись, что Дмитрий исчез, кланялась и старалась побыстрее уйти со сцены. Сарсон Яргович четко сказал: никаких выходов на бис. Время концерта лимитировано, и никто из артистов не имеет права отнимать его у других.

Вот и сегодня, скользнув между драпировками, я вышла в задний коридор. Через боковой уже давно зареклась уходить – там самым непостижимым образом оказывались эти самые поклонники. Их не смущала даже охрана, встающая на пути. Мне кидали букеты, записки с приглашениями, просили подойти, настаивая на личном знакомстве…

Подобное поведение землян меня тяготило. Оно было раздражающе неприятным. А особенно нервировало, когда кому-то удавалось невесть как пробраться мимо безопасников и неожиданно перегородить собой коридор, отрезав путь в гримерную.

– Мои комплименты, Флора. Ты изумительна.

Незнакомец, которого я раньше точно не встречала, вручил мне букет. Буквально вынудил его принять, потому как шагнул навстречу, вжимая в стену, а возможности просочиться мимо внушительной фигуры я не видела.

М-да… Кажется, теперь и этот ход небезопасен.

– Я с ума схожу, когда слышу твой голос. – Сделав еще один шаг, землянин окончательно меня заблокировал, уперев ладони в стену по бокам от моей головы. – Вторую ночь спать не могу. Ты невероятная, такая желанная. Флора, я прошу, впрочем, нет, не прошу, а настаиваю на приватной встрече.

– Предпочту обойтись без нее. Подарок заберите, пожалуйста. – Я ткнула в недешевый пиджак не менее дорогой букет.

– Неужели я так неприятен? – Темные глаза с неудовольствием покосились на цветы, но позы мужчина не поменял. – Почему отказываешь, птичка?

– Потому что предложение вы делаете моей невесте, – жестко отрезал суровый голос.

Пользуясь возникшим замешательством, я уронила букет, поднырнула поклоннику под руку и метнулась к Дмитрию. Оказавшись в его объятиях, вздохнула с облегчением, а бросив настороженный взгляд назад, увидела злую гримасу, которую незнакомец даже не попытался скрыть, несмотря на появившуюся охрану, теснившую его к выходу.

– Пожалеешь, – прошипел, угрожая непонятно кому. То ли мне, то ли моему спасителю.

Но я все равно инстинктивно прижалась к Дмитрию теснее.

– Испугалась? – спросил тот, заглянув мне в глаза.

– Немного.

– Наверное, мне все же лучше во время выступления сразу ждать тебя за кулисами, а не в зале стоять. Я не поспеваю за этими шустрыми субъектами.

Он с нетерпением, граничащим с досадой, посмотрел на мои накрашенные губы, совсем кратко поцеловал в темечко и, не выпуская из объятий, повел в гримерную. Пока я возилась с мембраной, чтобы убрать с лица косметику, мерил шагами маленькое помещение, а едва закончила, оказался рядом.

– Я соскучился, – выдохнул в губы, зарываясь пальцами в волосы и притягивая к себе.

– Я тоже… – успела ему ответить до того, как лишилась возможности говорить. Зато теперь я хотя бы не задыхалась – научилась целоваться и дышать носом. Кстати, это не только давало больше комфорта, но и усиливало рождающиеся ощущения, окрашивая их новыми красками – запахами.

О! В мире людей было так много естественных ароматов! Однако, словно этого недостаточно, земляне создавали искусственные комбинации, придавая дополнительную привлекательность себе и вещам.

Вот и сейчас, хоть Дмитрий и пришел без цветов, потому как их и без того уже некуда ставить, аромат подаренных им роз в сочетании с чем-то травяным и чуть горьковатым я все равно ощущала. Другие мужчины иначе пахли. Сарсон Яргович обожал свежий, который называл «морской бриз». От дирижера оркестра на десяток метров шла тяжелая пряно-дымная волна. Олег Романович, отец Дмитрия, предпочитал что-то легкое, едва ощутимое.

– Ванилька моя сладкая, – простонал Дмитрий, доказывая, что не я одна так остро все воспринимаю. – Я тебе не говорил, что после выступлений ты особенно сильно пахнешь? Не перебарщиваешь с духами?

С учетом того, что этими самыми «духами» я не пользуюсь вообще, заявление своеобразное. Получается, что моя атрионская сущность себя проявляет, воздействуя не только на воображение людей, но и на обоняние.

– Не говорил, – ответила я только на первый вопрос и поспешила уйти от скользкой темы: – А ты почему меня невестой назвал? Я вроде как твоя девушка.

– Не «вроде как», а самая настоящая. – Дмитрий щелкнул меня по кончику носа. – Только таким, как этот мажор, лучше думать иначе. Оптимальнее всего, что ты чья-то жена и как минимум с тремя детьми.

– Понятно. А кто такой «мажор»?

– Тот, кто привык, что все достается ему без особых усилий, просто потому, что он этого пожелал.

– Как твоему брату? – ляпнула первое, что пришло в голову, ведь образ Эдуарда был так близок к описанию.

– Да. Эду, как и Гелии, учеба совсем не давалась. Я думал, что он тоже в итоге опекаемым останется. С его уровнем знаний невозможно найти работу. Но отец решил иначе. Поспособствовал развитию строительной корпорации и брата туда пристроил. На Терре на уровень образования не смотрят.

– А Гелия? – ахнула я, осознав всю несправедливость ситуации. – Почему ей не нашли хорошую и легкую работу на Терре, а банально выдали замуж, даже не особенно интересуясь ее мнением? Почему ты ничего для нее не сделал?