Текст книги "Сезон удачи"

Глава 9

В аэропорту Симферополя Олега никто не встречал. Так договорились, – он сам доберется до заставы в Гурзуфе. Но договаривались два дня назад. И теперь Олег пожалел, что проявил скромность и не воспользовался предложением подать пограничную машину прямо к трапу самолета. Этим бы он окончательно убедил журналистку. До сих пор, в самолете были только слова, а автомобиль погранзаставы – реальный факт.

Но никогда не сожалей о том, что уже сделано и чего нельзя поправить… Олег оставил свои вещи с Анастасией и побежал решать транспортный вопрос.

Он понимал, что, скорее всего, придется везти даму к морю на банальном троллейбусе… Все местные таксисты работали в одной команде и под одной «крышей». Захватив рынок, они так взвинтили цены, что, казалось, их раздолбанные «Хонды» и «Нисаны» стоят дороже самолетов.

Вернувшись на место, где его должна была ждать девушка с вещами, Олег, не нашел ни ее, ни сумок. Мысль о простом воровстве и бегстве даже не пришла в голову. Не тот случай… Но и другие варианты не очень подходили. Все, кроме одного!

Олег рванулся в глубину зала ожидания. Туда, где в дальнем закутке находился переговорный пункт.

Свет не горел ни в одной кабинке. Были ли они все пусты или в Крыму так экономят энергию… Олег начал открывать все двери подряд. Прежде всего те, над которыми была надпись: «Прямой на Москву».

Настя Курасова оказалась во второй кабинке. Она стояла между сумок в очень неудобной позе. Ее лицо было и виноватым и радостным одновременно – успела!

Олег взял сумки потяжелее и с недовольным видом направился к выходу. Настя несколько раз пыталась обогнать его, заглянуть в глаза и начать разговор. Удалось это только тогда, когда они почти подошли к остановке троллейбусов. Олег выбрал тенистое и сравнительно чистое место под акацией и свалил сумки на сухую траву.

– Вы обижаетесь, Олег? Пожалуйста, не надо…

– Я не обижаюсь, я злюсь.

– Вот и зря… Я просто в Москву звонила.

– Маме?

– Нет. В редакцию. Сообщила, что долетела.

– И все?!

– Еще кое-что из нашего разговора в самолете… Не волнуйтесь, Олег. Так надо. Это ведь моя работа.

– Наплевать мне на вашу работу! Я знаю, что среди читателей есть тот, кто купит завтра газету и позвонит сюда, нашему незнакомому киллеру: «Ты засветился, брат. Убери сначала журналистку и ее спутника, а потом мочи клиента».

– Простите, Олег. Об этом я не подумала… Хотя нет, неправда! Подумала, но не могла сдержаться. У журналистов это в крови – добыл информацию и сразу в печать.

– Знаю… Ради нескольких строчек в газете вы отца родного не пожалеете. Так приятно говорить людям правду! Но бывает, что правда хуже воровства.

– Ну, хватит, Олег. Я больше так не буду. Давайте о чем-нибудь другом поговорим… Когда мы едем?

– Наш троллейбус подадут через десять минут.

– Не дуйтесь, Олег. Прошу вас… А как вы узнали, что меня Анастасией зовут. Угадали?

– Угадал.

– А как?

– Очень просто. У меня жену Настей зовут.

Они долго ехали мимо милых маленьких поселков, переходящих один в другой: Лозовое, Доброе, Заречное… Затем пересекли речку со странным для этих мест сибирским именем Ангара и вдоль ее русла стали подниматься вверх, к перевалу…

На гурзуфской заставе их встречали по первому разряду – не хватало только салюта и музыки. Но и то и другое обещали вечером к шашлыку.

Застава располагалась между Гурзуфом и Артеком и мало напоминала то, что приходит на ум при этом слове – здесь не было видно казарм, дозорных вышек, тренировочной полосы, дежурных нарядов с собаками. Все это было, но где-то ниже на спускающихся к морю уступах. А на главной площадке – довольно аккуратный серый дом за ажурным забором, декоративные кусты, цветники и расторопные солдатики, лихо открывающие ворота и бегущие под козырек.

Олег знал многих пограничников в Крыму. Каждый, попадавший сюда, быстро усваивал секреты здешней службы. С мая по октябрь необходимо приветливо встречать, устраивать, кормить шашлыками, катать по горам и морю, поить местным вином, печально провожать и в этот же день встречать новых нужных людей. Тех, от которых зависит твоя карьера или материальное благополучие. Ты здесь, за казенный счет, устраиваешь им необычный отдых, а уж они потом отплатят тебе. Кто чем может.

Одно из обязательных заставских удовольствий – баня. Каждый начальник в безлюдные зимние месяцы направлял усилия своих солдат на благоустройство этого объекта показа.

Встречавший их майор Другов был не оригинален. Разместив их в гостевой двухкомнатной квартире, он без задней мысли предложил: «С дороги и в баньку. Самое милое дело – друг друга веничками похлестать. Мы уже все для вас приготовили».

Анатолий Другов говорил это при Насте и Олег почувствовал, что она совсем не против такого развития событий. Не только «не против» но и явно «за»!

Прежде чем ответить, Олегу пришлось унять дрожь в коленках и восстановить сбитое дыхание:

– Спасибо, Анатолий Николаевич. Мы с удовольствием в баньку, но… в два захода.

После бани последовал торжественный обед. Затем, перед походом на пляж Другов с женой провел экскурсию по всему подсобному хозяйству. Не заставскому, а личному – маленький виноградник, огородик на террасах по склону, ведущему к морю и «скотный двор». Последнее – гвоздь программы. В небольшом сарайчике обитали две индейки, десяток кур и милый, шустрый поросенок Васька.

Имея в сумке пачку печенья, Настя быстро нашла с ним общий язык. Худой Васька был больше похож на собаку – он поднимался во весь рост, закинув передние ноги на бортик загона и дружелюбно вертел хвостом. При этом он не хрюкал, а, скорее, скулил и урчал.

Олег несколько раз пытался поговорить с Друговым о деле, но чувствовалось, что тот выбирает время для обстоятельной беседы наедине. Когда на огороде Олег в очередной раз спросил о Звереве, последовал быстрый и тихий ответ: «С ним все в порядке… Ты хорошо плаваешь? Поплывем с тобой на Два Бакса. Там все в деталях расскажу».

Два Бакса… Олегу пришлось проявить некоторую сообразительность, чтоб понять, куда они должны плыть… Он знал, что между Гурзуфом и Артеком метрах в семистах от берега есть два маленьких островка. Даже не островка, а так, два огромных камня. Когда-то откололись от прибрежных скал, рядом упали в море и застыли, как особняки на соседних шести сотках.

Старое название этих скал-близнецов Адалары. Далее – все понятно. Раз Адалары, значит доллары и, стало быть, баксы. Два бакса – красиво и современно…

Они уже доплыли до первого островка и можно было бы передохнуть, взобравшись по скалистой тропинке на плоские уступы, но Толя Другов обернулся и махнул рукой, показывая, что им следует обогнуть скалу. При этом он хитро подмигнул и крикнул: «Сейчас я тебе местную экзотику покажу».

Часть островка, обращенная в открытое море, была почти полностью отвесной и неприступной. Но возле этой скалистой стены чуть поднимаясь над водой красиво разместились несколько каменных площадок. На одной из них, самой широкой и плоской, загорали три девицы.

Проходя по пляжу Олег не мог не обратить внимания, что некоторые дамочки загорают без верхней части купальника. Далеко не все. Это еще не стало нормой, но уже не очень шокировало.

Эти же трое лежали на камне совсем без ничего. Полные нудистки.

Другов подплыл к ним, схватился за край скалы и начал воспитательную беседу… Олег не слышал всего. До него долетали лишь отдельные, самые образные выражения… Он не стал подплывать поближе – воспитание не позволяло. Но взгляд от сцены он тоже не мог отвести – глаза не слушались.

Выслушав пламенную речь Другова, девицы встали и начали одеваться. Неторопливо, с достоинством, выдерживая паузу. Потом, когда самое интересное закончилось, они послали воздушные поцелуи двум нахалам, почти одновременно сиганули в воду и поплыли к пляжу.

Другов первым запрыгнул на камень и помог забраться Олегу, который сразу начал ворчать:

– Анатолий зря ты так. Грубо очень… Возможно, это приличные девушки.

– Приличные?! Да на них пробы негде ставить. Их вся округа знает. Из Ялты до них приезжают. Приличные… Мне на них наплевать. Я не полиция нравов. Так они же мне дисциплину стали гробить. Самоволка у меня одна за другой… Одно хорошо – все мои солдатики плавать научились.

– Так ты меня сюда затащил, чтоб этих шлюх шугануть?

– Не только… Мне сказали, что приедет один Олег Крылов. А ты, понимаешь, с девицей прикатил. Вот я о деле до сих пор ничего и не говорил. Не знал, что при ней можно, а что нельзя.

– При ней, Анатолий, все можно говорить. Она журналистка.

– Обрадовал! Да я их больше всего боюсь. Представь, что через неделю в московской газете появится статья, как украинские пограничники помогают московским сыщикам. Сами помогают, без приказа из Киева… Тебе-то ничего не будет, а меня на молдавскую границу сошлют.

– Я буду ее контролировать. Она напишет только то, что я ей скажу.

– Ладно, Олег. Под твою ответственность… Теперь о деле. Вашего Зверева я сам отвез на Чуфут-Кале. Это километра два от Бахчисарая.

– Знаю. Пещерный город. Развалины на верхушке такой плоской горы.

– Да. И есть там домик, где двое стариков живут. Вроде как сторожат эти развалины. Полное хозяйство у них. Даже корова имеется. Или коза. Но молоко парное точно есть… Я понял, что Зверева собираются убить. Так я у его дома засаду устроил.

– Здорово!

– Ну, не засаду, а так… Одним словом, или прапорщик, или солдат постоянно у дома на лавочке сидит.

– В форме?

– Обижаешь, Олег. С конспирацией у нас все в порядке.

За разговором они не заметили, как перед их камнем вынырнули три головы и во все свои шесть глаз уставились на Другова. Тот встал и поправил плавки… Он всегда гордился, что всех своих подчиненных знает не только в лицо, но и по фамилиям.

– Так. Приятная встреча… Стаценко, Зуев и Гармаш. Кто это вас с заставы отпустил?

– Никто не отпускал, пан майор. Жарко очень. Мы тильки окунуться хотели. Охолонуть трошки. Мы на хвылыночку и назад.

– Слышал ты их, Олег. Охолонуть они хотели! Баб вы голых посмотреть хотели! Нет их. Теперь я всегда вместо них буду. Так всем и передайте… А за самоволку всем троим по три наряда. Кругом! Гребите курсом на заставу.

* * *

Семен Гулько тянул в прапорщиках уже третий срок и привык приказы выполнять без рассуждений. Да и задание было простое: проследить, не заглянет ли кто в квартиру Зверева. На выходе проверить документы, обыскать и, если с оружием – задержать и доставить на заставу.

Входная дверь, за которой следил Семен за пять часов открылась только раз – соседка Зверева вышла с ведром воды и полила цветы под своим окном. И все! Больше никому этот дом не был нужен.

В шесть вечера его должны сменить. Значит, еще целый час протирать здесь брюки. И не только в переносном смысле – за шесть часов на такой шершавой лавке и подошвы можно протереть… Семен хотел встать и походить или даже пробежаться по улице, но пришлось уткнуться в газету – по улице шел очередной прохожий. Очередной, но не обычный. Он шел неторопливо, останавливался около каждого домика и осматривал стандартные строения как картины в музее. При этом он каждый раз смотрел на листок бумаги, зажатый в правой руке, переминался с ноги на ногу, оглядывался по сторонам и двигался дальше.

Возле дома Зверева незнакомец тоже постоял пару минут, сверил с запиской, но дальше не пошел. Он толкнул низкую, никогда не запиравшуюся калитку и через несколько шагов оказался у той самой «охраняемой» двери. За ней – маленький коридорчик с дощатым скрипучим полом и деревянной лестницей. И четыре двери – две внизу и две на втором этаже.

Когда посетитель вошел в дом, Семен бросился к двери. Только заглянув за нее можно точно определить, чей это гость.

Было слышно, что незнакомец звонит в дверь Зверева. Потом он начал стучать все сильнее и сильнее… Послышался визгливый голос соседки. Она возмущалась и негодовала. Но после нескольких слов, сказанных незнакомцем, ее тон сменился на просящий и панический.

До Семена долетали лишь отдельные слова. Среди них: «Бахчисарай… Пограничники… Письмо… Только не убивайте меня…» Одним словом – вполне достаточная информация, чтоб принять решение.

Семен встал за дверью, широко расставил ноги и уперся ими в бетон крыльца. Расправил плечи, поиграв мышцами, и, согнув руки в локтях, сжал кулаки. Вышедшего он остановил привычным возгласом: «Стой! Руки вверх».

Молодой, крепкий парень замер в метре от Семена, послушно поднял руки и начал медленно разворачиваться. Лишь оценив, что его противник один, что он не вооружен и совсем не опасен, незнакомец поднятую вверх правую руку отвел в сторону и резко ребром ладони ударил Семена по шее, чуть пониже уха…

Семен догнал своего обидчика только на шоссе. Вернее не догнал, а видел, как тот заскочил в автобус, который через сотню метров свернул в сторону от города, вверх в горы.

Это была удача. Автобус шел на «Поляну сказок», в тупик. Маленький детский парк был расположен на плато и огорожен лишь со стороны входа. От проникновения безбилетников с других сторон «Поляну сказок» охраняли скалы, отвесное ущелье реки Учансу и довольно крутой спуск в поросшую соснами долину.

Семену удалось не только быстро поймать такси, но и проехать на нем бесплатно. Он просто сунул водителю свое удостоверение и закричал:

– Я преследую нарушителя границы. Вперед на «Поляну сказок».

Других доводов не потребовалось. О нарушителях границы в Ялте не очень слышали, но пограничников уважали.

Они почти догнали автобус и застали тот момент, когда из него выходил последний пассажир. Он – Валет.

Семен увидел его издалека и даже успел указать на него таксисту. А тот, насмотревшись голливудских боевиков, решил, не сбавляя скорость, развернуться и остановиться рядом с преступником.

Это была ошибка… «Волга» вылетела на небольшую площадку с забором в виде древнерусского частокола, ревя тормозами и разгоняя во все стороны редких посетителей закрывающегося парка.

Машина развернулась и остановилась довольно удачно, никого не покалечив и не перевернувшись. Но своим правым бортом она плотно прижалась к автобусу и вначале из нее выскочил таксист, а уж потом через водительское место пришлось выбираться Семену.

Эти лишние секунды помогли Валету оценить обстановку и принять решение – не покупая билета, он рванулся в парк, отбросив на клумбу пытавшегося преградить ему путь охранника.

Через несколько секунд страж ворот поднялся, но был вторично теперь уже Семеном, повержен на знакомое ему место среди астр и гвоздик…

Погоня в самом парке среди десятков сказочных скульптур длилась недолго. Очень мало места – поляна она и есть поляна.

Валет это быстро понял и, выбрав удобный склон скатился по нему сначала на ногах, потом на заднице, потом кубарем. Отряхнувшись, он начал удаляться по более ровному пространству, лавируя между огромными валунами и столетними соснами.

Семен проделал то же самое секунд через десять после Валета.

Бег по пересеченной местности – родная стихия для пограничника. Даже для ялтинского. И Семен был уверен, что догонит.

Разрыв между бегунами сокращался неотвратимо: пятьдесят метров, сорок, двадцать пять… Стоп!

Соскользнув с валуна Валет угодил в небольшую яму, затянутую прелой листвой, подвернул ногу и упал, успев развернуться лицом к своему преследователю. Он полулежал, прислонившись к старому пню, и стонал. Правая его рука была засунута внутрь куртки и придерживала, вероятно, поврежденные ребра.

Семен остановился. Надо было отдышаться и подумать, как вытащить отсюда пленника.

От всей этой суматошной погони в глазах немножко рябило и прапорщик на секунду прикрыл их, зажмурился. Когда он снова взглянул перед собой, на него смотрел длинный с глушителем ствол, с завораживающей удивительно черной дырочкой в центре.

Семен смотрел на это отверстие не отрываясь, не в силах пошевелиться. Ему бы отпрыгнуть в сторону, спрятаться за валуном. Но он замер, как тот кролик перед удавом.

Раньше он очень любил оружие. Часто стрелял. Но в тире и по мишеням. Первый раз в жизни боевой, готовый выстрелить ствол был направлен на него…

Для Валета все это произошло за две секунды. Семен же успел увидеть и оценить множество деталей… Вот ствол чуть опустился и теперь смотрит ему в грудь. Вот начал движение палец на спусковом крючке. Вот вздрогнул пистолет, вокруг той самой черной дырочки появилось дымное облачко, и начала свой полет пуля. Видел ли ее Семен? Возможно. Но у него уже не спросишь…

Сержант, пришедший сменить Семена Гулько около дома Зверева не опоздал, но самого Семена на месте не обнаружил. Это был явный непорядок, но сержант сразу решил, что проявит благородство и никому об этом не скажет. Он знал, что у прапорщика есть невеста, а завтра – выходной. Ну, не утерпел. Не дождался сменщика. С кем не бывает? Даже прапорщика любовь может толкнуть на такое нарушение. И не только на такое…

Достав пачку сигарет и усевшись на лавочке, сержант прикрыл глаза и начал вспоминать свою деревню, что между Кременчугом и городом Кобеляки. Это стало его любимым занятием в последнее время… Правда, вспоминал он не всю деревню. И даже не деревню, а рощу за ней, где за неделю до призыва из жердей и сена он построил шалаш. Когда в его хате гуляли проводы, он почти не пил. А в полночь сбежал в рощу и ждал ее около шалаша. И она пришла. На всю ночь. И у него и у нее это было в первый раз…

Сержант сидел с закрытыми глазами и переживал каждые мгновения той ночи. Он даже не заметил, как из дома Зверева вышла его соседка, как через час она вернулась с покупками…

* * *

Другов решил не просто отвезти Олега с Настей к Звереву, а заодно устроить экскурсию и еще «обкатать» на сложной дороге нового водителя. Во время пути он сделал ему полсотни замечаний, на каждое из которых солдатик смешно кивал и непременно отвечал: «Слушаюсь, пан майор. Понял. Исправлюсь».

Из Гурзуфа шустрая заставская «шестерка» поднялась на Южнобережное шоссе и, миновав поселки Никита и Масандра начала объезд Ялты, которая оставалась внизу слева. Спокойно проехав «Поляну сказок» они свернули направо, и начался серпантинный подъем к вершинам Ай Петри.

Олегу с трудом удалось уговорить Другова не останавливаться возле каждой «достопримечательности». Они проскочили водопад Учансу, озеро Карагель и лишь на пять минут задержались на вершине Ялтинской яйлы – плоскогорья, с километровой высоты которого была видна и вся Ялта и почти весь южный берег Крыма от Алушты до Алупки и даже легендарного Фороса.

Оставив за спиной море и вершины Ай – Петри, они покатили вглубь полуострова, проскакивая зеленые, с виду богатые села с приятными названиями Соколиное, Аромат, Голубинка…

Последнюю попытку провести экскурсию Другов сделал в самом Бахчисарае, в старом городе, возле ханского дворца.

– Здесь непременно надо остановиться. Экзотика. Турецкий гарем. Диваны по всем стенам… Пушкин здесь был, в конце концов. Фонтан слез, а в нем две розы… А чебуреки какие изумительные, лучшие в мире – маленькие, хрустящие, сладкие.

– Нет, Толя. Чебуреки – это конечно веский довод… Тем более Пушкин. Но у него, я думаю, со временем было посвободней. А нам Зверев нужен. Поехали.

Через два километра пришлось оставить машину около действующей пещерной церкви. Дальше шла тропа.

Выбравшись из зарослей на свободное пространство они увидели то, что называлось Чуфут-Кале. На стыке двух огромных долин, двух каньонов возвышалась гора по форме похожая на утюг или, скорее, на старый броненосец без башенных надстроек – прямой острый нос, отвесные борта со множеством иллюминаторов – пещерок и наверху, где-то под облаками, плоское пространство с редкими деревьями и остатками крепостных стен и домов.

Предстоял подъем в этот «город мертвых» по скалистой уходящей круто вверх тропинке. Это не так просто под летним полуденным солнцем Крыма. Древние строили эту дорогу под лозунгом: «Враг не пройдет».

Домов в Чуфут-Кале давно уже не было. Их смели толпы татар – золотоордынцев. Остались лишь улицы с глубокими колеями от телег и те места, где дома когда-то стояли – каменистые, затянутые землей и поросшие орешником холмики. Столетие назад здесь жили сарматы, аланы, караимы…

Они довольно быстро прошли через весь город до сохранившейся крепостной стены, отделявшей «жилую» часть плато от остального мира.

Сразу за стеной стоял дом. Обычный. С забором, двориком, сараем. Таких они видели сегодня множество в придорожных селах. Но здесь он смотрелся очень странно. Одиноко и потому печально.

В этом домике и жила семья сторожей или смотрителей развалин. А последние три дня у них жил выдернутый из Ялты Сергей Зверев.

Хозяева встретили Другова как самого дорогого гостя. Причина такого радушия оказалась простой – их внук служил рядовым на Гурзуфской заставе.

Несмотря на уговоры, майор уехал почти сразу, наскоро перекусив и захватив для водителя сухой паек. Его провожали до дальних ворот крепости. В последний момент он обратился с напутствием к Звереву:

– Ты пойми, Сергей. Все сейчас для тебя работают. Олег с Настей из Москвы к тебе прилетели. Спешили. Даже чебуреки есть не стали. А почему? Спасти тебя хотят… Цени это и слушайся их во всем.

Последующие часы показали, что Зверев очень ценил заботу приехавших москвичей, но слушаться не хотел. На все расспросы Олега о Чечне, о плене, о Карасеве и о побеге Сергей отвечал скупо и сразу же переходил на показ местных древностей, выкладывая все, что он узнал за последние три дня.

Они бродили втроем по древним мостовым и Олег вновь и вновь возвращался к главной теме.

– Послушай, Сергей, не просто же так они тебя убить собирались? Что-то ты знаешь такое, что… Вот, как ты с Карасевым познакомился.

– Я и не знакомился. Он мне просто предложил бежать. Мы побежали и убежали… Смотрите, тут всего несколько домов сохранилось. Этот вот – молельный дом иудеев. Караимы здесь жили. Они не евреи, но тоже иудеи… Странно, да? Все разрушили, а их оставили. Обычно, наоборот, – с них начинают.

– Не уходи в сторону, Сергей. По еврейскому вопросу мы потом поговорим. Ты скажи, ты Карасева до побега видел?

– Видел. Я за то время стольких там видел. Все голодные, вялые, грязные. Рабами мы у них были, у духов… А вот это – мавзолей. Здесь дочка хана ихнего похоронена… ну, этого… вроде Тутанхамона.

– Тохтамыша?

– Точно… Осада крепости была. Люди без воды сидели. Так она ночью пошла и откопала воду. Устала, должно быть, и умерла.

– Ты нам кончай, Сергей, легенды рассказывать… Почему Карасев тебя в напарники выбрал?

– Понравился я ему… А здесь вход во внутренние пещеры. Они везде под городом. Очень аккуратненькие есть. И пол ровный, и стены. Окна и двери вставляй и живи с комфортом.

– И туалет есть?

– Да, вот это вопрос. Я тоже все думаю, как они в древности с этим делом решали. Не в долину же бегали каждый раз…

Олег сделал еще несколько попыток вернуться к чеченской теме, но к вечеру остыл. Тем более что Настя всю дорогу молчала. Где хваленая журналистская хватка? Где напор, натиск?

В горах хорошо спится. Тем более на чердаке… Олег проснулся последним, но не очень спешил спускаться со своего сеновала. Он слышал оживленные разговоры внизу, приветливые возгласы хозяев, недовольный басок Зверева. Но когда он покинул свое укрытие и по шаткой лестнице сполз с чердака, во дворике уже никого не было. Никого, кроме Насти.

Оказалось, что Зверев проявил инициативу и повел коз в дальнюю лесистую часть плато. Возможно, в нем проснулся инстинкт пастуха, но, скорее всего – решил улизнуть от новых расспросов… Хозяева спустились в Бахчисарай: «за зарплатой, за покупками и на почту».

Сообщив все это, Настя с хитрым выражением лица выдала главную новость:

– Хозяин для нас с тобой баню истопил.

– Так у них же воды мало. Раз в месяц привозят.

– Вот именно, Олег. Подарок от всей души. Значит, и отказываться нельзя. Обидим.

– Экономить воду надо.

– Верно. Значит вдвоем надо идти. Поливать друг другу… И веничками после парилки… Да не бойся ты. Я в купальнике буду.

Отказываться на таких условиях было бы довольно странно. Даже в своих глазах он выглядел бы смешным. Да и кого он боится? Ее? Самого себя?

В парилке все эти мысли исчезли. Улетучились. Блаженно расслабившись они сидели долго, иногда сползая на самую низкую, менее жаркую лавку и периодически выплескивая на раскаленные камни настой местных трав.

Наконец на ватных ногах они покинули это душное пекло. Теперь по банным правилам предстояло хлестаться вениками. Настя первая легла на лавку, готовая к приятной экзекуции.

Олег начал с ног – здесь проблем не было. Но спина… Ее почти не было видно к закрытом купальнике. И веник несколько раз цеплял за ткань.

– Погоди, Олег. Порвешь. Отвернись на секундочку, я скину эту тряпку.

Все произошло действительно за несколько секунд… Олег машинально отвернулся, потом опять взглянул на лавку – Настя уже лежала на ней в той же позе, но теперь венику не за что было цепляться.

Олег начал работать: плечи, спина, чуть ниже.

Потом Настя плавно повернулась и закинула руку за голову, подставляя Олегу левый бок… Потом рывком легла на спину…

День был облачный и в баньке с маленьким оконцем было сумрачно. Но именно в этот момент солнце нашло просвет, и его лучи засверкали в капельках воды на красивом женском теле…

Олег взмахнул веником, но потом безвольно опустил его и решительно отбросил в угол.

Через час они сидели на веранде и пили чай. Молча. Разговор не получался.

Вначале Настя попыталась поговорить о деле. Потом о природе, о погоде… Мрачность Олега начала ее раздражать.

– Брось дуться, Олег. Что такого страшного произошло? Тебе плохо было?

– Хорошо. Но хорошо было всего час, теперь я на всю жизнь вроде предателя.

– Понятно. Жену свою боишься. Так мы ей не скажем. Она ничего не будет знать.

– Она-то не будет знать, но я-то буду.

– У тебя, Олег, мораль несовременная. Из прошлого века. У нас с мужем совсем не так. Полная свобода.

– Так ты замужем?

– Естественно.

– Так значит, я еще кому-то рога наставил?

– Все, Олег. Хватит. Тебя надо лечить… Я виновата. Я тебя, маленького, совратила – я и лечить буду… Закрой глаза и повторяй… Я сегодня долго спал и мне приснился дурацкий сон, будто бы мы с моей случайной знакомой Настей Курасовой пошли в баню… Повторяй!

Олег послушно зажмурился и начал повторять. Настя говорила монотонно, гипнотизирующе. Она несколько раз подходила к финалу и опять возвращалась к основной теме: «Я спал, мне приснилось, все это был только сон…»

Через пять минут Олег начал улыбаться, повторяя эти заклинания. Жить стало легче и вроде даже веселее. Главное, он понял, что совершенно запутался и начал даже искренне верить, что это все ему приснилось.

– Значит так, Анастасия. Давай лучше о деле поговорим, чем глупые сны обсуждать… Зверев что-то знает, это точно. Надо ему сказать, что он в опасности, пока эту тайну знает только он один. И как только это будут знать все…

– Верно, Олег. Всех не перестреляешь.

– Более того. Его убийство после твоей публикации только осложняет для них дело. И значит, они будут его беречь. Логично?

– Логично. Но это по твоей логике. Какая она у Зверева, я не знаю… Пойдем стариков встречать. Они обещали через два часа вернуться.

Хозяева предупредили их, что можно спокойно оставлять дом без присмотра. Лишь бы куры не разбежались. Да и воровать в доме нечего. И некому – чужие здесь не ходят.

Олег повел Настю по пещерному городу вдоль левого его края. Не доходя до ворот, они остановились на площадке откуда над обрывом были видны и далекие минареты ханского дворца в Бахчисарае, и Успенский монастырь, выдолбленный в противоположной скале, и ореховая роща перед ним, и выходящая из рощи тропинка, ведущая круто вверх, к воротам Чуфут-Кале.

Они почти не опоздали. Старика были как раз на середине этой тропы и медленно, с остановками поднимались на горное плато.

Олег с Настей хотели было броситься навстречу и помочь нести закупленный в городе товар, но их внимание привлек человек, только что вышедший из рощи. С такого расстояния они не могли определить его возраст, но это был явно крепкий мужчина, немного прихрамывающий на правую ногу.

Странно было то, что этот хромой делал остановки одновременно со стариками. Значит, очень не хотел их догнать. Но и отставать не хотел.

Олег с Настей встретили хозяев у самых ворот, которые сегодня были заперты – у музея законный выходной. А значит и туристов сегодня не будет.

Осмотрев дубовые ворота, вдоль и поперек покрытые клепками и металлическими полосами, Олег понял, что пробить их можно только из танка. Скалистые, почти везде вертикальные уступы, как естественные оборонительные стены города никому не оставляли шансов проникнуть внутрь. Тем более хромому.

И все же Олег спросил у старика:

– Скажите, Степаныч, а можно где-нибудь пробраться в город, минуя эти ворота.

– Трудно, но можно. Карабкаться надо. Три места таких знаю. И жители их знали. Они наверху площадки заготовили и башенки маленькие. Чуть что – кидали сверху камни, горшки с кипящим маслом, – не пройдешь! А сейчас можно.

– Это верно. Сейчас никто сверху маслом кидать не будет.

Вернувшись в домик, все начали хлопотать по хозяйству, разбирать покупки, обсуждать бахчисарайские новости. Особенно словоохотливым был Степаныч:

– Все хуже и хуже становится. Даже на нашем веку. А уж что с древностью сравнивать. Тогда все жили добротно, основательно… Сейчас даже слова измельчали. Вот что по нашему Бахчисарай? Сарай на бахче. Это значит домик – развалюха на арбузном поле. А по ихнему, по древнему: бахча – это сад, а сарай – это дворец. Получается: красивый дворец в цветущем саду. Разница?

Только через час они обнаружили, что козы скучают в своем загоне. Получалось, что пока Олег с Настей встречали хозяев приходил Зверев. Пришел и ушел…

Возможно, Олег бы не так разволновался по этому поводу, если бы не тот хромой на тропинке. Возможно, что это и есть охотник на Зверева, который бросил своих коз и сам на ловца побежал.

Первое, что попалось под руку Олегу – массивная кочерга. Он схватил ее и рванулся к развалинам. По дороге он несколько раз оборачивался к Насте, которая бежала за ним, и пытался вернуть ее в дом. Но ее глаза выражали такой азарт, что, вспомнив сегодняшнее утро, Олег понял – она не уйдет. Она всегда добивается своей цели. Умна, настойчива, настырна…

Движение по улочкам Чуфут-Кале напоминало бег в окопах. Узкие каменные дорожки, а справа и слева холмы из развалин домов. Удобно прятаться и можно совсем не заметить противника, двигающегося по соседней улице всего в двадцати метрах.

Олег решил подняться к мавзолею той самой ханской дочери, которая дала городу воду. Это была самая высокая точка и, возможно, когда-то центральная площадь – сюда стекались все дороги, все улочки Чуфут-Кале.