Текст книги "Ангел-хранитель"

– Ждем, – приказал чуть сместившийся в сторону старший лейтенант. Он все еще надеялся, что «чех» здесь не один. Какое-то время они еще продолжали наблюдать, но вскоре стало понятно, что бандиту то ли надоело бесплодное сидение у ручья, то ли «чех» куда-то внезапно заторопился, но он суетливо огляделся по сторонам и, по-видимому собираясь уходить, встал.

– Он твой, – шепнул Алферов, и палец Симакова на курке «ВСС» стал медленно выбирать свободный ход.

Уже приговоренный к смерти боевик потянулся к одежде… Мгновение, и на голове у него оказалась всем знакомая панама.

«Димарик!» – холодный пот шибанул по спине готового нажать на курок снайпера.

– Димарик! – уже вслух сказал он, оглядываясь на напряженно замершего командира.

– Вижу, – ответил тот и зло сплюнул на землю. – Какого хрена он там делает? – И, взглянув на часы: – Крутских, Сажин, связь с Мавром, живо. Вот сволочь… – Мыслей не было, были только эмоции, да и те нецензурные…

Алферов поспешил к радиостанции, а Димарик еще некоторое время постоял на берегу, затем нагнулся завязать шнурок и внезапно замер. Постояв так некоторое время, он подхватил стоявший на земле «Печенег» и буквально в одно мгновение скрылся в сомкнувшихся за спиной ветках.

Маркитанов даже не пытался оправдываться. Свой турпоход, раздевания у реки и последующий разнос – все это он воспринимал как само собой разумеющееся. В конце концов Кузнецову надоело бесплодное морализаторство, и он, махнув рукой, уже хотел было идти к ожидающим его радистам, когда Димарик, по-прежнему невозмутимо пялившийся по сторонам, выдал:

– Там след.

– Что след? – не понял уже шагнувший в сторону группник.

– В ручье…

– «Чеховский» след в ручье? – Кузнецов недоверчиво покосился в сторону довольно улыбающегося Маркитанова.

– Да не знаю я! – Димарик пожал плечами. – След, просто след.

– Точно? – даже понимая, что Маркитанов навряд ли ошибается, Олег все же не удержался, чтобы не поставить под сомнение сказанное не слишком любимым им сержантом.

– Командир, обижаешь, я что, когда-нибудь что-то путал? – Кузнецову оставалось лишь мысленно хмыкнуть.

– Кошкин, Афериста! – приказал он, надеясь, что радист Алферова еще не успел отключить радиостанцию.

– Командир, Аферист на связи.

– Позови мне Ястреба, – с трудом вспомнив позывной ротного, приказал Кузнецов.

– Старшего Афери… – Олег не дал радисту договорить.

– Я же сказал, позови мне Ястреба, куда еще понятнее?

– Старший Мавра вызывает Ястреба, как понял? Прием.

– Понял тебя, Ястреб на приеме.

– Вадим! – начав говорить, старший лейтенант почувствовал, что слегка волнуется. – Димарик нашел отпечаток ноги, прием.

– Где? Прием, – коротко уточнил Гордеев.

– Там, где вы видели самого Димарика: в ручье.

– Возьми одну тройку… Хотя нет, собирай всех и подтягивайся к ручью. Я спускаюсь. Как меня понял? Прием.

– Понял тебя, встречаемся у русла. Конец связи. – Кузнецов отпустил тангенту и положил гарнитуру на заранее подставленную ладонь Кошкина.

– И как мы его вчера не заметили? – Уже находясь на берегу речки и разглядывая отчетливо видимый след ботинка, недоуменно разводил руками Гордеев. – Хотя перебегали быстро, не до следов… Да и камни там сплошные… Да и проходил ли он там вообще? – И тут же без всякого перехода: – Олег, назначь двоих бойцов поглазастее все вокруг осмотреть.

Носок ботинка прошедшего здесь сутки назад «чеха» отпечатался на песке так, что сразу было невозможно понять, откуда он идет и куда направляется.

– Киселев, – позвал группник и, подумав: – Маркитанов, все осмотреть, о результатах доложить.

Насчет Димарика он рассудил так: раз повезло один раз, может, повезет и другой? Не повезло. След, уходящий в сторону и исчезающий в примыкающих к воде кустарниках, что росли на правой стороне поляны, заметил Киселев.

Куда топает неведомый пешеход, теперь стало понятно.

– Идти он мог либо сюда, либо сюда, – водя по карте пальцем, рассуждал Гордеев. Группы уже объединились и теперь все три офицера, сидя на расстеленной палатке, обсуждали свои дальнейшие действия.

– Ты думаешь, здесь база? – Алферов с сомнением покачал головой. – Он мог и вот в этот поселок идти! – Травинка в руке Сергея уткнулась в точку на карте.

– Запросто, – не стал спорить ротный, – но, судя по всему, идет он из пункта А… – Вадим не стал говорить о своем втором предположении, а именно, что боевик мог идти не из поселка, а с до сих пор не обнаруженной ими хорошо замаскированной базы. – И в пункт П ему было бы проще или пройти по прямой, или по асфальтовой дороге добраться на машине.

– И на въезде угодить в лапы к омоновцам, – скептически воспринял сказанное ротным Алферов. – Кто знает, может, на каждом заборе его фотография висит?

– Ну, это ты загнул! Те, чьи фото на заборах висят, поодиночке вряд ли ходят, – встрял в их беседу до того молчавший Кузнецов. – Хотя, конечно, и те, чьи не висят, могут побояться лишний раз мимо блокпостов прогуляться.

– Ладно, хорош! – Гордеев примиряющее поднял руку. – Наш разговор ни о чем. «Чех» не «чех», есть база, нет базы… А вот эти два местечка досмотреть надо. Тем более что нам по пути, и совсем рядом с районом эвакуации. – Гордеев сложил карту и начал запихивать ее в разгрузку. – Выдвигаемся через пять минут. Олег, твоя группа идет первой, я с тобой. И вот еще что. Сергей, если мы ввяжемся в бой, то действуешь по отработанной схеме. Одним словом, ты знаешь. – Алферов кивнул. – Все, поднимайте бойцов, выходим.

На этот раз Гордеев шел в головной тройке – третьим, сразу за Киселевым. Непонятно почему, но он был почти уверен, что база здесь есть. Осталось только выбрать правильный маршрут и найти. «Чеховский» след почти сразу затерялся, и теперь ротный вел отряд больше по наитию, чем по карте или трезвому расчету. Они вышли на очередную речушку и, перейдя на другой берег, уткнулись в глинистые, почти отвесные стены поднимающейся над ручьем возвышенности. Только в одном месте подъем был менее крутым. Разделяя возвышенность на две части, смыв ее более чем на половину высоты и тем самым за многие тысячелетия образовав овраг, с ее склона стекал небольшой, можно сказать, совсем малюсенький ручеек. Падая с трехметровой высоты, он образовывал небольшое озерцо и, выливаясь из него узкой голубой лентой, бежал дальше.

Шедший первым Старинов лишь на мгновение замедлил скорость, а затем решительно шагнул к озеру, намереваясь подняться на месте образовавшегося размыва. Гордеев не препятствовал. Он и сам думал, что это место для подъема наверх самое удачное. Дно у озера казалось темным и твердым – у самого края, слегка покрытого небольшим слоем желтого ила. Старинов ступил в воду, и пошедшая от ноги рябь столкнулась с волной, идущей от водопадика. Он сделал следующий шаг и тотчас почти до пояса ушел в воду.

Гордеев еще только соображал, что произошло, а сержант Маркитанов, метнувшись мимо него, ухватил за руку провалившегося в вязкую, черную жижу Старинова и потянул вверх. К нему тотчас присоединился Киселев. Гордеев бросился им на помощь и почувствовал, как в его разгрузку, в свою очередь, впиваются чьи-то руки. Всосавшая бойца песчано-глинистая топь никак не желала отпускать свою жертву. Лишь по-настоящему упершись и потянув, так что затрещала далеко не слабенькая на разрыв разгрузка, а сцепленные пальцы захрустели от напряжения, его удалось вытянуть и поставить на твердую поверхность.

– Давай шустрее! – поторопил ротный грязного, мокрого, нещадно (хотя и приглушенно) ругающегося Старинова, уже успевшего скинуть берцы и теперь полоскавшего их в мутной воде ручья, вытекающего из взбаламученного озера. Сняв забитые грязью носки, он безо всякого сожаления сунул их под склизкую поверхность большого лежавшего у ручья камня и полез в испачканный снизу рюкзак в поисках запасной пары.

– Носки? Хорошенькие! – Словно случайно заглянув под камень, Димарик достал выброшенные Стариновым носки. – Пригодятся… – пробормотал он и как ни в чем не бывало принялся за их полоскание.

– Маркитанов, ты что, совсем? – Кузнецов покрутил пальцем у виска, Гордеев усмехнулся, а сам Димарик, сделав вид, что не расслышал, продолжил начатое.

Пока головной дозор и иже с ним отцы-командиры приводили себя в боевую готовность, первая тройка ядра и вся остальная группа приступила к штурму возвышенности. Подниматься пришлось чуть в стороне, по более крутому и высокому склону, но зато без потайных ловушек в виде грязевого озера. Буквально на руках преодолев первые метры, бойцы постепенно вытянулись на более пологий участок и начали уходить все дальше и дальше.

– Догоняй группу! – сказал Гордеев стоявшему рядом Кузнецову и показал взглядом вверх.

– Уже иду! – кивнул старший лейтенант и, обогнав еще только начинавшую выходить из подлеска тыловую тройку, начал карабкаться по почти отвесно уходящему вверх склону. Ноги скользили, тяжелая экипировка тянула вниз, и приходилось буквально вгрызаться в землю, с силой вбивая в склон каблуки ботинок, хвататься руками за корни, за чудом уцелевшую траву – молодую, изредка торчавшую на склоне поросль. С трудом, но Олегу удалось одолеть крутизну, и он, постепенно увеличивая скорость, начал догонять ушедших вперед радистов.

С отмыванием от грязи было покончено как раз в тот момент, когда замыкавший группу Гудин, подпрыгнув, ухватился за свисающие вниз корни бука…

Местность, по которой после преодоления возвышенности двигались спецназовцы, была изрезана небольшими овражками, рытвинами, ямами неизвестного происхождения. И все это до такой степени заросло мелколесьем, путающейся под ногами ежевикой – слава богу, большой, выше человеческого роста, и колючей в этих местах не было, – шиповником и кустами густого орешника, что местами было невозможно продраться через частокол веток. И тогда взявший управление в свои руки Гордеев давал команду обходить заросли справа или слева. Иногда подобные чащобы казались ему подозрительными, и он, останавливая группу, высылал тройку для осмотра местности. Но пока ничего, что могло бы подтвердить его умозаключения относительно нахождения в этом месте базы, не находилось. Меж тем время неумолимо приближалось к вечеру. Выйдя на небольшой, относительно удобный для засады участок местности, Гордеев остановил отряд и отдал команду на организацию ночной засады…

Сержант Маркитанов сидел на берегу журчащей, но почти невидимой речушки. В ночном, затянутом облаками небе лишь угадывался косой изгиб выплывшего на небосвод месяца. Ширина русла на этом участке была приличная – метров пятьдесят, однако сама речушка свободно умещалась в трехметровом канале, прорытом течением в самой его середине. Еще с вечера Димарик успел заметить, что с противоположного берега над рекой свешиваются густые ветви кустарника, образуя нечто вроде туннеля. А чуть левее, метрах в восьмидесяти от бдящего сержанта, прямо из русла реки шла едва заметная, но все еще езженная грунтовая дорога. Группник не разрешил рисоваться и переходить речку, но Маркитанов был уверен, что совсем недавно по этой дороге ездили. Ужасно хотелось есть, но даже у всегда запасливого Димарика последние рыбные консервы и галеты закончились еще днем.

Чтобы хоть как-то заглушить терзающий организм голод, Маркитанов в очередной раз приложился к пластиковой бутылке, но, сделав три больших глотка, замер, прислушиваясь. За спиной послышались чьи-то настороженные шаги.

– Чи, командир, ты? – разворачивая ствол, спросил он приближающуюся и почти неразличимую в темноте фигуру.

– Я, я, – едва слышно прошелестело в ответ, и вынырнувший из ночи группник, осторожно отстранив склонившуюся к груди ветку, присел рядом с пялившимся в темноту Димариком.

– Тихо? – глупо спросил Кузнецов, и Маркитанов не нашел ничего лучшего, как ответить тем же:

– Тихо.

– Ничего, скоро громко будет, артуха соседний квадрат обрабатывать станет. – И усмехнувшись: – Ночной налет по неясным целям.

– А-а, – лениво протянул Димарик, словно все сказанное было ему безразлично. Впрочем, возможно, именно так оно в действительности и обстояло.

– Ладно, бди. – Оттолкнувшись рукой от корней дерева, Олег выпрямился и, неслышно ступая, ушел в окружающую ночь.

Группник едва скрылся, как, словно в подтверждение его слов, над головой Маркитанова прошелестел снаряд, и буквально полторы секунды спустя по ушам хлестнул грохот разрыва, рухнули на землю срубленные осколками ветки, сверкнула искра от ударившего в камень и упавшего в речку металла. И снова над головой прошелестело. От второго взрыва Димарик слегка вздрогнул. Казалось, разрыв прогремел еще ближе, и опять посыпались обрубаемые ветки. Грохнуло третий раз, послышался шорох осыпающегося берега. С каким-то бесшабашным спокойствием Маркитанов остался сидеть на своем месте, даже ни на сантиметр не сдвинувшись в сторону.

– Черт! – вырвалось у буквально подлетевшего на коврике Гордеева. Он сразу сообразил, что произошло, и, совершенно не заботясь о скрытности, слыша только, как шуршат падающие с деревьев ветви, гаркнул в сторону ссутулившегося над радиостанцией Кошкина: – Связь, живо!

Второй снаряд грохнулся еще ближе, третий упал в русло буквально в ста метрах, и лишь рельеф местности не позволил разлетающимся осколкам ударить по вжимающимся в землю людям.

– Отставить артуху! Отставить, черт! – вырвав из рук радиста гарнитуру, заорал ротный. – Бьет по нам, по нам бьет! – скороговоркой проговорил он, понимая, что следующий снаряд может упасть им на головы, но пронесло. Четвертый снаряд лег рядом с третьим.

– Как понял? – Ответа не последовало – сидевший на позициях артиллеристов оперативный офицер уже бежал в сторону плюющей огнем самоходки.

Пятый снаряд так и не прилетел.

– Уф! – Гордеев перевел дух. Подбежавший и тяжело дышавший Кузнецов принял из его рук гарнитуру и передал Кошкину.

– Товарищ майор, Центр на связи! – Казалось, что Вадим даже в темноте слышит, как вздрагивает и зябко передергивает плечами радист, только вот чем это было вызвано: холодом или выплеснувшимся в кровь адреналином?

– Что там еще? – Настроения вести душещипательные беседы с Центром не было.

– Спрашивают, есть ли у нас потери.

– Ей-богу, как дети! Если бы были, уже б доложили, – шепнул ротный присевшему рядом группнику. И, наклонившись к радисту, приказал: – Передавай: потерь нет. И вот еще что – скинь координаты мест разрывов…

– ? – В темноте было не видно, как Кошкин застыл в безмолвном вопросе, но Гордеев почувствовал его замешательство.

– Координаты засады у тебя есть. Накинь сто метров по игреку и передавай.

– Понял! – Радист явно повеселел и, приникнув губами к микрофону, начал диктовать радиограмму.

Приказ на эвакуацию пришел рано утром. Кузнецов даже не стал доставать и смотреть карту. Места, где им предстояло идти, они проштудировали и просмотрели едва ли не до дыр. Времени до прибытия колонны было вполне достаточно, но сидеть на месте смысла не было. Солнце уже поднялось, бойцы проснулись и теперь, лениво матеря вышестоящее руководство, обсуждали перспективу добычи жирненького кабанчика. Находились тройки отдельно друг от друга, но мысли у всех, как ни странно, оказались почему-то одинаковые.

– Когда выходим? – спросил, вежливо уступая инициативу командиру группы, лениво потягивающийся Гордеев.

– Да хоть сейчас. – Олег обвел взглядом занимаемую позицию. – Жрать все равно нечего, так что можно выходить. Воды только наберем, и вперед…

Из-за толстых стволов стоявших почти вплотную буков (или грабов? Кузнецов даже и не пытался их различать) выглянул слегка заспанный Алферов.

– Когда выходим? – вместо приветствия спросил он по-прежнему сидевшего на коврике ротного.

– У него спрашивай! – Гордеев с улыбкой кивнул на стоявшего рядом Кузнецова.

– Сергей, давай так: отправляем бойцов набрать воды, и как только наберут, так и потопаем.

– Не дело! – Алферов покачал головой. – Полчаса на все про все – и двигаем, не возражаешь?

– Фигня вопрос. – Олег не возражал. Время их не лимитировало, и можно выдвигаться как через пять минут, так и через час.

– Лисицын, возьми Есина и пробегитесь по тройкам! – Шепот Кузнецова сливался с шуршанием листвы. – Соберите бутылки – и за водой. – Олег ткнул пальцем в направлении бежавшего неподалеку родника. – Маркитанова для прикрытия возьмешь. И поживее, на все про все пятнадцать минут. В тройках скажешь, пусть собираются.

– Ясно. – Лисицын шмыгнул слегка простуженным носом, взял две своих и две командирские бутылки и, подхватив лежавший рядом автомат, поторопился выполнять приказание.

Этот небольшой родник вытекал из отвесной, почти черной скалы, лежавшей на дне короткого, но весьма глубокого оврага, образовавшегося в восточном склоне хребта. Многочисленные дыры-отверстия испускали вниз тонкие прозрачные струи воды, а прямо под скалой вода накапливалась в небольшом углублении, образуя чистую, прозрачную, хотя и мелководную заводь. К удивлению Маркитанова, в этой лужице плавало более десятка небольших рыбешек величиной с палец. А из-под самого берега, видимо испугавшись людских шагов, выскочил небольшой, граммов на пятьдесят, голавлик и, метнувшись под течение, скрылся в струях убегающего в речушку ручейка. Лисицын, держа в охапке чуть ли не десяток пластмассовых бутылок, осторожно ступил ногой в заводь и, бросив их в расплескавшуюся от падения воду, подставил одну под вырывающуюся из недр влагу.

– Наблюдай! – Жестом остановив сунувшегося было вслед за Лисицыным Есина, Маркитанов шагнул вперед, полностью заполнил свою фляжку и, запрокинув голову, с удовольствием сделал большой глоток.

Вода была чистая, холодная и почти сладкая. Димарик, глотнув еще пару раз, завинтил пробку и, кивнув рвущемуся наполнять бутылки Есину, полез вверх. Родник от места засады находился недалеко – метрах в пятидесяти, и Маркитанов не слишком опасался внезапного появления противника; тем не менее нашел себе укрытие и, улегшись за пулемет, стал внимательно контролировать прилегающую к оврагу местность.

– Налили! – Повесив через плечо автомат, Лисицын пытался удержать выскальзывающие из рук бутылки. Следом за ним лез почти так же «упакованный» Есин. Дождавшись, когда радист выберется, Димарик забрал у него две бутылки и, пропустив водоносов вперед, пошел за ними следом…

– Все, топаем! – Олег взглянул на часы и жестом отдал команду на выдвижение. Повинуясь приказу, головной дозор, постепенно увеличивая дистанцию, двинулся в направлении реки. Подойдя к ней, разведчики спокойно, но вместе с тем стремительно «брызнули» в разные стороны. Точнее, разошлись, занимая позиции у самого края берега, Маркитанов и Киселев, а Старинов, слегка пригнувшись и держа оружие наготове, кинулся бежать через реку. Он бежал, то и дело меняя направление, и остановился лишь тогда, когда достиг зарослей свисающих над рекой кустарников. Там он замер, чтобы перевести дыхание, а затем выбрался из-под укрывавших его ветвей и вскарабкался на противоположный берег. Заняв там позицию, Старинов поднял руку и махнул вперед. Повинуясь его команде, со своих мест встали и рванули через русло, одновременно уступив свои позиции бойцам первой тройки ядра, Маркитанов и Киселев. Следующим бежал вновь пожелавший быть поближе к головняку Гордеев.

Преодолев открытый участок, разведчики повернули налево и, пройдя несколько десятков метров, очутились возле еще не успевшей зарасти травой, а оттого хорошо заметной дороги. После недавних дождей на ней отчетливо проступал четкий рельеф грузового протектора, а на обочине лежал чурбан от свежеспиленного дерева.

«За дровами? – предположил увидевший его Кузнецов. – А не далековато?»

Обычно лесосеки, на которых чеченцы пилили лес, находились гораздо ближе к поселкам, да и не могло здесь быть лесоразработки – след, оставленный машиной, был одиночным. Наверное, об этом же подумал и Гордеев.

– Чи, – окликнул он впереди идущего Киселева и, когда тот повернулся, показал знаками «уходим вправо», «увеличить дистанцию», «идем медленно», «смотреть, слушать». Тот кивнул и передал команду дальше.

Двигавшийся по-прежнему первым Старинов, повинуясь отданным указаниям, свернул вправо и теперь лез по узкой расселине, причудливым зигзагом уходящей вверх по склону. На этот раз Гордеев не стал дожидаться, когда головная тройка вылезет на крышу склона, а начал подниматься сразу, почти не отставая от двигавшегося впереди Киселева и слыша, как сзади бухает каблуками тяжело ступающий Маркитанов. Меж тем Старинов выбрался на ровную поверхность и, сделав еще десятка два шагов, скрылся за расколотым надвое стволом бука. Поднявшийся вслед за ним Киселев сразу же ушел влево. Гордеев кивнул вправо пыхтевшему за спиной Димарику и проследовал за Стариновым.

Как только на равнину поднялась первая тройка ядра, головной дозор, вытягиваясь в растянувшуюся по лесу цепь, начал движение вперед.

Шагавшему в середине группы Кузнецову казалось, что у него дежавю – местность, по которой они двигались, один к одному напоминала вчерашнюю: такие же овражки и рытвины, ямы и заросли, заросли, заросли – орешника, все того же шиповника и поросли бука. В одном месте неожиданно встретилась узкая полоса болотного тростника, хотя почва под ногами была твердой, без малейшего намека на проникающую из земных недр влагу.

– Чи, – окликнул Гордеев впереди идущего Киселева и, останавливая отряд, поднял вверх руку. Затем, повернувшись к Маркитанову, показал знаками «командира», «обоих», «ко мне». Сержант кивнул и по цепочке передал приказ дальше…

– Вадим! – Кузнецов, как и должно было быть, появился первым. – Что случилось? – Чувствовалось, что он волнуется. Гордеев покачал головой.

– Пока ничего. Но мы сейчас подойдем вот к этому хребту. – Вадим кивнул в сторону возвышающейся на местности хребтины, правая сторона которой, обращенная к спецназовцам, представляла собой двадцати-сорокаметровый глиняный обрыв с бегущим у подножия ручьем. – Места здесь базовые, хорошо защищенные от артухи, сам видишь.

Олег согласно кивнул. И в этот момент к ним присоединился подошедший Алферов.

– Будет обидно, – продолжил свою мысль Гордеев, – если при наличии базы мы ее не найдем.

– Будет, – согласился Алферов, – еще как!

– Поэтому предлагаю разделиться. Ты, Олег, пойдешь, как идешь, а мы с Сергеем возьмем вправо метров на двести и поведем параллельный поиск. Радиостанции на приеме, если кто обнаружит что-либо подозрительное, сразу сообщаем друг другу. Если будет возможность, при обнаружении противника один ждет другого.

– Без вопросов! – ни секунды не колеблясь, согласился Кузнецов. Что собой представляют «чеховские» базы, он уже видел, а не только читал и слышал, поэтому заниматься излишним шапкозакидательством не собирался.

Уже поворачиваясь, чтобы уйти, Гордеев поднял сжатую в кулаке руку вверх и едва слышно шепнул:

– Аккуратнее! – И, не дожидаясь ответной реакции, направился к ожидающей начала движения группе Алферова.

Они едва успели пройти несколько сотен метров.

– «Чехи»! – крик Старинова слился с обоюдно выпущенными очередями. Бандитская фишка оказалась как раз на пути ведущего поиск головного дозора кузнецовской группы. Кто кого увидел первым – неизвестно, но выстрелы раздались одновременно. Оба спешили, и потому пули пролетели мимо. Шедший вторым Киселев кинулся влево, на ходу посылая очередь за очередью в мелькнувшую на бугре фигуру. Ответная очередь заставила его рухнуть на землю и ужом юркнуть в сторону в поисках укрытия. Если бы не застрочивший пулемет выдвинувшегося вперед Маркитанова, то саперу пришлось бы туго.

– Кошкин, связь! – заорал Олег и, пригибаясь, рванулся вперед в сторону ведущего огонь сержанта. До противника было всего ничего. Олег обогнал прыгнувшего за ствол Есина и, метнувшись вправо, поравнялся с прильнувшим к своему «Печенегу» Маркитановым.

– Прикрой!

Молодой задор, желание свершений, пока еще не придушенные неизбежной горечью утрат, болью, разочарованием, вели его вперед вопреки свистящей над головой смерти. Со скоростью спринтера он вбежал, даже скорее влетел на пригорок и, по-прежнему не обращая внимания на летавшие повсюду пули, свои и чужие, свалил находившегося на фишке бородатого «чеха», спрятавшегося за стволом огромного бука. Второй бандит, засевший чуть в стороне, в небольшом, совсем недавно отрытом окопе, развернул ствол и полоснул очередью по забегавшему за него Кузнецову. Пули просвистели совсем рядом. Одна из них пробила поясную разгрузку, зацепила магазин и, оставив на нем свой росчерк, понеслась дальше.

Возможно, именно эта пуля привела в чувство бесшабашно ринувшегося в атаку и забывшего о своих командирских обязанностях старшего лейтенанта. Он прыгнул, заваливаясь вперед к земле, и, уже в падении нажав спусковой курок, выпустил короткую очередь в сторону все еще пытавшегося поймать его на мушку «чеха». Смерть прошла мимо обоих, но в следующую секунду везение моджахеда кончилось: прикрываемые огнем с левого фланга, на позицию вражеского охранения, стреляя на ходу, вбежали сразу двое – Старинов и Маркитанов. Чьи именно пули ему достались, понять было невозможно, скорее всего, попали оба. Мгновенно залившийся кровью бандит выронил оружие и, завалившись на спину, сполз на дно окопа. Следом за Маркитановым, низко пригнувшись, бежали радисты. Когда буквально под ноги бегущим хлобыстнула вражеская очередь, Кошкин рванул вправо к перекатившемуся в сторону группнику, а чуть приотставший Лисицын, в прыжке уйдя влево, свалился на истекающий кровью труп. Вздрогнув от неожиданности, он отпрянул назад, чисто на автомате подхватил лежавший рядом с убитым одноразовый гранатомет и, изо всех сил оттолкнувшись сразу обеими ногами, вылетел за пределы смердящего свежей смертью окопа.

– Не останавливаемся! Вперед! – вспомнив о своих обязанностях, орал Кузнецов, при этом спешно меняя еще не закончившийся, но все же почти пустой магазин на полный.

– Кошкин, скидывай координаты! – Он кинул GPS подбежавшему радисту и вместе с подтянувшимся Есиным поспешил вслед головному дозору, продвигающемуся в глубь вражеской обороны. Им повезло, что они справились с охранением в считаные секунды – на базе царила суета и неразбериха. Бандиты, не ожидавшие столь стремительного броска спецназовцев, еще не успели привести свой лагерь в боевую готовность. Кто-то бегал полностью одетый, но без оружия, кто-то с оружием, но без обуви и разгрузочного жилета.

Несшегося по поляне длинного худого моджахеда срезали сразу с трех направлений. Он упал и, судорожно дергая окровавленной головой, забил ногами.

«Еще один», – машинально отметил Кузнецов, наблюдая за агонией растянувшегося на земле противника. В следующее мгновение из-за причудливо извивающегося отростка хребта выскочил здоровенный амбал. Не обращая внимания на замолотившие вокруг пули, он пересек открытое пространство, вскинул себе на спину тяжело раненного бандюка и, метнувшись обратно, скрылся под защитой все того же отростка. Вдарившие ему вдогон очереди пронеслись мимо.

И почти тотчас в ответ затарахтели «духовские» автоматы. Точнее, тарахтели они и раньше, только их пули ложились в стороне от беспрестанно меняющего позицию Олега. Теперь же они взвизгнули над самой головой. И приличная, в запястье толщиной, ветка, с хрустом надломившись, повисла вниз прямо перед лицом вжавшегося в землю старшего лейтенанта, загородив ему обзор, но заодно и закрыв от взгляда уже прицеливавшегося в него бандита. Кузнецов откатился в сторону, и в тот же момент по тому месту, где он только что лежал, прошлась автоматная очередь. Потревоженный сучок, качнувшись, рухнул на землю. Олег вскочил на ноги и рванул влево под укрытие толстого, впившегося узловатыми корнями в землю бука.

Огонь со стороны разведчиков усилился. Тройки уже подтянулись, и теперь шло выравнивание флангов с постепенным охватом деморализованного противника. Казалось, еще немного, и последнее сопротивление будет сломлено. В азарте Олег вновь забыл о командовании, скорее выполняя в бою роль простого автоматчика, чем командира группы. Он видел лишь свой «АК-74М», себя и залегшего впереди «чеха», которого во что бы то ни стало он должен был уничтожить. Все остальное было где-то в стороне; даже лежавший слева от него снайпер, пулю за пулей отправляющий в сторону противника, какое-то время не привлекал его внимания. Впрочем, пока его вмешательство и не требовалось. Когда-то кто-то сказал: «Научи солдата как должно, и когда придет время, он все сделает сам». Олег был хорошим учителем – бойцы, прикрывая друг друга, продвигались вперед, охватывая базу в постепенно сжимающееся полукольцо.

Хан едва успел натянуть обувь. Схватив автомат, он выбежал из палатки и увидел рухнувшего на землю Ибрагима. Не раздумывая, амир бросился к нему. Пули засвистели вокруг, но Аллах хранит смелых. Взвалив истекающего кровью Эдильгиреева, Хамзат побежал в обратную сторону, спеша укрыться за невысокой, вдающейся на территорию базы грядой. Пули засвистели чаще, но пронеслись мимо.

– Уходим! – громко крикнул он, опустил раненого на заботливо подставленные руки и, на мгновение выглянув из-за укрывавшей земляной насыпи, не целясь разрядил автомат в сторону русских.

– Уходим, уходим! – снова поторопил он.

– А как же Салман и Лечи? – Подбежавший помощник был бледен.

– О них позаботится Аллах. – Эмир не собирался жертвовать людьми, пытаясь отбить тела воинов, бывших в охранении и по своей беспечности подпустивших русских слишком близко. В то, что они могут быть еще живы, Хан не верил.

– Уходим! – повторил он снова и махнул рукой, призывая других к отходу. Чтобы уйти от преследования, надо было пройти совсем ничего: несколько десятков метров, а там, за изгибом хребта, они уже были бы в безопасности. По крайней мере, так считал Хан. Пока русские поймут, что на базе никого нет, пока осмелятся двинуться дальше, его воины уже поднимутся по заранее вырытым ступенькам на склон хребта и, заняв там оборону, будут только рады появлению своих преследователей…

– Аслан, уводи людей! – Хан перезарядил автомат и открыл огонь по наступающим. Справа его поддержали еще два автоматчика. Со стороны русских зло затарахтел пулемет. Его смертоносные жала пронеслись совсем рядом. Хан, тяжело дыша, отпрянул в сторону и вновь вскинул оружие. В этот момент со стороны ручья раздались пронзительные, перекрывшие грохот выстрелов крики. Амир, почувствовав на спине холод, бросился к реке и увидел Аслана, тащившего на себе стонущего и едва переставляющего ноги, но еще живого Бараева.

– Они обошли нас! – отчаянно закричал Мукомаев.

– …ь, – по-русски выругался Хан и только сейчас вспомнил про сидевших на хребте наблюдателей.