Текст книги "Четыре книги об архитектуре"

ПЕСОК бывает трех родов: горный, речной и морской. Горный песок лучше всех; он бывает либо черного цвета, либо белого, либо красного, либо подобен угольной пыли, если происходит от земли, сожженной огнем, который заключается внутри гор; добывается он в Тоскане. В Терра ди Лаворо, в окрестностях Байи и Кум, добывают песок, который Витрувий назвал поццоланой, чрезвычайно быстро твердеющий от соприкосновения с водой и придающий постройкам бо́льшую крепость. Долгим опытом доказано, что белый песок – наихудший из всех горных песков и что наилучший из речных тот, который встречается в горных потоках, у подножия обрывов, на месте падения воды, так как там он наиболее чист. Морской песок хуже всех прочих; он должен быть черноватым и блестеть, как стекло, и чем он ближе к берегу и крупнее, тем он лучше. Горный песок, будучи более жирным, лучше держит, но зато легче трескается; поэтому его употребляют для стен и сплошных сводов. Речной песок очень хорош для штукатурки, то есть для наружной отделки. Морской, благодаря тому, что быстро сохнет и сыреет, а также растворяется вместе с солью, менее способен выдерживать тяжесть. Если песок хорош, то к какому бы роду он ни принадлежал, он будет скрипеть при растирании в горстях и не оставит ни малейшего следа на белой ткани. Плох тот песок, который, будучи смешан с водой, делает ее мутной и грязной, а также тот, который долго побудет на открытом воздухе под действием солнца, луны и инея, так как он наберется земли и гнилой сырости, питающих кустарники и дикую смоковницу, в высшей степени вредных для построек.

КАМНИ для производства извести добываются частью в горах, частью из рек. Всякая горная порода годится для этой цели, если она достаточно суха, очищена от всякой влаги, хрупка и не содержит такого вещества, которое, сгорев, уменьшало бы объем камня. Лучшая известка добывается из твердого, плотного, белого камня, теряющего при обжиге две трети своего веса. Есть также сорта пористого камня, которые дают очень хорошую известь для штукатурки стен. В Падуанских горах добывается из скал сорт чешуйчатого камня, дающий превосходную известку для тех работ, которые приходится производить под открытым небом или в воде; эта известка быстро отвердевает и долго сохраняется. Всякий камень, добытый из земли, пригоднее для этой цели, нежели обломки, лежащие на поверхности; в особенности камень из сырой и темной каменоломни предпочтительнее, чем из сухой; белый же лучше темного. Камни, находимые в руслах рек и горных потоков, то есть галька и голыши, дают очень хорошую известь, из которой получаются весьма белые и гладкие изделия; поэтому ее употребляют большей частью на штукатурку стен. Всякий камень из каменоломен или из реки обжигается быстрее или медленнее, смотря по силе огня, но обыкновенно на обжиг достаточно шестидесяти часов. Обожженную известь надо заливать водой, но не сразу, а в несколько приемов, однако непрерывно, чтобы она не перегорела прежде, чем окончательно не будет погашена. После этого ее надо перенести в сырое и прохладное место и ничего к ней не примешивать, а только слегка посыпать тонким песком; чем дольше она будет гаситься, тем она будет лучше и крепче, за исключением того сорта, который получается из чешуйчатого камня, вроде падуанского; эту известку надо пускать в дело мгновенно после гашения, ибо иначе она разрушается и сгорает, после чего не способна больше затвердеть и становится никуда негодной. Для штукатурки известку необходимо смешивать с песком; если песок горный, то его надо брать в количестве трех частей на одну часть известки; если речной или морской, то в количестве только двух.

И3 МЕТАЛЛОВ употребляются в постройках железо, свинец и медь. Из железа делаются гвозди, петли, дверные засовы, самые двери, решетки и тому подобные работы. Оно нигде не встречается и не добывается в чистом виде, но всегда в виде руды, которая очищается огнем: ее расплавляют до жидкого состояния и, прежде чем она остынет, снимают с нее шлаки. После того, как железо очистится и остынет, оно легко накаливается, отчего делается мягким и поддается молоту и ковке. Но после этого оно уже не плавится; для новой плавки его необходимо снова поместить в особо сделанную для этого печь, а если его в горячем и раскаленном виде не обрабатывать и не обжимать ударами молота, оно портится и сгорает. Хорошее железо отличается тем, что в слитке оно дает прямые и непрерывные жилы и обломы слитка чисты и лишены накипи, ибо эти жилы показывают, что в железе нет узлов и слойки, а по обломам можно узнать, каково оно внутри; если оно в четырехугольных или иной формы пластинках будет иметь прямые грани, то это значит, что оно оказало равномерное сопротивление ударам молота, то есть что оно однородно по качеству.

Свинец идет на покрытие богатых дворцов, храмов, башен и других общественных зданий; из него делают трубы и желоба, называемые водосточными; им же укрепляют петли и железные части в косяках дверей и окон. Он бывает трех сортов: белый, черный и средний между тем и другим, называемый иногда пепельным. Черный называется так не потому, что он действительно черен, а только потому, что хотя он и белый, но имеет некоторую примесь черноты, почему древние и были правы, называя его так по сравнению с белым. Белый свинец совершеннее и ценится больше, чем черный; пепельный занимает между ними среднее место. Свинец добывается либо в больших кусках, которые добывают в чистом виде, либо в малых крупицах, обладающих черноватым блеском; иногда он встречается в тончайших листах, приставших к скалам, мраморам и камням. Свинец всякого рода легко плавится, не успев накалиться, а на очень сильном огне он теряет свои свойства и распадается: одна его часть превращается в свинцовую окись, другая в молибден. Из всех сортов свинца черный наиболее мягок и поэтому легко обрабатывается молотом, сильно тянется и много весит; белый тверже и легок, пепельный же еще тверже белого и по весу занимает среднее место.

Медью иногда покрывают общественные здания; древние делали из нее особые гвозди, обыкновенно называемые пиронами, которые вставляли в верхний и в нижний камень, чтобы они не выбивались из строя; из нее же делали скобы для соединения и схватывания камней попарно. Мы этими гвоздями и скобами пользуемся еще и теперь при постройке здания, которое по необходимости строится из множества камней и которое благодаря такому соединению и такой связи камней состоит как бы из одного цельного куска и потому значительно прочнее и долговечнее. Иногда гвозди и скобы делаются из железа, но древние по большей части делали их из меди, которая менее портится от времени, так как не ржавеет. Из нее же делали они буквы для надписей на фризах зданий, и мы читаем, что из этого же металла были отлиты знаменитые сто дверей в Вавилоне и два Геркулесовых столба на Гадских островах, вышиною в восемь локтей. Наилучшей и отборнейшей медью считается та, которая после выплавки из руды принимает красный цвет с желтым отливом и которая очень цветиста, то есть вся в дырочках, ибо это указывает на то, что она чиста и лишена всяких шлаков. Как и железо, медь накаливается, плавится и, следовательно, превращается в жидкость, но в слишком горячей печи она не выдерживает силы огня и совсем уничтожается. При всей своей твердости она обрабатывается железом и растягивается на тонкие листы. Она отлично сохраняется в жидкой смоле, и хотя она не выедается ржавчиной подобно железу, но у нее все же бывает своя ржавчина, называемая медной зеленью, происходящая в особенности от соприкосновения со всякими кислотами и жидкостями. Из этого металла, смешанного с оловом, свинцом или латунью, представляющей собой не что иное, как ту же медь, но с примесью цинка, приготовляют сплавы, обыкновенно называемые бронзой, которой очень часто пользуются архитекторы, отливая из нее базы, колонны, капители, статуи и тому подобные вещи. В Риме, в Сан Джованни Латеранском, можно видеть четыре колонны из бронзы, из которых только одна имеет капитель; они были по приказанию Августа отлиты из металла, которым были окованы носы кораблей, отвоеванных им в Египте у Марка Антония. Из того же металла в Риме сохранились до сих пор четыре античных двери: одна находится в Ротонде, бывшем Пантеоне, другая – в церкви Св. Адриана, бывшем храме Сатурна, третья – в церкви Св. Косьмы и Дамиана, бывшем храме Кастора и Поллукса или Ромула и Рема, а четвертая – в церкви Св. Агнесы на Виа Нументана за Виминальскими воротами, называемыми ныне воротами Санта Аньезе. Из всех этих дверей лучшая, без сомнения, та, которая находится в Санта Мариа Ротонда и в которой древние явились искусными подражателями тому сорту коринфского металла, где преобладает желтая природа золота, ибо мы читаем, что когда был разрушен и сожжен Коринф, ныне называемый Корантом, то в нем расплавились и смешались в одну массу золото, серебро и медь, и Фортуна нашла меру в соединении их, создав три сорта меди, названной впоследствии коринфской. В одной из них преобладало серебро, почему она осталась белой и по блеску приближалась к серебру; в другой – золото, почему она осталась желтой и сохранила цвет золота; в третьей – все три металла в равных количествах; всем этим сортам меди впоследствии подражали различными способами. До сих пор я изложил все, казавшееся мне необходимым из того, что должно быть принято во внимание и приготовлено прежде, чем приступить к постройке; теперь мне остается сказать кое-что о фундаментах, на которые в первую очередь и расходуются заготовленные материалы.

ФУНДАМЕНТОМ в собственном смысле называется основание постройки, то есть та часть, которая находится в земле и несет на себе тяжесть всего здания, видимого над землей. Поэтому из всех ошибок, происходящих на постройке, наиболее пагубны те, которые касаются фундамента, так как они влекут за собой гибель всего здания и исправляются только с величайшим трудом, почему архитектор и должен посвятить этому предмету все свое внимание, ибо в иных местах фундаменты даются самой природой, а в других приходится прибегать к искусству. Природным фундаментом мы располагаем там, где приходится строить на камне, туфе или на scaranto, то есть на такой почве, которая содержит некоторое количество камня, ибо эти почвы представляют сами по себе превосходный фундамент и не нуждаются в обработке лопатой или каким-либо другим орудием, так как способны вынести на себе какое угодно сооружение как на поверхности земли, так и на дне реки. Но если природного фундамента не окажется, тогда необходимо создать его искусственно либо в твердой почве, либо на гравии, либо на песке, либо в разрыхленной земле, либо в мягкой и болотистой. В том случае, когда почва тверда и надежна, надо копать столько, сколько это покажется необходимым рассудительному архитектору в соответствии с характером здания и твердостью почвы; по большей части останавливаются на глубине, равной одной шестой высоты здания, если в нем не предусмотрены погреба или другие подземные помещения. Для установления твердости почвы полезно наблюдать за работами по устройству колодцев, цистерн и тому подобного; можно это установить также и по травам, которые там растут, если это породы, произрастающие только на твердой и крепкой почве; кроме того, признаком твердости почвы будет, если она не гудит и не сотрясается, когда на нее бросают какую-нибудь большую тяжесть, что можно обнаружить по шкуре барабанов, поставленных на землю: если она от этого удара не дрогнет и не зазвучит, а также если не дрогнет вода, налитая в сосуд. Изучение окрестных мест также много поможет при определении крепости и устойчивости почвы. Но если приходится иметь дело с песком или гравием, то необходимо различать, находится ли место постройки на суше или на реке, ибо в первом случае придется соблюдать все то, что было сказано о твердой почве. Если же приходится строить на реке, то песок и гравий оказываются совершенно негодными, так как река постоянством своего течения и разливами постоянно изменяет свое ложе, и приходится копать до тех пор, пока не будет достигнуто твердое и надежное дно, или же, если это оказывается затруднительным, вырывать на небольшую глубину песок или гравий, а затем вбивать дубовые сваи, чтобы они доставали своими концами до хорошей и крепкой земли, и на них уже возводить постройку. Если же приходится строить на рыхлой, нетвердой земле, то следует рыть до твердого слоя и опять таки настолько, насколько этого требуют толщина стен и величина здания. Такая твердая почва, способная носить здания, бывает разных сортов, ибо (как верно говорит Альберти) она то настолько тверда, что ее едва берет железо, то еще плотнее, то темна, то светла (и эту считают самой слабой), то походит на глину, то представляет собою туф. Из всех сортов наилучший тот, который режется с трудом и от примеси воды не растворяется и не превращается в грязь. Не следует строить на развалинах, если неизвестно, насколько они способны носить здания и как глубоко уходят в землю. Если почва окажется мягкой на значительную глубину, как в болотах, то надо установить сваи длиною в одну восьмую вышины стены и толщиною в двенадцатую долю своей длины. Их должно ставить настолько тесно, чтобы между ними не оставалось места для других, и вбивать ударами, скорее частыми, чем тяжелыми, для того, чтобы земля под ними плотнее улеглась и лучше держала. Не только внешние стены, выходящие на каналы, должны быть построены на сваях, но также и те, которые на земле и разделяют здание внутри, так как если сделать для внутренних и для внешних стен различные фундаменты и перекрыть их сначала продольными балками, а затем поперечными, то легко может произойти, что внутренние стены опустятся вниз, а наружные, будучи на сваях, не пошевельнутся, от чего все стены дадут трещины, что будет гибельно для здания и безобразно на вид. Однако этой опасности можно избежать при весьма незначительном расходе на сваи, ибо соответственно различной толщине стен так называемые внутренние сваи могут быть тоньше внешних.

ФУНДАМЕНТ должен быть вдвое толще стен, на нем стоящих, причем должно учитывать качество почвы и величину здания и делать фундамент еще толще там, где почва рыхла и менее устойчива и где ему приходится нести очень большой груз. Дно ямы должно быть ровным, чтобы груз давил равномерно, иначе, оседая в одном месте больше, чем в другом, стены дают трещины. По этой причине древние устилали дно травертином; мы же имеем обыкновение покрывать его досками или балками и на них уже строить. Фундамент надо строить откосом, то есть так, чтобы по мере возвышения он утонялся; однако отступать надо с одной стороны и с другой одинаково, чтобы середина верхней его части приходилась как раз по отвесу над серединой нижней. То же самое надо соблюдать и при утонении надземных стен, ибо этим способом постройка приобретает гораздо большую прочность, чем если утонять как-нибудь иначе. Иногда (главным образом в болотистых местах, где прибегают к столбам) для уменьшения расходов фундамент делается не сплошным, но из арок, и на них уже строят здание. Весьма полезно в больших постройках устраивать в толще стены ходы, идущие от фундамента до крыши, ибо они дают выход испарениям, от которых обычно страдает постройка, уменьшают расходы и представляют немалое удобство, если в них устроить винтовые лестницы, ведущие от фундамента до самого верха здания.

ПОКОНЧИВ с фундаментами, нам остается перейти к стенам, стоящим над землей. У древних существовало шесть видов кладки: во-первых, сетчатая; во-вторых, из обожженной глины, то есть кирпичная; в-третьих, бутовая, то есть из осколков горных и речных камней; в-четвертых, неправильная; в-пятых, из прямоугольного камня; в-шестых, из цементной заливки. Сетчатой кладкой в настоящее время никто не пользуется, но так как Витрувий говорит, что в его время она часто применялась, я решил изобразить на рисунке и ее. Углы здания выкладывались из кирпича, и через каждые два с половиной фута через всю толщу стены протягивались слои кирпича по три ряда в каждом.

А – углы из кирпичной кладки.

В – кирпичные слои, идущие вдоль всей стены.

С – сетчатая кладка.

D – кирпичные слои в толще стены.

E – внутренность стены, сделанная из бута.

Кирпичные стены, предназначенные для городских стен или принадлежащие очень обширным зданиям, должны быть облицованы кирпичом с внутренней и с внешней стороны, а внутри заполнены смесью из бута и глиняных черепков, и кроме того, через каждые три фута по всей вышине должны итти кирпичные слои, по три ряда кирпичей в каждом, причем эти кирпичи должны превосходить размерами все прочие и проходить через всю толщу стены. В первом ряде кирпич должен быть положен торцом, то есть так, чтобы видна была меньшая сторона прямоугольника; во втором – по длине, то есть большой стороной наружу; в третьем – опять торцом. Таким способом построены в Риме стены Ротонды, Терм Диоклетиана и всех существующих там древних построек.

Е – кирпичные слои, идущие вдоль всей стены.

F – внутренняя часть стены из бута, заключенная между двумя рядами кирпичей, и облицовочные кирпичи.

Бутовая кладка делается так, чтобы по крайней мере через каждые два фута проходил слой в три кирпича и чтобы кирпичи располагались, как было сказано выше. Так, стены Турина в Пьемонте сделаны из речных голышей, расколотых пополам и положенных изломом наружу, но так, что работа поражает правильностью и чистотой; стены Веронского амфитеатра точно так же сделаны из бута, и через каждые три фута в них протянуты слои в три кирпича; таким же точно образом сделаны и другие древние постройки, как это видно будет из моих книг о древности.

G – бут, или речные голыши.

H – ряды кирпичей, идущие вдоль всей стены.

Неправильной называлась такая кладка, которая делалась из камня с неодинаковыми углами и сторонами; при этой кладке употреблялась свинцовая линейка, которая выгибалась по тому месту, куда пригонялся камень; это делалось для того, чтобы камни хорошо приходились один к другому и чтобы не было надобности испытывать каждый раз, хорошо ли пригнан камень к месту, ему предназначенному. Таким образом сделаны стены в Пренесте и таким же образом у древних замощены дороги.

I – неправильные камни.

Стены из прямоугольных камней можно видеть в Риме, в том месте, где находились площадь и храм Августа; в этих стенах ряды, образованные творцами, чередуются с рядами, составленными из длинных сторон.

К – торцы.

L – длинные стороны.

Древние строили способом заливки, иначе называющимся ящичным, для чего брали доски и, поставив их ребром, отделяли столько места, сколько требовала толщина строящейся стены; затем заполняли пространство между досками раствором и смесью всякого рода камней и так продолжали от ряда к ряду. Такого рода стены можно видеть в Сирмионе на Гардском озере.

М – доски, поставленные ребром.

N – часть внутренности стены.

О – поверхность стены по снятии досок.

Таким же, можно сказать, способом сделаны древние стены Неаполя, представляющие собой две стены из прямоугольных камней в четыре фута толщины, расстояние между которыми равно шести футам. Эти стены связаны между собой поперечными стенами; квадратные же углубления, получавшиеся между поперечными и внешними стенами, имели по шести футов с каждой стороны и заполнялись щебнем и землей.

P – внешние стены из камня.

Q – поперечные стены из камня.

R – ямы, наполненные щебнем и землей.

Таковы в общих чертах способы кладки, какими пользовались древние и следы которых еще встречаются до сих пор; из этого явствует, что в стенах какой угодно кладки должны быть слои, связывающие между собой, подобно жилам, различные части; это должно особенно соблюдаться при возведении кирпичных стен, для того, чтобы, когда средняя часть постройки от ветхости начнет частично оседать, стены не разрушились вконец, как случалось и продолжает случаться со многими стенами, особенно с теми, которые обращены на север.

ТАК как иногда встречается необходимость, чтобы все здание или значительная его часть были построены из мрамора или больших кусков какого-нибудь другого камня, мне кажется уместным указать здесь, как в этих случаях поступали древние, ибо их постройки отличаются такой тщательностью в соединении камней между собой, что швы во многих местах едва заметны. На это должен обратить внимание всякий, кто хочет кроме красоты достигнуть в постройке прочности и долговечности. Насколько я это мог понять, древние начинали выравнивать и обрабатывать те грани, которые ставились одна на другую, оставляя все остальное необработанным, и в таком виде пускали камни в дело; поэтому, так как бока камней выступали за уровень обработанной грани, то есть оставались неотесанными и крепкими, легче было обращаться с ними и передвигать их до тех пор, пока они окончательно не устанавливались на место, без опасения их разбить, что могло бы случиться, если бы они были обработаны со всех сторон, ибо в последнем случае бока стали бы вровень с обработанными гранями или глубже их, отчего они сделались бы непрочными и ломкими. Таким образом, они оставляли на время постройки все свои здания неотесанными, или, иначе говоря, рустованными, а по окончании постройки приступали к обработке камней, уже находившихся (как я говорил выше) на местах, шлифуя те части, которые выступали наружу, хотя, конечно, розетки, помещавшиеся между модильонами, и другие скульптурные части карниза, которые неудобно высекать, когда камни уже водворены на свои места, делались, пока последние находились на земле. Отличным указанием на это служат многие из древних зданий, в которых теперь еще можно видеть камни, оставшиеся незаконченными обработкой и шлифовкой. Таким способом сделаны арка подле Старого замка в Вероне и все прочие существующие там арки и здания, что очень хорошо заметит всякий, кто обратит внимание на следы долота, то есть на способ обработки камня. Колонны Траяна и Антонина в Риме были сделаны подобным же образом, иначе никаким способом невозможно было бы так тщательно составить камни и так точно пригнать пазы, проходящие через головы и фигуры барельефов; то же самое можно сказать и о римских арках. И если дело касалось таких больших зданий, как цирк в Вероне, амфитеатр в Поле или им подобные, то для сокращения расходов и времени обрабатывались только импосты арок, капители, карнизы, а все прочее оставлялось в рустике, так как принималась во внимание только красота формы здания. Но для храмов и других построек, требовавших особой тонкости работы, не жалели труда на основательную отделку и тщательнейшую чистку и полировку всего, включая и каннелюры колонн. Однако, по моему мнению, кирпичные стены, равно как и раковины каминов, которые должны отличаться тончайшей работой, не должны иметь рустики, ибо, не говоря о том, что это будет неуместным, это приведет к тому, что все части, которые по существу должны быть цельными, будут казаться раздробленными и разделенными на еще более мелкие части. Но, смотря по величине и по качеству постройки, мы будем ее делать либо рустованной, либо гладкой, но никак не станем применять рустику к зданию, которое требует прежде всего гладкой отделки, только потому, что ее употребляли древние, делавшие это вполне разумно, когда их к этому принуждали размеры здания.