Текст книги "Биомеханика. K2R"

Глава 10

На этот раз рейдеров было больше. Я не видел их, но шум стоял такой, будто там работал бульдозер. Они перевернули половину свалки, и ушли, с грохотом волоча металлолом. Теперь настал наш черед. Я без приглашения выполз из-под жестянки, швырнул первой попавшейся под руку железякой в дом Аодвы и двинулся к свежим выбросам.

Снова день прошел за высматриванием деталей в гуще металла, копанием и растаскиванием барахла. Но теперь помимо батареек я искал все из чего можно соорудить ноги или руку. Но за весь день попалась только одна старая батарейка с минимальным зарядом и часть голени какого-то гигантского киборга. Сама по себе деталь была разбита в хлам, но оставался целым рычаг из нержавеющей стали. Как только я внимательно изучил его, сразу же родилась идея куда его приспособить.

– Аодва, ты у нас инженер, ты и думай, но мне надо вот эту фиговину прикрепить сюда, – я приставил рычаг к плечу.

– Зачем? – мой коллега по мусорокопанию скривился. – Из этого не получится рука. Толку от вращающейся дубины?

– Ты уже сам ответил на свой вопрос. Это будет оружие, но даже не это главное. Ты прилепи, а я покажу.

– Переходника такого нет, так что могу только посадить на живую.

Аодва копался не долго. В его самодельной руке нашелся спрятанный в пальце напильник, и после недолгой обработки, моя новая рука приветливо заскрипела. Я покрутил обновкой – недурно. Правда, сразу же заметно просела энергия. Пора выходить из режима сбережения. Особенно, если буду делать следующее: я уперся руками в землю и встал. Немного пошатался, ловя равновесие, а затем сделал первый шаг, второй, третий, развернулся и подошел к инженеру. Так передвигаться куда быстрее, чем ползать. Я даже подпрыгнул.

– Ну как тебе?

– Плохо, – Аодва скривился. – Теперь ты слишком заметен.

– Я не говорю, что надо все время так бегать, но иногда можно. Это же в разы быстрее.

– Это в разы быстрее угодить в лапы рейдеров.

– Ты же сам хочешь сделать ноги. Зачем они тебе?

– Ноги – это не твои костыли. Когда у меня будут ноги, я смогу вернуться в город.

А вот теперь мне стало интересно. Я тоже не собирался посвятить свою жизнь свалке. Меня ждет Бионантех… Да, весь обождался. Почему-то я за всем этим выживанием совсем забыл о Бионантех. Как теперь попасть на завод? При этом вопрос, а надо ли мне вообще туда даже не стоял. Мне туда надо, и все! Я – работник Бионантех, и хочу занять свое место в моей большой семье. Да, просто не будет. Я уже не тот наивный дурачок, которым был еще позавчера. Я понимаю, что случится, если вновь заявлюсь на завод. К тому же, мне припомнят не только падение с транспортера, а еще воровство продукции, катание на тележке, отрезанные ноги и убийство охранника – букет достойный надгробной плиты, а не распростертых объятий. Поэтому я пока не питал иллюзий, а напряженно искал выход. И единственное, до чего дошел – это банальный подкуп кого надо. Только кого надо? А вот об этом я собирался поговорить с Кьюнолем. Я выбью всю ржавчину из зеленоголового. Знаю, где искать урода. Дай только добраться до города. А там… А что там? Увидев меня в таком виде, Кьюноль разве что плату спалит от смеха.

– Чем собираешься заняться в Айронтауне? – спросил я.

– Буду работать инженером, – спокойно ответил Аодва.

Мне показалось, что он не совсем понимает, что происходит. Отвечает, будто на автомате: на прямой вопрос – прямой ответ, без учета внешних обстоятельств. Но я быстро переключился, и этот момент улетел в закрома памяти.

– Покажи ноги, которые ты начал делать.

– Не могу. Они не готовы. Но скажу, что ты будешь присутствовать на испытаниях.

И снова у меня скользнула мысль о том, что Аодва отвечает как-то неестественно – машинально, будто не думает, а просто изливает мысли в голом виде. Я вновь отмахнулся от раздумий и принялся тренироваться ходить на руках. А инженер углубился в изучение мусора.

Через несколько часов я заработал единичку к навыку передвижения особым образом. Получилось даже разделить на два вида: обычная ходьба и бег вверх тормашками. Простой шаг забирал мало энергии и представлял собой просто перескакивание с рук на корпус, а вот второй вид больше напоминал дикие скачки. Я вскидывал зад кверху, слегка наклонялся вперед и давал газу со всех рук. Правда, часто падал и спотыкался, так как обзор в таком положении сильно сужался. К тому же, все никак не удавалось совладать с инерцией. Даже пытался бегать задом, но это еще сложнее.

Однако к вечеру я получил двоечку к навыку и уже спокойно разгуливал по свалке на своих двоих руках. А точнее, на одной руке и блестящем костыле. Только Аодва начал ворчать. Ему не нравилось, что я бегаю тут как угорелый и падаю с таким грохотом, что в воздух поднимаются клубы ржавчины. Зато я исследовал всю округу, только ничего толкового не нашел и знатно наследил, так что в негодовании Аодвы был смысл.

Вечером мы допили масло из мертвого киборга и лежали, наслаждаясь закатом, сверкающими в небе метеорами и снующими взад-вперед антигравами.

– Видишь синеватый оттенок? – спросил Аодва, показывая на зарево. – Это значит, что сегодня ночью будет холодно. Когда ляжешь спать, не переводи батарею в спящий режим, не то можно не проснуться. У тебя вообще, как с зарядом?

– Пять процентов на этой, но есть еще запасная.

– На ночь хватит.

Больше мы не разговаривали. Каждый молча наблюдал, как синева занимает место красноты. Но в этой битве все равно победит ночная чернота.

Утром, едва забрезжил рассвет, я откинул крышку и позвал:

– Аодва, ты был прав. У меня всю ночь ротовые заслонки стучали. Ну и холодрыга была. Бррр… Эй!..

Но никто не отвечал. Тогда я выбрался из своего логова и подполз к яме инженера: там было пусто. Вот же торопыга, небось, уже роется в металлоломе. Я подбросил тело в режим бега и рванул к свалке Бионантех. Но ни там, ни в других местах Аодвы не было. Тогда я вернулся к нашим землянкам в надежде найти следы – тщетно. Кроме моих отпечатков в округе больше ни единого намека на след инженера. Он же не мог испариться. Вывод один: мой безногий друг уполз ночью, а затем сильный ветер сравнял землю. Но зачем он это сделал? А может Аодва собрал, наконец, ноги и ушел в город, бросив тут меня одного?.. Снова вспомнилась та злополучная скала, алмаз в кулаке и отчаянные вопли Хью. Но тут меня осенило: что если Аодва просто маскируется? Ведь скоро должны появиться рейдеры, а я тут бегаю, как дурак!

Прыгнув в ближайшую кучу металлолома, я натянул на себя куски жести, обмотался проволокой и даже пару раз стукнул по железкам над головой, чтобы присыпать тело ржавчиной и хлопьями окислов. Для надежности даже вынул батарейку из нижнего разъема, но так, чтобы в случае чего одним ударом загнать ее обратно. И вовремя я приготовился. С высоты было видно, как из-за каменной гряды вышли рейдеры. Теперь их было пятеро: два все тех же модника, а остальные вооруженные бугаи, обвешанные броней и оружием на манер того танка. Спрятался я хорошо, а вот следы были отчетливо видны по всей свалке. Но мои опасения были напрасными. То ли рейдеры их просто игнорировали, то ли винтиков в головах не хватало, чтобы связать воедино следы и факт присутствия тут киборгов, а может гости тут часто бывают, и следы – всего лишь следы. В общем, разодетые модники в компании грозных вояк прошли мимо, даже не взглянув на отпечатки на земле.

Только рано я радовался. Когда пятерка рейдеров возвращалась, один из них – высокий здоровяк в шипастой броне повернул в мою сторону и уверенно зашагал. Я тут же зажмурился и вжался в металлолом. У меня даже смазка потекла от волнения. Шаги приближались. Вот он подошел к норке Аодвы, пнул жестянку, чертыхнулся, затем развернул мое жилище, сделал несколько шагов ко мне и остановился.

Стоял он не просто так. Я чувствовал это пятой точкой. Разве кто-то будет на свалке стоять неподвижно пять секунд, шесть, семь… Я не выдержал и открыл один глаз: рейдер тянет ко мне мощную лапу – такой можно в дугу согнуть рельсу. Схватит – уже не вырвешься. Резким движением тела замыкаю контакт батареи и отпихиваю в морду здоровяку пыльную жестянку. Уворачиваюсь от клешни, скатываюсь на землю, и пока шипастый киборг протирает запыленные окуляры, даю деру.

Ну теперь вся надежда на скрытность. В скорости я точно проигрываю. Хоть из корпуса вон лезь, но на руках не обогнать бегуна с ногами. Удастся скинуть погоню среди куч мусора – считай, спасся. А если нет, то… об этом лучше не думать.

Как можно скорее я исчез из виду для остальных. Чем меньше меня видят, тем труднее определить направление. Вот только следы могут выдать. Но даже с этой проблемой я знал, как справиться. Главное – дотянуть до противоположного края свалки.

А рейдеры не дремали. Тот, которого я на время выключил, уже протер окуляры и с ревом паровозного гудка ринулся в погоню.

– Лови его! Лови! – закричали два модника, потрясая побрякушками.

Остальные бойцы побежали вокруг кучи, чтобы перерезать мне путь. Но я и не думал бегать по кругу. Вильнув вокруг проржавевшей станины, я устремился через небольшой песчаный пустырь к дальним кучам. При этом все время поглядывал назад и старался двигаться так, чтобы для преследователей оставаться скрытым за старой громадиной. Но меня заметили. Об этом я узнал, когда позади раздался приглушенный хлопок духового ружья. Пуля прошла совсем рядом. Она пробила прохудившуюся дверцу ящика в ближайшей куче и выбила облачко пыли.

– Стой! – донеслось в спину. – Поймаем – хуже будет!

– Болт вам с короткой резьбой, а не…

Правая рука-рычаг предательски угодила в засыпанную шлаком трубу. Острый кончик пробил ржавый металл и чуть не застрял. Я едва устоял, чтобы не зарыться головой в песок. Даже перевернулся и сделал несколько обычных шагов, прежде чем вновь забросить тело кверху и дать стрекоча со всех рук.

Позади вновь раздался хлопок, и на этот раз выстрел был не пулей. С двух сторон меня облетели небольшие гирьки, а тонкая стальная проволока обмоталась вокруг рук. В следующую секунду я проехался носом по земле, забив песком глаза и рот.

Я отплевывался, моргал и рвал путы как двигатель слетевший с крепления, но вот солнце закрыла тень киборга. Я кое-как открыл глаза, чтобы взглянуть в лицо ублюдкам и заметил лишь как с огромной скоростью приближается дисковая пила, прикрученная проволокой к трубе. А затем раздался колокольный звон, и наступила тьма.

Глава 11

Очнулся я еще на свалке. Голова стукалась о камни, а груды металлолома медленно плыли перед глазами – меня тащили в сторону скальных выступов, намертво прикрутив проволоку к крепежам для ног. Руки были свободны и волочились, оставляя две борозды по бокам толстого следа от тела.

Рейдеры о чем-то неспешно болтали, но из-за звона в голове я не мог разобрать ни слова. Глаза целы, значит, удар пришелся в лоб. Нащупав солидную вмятину, я отметил, что был прав, а удар грозным оружием пришелся плашмя. Значит, меня не хотели убить. Это и радовало и беспокоило. Радовало, что я остался жив, а вот будущее, да еще смачно обрисованное Аодвой, совсем не давало надежд. Для чего я рейдерам, если и взять-то с меня нечего?

На одной из последних куч – на той самой, где я впервые оказался на свалке, мелькнули знакомые клубы проволоки, темные пятна, и на мгновение даже показались голубые глаза. Аодва, ржавый утюг! Я чуть не выкрикнул это вслух, но вовремя спохватился. Старый хитрец все это время был тут! И только сейчас я понял, почему он прятался именно в этой куче. Да потому что сюда сбрасывают совсем уж никчемные железки, с которых и скрутить-то нечего. Рейдеры никогда не останавливаются возле этого места.

Я проводил взглядом последнюю кучу, и свалка стала утопать в пыли, поднятой ногами киборгов и мной. Тащились мы не долго. Вскоре вошли в тень от скальных образований, а еще через пару сотен метров стали встречаться признаки жизни, если так можно назвать колючую проволоку, мусор и забор из проржавевших листов жести.

Город отсюда был хорошо виден, а это значит, что и логово рейдеров прекрасно заметно. Впрочем, лагерь и не старался маскироваться. Тогда почему городские власти позволяют у себя под боком обитать таким уродам? Это же настоящие бандиты! Неужели, властям просто-напросто плевать?

Меня втащили в ворота и бросили посреди улицы. Выгнувшись, я увидел, как со всех сторон ко мне потянулись изувеченные калеки. Но к счастью, они не собирались отрывать у меня конечности. Да и было бы что тут отрывать. Кому нужен стальной костыль и перебитый дешевый манипулятор сборщика? У этих странных уродцев было нечто иное на уме.

Проморгавшись и очистив окуляры от пыли, я заметил, что они были не просто изувечены, а специально собраны из мусора со свалки. У одного вместо носа красовалась самая обычная лампочка – наверно не очень удобно, когда она горит, да и нужно быть очень аккуратным, чтобы не разбить. У другого руки были вместо ног, а ноги вместо рук. При этом ходил он на ногах, а руки держал перед собой и лишь слегка помогал ими держать равновесие. Было видно, что у него с навыком такого передвижения пока не все ладится. Еще один был на гусеничном ходу, а на всю грудь растянулся огромный циферблат с тикающей стрелкой – глупее и бестолковее корпуса я не видел. Правда, были там еще и похлеще, но осмотр уродцев пришлось отложить.

– А ну брысь! – раздался властный голос. – Кто тут у нас?

– Это тот бегун, – отозвался рейдер, который поймал меня. – Второго не нашли. Хорошо прячется, гад.

– Найти.

– Но Ваше Великолепие…

– Цыц! Не то пущу на переработку. Отправляйтесь немедленно.

Рейдеры поворчали, но покорно потрусили к выходу. Но только трое военных. А модники остались стоять.

Ваше Великолепие, значит. Я развернулся на голос и загудел помятой заслонкой от дикого гогота. К счастью, изо рта вырывался неясный гул, а не смех, а то бы моя судьба могла сложиться иначе. Надо мной нависло действительно нечто великолепное, если так можно выразиться о пугале разодетом похлеще тех двоих клоунов. Помимо гнутых очков из арматуры в форме звезд, пышной шевелюры из опаленной стружки и человеческого рта с алыми губами, растянутыми до самых ушей-локаторов, это чудо носило длинный плащ из фольги, высокие сапоги из гофрированного шланга и такие же перчатки до локтей. Разукрашен этот невероятный наряд был в желтый цвет с черными крапинками – этакая леопардовая накидка.

– Поднимись, – скомандовал стиляга. – И склони голову перед повелителем пустошей.

Делать нечего. От меня не убудет, а этому отпрыску швейной машинки и пылесоса надо потешить самолюбие. Я слегка поклонился, продолжая шарить глазами по сторонам.

– Я Одинкей Великолепный, а как звать тебя? – странный киборг приблизился, поднял очки-звездочки и стал пристально сканировать каждый сантиметр моего израненного тела.

Я представился и слегка подался назад от такого внимания. А может запах меня оттолкнул. Потому что пахло от Одинкея далеко не великолепием, и не ароматным маслом или канифолью, а разило ацетоном, как будто он налакался до самого горла этого яда. Наконец, главарь-модник водрузил на нос очки и причмокнул:

– Да, прекрасный экземпляр. Приглядитесь, он совсем новый. В узлах еще заводская смазка, – он сощурился и взглянул на меня, слегка развернувшись. – Я так и вижу это падение нравов современного общества потребителей. Девиз молодых: не успел сойти с конвейера – и сразу в канаву, – Одинкей театрально заломил руки и откинул голову. – Ах, жизнь, чем ты короче, тем ярче!..

Изо всех дыр зааплодировали. Раздалось: «Браво, мастер!..» Два знакомых клоуна буквально облизывали Великолепного, кружась вокруг, охая, ахая и чуть ли не пуская слезы счастья.

А я оглядел свое тело. Да, действительно, тут было над чем горевать. Я два дня как родился, а вид уже такой, будто всю ночь в баре бодался с бульдозером.

Но представление на этом не кончилось.

– Пройдись взад-вперед, – приказал Одинкей.

Я проковылял несколько шагов.

– Нет, ты на свалке ходил не так.

Я догадался, что он хочет, чтобы я показал свой фирменный бег кверху тормашками. Но прежде чем встать на руки я чертыхнулся про себя. Аодва был прав: не стоило мне носиться как угорелому. Глядишь, и не заметили бы нас. Да ведь этот франт послал рейдеров за Аодвой, не иначе.

Я встал на руки и пробежал вокруг Одинкея. Теперь тот сам забил в ладоши. При этом из гофрированных перчаток вырывался хлюпающий звук. На остальных это подействовало как сигнал к всеобщему ликованию. Еще бы. Сам Великолепный снизошел до аплодисментов.

– Так и ходи впредь, – дал установку он. – Если увижу, что перевернулся – пожалеешь.

При этих словах по рядам рейдеров прошел тревожный вздох. А я снова мысленно выругался. Вот же влип я с этим костылем. Теперь понятно, почему вокруг одни уродцы. И снова Аодва был прав. Побегал кверху задом – теперь считай, что заклинило.

Хождение на руках +1

Вот спасибо. Только не смешно мне ни разу. Это поначалу было весело вот так бегать, а теперь уже масло давит на виски и в глазах темнеет.

– Природная красота! – воскликнул Одинкей. – Достойный экземпляр моего цирка. Включите его в следующую отправку. Я возьму за него не меньше пятисот кредитов.

Я хотел было возмутиться, но понял, что это приведет разве что к новым вмятинам на корпусе. Сомнительная отправка в неизвестность тоже не очень-то обнадеживала. Я стал товаром, даже дорогим товаром, вот только что будет со мной делать покупатель? А учитывая, как при слове «отправка» остальные уродцы заскулили и забились в норы, можно не надеяться, что это приятная процедура.

Это были последние слова Великолепного. Вспомнив что-то важное, он подпрыгнул и, шелестя плащом, зашагал прочь. Двигался он неестественно виляя задом, будто там у него были раздолбанные в хлам шарниры. За ним устремилась и модная свита. При этом два разодетых киборга виляли задами еще больше самого Одинкея.

Когда они скрылись из виду, рейдеры расслабились и занялись своими обыденными делами – чисткой оружия, игрой в кости, руганью и мордобоем. А я принялся рассматривать лагерь. На первый взгляд, тут все было устроено просто: в центре песчаный пустырь с лужами масла, а по бокам покосившиеся проржавевшие лачуги, и лишь там, куда ушел главарь возвышался какой-никакой дом, если так можно назвать нагромождение металлолома. Рядом под брезентовой накидкой стояло нечто огромное, но разобрать что-либо по округлым очертаниям я не смог.

Все, где было хоть немного свободного места, покрывали граффити: примитивные рисунки из жизни бандитов, матерные словечки и несвязные наборы цифр. При этом основной цвет был красным, но и синий не отставал. Остальным же цветам отдавалось совсем редкое предпочтение.

На крыше жилища Одинкея были расставлены солнечные батареи, значит, с питанием тут проблем не будет. Не могут же все эти уродцы жить без батарей. Но и выпускать их на волю тут никто не собирался. По периметру стояли четыре вышки, где скучали запыленные киборги. В дальнем углу была свалка, а рядом в камнях – черт подери! – самый настоящий металлический рояль. Было очевидно, что он давно там пылится, но даже сквозь слой налета видно, что штуковина ценная. Я не стал загружать себя вопросом, откуда тут взялся столь экзотический музыкальный инструмент. Впрочем, достаточно взглянуть на Великолепного, и больше удивляться нечему.

Я даже захотел подойти к столь необычному чуду, но меня грубо пнули в спину. Пропахав носом песок, я вскочил и хотел наброситься на обидчика, но услышал смех, а затем огромный рейдер пробасил:

– Не стой на пути, урод.

Он так и ушел, больше не сказав ни слова. И я промолчал. Лишь сейчас, оглядевшись, понял, что я один стою в центре пустыря. Все остальные калеки забились под навесы. Видимо, когда Великолепный уходит, тут начинается власть рейдеров. И точно, не успел я добежать до укрытия, как в спину прилетела цепь. От удара я снова зарылся в песок. Отплевываясь, кое-как доковылял к лачугам под смех киборгов и шлепки цепью. Больно мне не было, и следы от металлических звеньев почти не оставались, но очень уж неприятно быть мальчиком для битья. А шипастые ублюдки только ржали во весь голос и подтрунивали. Лишь когда я скрылся в тени, они успокоились.

Рядом оказался такой же как я киборг. Модель корпуса у него была немного получше, но усовершенствования Одинкея и компании не прошли даром. Теперь все тело бедолаги было квадратным, и если приглядеться, то можно понять, каким способом его превращали в ходячую коробку. Для этого криворукий мастер использовал обычный молоток, и все грани плясали в разные стороны. Глядя на него, я даже подумал, что мне повезло. Я ведь тоже мог попасть под больную фантазию Великолепного. Но к счастью, я до этого сам изловчился в выдумке нового способа передвижения, что и было подмечено Одинкеем.

– И что тут, масло дают по расписанию? – спросил я. – Где столовая?

– Не умничай, – огрызнулся квадратный. – Тут таких не любят. Сиди тихо, и если повезет, протянешь некоторое время.

Я отмахнулся от бессмысленной угрозы и продолжил:

– Может объяснишь, что за цирк тут происходит?

– Слишком много чести, – фыркнул квадратный и заковылял прочь.

Да, дружным коллективом тут не пахнет. Сидеть в норе совсем не хотелось, и я бочком-бочком двинулся к запыленному роялю в камнях. Но едва высунул нос из тени, как путь преградил круглый киборг с приплюснутой головой. Он передвигался на гусеничном ходу, в руках сжимал толстенную пушку с коротким чугунным дулом. Сразу же бросились в глаза следы траков на земле. Они окружали рояль кольцом. Похоже, это был охранник, и он постоянно кружил вокруг этого ценного музыкального инструмента. Я знал, что такая штуковина, да еще из нержавейки – вещь драгоценная, но не настолько же, чтобы у нее был персональный страж.

– А ну назад, урод, – пробасил тазоголовый.

– Я только посмотреть хотел.

– Проваливай, пока цел.

– Может быть, я умею играть, – зачем-то соврал я.

Оно как-то само вырвалось. Только кто меня тянул за язык?

– Что? – пробасил здоровяк.

– Я умею играть на этом прекрасном творении неизвестного мастера, – я встал в обычное положение головой кверху.

Хух, даже полегчало. Это вранье из меня полезло, наверное, из-за давления в голове, когда стоишь кверху тормашками. А сейчас я гадал, как выкрутиться из этой неловкой ситуации. Что будет, если меня сейчас попросят сыграть?

– Мастер как раз известен, а ты точно умеешь?

Назад дороги не было, но я все-таки попробовал:

– Ну, играл малость. Но это было давно…

Я осекся. Снова влип. И кто меня тянул за язык? Вранье – такая вещь, как яму капать: чем больше выбрасываешь, тем глубже погружаешься. Одинкей знает, что я сборщик, причем недавно с конвейера. А вот этот болван, похоже, нет. Только что мне это даст?

– Все равно нельзя. А сейчас дуй отсюда, пока цел, – он навел на меня пушку.

– Эй! Полегче, – я попятился. – Если хоть одна вмятина появится на моем корпусе, Одинкей Великолепный пустит тебя на металлолом.

– А это мы сейчас посмотрим, – здоровяк перекинул пушку за спину и двинулся ко мне.

Не знаю, чем бы это кончилось, но тут ворота открылись и вошли рейдеры. Тазоголовый замешкал, понял, что съехал с маршрута, а я в это время уже дал деру в тень лачуг.

Прибывшие бандиты волокли грязный комок спутанной проволоки и фольги. Но даже в таком состоянии я узнал Аодву. Инженер наверняка расслабился и ковырялся в мусоре, насвистывая незатейливую мелодию и совершенно не смотря по сторонам. Он же привык, что рейдеры приходят только по утрам, вот и попался.