Текст книги "Карибская сага"

Глава пятнадцатая
Древнее подземелье

Не угадал профессор, почти трое суток занял путь до входа в пещеру. Среди чиго были старики, да и маленьких детей пришлось нести на руках.

Несколько раз капрал Кью отводил профессора в сторону и начинал ему что-то горячо объяснять. Браун недоверчиво хмурился, но каждый раз только отрицательно мотал головой.

– Понятное дело, ясный пень, – негромко ворчал Банкин. – Это капрал уговаривает профессора пристрелить всех слабых и больных, чтобы балластом не висели на ногах. А Браун не соглашается, мол, не стоит будущих землекопов излишне злить и настраивать против себя. При хорошем и правильном отношении, мол, они будут гораздо веселей разбирать грёбаные завалы…

Ник только плечами пожимал: кто знает, о чём они там говорят, всякое может быть. Хотя, определённая логика в Гешкиных рассуждениях присутствовала.

Кормили два раза в день, утром и вечером. Меню было непритязательным и однообразным: две квадратных соевых галетины и миска жидкой пшённой каши, в которую добавлялось несколько столовых ложек кукурузной муки. Ни чаю тебе, ни кофе, одна родниковая вода.

– Ничего, господа, с продовольствием всё обязательно наладится, – старательно утешал Браун. – Скоро нам много чего доставят по воздуху.

Действительно, за время пути в небе ещё несколько раз кружил небольшой светло-коричневый самолётик. Покружил и сбросил – на больших парашютах – полтора десятка громоздких деревянных ящиков и с пяток железных контейнеров.

Ника радовало, что больше не десантировали новых бойцов, но, с другой стороны, всё ещё впереди. Они спустятся под землю, а в этот момент и высадятся основные силы противника…

– Вообще-то, не так всё и плохо, командир, – философствовал на привале Банкин, усердно прихлёбывая из мятой алюминиевой миски (ложек, естественно, не было), пшенично-кукурузную похлёбку. – Лёха, Айна и Зорго – те ещё ребятишки, совсем даже непростые, обязательно выберутся на волю. Да и Джедди с Маркизой живы. Так что, есть откуда ждать прихода действенной помощи. Прорвёмся…

Ник и сам был настроен достаточно оптимистично. Всего двое охранников? В полутёмной пещере? А завалы разгребать со связанными руками и ногами – куда как неудобно.

Да они с Банкиным – теоретически – и пяток конвоиров в такой ситуации, даже со связанными руками-ногами, уберут на раз.

В том-то всё и дело, что теоретически.

Предчувствия говорили, как раз, о строго-обратном: то есть, о том, что засада – коварная и продуманная – намечается в скором времени. Причём, неотвратимо и непреложно…

Вот, она – таинственная и загадочная пещера: ширина и высота – метра по три, верхний свод чуть-чуть выгнут, ничего особенного, не то ещё видали.

Около входа в пещеру «пятнистые» разбили свой нехитрый лагерь: четыре буро-зелёных брезентовых палатки; два стеллажа, крытых ребристыми листами, со сложенными там различными грузами; навес с расположенными под ним двумя раскладными столиками и десятком таких же стульев.

– Проходите сюда, дорогой сеньор Буэнвентура, присаживайтесь, – любезно предложил профессор. – Спуск грузов и людей на второй пещерный горизонт уже начат, да не беда, там найдётся, кому за всем присмотреть: от меня – капрал Кью, от вас – старина Вагнер. Приятно, когда есть подчинённые, вами лично воспитанные и обученные, которым не страшно поручить важное дело…

Ник осторожно примостился на краешке раскладного стула, стараясь, чтобы связанные за спиной руки не упирались в брезентовое полотно спинки и не нарушали, тем самым, общую координацию в пространстве.

– Вы хотите мне сказать (или же показать?), что-то очень важное? – запоздало догадался Ник.

Профессор Браун скупо усмехнулся, продемонстрировав крупные, безупречно-белоснежные зубы:

– В безусловном порядке, капитан НКВД Иванов, просто мечтаю…

Так оно всегда и происходит: мнишь себя хитрым прожжённым лисом, опытным, многократно битым жизнью, а по факту оказываешься жалким кроликом. Причём, уже выпотрошенным и порезанным на порционные кусочки. А вот и он, большой котёл с кипящей водой, сдобренной зеленью и разными кореньями, – в двух шагах.

Блин!!!

Ник показал себя в этой ситуации истинным джентльменом: сделал вид, что является глухонемым от рождения, да и юмор воспринимает только английский, желательно – с шотландскими корнями.

Проще говоря, загадочно молчал и презрительно щурился.

Браун это оценил, чуть погоде развернул на столе большой лист ватмана и подытожил:

– Рад, что вы всё воспринимаете правильно. Не придётся терять драгоценного времени на борьбу с пошлой истерикой. Смотрите внимательно…. Это – пещера первого горизонта, низкая, длиной всего-то метров двести. В её южном углу раньше располагалась каменная лестница, ведущая вниз, на второй подземный горизонт: ровно сто одиннадцать ступеней, высота каждой ступени – сантиметров тридцать пять. После последнего землетрясения на месте лестницы осталась только большая дыра. Мы там уже установили мощную механическую лебёдку, оборудовали специальную клеть…. Перейдём, пожалуй, ко второму горизонту. Лестница вела в Дежурный зал. Из него по короткому штреку можно было попасть в Загадочный зал. Сейчас этот проход прочно завален, первым делом придётся расчищать именно его. Но это ещё не всё. Из Загадочного зала, смотрите внимательней, один из штреков ведёт в Тайный зал, в нём и сложены наши с вами вожделенные сокровища. Завален этот штрек или свободен? Кто знает. Да вы не думайте, что я – зверь какой, эту славную карту, так и быть, отдаю в ваше полное распоряжение …. Всё понятно, господин капитан Иванов? Или же требуются некие пояснения?

– Требуются, – скупо подтвердил Ник.

Браун недовольно поморщился, достал из коричневой кожаной папки кипу бумаг, торопливо полистал, мельком ознакомился с содержанием некоторых документов, небрежно запихал бумаги обратно и выдал:

– Капитан Иванов, Никита Андреевич. Судя по всему – вы умный человек. У вас имеется свой приказ, у меня – свой. Вернее, мною получено целых три противоречащих друг другу приказа, каждый из которых я обязан скрупулезно выполнить, если не хочу, конечно, досрочно вылететь в отставку или даже попасть в тюрьму…. Итак. Президент США обязал меня в кратчайшие сроки доставить в Вашингтон весь архив господина Льва Троцкого.

Браун сделал ударение на слове «весь».

– В то же время, мой прямой шеф, глава одной из секретных спецслужб, настаивает, чтобы весь архив был уничтожен. По его авторитетному мнению, игры с такой мощной бомбой – дело совсем небезопасное, никогда не знаешь, когда бомба взорвётся, и в какую сторону будет направлена ударная волна…. Последним со мной беседовал мистер Ротшильд, человек, к словам которого прислушивается вся Америка, включая сенаторов, конгрессменов и самого Президента. Так вот, мистер Ротшильд считает, что действовать надо строго выборочно: самый неприглядный компромат, могущий поставить крест на любом сотрудничестве с СССР, а тем более – на возможных союзнических отношениях, необходимо полностью уничтожить, а оставшуюся часть архива – доставить по назначению.… Вот, сижу я, ломаю голову над решением этой головоломки: как всем сильным Мира сего угодить и ни с кем не поссориться? А тут вы идёте навстречу…. Просто – Божий подарок! Презент нежданный! Теперь-то понимаете?

– Нет, – честно признался Ник. – Абсолютно ничего не понимаю. Главным образом того, почему я до сих пор ещё жив.

– Я считал вас более сообразительным, – криво усмехнулся профессор. – На Чукотке вы переиграли меня вчистую. Да ладно, я не в обиде, всё по-честному было, Игра – она такая штука, в ней и выигрыши случаются, и досадные проигрыши. Теперь ваша очередь, наконец-таки, пришла – проигрывать…. Ладно, перехожу непосредственно к делу. Как вы, наверное, понимаете, из трёх господ, отдавших эти недвусмысленные приказы, наибольшим авторитетом – лично для меня – является мистер Ротшильд. Что, удивлены? Да полноте, именно мистер Ротшильд является настоящим хозяином Соединённых Штатов, все остальные – просто пешки на шахматной доске. Так вот, я решил полностью и однозначно выполнить указания мистера Ротшильда, но – сугубо вашими, капитан, руками. Вы спускаетесь в пещеру, старательно разбираете завал, если надо – то и два, находите сундуки с архивами нашего уважаемого Лейбы Бронштейна, открываете их, уничтожаете документы и фотографии, которые – на ваш взгляд – представляют наибольшую угрозу вашей стране и вашему Вождю лично, а остальное отдаёте моим людям. Дальше – как и договаривались: документы вместе с моими сотрудниками поднимаются наверх, мы сразу же уходим, оставив бывшим заложникам суточный запас продовольствия, а вы строите из уже спущенных вниз досок длинную лестницу и спокойно выходите на поверхность. На этом, собственно, и всё. Расходимся, как в море корабли, и отдыхаем друг от друга – до следующей случайной встречи…. Как вам такой расклад, мой друг, бодрит?

– А не боитесь, что я весь архив уничтожу? – небрежно поинтересовался Ник.

Браун только криво улыбнулся.

– Не боюсь. Рядом с вами постоянно будут находиться двое моих людей, раз в сутки буду их менять…. Усмехаетесь? Ну, понятно, вы же со старшим лейтенантом Банкиным – крутые супермены, вам и целый взвод голыми руками отправить к праотцам – раз плюнуть. Ничего, перестрахуемся…. Эй, Смит! – обратился профессор к здоровенному белокурому детине, бдительно прохаживавшемуся невдалеке с винчестером наперевес. – Приведи-ка сюда этого молодого краснорожего и старого толмача.

Через две минуты облом в пятнистых штанах и в футболке защитного цвета без рукавов, гордо выставив напоказ бицепсы, которым и Шварценеггер позавидовал бы, подвёл к столу Мэлви и незнакомого Нику седобородого пожилого типа.

– Джек Негро, карибский охотник, – кивнул Нику седобородый и прикоснулся средним и указательным пальцами правой руки к краю своей широкополой шляпы.

– Андрес Буэнвентура, торговец фруктами из Барселоны, – скромно отрекомендовался Ник.

Джек Негро тут же расплылся в широченной улыбке:

– Это вы, сеньор, правильно заглянули в наши края, здесь и апельсины недурственные растут, и бананы достаточно дёшевы…

– Отставить болтовню! – нетерпеливо прикрикнул Браун. – Переводите, Негро, этому краснокожему молокососу…. Итак. Все индейцы, пригодные к физическому труду, спущены вниз. Им уже и руки развязали. Обратной дороги нет. Поэтому дело простое. Даю вам на всё про всё – ровно двадцать суток. Если за это время поднимут наверх сундуки с бумагами, то всех отпущу живыми, даже денег дам немного. Если же нет, то всех женщин и детей прикажу убить в тот же день. Более того, лично всем влеплю по пуле в голову…. Перевели? Идём дальше. Сеньору Буэнвентуре разрешается осмотреть и прочесть все найденные бумаги. Более того, ему разрешается даже сжечь до половины всех этих бумаг – на его усмотрение. Но не более половины! Если же я узнаю, что это требование было нарушено, то умрут все. Торжественно обещаю: все умрут! Так что, предлагаю вождю Мэлви очень внимательно присматривать за сеньором Андресом Буэнвентурой, а также тщательно считать прошедшие дни…. Перевели? Отлично. Вопросы отменяются, все свободны. Уводи их, Смит. Мистер Негро – что сейчас не успел – по дороге этой обезьянке переведёт. Пошли вон! Пусть загружаются в клеть и там дожидаются сеньора Буэнвентуру…

Здоровяк отконвоировал Мэлви и Негро в пещеру.

Браун внимательно посмотрел Нику в глаза.

– Что же сказать вам на прощанье, милый друг? Первое, мне искренне жаль, что уважаемые мной супруги Сизые оказались замурованными в той тупиковой пещере. Это был их выбор, в конце-то концов. Мы всем по-честному предлагали выйти на земную поверхность. Впрочем, зная об их выдающихся талантах и недюжинных способностях, я не удивлюсь, если им удастся выбраться и из этого переплёта.…Второе, господина Александра Аматова вы прикончили абсолютно правильно. Дрянной был человечишка, работал на всех подряд, на всё был готов – ради презренного металла.…Третье, прошу – не торопитесь убивать моих людей. Главная их функция – чисто информационная. С помощью специальных портативных передатчиков они будут регулярно сообщать мне обо всех ваших успехах и возникающих проблемах. В случае если они пропадут из эфира, я буду вынужден застрелить энное количество заложников – в зависимости от степени испорченности настроения…. Вам всё ясно? Тогда пройдёмте в пещеру. Пришло время старта, труба зовёт! Извините, один момент, – профессор достал из заднего кармана своих штанов маленькое прямоугольное зеркальце и принялся внимательно изучать ярко-красный прыщ на своей правой щеке. Жирный солнечный заяц неожиданно выскочил из зеркального омута, резво проскакал по камням Индейского Нагорья и затерялся где-то в чёрных пейзажах Сизых болот, сгоревших дотла. Браун недовольно поморщился и спрятал зеркальце обратно в карман.

Ник и профессор двинулись к пещере.

В голове у Ника тут же родилась неожиданная мысль: «Руки у меня, конечно, связаны. А зубы-то – вот они, свободны. Если резко метнуться к Брауну и вцепиться ему зубами в горло? А что, имеются реальные шансы прикончить старого негодяя…. Только, вот, какой смысл в этом геройстве? Похоже, что никакого…».

Он шагал, никуда особо и не торопясь, размышляя о всяких загадочных перипетиях такой непростой жизни.

Даже стишок, сам по себе, придумался:

 
Вот и всё, а дальше – только стенка
Бритый мой затылок холодит…
У Бушкова – новая нетленка,
И заря – в том зеркале – горит.
И горит заря – назло козлам тем!
Наши на подходе – как всегда…
Опоздают – или что навроде…
Мы умрём – на сей раз навсегда…
На прощанье стоит побороться.
И та пуля первая – в бедро…
Доползём, и тонкий лучик солнца
Направленье показал давно.
Доползём – и в горлышко зубами…
А вторая пуля – наповал.
Не успел я попрощаться с вами,
Виноват…
 

«Да, красиво, конечно, – так вот умереть, отведав напоследок солёной крови врага. Бесспорно – красиво! Кто что против скажет? Не слышу, ау! Только бесполезно это и, в данном конкретном случае, даже вредно. Потому как общему делу только навредит…»

Звонкая капель, тоскливый скрип канатов, чьи-то тяжёлые вздохи со всех сторон.

Медленно опускались – в полной темноте, могли бы и свечку выделить, жмоты копеечные…

Воздух словно бы загустел, стало нестерпимо душно, жарко и как-то совсем неуютно. Даже сомнения закрались: может, это коварная ловушка, и всех их просто-напросто решили зажарить заживо? Хотя – зачем? Могли и расстрелять по-простому, без всяких хитрых заморочек…

Неожиданно со всех сторон налетела живительная прохлада, внизу приветливо замигали яркие огоньки. Ещё немного, и клеть коснулась своим деревянным дном каменного пола второго пещерного горизонта.

– Ничего себе! – громко присвистнул Ник.

Они находились в огромном зале, именно в зале, а не в нише или там в помещении. Высота от пола до потолка – метров сорок пять, определить же площадь зала сходу не удавалось, но было ясно, что речь шла о многих и многих тысячах квадратных метров.

Рядом с клетью горело несколько неуклюжих масляных ламп, но всё равно – вокруг царил таинственный полумрак, плавно переходящий в полную, откровенно-недобрую черноту.

По сторонам угадывались ящики и тюки с различными грузами, вокруг клети собрались встревоженные индейцы, что-то негромко говорящие хором, за их спинами виднелось хмурое лицо Банкина, ещё дальше, уже на границе полусвета и тьмы, угадывались два пятнистых силуэта с винтовками наперевес. Подбежал тощий индеец-подросток, ловко перерезал большим армейским ножом (подарок от Брауна!), у всех троих вновь прибывших толстые верёвки, связывавшие их руки.

По знаку, поданному Ником, Мэлви сделал шаг вперёд, поднял правую ладонь вверх и заговорил – медленно и протяжно.

Ник многозначительно кивнул Банкину, взял под локоть Джека Негро и отвёл его в сторону.

– Я тут за старшего, и мне решать судьбы всех остальных, – доходчиво разъяснил ситуацию Ник. – Так что, любезный Джек, не обижайтесь, рассказывайте: кто вы, что вы, ну, и всё тому подобное…

Недоверчиво косясь на Банкина, застывшего в двух шагах в позе «неожиданно-заснувшей обезьяны», Негро поведал свою нехитрую историю:

– Я обычный карибский охотник, последние три года работаю под заказ. Богатые сеньоры и сеньориты заказывают редких попугаев и других разных милых птичек, а их мужья и любовники – птенцов орлов и ястребов. В этот раз я по окраине Сизых болот шастал: один бродячий цирк заплатил задаток за парочку молодых узорчатых анаконд. Смотрю – костёр горит. Подумал, что это кто-то из наших, как дурак последний подошёл поздороваться. Ну, и повязали, с собой прихватили – в качестве переводчика, охотника и повара. Отпустить обещали, когда всё закончится. Хотите – верьте, хотите нет…

– Из городка Сан-Анхелино кого знаете? – строго, голосом капитана Зорго спросил Банкин.

Джек Негро, явно сбитый с толку, уставился на Банкина с видом испуганного школьника, застигнутого учителем врасплох за выуживанием шпаргалок из расстегнутой ширинки, но достаточно быстро пришёл в себя и сообщил:

– Вот, старину Зорго и знаю, наши корыта многие годы рядом у пирса стояли. Да и ещё несколько тысяч разных людишек обоего пола. Я же сам родом из Сан-Анхелино, поэтому и знаю всех.

– И с капитаном Большим Сидом знакомы? – в свою очередь слегка полюбопытствовал Ник.

Джек Негро неожиданно смутился и спрятал глаза за широкими полями своей шляпы. Через минуту он неуверенно произнёс:

– Да это я и есть – капитан Большой Сид. Вернее, был им. Уже лет пять прошло, как моя «Красавица» неожиданно села на рифы возле Гренады, да и затонула во время первого же шторма. Груз тогда был в трюме дорогой, незастрахованный. Понавешали господа судейские на меня всякого, даже хотели в тюрягу засадить. Вот, и пришлось в охотники податься: лучше уж по джунглям испытывать терпение судьбы, чем за решёткой гнить долгие годы.

Уже ради праздного любопытства Ник поинтересовался:

– Не подскажете ли, почему доблестный Зорго до сих пор не сделал предложения прекрасной сеньоре Саре Монтелеон? Ведь даже невооружённым глазом видно, что они любят друг друга. Что же им мешает быть счастливыми?

– А кто вам сказал, что они несчастливы? – неожиданно надулся гордым мыльным пузырём Негро. – Чистая совесть, незапятнанная честь – что ещё надо, собственно говоря, чтобы ощущать себя бесконечно-счастливым человеком? Почему они не вместе? Зорго и дон Мануэль, покойный муж сеньоры Сары, были закадычными друзьями с самого детства. Вместе росли, взрослели, вместе за Сарой ухаживали. Она тогда выбрала Мануэля. Что же с того? Бывает. Зорго у них на свадьбе был главным распорядителем. Неудобно ему теперь свататься к вдове своего погибшего лучшего друга. Да и ей как-то неудобно – его ухаживания принимать…. Говорите, что уже почти тринадцать лет прошло с того момента, как Сара Монтелеон стала вдовой? Что из того? Для кого-то тринадцать лет – это много, для кого-то – ничто. Смотря с какой точки зрения посмотреть. Всё хорошо у Сары и Зорго будет. Когда? Когда время придёт, когда всё сложится, когда Святой Анхелине, в конце-то концов, это будет угодно…

По наступившей тишине стало понятно, что и Мэлви всё своим соплеменникам разъяснил: индейцы и индианки, среди которых была и Нуру, дисциплинированно принялись разбивать стационарный лагерь около одной из стен подземного зала.

Ник решил ознакомиться с содержанием пакетов, тюков и ящиков, спущенных вместе с ними в подземелье.

Нельзя сказать, что всего было в избытке, но чувствовалось, что мистер Браун сделал всё возможное для успешного достижения конечной цели, особенно учитывая, что буквально все грузы сбрасывались на парашютах.

Лопаты, кирки, ломы, специальные горные долота, кувалды, различные молотки, клинья, прочие инструменты, предназначенные для разбора завала в подземном штреке, включая десяток носилок фабричного изготовления, даже два ящика с динамитом имелись в наличие. Кроме этого – несколько десятков больших коробок со свечами, полтора десятка масляных ламп, восемь бочонков со специальным маслом и три примуса для приготовления пищи, работавшие на том же масле. Если быть абсолютно точным, то эти кухонные приспособления больше всего напоминали обычные русские керосинки, но Нику как-то больше нравился термин «примус».

Запас продовольствия тоже выглядел неплохо, особенно учитывая, что все работы должны были завершиться за двадцать суток: варёные макароны в пятикилограммовых жестяных банках, пряники, кукурузная мука, соевые галеты, рыбные консервы, тушёная кенгурятина, бобы в томатном соусе, даже наличествовало пять крепких ящиков с калифорнийским красным вином – в бутылках толстого тёмно-зелёного стекла, пересыпанных эвкалиптовыми стружками.

Сзади раздалось интеллигентное покашливание.

Ник обернулся. Невдалеке маялся один из «пятнистых» – длинный сутулый тип с бухгалтерскими очками на толстом носу. Дылда всем своим видом изображал дружелюбие и смущение, даже винчестер опустил стволом вниз.

– Ну, чего надо, эсквайр, твою мать? – рявкнул на него Ник на чистейшем английском языке.

– Абсолютно ничего не надо, босс. Работайте и не обращайте на нас никакого внимания. Словно бы нас и нет вовсе, – покладисто ответил очкастый «эсквайр».

Ну, что же, пришла пора осмотреть и фронт предстоящих работ.

С собой Ник прихватил Банкина, Джека Негро да ещё парочку ярко-горевших масляных фонарей.

Метров через триста они упёрлись в каменную неровную стену, вот и искомый подземный коридор, имевший некогда прямоугольный профиль. Нынче же потолок хода просел и угрожающе выгнулся вниз, на полу беспорядочно громоздились валуны, выпавшие из верхней кровли и боковых стен. Проползти-то по штреку, наверное, можно, но уж очень страшно – вдруг, какой камень неловко заденешь, и потолок окончательно рухнет тебе на голову? А ведь ещё большие сундуки с документами по этому коридору придётся транспортировать. Прав негодяй Браун: здесь необходим очень серьёзный и вдумчивый ремонт.

– Меньше чем за полторы недели не управимся, – важно и авторитетно заявил дипломированный горный инженер Банкин.

Негро, соглашаясь с ним, покивал головой.

Вернулись к клети, позвали Мэлви, сообща составили план предстоящих работ, разбились на смены, назначили бригадиров.

Через четыре часа первая смена, в состав которой вошли Ник, Негро и пятнадцать чиго, приступила к ремонтным работам, остальные, слегка перекусив, благоразумно улеглись спать.

Технология восстановления штрека оказалась совсем даже нехитрой: брались толстенные брёвна, сложенные в Дежурном зале кем-то неведомым и рачительным, судя по всему, очень много лет назад, отпиливались до нужной длины и подставлялись наискось под провисшую кровлю. После чего по их нижним частям (одновременно работая сразу с несколькими брёвнами), осторожно ударяли специальными деревянными кувалдами, самостоятельно изготовленными всё из тех же брёвен. Кровля постепенно выпрямлялась, после чего брёвна меняли на более длинные, с пола штрека убирали тяжеленные камни, выпавшие из стен во время обвала, и потихоньку продвигались вперёд.

За двенадцать часов они прошли метров девять-десять. Банкин, приведший с собой следующую смену, остался доволен таким высоким темпом.

– Верной дорогой идёте, товарищи! – голосом Владимира Ильича Ленина радостно заявил Гешка. – Прямо в счастливое светлое будущее!

Работали как проклятые, себя не жалея: смена, сон, снова смена.

Раз в сутки «пятнистые» менялись, иногда вместе с новой сменой караульных добрейший профессор Браун подбрасывал разных деликатесов: один раз – освежёванную тушу дикой ламы, другой – с десяток ободранных кроликов.

– Они, морды наглые, там наверху ещё и охотятся, – завистливо вздыхал старик Негро.

А работа по восстановлению подземного коридора оказалась, воистину, сволочной. По стенам штрека непрерывно сочилась ледяная вода, которая, попав на пещерный пол, тут же смешивалась с каменным крошевом, образуя потоки вязкой цветной грязи, переливавшейся за края ботинок и сапог. Брёвна были тяжеленными, килограмм по двести пятьдесят каждое, и толстенными – руками не обхватить. Спину ломило невыносимо, руки-ноги покрылись многочисленными чёрными синяками, вдобавок к этому все нешуточно простудились: сопли текли рекой, канонада от кашля не затихала ни на минуту.

По просьбе Ника «пятнистые» опустили в Дежурный зал всяких микстур и порошков, от себя Браун добавил также соты с мёдом диких горных пчёл. Горячий чай с этим мёдом помогал по-настоящему, лучше всяких лекарств и таблеток.

А ещё с личной гигиеной было всё очень плохо. Холодной воды было – море, вернее, целый ручей, что монотонно звенел недалеко от восстанавливаемого штрека: вытекал прямо из стены Дежурного зала, метров через двести пятьдесят уходя через природное отверстие вниз, под каменный пол.

Но вода в ручье была ледяная, а использовать примусное масло для нагрева воды – роскошь непозволительная.

Неожиданно Мэлви нашёл в дальнем конце зала несколько горячих камней.

Это частично помогло решить проблему: вычистили две пустые, спущенные «пятнистыми» вниз столитровые бочки из-под солярки и установили их на горячих камнях. Зачем, спрашивается, Брауну солярка, и куда он её девает? Одна ёмкость предназначалась для мытья грязных тел, другая – для нехитрых постирушек. В начале смены двое дежурных наполняли бочки водой из ручья, через двенадцать часов тёплой воды было – хоть залейся. Очерёдность купания в бочках устанавливал тупой честный жребий, никаких тебе пакостных привилегий – демократия полная: все строго по очереди, друг за другом, влезали в бочку. Сомнительной была такая гигиена, но ничего не поделаешь, другой-то не было…

Как-то совсем незаметно для себя – вработались.

Кончалась смена, с удовольствием плескались в бочке, стирали грязное бельишко, плотно ужинали (а может – завтракали?), и тут же засыпали.

Ник иногда задерживался у крохотного костерка – поболтать немного с Джеком Негро, послушать его завлекательные байки о здешних краях.

– Как-то в молодости мы с Зорго и Мануэлем решили искать на побережье старинные клады, которые в былые времена здесь зарывали пираты и прочие тёмные личности. Традиция такая. Наняли на работу два десятка местных бездельников, нашли старую полузасыпанную штольню, стали поднимать горную породу наверх. Вдруг – прямо из стенок штольни – пошёл какой-то странный газ. Зеленоватые такие струи начали лениво выползать из горных выбоин и каверн. Кто вдыхал ту зелёную взвесь – тут же превращался в полного идиота: падал на землю и начинал биться в страшных конвульсиях, ругаясь при этом на каком-то совершенно-незнакомом языке. Восемь человек мы подняли на поверхность. Семеро потом умерли, один же полностью оклемался и много лет потом вместе с Зорго на «Усладе» ходил, пока однажды в Гаване его пьяная проститутка не зарезала…. Ладно, продолжаю. Справились мы с этой напастью на удивленье быстро: один пожилой индеец посоветовал в штольню опустить пару свинок, послушались – опустили, после этого тот газ дурманящий и пропал навсегда. Дошли до дна штольни, стали горизонтальный штрек в сторону бить – согласно старинной карте, купленной в Сан-Анхелино у одного прохиндея. Неожиданно образовалась новая напасть: комары гигантские, не пойми и откуда, принялись вылетать. Пробуришь горизонтальные скважины малого диаметра, тротил туда заложишь, подорвёшь, только пыль от взрыва осядет – тут же из забоя вылетает с десяток-другой злющих комаров и давай жалить всех подряд. Многие после тех укусов умирали сразу, некоторые только распухали во всех местах, но на целую неделю, следовательно, тоже были – не работники…. С комарами мучились месяца два с половиной. Потом Зорго выписал из самого Парижа своего давнего приятеля. Вот, тот оказался толковым малым. По его совету к нам доставили граммофон, а к нему в придачу пластинку – с записью скворцовых весенних арий. Всё, после этого пропали комары…

– Ну, дядя Джек, удиви, пожалуйста, – попросил Банкин, подошедший со своей сменой на отдых, слегка приобнимая Нару за худенькие плечи. – Заверни что-нибудь такое, чтобы спать расхотелось совсем.

Джек, усмехнувшись, продолжил рассказ:

– Нашли вход, ведущий на нижний горизонт. Из подручных материалов смастерили лестницу, спустились вниз, осмотрелись. Глядь, прямо перед нами стоит Чёрный Козёл. Огромный – семь-на-восемь, восемь-на-семь. На самом деле, меньше, конечно, два-на-два-на-два, в метрах, понятное дело…. Стоит, гад загадочный, и рычит – куда там стае разъярённых ягуаров. Мы, естественно, тут же беспорядочную стрельбу по нему открыли из всех стволов. Минут пять палили безостановочно, обоймы меняя и затворы передёргивая, а ему хоть бы что. Отряхнулся, заржал глумливо, да и убежал в подземный коридор…. После такого странного происшествия и исследовать ту местность стали не сразу, каждого шороха опасаясь. Потом и на этом горизонте хлопот хватало: то внезапно пропала группа разведчиков, то стрела бронзовая кому из наших прилетела в плечо. Причём, полностью бронзовая стрела, не в том смысле, что у неё был бронзовый наконечник, а полностью бронзовая, то есть, выкованная из цельного прута…

На девятые сутки они, наконец-таки, восстановили штрек полностью, после чего вошли в Загадочный зал.

Было здесь на что посмотреть, было – чему удивиться несказанно. Нет, понятно, что первым делом все бросились к штреку, что должен был вести в Тайный зал. А толку? Завалено всё там так было, что от натуральной каменной стены трудно отличить.

– Сэр, что мне доложить наверх? – уважительно, но вместе с тем и растерянно спросил белобрысый облом Смит, являвшийся в это время полномочным представителем профессора Брауна в подземной стране.

– Доложите, что через два часа, минута в минуту, мистеру Брауну будет представлен детальный план наших дальнейших действий, – не задумываясь, ответил Ник.