Текст книги "5 судьбоносных вопросов. Мифы большого города"

Смысл работы – зарабатывать

– А я вот могу понять этот ужас и растерянность людей более старшего поколения, причины их неприспособленности к новым экономическим условиям. Несколько поколений наших людей выросло на другой идеологии, они были приучены к одному стилю жизни, способу мыслить и не приучены к другому. Они успели проработать десятки лет «по-старому». Понятно, что у них эта шестеренка в голове не сработала, и понятно, почему она не смогла сработать. С чего? У них нет опыта думать в эту сторону!

– Это самая большая проблема.

– Но и сейчас много, даже очень много молодых людей, недавно закончивших школу, которые мечтают о наемной работе «от звонка до звонка». А ведь они не застали социализма, не успели пожить в нем. Но они не видят этой радости и новых возможностей творить, выбирать работу – вот так, как вы говорите. Они не хотят творить, они хотят социальных льгот и требуют себе хорошую зарплату. И куда они идут? Правильно, в те профессии, где сохранилась эта государственная опека, фактически доперестроечная, например в милицию. А если они не могут встроиться в бизнес, то озлобляются, ищут виноватых. Отсюда и эти «жесткие» молодежные течения. Эти люди не успели побыть рабами, но фактически этого ищут.

– Это же естественно! И происходит это по той простой причине, что мы так и не изменили статуса работы в пространстве жизни и свои представления о работе.

– Мы – это кто?

– Общество. Изменилась сама работа – по умолчанию, а представление о ней осталось прежним. У нас до сих пор в языке осталось это словосочетание – «получать зарплату». Не зарабатывать деньги, а именно «получать плату». Во множестве стран даже в армию люди идут, чтобы заработать. Другое дело, что там они зарабатывают не только деньги, но и медицинскую страховку, возможность бесплатного обучения в вузе, какие-то еще дополнительные льготы. Но для западного человека медицинская страховка, образование – это вполне себе «живые» деньги.

А у нас как не было понимания, что на работу ты идешь зарабатывать, так и нет. Ну нигде с такой настойчивостью не задают вопрос психотерапевту: «Доктор, мне обязанности увеличили в три раза, а оклад не повысили… Как просить о повышении?» Вообще-то говоря, это банальность: у тебя увеличивается круг функциональных обязанностей, значит, тебе должны поднять зарплату. Вообще это должны сделать автоматически, но если кто не понял или забыл – просто напомните. Ну это, по крайней мере, логично. Человек раньше на такую-то сумму производил продукт, теперь на другую, в три раза большую, – «где деньги, Зин?»

Нам же это и в голову не приходит. Мы себя неловко чувствуем… Боимся вопрос поднять. Видимо, продолжаем думать, что имеем дело с каким-то абстрактным государством, которое само знает, сколько кому давать, а не с конкретным бизнесменом, который за счет труда своих работников увеличивает свои прибыли и должен, соответственно, со своими работниками этими прибылями делиться. Но нет, мы ждем, что нам с широкого барского плеча… Да не будет никакого «плеча», если мы не поймем, что работа – это не отсидка, а способ производства ценностей. А следовательно, если мы производим ценности – по сути деньги, – они, какой-то своей частью, нам принадлежат.

Смысл работы – заработок. Это так, и от этого никуда не деться. Все остальное, не за деньги, – развлечение. Зачем я буду ходить на работу, если я ничего не зарабатываю? Я лучше в футбол погоняю, в лес съезжу, на природу… Потому как если это не вопрос денег (потому что мне их все равно не платят), то лучше уж, наверное, я придумаю сам, как мне мое свободное время провести, так ведь? Но нет, понятие «заработка» так в нашей культуре и не оформилось.

У нас до сих пор работа – отдельно, деньги – отдельно. «Дайте нам денег, повысьте зарплату» – типичное требование. А напротив сидит начальник и считает убытки на производстве. Деньги же не с неба берутся. Их или рабочий коллектив зарабатывает, и тогда можно претендовать на часть прибыли. Или не зарабатывает, и тогда повышения зарплаты просто не может быть. И неважно, восемь часов ты высиживаешь в офисе или двадцать четыре, вопрос не во времени, вопрос – в количестве произведенных ценностей.

У нас в головах все еще господствует эта странная идея – что деньги где-то печатают, а потом они распределяются по мере работы печатного станка. Это, мягко говоря, фантазия. Деньги – это эквивалент ценностей, которые производятся человеком на производстве. Производите и требуйте свою долю. Только понимайте, что вы производите, сколько это стоит и, соответственно, на что вы при такой производительности можете рассчитывать.

Про все бесплатное

Когда я пошла в наш уважаемый Университет за вторым высшим образованием, то столкнулась с очень странным отношением к деньгам у преподавателей. Лекции у нас были вечером, мы приезжали после работы уставшие, но настроенные решительно: мы ведь деньги за учебу заплатили, и немалые. Мне вообще кажется, что мы были самыми благодарными студентами – «жадинами»: мы хотели взять от преподавателей как можно больше знаний, нужных и ценных. А что нам «давали»? Один из лекторов был просто великолепен. Обычно он опаздывал на занятия минут на десять, а потом еще полчаса жаловался на то, что его труд в вузе смехотворно оценивается государством, и поэтому он ВЫНУЖДЕН, чтобы свести концы с концами, заниматься с нами, «платниками».

Самое забавное: если мне не изменяет память, он читал нам курс по инженерной психологии и психологии труда. После знакомства с психологией такого труда я быстро забрала документы с этого спецфакультета и поступила на другой, преподаватели которого имели более понятные мне представления о своем труде и его оплате. В общем, проголосовала рублем.

Но все-таки эти представления – о том, что твоя работа и жизнь никак не связаны с тем, что тебе «положено», – еще остались. Конечно, здесь мы с Андреем не смогли не вспомнить о наших пенсионерах.

– Вот возьмем наши пенсии. Откуда они берутся? Идея повысить пенсии – она прекрасна, слов нет. Но откуда возьмутся деньги на пенсии? Деньги берутся из пенсионного фонда, а средства пенсионного фонда образуются за счет отчислений работающих граждан. Вот я работаю, отчисляю средства в пенсионный фонд, а из этих средств моей маме – пенсионерке – платят пенсию. Иными словами, работающие граждане производят некий объем ценностей, от которых часть отделяется и передается в пенсионный фонд и потом распределяется между теми, кто ценностей не производит – по возрасту или по болезни.

То есть если мы переведем все это в некое натуральное хозяйство, то это будет выглядеть примерно следующим образом. Я произвожу 10 чанов какого-нибудь варенья в единицу времени, а есть пенсионеры, которые не производят варенья, но им тоже надо что-то есть. И вот мы все вместе (общество) договорились, что каждый по чану того, что он производит – кто чан варенья, кто чан крупы, кто чан творога, – будет отдавать в пенсионный фонд, а там уже это добро будут распределять между неработающими гражданами.

И теперь – что такое «повысить пенсии»? Это значит, что пенсионерам будут давать больше, чем дают сейчас, и это автоматически означает, что у меня должны взять больше чанов. Не один чан с вареньем, а два или даже три. А больше неоткуда, потому что сколько мы произвели чанов (я – варенья, кто-то – крупы, кто-то – творога) – это все, что у нас есть. На всех! Причем из моих чанов еще часть я должен буду отдать – на оборону (армия), на охрану правопорядка (милиция), на образование юных граждан моей страны («бесплатное» образование), на «бесплатную» медицину и так далее. Это все налоги – «социальный», «подоходный», всякие «НДСы» и так далее. Из них получаются зарплаты врачам, учителям, ученым, военнослужащим, МВД, ФСБ, ФАПСИ, зарплаты чиновникам, «оборонный заказ»… Вы считаете? У меня уже четыре чана осталось, а то и три, а то и два. И вот я со своими оставшимися у меня чанами выхожу на улицу и говорю: «Кто поменяет чан варенья на чан мяса? Мяса хочу…» Разгуляево! И ни в чем себе не отказывайте…

У нас сейчас есть иллюзия, что с экономикой все замечательно, потому что нефть только дорожает на мировых рынках. Но ведь это все дело случая… Как только нефть падает до себестоимости ее добычи (что и случилось в конце девяностых) – а в России достаточно высокая себестоимость добычи нефти, – налоги от нее в бюджет резко сокращаются, и привет… Оказывается, что в России работающих граждан (не бюджетников), производящих некий продукт (чаны), – с гулькин нос и на их отчисления в бюджет, в пенсионный фонд невозможно ни пенсии нормальные выплатить, ни бюджетников содержать, ни в армии порядок навести. Все – до свидания! Дефолт. Поминай как звали.

Сейчас мы тупо проедаем свои природные богатства (именно эти средства составляют в настоящий момент львиную долю государственного бюджета), по сути – воруем их у будущих поколений. А так-то бюджет складывается из прямых отчислений от наших заработков, от того, сколько и каких ценностей мы произвели. В общем, сколько мы произвели продукта на всех, столько и будет. А просто так, ниоткуда, деньги не возьмутся. И это – то, что мы произвели, – мы должны будем разделить на всех: пенсионеров, инвалидов, а также – на образование, на здравоохранение, на детей бездомных, на государственное обеспечение, на защитников отечества. Это все будут мои и ваши – работающих граждан – «чаны». Мы их производим и ими делимся.

Деньги – вещь очень понятная и осязаемая, только надо понимать – откуда они. И их надо зарабатывать, а если ты хочешь чего-то бесплатно, то должен понимать, что это будет только за счет кого-то – или чьих-то «чанов», или за счет нефти, то есть за счет твоих детей. Если я хочу «бесплатную» медицину, то должен быть готов к тому, что государство в ответ на это мне скажет: «Хорошо, только с тебя теперь – в счет “социального налога” – два чана твоего варенья вместо одного». Если кто хочет бесплатное образование и улучшение его качества, то извините, пожалуйста, еще «чан». Тут все просто как дважды два.

Но мы до сих пор совершенно не готовы перестроить свое мышление. Не понимаем, что мы все находимся в одной лодке. Причем у нас есть те, которые гребут, те, которые не могут грести по объективным причинам, и те, кто филонят – дурака валяют. И в целом можно, мне кажется, понять, что те, кто гребут, не прочь выкинуть из лодки тех, кто филонят. А когда они гребут за тех, кто болен или стар и потому грести не может, то последние должны сказать им за это – «большое спасибо», а не плевать вслед, как у нас часто случается.

Ненавидеть богатых, не любить успешных, не дорожить талантами – это рыть себе могилу. Богатые, успешные и талантливые как-нибудь без этой нашей «любви народной» обойдутся, но, ощущая негативное отношение к себе, они вряд ли сделают для этого народа хоть что-нибудь. Вылезут из нашей общей лодки, пересядут в лайнер океанский, и до свидания. А вы уж тут – радеющие за «социальную справедливость» – барахтайтесь как придется. Причем надо сказать, что гребут эти богатые, успешные и талантливые далеко не в идеальных условиях – тут и волны, и шторм, и цунами… Производство, бизнес – это же не курорт никакой. Если кому-то так кажется, то он, мягко говоря, заблуждается.

– Про отношение к успеху мы еще поговорим. Я вот чего опять не поняла. Вы говорите о том, что у нас общество не сформировало изменения отношения к работе и деньгам. Именно общество не рассказало про это и не показало – на пальцах, на яблоках, на чанах – так, чтобы все поняли. У общества нет лица, я не знаю, что это за персонаж – «общество»? Кто именно это должен был сделать, но не сделал и как это представление должно было формироваться?

Я более-менее представляю себе, что такое государство. Сейчас не на общество, а на государство модно всех собак вешать.

Кстати, с обеих сторон. И у пенсионеров претензии к государству – мало дают, и у предпринимателей претензии к государству – много отбирают. Государство – это такое чудище, монстр из фильма ужасов: одним не дает работать и отнимает последнее, а другим хронически недодает. Знаете, мне в этом смысле очень жалко наше государство: никто его не любит, но все с него требуют. Незавидная доля.

И все-таки мне кажется, что именно государство можно обвинить в очередном смертном грехе – именно оно должно было объяснить, но не объяснило… Я не понимаю, как общество, в котором это представление не сформировалось, может объяснить что-то самому себе? Вытащить себя за волосы из болота? Ну это какая-то странная конструкция, парадоксальная как минимум.

– Я вот как раз считаю, что это общество должно было делать, а не государство. Государство (если понимать под государством органы «власти») – наемный работник, менеджер, управляющий, по-старому. Ему что дали, тем он и управляет. Не нравится – раз в четыре года можно поменять. «Власть» приходит и уходит, в этом смысле с нее взятки гладки. Сами выбрали, сами и кушайте. А нам с вами тут жить… Обществу.

– Упорствую в своем вопросе: что такое общество?

– Сейчас расскажу. Общество, в отличие от любого другого социального образования (не будем уточнять, чтобы никого не обидеть), – это большая группа людей, которые уважают мнения, высказываемые другими членами этой группы, и вообще интересуются тем, что думают их сограждане. Если мы начнем слушать людей, которые что-то понимают и более-менее здраво разъясняют, как организована жизнь, то эта самая жизнь достаточно быстро будет организована самым что ни на есть неплохим образом! Поверьте, то, что я вам сейчас рассказываю, говорилось множеством людей и неоднократно. Просто НИКОМУ НЕ ИНТЕРЕСНО слушать. «Дайте зарплату, и все тут! Чё вы там болтаете?!» У нас же вообще любимый тезис: «Вы долго говорите!» Обычное дело, когда даешь интервью, – мол, вы долго говорите, нам уже надоело это, уберите…

– Да, «в двух словах, только покороче»…

– Помню замечательную историю. Мне позвонили из одного раскрученного глянцевого журнала с таким текстом: «Вы бы не могли в двух словах рассказать, как бороться со стрессом?» Я им на это ответил, что если бы я мог в двух словах рассказать о том, как бороться со стрессом, то давно бы уже получил Нобелевскую премию и эти два слова были бы напечатаны во всех СМИ. Должен сказать, эта журналистка была жутко мною разочарована. Обиделась даже… Но ведь у нас всегда так: в двух словах скажите, мы из этого что-нибудь сляпаем, а дальше пусть эти лохи читают. Но мы же не лохи…

Общество – и отрицать это было бы большой ошибкой – на самом деле реально существует. И если в этом обществе большинству неинтересно, что говорят другие люди, которые здраво рассуждают и предлагают что-то дельное, ну как бы извините. Не хотят слушать – будут жить как придется, а не так, как они хотят. Вот и все. Государство – это только зеркало: посмотритесь в него и поправьте прическу, всё! Вот что такое государство. А есть общество, которое или слушает и интересуется, или не слушает и не интересуется. И качество жизни людей напрямую зависит от того, насколько они заинтересованы в том, чтобы понять, разобраться, как, с помощью чего можно сделать свою жизнь лучше.

Почему я все время говорю о психологической культуре? Психологическая культура – это когда тебе интересен собеседник. Это первое правило. Настоящий собеседник, кстати сказать, частенько дело говорит и умные мысли предлагает для осмысления… В общем, имеет смысл людей все-таки слушать. Хотя бы иногда… Кстати, знаете, как понять – умная мысль или нет? Если ты слушаешь человека и все, что он говорит, подтверждает твои собственные соображения – это, скорее всего, не очень умная мысль. А если он рассказывает так, что тебе приходится думать над его словами, проворачивать в голове эту информацию, придумывать все эти разные «чаны с вареньем» и тому подобные образы, чтобы самому себе объяснить, что тебе только что сказали, – он умный, этот твой собеседник. Возможно, он даже и не прав, но умный. Но – прав или не прав – это нужно проверить. А для этого тоже надо совершить действие. Кто гарантировал, что он будет говорить все не только умно, но и правильно? В общем, и тут тоже работа требуется.

Ловлю себя на мысли о том, что в беседах с Андреем очень часто погружаюсь в это состояние, когда приходится напрягаться и «осваивать» необычные, новые для меня мысли, «ломать голову». Значит, с умным собеседником разговариваю. Правда, это было известно с самого начала. Зато теперь я знаю универсальный способ диагностики качества чужих мыслей.

– Короче говоря, кивки на государство – это самое нелепое, что только можно себе придумать. Нелепое и неправильное. Ну сами же, в конце концов, выбирали и выбрали. Кому претензии высказывать? Мне обычно возражают – мол, нет, именно мы не выбирали. Мол, есть некие «мы», а есть какие-то – «они», которые неправильно голосуют. А теперь давайте подумаем о таком факте: согласно исследованиям 25% людей, приходящих на избирательные участки, еще в принципе не знают, за какую партию или кандидата они будут голосовать. Двадцать пять процентов! И вот скажите мне, что можно решить на избирательном участке? Что там можно узнать такое, что позволит тебе принять взвешенное решение? А принимают и голосуют! Причем в конечном итоге именно эти 25% и решают дело! Не 50%, а эти 25%…

– Это как блокирующий пакет акций?

– Примерно. Но почему это происходит? Этих людей не смогли заинтересовать. А кто будет заинтересовывать? Ну, мы и должны это делать. «Мы не голосовали…» Не голосовали. Понятно. Тоже гражданская позиция. А «они», которые не «мы», пойдут и проголосуют – как бог на душу положит. Вот и получим то, что получим.

Итак, работа – это вопрос выживания, работа – это заработок, а успешный человек – это человек, который за счет вложения своих сил и талантов дал возможность большему количеству стариков получать пенсии и большему количеству служащих получать бесплатную медицинскую помощь, бесплатно учить детей, содержать армию… Еще раз прошу – не забудьте сказать ему за это «спасибо».

Риск и ответственность

– Андрей, простите мне такое социальное невежество, я хочу, но не могу себе представить одну вещь. Вот мы уже все поняли про важность авторитетов. Но как может выглядеть такой авторитет, который внятно объяснит нам и про работу, и про правильное к ней отношение? Это некий представитель общественности, или бизнесмен, или рабочий в шахтерской каске? Как ему стоит об этом говорить, в какой форме и каком жанре? Это что: лекция для читателей, выступление на площади, диспут в лектории общества «Знание»? Вот я пытаюсь представить себе эту картинку, и не получается.

– На площади, на конференции, на творческой встрече – где угодно.

– Такие люди сейчас есть, на ваш взгляд?

– Я бы назвал фамилии, но тут мы сталкиваемся с еще одной проблемой: наше общество перестало доверять обществу. Не государству, а обществу! «Человек – государство», «государство – человек» – эту конструкцию вообще пора забыть. Общество перестало доверять самому себе. Кто такие мы? Вы можете себе представить партию «Мы»? Не партию «Наши», а партию «Мы»? Партия «Мы» – это кто? Снова вопрос самоидентификации. Общество само себе не доверяет. Оно не понимает – кто оно такое, что оно такое и так далее.

– А я еще не понимаю, как это исправляется.

– Исправляется это тем, что мы наконец признаем тот факт, что ситуация, в которой мы находимся, – результат наших собственных усилий, что никто за нас ничего не сделает, что никогда государство не будет бегать за нами с носовым платком и вытирать наши слезы да сопли. И единственный путь – это кооперация с другими людьми. Только это дает тебе силы, только это делает тебя состоятельным.

– Андрей, мне кажется, что все-таки одно, условно скажем, «обвинение» в сторону государства прозвучало и у вас. Вы сказали о том, что государство не потрудилось объяснить народу, сказать открытым текстом, а не «как-нибудь так», что сейчас, ребята, мы приветствуем тех, кто сам себя обеспечивает, у нас ставка на это.

– А у нас и государство народу не доверяет. Вы что думаете? Если народ не доверяет государству, государство будет доверять народу? Это же нонсенс! Вот и разговаривают с нами эзоповым языком, чтобы чего худого не вышло. А то кто его знает, этот народ? Поймет что-нибудь не то, и что потом делать?.. Кризис доверия – всегда кризис системный. Но в такой ситуации важно смотреть, что государство делает, а не на то, что оно говорит. А оно содействует укрупнению компаний, лоббирует интересы этих компаний на Западе и на Востоке. И в целом это разумно. Чем лучше эту работу произвести, тем больше шансов у российской экономики. В общем, вполне себе буржуазная политика в эпоху глобализма…

– Да уж, поддержка малого бизнеса в реальных действиях государства не очень просматривается.

Я тут же вспоминаю обо всех своих злоключениях в отношениях с государством. Больше всего, конечно, удручают бухгалтерские отчеты. Когда твою бухгалтерию ведет аудиторская фирма, то этого как-то не ощущаешь и особо не задумываешься. А когда довелось присутствовать при распечатке квартальных отчетов, я чуть не расплакалась от обиды за наши российские леса, которые так бездарно гибнут. Две пачки бумаги! И «убитый» картридж. Безумные «простыни», какие-то таблицы и на каждом листе дай бог одна строчка информативная. И когда, наконец, наше государство перестанет таким изощренным способом убивать родные березы? А заодно – и наше желание создавать бизнес и платить налоги…

А еще справки от СЭС и пожарников, идиотские правила получения разных лицензий, добровольно-принудительные подарки проверяющим органам…

Так, я, кажется, увлеклась перечислением бизнес-невзгод малого бизнеса. А Андрей уже начал объяснять их главную причину.

– Проблема-то скорее психологическая и в каком-то смысле историческая. Мелкий бизнес – это история ответственных людей. Не рисковых, а именно ответственных. Понимаете разницу? У нас же до сих пор стойко живет миф о некой рисковой подоплеке этого мероприятия – мол, кто не рискует, тот не пьет шампанское: айда в малый бизнес! Вспомните, какие истории чужого успеха вы обычно слышите от знакомых? Одни вот рискнули, квартиру продали и пошли в фермеры, а эти рискнули – квартиру заложили и свой ларек открыли. Сплошные «риски». Прямо мифология риска! А бизнес – это не рисковые люди, бизнес – это люди ответственные.

Причем тут и размер бизнеса не важен. В большом бизнесе кто был слишком рисковый – того убили, в прямом или переносном смысле этого слова. А тех, из этих рисковых, кто выжил, сейчас можно увидеть выезжающими из шикарных лимузинов на инвалидных колясках. А мелкий и средний бизнес – это бизнес ответственный, когда, прежде чем ты принимаешь решение, ты должен очень многое понять, просчитать, предвидеть. Ты должен понять потребителя, пути доступа к этому потребителю, предвидеть сверхлимитные траты, просчитать, сколько за твои услуги готовы платить, а сколько не готовы, как тебе представить свой продукт, чтобы его захотели купить, каналы распространения информации о тебе и так далее, далее, далее. Количество и объем вопросов, которые должны быть решены, – огромные. И это проблема огромной ответственности, а не риска. А ноу-хау, которые лежали на поверхности, все реализовались. То славное время простых решений прошло.

Знаете, как сеть магазинов «Пятерочка» возникла? Я когда узнал доподлинно историю этой идеи – она меня поразила своей незатейливостью и гениальностью. В свое время были очень популярны открытые рынки с ларьками, например на Сенной площади у нас такой был. Вся она была уставлена палатками, и там продавали макароны, горошек, крупу… Товарищи подсмотрели, что продается в таком вот большом универсаме под открытым небом, и все это собрали под одной крышей. Вот вам и «Пятерочка» получилась. Приходите, пожалуйста! Какие там западные супермаркеты! Просто пришли в наше сельпо и подсмотрели, что там люди берут пачками. Бабушки на такие рынки съезжались со всего города, затаривались оптом, а потом с трудом добирались обратно. И тут им эту «Пятерочку» выдали в каждом микрорайоне. Понятно, что она пользовалась огромной популярностью у населения! Но, увы, время таких простых решений, лежащих на поверхности, прошло.

– Зато остались самые интересные.

– Да, но при этом повышается степень ответственности при подсчете всех возможных рисков. В развитых странах – и то совсем непросто начать новый бизнес, а там ни тебе жутких пожарников, ни кошмарной СЭС, ни налоговиков с сотней проверок за год! Просто люди чего-то не учли и прогорели. А в нашей стране, где нет пока ни отлаженных каналов сбыта, ни профсоюзов, ни ассоциаций разного рода производителей, – тем более непросто. И если во всем этом хаосе мы еще и рискуем – для меня это, знаете ли, сюрреализм какой-то. Мало того что человек идет по канату и должен был бы руками и ногами за него цепляться, он еще и сальто на нем делает без страховки. Поэтому в наших условиях в бизнесе нужна не просто ответственность, а гиперответственность.

А пока даже обыкновенной ответственности нет. Мы привыкли, что все сваливается откуда-то сверху. Удача у нас приходит откуда-то «сверху», финансирование – «сверху», даже заказы, и те с этого «верху» должны прийти. И именно в этом проблема малого бизнеса – отсутствие должной ответственности. А то какое у нас сейчас представление о малом бизнесе? Кто-то «срубил», понимаешь, денег и говорит: «А вложу-ка я их в какое-нибудь дело, найму персонал, а сам буду в потолок плевать». Безумие.

Если ты собираешься затеять некое предприятие и хочешь, чтобы оно качественно работало, ты должен сам там от зари до зари присутствовать. Ведь это ты вложил деньги, это твои деньги, а не персонала. И когда персонал начнет халтурить, дуракавалянием заниматься и посылать клиента на три буквы – все это он будет делать на твои деньги. Это будет праздник непослушания в рамках отдельно взятого малого предприятия, которое по этой причине благополучно и загнется.

Во всем мире хозяева лавок, магазинчиков, салонов, галерей ни на шаг не отходят от своего детища. Они будут сами стоять за прилавком, работать с vip-клиентами, ходить по территории и контролировать, контролировать и еще раз контролировать. Держать руку на пульсе. И это не фантазия – американский миллионер, занимающийся выращиванием кукурузы, который с упоением рассказывает российскому «коллеге» про свой бизнес, стоя по колено в грязи посреди кукурузного поля и с восторгом демонстрируя ему початки. А наш бизнесмен глядит на это дело с дороги в своем костюме от «Гуччи» и никак не может взять в толк, почему миллионер залез в какой-то навоз, извините, и там копошится. Ну, потому что он этим занимается, это его дело, это его имя, это его жизнь! Где у нас такое отношение к делу? А ведь оно у нас было. Посмотрите на старые дома на Невском проспекте, на дореволюционные фотографии. Люди ставили свои имена на фасады домов, которые построили, на стены своих магазинов, аптек, мастерских. Они гордились тем, что они делали. Мне интересно, у кого сейчас хватит смелости вот так погордиться тем, что он делает? Из тех, кто что-то действительно хорошо делает.

– Разве что Тиньков. Но он у нас такой один.

– Да, теперь у нас, как это ни парадоксально и ни ужасно, стыдно гордиться своим делом, своим успехом. Ну, как-то совестно. Мол, выпендрился. Мол, богатый, и все можно? А коли богатый, у кого утырил?..