Текст книги "Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке"

Глава III. Учредительное собрание как политический институт революционного периода

Учредительное собрание – поворотный пункт русского исторического развития. Идея первой конституанты, по крайней мере со времен Французской революции, во всех странах означает национальную консолидацию, в известном смысле – конструирование самой нации. Везде подобные конституанты появляются на гребне социального напряжения, составляя вехи конституционного развития[336]336
  Медушевский А. Н. Теория конституционных циклов. М., 2005.


[Закрыть]. В России – идея Учредительного собрания – того же уровня. Российская конституанта в сравнительной перспективе выступает как упущенная возможность достижения социального примирения и вообще конструирования национальной идентичности. Внешняя (фактическая) сторона созыва Собрания и его роспуска хорошо известна. Существенное значение имеет, однако, вопрос, каков был заложенный в нем потенциал поиска консенсуса и по каким направлениям его следовало искать. С целью ответа на этот вопрос целесообразен сравнительный анализ таких институтов. Иначе говоря, целесообразно реконструировать Учредительное собрание как нереализованный политический проект, выявив в нем альтернативные стратегии политического устройства России.

1. Конституанты великих революций: критерии сравнительного исследования

Конституанты могут иметь различный порядок формирования, более или менее широкий круг полномочий, а также различные властные амбиции. Как правило, они возникают в ходе острых политических кризисов и сосредоточивают всю легитимную власть в обществе. Среди наиболее известных можно указать Долгий парламент в Англии, Филадельфийский конвент в Америке, Конвент во Франции. В них разворачиваются дискуссии между политическими течениями по основным вопросам будущего конституционного устройства, а результат этих споров может быть различен. Он определяется в существенной степени принятой моделью конституирующей власти. Механизм функционирования конституант в концентрированном виде выражает противоречия легитимности и законности, старого и нового права, цикличности форм политического устройства. В истории представлена целая галерея конституант – учредительных собраний, которые в разные эпохи и в разных странах, с разным составом участников, решали одну задачу – создания новой конституции, которая практически каждый раз представлялась стабильным документом, а иногда становилась даже объектом сакрализации. Старый режим всегда составляет отправную точку движения, представляя систему, которую ассамблея собирается радикально изменить. Если этот режим стабилен, то в конституанте нет необходимости. Но если он нестабилен и не легитимен, то не существует оснований, по которым ассамблея должна уважать его юридические предписания. Именно поэтому многие радикальные конституционные революции начинались как раз с созыва конституирующей власти (даже если первоначально ее правовой статус был ограничен чисто совещательными функциями)[337]337
  Данная закономерность раскрыта в трудах по социологии революции: Sorokin P.A. The Sociology of Revolution. L., 1924; Brinton C. The Anatomy of Revolution. N.-Y., 1964; Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, 1967; Scocpol T. States and Social Revolutions. A Comparative Analysis of France, Russia and China. Cambridge, 1980; Constitution // Dictionnaire Critique de la Révolution Française. Institutions et Créations. P., 1992; Furet F. Le passé d’une illusion. Essai sur l’idée communiste au XX siècle. Paris, 1995. P. 98–99.


[Закрыть].

Этот вывод очень важен с точки зрения технологии проведения конституционных преобразований. Созыв конституирующей власти сам по себе создает форум для обсуждения конституционных вопросов, аккумулирует и выражает существующие настроения, способствует (в случае открытых дебатов) перенесению их на общество в целом. Всегда ли данная артикуляция позиций способствует оптимальному разрешению конституционных кризисов? Очевидно, что лишь в том случае, когда есть некоторый высший надпартийный арбитр, способный координировать и дирижировать процессом конституционных дебатов во имя достижения известной высшей цели. Негативный опыт представлен чредой конституант, созываемых существующим режимом в условиях острого кризиса, когда власть оказалась уже неспособной направлять процессы конституционных реформ (от созыва Генеральных штатов Людовиком XVI в 1789 г. до созыва Съезда народных депутатов М. Горбачевым в 1989 г.).

Результаты деятельности конституант могут быть различны и определяются их местом в политическом процессе. При внешнем сходстве этих конституант в период Нового и Новейшего времени их деятельность имела разный результат, иногда противоположный ожидавшемуся. Так, некоторые из конституант, созванные для частичного реформирования правовой системы, полностью опрокинули ее (например, Генеральные штаты периода Французской революции, Филадельфийский конвент в США), другие были распущены до того, как смогли осуществить принятие конституции (Учредительное собрание в России), третьи не смогли решить проблему в силу внутренних разногласий (Израиль и Пакистан), а четвертые в своей деятельности были вынуждены в переходный период считаться с сохранением реальной власти у ее предшествующих носителей – номенклатуры (страны Восточной Европы 1990-х годов), армии (Бразилия, 1988 г.) или духовенства (Иран, 1979 г.). Существует, наконец, большое число примеров институтов номинальной конституирующей власти (например, Съездов советов или Верховных советов), которые принимали конституции или поправки к ним, предложенные реальными носителями власти (партией или вождем). Это была практика конституционных актов и поправок к ним, которые принимались исключительно для легитимации диктаторских режимов (например, включения в конституцию принципа руководящей роли партии, духовенства, армии или принципа каудилизма). Таким образом, все конституанты могут быть разделены на две большие группы – те, которым удалось принять стабильные, демократические и эффективные конституции, и те, которым не удалось этого сделать. В чем причина столь существенных различий в результатах деятельности конституант?

В литературе по праву и истории аналогичных политических институтов (конституант) Нового и Новейшего времени сформулированы основные вопросы, делающие возможным аналитическое исследование их вклада. Как показано в современной литературе по сравнительному изучению конституционных ассамблей, возможна типология конституант по следующим критериям:

– кем и каким образом она создана: сделано это на основании существующей конституции или вопреки ее нормам; каков способ ее образования – неправовой (переворот) или правовой (реформа) и что представляет изначально планируемый порядок деятельности (определяющий правовые рамки и социальные ожидания общества);

– каков реальный объем зафиксированных полномочий, которыми располагает учредительная власть: вся полнота власти или ограничение ее объема (конституцией или законодательным актом, на основании которого она создана);

– каков порядок и степень демократизма формирования конституант: являются они выборными, самопровозглашенными, назначаемыми или предполагают какой-либо иной комбинированный порядок формирования; как различаются по мандату представителей (императивный или свободный мандат);

– каков характер их институциональной и корпоративной организации: допускают ли они формирование политических партий внутри себя; являются они однопалатными или двухпалатными; каковы преследуемые цели и общая обстановка их деятельности; как утверждаются результаты их деятельности (принадлежит им последнее слово в утверждении конституции или она передается на референдум);

– каково место конституанты в системе институтов переходного периода: как будут строиться отношения с правительством в период разработки новой конституции; была ли предварительно ограничена их деятельность во времени или нет;

– каков порядок разрешения возможных конфликтов между конституирующей и конституционной властью: возможно ли достижение консенсуса или разрыв между ними оказывается неизбежен;

– какова роль конституанты в политическом процессе переходного периода: какие факторы оказываются определяющими для успеха легитимации конституционных достижений и их реализации. Наконец, каковы результаты деятельности конституанты в сравнительной перспективе.

Анализ краткого опыта подготовки и деятельности российской конституанты по этим параметрам позволяет вписать ее в сравнительный контекст. Целенаправленное изучение русских архивов и материалов французских Национальных архивов и Национальной библиотеки по этой проблематике позволяет констатировать, что Французская революция являлась одновременно моделью конструирования российской конституанты и в то же время сравнительным эталоном при ее интерпретации как для французских, так и для русских современников[338]338
  Архивные документы о подготовке Учредительного собрания включают материалы следующих учреждений: Юридическое совещание при Временном правительстве; Особое совещание для изготовления проекта положения о выборах в Учредительное собрание; Всероссийская по делам о выборах в Учредительное собрание комиссия; Канцелярия Всероссийского Учредительного собрания (ГАРФ); документы политических партий (РГАСПИ): Ф. 17 (ЦК РСДРП); Ф. 274 (Эсеры); Ф. 275 (Меньшевики), а также личные фонды (в частности, фонд Ф. Ф. Кокошкина) (ГАРФ. Ф. 1190).
  Основной массив документации французского представительства в России сконцентрирован в Национальных архивах (секция 7). Мы использовали также документы архива А. Тома, где содержатся отчеты дипломатических и военных представителей Франции в России и документы фонда Франко-русской ассоциации и Института живых восточных языков. Общий обзор см. в кн.: Lesure M. L’Histoire de Russie aux Archives Nationales. P., 1970. Отметим, что внутри дел отсутствует полистная нумерация, что не позволяет давать ссылки на конкретные документы и листы внутри дел. См. также опубликованные дневники А. Тома, Ж. Ноуланса, Ж. Садуля и др. иностранных наблюдателей в России.
  Документальные публикации проектов эпохи Учредительного собрания: Учредительное Собрание. Стенографический отчет. Печатается по распоряжению председателя Учредительного Собрания. Пг., Типография Аренд. Акц. О-ва «Дом печати», 1918; Временное правительство и Учредительное собрание // Красный архив. 1928. Т. 3 (28); Учредительное Собрание. Россия 1918. Стенограмма и другие документы. М., 1991; Конституционные проекты в России XVIII–XX вв. М., 2000.


[Закрыть]. Становится возможным определить роль Учредительного собрания в системе институтов переходного периода русской революции, а также понять его значение в русской политической и гражданско-правовой традиции.

2. Кем и каким образом создана Конституанта: от законов Старого порядка к революционному порядку

Учредительное собрание готовилось Временным правительством, само название которого подчеркивало эту его техническую функцию. В то же время прерогативы самого Временного правительства оспаривались другими центрами власти и вызывали сомнения с юридической точки зрения[339]339
  Гессен В. М. Русское Учредительное собрание и выборы в него. Пг., 1917; Вишняк М. В. Всероссийское Учредительное собрание. Париж, 1932; Рубинштейн Н. Л. К истории Учредительного собрания. М.; Л., 1931; Знаменский О. Н. Всероссийское Учредительное Собрание. История созыва и политического крушения. Л., 1976; Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997.


[Закрыть]. Именно поэтому данная проблема была вынесена на первое заседание Временного правительства (2 марта 1917 г.), в ходе которого министр-председатель «возбудил вопрос о необходимости точно определить объем власти, которой должно пользоваться Временное правительство до установления Учредительным собранием формы правления и основных законов Российского государства, равным образом, как о взаимоотношениях Временного правительства к Временному комитету Государственной думы»[340]340
  Запись первого заседания Временного Правительства от 2 марта 1917 г. (запись проф. В. И. Сторожева) // Архив новейшей истории России. М., 2001. Т. 1 (Март – апрель 1917 г.) // Приложение № 1. С. 385–386 (Журналы заседаний Временного правительства) // Архив новейшей истории России / Отв. ред. Б. Ф. Додонов. Сост. Е. Д. Гринько и О. В. Лавинская. М., 2001. Т. 1 (Март – апрель 1917 г.) (Общее название публикации: Архив новейшей истории России / Под ред. В. А. Козлова и С. В. Мироненко. Т. VII–VIII. Журналы заседаний Временного правительства. Март – октябрь 1917 г. В 4 томах).


[Закрыть].

Определение объема власти могло быть осуществлено путем установления того, какие политические институты должны унаследовать власть, принадлежавшую до революции монарху. Ими могли стать Государственная дума IV созыва, Комитет Государственной думы и Временное правительство. Решение вопроса в пользу Временного правительства сделало его центральной инстанцией при подготовке Учредительного собрания, отодвигая от этого другие политические институты. Это исключало, например, возможность формирования конституанты на основе Государственной думы – вариант, позволявший быстро и эффективно решить проблему обеспечения конституционной преемственности новой власти. Возобладавшее решение о том, что «вся полнота власти, принадлежащая монарху, должна считаться переданной не Государственной думе, а Временному правительству», минуя Думу и Комитет, означало разрыв конституционной преемственности, фактически – государственный переворот. Осознание данного факта разрыва конституционной преемственности уже в момент начала работы правительства документировано в заседании: «Нет оснований полагать, что Временное правительство во время перерывов занятий Государственной думой может издавать меры законодательного характера, применяя порядок, установленный ст. 87 “Основных законов”, так как после происшедшего государственного переворота основные законы Российского государства должны считаться недействительными и Временному правительству надлежит установить как в области законодательства, так и управления те нормы, которые оно признает соответствующими в данный момент»[341]341
  Запись первого заседания Временного Правительства от 2 марта 1917 г. // Там же. С. 385–386.


[Закрыть].

Поставив под вопрос передачу власти конституционным путем, Временное правительство было обречено двигаться по пути революционной трансформации права. Однако на этом пути оно имело серьезного конкурента в виде спонтанно сформировавшейся советской модели представительства. Появившееся именно в этот момент понятие двоевластия отражало неопределенность ситуации и требовало от Временного правительства подавления альтернативного центра власти и влияния. Констатировав, что «по обстоятельствам текущего времени Временному правительству приходится считаться и с мнением Совета рабочих депутатов», министры подчеркивали, что позволить «такое вмешательство в действия правительства являлось бы недопустимым двоевластием». Компромиссный вариант взаимоотношений двух политических институтов нашел выражение в рекомендации о том, что «членам Временного правительства надлежало бы ознакомляться с предложениями Совета рабочих депутатов в своих частных совещаниях до рассмотрения этих вопросов в официальных заседаниях Совета министров». Институциональное решение данных вопросов оказывалось не только юридической, но и самостоятельной политической проблемой, определявшей легитимность новой власти.

Обеспечение конституционной преемственности передачи власти при ее фактическом разрыве стало одним из приоритетов деятельности Временного правительства с первых дней существования. Осознавая эти юридические противоречия, Временное правительство стремилось интерпретировать соответствующие законодательные акты таким образом, чтобы нивелировать факт разрыва правовой преемственности и устранить сомнения в отношении прав Временного правительства на власть[342]342
  Этот вопрос подробнее рассмотрен нами: Медушевский А. Н. Причины крушения демократической республики в России 1917 г. // Отечественная история. 2006. № 6.


[Закрыть]. Добиться этого можно было лишь поставив во главу угла концепцию Учредительного собрания, способного выразить социальные ожидания в правовой форме, и одновременно обеспечив ретроспективную легитимацию правового разрыва. Окончательное разъяснение вопроса о правовых основаниях передачи власти было дано Сенатом[343]343
  В Сенате // Речь. 1917 № 56 (3798) от 7 марта. С. 5.


[Закрыть].

Существенной составляющей успеха новой власти является ее способность легитимировать свое существование в глазах населения. Этой цели служили две декларации Временного правительства, сравнение которых отражает определенную эволюцию легитимирующей формулы и места Учредительного собрания в ней. В первой «Декларации Временного правительства и Совета рабочих и солдатских депутатов», объявлявшей о составе и руководящих принципах деятельности Временного правительства, задача подготовки и созыва Учредительного собрания ставилась в контекст других демократических инициатив – амнистии по всем политическим и религиозным делам (в том числе террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям); обеспечения свободы слова, печати, союзов, собраний и стачек, с распространением политических свобод на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-техническими условиями; отменой всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений[344]344
  «Декларация Временного правительства и Совета рабочих и солдатских депутатов». Декларацию подписали: Председатель Государственной Думы Родзянко, председатель Совета министров кн. Львов, министры Милюков, Некрасов, Коновалов, Мануйлов, Терещенко, В. Львов, Шингарёв, Керенский // Речь. № 55 (3797) от 5 марта (18 марта) 1917 г. С. 2.


[Закрыть]. Во второй декларации «От Временного Правительства» (обращение к гражданам Российского государства от 6 марта 1917 г.) в противоположность первой уже не был упомянут Совет рабочих депутатов, а идея созыва Конституанты становилась центральной помимо иных демократических требований[345]345
  От Временного Правительства (Обращение к гражданам Российского государства от 6 марта 1917 г.) // Речь № 56 (3798). Вторник, 7-го (20) марта 1917 г. С. 2.


[Закрыть].

Позиция русского либерализма в отношении Учредительного собрания не была постоянной и проделала определенную эволюцию[346]346
  Первые проекты и их обсуждение: Положение об Учредительном собрании народных представителей Российской империи для выработки Основного государственного закона. Проект. М., 1905; Положение о выборах в Учредительное собрание народных представителей. Проект подкомиссии бюро. М., 1905; См. также: Либеральное движение в России. М., 2001. С. 460–467.


[Закрыть]. В исследованиях и выступлениях Кокошкина по этому вопросу в 1917 г. исчерпывающим образом отражены все основные направления организации русской Конституанты[347]347
  Кокошкин Ф. Ф. Об основаниях желательной организации народного представительства в России. М., 1906; Он же. Лекции по общему государственному праву. М., 1912; Он же. Учредительное собрание. Пг., 1917.


[Закрыть]: известные исторические модели таких институтов конституирующей власти; их полномочия; отношения с исполнительной властью и, в частности, с временной исполнительной властью; состав и количество членов Собрания; система выборов (преимущества и недостатки мажоритарной и пропорциональной систем); время выборов и сроки созыва; вопросы, выносимые на обсуждение; отражение специфики военного времени (вопрос об участии действующей армии в выборах); создание местных органов для руководства выборной операцией.

3. Каков реальный объем полномочий, которыми конституционно располагает учредительная власть: от абсолютизма народной воли к ее самоограничению

В истории существовали конституанты, воплощавшие народный суверенитет и наделявшие себя всей полнотой власти. Однако в большинстве случаев конституирующая власть получает ограниченный характер. Конституционные ассамблеи (Учредительные собрания) редко создаются по собственной инициативе, но, как правило, инициируются внешними силами, характер и влияние которых могут быть различны и во многом определяют будущий тип конституционализма. Иначе говоря, имеется, как правило, институт или лицо, которое принимает решение о созыве конституирующей ассамблеи. Возможно создание конституции особым конституирующим органом (более или менее демократическим); парламентом, наделенным конституирующей властью и правом принятия изменений и конституций референдумом. В соответствии с радикальностью задуманных преобразований встает проблема ограничений, накладываемых обществом на конституанты сверху и снизу. Ограничения процесса создания конституции могут исходить сверху (если депутаты конституирующей ассамблеи налагают определенные ограничения на порядок ее работы или на содержание конституции) или снизу (когда они вытекают из процесса ратификации конституции)[348]348
  Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 1903.


[Закрыть].

Если разработчики конституции знают, что подготавливаемый ими документ будет утверждаться другим институтом, то знание предпочтений этого института само по себе будет служить инструментом ограничения того, что они могут предложить. Так было, например, в ходе разработки конституций ХХ в. в странах, находящихся под иностранной оккупацией (Германия и Япония), где конституанты были ограничены международными соглашениями держав-победительниц, а также контролем со стороны оккупационных властей, который мог быть опосредованным (как в Германии) или иметь характер непосредственного вмешательства (как в Японии). Во всяком случае, оба варианта послевоенных конституций составлялись с учетом мнения союзников, а свобода разработчиков в решении основных вопросов была минимальна. В ЮАР создатели конституции были ограничены заранее зафиксированными общими принципами, неукоснительного выполнения которых требовал Конституционный суд. В Испании такие ограничения были наложены заключением пактов Монклоа и последующим контролем политических партий за ходом работ конституционной комиссии. В ряде стран подобные ограничения на конституирующую власть налагались секретным соглашением политических партий (Аргентина) или психологическим давлением на конституанту со стороны реальных структур власти – бюрократии и армии (многие развивающиеся страны, например, Бразилия). Интересным примером ограничений конституанты является ограничение ее полномочий со стороны исламских экспертов (Иран). В государствах номинального конституционализма такой контролирующей инстанцией является политбюро, а в государствах мнимого конституционализма – монарх или диктатор. Отношения между конституирующими ассамблеями и воздействиями на них сверху и снизу носят сложный характер и эти ассамблеи часто отталкиваются от инструкций, даваемых вышестоящими властями. Выбор масштабов ограничений конституирующей власти должен соотноситься со степенью радикальности задуманных реформ и риском дисбаланса системы. Кроме того, он зависит от текущей расстановки политических сил, способных повлиять на закрепление той или иной модели. Так, Конституция США 1787 г., принятая на Филадельфийском конвенте, оказалась крайне неопределенна в решении вопроса о созыве Конвента для изменения конституции в будущем[349]349
  Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. М., 2000; Burnett E. The Constitutional Congress. NY, 1942; Rossiter C. The Grand Convention. N.Y., 1966; Становление Американского государства. СПб. 1992.


[Закрыть]. Проблема всех формирующихся политических систем, следовательно, – в выборе типа конституанты.

В российской ситуации 1917 г. выделяется как минимум пять концепций конституирующей власти, которые можно расположить по мере нарастания роли конституирующей власти: во-первых, концепция полного отрицания ее необходимости во имя неограниченного народного суверенитета; во-вторых, признание ограниченного суверенитета конституанты, сдерживаемой в своих прерогативах конкурирующей революционной силой; в-третьих, признание ограниченных полномочий конституанты, определяемых предшествующим законодательством, положенным в основу ее деятельности; в-четвертых, концепция всесильной конституанты, которая, однако, сама встает на путь самоограничения; в-пятых, признание абсолютного (не ограниченного ничем) суверенитета конституанты.

Первая концепция – полного отрицания необходимости конституанты во имя неограниченного народного (или монархического) суверенитета. Это была позиция крайних партий – анархистов и монархистов. Первые (анархисты) из доктринальных соображений отрицали саму идею представительства и организацию работы на основе партийного разделения, выдвигали призыв к спонтанной самоорганизации в профсоюзы и советы во главе с Всеобщим Союзом Труда, который должен провести революционные реформы для водворения «анархического коммунизма»[350]350
  Анархисты. Документы и материалы. М., 1999. Т. 2. 1917–1935.


[Закрыть]. «Опыт прежних революций, – полагали они, – учит нас, что трудовой народ получает и сохраняет за собой лишь то, что он сам, благодаря своим настойчивым действиям, успевает завоевать во время революции. Те требования, которые трудовой народ доверяет Учредительному собранию или иному выборному представительству, остаются обыкновенно невыполненными. Мы не имеем никакого основания и в настоящее время передавать все свое дело какому бы то ни было выборному правительству». Главная причина недоверия к Учредительному собранию заключалась в том, что в нем будут преобладать привилегированные – «люди с большим образованием, с историческим опытом – профессора, юристы, государственные деятели, превосходно знакомые с настоящим положением дел в России и знающие, что им следует делать в интересах привилегированных классов». Поэтому Учредительному собранию анархисты противопоставляли лозунг социальной революции, без социальных завоеваний которой «все наши политические преобразования будут лишь перестройкой тюрьмы, в которой мы все-таки осуждены быть узниками»[351]351
  П. А. Учредительное собрание или социальная революция? М., 1917. С. 15, 18, 22.


[Закрыть]. Вторые (монархисты) отвергали Учредительное собрание в сущности по сходным основаниям – как институт, узурпирующий прерогативы истинного суверена, только в этом качестве выступал не народ, а самодержавный монарх[352]352
  Правые партии. Документы и материалы. М., 1998. Т. 2 (1911–1917).


[Закрыть]. Противниками Учредительного собрания были и те умеренные партии, которые, как «Союз 17 октября» считали политическую систему дуалистической монархии вполне адекватной ситуации в стране[353]353
  Партия «Союз 17 октября». Протоколы съездов и заседаний ЦК. Т. 1 (1905–1907). С. 147.


[Закрыть]. «Не видели причин» требовать замены Думы Учредительным собранием и партии, отстаивавшие путь эволюционных преобразований[354]354
  Партии Демократических реформ, Мирного обновления, Прогрессистов. Документы и материалы. 1906–1916 гг. М., 2002. С. 29.


[Закрыть].

Вторая концепция – признание ограниченного суверенитета конституанты, сдерживаемой в своих прерогативах конкурирующей революционной силой; создание конституанты, законодательные прерогативы которой были бы ограничены извне – революционными институтами. Доминирующей тенденции рассматривать Учредительное собрание в качестве высшего выражения народного суверенитета и основного источника легитимации новой власти противостояла концепция непосредственной демократии, видевшая свою задачу в обосновании решающей роли советов в выражении народной воли. Этот взгляд не получил (и не мог получить) четкого правового обоснования, однако стал источником ряда аргументов, фактически направленных против самой идеи Учредительного собрания. Апологет этой модели, сторонник большевиков М. Рейснер, настаивал на том, что народ не должен ограничиваться созывом Учредительного собрания и передачей ему (то есть корпусу своих представителей) власти, но должен осуществлять эту учредительную власть непосредственно (по образцу Швейцарии). «У нас в России учредительный почин исходит от революционного народа, который в лице совета рабочих и солдатских депутатов дал полномочного выразителя своих мнений. И этот совет не только возобновил вопрос о созыве Учредительного собрания, но и сумел привести это требование в программу так называемого Временного правительства»[355]355
  Рейснер М. Российское Учредительное собрание и его задачи. Пг., 1917. С. 16.


[Закрыть]. Вопрос о форме правления уже решен революционным путем в пользу демократической республики. В открытом письме проф. Рейснера, адресованном Совету рабочих и солдатских депутатов в мае 1917 г., он не считает нужным вынесение на Учредительное собрание принципиальных вопросов, поскольку «в России революцией установлена уже фактическая демократия с целым рядом революционно сложившихся народных установлений»[356]356
  Письмо М. Рейснера // РГАСПИ, Ф. 622. Оп. 1. Д. 37. Л. 14.


[Закрыть]. Под последними имеются в виду Советы, поскольку именно к ним Рейснер апеллирует как противовесу Учредительному собранию[357]357
  Рейснер М. Русская революция 1917 г. и ее учреждения. Пг., 1917; Он же. Всенародное голосование и Учредительное собрание (Конституции Франции, Северной Америки, Швейцарии и Австралии). Пг., 1917; Последующее развитие этих взглядов см.: Рейснер М. А. Основы Советской Конституции. Лекции, читанные на ускоренном курсе Академии Генерального Штаба РККА в 1918/19 учебном году. М., 1920 г.


[Закрыть]. Это была та концепция конституционного двоевластия, последующего захвата власти и установления диктатуры, которую реализовали большевики.

Третья концепция – признание ограниченных полномочий конституанты, определяемых предшествующим законодательством, положенным в основу ее деятельности. Ее придерживались те деятели Временного правительства, которые подчеркивали полноту власти Временного правительства в переходный период и настаивали на максимальном правовом ограничении учредительной власти. В тех странах, считали они, где допускается независимая конституирующая власть, она становится предметом подробной регламентации. Неопределенность в вопросе о конституирующей власти или процедуре конституционных поправок может стать поводом для политического раскола. Полновластное, ничем не стесненное Учредительное собрание, которое «многие считают до настоящего времени наиболее полным проявлением народовластия, выражением того, что именуется волей народа, – считали они, – есть все-таки всегда “скачок в неизвестное”, перерыв в преемственности государственной власти, пренебрежение тем, что создалось и существует. Иногда это пренебрежение может быть не опасно, иногда даже нужно, как выход, но принятие такого способа создания нового строя есть осуждение того пути, которым страна шла до тех пор и который сама она считала законом для всех обязательным»[358]358
  Маклаков В. А. Воспоминания. Лидер московских кадетов о русской политике. 1880–1917. М., 2006. С. 80–81.


[Закрыть].

Четвертая концепция – теория самоограничения конституанты. Она исходила из идеи всесильной конституанты, прерогативы которой, однако, должны быть ограничены ею самой во времени и связаны с достижением определенных целей, что необходимо во избежание деспотизма. В юридической литературе того времени внимательно обсуждались как теории неограниченной власти, так и самоограничения Учредительного собрания. Ф. Ф. Кокошкин, который может быть признан одной из ключевых фигур в подготовке основных конституционных документов кадетской партии и, позднее, Учредительного собрания, уделял разработке этого вопроса существенное внимание. В докладе Ф. Ф. Кокошкина об Учредительном собрании на VII съезде Кадетской партии была дана оригинальная концепция политической реформы, которая может быть определена как динамическая модель передачи власти от Временного революционного правительства к постоянному путем легитимации последнего Учредительным собранием[359]359
  Кокошкин Ф. Ф. Об Учредительном собрании. Доклад на Седьмом съезде Конституционно-демократической партии 25–28 марта 1917 года // Съезды и конференции Конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 1 (1915–1917). М., 2000. С. 407.


[Закрыть]. Недостаток данной модели состоял в такой трактовке разделения властей на переходный период, которая, предоставляя всю полноту власти законодательной ассамблее, фактически приводила к самоустранению правительства от решения конституционных вопросов (что имело место также во французском прототипе данной модели).

Пятая концепция – признание неограниченного суверенитета конституанты. Сравнение Учредительного собрания с революционным Конвентом во Франции именно в этом контексте стало популярным клише левых партий – от эсеров до большевиков. Эта концепция напоминала модель французского революционного Конвента, но получала различные интерпретации – от умеренных (сходных с жирондистами) до вполне авторитарных (в якобинском стиле). Первая интерпретация разделялась партией социалистов-революционеров, теоретики которой определяли Учредительное собрание как воплощение народного суверенитета – «народоправства», высший институт демократии, способный разрешить все социальные проблемы страны (прежде всего аграрный вопрос) и определить ее государственное устройство – «провозглашение прав человека и гражданина, федеративной демократической республики и прав наций на самоопределение»[360]360
  Резолюция об Учредительном собрании IV Съезда партии социалистов-революционеров 26 ноября –5 декабря 1917 г.) // Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. Т. 3. Ч. 2. (Октябрь 1917–1925). С. 197–198.


[Закрыть]. В интерпретации более умеренной части народнических партий акцент делался на демократический характер данного учреждения, формируемого на всеобщих выборах и призванного поэтому адекватно выразить волю суверена – народа. Так, например, Трудовая народно-социалистическая партия усматривала в Учредительном собрании альтернативу как реставрации традиционной монархии, так и большевистской диктатуре[361]361
  Трудовая народно-социалистическая партия. Документы и материалы. М., 2005. С. 341–356.


[Закрыть]. Значение Учредительного собрания его сторонники видели в том, что, несмотря на свою слабость и противоречивость, данный институт означал «стойкое и непримиримое отрицание большевистской тирании»[362]362
  Вишняк М. В. Всероссийское Учредительное собрание // Современные записки, 1928. Т. XXXIV. С. 398.


[Закрыть]. Сходное отношение к Учредительному собранию было представлено в партии меньшевиков, дававшей ему теоретическое «классовое» обоснование. В Учредительном собрании меньшевики, по аналогии с Конституантами 1792 г. и 1848 г., видели институт «демократической революции», но отрицали за ним функции органа «социалистического переворота»[363]363
  Мартов Ю. О. Революция и Учредительное собрание (15 декабря 1917 г.) // Меньшевики в 1917 году. От Временного Демократического Совета Российской Республики до конца декабря. М., 1997. Т. 3.Ч. 2. С. 554–556.


[Закрыть]. Они выдвигали поэтому концепцию сильного и «суверенного» Учредительного собрания, способного защитить завоевания революции, в противовес «контрреволюционному» большевистскому режиму, определявшемуся также как «преторианский» и «бонапартистский», приход которого к власти сравнивался с дворцовыми переворотами XVIII в.[364]364
  Меньшевики в 1917 году. От Временного Демократического Совета Российской Республики до конца декабря. М., 1997. Т. 3.Ч. 2.С. 388–389.


[Закрыть]

Более авторитарная трактовка Учредительного собрания отстаивалась крайне левыми партиями – большевиками и левыми эсерами, воспроизводившими якобинские аргументы. С крайним подозрением относясь к идее Учредительного собрания, эсеры-максималисты, например, допускали его поддержку лишь после осуществления социальной революции[365]365
  Союз эсеров-максималистов. Документы, публицистика, 1906–1924 гг. М., 2002.


[Закрыть]. Ленин принимал аналогию с французской конституантой и допускал поддержку большевиками Учредительного собрания в том случае, если это поможет им захватить власть. Данная популистская логика подкреплялась аналогиями с Французской революцией, где власть последовательно концентрировалась в руках революционного авангарда. Русская революция 1917 г., согласно данным представлениям, «больше всего напоминает Великую французскую революцию 1789 г.», но должна отличаться от нее меньшим уважением правовых форм, оставшихся в наследие от «буржуазной» эпохи и большим социальным радикализмом, способным обеспечить народу «целый ряд крупных социальных реформ»[366]366
  Бюллетень Всероссийского учредительного железнодорожного съезда. № 1 (четв. 27 июля 1917). С. 2. Также: № 2 (суббота 29 июля 1917), То же № 5 (среда 9 авг. 1917), № 6 (11 авг. 1917); № 7 (суббота 12 авг. 1917); № 8 (Пятн. 18 авг. 1917); № 9 (21 авг. 1917). № 4 Суббота 5 авг. 1917. Резолюции фракций, обсуждение устава Всеросс. Ж.-Д. союза.


[Закрыть].

Эта революционная модель, как хорошо показали либеральные критики левого радикализма, таит в себе, однако, источник опасности, так как режим революционного деспотизма – самый опасный из всех деспотических режимов: «при известных условиях деспотизм демократически избранных собраний является в такой же мере нестерпимо тираническим, как деспотизм одного лица или нескольких»[367]367
  Гессен В. М. Русское Учредительное собрание и выборы в него. Пг., 1917. С. 22.


[Закрыть]. Представляя неограниченную власть народного суверенитета, Учредительное собрание тем не менее в интересах верховенства права должно противостоять «наивно-нетерпеливой политической мысли» и «революционно-олигархической тенденции», и прежде всего, стремлению реализовать «отвратительный лозунг диктатуры пролетариата», а потому должно ограничить само себя – как по линии разделения властей, так и по линии точной фиксации пределов собственного учредительного законодательства.