Текст книги "Таджикистан 1992–2005. Война на забытой границе"

В 1990 году рядом с домом Джалолова в короткие сроки была построена мечеть с перекошенным минаретом, в которой он начал вести проповеди. А с началом гражданской войны в 1992 году Мухтадо Джалолов стал одним из лидеров оппозиции в Пянджском районе. Несколько раз пограннаряды моей заставы «Тугул» вступали в боестолкновения с его бандами; боевики несли потери, но самому Джалолову удавалось уйти… Хорошо обученный, грамотный боевик, очень хитрый, имеющий представление о методах работы оперативных органов, наших разведчиков водил за нос мастерски! И таких в начале 1990-х появились сотни по всему Таджикистану!

В 1989 году я занимал должность начальника политотдела 68-го Тахта-Баварского пограничного отряда. То, что полыхавший в соседней стране конфликт рано или поздно коснется Краснознаменного Тахта-Баварского пограничного отряда, его руководство предполагало и готовилось к подобному развитию событий еще до завершения вывода войск. Было очевидно, что, как и во время афганской кампании, многочисленные банды, рыскавшие по ту сторону границы, могут ударить по советской территории. Вот только теперь там не было буфера из частей пограничных войск и Советской армии. Поэтому подразделения отряда несли службу «по-боевому» и находились в постоянной готовности отразить нападение. И все же первый удар из-за кордона был достаточно неожиданным.

22 апреля 1989 года на участке 14-й заставы вдоль линии государственной границы следовал пограничный наряд на автомобиле ГАЗ-66. Внезапно автомашину обстреляла из засады группа афганских бандитов. «Шишига» загорелась, а двое пограничников – старший пограничного наряда лейтенант Виктор Чуприна и сержант Василий Николенко – получили ранения. Несмотря на невыгодные условия, наряд принял бой. Ведя ответный огонь, пограничники смогли отразить нападение. К моменту прибытия подмоги бандиты бежали за рубеж.

Противник не стал ограничиваться засадами и, как и в годы афганской войны, вновь начал минировать рокадные дороги на советской стороне. И хотя в отряде постоянно проводилась инженерная разведка местности, избежать подрыва не удалось. 1 июня на правом фланге участка 12-й погранзаставы произошла сработка электросигнализационной системы. Туда выдвинулась тревожная группа на автомашине ГАЗ-66. В состав наряда входили лейтенант Игорь Коваленко, сержант Александр Кочетков, ефрейтор Сергей Романчук, рядовые Валерий Чугунов и Валентин Григорович.

Примерно в 19.50 машина подорвалась на противотанковой мине. В результате взрыва рядовой Григорович и ефрейтор Романчук получили ранения средней степени тяжести, а остальные военнослужащие – контузии. Автомобиль был полностью выведен из строя. Несмотря на тяжелые последствия, тревожная группа не растерялась – изготовилась к бою, организовала круговое наблюдение и оказала первую помощь раненым. Вскоре прибыл резерв, который эвакуировал раненых и пострадавших. Как выяснилось позже, мина была установлена бандой Турлангутая, действовавшей на сопредельной территории.

Невероятная нищета, царившая в Афганистане, и в прежние времена заставляла его жителей прорываться на советскую территорию в поисках ценных ресурсов. Прежде всего речь идет о древесине, которая продавалась в соседней стране. После ухода советских войск, оказывавших гуманитарную помощь афганскому населению, число таких попыток возросло.

9 декабря 1989 года в 12.00 дозор 5-й заставы в составе сержанта Басырова, ефрейтора Новицкого и рядового Краснопеева доложил, что группа афганцев на четырех автомашинах пересекла границу и, углубившись на советскую территорию на 200 метров от электросигнализационной системы, вырубает фисташковые деревья в зоне Бадхызского заповедника. К месту обнаружения выехала тревожная группа из 7 человек во главе с майором Русланом Шакировым. Действуя умело и решительно, пограничники без лишнего шума задержали 27 нарушителей. У них было изъято 2 пистолета, автомат и ручные гранаты.

Всего же за 1989 год на участке Тахта-Баварского отряда было задержано 54 нарушителя границы, снято и обезврежено 38 противотранспортных мин.

Следующий, 1990 год оказался не менее напряженным. Отряд шесть раз переходил на усиленную охрану государственной границы общей продолжительностью в 41 сутки. На заставах было проведено 11 поисков, задержано 109 нарушителей. Характерной особенностью того периода стали попытки афганцев нарушить государственную границу с целью воровства и грабежа. Всего на участке отряда было отмечено 1826 таких случаев.

Зачастую через границу переходили отпетые бандиты, безо всяких колебаний пускавшие в ход оружие. Например, 14 марта 1990 года в 22.00 наряд 10-й заставы в составе рядовых Николая Хмелькова, Александра Волкова и Александра Хмары обнаружил нескольких афганцев, которые, нарушив границу, принялись воровать имущество местных колхозников. Причем действовали «соседи» нагло, прямо на глазах у пограничников.

Доложив на заставу, наряд предпринял попытку задержания нарушителей. Те оказали вооруженное сопротивление, вынудив стражей границы открыть ответный огонь. Один из афганцев был убит, остальные задержаны.

Впрочем, чаще всего нарушителями становились обычные мирные жители, бежавшие от непрекращавшихся боевых действий. 15 октября 1990 года на участке Серахского отряда через пограничный рубеж прорвалась огромная толпа людей из племени Абдулхака. Некоторые ехали на машинах, другие гнали отары овец и стада коров. Остановив нарушителей, пограничники выяснили, что те перешли на советскую территорию, спасаясь от огня вооруженной оппозиции.

Руководство Краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа договорилось о возвращении беженцев на сопредельную сторону на участке Тахта-Баварского отряда – соседнего с Серахским. В период с 16 по 27 октября была проведена переброска 1873 человек и 16 тысяч голов скота. Всего было совершено 26 рейсов. Дополнительно перевезено 92 тонны грузов, эвакуировано 19 афганских машин.

Движение афганских беженцев по участку Тахта-Базарского пограничного отряда

Руководил той операцией заместитель начальника войск КС АП О генерал-майор Александр Сергеевич Владимиров. Благодаря четкой организации, умелым и решительным действиям пограничников эта гуманитарная операция была проведена успешно, в строго установленные сроки.

В 1990 году не прекращалось и минирование советской территории. Всего в тот год на участке Тахта-Базарского отряда войсковыми и оперативными действиями было обнаружено и уничтожено 106 мин. Несмотря на эти успехи, произошло 7 подрывов на взрывных устройствах. Статистика этих происшествий такова:

подрывы техники отряда – 2;

подрывы техники местных жителей – 1;

подрывы техники ООН – 1;

подрывы техники афганцев – 3.

В историческом формуляре отряда об одном из эпизодов сохранилась такая запись: «Утром 3 ноября на участке 6-й заставы машина ГАЗ-66 с работниками лесхоза и пограничным нарядом двигалась по дороге вдоль рубежа прикрытия. В кузове находились сержант Ерохин, рядовые Ильгов и Блинов. В 11.25 под ее правым колесом произошел взрыв. Сидевший в кабине помощник лесничего погиб, водитель и остальные пассажиры получили минно-взрывные травмы.

Заместитель начальника войск КСАПО генерал-майор Александр Владимиров ставит задачи офицерам управления на переброску афганских беженцев по участку Тахта-Базарского отряда

В то же утро на противотранспортной мине подорвалась автомашина ЗИЛ-131 2-й мотоманевренной группы отряда, которой управлял водитель рядовой Александр Скрипка. В кабине также находились недавно назначенный начальником мангруппы майор Мансур Шайдулин и начальник 6-й заставы капитан Андрей Сидоренко. Старшина этого подразделения прапорщик Сергей Морозов ехал в кузове. Офицеры осуществляли проверку нарядов, обеспечивающих безопасность местных жителей, работающих за линией инженерно-технических сооружений.

В 11.30 при спуске с перевала Ракова ЗИЛ-131 подорвался, наехав на мину левым колесом. Все находившиеся в машине получили минно-взрывные травмы, а само транспортное средство было полностью выведено из строя и восстановлению не подлежало. Несмотря на ранения, майор Шайдулин сумел организовать наблюдение за сопредельной территорией, принял меры к оказанию медицинской помощи пострадавшим.

Сержант Ерохин отправился к ближайшему линейному гнезду связи. Несмотря на полученные ранения, он прошел более пяти километров по сильно пересеченной местности, связался с заставой и доложил о случившемся. Вскоре на помощь прибыл наряд, который оказал первую помощь пострадавшим, организовал охрану машины и наблюдение за сопредельной территорией».

В 1991 году я был начальником 6-й заставы Тахта-Баварского пограничного отряда. Утром 3 ноября на заставу приехали сотрудники Кушкинского лесхоза во главе с помощником лесничего. Попросили помочь при проведении работ за линией инженерно-технических сооружений. Хотя накануне заявок от них не поступало, мы пошли навстречу, поскольку была установка не препятствовать хозяйственной деятельности местного населения. Я дал команду подготовить пограничный наряд, назначив старшим сержанта Владимира Ерохина. В состав наряда также включил рядовых Ильгова и Блинова. На заставе к тому времени оставался единственный автомобиль ГАЗ-66, предназначавшийся для тревожной группы, поэтому я принял решение отправить наряд на автомобиле лесхоза. Однако мысль о неожиданно возникшей необходимости проведения работ не давала мне покоя. Ну сами посудите: вся страна готовится к очередной годовщине Октябрьской революции, а тут на тебе – необходимость! В районе, заявленном для работ, водились архары, кабаны и другая живность. Вот я и подумал; а не за мясом ли они рванули? К тому же в составе лесничих был некто Аганазар, уже неоднократно предлагавший нашим нарядам поохотиться.

Вот я и решил проверить, чем там они будут заниматься. Дал команду дежурному готовить автомобиль тревожной группы. Поскольку свободных людей не было, дал команду готовиться и старшине заставы – прапорщику Сергею Морозову.

Подорванный на участке 6-й пограничной заставы Тахта-Базарского пограничного отряда автомобиль ЗИЛ-131. 3 ноября 1990 года

Вот за этими сборами нас и застал майор Мансур Шайдулин, недавно назначенный начальником 2-й ММГ. Мансур Тахтарович высказал желание поехать с нами – с целью изучения участка заставы. Поскольку в кабине ГАЗ-66 двум офицерам не поместиться, Мансур предложил поехать на его машине ЗИЛ-131. Водителем был Александр Скрипка. На сборы ушло минут 20–30.

Двинулись в путь. Заехать было решено со стороны границы, поэтому мы двигались по рубежу прикрытия со скоростью 50–60 километров в час. Через несколько километров наш ЗИЛ внезапно подбросило метра на три! По инерции он пролетел вперед еще метров пять. Испугаться никто не успел! Осознание произошедшего пришло лишь через несколько секунд, когда я понял, что лежу вверх ногами на начальнике мангруппы, а на голову капают горячее масло и бензин. Кричу: «Все живы?!» – «Все!»

Сразу же мысли: что это было? Мина! Засада?! Вроде не стреляют. Ждут, наверно. Оставаться в машине нельзя, в любой момент она может загореться. Но вылезать, с одной стороны, опасно, с другой – проблематично, поскольку от взрыва заклинило двери. Кое-как протиснулся через боковую форточку – и под куст! Мансур кинул мне автомат и подсумок с магазинами. Дал несколько очередей по прилегающим сопкам. Но в ответ – тишина. Выползли и все остальные. Осмотрелись – тихо! Ясно, что не засада.

Стали думать: что делать? Машина вдребезги, только в металлолом ее сдать и осталось. Сидеть на месте нет смысла. Решили двигаться к «системе», чтобы как-то связаться с заставой. Пройти предстояло 5–6 километров. Через 100 метров выяснилось, что водитель идти не может – раздроблена левая ступня. Попробовали тащить, не выходит – тяжелый, под 2 метра ростом, весом килограммов под 80. Посоветовавшись, решили: трое занимают оборону, а я двигаю до точки связи, поскольку лучше меня участка заставы никто не знал. Взял автомат с одним магазином, нож и побежал.

Бегу, значит, весь такой черный от машинного масла, пропахший бензином. Все звери от меня шарахаются! Поднимаюсь на перевал Ракова со стороны границы, вдруг слышу гул автомобиля. Дизель! У меня на заставе такого нет. Надо сказать, что несколькими днями ранее на этом направлении наш наряд наблюдал на сопредельной территории афганский КамАЗ с бородачами с пулеметом ДШК в кузове. Они заготавливали дрова.

На самом гребне перевала Ракова солнце ударило в глаза. Понадеялся, что меня с той стороны не заметили. Ведь прятаться некуда – кроме кустов колючки, никакой растительности! На всякий случай упал под кустик, патрон – в патронник – жду!

Машина все ближе. Метрах в двадцати от меня она встала на подъеме, и я услышал характерный звук передергивания затворов. Ждать больше было нечего – заметили! Решение пришло мгновенно. Встав в полный рост, я взял автомат наперевес и начал кричать, используя все афганские слова, какие только знал. Смысл был: сдавайтесь, иначе покрошу всех в капусту! А сам думаю: выпущу по ним 30 патронов, а дальше что? Куда бежать?!

Солнце светит в глаза, автомобиля не разглядеть. Думаю, нужно вернуться к своим. Там все-таки три ствола и куча патронов. Как-нибудь отобьемся! Пока эти мысли проносились у меня в мозгу услышал от машины русскую речь: «Товарищ майор, не стреляйте – это я, сержант Ерохин!» Тут, как говорится, ноги у меня подкосились.

Оказывается, сержант Ерохин оставил двух человек из состава наряда охранять подорванный ГАЗ-66 (Ильгова и Блинова), а сам, преодолев расстояние около 5 километров, связался с заставой и сообщил о случившемся. В это же время на автомашине «Урал» на стык 6-й и 7-й застав прибыл заместитель начальника 7-й заставы – старший лейтенант Жакеш Мадединов, который должен был забрать со стыка пеший дозор. Он-то и пришел на помощь Ерохину.

Жакеш потом рассказывал: «Едем мы, значит, по участку, наблюдаем во все стороны. Вдруг на самом перевале вижу какую-то афганскую морду. Затаилась под кустиком и лежит, прикинувшись камнем. 30–40 секунд смотрим друг на друга – тишина! Вдруг этот нарушитель вскакивает в полный рост и кричит на фарси какие-то непонятные слова! Морда черная, сам весь черный. Ну, думаю, точно афганец! Даю команду водителю: упасть на дно кабины, жду очереди. Тишина. Медленно поднимаю голову – и вдруг на тебе: вместо «афганца» – начальник «шестерки» Андрей Николаевич Сидоренко!»

Времени на братание и объятия не было. Кричу: «Мы подорвались на мине, надо спасать ребят!» И тут до меня доходит – а что здесь делает Ерохин?

Спрашиваю:

– А ты почему здесь, машина сломалась?

– Нет, наш наряд тоже подлетел на мине. Есть 200-й.

– Кто?

– Помощник лесничего.

Соображаю: значит, против нас поставили две мины. Дал команду ехать сначала к машине лесхоза, там все-таки гражданские, им нужно помочь в первую очередь.

Подъезжаем, видим: ГАЗ-66 без колеса, солдаты перепуганы, гражданские – еще больше. Тело помощника лесничего (как сейчас помню, звали его Рахмет) лежит в 10–12 метрах от машины, вместе с сиденьем. Шансов выжить у парня не было: мина сработала под колесом, над которым он сидел. Остальные, к счастью, отделались легкими ушибами и контузиями. Серьезно пострадал только водитель. Он получил перелом нескольких ребер и сильный ушиб грудной клетки.

Подорванный на участке 6-й пограничной заставы Тахта-Базарского пограничного отряда автомобиль ГАЗ-66.

Рядом с ним находится начальник штаба пограничного отряда подполковник Петр Перепада. 3 ноября 1990 года

Оставив пару бойцов 7-й заставы для охраны, мы выдвинулись уже к ЗИЛ-131.

Между тем в отряде готовилось к вылету звено вертолетов с десантом и группой офицеров, в числе которых начальник штаба пограничного отряда подполковник Петр Перепада и начальник инженерной службы подполковник Владимир Попов. Спустя 30–40 минут «вертушки» прилетели к месту подрыва. Совершили облет прилегающей территории, убедились, что все чисто. Затем высадили спецов, а нас – в госпиталь.

Как потом было установлено оперативным путем, на участках 5, 6 и 7-й застав нашего отряда бандитами было заложено около десятка мин и фугасов. Все они были подорваны или обезврежены инженерными подразделениями. Кроме тех двух!

Различные мины, обнаруженные на участке

Тахта-Базарского пограничного отряда в 1990 году

Да, по поводу самого подрыва: спасло нас то, что фугас был заложен под наклоном и мы ехали не со стороны границы, а из тыла. В результате вся ударная волна ушла влево от водителя. В противном случае она разворотила бы всю кабину вместе с пассажирами. Саперы, оценивая повреждения, предположили, что был заложен фугас – мина Ml 19 (ее еще называли «дипломат») – в сочетании с противотанковой «итальянкой». В общей сложности 11–12 килограммов тротила.

Помню, как прапорщик Морозов удивлялся: всего два фисташковых куста во всей округе, так при взрыве он на один из них и «десантировался». А упал бы на голую земельку – переломов бы было не сосчитать!

При подрывах двух автомобилей все пограничники отряда хоть и получили ранения и контузии, но остались живы. К сожалению, через день, 5 ноября, при эвакуации поврежденных машин на спуске с перевала Ракова водитель бронетранспортера мотоманевренной группы не справился с управлением. БТР перевернулся, в результате чего погиб младший сержант Александр Пирогов.

Уже в 1989 году стало очевидно, что в Таджикистане назревают какие-то события. Мы с начальником разведки Пянджского отряда Наилем Селивановым хорошо знали обстановку как в приграничной части Таджикистана, так и на севере Афганистана. «Из-за речки» шла активная заброска агентуры. Вдоль границы пограничники то и дело находили схроны с оружием.

В 1990 году президент Наджибулла обратился к советскому руководству с просьбой об оказании помощи оружием и техникой. В тот момент в Афганистане сложилось критическое положение – власть могла в любой момент перейти к оппозиции. Мятежники захватили ряд провинций, в том числе и на севере, на границе с Советским Союзом.

Было принято решение передать правительственным войскам большое количество оружия и боеприпасов. Все это хранилось на территории огромных армейских складов, находившихся в приграничном афганском городе Хайратон. Оружие и боеприпасы были оставлены 40-й армией в ходе вывода войск из ДРА. Доставить его напрямую афганским правительственным силам было невозможно, так как все дороги южнее Хайратона оказались перехвачены вооруженной оппозицией.

Было решено загрузить оружие и боеприпасы в Хайратоне, перевезти по советской территории в район Нижнего Пянджа и затем паромами в афганский порт Шерхан – и уже там осуществить передачу афганским правительственным силам, воевавшим в районе Кундуза. Для этого в Пянджском пограничном отряде была сформирована колонна, в которую вошло до шестидесяти машин. Старшим колонны был назначен зампотех Пянджского отряда майор Вододя Насекин.

Колонна двинулась по советской территории в Термез, затем через Мост Дружбы проследовала в Хайратон. Там на складах машины под завязку загружались оружием и боеприпасами. Кроме того, там же расконсервировались БТР, БМП и артсистемы, которые также направлялись афганским войскам, воевавшим под Кундузом. Когда погрузка была закончена, колонна отправилась к Нижнему Пянджу, где имелась паромная переправа. По дороге не обошлось без происшествий. Один из водителей БМП заснул на ходу (колонна вышла рано утром), и машина рухнула с моста. Несмотря на аварию, колонна прибыла в Нижний Пяндж, где благополучно разгрузилась и передала боевую технику

Затем весь процесс повторился. Колонны стали ходить на регулярной основе. Учитывая происшествие с БМП, их было поручено возглавлять начальнику отряда либо начальнику оперативной группы. У начальника отряда на тот момент и так было полно забот, водить колонны было поручено мне.

Отобрали наиболее подготовленных водителей. Добились, чтобы во всех звеньях была отличная связь – для качественного управления. Продумали систему привалов по маршруту движения и выставления регулировщиков.

Поначалу колонны заходили в Хайратон с минимальной численностью личного состава – три офицера, водители грузовиков, а также боевой техники. Но так получалось, что наши действия на афганской территории никто не прикрывает! Между тем один склад находился на расстоянии двух – трех километров от другого. Душманы могли в любой момент напасть на колонну и перебить всех, кто в ней был. На базе Пянджской ДШМГ была создана рота охраны, и она успешно осуществляла безопасность колонны.

Всего за 1990–1991 годы мне довелось провести более двадцати колонн. Благодаря этой помощи правительственные войска смогли отбить наступление противника, а Наджибулла продержался у власти еще два года. Лишь в 1992 году оппозиция смогла захватить Кабул.

Всем, кто оказывал эту помощь афганскому правительству, обещали дополнительное финансовое вознаграждение за каждую такую поездку на ту сторону. Но очень быстро эти обещания позабылись. Так что, получается, помощь была оказана безвозмездно.

В том же 1991 году, несмотря на рост напряженности, было принято решение о сокращении в Пянджском отряде мангрупп, выведенных из ДРА. Оставили только одну из них. Была сокращена и оперативная группа. Таким образом, я остался не у дел. Нужно было искать новое место службы. В ответ на мой рапорт из Москвы пришел ответ. Мне предлагали место в Чите, в отделе охраны границы, либо на Чукотке – должность заместителя начальника отряда. Я подумал и выбрал Чукотку: экзотика как-никак.