Текст книги "Железо. Книга 3"

Стараясь не дышать – не только от отвращения, но и от страха разбудить вождя – Хотиро подкрался к камину. Пальцы бесшумно стиснулись на цевье стреляющий палки. Взгляд невольно скользнул на самого Пу-Отано. Без роуча его морда казалась еще шире, чем обычно… Но, как оказалось, дело было не только в перьях хищных птиц. На голове вождя не было ни волосинки. Присмотревшись, Хотиро заметил землистый оттенок всей лысины, а верхнюю часть лба и висков огибал длинный и грубый шрам.

«Ему пытались срезать скальп, – догадался Хотиро. – Жаль, что не довели до конца начатое…»

А что если ты доведешь?

Хотиро стоял в задумчивости над дрыхнущей Путеводной Искрой, ощущая, как в его в пальцах сосредоточилась власть, о которой даже не мечтали соплеменники. Но справедливости ради, они не мечтали лишь потому, что молились на своего правителя, верили каждому его слову, возлагали надежду на его стратегию по выкарабкиванию из той задницы, в которой оказалось племя – в общем, они надеялись видеть его живым. А он, Хотиро, увидел закулисье собственными глазами. Каждый на его месте после увиденного захотел бы вознести над головой посох и обрушить его прикладом на завравшуюся морду толстяка, и бить по ней снова и снова, пока та не треснет… Но что это изменит?..

Соплеменники за столько зим настолько прониклись жизнью взаперти, трудностями, лишениями, раздражительностью на все вокруг и жертвованием всем и вся во славу выдуманного Отца, что уже ни на что это не променяют… Их ищущие взгляды всегда будут соскальзывать с очевидного… Их незатыкающиеся в обычное время рты всегда будут плотно сжиматься, стоит только кому заговорить о причинах, вместо обмусоливания нескончаемых следствий… Со смертью вождя жизнь в каньоне, вероятно, не изменится… Разве что он, Хотиро, будет оплеван и четвертован, как позорный койот, предательски отнявший у людей последнюю и путеводную искру мнимой надежды…

Стиснув в кулаке цевье стреляющей палки, Хотиро тихонько покинул воняющую спальню. Первым делом ему бросился в глаза чуть измененный свет факелов в коридоре. Присмотревшись к внешним проемам, он понял, что на улице уже понемногу светает. Вторым же делом он выяснил, стоило ему ускорить шаг и приблизиться к окошкам, что тело убитого Жажадыка нашли – над ним стоял похожий по снаряжению и чину воин и просто пялился, ничего не предпринимая. Оцепеневший от паники Хотиро тоже просто на него смотрел с высоты Скального дворца и не знал, что ему делать дальше.

То, что воин еще никого не позвал, было уже само по себе неплохо – это внушало некий шанс выбраться с Площади Предков незаметным. Вот только не через главный вход у террасы. А другого выхода из Скального дворца Хотиро не знал.

Не задержись он на кухне, должно быть, уже успел бы спокойно пройти через площадь и перелезть стену. А теперь то, что его так отвлекло, уже скоро выпустят наружу вместе с кишками… Хотиро старался не думать об этом, пока мчался по коридору к лестнице. Однако откуда-то снизу он услышал гулкие голоса. Слов было не разобрать, но по интонациям можно было догадаться, что диалог как-то связан с обнаруженным у террасы трупом. Хотиро в отчаянии поднялся на уровень выше.

Он бегал из одной заброшенной комнаты в другую, пытаясь вспомнить, каким маршрутом сюда пришел, но тщетно. Выскочив к окну, он снова увидел открывающийся вид на закрытую территорию с отопительными печами. На ней было пусто, а одна из стен преграждала путь на окраину Площади Предков. Через нее можно было бы тихонько пробраться к старому лазу. Осталось лишь найти способ спуститься из окна Скального дворца…

Высунувшись из тесного окошка, Хотиро убедился, что с этой точки обзора террасы не видать. Но опустив глаза вниз, он ощутил, как у него слабеют коленки. Сорвавшись с такой высоты, он, скорее всего, не выживет.

Впрочем, весь путь от окна до подножия усеивали бугристые наросты, по которым можно было бы спуститься, ловко перебирая конечностями. Но в этом был силен Мутаро, а не он, Хотиро, со своей увечной рукой…

Он свесил ногу наружу. Копченый бок под мышкой ему сильно мешал. Должно быть, если его скинуть вниз, тот сильно перепачкается, если вообще не разлетится на мелкие ошметки… Не придумав ничего лучше, Хотиро быстро расшнуровал штаны и спрятал кусок мяса себе в промежность. Те были из плетенного луба с двойным тиснением, им еще и не такое давление приходилось на себе испытывать. Стреляющая палка же была с ремнем из старой кожи – ее он перекинул через плечо. Стараясь не смотреть вниз, он вылез из окошка и начал спускаться.

На удивление, это оказалось не так сложно. Ладони потели, но оттого лишь крепче было их сцепление со впадинами и бугорками, с которых непрестанно осыпалась каменная крошка. Достигнув подножия, он спрыгнул и быстро пересек территорию с печами. Окорок в его штанах страшно болтался из стороны в сторону при каждом шаге – Хотиро был уверен, что если его кто и заметит, то прежде чем поднять тревогу, помрет со смеху. Первое ограждение он преодолел легко. А главную оградительную стену, к которой он прокрался по низине на окраине Площади Предков – еще легче. Не веря своему успеху, Хотиро понесся на всех парах к жилищу Аталлы, но брат с девушкой перехватили его на полпути.

– Что с тобой? – спросил Мутаро, удивленно воззрившись на топорщившийся в его штанах кусок толсторога, и хохотнул. – Тебе удалось заглянуть в Материнский Дар?

Вместо лишних слов, запыхавшийся Хотиро просто расшнуровал леггины, вытащил из промежности окорок и торжественно протянул его отпрянувшей Аталле.

– Надеюсь, это не испортит твой аппетит, – неловко произнес он. – Я взял это с кухни самого вождя, но мне не в чем было пронести, обе мои руки были заняты кое-чем другим…

– Чем?..

Наслаждаясь их недоверчиво вытянутыми лицами, Хотиро замедленно достал из-за спины легендарный посох Приручившего Гром. Брат присвистнул, а Аталла настолько впечатлилась, что ладошки метнулись к раскрытому рту, позабыв про окорок. Тот упал на песок и покатился по нему.

– Ох, прости… Мне так жаль, – запричитала девушка. Хотиро со снисхождением вздохнул и шагнул подобрать мясо.

– Ничего страшного, его можно ополоснуть…

– Нет, это не поможет, – сокрушенно покачала головой Аталла. – Тут такие ядовитые создания по песку ползают, лучше ничего с земли не подбирать…

– Ну… срежешь верхний слой, – растерялся Хотиро.

– Но у нас же воины отобрали все, что только может резать и колоть…

Хотиро запнулся на полуслове и покосился на брата, в руке которого все еще подрагивал акинак с отколотым лезвием.

– У Мутаро можно одолжи…

– …Я до последнего не могла поверить, что тебе удастся это сделать, – быстро перебила его Аталла. Ее большие глаза восхищенно блестели. – Мой отец выдумал совершенно невыполнимую глупость… Раньше я думала, что так он хочет отвадить от меня кого попало, но шло время, и мне становилось все страшнее от мысли, что в конце концов я останусь одной до конца дней, потому что никто в здравом уме не возьмется выполнять эту прихоть… Но ты, Хотиро… Я очень рада, что именно ты сделал невозможное ради меня…

Мутаро неуклюже кашлянул и отвернулся взглянуть на небосклон, где уже начинало алеть.

– Мне еще оружие надо спрятать, – пробормотал он, понемногу пятясь в сторону их семейного хогана. – Да и отца удар хватит при виде наших пустых лежаков… Так что не буду вам мешать…

– Захвати это, – бегло попросил его Хотиро, не отрывая выпученных глаз от зовущей его в объятия девушки. Пальцами он нащупал на своей груди ожерелье из вяленых ломтей мяса, сорвал и протянул брату.

– Окорок я тоже прихвачу, – буркнул Мутаро, но парочка его уже не слушала. Взявшись за руки, она двинулась в отчий дом за благословением.

* * *

– Значит, теперь он не Приручивший, а Потерявший Гром? – хихикнула Аталла.

– Нет, грома он не растерял, – сморщился Хотиро, припомнив вонь в покоях вождя.

– И как он только тебя не заметил? Он настолько крепко спал?

– Я сам удивился, когда застал его спящим… Я ожидал, что он будет ворочаться от бессонницы, от изнывающего желания кого-нибудь обмануть, сказануть ложь, он ведь не может без этого и дня прожить спокойно…

Девушка всхлипнула от смеха, но тут же зажала рот ладошкой, опасаясь разбудить соседей. Они были уже в каком-то десятке шагов от дома ее отца.

– Как думаешь, что он скажет, когда это увидит? – спросил Хотиро, тряхнув в руке ружье.

– Даже не знаю, он всегда был скупым на похвалы… Но это произведет на него сильное…

– Как ты смеешь сбегать от меня посреди ночи? – перебил ее грубый и скрежещущий мужской голос.

Хотиро вскинул голову и увидел надвигающегося на них Скатола, неотесанного отца его возлюбленной. Тот выглядел рассвирепевшим, а его ладонь, скрытая за пазухой, наверняка сжимала заточку. Парень протянул вперед ружье с насаженным на дуло черепом.

– Что это?! – Скатол застыл, как вкопанный. Свирепость на его обрюзгшем лице сменилась неподдельным ужасом. – Ты что творишь?! Ты зачем его сюда притащил?!

– Но ты же сам его потребовал, – не понял Хотиро. – Предложил добыть стреляющую палку вождя, чтобы заслужить твое расположение и согласие на венчание с…

– Такого я не говорил, – отрезал отец Аталлы. – Я просто понял, что у тебя зуд между ног, вот и предложил выкрасть эту палку у вождя, что засунуть себе в задницу, самоудовлетвориться и успокоиться по поводу моей дочери…

От услышанного у Хотиро выскользнуло из рук ружье, а щеки побагровели от ярости и оскорбленного достоинства. Аталла рядом с ним тоже выглядела ошеломленной – она косилась на отца обиженным и непонимающим взглядом. У Скатола лопнуло терпение.

– Все, хватит торчать здесь у всех на виду, – он схватил Аталлу под локоть и дернул за собой. – Тебя, похоже, надо на привязи дома оставлять…

– Эй, мужик, – чужим голосом окликнул его Хотиро. – У тебя нет права с ней так обращаться…

Скатол повернулся к нему вполоборота.

– Ты еще здесь, что ли. Палку подобрал, ноги в руки, и бегом домой, чтоб больше тебя здесь не видел!.. Про права еще заикаться будет… Это моя дочь!.. Моя плоть!.. У тебя своя плоть между ног болтается, вот и делай с ней, что вздумаешь!.. А я со своей буду делать, что сочту нужным…

– Пап, я устала так жить!.. – заупиралась Аталла. – Я сама себе принадлежу, отпусти меня!..

– Что ты сказала?!

– Хватит за меня решать, я уже не ребенок!.. У меня есть собственное мнение, и ты не прав на счет Хотиро, он хороший, не такой как остальные…

– Какие еще остальные?! Ты еще с кем-то так гуляла?!

– Он рискнул ради меня жизнью, ты же сам видишь!.. Он будет достойным мужчиной!..

– Не ори, – прошипел Скатол, сильнее сжав чумазые пальцы на ее локте. – Поговорим дома…

– Я не вернусь домой без него!.. – дочь вырвала руку силой. У отца вытянулась физиономия так, будто ему влепили пощечину. – Прими от Хотиро дар, который он добыл для тебя, рискуя жизнью!.. Ты обещал!..

Потрясенный Скатол перевел дикий взгляд на юношу. Испещренные выемками и нездоровыми пятнами губы отца дрожали, будто он был готов расплакаться.

– Он не ступит за порог моего дома. А ты не ступишь за порог его, – твердо отчеканил он. – А если ты ослушаешься, то ты мне больше не дочь…

– Не говори так…

– Твой выбор прост – либо я, либо твой этот Хотиро, которого ты едва знаешь…

– Я не хочу выбирать, – взмолилась Аталла. – Почему ты просто не можешь принять хоть кого-то нового в моей жизни?..

– Он или я, выбирай!..

Аталла зажмурилась и горько покачала головой.

– Он.

Ее ответ потряс Хотиро не меньше, чем помертвевшего Скатола.

– Ах ты тварь неблагодарная, – взревел отец. – Молоденького ей захотелось!.. – он вцепился в ее густую прядь черных волос мертвой хваткой и потянул за собой. – Думал, ты повзрослела, дал тебе разок самой пройтись по племени, но не прошло и дня, а ты уже засмотрелась на чей-то х*р!.. Повелась на смазливое рыло, ты смотри-ка!..

Хотиро кинулся ее освобождать, но чуть не напоролся на выставленный ему навстречу ножик. Инстинктивно ухватившись обеими руками за кисть, сжимающую заточку, он упустил момент, когда свободная рука Скатола замахнулась для удара. Оплеуха прилетела в ухо с такой силой, что Хотиро толком даже и не понял, как очутился распластанным на земле.

– Еще раз дернешься, и я превращу тебя в сито, – страшным голосом пригрозил компостник, повращав между пальцев ножик. – Сдам по дешевке обогатителям на карьер, и те будут просеивать через тебя руду… На большее ты и не годишься, мертвечина. А ну-ка заткнись, сучка!.. – дернул он плачущую дочь и поволок ее домой.

Глава 12. Расщелины, в которые лучше не заглядывать

Улыбающаяся физиономия человечка, которого Андра старательно выводила кисточкой на плоском камешке с самого утра, выглядела так, будто ее зажалили скорпионы. Расстроенная девочка пыталась это хоть как-то исправить, но краска расплывалась от неумелых движений, превращая рисунок в еще большее месиво. Андра готова была расплакаться. Видимо, права была мать, когда называла ее никудышной криворучкой.

Задрав до пояса платьице, девочка сидела голым задом на глинистом обрыве возле водоема, а ее белые и точеные ножки свисали, время от времени взбаламучивая воду. Когда она выпрашивала краску и кисточку у Пэпины, та расщедрилась, и дала ей помимо набора для юной художницы еще и сердечный совет – остерегаться водяного чудища.

– Оно водится в здешних водах. Держись от него подальше.

– Юльджеда клялась мне, что нет безопаснее места, чем Материнский Дар, – насторожилась тогда Андра. – Почему же воинов до сих пор не попросили выловить это чудище?

– Они откажутся его ловить, – ухмыльнулась Пэпина.

– Почему? Оно настолько пугает?

– Нет, оно скорее забавляет… Но до тех пор, пока держишься от него поодаль, – напомнила взрослая девушка. – Не уплывай далеко от берега, вот и все… А если его завидишь, вообще в воду не ступай… На суше оно тебя не тронет, так что можешь спокойно продолжать сидеть у водоема – пусть себе плавает…

– Оно уже нападало на кого-нибудь?

– Увы, да… На самых легкомысленных из нас… Обошлось без крови, но пострадавшим дурочкам все равно мало не показалось… Так что не повторяй их ошибок…

Андра раздраженно бросила камешек с испорченным рисунком вдаль – тот бултыхнулся, и по водоему пошли круги. Что бы ей еще такого попробовать нарисовать, что даже будучи испорченным выглядело бы, будто так и задумано?.. Ее отношения с матерью?.. Идея неплохая, но как ее можно выразить кисточкой?.. Хватит ли на это цветов имеющихся красок?..

Погруженная в думы девочка не заметила, как от тени, отбрасываемой скалой, отделилось нечто и заскользило прямо в ее сторону. Оно неслышно бороздило водную гладь, пока не замерло в десятке локтей Арно от глиняного берега, на котором отдыхала Андра.

– Эй, девочка, – раздался приглушенный голос. – Славная девочка…

Андра изумленно подняла взгляд. Напротив нее из воды торчала голова широко улыбающегося мужчины. Его зубы были на удивление ровны, и, несмотря на массивный, выступающий подбородок, выглядел он моложаво. Длинные мокрые волосы стекали по его голове, шее, намечающимся плечам и дальше расползались по глади.

– Милая девочка, – шелковым голосом повторил он. – Не могла бы ты помочь мне, я в большой беде…

– Что случилось?

– Я заблудился, – сокрушенно поведала голова. – Не знаю, как отсюда выбраться… Не могла бы ты помочь мне разобраться?..

Окинув взглядом тесную цепь скал, окружавших водоем, Андра с сомнением сомкнула брови – заблудиться тут мог только ужаленный в голову. Однако в отличие от ужаленных в голову, улыбка мужчины не была перекошена на поллица, а его речь была вполне связной и осмысленной.

– Разобраться в чем? – холодно спросила Андра. – Здесь единственный берег на всю округу… Если ты не можешь додуматься на него выйти, то не то что я, тебе вообще уже ничто не сможет помочь…

Мужчина изобразил лицом обиду.

– Какая злая девочка… Быть может, она тоже находится в большой беде, но не представляет, как из нее выбраться – поэтому так грубит? Кто знает, может, добрый незнакомец смог бы ей помочь в обмен на наводку – как пробраться к каменному гроту?

– Я без понятия, о каком каменном гроте речь, – отозвалась Андра. – Я здесь только третий день… Сначала спрашиваешь, как отсюда выбраться, а теперь – как отыскать какой-то грот… Ты на ходу выдумываешь вопросы?

– Вовсе нет, не в меру подозрительная девочка, – обаятельно улыбнулась голова. – Эти два вопроса проистекают из одного ручья… Пусть ты здесь только третий день, но наверняка уже должна быть знакома с жестоким правилом, запрещающим ступать любому мужчине во владения этих земель…

– Тогда как же ты здесь оказался?

– Мне не повезло оказаться здесь еще до вступления этого правила в силу… Все мои друзья успели уйти, а я отбился от них, потерялся, после чего был вынужден спрятаться в воду…

– Насколько мне известно, это правило возникло, еще когда меня на свете не было, – вслух прикинула Андра, надеясь, что этот мужчина осознает, насколько неправдоподобный бред он несет, и прекратит. – Долго же тебе пришлось жить в воде, однако…

– Ну что ты, девочка… Человеку не выжить, без конца бороздя воду… Ему нужна земля. Каменный грот стал моим спасительным пристанищем вот уже столько зим… К моему счастью, на него не распространяется бесчеловечное правило его владычества…

– Так в чем же твоя проблема? – не поняла девочка-подросток. – Раз ты живешь в своем гроте уже не первый день, тебе виднее должно быть его местоположение… А от меня толку не будет…

– Видишь ли, моя хорошая, – мужчина сделал по дну шаг вперед, отчего его выпуклые плечи обозначились еще больше. – Вода здесь то поднимается, то опускается – зависит от сезона, луны или даже просто от дождика… Вход в мое убежище скрылся под водой, и теперь, сколько бы я не всматривался в эти одинаковые на вид скалы, мне не удается вспомнить, где же я живу… Поможешь ли ты мне отыскать мой маленький домик?

– А ты не пробовал нырять? – вкрадчиво поинтересовалась Андра.

Глуповато-добрая улыбка на какой-то миг сменилась грязной ухмылочкой. Но мужчина быстро спохватился и снова сделал глаза жалобными.

– Моим глазам становится очень больно, если я открываю их под водой, – пожаловался он. – Я пытался терпеть, но я не настолько сильный, как может показаться, я сразу начинаю тонуть… А ты, славная девочка?.. Сколько сил скрыто в твоем хрупком на вид теле?.. Сколько отваги кроется в твоем неравнодушном сердце?.. Ты же не бросишь бедного человека в беде?..

– Мне кажется, ты надумываешь себе беду, – сдержанно ответила Андра.

– Как же я ее надумываю?! – повысил голос гривастый мужчина. – Мне негде жить!.. Я замерзну и утону уже сегодня, если не отыщу дорогу обратно в свой домик!..

– Так выйди на берег, согрейся.

– Закон его владычества запрещает ступать другим мужчинам на его земли…

– И что, даже ради спасения своей жизни не сможешь его преступить?

– Конечно же нет!.. Как я могу?! – выдохнула голова из воды. – Законы необходимо чтить, что бы ни случилось!..

– Отлично, – с мрачным удовлетворением кивнула Андра. – Значит, ты чтишь законы… А не задумывался ли ты, почему закон маленького воина запрещает ступать другим мужчинам на эту землю?

Снова грязная ухмылка промелькнула на лице моложавого мужчины. Он наивно поднес ко рту палец, изображая задумчивость, но вышло слишком наигранно и нелепо, так как правильный ответ буквально рвался из его груди с толчками похабного посмеивания.

– Потому что он… Ну… Как бы тебе сказать…

– Потому что он против, чтобы другие мужчины заговаривали с его девушками, – помогла ему прийти к озарению Андра. – То есть он против того, что ты делаешь прямо сейчас, а вовсе не того, чтобы ты сделал пару шагов по его травке… Так и быть, я умолчу, что видела тебя бегущим через Материнский Дар – все ради того, чтобы ты наконец вырвался из своего водного плена и вернулся в свой настоящий дом в племени… Ну так что, чего ждешь?

Мужчина ей проказливо улыбался. Водоем он явно не собирался покидать.

– Девочка слишком умна для этого места, – наконец выдавил сквозь белозубую улыбку незнакомец. – Теперь мне известно, в чем заключается ее большая беда – умной девочке не с кем здесь поговорить… Глупые подружки ей неинтересны, а про его владычество лучше вообще промолчать…

– Это тебе лучше замолчать, пока мое терпение не лопнуло совсем, – проговорила Андра.

– С кем же ей тогда проводить время? – как ни в чем не бывало продолжала голова из воды. – Ведь девочка здесь всего лишь на… – лукавые глаза издевательски вскинулись к небу, словно что-то подсчитывая, – на всю жизнь… С кем же ей еще будет интересно, если не с тем, кто подметил ее выдающийся ум?..

Андра вскочила на ноги, схватила первый попавшийся камешек на берегу и швырнула, метя в плотоядно улыбающуюся голову. Та на мгновение нырнула, но тут же снова всплыла, поблескивая заигрывающей ухмылкой.

– Андра, скорее иди сюда!.. – окликнули девочку откуда-то из кустов терновника. Это была Онэта, и выглядела она встревоженной. – Никогда больше не говори с ним, этот подонок может заболтать… Он очень опасен…

– А по-моему, он безобиден, – выдохнула Андра, приблизившись по ее просьбе к кустам. – Он же такую дичь несет, кто на нее поведется?

Широко расставленные глаза Онэты стыдливо опустились.

– Я тогда была новенькой, как ты, – неловким полушепотом начала рассказывать девушка. – С соседками не вязался разговор, а старшие почему-то невзлюбили меня с первого взгляда… Там не то что совет дать – мне даже не могли нормально объяснить, где здесь общий нужник… Отвечали вопросом на вопрос, издевались…

– Может, они просто завидовали тому, насколько ты красивая, – предположила Андра, вспомнив, как мать объяснила старушечью ненависть по отношению к ней. – Они с порога увидели в тебе серьезнейшую соперницу, поэтому решили не облегчать…

– Соперницу в чем? – перебила слегка покрасневшая Онэта. – Ты разве еще не поняла, что Побеждающий Всегда отнял у нас возможность соперничать, завидовать, сравнивать… И вообще хоть к чему-либо стремиться… А этот балаган, вроде позавчерашнего – он по своему обыкновению всегда заканчивается ничем… Я искренне не понимаю, зачем мы ему нужны…

– Мне кажется, он и сам не понимает, – хихикнула Андра.

Даже ей, девочке с двенадцатью рубежами, казалось, что Бидзиил глубоко несчастен, так как догадывается, что никто на самом деле не желает с ним возлечь. Даже подобострастная Юльджеда. Девушки до свинячьего визга боялись, что их переформируют в отряд удовольствий и отправят обслуживать всех подряд, поэтому легко соглашались подыгрывать его владычеству, какую бы чушь он ни предложил – а это уже само по себе убивало доверие к их последующим словам, эмоциям и просьбам. Убедив себя, – в общем-то, не на пустом месте – что он противен совершенно любой женщине, Бидзиил не мог настроиться на то, чего так вожделел. Силач подводил его из раза в раз, будучи уверенным, что его никто не хочет видеть. Но вместо того чтобы во всеуслышание признать свою проблему и взяться ее решать последовательно, Побеждающий Всегда предпочитал ее попросту отрицать. Куда больше его волновало, что про него подумают и скажут.

Свое сморщенное недоразумение между ног он всегда объяснял испорченным впечатлением. То он обвинял девиц в их скотской неуклюжести и неповоротливости, незрелости, то наоборот, в приторной, буквально тошнотворной женственности, навевающей на него скуку, то в отсутствии некой искры, что сумела бы его, наконец, воспламенить. Все эти недовольства он высказывал с самоуверенной ленцой, однако его глаза в этот момент кричали обратное – липкие и жадные, они не отрывались от молодых и нагих тел, с покорностью подставившихся под него по первому же зову. Но кто бы мог подумать, что у маленького воина окажется настолько большое и ранимое сердце?..

Воинам под его началом было совершенно все равно, какое впечатление на женщин они производят, разделяют ли те их желания – они всегда брали свое насильно. Но Бидзиил, к большому облегчению Андры, на такое способен не был. Конечно, его сводило с ума, что вокруг крутится столько писаных красавиц вот уже столько времени, а он до сих пор так ничего и не смог с ними сотворить – Бидзиил уже и рад бы был изнасиловать, если бы силач в ответственный момент его не подводил. Но все же глубоко внутри себя маленький воин жаждал взаимности – об этом красноречиво повествовала его скуксившаяся плоть, чутко реагировавшая на притворные стенания презрительно щурящихся женщин.

Видя, насколько это болезненная тема для его владычества, Юльджеда основала среди вверенных ей наложниц культ подыгрывания, дошедший до абсурда, в надежде, что однажды Бидзиил поверит в себя и станет полноценен. Но тот, хоть и, по всей видимости, осознавал абсурд, все же продолжал реагировать на него, как на само разумеющееся, и, конечно же, до последнего делать вид, что дело не в нем самом, а исключительно в девушках, которые все еще не достигли пика своей женственности, чтобы смочь его завести.

Впрочем, Андра также допускала мысль, что Юльджеда делала это вовсе не из жалости к своему покровителю. Следуя строгим указаниям о том, как правильно подчиняться Бидзиилу, что ему говорить, во что одеваться, во сколько подниматься с кровати, юные девушки по сути подчинялись не Побеждающему Всегда, а самой Кормящей Молоком, единолично выдумавшей устав. Насмотревшись в свое время на Матаньяна-Юло и распознав в Юльджеде весьма схожие черты, Андра заподозрила, что женщина со сломанным носом формирует здесь собственную секту, пусть и под видом угождения их владычеству. Ей нравилось приказывать, нравилось, когда к ней обращались за советом, нравилось, когда на нее равнялись. Ей хотелось быть местным идолом. Это казалось очевидным, так как самому Бидзиилу, казалось, не было дела до времяпровождения Онэты, Андры, Пэпины и других, зато Кормящая Молоком проявляла завидное рвение, следя за каждым их произнесенным словом и каждым шагом, совершенным в стенах Материнского Дара.

– Так что произошло? – напомнила Андра, еще раз недобро оглянувшись через плечо на плавающее вдалеке водяное чудище. – Неужели ты повелась на его россказни о том, как он заблудился и не может выбраться на берег?

– Нет, – с сумрачным видом качнула головой Онэта. – Он с первого взгляда понял, что мне здесь одиноко и с ходу начал на это давить…

– Называл тебя умной и предлагал свою компанию?

– Нет, он сказал, что знает тайный лаз, ведущий из садов прямиком в племя… И для этого необходимо доплыть до какой-то щели в скале, что по другую сторону водоема… Он сказал, что так я смогу видеться с родными и друзьями, оставшимися в каньоне… Я чувствовала что-то не то, но все же тоска на тот момент сильно помутила мой рассудок…

– Ты заплыла в тот самый грот? – буркнула Андра.

– Да, – вспоминала Онэта. – Там уже был воткнут промеж камешков факел, а он сам вылез из воды следом за мной… На нем уже не было одежды…

– Я хочу тебе помочь!.. – по кругу повторял Истекающий Сиропом, пытаясь заломать отбивающейся Онэте руки.

– Пожалуйста, отпусти!.. – кричала она, и гулкое эхо било по ушам, многократно отражаясь в тесных стенах пещеры. – Я пожалуюсь!..

– Да послушай ты меня, наконец!.. Ты знаешь, что делает Бидзиил с новенькими, которые не угождают ему с первой же попытки, а? – Моложавый воин придавил ее кисти к земле и отбросил со своей запыхавшейся рожи мокрую прядь, переводя дух. – Знаешь, что он с тобой сделает, если ошибешься?! Таких он перерубает пополам…

– Пожалуйста, отпусти…

– А я за ошибку убивать не стану, поэтому можешь потренироваться на мне, – закончил мысль Истекающий Сиропом. Он демонстративно завел ладони себе за шею, изображая, что больше не держит девушку. – Видишь, я всего лишь желаю тебе помочь, только и всего… Я вдоволь насмотрелся, как обрубки неугодивших Бидзиилу девушек сбрасывают с этой скалы на корм койотам… Ты ведь такая умная, и мамка тебя, наверное, в племени очень ждет, скучает… Не подведи ее, сделай все с первого раза красиво, чтобы выжить!..

Всхлипывающая Онэта сидела на камне, спрятав в исцарапанных ладошках лицо. Истекающий Сиропом все продолжал бормотать ей что-то ободряющее и подначивающее, но вскоре его терпение подошло к концу, и он резко придвинулся к ней вплотную. Нацеленная на девочку елда нетерпеливо подрагивала.

– Ну взгляни на него хоть, – напряженно выдохнул гривастый воин. – Пусть у тебя хоть глаз привыкнет…

Подавшись вперед тазом, он ткнул ей членом в лицо. Онэта отпрянула, закрывшись одной ладонью, а второй инстинктивно схватившись за его естество в попытке отвести от себя подальше. Сильная рука Истекающего Сиропом легла ей на волосы и стала насильно приближать голову к своему паху.

– Нет, я не хочу!..

– Хочешь быть перерубленной?! – вспылил мужчина. – Что ж, будь по-твоему, пусть тебя убьют!.. Маленькая ты потаскушка!.. А знаешь что? – он задумчиво потер свой квадратный подбородок. – Я пойду к Бидзиилу прямо сейчас, пока следы от твоих пальчиков еще не сошли с моего члена… Я расскажу ему, как ты провалила проверку на верность его владычеству!..

– Но ты ведь сам заставил меня его потрогать!.. – взвизгнула девушка.

– А кому он больше поверит?! Своему лучшему воину или новенькой с блудливыми глазами?! Скажу, что сразу заподозрил в тебе бывалую давалку и решил испытать тебя на верность, посмотреть, насколько ты далеко зайдешь… А как за член схватилась, так я еле тебя оттащил, и сразу побежал к Побеждающему Всегда с грустной вестью… Чисто по-братски!..

– Но все же было не так!..

– Ошибаешься, – ухмыльнулся Истекающий Сиропом. – Именно так все и было… Так что теперь, сладкая, смерти ты точно не избежишь… – Мужчина сделал вид, что собирается зайти обратно в воду и покинуть грот.

– Нет, прошу!..

– А Бидзиил ведь очень мстительный, ты знаешь?.. Вслед за тобой он разрубит пополам и твою мамашу за то, что та воспитала такую потаскуху!..

– Нет, только не это!.. Что мне нужно делать?!

Мужчина с самодовольной улыбкой замер над девушкой, наслаждаясь ее дрожащими губами и заломленными в мольбе руками.

– Раскрой ротик и делай в точности, что я говорю…

Последние слова Онэты о том дне в пещере прозвучали совсем неразборчиво. Девушка сидела на траве, прислонившись спиной к деревцу с плотно обхваченными коленками, и выглядела совсем жалко. Андра почувствовала внутренний порыв и опустилась рядом, обняв ее за шею.

– Ты рассказывала это кому-нибудь еще?

– Юльджеде, – поморщилась Онэта. – А та потом всем остальным девушкам, чтобы предупредить…

– А маленькому воину? – удивилась Андра. – Этого урода бы четвертовали, если бы Бидзиил узнал…

– Четвертовали бы – слабо сказано… Но что стало бы со мной и с другими моими предшественницами, над кем он так же надругался?.. Юльджеда знает его владычество лучше, чем кто-либо, но даже ей было не по силам предсказать реакцию, которую он может выдать в ответ… Так что умолчать было мудро…