Текст книги "Железо. Книга 3"

– Так этот урод же и дальше будет плавать безнаказанным!..

– Выходит, что да, – невесело подтвердила Онэта. – Остается только смириться… Ну и своевременно предупреждать новеньких… Я бы рассказала тебе о нем раньше, но боялась, что ты начнешь углубляться, уточнять подробности… Не хотелось выкладывать тебе всю эту мерзость… Вдруг тебе теперь противно со мной говорить…

– Ну что ты, конечно, нет, – горячо возразила ей Андра. – Хочешь, докажу?! – она быстро склонилась к щеке Онэты и чмокнула ее в уголок рта. – Теперь веришь, что я не брезгую с тобой дружить после него?..

Слегка ошалевшая Онэта растерянно потерла место поцелуя Андры и заставила себя улыбнуться.

* * *

Когда на Материнский Дар мягко опустились сумерки, а Юльджеда обрадовала всех новостью, что Побеждающий Всегда в этот вечер не сумел придумать, что бы еще такого учудить со всеми своими девушками разом, к Андре склонились и предложили ей на ушко присоединиться к посиделкам у костра.

Такие ночные сборы происходили исключительно за спиной Кормящей Молоком, и в них участвовали только те женщины, которым было что от нее скрывать – как минимум свою личную неприязнь. По словам Пэпины, новенькая с первого же дня демонстрировала большие предпосылки к здравому смыслу, задавала правильные вопросы и с ходу называла вещи своими именами – поэтому ее место было в этом кругу. Андра была рада в него вступить, но только вместе с Онэтой.

– Под твою ответственность, – коротко предупредила Пэпина и отвела девочек к низине, неподалеку от выхода из цветущих садов.

Еще с десяток девушек ежились вокруг неумело разведенного огонька, что-то впологолоса обсуждая и время от времени ехидно посмеиваясь. Андра подобрала с травы сучок и перевернула в костре несколько деревяшек – уже через пару мгновений пламя заиграло сильнее.

– Какие толковые у тебя ручки, – подметила Натта. – Поскорее бы увидеть их в деле, когда окажемся в покоях…

Разодетые в теплые заграничные куртки и шкуры женщины захохотали над удачной шуткой, однако Андра со своей притихшей подругой ничего не поняли. Уколов зеленых девочек еще парой острот, они поведали, как заточенные в поместье Побеждающего Всегда девицы стали потихоньку практиковать взаимные ласки.

– И вообще мы называем себя Смотрящими в Окно, – добавила пышногрудая Ванона. – Это прозвище мы у братства Смотрящих в Ночь позаимствовали, но в отличие от них, мы – сестринство… И высматриваем мы не людоедов, а мужчин…

– Но увы, их здесь нет, – подхватила Пэпина. – Но уж очень хотелось бы…

– А как же водяное чудище? – в шутку предложила Андра.

Несколько девушек скривились.

– Да ну, с воинами связываться… Уж лучше как-нибудь сами себя порадуем…

Дальше разговоры зашли про некие отверстия в стенах покоев. По твердому мнению некоторых из сестер, их проделал сам Бидзиил, чтобы подсматривать за их запретными играми. Подозрения укрепились, когда его владычество вдруг отдал приказ поддерживать во всех спальнях слабый огонь даже ночью, якобы на случай, если он вдруг возжелает прийти к какой-нибудь девушке из-за бессонницы, и у него не будет времени и терпения заниматься зажиганием лучин.

– Стоит за соседней стеной и треплет свой маленький кинжальчик, – заливалась от уничижительного смеха Ванона. – Это единственное, на что он способен…

Потом заговорили о Юльджеде. Как выяснилось, однажды она была женщиной самого Пу-Отано. Но нескольким из воинов хватило глупости пустить слух, что имели дело с ней до того, как она обвенчалась с вождем. Приручивший Гром сначала безжалостно казнил стреляющей палкой всех подопечных, кому не повезло хотя бы раз возлежать с Юльджедой, а затем ей самой сломал нос ударом кулака и бросил на растерзание оставшемуся взводу. Мужчины в кирасах, очумевшие от выходки вождя, отказывались даже прикасаться к этой женщине, но Пу-Отано отдал приказ сношать ее, пока не помрет, или пока им не надоест. И тогда похотливые приспешники вождя взялись за черное дело.

Когда у самого последнего воина перестало что-либо шевелиться в леггинах при виде замученной падшей девицы, сидящей на привязи в казарме, ее пристроили к Бидзиилу. И уже здесь, проявив свою мудрость и наставнические качества, она вознеслась до старшей наложницы и обзавелась почетным прозвищем Кормящая Молоком.

– Отец, спаси нас, как же Юльджеда такое пережила? – ужаснулась историей Онэта.

– У нас тут происходили вещи и похуже, – многозначительно отозвалась Пэпина и заговорщически покосилась на развязную Ванону, чья левая грудь вывалилась из ворота излишне расстегнутой рубашки, но той явно было все равно.

Посерьезневшие женщины побуравили друг друга взглядами, безмолвно споря о том, стоит ли новеньких посвящать в подобный ужас, и решили, что почему бы и нет. Понизив голос до звенящего и нагнетающего страх, Ванона принялась рассказывать про некую расщелину в скале, на которую можно наткнуться, если слишком долго слоняться по Материнскому Дару.

Девица Моема была первой, кто на нее наткнулся – она и решила по своей глупости первой в нее углубиться. Пройдя по хребту вслед за ручьем, девушка неожиданным образом вышла к Подлому кряжу, где трудились болотные рудокопы. Была ночь, а испарения болот и скверной руды гуляли в воздухе, заволакивая глаза и путая рассудок. Моема поскользнулась и съехала с небольшого выступа прямиком в бурую жижу. Она пыталась взобраться обратно, но тщетно. Идти в потемках через карьер, полный одичавших мужчин, обратно в племя, она не решалась, поэтому не прекращала попыток подпрыгнуть и ухватиться за уступ. Возня и всплески разбудили болотников, спавших неподалеку в своих норах.

Сначала они пустили ее по кругу, а потом еще раз и еще. Некоторые болотники в пихающейся очереди переубивали друг друга, борясь за первенство – умершим просовывали в рот камни и проталкивали их один за другим вглубь, пока тела не начинали идти на дно. Когда же мужчины наконец устали, они задумались, как быть с девушкой. Утро уже было на подходе, их всех заставят работать, и оставить ее сторожить некому. Они подумывали ее убить и точно так же спрятать в топи, но большинство все же склонялось к мысли пожалеть еле дышавшую девицу, при условии, что та в следующий раз приведет с собой подружек.

– Если ее отпустить, она пожалуется своему хозяину, и уже к обеду нас всех оскопят!..

– Но ее погхежут пегхвой, – уверенно прошамкал беззубый болотник, полулежавший от приятной усталости на камне. – Пидшиил побгхешгует ей пошле наш-ш-ш… А ему шкажем, што она шама пгхишла и шама наш-ш попгхошила, ха-ха!..

– Да!.. – поддержал его какой-то горбун со склизкими и шелудящимися губами, распухшими от долгого обмусоливания молодых грудей. – Не мы же пролезли к нему в Дар!.. Если пожалуется, ей же будет хуже!.. А так, когда очухается, глядишь, поймет, насколько ей с нами понравилось, и заглянет потом еще разик…

Моема наобещала им все что угодно, лишь бы отпустили. Но доковыляв до дома, она тут же пожаловалась Юльджеде. Старшая побежала рвать изыди-траву, чтобы сварганить из нее отвар. Благо та выращивалась в саду на видном месте и демонстративно рвалась по приказу Бидзиила ежелунно – если какому-нибудь важному гостю из племени доведется проходить мимо клумбы, у него не должно возникнуть сомнений, что Побеждающему Всегда еле хватает спасительного растения для решения проблем после увеселения с многочисленными наложницами. Заставив Моему выпить пойло, Юльджеда наказала ей умалчивать о произошедшем. Его владычество слишком раним, и очень тяжело перенесет это событие. Само собой, девушка не послушалась.

Скучающие молодовки сначала пришли в ужас от истории их подруги. Но у некоторых, кто изнывал от безделья и тошноты, стойко зарождающейся в горле от одной только физиономии Бидзиила, стало по ночам предательски мокнуть промеж ног от представляемых картин, которые случились за Подлым кряжем. Две дуры из сестринства Смотрящих в Окно прошли по лазу, пообещав друг дружке лишь просто взглянуть на этих животных с высоты, и, быть может, немного подразнить их. Там их сразу заметил дозорный, выставленный болотниками дежурить на случай появления новых женщин.

Но тот не стал звать остальных. Он подкрался поближе к отвесной стене выступа и стал умолять девушек спрыгнуть. Он обещал, что не будет созывать остальных, так как не желает делиться, и девчатам нечего бояться многочисленных изнасилований. Подружки его слушали и боязливо хихикали. Затем одна вдруг начала показывать грудь, а вторая приподняла подол туники и стала ублажать себя пальцами. Дозорный, видимо, смирился, что этим зрелищем все и ограничится, и тоже принялся поигрывать своим отростком, не отрывая выпученных глаз от подружек.

Девушки охали вперемешку с посмеиванием все громче, отчего разбудили других болотников. Те повыскакивали из своих щелей, стянулись к выступу и стали требовать немедленно спуститься. Подружки испугались такого количества мужчин и их грубости, поэтому пошли назад. Скрываясь за поворотом, они успели увидеть, как дозорному перерезают горло за то, что не позвал остальных.

И эта история тоже быстро разлетелась среди девушек, но на этот раз Кормящую Молоком никто не посвящал. Одна из взрослых девушек, Ванона, ни с того ни с сего вдруг отчаялась навестить болотников в одиночку и добровольно отдалась в их чумазые руки. Отходила она потом от этого события дня два. Она ни с кем не говорила, а только отсыпалась в затемненной одиночной спальне. Но когда Ванона все же решилась открыть рот, из него полились такие грязные вещи, которые никому в Материнском Даре и не снились.

Ванона с содроганием вспоминала, как едва не задохнулась, притом дважды – сначала от тяжести разом навалившихся на нее четырех мужчин, а в другой раз от того, что ее горло кое-чем перекрыли и не хотели вынимать, пока не облегчились в него. Все остальное время девушка провела в воздухе – мужские руки тянули ее в разные стороны и насиловали куда только возможно, держа прямо на весу. Всего болотников набежало около одного хребта Арно, но мало кто из них уходил после того, как закончит – многие брали недолгую передышку, а затем с голодной яростью набрасывались на ее тело снова и снова.

Слушательниц прошибал от таких подробностей холодный пот, а некоторые потеряли аппетит и гуляли по саду мрачные. Однако все равно нашлась следующая девушка, которая уже на следующий день после рассказа побежала к похотливым болотникам. С тех пор это стало у Смотрящих в Окно экстремальным способом получить хоть какое-то мужское внимание, которого в их невольной жизни очень не хватало. А после похождений собирались в круг у костра и пересказывали кошмары во всех деталях.

Они бы посещали Подлый кряж чаще и решительнее, будь у них возможность выбирать мужчин или вообще ограничиваться каким-нибудь одним. Но, к сожалению, правила там были только одни, и не девушки их диктовали. От девушек требовалось лишь свеситься с уступа и разжать пальчики, а дальше их утягивало море рук, и с этого момента они больше ничего не решали. Все измывательство заканчивалось только когда решали сами мужчины. А они и не желали его заканчивать. Спасало лишь наступление утра и крик спускающегося по склону надзирателя. Полуживой девушке отвешивали прощальных лещей и пощечин, а затем заталкивали обратно на уступ, чтобы бежала обратно в Дар, не забыв потребовать с нее новых подруг к следующему разу.

Андра слушала эти истории, и волосы на ее затылке шевелились. Впрочем, она не сразу поняла, что это пальчики Онэты, которой надо было что-то крутить или перебирать в своих ладошках в те мгновения, когда сильно нервничала.

– А помните, как я подвернула лодыжку? – вспомнила Натта. – Пока возвращалась, с меня так обильно стекало их семя, что поскользнулась на камне и почти что сломала ногу…

Смотрящие в Окно заквохтали от приглушенного глумления. Почувствовав подкатывающую к груди тошноту, Андра решила, что ей на сегодня хватит. Онэта тоже выглядела неважно – было видно, как она снова погрузилась в плохие воспоминания, и ее вот-вот вырвет. Подружки притворились, что их сильно клонит в сон, и попрощались со всеми до утра.

– А что, если это все выдумки вроде тех, что городит про себя маленький воин? – вдруг осенило Андру. – Вдруг они рассказывали это, едва сдерживая смех, и всем сестринством нас разыгрывали?

– Даже не знаю, – промямлила бледная Онэта. Ее мягкие волосы струились вслед за ней во влажном ночном воздухе. – Есть ведь только один способ это проверить, да?..

Андра отозвалась ей нервным посмеиванием.

Глава 13. Расщелины, в которые лучше не заглядывать. Часть 2

Проснувшись утром, Андра и другие девушки не обнаружили на месте Бидзиила, обычно спавшего до полудня в своих пышных покоях. Зато на месте была Натта – его излюбленная посыльная. Именно ее он обычно отправлял чуть свет к воинам с объяснениями, почему не может явиться на манеж и возглавить тренировку. Но настоящая цель объяснений была всегда одна – вызвать у мужчин сильнейшую зависть, что само собой наихудшим образом сказывалось на логике самого повествования. Но воины уже давно привыкли и выслушивали однообразные сказки с каменным лицом.

– Он ушел на тренировку, – поведала подружкам Натта. – Сказал напоследок, что ему надоело потакать нам, тратить время на наши хотелки вместо того, чтобы расслабляться в мужской компании… Сказал, что устал от нашего лебезения и хочет услышать пару грубых солдатских шуток…

– Ему и одной хватит, – насмешливо буркнула Ванона. – Вернется с таким лицом, будто заглянул в глаза смерти, и не будет покидать стен чертога еще ближайшие три луны…

Однако Бидзиил вернулся вполне довольный и жизнерадостный. Он хромал, а его вспотевшую кожу усеивали разводы налипшего песка, как если бы его заплывшую тушу несколько раз хорошенько приложили об землю. Подоспевшей с чашей вина и фруктами Юльджеде он начал громко и со смаком описывать, как сегодня досталось его воинам, как же он их сурово загонял, но и сам при этом не стоял в сторонке. Заодно он похвастался новым мечом – даром, преподнесенным Хоббой. Заостренная железка в его потных ладошках и впрямь выглядела стройнее и утонченнее по сравнению с грубыми и незатейливыми акинаками у увальней в кирасах. Захлебывающийся в словах Бидзиил все не мог на него насмотреться и грозился в присутствии подоспевших девушек применить его на каком-нибудь мужчине за пределами учебных схваток. Суетящаяся вокруг Юльджеда предложила его владычеству восстановительный массаж, на что тот охотно согласился. Также он велел привести к нему Андру. Маленький воин был слишком одурманен послетренировочной эйфорией, чтобы заметить, как потемнело от его просьбы лицо Кормящей Молоком.

– Зачем девчонке присутствовать во время массажа, великий? Тебе необходимо расслабиться, а не напрягаться еще больше… Эту девчонку плохо воспитали, и я хотела бы заняться ее образованием прежде, чем она брякнет еще какую-нибудь глупость в твоем присутствии… И вообще она сейчас борется с сорняком в саду, у нее еще много хлопот сегодня…

– Пусть придет, я сказал, – повторил Бидзиил уже без улыбки. – Она должна смотреть.

Земля в Материнском Даре была черной и жирной, поэтому Андре потребовалось немало ковшей воды, чтобы отмыть свои ладошки и перепачканные коленки. Когда она зашла в покои Побеждающего Всегда, тот уже лежал нагишом на животе, а его раздувшиеся, будто от влаги, бока растекались под собственным весом. На полноватых плечах отсутствовали рубежи мудрости. Андра еще в первый день подметила эту странность и уточнила у Юльджеды, чем же это Бидзиил лучше других.

– Всем, – лаконично ответила ей тогда старшая наложница.

– Но ведь сам Говорящий с Отцом велел чертить рубежи с каждым приходом весны, – сощурилась Андра. Ей хотелось выяснить, распространяется ли на маленького воина хоть чей-то авторитет. – Завет Отца, нашего создателя… Разве ему не должны подчиняться даже лучшие из лучших?

– Его владычеству бессмысленно отмечать на себе рубежи мудрости, – выкрутилась Юльджеда. – Шрамы затягиваются на его плече в течение одного дня…

Андра тогда хмыкнула и про себя предположила, что Бидзиил попросту боится боли.

Кормящая Молоком восседала на бедрах хрюкающего от удовольствия маленького воина и плавно водила ладонями вдоль его хребта. Доходя пальцами до его короткой шеи, она наклонялась, отчего ее увесистые груди вываливались из сарафана с низким вырезом и нежно щекотали заплывшую поясницу. Между делом Юльджеда полушепотом причитала, какие же большие мышцы у его владычества, и как безнадежно увязают слабые женские пальцы в этом неподдающемся железе. После каждой такой лепты она поднимала на Андру томный взор, безмолвно давая понять, чтобы девочка училась и запоминала, как следует себя вести. Андра же стояла со скрещенными на груди руками, не скрывая озорной усмешки.

Бидзиил вдруг приподнял голову и повернулся к ней.

– Запомнила, как делать? Приступай, – щекастая голова повернулась еще сильнее, глазки скосились, нащупывая Юльджеду. – А ты все… Оставь нас наедине…

Блаженное выражение стерлось с лица женщины. Подобрав халат, она резко покинула спальню, и ее место неохотно заняла Андра. С видом ребенка, лениво копающегося в канаве с грязью, она принялась водить руками по жирной спине. Бидзиил несколько раз вздыхал и поперхивался, будто хотел что-то сказать, но передумывал. Наконец он издал сдавленный смешок.

– А вообще-то, мы делаем сейчас запрещенные вещи…

У Андры округлились глаза. Маленький воин слишком много себе позволял, умыкивая из племени незрелых девушек в свое распоряжение, но кто бы мог подумать, что в глубине души он понимает, что зарвался и желает раскаяться перед кем-то вслух.

– По правилам, тебе следовало бы тренироваться на подружках по меньшей мере пару лун под чутким присмотром Юльджеды, – продолжал бубнить Бидзиил. – И только потом твоей надрессированной руке позволили бы прикоснуться к моей коже… А ты здесь всего пару дней, и вот – уже получаешь то, чего некоторые до сих пор пытаются заслужить, но тщетно… Что ты чувствуешь?.. Ты рада?

Глаза Андры округлились еще больше. Может, она все же поторопилась с выводами о том, что маленький воин страдает от неуверенности в себе?.. Очень хотелось высказать ему правду, но ей вспомнился недобрый блеск во взгляде Кормящей Молоком и ее стращания о том, какая судьба ждет всех девушек, включая ее новую подругу Онэту, если его владычество слишком задеть.

– Я выполняю твой приказ, – сдержанно процедила девочка. – У меня нет выбора.

– Ты правильно сказала, выбора у тебя нет, – мужчина неловко заерзал под ней. – Но что-то мне все равно не нравится, как ты это произнесла… Или ты имеешь в виду, что при виде моих мышц внутри тебя не остается никакого выбора – одно лишь желание?..

Девочка не сдержалась и прыснула в кулачок. Бидзиил заерзал еще сильнее.

– В чем дело? У тебя истерика? Такие мышцы для тебя в диковинку?

– Единственное, что для меня в диковинку – это количество жира на твоих боках. У нас в племени все мальчики, мужчины и даже старики – стройные… Под их кожей торчат кости или перекатываются мышцы… А освободители железа на карьере, которых я видела на муджоке – они все как один поджарые, а некоторые по-настоящему мускулистые… А ты… Ты, – разоткровенничавшаяся Андра не могла подобрать слов. – Ты просто смешон со своим мечом…

Побеждающий Всегда дал понять, что хочет встать, и Андра спрыгнула с его бедер. Не поворачиваясь к ней передом, он быстро обернул свой срам махровым полотнищем, и уселся на кровать с потерянным видом. Девочке стало страшно. И кто ее только дергал за язык…

– Ты хочешь сказать, что я слишком крупноват для тебя? – вдруг он резко перевел на нее испытывающий взгляд. – Тебе больше по вкусу тощие рудокопы, так?.. Ну да, признаю, они в некоторой мере худее меня…

– Нет, это ты толще их, – поправила Андра.

Рожа маленького воина побуровела и начала раздуваться прямо на глазах.

– Да как ты смеешь?! С моим телосложением я добивался любых женщин, которые только попадались мне на глаза!.. И даже тех, на кого еще толком не успевал посмотреть – настолько далеко шла обо мне молва… Чего стоишь, улыбаешься?! Я и тебя смогу добиться прямо сейчас, если того захочу!..

– Сможешь, и я ничего не смогу с этим поделать, – кротко проговорила Андра. – Потому что я здесь невольница…

Но, несмотря на сказанное, в ее взгляде пульсировала насмешка. Девочка буквально нутром чувствовала, насколько Бидзиил беспомощен перед женским презрением, и взяв ее сейчас, он все равно не получит то, чего так хочет – возвышения в своих собственных глазах, которые по своей натуре никогда не отрывались у него от пола.

– Что ж, бывает, что и летом выпадает снег, – наконец буркнул Побеждающий Всегда. – Если тебе не нравлюсь даже я, то значит, тебя вообще не интересуют мужчины… Зато всем остальным девушкам я нравлюсь таким, какой есть… Сейчас позову на твое место какую-нибудь, а тебя отправлю в самый заросший угол сада, будешь и дальше возиться с сорняком, как позорная земледельщица…

Андра облегченно выдохнула.

– Я буду только рада, если разрешишь мне туда вернуться, – заверила она. – И все остальные девушки, вероятно, тоже рады, что находятся сейчас где-то там, а не здесь… А то что они млеют перед тобой – не верь… Это притворство, навязанное Юльджедой…

Бидзиил выглядел огорошенным, его спина горбилась, а складки на животе сложились в нечто, отдаленно напоминающее грустную мину. Да, Андра сильно рисковала, но ее не покидала уверенность, что маленькому воину уже давно необходимо было все это услышать. Он по уши зарос во лжи, притворстве и самообмане, а лесть Юльджеды из раза в раз усыпляла его попытки что-то исправить, нащупать что-то неправильное в себе. До тех пор, пока самый главный противник маленького воина – он сам – будет от него ускользать, схватки не произойдет. Ни победы, ни поражения не будет. Он так и продолжит, пританцовывая, впустую размахивать своим глупым мечом.

– Как я могу не нравиться? – неверяще воскликнул Бидзиил. – Я ведь предоставляю вам все самое лучшее… Я самый сильный человек в племени, у меня самый красивый дом и прилегающий к нему участок, у меня изобилует еда… Я щедр с вами, я… Каждый раз я пытаюсь привнести в вашу жизнь что-то новое…

– Да, к тебе многие женщины мечтают попасть, – признала Андра. – Особенно моя мать… Но дело не в тебе, а в возможностях… Дело в самом Материнском Даре… Тут безопасно, красиво и сытно… Да и мужчин все равно что нет, насиловать некому…

Побеждающий Всегда выглядел так, будто сейчас расплачется.

– Женщины в племени всего лишь хотят, чтобы их не трогали, – безжалостно продолжала рассуждать девочка. – А живя здесь, где целая толпа приходится на одного тебя, им этого добиться куда легче, чем когда они стоят на четвереньках на кукурузном поле под внимательными взглядами твоих воинов…

– Вы меня просто используете, – мрачно выдавил из себя Побеждающий Всегда.

– Примерно так же, как и ты нас…

– Пошла вон.

Андра с готовностью выскользнула из его покоев, но в дверях ее поджидала Юльджеда. Женщина со сломанным носом ухватила ее цепкими пальцами за локоть.

– О чем вы там разговаривали?

– О том, как… м-м… – девочка замялась. Она понимала, что если перескажет все без утайки, Кормящая Молоком ее задушит не сходя с места. – …я говорила о том, как все мы рады, что его владычество в свое время выбрал нас…

Хищные глаза Юльджеды подозрительно сузились.

– Ты еще пока двух приятных слов связать не можешь, а уже что-то лопочешь ему за всех нас?.. Почему тогда он тебя прогнал?..

Андра пожала худыми плечиками.

– Не знаю… Может, его владычество решил остаться наедине с собой и как следует подумать, отчего же мы все до одной настолько рады быть с ним? – ее вопрос прозвучал невинно, но был в его построении зловещий намек, который старшая наложница с тихим ужасом уловила.

– Маленькая ты дрянь, – свистящим шепотом произнесла она со страшно выпученными глазами. – Ты возомнила себя мудрой женщиной?! Это тебе не твой жалкий папаша, который все проглотит… Ты не знаешь Бидзиила!.. Внутри этого мужчины сидит пума… И если дергать ее за хвост, это может обернуться для всех нас кошмаром…

– Я не сказала ему ничего плохого, – уклончиво буркнула девочка.

– Я попозже его разговорю, выясню подробности, – пообещала Юльджеда. – Если выяснится, что ты хотя бы раз поставила под сомнение его достоинство, я не стану тебе ничего говорить… Я молча отведу тебя в потельню и ошпарю там твою морду кипятком…

Испуганная Андра вырвала локоть из ее скрюченных пальцев и унеслась прочь – прочь по сырым и разрисованным коридорам на свежий воздух. И только вырвавшись на улицу и оказавшись под спасительным солнцем, девочка позволила себе отдышаться. Она пообещала себе, что впредь будет мыться исключительно в водоеме.

* * *

– А кто твоя первая любовь?

Вопрос застал Онэту врасплох – лежа на траве с запрокинутыми на комель фруктового дерева ножками, она чуть не подавилась яблоком.

– Он не сказал своего имени, – нахмурила бровки девочка с пятнадцатью рубежами на плече. – Это было кромешной ночью, когда он заявился ко мне… Без лишних слов он юркнул прямо под мое покрывало – я почувствовала тогда, как нечто склизкое коснулось моей внутренней стороны бедра и чуть не закричала, но в груди будто что-то переклинило…

Сглотнув, Андра и сама почувствовала, как что-то переклинивает у нее под горлом. Почти не дыша, она внимательно слушала свою подружку.

– Но он оказался не таким, как все юноши и мужчины в племени… Прежде всего он хотел моего тепла, а не сотворить что-то грязное с моим телом… Он не болтал без умолку, как все они, а был необычайно молчаливым… Любил слушать и умел хранить мои тайны и страхи…

– Да, это похоже на любовь… Но почему тогда она закончилась?

– Его склевал кондор, – тускло поведала Онэта.

– Что?! – переспросила Андра, но быстро догадавшись о ком речь, рассмеялась. – Твоей любовью была лягушка?..

– Этот лягушонок был очень милым… Любил забираться мне под коленку, чтобы погреться… А у тебя кто был первой любовью?

– Человек, – улыбнулась Андра.

Онэта перевернулась на живот и уставилась на нее своими широко расставленными глазами повнимательнее.

– И у вас было… Ну… Что-нибудь?..

– Да, у нас были просвещения… Только на них мы и могли видеться…

– Это у Матаньяна-Юло то? – скривилась подружка. – Я ни разу тебя не видела в павильоне… Наверное, мы ходили на просвещения в разное время…

– Так и есть, я ведь младше тебя на пару рубежей.

– Точно!.. Но у этого припадочного в бусах на просвещениях же толком не расслабиться, – вспомнила Онэта. – Особенно если ты – земная дщерь, – она похоже передразнила потусторонний голос жеманного пророка. – Как же вы… м-м… проводили время друг с другом, если Говорящий с Отцом запрещает на своих уроках даже просто глазеть на кого-либо, кроме как на него одного-любимого?..

– А моя любовь и не подозревала о том, что она у меня есть, – буркнула Андра.

– М-м… Значит, это была тайная любовь? – хихикнула подружка. – Почему же ты держала ее в секрете?.. Боялась, что он тебя отвергнет?..

– Единственное, чего я боялась – это что заболею или отравлюсь и не смогу прийти на следующее просвещение… Или что его отменят. Да и не было это никакой тайной… Я в открытую смотрела на свою любовь, а вовсе не украдкой… Просто она этого не замечала… Но мне большего и не надо было… Мне было достаточно просто потихоньку любоваться…

– Вот бы и мужчинам достаточно было просто потихоньку любоваться, – вздохнула Онэта. – Но нет, им обязательно надо заявлять о себе, тыкать в себя пальцем, а в остальных – своим отвратительным и дурно пахнущим отростком…

– Да, – мрачно кивнула Андра. – До сих пор не верится, что Ванона, да и другие из сестринства добровольно посещали ту расщелину ради дурных отростков…

– Не ради них… Ванона уточняла же, что дело в нехватке мужского внимания…

– Или в нехватке доверчивых дурочек, которых можно по-крупному разыгрывать…

Онэта мнительно воззрилась на нее.

– Все же думаешь, нас обвели вокруг пальца? Но смысл? Чтобы мы боялись приближаться к тому месту, покуда в нем кроется какая-то другая тайна, в которую нас не желают посвящать?.. Или наоборот, они ждут, что мы туда сунемся, чтобы потом дразнить нас?.. Выдумать нам вторые имена, что-нибудь в духе – Охотящиеся за Отростками?.. Или еще что-нибудь похлеще?..

– Может, и так… А может, там вообще потайной лаз, ведущий через границу племени… На свободу… – задумалась Андра. – Я не прочь наведаться туда сегодня, как стемнеет… Всяко лучше, чем возвращаться в чертог, где Юльджеда пообещала сварить меня вкрутую в кипятке, подобно яйцо сойки…

– Вот тебе заняться нечем, – поежилась Онэта, но спохватившись, добавила: – В общем-то, как и всем остальным здесь… После того каменного грота с изнасиловавшим меня ублюдком я больше ни ногой ни в какие расщелины, ни в тайные лазы, даже издалека их видеть не хочу… Но знаешь, и тебя отпускать одну я тоже не хочу.

Просиявшая Андра взяла ее прохладную ладонь в свою.

– Я… я это очень ценю, – только и смогла вымолвить она.

* * *

– Так что произошло с твоей любовью, ты так и не дорассказала?

Подружки крались вдоль темного берега. Андра несла в руке маленькую лучину, а в другой пыталась прикрыть разливающийся от нее свет листком лопуха.

– Она перестала появляться на просвещениях, – сокрушенно поведала девочка. – Я так и не успела выяснить, почему…

– Надеюсь, здесь не замешана трагедия, – с сочувствием отозвалась Онэта.

– Тоже надеюсь, – кивнула Андра. – Чего я только не представляла… Разукрашенных поджигателей… Змеиный укус… Прощающие Холмы…

– Настоящая трагедия – это если бы выяснилось, что твой возлюбленный попросту прознал про твои чувства к нему, и настолько их не разделил, что аж решил навсегда бросить просвещения…

– Не думала об этом…

– И даже не начинай, – улыбнулась Онэта своими белыми, как первый снег, зубами. – Готова поспорить, все мальчишки были от тебя без ума… Разве могут хоть кого-то смутить чувства такой прелестницы, как ты?

– Очень даже могут.

– Ну чего ты?.. – подружка обеспокоенно приблизилась к ней лицом, пристально вглядываясь. – Ты обиделась?.. Это все из-за моей шутки, да? Зря я ее сморозила… Теперь ты будешь убиваться из-за своей неразделенной любви?

– Честно?.. Да я про нее забыла сразу, как оказалась здесь.

– Это из-за кого же! – громко воскликнула Онэта, чуть не выдав их на полпути к заветной расщелине. – Неужто танец Бидзиила тебя настолько впечатлил?..

– Здесь есть на что посмотреть и без него, – ухмыльнулась Андра.

– На что, например?

Андра уклончиво повела взглядом поверх водной глади, темных крон деревцев, пока не уперлась им в надежно укрывающую от племени поросшую зеленью каменную гряду. Онэта не решилась давить на нее вопросом дальше, и они продолжили свой путь.