Текст книги "Железо. Книга 3"

– Возвращайтесь! – крикнул Бидзиил.

Со смесью страха и тщательно скрываемого веселья девушки ломанулись обратно. Одна только Юльджеда была бледной, как известка. Всем своим видом она выражала огорчение.

– Вы испортили мне весь настрой!.. – процедил Бидзиил, по-прежнему стоя с запавшим внутрь жирного и волосатого лобка членом, слегка подергивающимся у зада Онэты. – Вы должны были упасть на колени и молить, чтобы я позволил остаться, в надежде, что вам хоть что-то перепадет… Но вы этого и не хотите, верно?

– Хотим!..

– Мы боялись ослушаться, владыка!..

– Ладно вы, молодовки глупые, но ты, Юльджеда, – маленький воин недовольно покосился на изнемогающую от чувства вины женщину. – Я рассчитывал на твою мудрость…

– Прости меня, Побеждающий Всегда!.. Твой голос был таким грозным и уверенным… Мое пугливое женское сердце сжалось, и я не посмела тебе перечить!..

Бидзиил отмахнулся.

– Впрочем, почему вообще ты должна их учить?.. – задался он вопросом. – У всех вас это должно идти от сердца… Разве я не самый лучший?..

– Самый лучший, сильный, любимый мужчина на свете!.. – хором произнесли все девушки, кроме Андры.

Бидзиил задумчиво пожевал губами, раздумывая над сказанным. Его ладошка вернулась к раскрасневшимся от шлепков ягодицам Онэты и принялась массировать их. Но шло время, и ничего не менялось.

– Вы мне лжете! – рявкнул Побеждающий Всегда. – А эта не может сама нормально встать!.. – он оттолкнул от себя Онэту, заставив ее распластаться на каменном полу. – Вы все испортили!..

Маленький воин зашагал к себе в покои, отдергивая ноги от цепляющегося за них леса тянущихся девичьих рук. Но девушки не стали так легко сдаваться, они поплелись за ним, умоляя вернуться и клянча для себя награду, которую тот скрыл обратно за панталонами на подтяжках.

Бидзиил задернул перед их носом балдахин над своей просторной кроватью. Юльджеда хлесткими жестами велела всем продолжать стоять, поскуливать и ждать, пока он не уснет. К счастью, довольно скоро из-за штор раздался мощный храп. Впрочем, Андре он показался напускным. Вероятно, его владычество таким образом давал понять, что испытание на прочность их влечения к нему завершено, и все могут расходиться по своим спальням.

– Что это было? – не выдержала Андра, когда они все отдалились на безопасное расстояние от ушей Побеждающего Всегда. – О нем же ходит столько слухов в племени… Все эти истории о нем, и о вас, бедных прислужницах… Зачем тогда он их выдумывает?

– Их придумывает не он, – холодно отозвалась Юльджеда. – А я…

– Что? – не поверила Андра. – Зачем?..

– Кормящая Молоком иногда развлекает его перед сном, – встряла Пэпина, широкобедрая девушка с двадцатью рубежами мудрости. – Выдумывает сказки с ним в главной роли, где он всегда побеждает…

– Не одна я придумываю, – поправила ее Юльджеда. – Понравившиеся истории его владычество переосмысливает, может где-то что-то дополняет на свой мужской лад, чтобы потом поделиться ими с воинами… Что в этом такого? Все мужчины любят травить байки…

– Он преподносит это не как байки, а как правду… – возразила Андра.

– А это и есть правда, – зловеще напомнила ей Юльджеда. – А всем, кто видел, как зарождалась эта правда, все равно не суждено покинуть этих стен… Но для тебя, дорогуша, похоже и этих стен будет многовато… Как насчет земли? – она вскинула свои подчеркнутые угольком брови. – Закопать тебя за то, что ты сегодня учудила или как?..

– А что я такого сделала? – буркнула Андра.

– Что такого?! Да еще немного, и он бы нас всех распустил восвояси!.. Ты сбила ему весь настрой!..

– Да полно тебе, Кормящая Молоком, – заступилась за новенькую Пэпина. – У него вечно сбивается все настроение… И каждый раз под новым предлогом…

– Да, тут никогда не доходит до самого главного, – с усмешкой подхватила полногрудая Ванона. – Нет в этом ее вины…

– Да, такое уже не в первый раз, – неохотно признала Юльджеда. – Но это не отменяет того, что невоспитанная девчонка повела себя дерзко и неправильно… Ты должна была подыгрывать вслед за остальными!.. Показывать свое желание!..

– Но зачем? – удивилась Андра. – Зачем ему мое желание, если он все равно ничего не хочет?.. И как посмотрю, уже не в первый раз…

– Мне нравится, как просто она мыслит, – посмеялась Ванона.

– Не хочет, потому что вы все портите своей скотской неуклюжестью и клятыми ухмылками за его спиной, – разозлилась Юльджеда. – В вас ни капли женственности… Как вас таких можно захотеть?!

– А может, он просто догадывается, что его не хотят? – предположила Андра, вспомнив, как дрожала физиономия его владычества от ее насмешливого взгляда. – Может, он понимает, что за всеми этими кривляниями ничего не стоит?.. Какой же болван поверит в эту дурость, которую вы перед ним разыгрываете?..

Половина девушек бурно подтвердила ее догадки. Кормящая Молоком смерила ее ядовитым взглядом.

– Да, его владычество догадывается… И если ты возомнила себя умной, решив, что подтвердить его догадки будет отличной идеей, то подумай вот о чем… Бидзиил ранимый!.. И очень злопамятный… Если вы все открыто подтвердите его опасения, он больше не осмелится взглянуть вам в глаза… Ну то есть он в прямом смысле этого слова больше не позволит этому произойти!.. И как вы думаете, как он это предотвратит?.. Спрячется у себя в спальне?.. Или, может, и вовсе покинет скалу и сады, оставив их нам?..

Пэпина и Ванона смекнули, к чему ведет самая старшая, и прекратили улыбаться. Юльджеда расплылась в хмуром удовлетворении.

– Да, мои дорогие, вы не настолько глупы, чтобы поверить в это… Прятаться от нас он не станет, нет… Он переформирует всех нас в отряд удовольствий и отправит обслуживать воинов, Смотрящих в Ночь на границе, а может быть, и весь карьер в дни празднеств… И ты хочешь всех нас обречь на это? – Кормящая Молоком грозно покосилась на притихшую Андру. – Нет? А ты и не сможешь, потому что прежде чем ты еще хоть раз что-то вздумаешь испортить, я выцарапаю твои очаровательные глазки… Так что с завтрашнего дня делай только так, как я говорю…

– Он разрешил одеться ей, во что сама захочет, – вспомнила Пэпина. – Нам такие вольности он не разрешал… Может, мы все это время делали что-то неправильно?

– Не неси чепухи, – одернула ее Юльджеда. – Дурочке просто повезло заинтриговать его владычество своей нахальностью, от которой он давно отвык, но это вовсе не значит, что в следующий раз он среагирует точно так же… Завтра мы пойдем в гардеробную, – она сжала пальцы на плече Андры. – Оденешься в то, что подберу тебе лично я…

Глава 7. Недожирающий Печень

Ачуда, двое покалеченных друзей и один паук были первыми, кому удалось сбежать из племени Кланяющихся Предкам. Первыми за всю историю длинною в долгих пятнадцать зим – полжизни, отрезанной от внешнего мира. Мальчик пытался ободрить этой мыслью себя и своих спутников, но с каждым шагом им всем становилось только хуже.

Тарантул по имени Ожог, доставшийся в память от погибшего друга Ориганни куда-то пропал в ту же ночь. Сам Ачуда едва не валился под тяжестью походной котомки, копья, лука, колчана стрел и двумя беглецами, то и дело безжизненно заваливающихся на его худые плечи. Небо непривычным образом было закрыто еловыми кронами вперемешку с раскидистыми ветвями крупных деревьев. Почва была неровной, в корнях и кустарниках, и друзья часто оступались, рискуя подвернуть лодыжку.

Так они доковыляли до крутого склона, поросшего мхом и опавшей хвоей, но спускаться дальше не решились – было слишком темно и непонятно, чем завершается спуск. Они двинулись вдоль склона, слепо спотыкаясь в ночи и вздрагивая от каждого треска из-за желтых сосен, но и тогда вскоре уткнулись в сплошную скалу.

Венчура уже падал с ног, а Горя и вовсе периодически полз на четвереньках. Они по-прежнему отплевывались от крови – та зловеще поблескивала при свете луны. Ачуда боялся, что они истекут ей прежде, чем где-нибудь осядут, чтобы перевести дух и что-нибудь перекусить. На счастье у него был с собой бурдюк с водой – довольно редкая вещь в их бедном племени, сделанная из цельного куска шкуры толсторога. Давний подарок от Жигалана. Он быстро опустел, пока Ачуда пытался напоить из него стонущих от боли товарищей. Вода, смешавшись с кровью, вытекала обратно или выблевывалась.

Решив, что лучше дождаться рассвета, они устроили привал, свернувшись прямо на земле, поближе к гряде. Сон обрушился на бывшего Смотрящего в Ночь грохочущей лавиной – его тело подергивалось мелко и часто, будто под градом осыпающихся камней, и в то же время оно оставалось надежно погребено под ними, чтобы суметь вскочить или хотя бы просто приподнять веки.

Утром предрассветный луч прорвался сквозь переплетения веток и вонзился ему в глаза. Подорвавшись, Ачуда не обнаружил рядом с собой Горю. Вместе с ним исчезла котомка, бурдюк, сборный лук и колчан стрел. Копье и Венчура лежали на своих местах.

– Твой друг бросил нас, – мрачно поведал он неудавшемуся советнику, когда тот заморгал. – И заодно обокрал…

Лицо Венчуры было распухшим и посиневшим. Черная и белая краска отваливалась с него кусками. Обломки костей по-прежнему торчали из носа, щеки и уха. Края ран уже начинали гноиться. С третьей попытки поняв, что случилось, он бессильно откинулся головой на землю.

– Лук ему не поможет, – попытался успокоить его Ачуда. – Он еще пожалеет, что кинул нас…

Венчура никак не реагировал. Он лежал, будто мертвец, и равнодушно таращился в небо. У Ачуды эта картина вызвала дурные воспоминания о павшем Ориганни.

– Лучше бы нам их вытащить, – осторожно предложил он, намекающе проведя пальцем по лицу. – Или хочешь оставить для красоты?

Неудавшемуся советнику было все равно. Ачуда склонился над ним и решительно ухватился за старый и беззубый кусок чьей-то нижней челюсти, просунутый в его щеку. Венчура напрягся. Придавив его грудь коленкой, Ачуда дернул обломок на себя. Землю оросили капли крови вперемешку с гноем. Глаза Венчуры на краткий миг расширились, но тут же расслабленно закатились – боль почти мгновенно довела его до обморока.

Морщась от отвращения и сострадания, Ачуда проделал те же действия и с остальными костяными украшениями на его лице. Оторвав полоску от своих леггин, он обмотал голову бедолаги, попытавшись захватить и кровоточащее ухо, и порванную щеку за раз. Раздобыв каких-то мелких листьев с кустарника, он собрал их стопками и просунул под повязку – такое он видел у старика Хехьюута, который хлопотал над глубокими порезами у Презирающих День, оставшихся от поединков на ристалище. Кто бы мог подумать, что и Ачуда однажды будет хлопотать над раненым, но не на границе, а где-то далеко за ней, в запретном лесу.

Выпрямившись, Ачуда окинул его неподвижное тело оценивающим взглядом. Высокий и тощий, выкрашенный в белую краску, которая уже наполовину сошла. Одежды на нем никакой не оставили. Сорвав с себя пончо, Ачуда прикрыл его тело от утренней прохлады, насколько смог.

Теперь надо бы определиться, куда им идти дальше… Пробежавшись глазами по окрестностям, бывший Смотрящий в Ночь выбрал дерево повыше и стал карабкаться по нему вверх. Однако ценой ободранных локтей и бедер Ачуда вскоре осознал, что в хвойной чаще таким образом не сориентироваться: верхушки были слишком хрупкими либо недостижимыми из-за множества впивающихся в кожу иголок. Съехав по стволу вниз, он вернулся к Венчуре. Тот уже с горем пополам пришел в себя.

– Ту сторону преграждает крутой спуск, а эту – отвесная скала… А позади Желудевый порог и наше племя… Вроде как, – неуверенно рассуждал Ачуда, позволив опереться Венчуре на плечо. – А значит остается только эта сторона…

Венчура мрачно отмалчивался. Обоим было страшно от мысли, что и эта сторона окажется тупиковой, и тогда единственным выходом из чащобы станет обратная дорога в Кровоточащий каньон.

Но они шли, и хвоя постепенно уступала смешанному лесу. Чаще стала попадаться трава. Ачуда собрал по дороге несколько грибов и осторожно сжевал их. Венчура тоже попытался, но было видно, насколько больно ему это дается. Скальная гряда, которую они старались не упускать из виду, оборвалась, и ребята тут же свернули за нее, чтобы уже наверняка не уткнуться в границу со Смотрящими в Ночь.

Очень хотелось пить, но сколько бы Ачуда ни вглядывался, нигде не было видно ни ручейка, ни даже лужицы. Лесной воздух буквально дышал влагой, издеваясь над друзьями, но самой воды они найти не могли. Но стоило только Ачуде опять попытаться влезть на кряжистое дерево с крепенькой и возвышающейся над соседями верхушкой, как будто назло грянул ливень. Венчура рухнул на лопатки и стянул с раздувшегося лица повязку – в полураскрытый рот потекла непрерывная струйка, льющаяся с зеленых ветвей.

Ачуда же скрючился под комлем, наблюдая за мельтешащими каплями, как они разбрызгиваются об землю и колыхают траву. А куда они с Венчурой идут? Поначалу казалось очевидным – куда угодно, лишь бы подальше от жерла, в котором они провели почти всю жизнь. Но что же их ждет здесь? Кто их ждет здесь? Существуют ли в действительности какие-нибудь общины помимо тех, о которых врал вождь? А должны ли они их вообще искать? Не окажется ли там ситуация еще хуже?..

Мрачные думы Ачуды прервало тихое рычание. Нащупав копье, он сощурился, всматриваясь в мутную стену дождя. За дальними кустами угадывались очертания хищника, которого он знал только по рассказам, да по шкуре, в которую чванливо выряжался Бидзиил. Желтые глаза неотрывно глядели на него в ответ. Черная верхняя губа приподнималась, обнажая крупные желтые клыки.

– Венчура, – спокойно, но настойчиво произнес Ачуда. – Медленно ползи ко мне, а затем встань и лезь на дерево…

Венчура непонимающе повернул голову.

– Делай, что я говорю…

Неудавшемуся советнику хватило ума не уточнять – он пополз, как черепаха с раздавленным панцирем, прямиком к дереву.

– М-м-м… М-м?!

– Обопрись ногой мне на плечо, а дальше сам, как сможешь, – проговорил Ачуда, не сводя глаз с кустов. – И не мешкай, я тебя прошу… Я тоже рассчитываю выжить…

Ловкости у Венчуры было не больше, чем у куля с песком, особенно сейчас, когда он был тяжело ранен и измотан. Но усилившееся рычание за спиной его ускорило. К счастью, ствол дерева был шишковатым, хоть и пальцы и ступни часто оскальзывались из-за хлещущего по ним дождя. Ачуда выпрямился, чуть подтолкнув его плечом, а сам перехватил копье в обе руки и замер в боевой стойке.

– Венчура, сейчас я тебе подам копье, – напряженным голосом предупредил он. – Прошу, поймай его с первого раза…

Пума отозвалась на его голос уже более откровенным рыком. Она выпрыгнула из-за кустов и пружинисто застыла напротив длинноволосого подростка.

– Клятая плоть, – тихо выругался Ачуда, стараясь унять дрожь в руках.

– М-М-м!.. М-м-э-э-м!..

– Тихо, не раззадоривай ее, – шикнул бывший Смотрящий в Ночь, боясь лишний раз моргнуть.

Он медленно попятился за дерево, стараясь не сводить глаз с переминающегося с лапы на лапу хищника. Нащупал ногой нарост и стал потихоньку, плавными движениями взбираться по стволу.

– М-м-м!.. – Венчура протянул к нему пятерню, указывая на копье. Ачуда подкинул его за древко.

Неудавшийся советник сумел его перехватить и тут же нацелил острием на пуму. Освободившимся руками Ачуда молниеносно забрался на ту же ветвь, на которой стоял его новый товарищ.

– Давай выше, – выдохнул он. – Эти твари умеют лазить по деревьям не хуже нас…

Венчура снова полез первым, пока Ачуда караулил, держа копье вытянутым в сторону зверя. Пума подкралась к самому стволу и застыла с этим самым взглядом, который Ачуда, проведший половину жизни в тренировочных поединках, так ненавидел.

– Клятая плоть, она сейчас рванет наверх…

Попереминавшись на задних лапах, пума резко взвилась вверх по стволу, отрывая когтями кору целыми кусками. Сосредоточенный до предела Ачуда выстрелил копьем ровно в тот момент, когда голова зверя стала досягаема. Острие прорезало поджавшийся лоб зверя, и тот, шипя и рыча, приостановился.

– Пошел!.. – гаркнул Ачуда, сделав еще один выпад копьем.

Пума спрыгнула обратно на землю. Желтые глаза с ненавистью смотрели на мальчика, а массивные и пушистые лапы стали наворачивать круги вокруг ствола. Венчура, почти добравшийся до самой верхушки, стал бросаться в нее кусками коры. Ачуда сделал еще один запугивающий выпад, заставив зверя поджаться к земле, и тот отбежал обратно в кусты.

– М-м-м!..

– Рано радуешься, – хрипло отозвался Ачуда. – Теперь она будет нас пасти… Я бы так и поступил…

Взяв копье в зубы, мальчик полез вверх. Почти у самой верхушки ветви были толсты настолько, что на них можно было рассесться и даже с некоторой осторожностью отдохнуть.

– Придется ждать, – сказал он Венчуре. – Время от времени будем бросать чем-нибудь в те кусты, проверять… Боюсь, мы тут надолго…

Венчура устало оперся лбом о ствол и прикрыл глаза.

* * *

На лес снова опускалась тьма. Если с жаждой друзья худо-бедно сумели разобраться, облизывая стекающую по коре дождевую воду, то с едой назревал большой вопрос. Ачуда пробовал жевать листья, но от них голодно бурчащий живот лишь разболелся еще больше.

– Может, она уже ушла?

Венчура неловко швырнул древесную чешуйку куда-то в ночь, растекшуюся под их болтающимися ногами, но в ответ оттуда не донеслось ни звука. Совсем ничего, кроме капель до сих пор идущего дождя. Тяжело вздохнув, Ачуда собрался с духом.

– Сбрось копье по первому моему зову, – предупредил он и стал спускаться.

Но на полпути кое-что заставило его замереть. Из-за деревьев на них надвигались чьи-то голоса. Подросток медленно пополз обратно на верхушку.

– Эй, Лого, глянь на то дерево!.. – услышал Ачуда оклик, от которого его сердце пропустило целых два удара. – Под ним можно переждать!..

Темные силуэты трех мужчин двинулись прямо к их укрытию. Один из них почему-то еле волочил ногами, придерживаясь за шеи других. Молясь, чтобы его не было видно, Ачуда продолжил лезть наверх. Венчура подал ему ладонь, но при этом сам чуть не свалился. Неудавшийся советник выглядел совсем неважно. Он тяжело дышал и его глаза то и дело закатывались.

– Вот так невезуха, – прошептал ему Ачуда. – Впрочем, я сам выбрал это дерево по тем же причинам… Надеюсь, хоть не додумаются на него лезть…

Венчура мало что понимал. Из дырки в его щеке подтекала розовая слизь и капала на пончо, которое бывший Смотрящий в Ночь ему одолжил. Мысленно попрощавшись со своей памятной одежкой, Ачуда отвернулся и навострил слух.

– Спасибо вам еще раз!.. – донеслось кряхтение одного из мужчин. – Спасибо, что не бросили подыхать…

– Да чего уж там, – отмахнулся другой. – Тебя вон как лихорадило… Не могли же мы мимо пройти… А что ты делал в этой глухомани один? От чего тебе было так хреново, сейчас-то сможешь рассказать?

– Дай еще малость смочить горло, – хрипло попросил мужчина. До Ачуды донеслось похлебывание воды. – Я из племени Кланяющихся Предкам…

– Это которое в каньоне? – удивленно переспросил другой.

– Да…

Было видно, как парочка переглянулась.

– А мы слышали, там живет племя Ползающих Ящериц… Мы сами из Укрытых Небом, и нас предупреждали не приближаться к вашему каньону, мол, вы настоящие дикари…

– Это почти что так, – подтвердил больной мужчина. – Мы совсем озверели в этих скалах, столько зим сидим в осаде…

– Кто вас осадил?

– Пожирающие Печень.

Мужчины снова недоуменно перекинулись взглядами.

– Это кто вообще? А как ты прорвался через их осаду?

– Это людоеды… Мы оградились от них рвом… Но в самом племени еще хуже, поэтому мы с семьей рискнули сбежать, еще три луны назад…

– И где твоя семья?

– Пожирающие Печень их убили, – печально произнес беглец. – Я всегда отличался силой, даже наши воины в железных панцирях меня побаивались… Так что мне хватило сил перепрыгнуть ров… Пока семья дожидалась, я бегал в Сосновую Тишь, искал сухую сосенку, которую можно сломать и перекинуть им через яму… Но когда нашел и вернулся с ней, было уже поздно… Моя мать, отец, старшая сестра и ее годовалый сын были выпотрошены… Похоже, что Пожирающим Печень даже ров не помеха – они, как и я, без труда его перелетели, чтобы их убить… Я стоял и смотрел на них из-за деревьев, но недолго – пограничники уже были возле тел… От меня больше ничего не зависело, и я побежал в лес… Искать…

Нависла зловещая пауза. Притихшие слушатели напомнили о себе.

– Кого искать?

– Пожирающих Печень, – отчеканил беглец. – Все, что я хотел – это отомстить им… Но они избегали меня… Должно быть, они видели, как я перемахнул через ров… Поняли, что я способен с ними потягаться… Я буквально жил у границы, жрал, что придется – бери да нападай!.. Но нет… И я уже орал им оскорбления, проклинал, называл их трусами, но ничего…

– Может, потому что их и не существует? – предположили Укрытые Небом. – У нас в племени ни разу не слыхали про ваших пожирателей печени… Никого не потрошили…

– Нет, они существуют, – с мрачным торжеством заверил их беглец. – Вчера они откликнулись на мой зов…

– Как?

– Они оставили мне знак у Желудевого порога – гору мертвых тел… Но нетронутых…

– Гору тел? – спокойно переспросил другой. – Ты точно ее видел? А то с твоей лихорадкой чего бы только не привиделось…

– Мне не привиделось!.. Много-много тел, старых и молодых… Мои бывшие соплеменники, некоторых я узнал… Пожирающие Печень выкрали их из каньона, переломали им ноги и хребты, и сбросили в одном месте для меня… Для моей инициации…

– Для чего?

– Они разглядели во мне равного, – жарко произнес беглец. – Я всегда знал, что сильнее простых людей… И чтобы стать одним из них, я должен был сожрать печень – поэтому они не стали этих мертвых потрошить… Я принял этот вызов… Это было очень тяжело… Я рвал животы голыми руками и пожирал их печени одну за другой… На это ушел почти день… Я знал, что они внимательно смотрят на меня из-за деревьев, поэтому не мог дать слабину… И когда я закончил, мне стало очень нехорошо…

Теперь уже переглянулись не только Укрытые Небом, но и побледневшие Ачуда с Венчурой.

– Ну ты даешь, дружок, – сумрачно проговорил один из мужчин. – Наверное, поэтому тебе и самому печень прихватило?.. Видел бы ты, как тебя трясло… Лежал весь в луже дерьма и блевотины, мы тебя еле откачали… Повезло, что воды с собой вдоволь прихватили!.. Как тебя звать то?..

– Расторопиш, – глухо отозвался последователь Пожирающих Печень. – Жизнью вам обязан, братцы… Никогда не забуду, как вы меня спасли…

Ачуда вспомнил, что в племени у них и в самом деле был некий Расторопиш. Дюжий паренек, лихо развозивший воду. Кто же мог подумать, что мозги у него окажутся настолько набекрень…

– Так инициацию-то ты прошел или как? – с затаенной усмешкой уточнили Укрытые Небом.

– Не совсем, – Расторопиш склонил голову к своему левому плечу. – У меня девятнадцать рубежей… А тел было всего семнадцать… Нужны еще две печени…

Мужчины невесело усмехнулись. У одного из них ладонь как бы невзначай спряталась за поясом.

– Как удачно, что мы тебе подвернулись… Теперь наши печени сожрешь?

Расторопиш ответил слабым смешком.

– Не, вы же мои спасители… Я ваш должник!..

– Спи уж, должник, – улыбнулся Укрытый Небом. – Набирайся сил пока…

Людоед благодарно кивнул и без сил завалился на землю отсыпаться. Совсем скоро он захрапел. Дождь по-прежнему хлестал по листьям и веткам.

– Так что думаешь, Гемини? – вполголоса донеслось снизу. – Примут это ужаленного в голову или кому он такой сдался?..

– У них на всех есть спрос, – сплюнул второй. – Хотя пугает меня он, конечно, до усрачки… Его ведь еще нужно дотащить до Толсторожьего утеса… Такая себя компания…

– Лишний вампум получим, – воодушевил напарника Лого. – Смотри, какой сильный детина… Крепкие руки везде нужны… За него больше должны дать, чем за какую-нибудь девчонку…

– Смотря кто будет покупать…

По их дальнейшему негромкому разговору Венчура понял, что эти двое промышляли тем, что выманивали из собственной общины наивных соплеменников под каким-нибудь липовым предлогом и сопровождали их до заранее оговоренного места бледнолицым работорговцам.

Также он понял, что Племя Укрытых Небом было свободолюбивым и с открытыми границами, поэтому о пропавших без вести волновались далеко не всегда. Тем более что этот Лого с его дружком Гемини были осторожны в выборе жертв – старались брать тех, кого хватятся в последнюю очередь.

С отвращением глядя на них сверху, Венчура поневоле задумался, а стоило ли покидать каньон, если за его пределами люди не намного лучше.

– Со всеми тремя я в одиночку могу и не справиться, – с сомнением шепнул ему Ачуда. – Сначала пума, а теперь и этих уродов придется ждать, пока уйдут…

Венчура тоже прекрасно понимал, даже несмотря на сильнейшую головную боль и стремительно обмякающее тело, что если эта парочка их увидит, то заработает еще на два вампума больше. Его спина одеревенела, а руки тряслись от голода и усталости. Лицо распирало от вздувшихся ран. Может, просто разжать пальцы и съехать с ветки, и все мучения прекратятся?.. Он сделал в этой жизни все, что мог… И проиграл.

Но если он разожмет пальцы, он подставит Ачуду. Подростка, который тащил его на своем плече от самого Желудевого порога… Нет, он не должен упасть, ему нельзя ни в коем случае расслабляться…

– Да сколько он уже будет лить? – раздался сердитый голос снизу. – Не сутки же нам тут торчать…

Похоже, что лить он будет бесконечно, – вдруг подумал Венчура. – А все потому, что все мы отчаянно ждем, когда прекратит…

Ему снова вспомнилась та жуткая ночь у горящей лачуги. Пик Порочного гребня, на котором высилась неподвижная фигурка с синими глазами. Как же тогда все было? Чем больше намерений, тем больше противодействий, вплоть до самых абсурдных?.. Тогда Венчура вместе со всеми очутился в плену неестественной неудачи, но как же он из него вырвался?.. Он взял пример с этого незнакомца – стал равнодушным ко всему…

Он должен расслабиться… Должен отпустить ситуацию на самотек… Вдруг и сейчас сработает?..

Через боль и головокружение Венчура заставил свои мускулы размякнуть. Съезжая лбом по стволу, он и сам не заметил, как провалился в сон.

* * *

Ачуда нес молчаливый дозор, потихоньку отколупывая ногтем кору дерева. Снизу уже все мирно посапывали. Венчура напротив него тоже пускал розовые слюни, обнимаясь со стволом. Дождь затихал.

Если этот больной на голову Расторопиш не соврал, то чьи же эти семнадцать тел, сброшенную в кучу у Желудевого порога? Да еще и вчера, сразу после его дезертирства с границы? Мертвецов не выпотрошили в назидание племени, и не скинули муравьям, чтобы пополнить костяной ресурс… Что же там творится?

Ачуда невольно задумался про отца, и его губы неприязненно поджались. Что бы в племени ни произошло, воина при Скальном дворце вряд ли это коснется… Бьющий в Грудь не стоил переживаний – хотя бы потому, что сам он никогда ни за кого не переживал… Из всей трагической истории с сыном и его другом на границе Жигалана взволновало только прозвище, которым его нарекли… Утешающих Мертвых… Вот так позор на голову Жигалана!.. Как будто до этого он пользовался уважением среди своих…

Внезапно Утешающий Мертвых встрепенулся – к его ужасу Венчура гулко застонал от боли прямо во сне. Снизу тут же послышалось ворочание.

– Тихо ты!.. – прошипел Ачуда, тормоша безвольно обвисшее тело товарища. Тот продолжал что-то страдальчески мычать. – Да проснись ты уже…

Венчура издал еще один болезненный стон – на этот раз протяжнее и громче предыдущего. Ачуда тряхнул его изо всех сил, заставив вернуться в действительность. Но было уже поздно.

– Я слышу вас, – жарко прошептал снизу проснувшийся людоед. Придерживаясь рукой за комель, он привстал. – Пришли за мной?.. Ждете, пока докажу, что достоин быть с вами?..

Ачуда зажал ладонью рот Венчуры, вытаращенными глазами давая понять, чтобы тот не издавал больше ни звука. Тот понятливо покивал.

Расторопиш еще что-то пробормотал и, пошатываясь, обошел окрестности – его голова дергалась на любой шорох, старательно вглядываясь в черные провалы между поскрипывающими деревьями.

– Мое нутро не выдержит, – шепотом взмолился людоед. – Но я должен это сделать… Я должен доказать вам, что достоин, да?..

Шагнув к своим дремлющим спасителям, он аккуратно пошарил пальцами по их одежде. У одного из них за поясом оказался нож.

– Такое вы не засчитаете? – вполголоса уточнил он у невидимых наблюдателей и демонстративно отшвырнул лезвие во тьму. – Жерло с вами, пусть все будет по-вашему…

Гортанный хрящ Лого щелкнул в сомкнувшихся пальцах Расторопиша – застигнутый врасплох мужчина зашелся в предсмертных хрипах. Проснувшийся Гемини быстро откатился в сторону, а когда встал, в его сжатом кулаке уже блестел кортик.

– Ах ты тварь неблагодарная!..

Взмахом лезвия Гемини заставил людоеда отшатнуться. Тот застыл на корточках, раскинув длинные руки в стороны. Пальцы крючились, а грудь быстро вздымалась, накручивая себя для схватки.

– Пошел на х*р!.. – снова рассек кортиком воздух Гемини. Расторопиш с воем прыгнул на него прямо с корточек и повалил на землю.

Завязалась ожесточенная, но короткая схватка. Проходящий инициацию мужчина одержал верх, просунув кулак в рот противнику и с безжалостным напором протолкнув его в горло по самое плечо.

– Я чувствую его печень, я чувствую… – громко хрипел он, пытаясь стряхнуть с себя болтающееся тело Гемини, но зажатая в кулаке требуха все никак не желала пролезать через горло.

С силой воткнув пальцы свободной руки ему в живот, он прорвался внутрь и помог заветной печени протолкнуться наружу. Звук раздираемой плоти и пар, подымавшийся от вывернутого наизнанку туловища, долетал до верхних веток, где сидели друзья, и заставлял их трястись.

– У-у… А!.. У-а-у-а-у-у-у… – запрыгал с ноги на ногу Расторопиш, жутко и угловато отплясывая вокруг изуродованного тела. Трепыхающийся кусок плоти он вскидывал над головой, призывая невидимых наблюдателей им гордиться.

Наконец ритуальный танец или что бы то ни было завершился. Детина вонзил зубы в свой трофей и принялся отвратительно чавкать. Наблюдая за ним, Венчура содрогнулся, едва не издав рвотный звук.

– Тихо, – с шипением напомнил ему Ачуда, сам побледневший настолько, что стал почти различимым в темноте.

Покончив с печенью Гемини, людоед взялся за мертвое тело Лого. Снова затрещала плоть. Вынув скользкий орган, он стал откусывать от него по кусочку. Не дошло и до половины, как его громко стошнило.

Расторопиш выронил недоеденный трофей и завалился на четвереньки.

– Я достоин… Быть… Я до-с-с… достоин!.. – надломленным голосом произнес он. Его окровавленные пальцы зашарили по земле, собирая выблеванные ошметки, чтобы снова закинуть их себе в рот. – Я достоин быть одним из вас, – булькал он, прикладывая нечеловеческие усилия, чтобы все это проглатывать.