Текст книги "Бледнее бледного"

То есть – напрямик.

То есть – прогрызая тела несчастных и прорываясь сквозь живую плоть.

Желание это было столь же неодолимым, сколь сильным оставался запрет на дарующий смерть поцелуй. А посему змеи, полностью подчиненные чужой воле, принялись старательно прогрызать в телах магов новые ходы, даже и, не помышляя о том, чтобы вывернуть наружу скрытые в пасти до времени ядовитые зубы и выбросить в жертву порцию смертоносного яда.

Если бы Осси могла сейчас взглянуть на себя со стороны, то, наверное, была бы поражена до глубины души – настолько она сейчас походила на ларонну в тот достопамятный момент.

Так же растрепаны были несуществующим ветром волосы, так же выкинута вперед рука с широко растопыренными пальцами, и так же жутким бесом горели ее глаза. С той лишь разницей, что пылали они не красным огнем, а сверкали пронзительно желтым, рассеченные пополам вертикальным зрачком цвета крови. И еще, конечно, клыки… Длинные, сильные, молодые… И стекающая по ним кровь из разодранной десны…

А так – ну, просто слепок с той картины на площади. Или, по крайней мере, ее очень удачная копия.

С кем поведешься, что называется…

А в небе над ней и над всеми, кто застыл рядом в ожидании неминуемой развязки – над тройкой пожираемых заживо магов, над замершей в оборванном наступлении шеренгой вурлоков, над Ходой и коронным вампиром – разгорался знак леи.

Медленно всплывающая из небытия фигура была еще еле видна и изначально в точности повторяла храмовую фигуру, выпившую из леди Кай когда-то все соки и силы. Но по мере того, как серебряное свечение ее становилось все ярче, и сама она тоже менялась, разворачиваясь из двумерной и плоской в свою трехмерную проекцию, обрастая новыми завитками и переплетаясь своими и без того запутанными уровнями.

А потом она полыхнула. Выжигая снег и тень, и залив все вокруг ослепительным светом. И будто только и ожидая этого знака, все вернулось на круги своя – время вновь поползло вперед, высвободив из заточения звуки и тела.

С новой силой подул блуждающий по лестнице ветер, сметая нанесенный снег. Заворчали ничего непонимающие вурлоки, пятясь назад от облепленных змеями магов. Истошные крики пожираемых заживо разнеслись по всему ущелью, заглушая и ветер, и вурлоков и шипение празднующих победу тик-палонгов. Аж уши заложило от их визга, немилосердно усиленного эхом.

От криков этих зашевелились-заворочались где-то наверху мелкие камешки, скатываясь вниз, сбиваясь в бурлящие каменные ручейки, подскакивая и разлетаясь в стороны, и, внося свою лепту в дикую какофонию звуков…

А змеи все рвали и рвали на части, отданную им на растерзание плоть…

Висящая прямо над головами фигура разгорелась уже так ярко, что забурлил, вскипая невыметенный еще до конца ветром снег, и начала потрескивать под яркими пляшущими на ней бликами крепкая серая в бурых разводах скала.

Почуяв недоброе, вурлоки с ворчанием спешно отползали назад, поджав свои мощные шипастые хвосты, и от этого разом растеряв весь свой воинственный вид. Как крысы они отползали. Большие, серые, обросшие шипами, губастые крысы.

А по ту сторону вскипающей на земле каши из грязи и снега пятились назад верховные маги Ордена, ни о каких боевых подвигах, похоже, больше не помышлявшие, и засунувшие планы грядущей мести в самый дальний из всех возможных ящиков.

Даже Велла – уж, на что упрямым был – и тот понимал, что своих уже не вытащить, а противостоять разгулу такой стихии – нечего и думать. А потому пятился он прочь и молил Странника о том только, чтобы дал тот сил ему убраться отсюда поскорей и подальше. И желательно, чтобы целым, а не по частям. А если еще и Мастера – приора удастся вытащить, – так и совсем хорошо.

Шайя, похоже, придерживался мнения схожего, а оттого отступление их было слаженным и походило именно на отступление, а не на бегство. Отходили они медленно, осторожно, не спуская глаз ни с самой леди Кай, ни с ее союзников, несмотря даже на то, что тем сейчас явно не до них было…

Крики корчащихся в агонии магов начали постепенно затихать, и тогда леди Кай, которая была сейчас больше неуправляемой и неумолимой стихией, чем человеком, обрушила пылающую серебряным огнем фигуру на землю, не дожидаясь, пока над лестницей снова воцарится вязкая, пожирающая все звуки тишина.

Страшный грохот прокатился вверх по ущелью, срывая остатки снега, и раскалывая землю. В месте удара дорога осела, обвалившись в пропасть и образовав широкий – не меньше десятка шагов – провал вниз, к невидимому отсюда дну.

От тройки магов, повинных в гибели Мейла-куна не осталось ни следа, ни воспоминаний. Исчезли и мучавшие их змеи, то ли истаяв в пламени рухнувшей с небес фигуры, то ли увлеченные образовавшейся лавиной вниз, к Мею…

Не осталось ничего – только взметнувшийся высоко в темнеющее небо столб пыли… Да и та уже потихоньку оседала на землю – природа в отличие от людей не терпит суеты и всегда стремится к покою, что, в общем-то, и понятно, ибо впереди у нее – долгая-долгая вечность…

Осси стояла на самом краю пролома, уставившись на все еще зажатый в руке шар Шайи, и, похоже, никак не могла взять в толк, что это такое и откуда взялось тут – в ее руке. Она стояла и смотрела, как очнувшиеся ото сна и вновь готовые к употреблению молнии выплясывали внутри хрустальной сферы, вылизывая столь хрупкие на вид стенки. С трудом оторвавшись от этого завораживающего и совершенно гипнотического зрелища, Осси подняла взгляд, скользнула им по черной трещине разлома, потом дальше – по покрытой грязью и снегом площадке, еще дальше – к первым ступеням лестницы, на которых маячили фигуры двух магов.

– Кройссо!

Остановленный криком Магистр обернулся. Как раз вовремя, чтобы поймать брошенный шар.

– Не попадайся мне больше. Я убью тебя! Слышишь! Убью!

Ничего не ответив, Велла покрутил шар в руках, протянул его Шайе, и вскоре они скрылись за поворотом.

А Осси все стояла и смотрела на опустевшую лестницу, пока на плечи ей не легли теплые сильные руки Абатемаро.

– Все… Все кончено, леди Кай. Нам пора домой.

Глава шестнадцатая

Главный зал Эрш Раффара ни размерами своими, ни великолепием особо не впечатлял. То есть был он, конечно, и достаточно просторным и достаточно красивым, и все же…

Размерами, например, он сильно уступал Кэшлет Калвэру, где недавно довелось побывать леди Кай. Вот уж где величие было воистину исполинским, а стены были такой высоты, что потолок казался, чуть ли не небесным сводом. Даром, что там без труда умещались четыре вполне взрослых и сокрушительных смерча. Из тех, которым крышу сорвать или, там, зазевавшегося всадника куда-нибудь к бесам зашвырнуть – просто раз плюнуть, и нечего делать. И то, что смерчи эти были – суть разупокоенные некромансеры ни силы их, ни размеров, поверьте, ничуть не умаляли. Скорее, даже, напротив.

И при том, мало, что они там умещались – они еще и разгуливать там умудрялись. Да так, что друг друга, вроде как, и не замечали. Вот где был простор… Вот где – раздолье…

Что же касается убранства, то хоть и видно было, что расстарался тут хозяин в свое время, но видали, как говорится, и покруче и побогаче. И не только, например, Хен Асьер – летняя резиденция династии Бросс и любимое место отдыха Его Светлейшего Величества Норвика II.

Не только…

Скажем, Ревегейст барона Грика был явно богаче и вычурнее. Или, к примеру, Зил Миран семейства Алфель…

Да что говорить, много их таких было. Уж на что – на что, а на комфорт да убранство жилищ своих ни знать, ни аристократия денег и времени никогда не жалели. В чем другом, себе могли отказать – это совершенно запросто. Но пыль в глаза – себе и соседям… Да так, чтобы столбом и до неба… Это, как говорится – святое. И святее уже не бывает, да и быть не может.

Так, что ни убранством, ни размерами зал не потрясал и не впечатлял.

Зато чем он впечатлял, так это, бесспорно, размерами парадного зеркала.

По какой такой невероятной прихоти сделал хозяин длинную стену залы почти полностью зеркальной, оставалось загадкой мучительной и неразрешимой. Во всяком случае, сколько леди Кай голову не ломала, но ни одного, хоть мало-мальски правдоподобного ответа на ум не пришло. Ни ей самой, ни, что характерно, Ходе. Ее предположения вообще отличались столь радикальным идиотизмом, что она сама вскоре это поняла и перестала их высказывать.

А зеркало впечатляло… От стены – до стены, и от натертого янтарным воском паркета – до бледных и потрескавшихся от времени потолочных фресок…

И это притом, что никого кроме леди Кай оно не отражало – ни самого хозяина, ни его слуг, ни многочисленных гостей, самозабвенно предающихся веселью в зале, освещенном сотнями парящих в воздухе свечей. Ни тех, кто пил из высоких бокалов что-то темное и бурлящее, но отчего-то совсем не похожее на вино, ни тех, кто томно раскачивался в центре зала под тягучую и немного непривычную музыку, куда-то упрятанного, а оттого совершенно невидимого оркестра. По всей видимости, никто из них отражений своих в этом мире уже не имел, так что в том другом – в зазеркальном зале – леди Кай стояла одна-одинешенька и все эти медленно плывущие вокруг свечи горели для нее одной.

Впрочем, она их не видела. Как не видела и своего отражения, застывшего на берегу зеркальной реки, ибо перед ее взором разворачивались совершенно другие картины, будто листал кто-то перед ней страницы последнего, такого длинного и столь богатого на события дня…

Все что произошло после гибели Мея, она помнила с трудом и урывками. Будто не с ней все это было. А дорога к замку так и вовсе осталась где-то в запределье – вот она стоит на лестнице и смотрит вслед скрывающимся за поворотом магистрам, потом – черный, бездонный и безвременный провал – и она уже в замке.

Дальше тоже не очень, чтобы связанно и вразумительно.

Гостиная, заваленная дорогими коврами, треск поленьев в камине, сладкий голос Абатемаро, мерно журчащий, убалтывающий, немного раздражающий, но все же вселяющий в душу покой и вытесняющий пустоту…

Потом голос пропадает, а она стоит совершенно раздетая посреди какой-то другой комнаты, недвижно как кукла и также нелепо растопырив руки. Вокруг суетятся одетые в белое служанки, искоса бросая на нее недоуменно-оценивающие взгляды.

Взгляды она помнит…

Мягкие умелые руки обмывают ее, втирают в кожу какие-то терпкие масла и сильно жгучие мази. Кто-то медленно, но беспрестанно кружит вокруг нее, обкуривая сладким желтоватым дымом. А руки все мнут и мнут ее кожу, разгибают и разворачивают суставы, будто проверяя на прочность, а затем снова что-то втирают, вмазывают и снова мнут. Это продолжается вечность. Может даже две. И все это время она плывет в море незнакомых, невероятных запахов и желтого дыма, который обволакивает ее и укачивает, маня за собой.

И, кажется, что море это без конца и без края, и нет, и не будет у него берегов, и все это будет длиться еще очень-очень долго, а, скорее всего – не закончится никогда…

Затем дым отступает, а потом и вовсе тает, растворяясь в небытие, и унося с собой часть резких и приторных, будто редкие специи, запахов. Но не все. Большая часть из них остается и деться уже никуда не может, потому что они это – она, и она сама теперь соткана из них…

Остаются и руки. И, кажется, их даже становится больше.

Они снова и снова усердно растирают ее кожу, будто пытаясь содрать с нее все наносное и неродное. По всей видимости, в конце концов, это им удается, потому что они оставляют ее в покое, напоследок вымазав очередным маслом, от которого здорово начинает кружиться голова, а мир и без того очень неясный и зыбкий вновь начинает плыть, постоянно заваливаясь куда-то вбок.

Но мытарства ее на этом не заканчиваются. Они просто переходят в иную, следующую фазу. Четыре, непонятно кому принадлежащие руки, долго и старательно, нисколько при этом, не мешая друг другу, наносят на лицо леди Кай сложнейший макияж, который вполне может соперничать с боевой раскраской гурингов в период эпических битв за предгорья Главира, а еще несколько таких же бесхозных рук без устали трудятся над прической, сооружая на голове нечто совершенно невообразимое.

Строительство этого невообразимого занимает еще одну вечность, и, наверное, для того чтобы она была максимально наполнена и богата событиями, нечто невидимое, но вполне осязаемое принимается за ногти, без устали полируя их, вымачивая в чем-то жгуче горячем и, вообще, доводя их до абсолютного совершенства. А поскольку это самое совершенство недостижимо по своему определению, то возня с ногтями продолжается ужасно долго, но зато когда она совершенно неожиданно заканчивается, руки леди Кай принимают вид вполне человеческий и даже достойный того, чтобы, не страшась, показаться на людях и показать их.

Очевидно, к этому же времени поспевает и прическа, потому как цепкие пальцы, все это время без устали измывавшиеся над ее волосами, а также все то неясное и невразумительное, что скрывалось за ними, куда-то вдруг исчезают, влив напоследок в леди Кай два бокала чего-то терпкого и не сильно приятного на вкус.

Хода, впрочем, против этого пойла ничего не имеет, в тревожные колокола не бьет и, вообще, ведет себя очень спокойно, как, впрочем и Осси, которой, вообще, все – до неба и до самой дальней радуги. Все это время она находится в каком-то полном отупении, все, вокруг отмечая, но ничего ровным счетом не понимая и не чувствуя…

Способность чувствовать и мыслить вернулась к ней вместе с кашлем – не пошло это терпкое пойло. Ну, совсем не пошло… Впрочем, может, такова была цель – вернуть в грешный мир любой, что называется, ценой. Если так, то цель, безусловно, была достигнута.

Она снова находилась в комнате с камином, хотя как она сюда попала – было неясно и непонятно – хоть убей, хоть на куски разрежь. Рука сжимала высоченный бокал с темно-синей дымящейся и лениво бурлящей жижей, а сама она при этом стояла перед высоким – в полный рост зеркалом из которого смотрела девушка очень похожая на нее, только выше, стройнее и красивее. Вроде как лучшее, так сказать, и более дорогое ее издание.

Осси немного повернула голову. Отражение тут же – без запинки и задержки – проделало то же самое. Подняла руку – красавица в зеркале в ниспадающем до самой земли золотистом платье из переливающейся тафты тут же вскинула руку, демонстрируя безупречный маникюр и набор невообразимо красивых колец. Невероятно красивых, и по всему – безумно дорогих. Не один и не два замка можно было купить на эти камушки вправленные в изящно перевитые оправы. Подчеркивающие и дополняющие, так сказать.

Но было среди этих красивых побрякушек и еще одно колечко попроще. Колечко, которое ни с чем нельзя было спутать, и которое надето было уж точно, что не для пустой красоты и похвальбы. Притом, что впечатление оно производило никак не меньшее – оскалившийся череп с высунутым и разделенным на три части языком, сверкал ослепительно желтыми глазищами, излучая силу и вселяя уверенность. В себя саму и в день завтрашний.

По всему выходило, что красавица в зеркале это – она и есть, если, конечно, зеркало не врало, как иногда с ними бывает…

– Не волнуйтесь, леди Кай. Оно не врет, и даже не приукрашивает.

Осси обернулась на голос – у камина в кресле с высокой резной и ужасно неудобной на вид спинкой сидел Абатемаро. Сидел, потягивал, что-то из толстого пузатого бокала и улыбался.

– Нет, – улыбнулся он еще шире, совершенно бесцеремонно, не иначе как на правах хозяина, разглядывая ее. – Ничуть не приукрашивает. Скорее – наоборот.

Осси улыбнулась в ответ и склонила голову, показывая, что комплимент благосклонно принят, и даже доставил некоторое удовольствие. Удивительно, но после всех этих манипуляций над ее внешностью она снова чувствовала себя женщиной и графиней, а не наемным головорезом, просидевшим в осадном окопе полгода, и от холода, грязи и пролитой кругом крови, потерявшим не только человеческий свой облик, но и само желание жить дальше.

– Да вы присаживайтесь, дорогуша, присаживайтесь, – Абатемаро красивым и очень выверенным жестом указал на стоящее рядом кресло. – Крови вам предлагать не буду, но, впрочем, если пожелаете… А стоять-то чего зазря. Поберегите силенки. Хоть и влили их в вас немножечко, но поберегите. Все ж таки вам еще на бал сегодня…

– На бал… – Как эхо повторила Осси, раскладывая складки платья по предложенному ей креслу. – Я и забыла… А что за бал?

– Обычный. Ничего такого… По вашим столичным меркам, так, наверное, и вообще – вполне заурядный. Так что уж, если что не так, не взыщите с нас – с дремучих-то провинциалов, – Абатемаро улыбался все шире, и от этого совершенно неясно было – шутит ли он, или же его извинения и опасения вполне серьезны. Его, вообще, не всегда понять можно было, а порой – вот, как сейчас – так и вовсе невозможно. – Да, ладно с ним, с балом… Есть у нас с вами и поважней дела. Время-то, знаете ли, на месте не стоит…

Абатемаро отхлебнул из бокала, а затем тихонечко поболтал его и посмотрел на свет, наблюдая за пузырьками и внимательно изучая плотность напитка. После чего покачал головой, каким-то своим мыслям и продолжил:

– Не стоит оно, дорогуша… Ни как оно клятое, не желает нас ублажить, а только и думает как бы так извернуться, да поскорее закончиться. Вот и сейчас…

– Что? – Встрепенулась Осси. Как-то за всей этой суетой и наведенным желтым дурманом она из времени выпала и счет ему потеряла вовсе. – Закончилось? Не успели?

– Нет, – мотнул головой вампир. – Закончится-то оно еще не закончилось, но если еще немного с вами тут посидим-поболтаем, то полку нашего вампирского, так сказать, прибудет и ряды наши пополнятся.

Он снова отхлебнул из бокала, и на этот раз остался, похоже, удовлетворен вкусом.

– Вами пополнятся, дорогуша. Вами. А нам этого, как я понимаю, не очень бы хотелось… Если, конечно, не передумали еще. Не передумали, а? – Абатемаро аж вперед подался. Очень ему видно хотелось, чтобы леди Кай передумала и в ряды его клыкастые влилась. Причем сама и по доброй воле. В уме и здравии, так сказать.

– Нет, – Осси качнула головой. – Не передумала. Вы уж извините меня Мастер.

– Да, ничего, – усмехнулся вампир. – Это я так спросил, на всякий случай… Может, думал, попробовали немного радугу на вкус, да и понравилось вам… Ну, а нет – так нет… Не неволить же вас такую свободолюбивую и независимую… Ну, а раз так, то давайте к делу…

– Давайте. И давайте сразу обозначим цену. А то вы ее так и не назвали…

– Цену? Ну что ж… это разумно. Хотя… – Керт пожал плечами. – Можно подумать – у вас, дорогуша, выбор есть… – он коротко хохотнул и подмигнул нахмурившейся было леди Кай. – Да ладно вам… Шучу я. Шучу. Цена – вполне приемлемая. На мой взгляд, разумеется. Впрочем, я думаю, что вам, дорогуша, за такое-то счастье – снова почувствовать себя живой вообще никаких сокровищ не жалко.

– Ну почему же… Слезу, вот, например, жалко. Тем более, что…

– Слезу? Да бог с вами! – Абатемаро засмеялся и замахал руками. Чуть вино свое не выплеснул. – Бог с вами! Хоть Странник, хоть любой другой – в кого вы там верите. На ваш, как говорится, выбор… Слеза… Надо такое придумать… Да на кой она мне? – Абатемаро смеялся, смеялся и никак не мог остановиться. Аж у самого слезы выступили. Вполне, причем, настоящие. – Нет, ну надо же…

Наконец он успокоился.

– Нет, любезная. Слеза ваша мне не нужна. Стар я уже, в игрушки эти играть. Так что оставьте себе ваше сокровище и не беспокойтесь. Даром, как говорится, не возьму. И не просите.

– А что ж тогда?

– Что тогда… что тогда… – Абатемаро посерьезнел. Только слезинка еще в уголке глаза блестела, как память о недавнем веселье. – Что тогда… Видите ли, дорогуша, так уж получилось, что есть в моем положении одно маленькое неудобство. Безделица, в сущности, если подумать. Но раздражает…

Коронный покачал головой и вздохнул:

– Раздражает… А иногда, чего греха таить, и мешает очень… – он снова качнул головой и улыбнулся. – Да чего я вам рассказываю – вы ж сами все, надо думать, все испытали. На своей собственной, – прошу прощения, – шкуре.

Абатемаро усмехнулся. Только, вот как-то не весело у него это получилось. Совсем не весело.

– Вы имеете в виду…

– Солнышко. Я имею в виду солнышко, дорогуша. Противопоказано оно нам… А то, что противопоказано, того, как правило, больше всего и хочется…

– Да уж, – согласилась Осси. – Манящая сила запретов – тут уж ничего не поделать…

– Вот видите, – обрадовался Абатемаро. – Значит, вы меня понимаете… Вот мне и хочется солнышко увидеть. Да не просто увидеть, а еще и погулять под ним, и, вообще, от проклятия этого нашего избавиться.

– А есть способ?

– Ну… – пожал плечами Абатемаро. – Принято думать, что нет…

– А на самом деле? Есть?

Вампир кивнул;

– Думаю, что да. Не уверен, конечно. Тут, ведь пока не попробуешь, наперед ничего не знаешь. Но, думаю, что есть. Во всяком случае, кое-что на это очень, знаете ли, намекает…

– И что же это?

– Есть один ритуал. Древний, запутанный и всеми забытый. Долго я его искал, разбирал, переводил… ну, вы, я думаю, лучше меня знаете сколько сил и времени это требует…

Осси кивнула.

– Но времени у меня… – Абатемаро улыбнулся и повел рукой, будто приглашая леди Кай оценить неиссякаемые его запасы. – Сами знаете… А сил… На что-то их тратить все равно нужно… Так пусть это будет хотя бы дело полезное и для души приятное.

«Ага. Именно, что для души… – встряла Хода. – Как же!»

– В общем, занимался я этим долго, но в конце концов все, вроде бы, собрал и подготовил. И осталась мне – самая малость.

– Какая же? – Улыбнулась Осси, прекрасно понимая, что малость эта окажется, скорее всего, чем-то совершенно невероятным, а может даже и несуществующим.

Понимать-то она это – понимала, а вот к ответу, который услышала все одно оказалась совершенно не готова.

– Посох Странника.

– Простите? – Осси показалось, что она ослышалась.

– Посох Странника, – повторил Абатемаро, ничуть не смущаясь, а напротив даже, будто наслаждаясь эффектом, который произвели на девушку его слова.

– Посох, значит… Понятно. И вы хотите, чтобы я вам его достала?

– Ну… Не сам даже посох… – Вампир вздохнул. – Обломок его… Мне кажется, я знаю, где его искать. Вот и хочу, дорогуша, чтобы вы эту мою маленькую догадочку проверили. Ну, а заодно и сами развлечетесь, в меру сил, так сказать.

– Вот как… – Осси с сомнением посмотрела на непрекращающую бурлить чернильную жижу в бокале, но глотнуть не решилась. – И где же его искать?

– Да вы попробуйте, не бойтесь, – сомнения ее от вампира не укрылись, да и похоже от него вообще ничего скрыть нельзя было. Ну, или почти ничего. – Это ашш[38]38
  – сладкий тягучий слабоалкогольный напиток из фруктов, ягод или настоев душистых трав с добавлением кореньев и пряностей.


[Закрыть]. По моему собственному рецепту заваренный. По-первой, может, вам и не очень покажется, но потом – за уши не оттащишь. Уж поверьте.

Леди Кай еще раз с сомнением посмотрела на медленно набухающие чернильные пузыри, потом зажмурилась, как в детстве, когда во время болезни заставляли глотать всякую гадость, и отхлебнула из высокого бокала.

Ощущения были странными. Приятными и в то же время… Нет, скорее все-таки приятными. Было сладко и холодно. И пахло яблоками. И чем-то еще… чем-то непонятным и неуловимым.

В погоне за этим неуловимым она сделала еще глоток, а затем еще.

– Ну вот, – довольно заулыбался Абатемаро. – Я же говорил – за уши не оттащишь.

Ну, за уши – не за уши, а ничего, так, было. Неожиданно.

– Так, где мне искать этот ваш обломок? – Покончив с чернильным ашшем, Осси вернулась к делу.

Ответом было молчание и долгий-предолгий взгляд.

– Что? – Улыбнулась Осси и, перегнувшись через высокий подлокотник, поставила бокал прямо на пол. – Не так все просто, похоже? Да ладно… Хорошо никогда не бывает, я уже привыкла… Так куда за ним идти-то?

Абатемаро буркнул что-то в ответ, но как-то очень тихо, де еще и в рюмку. Будто напиток себе заговаривал.

– Куда? – Не расслышала Осси.

– В Светлый предел, – повторил вампир. – Идти надо в Светлый предел.

Интесса встала с кресла. Попыталась было сдержать порыв, но получилось все равно резко. При этом складками своего пышного платья она сшибла стоящий на полу бокал, но этого даже не заметила. Бесцельно прошлась по комнате. Немного задержалась у окна, словно любуясь видом на близкие, нависающие прямо над головой горы и полную, будто беременную луну, поправила цветок в стоящей на столе вазе, передвинула пару безделушек на полке и вернулась к камину.

– Значит Светлый предел?

Абатемаро кивнул.

Осси даже не знала плакать ей или смеяться. Конечно, хорошо, как она и говорила, действительно бывает редко, так уж устроена жизнь, но, чтобы вот так…

С другой стороны… Деваться-то ведь действительно некуда.

– А как…

– Как туда попасть? – У Абатемаро не только все ответы заранее заготовлены были, но и вопросы он, похоже, все наперед знал. – Это моя забота. Все расскажу, покажу и помогу. В свое время.

– В свое время?

– Конечно. А вы прямо сейчас собрались? – Вампир покачал головой. – Нет. В такой спешке, знаете ли, никакой особой нужды нет. Да и вы, дорогуша, вряд ли в состоянии будете. Вам после лечения несколько деньков и света белого-то видеть не захочется. Да и потом еще… восстановиться, сил набраться, подготовиться. Так что не спешите… Если все нормально будет, то через месячишко… Может через два… Ну, что скажете?

Осси кивнула:

– Не скажу, что в восторге, но сделаю.

Абатемаро усмехнулся:

– А я и не сомневался. Знал, что согласитесь. Просто уверен был… Вот только, хотел бы вас прямо сейчас предостеречь… от соблазна, так сказать…

Осси подняла бровь и с интересом глянула в сторону вампира, продолжавшего взбалтывать напиток в своем бокале.

– Не хотелось бы мне, дорогуша, потом подобно одному моему приятелю за вами по всей стране гоняться. Так что…

– Не придется. Обещаю. С Магистром Веллой – это совсем другая история.

– Не сомневаюсь. Не сомневаюсь, что другая, – снова замахал руками Абатемаро. – И почти что не сомневаюсь, что гоняться не придется, и все же, хотел, чтобы вы знали…

– Все. Я знаю. Вы меня предупредили, – тема эта была леди Кай не очень приятна, и потому закрыть ее хотелось побыстрее.

– Так вот, хотел, чтобы вы знали, – как ни в чем не бывало, продолжил вампир. – Что случись чего – найду я вас быстрее, чем мой приятель и разговор будет много короче.

Осси кивнула.

– Ну, а чтобы этого «чего», не ровен день, все-таки не случилось, пойдете вы туда не одна, а с одним моим, так скажем… знакомым, который будет вас там оберегать и всячески вам помогать…

– …а за одно и присматривать, – добавила Осси.

– Не без этого, – развел руками вампир. – В такое, знаете ли, неспокойное время живем, так все запутано… Но обузой он вам не будет. Обещаю… Вот теперь, я вас предупредил и, вообще, – рассказал все. Ничего не утаил…

Насчет «ничего» сомнения у Осси были, и не маленькие, надо сказать. Слишком уж не прост был душка-вампир. Ну, слишком не прост… А что делать? Делать-то нечего…

– Так, что, дорогуша? Поможете старику?

– Помогу.

– Ну, вот и чудненько. Я же знал, что на вас можно рассчитывать, и очень рад, что не ошибся, – Абатемаро, похоже, действительно, был этому рад, потому что затараторил вдруг весело и возбужденно. – Ну, а теперь давайте быстренько покончим с нашей проблемкой, а то уж гости нас заждались…

С «нашей проблемкой» – это было хорошо сказано. Похоже, то, что для Осси Кай было трагедией и, можно сказать, драмой всей ее жизни, для коронного было сущей безделицей и, вообще, – пустяком. Пустяком, который можно было решить, вот так, вот, запросто – между действительно важным для него делом и начинающимся балом.

А может, так оно и было…

– Ну, дорогуша, давайте сюда вашу руку, – Абатемаро выплеснул недопитое вино в камин и встал с кресла. – Давайте, давайте. Не бойтесь.

Осси не боялась и бояться не думала, но руку все равно протянула почему-то с неохотой. На уровне подсознания, что ли у нас недоверие к вампирам. И будь ты сам хоть трижды вампир, никуда оно – недоверие это – не девается…

Абатемаро принял руку интессы очень бережно, бережно же закатал рукав платья и с сомнением посмотрел на тоненькое запястье девушки:

– Да… Откуда сила только… – И пока Осси собиралась огрызнуться на это не очень-то, в общем, лестное для нее высказывание, быстро и коротко полоснул по вене своим мощным хищно загнутым когтем. По всему, отточен он был, что бритва в цирюльне, потому как кровь, брызнула сразу.

– Вот и ладненько, – буркнул вампир, подставляя бокал под жиденькую струйку. – Эх, что-то она у вас плоховато течет, дорогуша. Не заботились вы, я смотрю, о себе совсем, – с этими словами Абатемаро сильно сжал руку выше пореза и буквально выдавил из леди Кай треть бокала крови.

– Ну вот. Почти полдела, – ухмыльнулся он. – Придержите пока. Сейчас затянется.

Затягивалась рана, действительно, прямо на глазах. Что ни говори, а полезное это умение у вампиров было, и расставаться с ним не хотелось.

Абатемаро с ухмылкой глянул на Осси.

– Что? Пожалели уже?

– Нет, – Осси мотнула головой. – Просто…

– Ладно. Не объясняйте. И не волнуйтесь – все, что нажили и все, что муками душевными да страданиями своими оплатили уже, даром не пропадет. Кое-что, да останется. Сувенир на память, так сказать. Не в полной, конечно, мере, но останется. И регенерация, и даже радуга иногда – когда совсем уж припрет.

– Правда? – Обрадовалась Осси. Мысль о том, что можно будет вот так вот, почти задаром разжиться чужим могуществом была, что говорить, – очень приятна.

– Правда. Не перебарщивайте только. Любви всенародной это, понятное дело, вам не добавит, но помочь в трудный момент – поможет. Так что…

Не переставая болтать, он полоснул своим пожелтевшим когтем вену на своей руке и разом наполнил бокал доверху. Уж ливануло у него – так ливануло. Видно, не мало в нем жизни еще оставалось. Даже после смерти.

– Ну вот, – он глянул получившуюся смесь на свет. Совсем, как давеча вино разглядывал. Покрутил немного, поболтал, снова покрутил. Так и непонятно было – доволен он результатом или все же не очень.

Но, видно, все получилось как надо, потому что, не переставая бормотать что-то себе под нос, он направился к столу. Немного порывшись там, в нагромождении склянок и флаконов, он удовлетворенно хмыкнул и извлек на свет маленькую обшарпанную коробочку, сильно похожую на видавшую виды и лучшие времена табакерку. Вот только табачок там хранился весьма и весьма специфический…

Тщательно отсчитав необходимое, по его мнению, количество каких-то сероватых кристалликов, Абатемаро сыпанул их в бокал, после чего тщательно перемешал получившийся продукт все тем же потрескавшимся от времени когтем.

Вообще, надо сказать, что ритуал исцеления леди Кай представляла себе несколько иначе. Не то, чтобы ее воображение рисовало какие-то невероятно торжественные и величественные картины, но, во всяком случае, к такой обыденности и заурядности она была явно не готова. Пока это больше походило на визит к коновалу по случаю выдавливания чирья, чем на довольно сложную, в ее понимании, процедуру рецессии. И от этого ей было не очень уютно.