Текст книги "Святитель Николай Чудотворец"

После своего первоначального основания к середине XVI века обитель Крупицкая почти совсем запустела, заглохла. Тогда-то сюда, по свидетельству святого Димитрия, пришла инокиня Макрина, любившая уединение, и поселилась в развалинах обители, подле пустой церкви. «Тая, – пишет святитель, – по давнем места сего запустении, зде сама жила в пустыне долгое время при церкви малой деревянной, зело ветхой и опустелой, стоявшей на том месте, где теперь яблонь большая при алтаре трапезном. По той инокине Макрине стали иноки зде жити и помалу место распространяти и монастырь заводити». С того времени началось прочное устройство этой обители. При этом самыми щедрыми покровителями ее являются гетманы украинские и запорожские. Особенно цветущее время ее падает на годы управления ею святого Димитрия Ростовского (1682–1692). Слава о святости этого мужа привлекала тогда к обители щедроты и благосклонность и царей, и вельмож, и многих благочестивых поклонников.

В 1922 году обитель была разорена, а братия разогнана. Библиотеку, иконы и храмовую утварь сожгли, собор и монастырские постройки разобрали по кирпичику. Древний же образ святителя сохранился. Его обрел в наше время отец Иона (Пирогов) в селе Халиманово Бахмачского района Черниговской области у благочестивой женщины, хранившей много икон из разных разрушенных храмов и монастырей. Внимание отца Ионы привлекла икона святителя Николая, стоявшая в чулане. Женщина рассказала, что эта икона из Батуринского монастыря, храмовая. Отец Иона перенес икону святителя в храм Воскресения Христова в Батурине. 30 мая 2000 года был вновь открыт Батуринский Николо-Крупицкий женский монастырь, куда по благословению митрополита Черниговского и Нежинского Антония в сентябре 2001 года торжественно перенесли образ Николая Чудотворца. В настоящее время монастырь восстанавливается сестрами по благословению Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины.

Глава 3
Помощь святителя Николая земле Русской в деле ее освобождения от татаро-монгольского ига

 
Никола – имя знаменито,
Победе тезоименито,
Побеждает агаряны,
Утешает христианы.
 

Из духовных народных стихов, у Безсонова

осле первого вражеского вторжения в русскую землю под предводительством Батыя надолго повисло над Русью мрачное облако тяжелого татарского ига. Ужасы Батыева опустошения были так велики, что русский народ, подавленный ими, после долго трепетал одного имени татарского, не пытался сопротивляться наложенным на него тягостям и нес все с геройским терпением. Правда, татары никогда более не совершали на Русь другого, подобного первому, нашествия. Тем не менее они не давали забыть себя, и во время своих продолжавшихся набегов на русские земли и при вымогательствах проявляли себя в не меньших злодействах. При приближении их русские люди по-прежнему отчаивались и или наперед спасались, куда могли, или поручали себя воле Божьей, готовясь ко всему. В редких только случаях не выдерживали они монгольских истязаний и вступали с татарами в борьбу. Сначала это были ничтожные усилия сопротивления врагу, почти не ослаблявшие тяжести ига. Чем дальше, однако, тем больше отходило вглубь воспоминание о первом татарском разгроме Руси. Царство татарское само собой ослабевало и распадалось на разные орды, между тем как Русь приходила в себя, опоминалась от прежних своих ошибок, стремилась к единству, все более усиливалась и сознавала свое могущество. Чем дальше, тем чаще и серьезней становились попытки сопротивления татарским насилиям. Наконец, большая часть русской земли соединилась под властью Московского князя и выступила победоносно общими усилиями против всего монгольского царства, в первый раз – при великом князе Димитрии Иоанновиче Донском в битве на Куликовом поле. Через сто лет Русь, при великом князе Иоанне Васильевиче III в 1480 году, окончательно свергла татарское иго.

Мы видели в предыдущей главе, как при начале этой печальнейшей эпохи в судьбе нашего отечества русские люди искали себе прибежища и утешения от монгольских насилий у великого архиерея Божия, скорого помощника в бедах, святителя Николая, и как с помощью его они возложили на себя крест свой. Теперь укажем, как угодник Божий содействовал воскресению Руси от этого рабства помощью своей, вместе с покровом, молитвами и предстательством Божьей Матери, святого преподобного Сергия и других святых, исконных молитвенников за русскую землю.

Предки наши в то время сильно молились святому Чудотворцу о восстановлении поруганного монголами имени христианского, неослабно прибегали к нему с прошениями о заступничестве. Великий святитель, принявший под свой покров нашу землю, и теперь, когда кончилась мера гнева Божия, милостиво внимал молитвам православных. Он не только утешал их и облегчал в их личных телесных и душевных скорбях, но и чудесно помогал во многих случаях в борьбе с врагом, и не без его помощи исчезла на Руси последняя тень страха пред именем татарским.

Вот первый древний свидетель того милосердия святителя к нашему отечеству и нашим предкам: чудотворный образ святителя Николая Можайского. Название свое он получил от города Можайска (Московская область), где он находится в соборном храме, также имени святителя, а происхождением и первой славой, по преданию, обязан следующему случаю чудесной помощи святителя этому городу против монголов, врагов земли русской. Это было так давно, что преданием забыто даже время события. Во всяком случае, уже во время существования собора святителя, в память чудесной защиты которого образ создан, и который существовал еще в 1303 году, и не позже XIV века, потому что нынешний Можайский образ история и предание считают оригиналом всех подобных образов, называя их, где бы они ни были, образами святителя «Можайского». Но если так, если это оригинал, а все другие разные изображения – его копии, то эти последние до шли до нас уже с начала XV века. Так, изображение святителя в этом виде на Кремлевских воротах в Москве относится к 1401 году, явление образа Мценского резного – к 1416 году. Если образ так славен был уже в это время, то, очевидно, происхождение его относится, по крайней мере, к XIV веку, если не раньше. Вот все, что мы можем сказать о его древности. Задумали однажды, говорит предание, татары напасть на Можайск. Тогда явилось дивное знамение. В ободрение жителям Можайска и на страх врагам святитель чудесно показался в грозном виде – стоящим в воздухе над собором, держа в одной руке меч, а в другой изображение обнесенного крепостью храма. Неприятель так устрашен был этим видением, что снял осаду и бежал – к удивлению и радости осажденных. Тогда-то и изготовили благочестивые граждане почитаемое ныне резное изображение Угодника в благодарность за его чудную помощь.

Понятны отсюда необычайная слава и глубокое почитание, искони оказываемое этому образу всем русским народом. Об уважении и известности этого образа у наших предков мы можем судить по тому, что сами великие князья и цари Московские ездили на богомолье в Можайск, на поклонение этому чудотворному образу угодника Николая. Так, в 1537 и 1538 годах путешествовала сюда с этою целью правительница Елена. В 1546 году с той же целью отправился сюда великий князь Иоанн IV, а в 1564 году был на поклонении Чудотворцу и Феодор Иоаннович.

При царской власти из Можайского уездного казначейства ежегодно выдавалось без малого семь рублей на свечи и просфоры в Николаевский собор. Существовало местное предание, что делалось это по личному распоряжению почитавшего святителя императора Петра I. Среди множества драгоценных привесок к образу особенно замечателен миниатюрный червонного золота выбитый портрет Петра I.

И в более позднее время высочайшие особы, бывая в этих краях, считали своим долгом помолиться пред славной иконой. Так, в 1837 году посетил Николаевский собор наследник цесаревич, впоследствии император Александр Николаевич.

Канон «Никола Можайский» изображает святителя во весь рост, в древнем епископском облачении. В правой руке угодника меч, а в левой – пятиглавый, обнесенный крепостью храм. На оригинальном образе около венца сделана надпись: «Святой Николай, Можайский чудотворец».

Из рукописной летописи Николаевского Можайского собора мы узнаем еще о следующих трех случаях чудесной силы резного образа Николая угодника.

1) «До 1820 года, пред местными иконами в иконостасе нижнего яруса, в Николаевском соборе находилось пять лампад для поставления свечей с польскою на них надписью. В этом году они бывшим тогда церковным старостой купцом Маркеловым переделаны в другой вид. Есть предание, что эти лампады были пожертвованы в собор каким-то польским королем. Он, во время нападения на город Можайск, приказал было взять из собора икону святителя Николая, но, будучи внезапно поражен ослеплением, тотчас икону эту возвратил и впоследствии принес в дар ей эти лампады».

2) «В 1812 году, во время приближения неприятелей к городу Можайску, жители оставили город и выехали в разные места, чудотворная же икона святителя Николая соборною братией была скрыта в подвальной части собора, в земле. По удалении неприятелей возвратившимися в город жителями найдено, что неприятели похитили много церковного имущества из собора, сожгли в нем иконостас, место же, где находилась святая икона, только несколько разрыли. Видно, что святитель Николай не допустил до поругания иконы своей».

3) «В 1815 году ночью с 10 на 11 марта кем-то учинена была кража из собора церковных денег 2800 руб. ассигнациями. Как ни тщательны были поиски со стороны гражданской власти и соборян, вор не был открыт; но 24 марта неизвестным подкинуто было письмо к соборной часовне, где было написано: «возьмите в соборе деньги в чулане в угольях, нет места от Угодника, согрешил один». И действительно, в угольнице, находящейся на соборной паперти, найдено было 1938 руб. 80 коп. Рапорт соборян о сем к можайскому городничему хранится при соборе в копии».

Первый епископ Енисейский Никодим (1803—1874) из своей жизни рассказывал следующее воспоминание о чудесном знамении от той же иконы святителя Николая в Можайске.

Будучи еще грудным младенцем, оставленный однажды в люльке совершенно один, без призора, он до того надорвался плачем, зовя родителей, что «матушка нашла меня, – рассказывал владыка, – едва дышащим, когда пришла домой; я выплакал уже слезы и голос, стонал, хрипя, и почернел. Отселе начались страдания и мои, и матери моей: я стонал дни и ночи. У матушки от лишения сна при уходе за мною стало меркнуть зрение. Так проведена была осень, зима и часть весны 1803– 1804 года.

В мае оба родителя мои дали обет сходить пешком в Можайск (за двадцать пять верст) со мной и помолиться там пред иконой святителя Николая, находящейся в соборе, обо мне и о себе.

По исполнении сего обета я скоро выздоровел, и у матери моей омрачение зрения прошло.

Вместе с родителями моими верю и исповедую, что сие чудесное милосердие Божие совершилось над нами молитвами угодника Божия Николая Чудотворца, по молитвам родителей моих пред святою иконою его, сущей в Можайском соборе. 23 августа, 1892 года».

Но обратимся снова к повествованию о бедствиях русской земли во времена монгольского ига и о новых явлениях помощи и милосердия Чудотворца по отношению к православным. Века сохранили до нас не одно благочестивое предание об этом особенном покровительстве святителя нашему отечеству в борьбе его с азиатскими варварами.

Если татары издевались тогда над всем русским народом, русскими князьями, русской верой и кичились своей силой и властью, то все же при этом унижении русского имени варвары, по крайней мере, разумнейшие и честнейшие между ними, не могли не видеть во многом очевидного превосходства христиан над ними. Это доказывает не один случай обращения знаменитейших татар в православную веру, именно вследствие этого сознания. Таким же образом в период власти Золотой Орды над Русью один знатный молодой придворный татарин, путем сравнения являвшихся к его хану на поклон в орду русских со своими соотечественниками, постепенно проникся любовью к своим данникам, к их вере, жизни, нравам и обычаям. В то же время ему все ясней становились дикость, невежество и безнравственность жизни единоплеменников, все более внушала отвращение его благородному сердцу нелепая идолопоклонническая вера татарская. В конце концов, он не выдержал тяжести душевных мук от сознания своего нечестия и решился оставить свое отечество и бежать к русским. Так и сделал. Внезапно скрылся он из Орды и отправился в Суздаль, крестился здесь и с новым православным именем Клеопы поступил на службу к князю Владимирскому и Суздальскому… Прошло после того много времени. Клеопа окончательно, до неузнаваемости сделался русским. Искреннее благочестие, доброта, честность в своих делах сделали его любимцем и князя, и народа. Он стал знатным вельможей, женился на русской, имел детей и жил как русский боярин. Между тем, в Орде внезапно начались опасные смуты, грозившие новыми бедами для Руси. Потребовался опытный посол от князя в Орду для улаживания затруднений. Кто мог быть опытнее здесь, если не прежний татарский царедворец, любимец хана? Все на Руси, и князь, и сам Клеопа, надеялись, что он сделался неузнаваем для своих соотечественников, и потому с надеждами отправили его в ханскую ставку. Снова увидел Клеопа свои родные кибитки и широкую родную Волгу, и необъятную синеву моря Хвалынского; но теперь еще печальнее ему было видеть все это во мраке неверия и варварства и еще более тянуло его назад на новую родину – Русь, в Суздаль, к новым родным и соотечественникам. Нужно было, однако, прежде исполнить поручение. Умело и успешно повел дело Клеопа, как вдруг один старый придворный узнал его и доложил хану, что это – беглец, изменник и вероотступник. Мгновенно все изменилось. Хан велел заключить Клеопу в темницу, подвергнуть его жестоким истязаниям и мучить до тех пор, пока он снова не обратится в прежнюю языческую веру. Бичевали Клеопу, сколько могли, воловьими жилами, чтобы заставить отречься от Православия, наконец, объявили от имени хана, что если он будет так упорствовать до следующего дня, то утреннее солнце своими лучами осветит только обезглавленный труп его. Затем в тяжелых оковах оставили Клеопу на ночь в темнице. Но твердость исповедника Христова была непоколебима. Он решился терпеть все за Христа. Со слезами он искал себе утешения и подкрепления в молитве Господу и призывал на помощь святителя Николая.

Господь услышал молитву мученика и послал ему избавителя, Своего угодника. Тихо, озаренный небесным светом, Чудотворец внезапно явился Клеопе, своим прикосновением мгновенно раздробил его оковы и словами: «иди за мной!» – велел ему следовать за собой. Неслышно и невидимо для стражи чрез чудесно распахнувшиеся пред святителем двери темницы провел святой Николай Клеопу далеко от ханской ставки и, когда не было уже никакой опасности, исчез. Можно ли представить восторг спасенного, его благодарность Богу и Его милостивому угоднику, когда он увидел себя опять свободным!.. Благополучно доехал до Суздаля и неожиданно предстал перед князем, родными и гражданами, когда сюда уже достигли слухи о его злосчастии и все считали его погибшим. Велика была радость всех православных при виде любимого и уважаемого ими человека целым, и еще более велико изумление при рассказе Клеопы о его дивном спасении. По преданию, благочестивый Клеопа в благодарность Чудотворцу за свое спасение написал икону Николая Чудотворца, которая находилась в деревне Глебово Новгородской области.

От благочестивого Клеопы икона потом наследственно передавалась из рода в род, переносилась из одного места в другое. Еще в XVIII веке она находилась в сельце Заозерье Валдайского уезда в доме помещика Клеопина. Потом по родственным связям перешла в род Стоговых, в усадьбу Глебово.

С прекращением рода Стоговых совсем было заглохло предание о достопамятном происхождении этой иконы. Во время раздела Стоговского имущества она была лишена серебряной древней ризы, досталась какому-то наследнику и была увезена им в свою усадьбу. Но святому Отцу не угодно было это перемещение и оскорбительно ее похищение. Увезший ее владелец вдруг заболел тяжким расслаблением, не зная сам причины своей болезни. Тогда явился ему во сне святитель и велел немедленно возвратить образ на место, если он хочет исцелиться. Больной исполнил приказание и выздоровел. Таково было начало последней общенародной известности образа. После того особенно прославился он с 1860 года В этом году, говорят, приезжали сюда в Глебово к образу Чудотворца какая-то дама с больной дочерью. Ей тоже было видение, в котором ей приказано было везти больную сюда. Усердно молились они пред иконой святителя, отслушали всенощную и молебен ему и с верой в Чудотворца уехали. Действительно, дочь ее совершенно исцелилась. Кто и откуда были приезжавшие, осталось неизвестным.

В 1908 году икона была перенесена в Покровскую церковь города Короцко. Из кирпича того дома, где икона находилась прежде, была построена часовня во имя святителя Николая. В 1937 году ее священник, отец Михаил, был репрессирован, а часовня закрыта. Все иконы и утварь были увезены, и до сего дня судьба чудотворного образа неизвестна.

Укрепляемая божественной помощью и заступничеством угодников Божиих и святителя Николая Русь, наконец, настолько возросла и усилилась, что почувствовала в себе достаточно мощи для первой решительной попытки к освобождению от унизительного и тягостного татарского ига. Слава этой первой попытки принадлежит великому князю Димитрию Ивановичу Донскому. Напутствуемый молитвами всей Руси, осеняемый святыней всех икон первопрестольной Москвы, а также укрепляемый ободрениями, советами и благословением преподобного Сергия, выступил он против новых несметных татарских полчищ. Руководил ими Мамай, задумавший напомнить Руси времена Батыя. Предание гласит нам, что к молитвам за Русь исконных ее заступников – Владычицы Небесной и русских угодников – снова, очевидно для всех, присоединил свою помощь исконный молитвенник и покровитель Руси, Мирликийский Чудотворец. Наглядными свидетелями этого предания до сих пор служат Николо-Угрешский монастырь и его чудотворная икона святителя Николая, ныне находящаяся в Государственной Третьяковской галерее.

Эта обитель расположена в живописнейшем уголке Подмосковья. На берегу Москвы-реки, на небольшой полянке, среди зеленеющих лугов, между скатами холмов чудно рисуется она пред взорами богомольцев своими роскошными храмами и зданиями. Но почитателя святого Угодника и вообще православного христианства, благоговейно стремящегося к святыне, она еще сильнее притягивает к себе своей исторической судьбой и своим чудотворным образом святителя (сейчас в обители находится только его список).

История обители начинается с явления этой иконы святого Николая великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому во время его похода на Мамая. Увидев икону во всей славе ее, в чудном звездном сиянии, в радости от этого дивного предзнаменования великий князь воскликнул, что «сия вся угреша сердце его», отчего и получило название свое это место: «Угреша».

Подробная, старинная, неизвестно кем и когда составленная запись, сохранившаяся до наших дней, так передает об этом явлении образа:

«Благоверный великий князь Димитрий Иоаннович Донский изыде из града Москвы противу нечестивого Мамая, царя Татарского, и отшед от Москвы пятьнадесять поприщ, ста в шатрах на месте злачне для преуспокоения с воинством своим, и явился ему на оном месте пречуден образ Николая Чудотворца, вапою украшен, звездами светло окружаемый и великим светом осияваемый, стоящь о себе на воздусе над древом, зовомым сосною, ту стоящий, никем же держимый. И то видя явление, благоверный великий князь Димитрий Иоаннович с воинством своим, с благоверными князи и бояры притекоша с несумненною верою, и молящуся ему чудесному образу, сниде сама с высоты святая оная икона и в честные руце князю вдадеся, он же радостно и умильно прият ю на рамы своя со слезами и облобыза ю.

По одолении же Мамая, егда возвратися благоверный князь благополучно от брани с преславною победою, достиже паки онаго места, на немже оный образ с явлением чудесне в честныя руце ему вдадеся, и о дарованной ему победе на враги благодарив всесвятого Бога и угодника Божия Николая, моляся соверши молебное пение с воинством своим, и в то время сам благоверный князь Димитрий Иоаннович, с благоверными князи и бояры, нарече оное место прозванием «Угреша», еже зовется тем именем и до сего дне; и повеле на оном месте сооружити храм во имя и в честь святителя угодника Христова Николая Чудотворца; и воздвигну ту обитель славну, и удовольствова ю по пропитанию всеми потребными неоскудно».

Кроме этих самых общих сведений, больше не сохранилось никаких известий относительно обители до середины XV столетия, откуда идет уже более точная ее история. С тех пор много пришлось обители испытать и радости, и горя. Она стояла как раз на пути к Москве, и поэтому все нашествия ногайцев, крымцев, поляков и, наконец, французов всяческими бедствиями пожара, грабежа, разорения на столицу отражались и на ней. Самые славные времена обители падают, несомненно, на первую половину ее существования, XVI и XVII века, когда еще живо чувствовались Русью радость об освобождении от несносного ига и благодарность святителю за помощь в этом великом деле. Игумены ее в это время часто возводились на епископские кафедры.

Близкая к подмосковным государевым отчинам и к Москве обитель называлась «царским монастырем», «государевым богомольем», и путешествия сюда первых русских царей назывались «угрешскими походами». Походы эти были часты. Только известных походов Михаила Феодоровича было девять, а Алексея Михайловича – тринадцать. Совершались они всегда со всей роскошью и богатством царской обстановки, причем иногда государи совершали эти походы пешком, как, например, в 1620 году 5 мая Михаил Федорович. Все сопутствовавшие ему бояре и окольничие сопровождали его также пешие. Об уважении, в каком пребывала тогда эта обитель, можно судить также потому, что в ее синодике того времени находим записанными большую часть знатных боярских родов: царевича Михаила Кайбалина, князя Мстиславского, князей Сицких, Телятевских, Щенятевых, Бельских, Шуйских, Елецких, Глинских, Волынских, род князя Димитрия Михайловича Пожарского и др.

В конце XVII века Русь впервые заглянула далеко вперед в предстоящее ей славное будущее, и из вида ее на время исчезло воспоминание о прежних ее тяжелых днях. Тогда и слава обители, знаменитой своим прошлым, как будто заслоняемая славою настоящего, постепенно стала уменьшаться и к началу XIX века почти совсем потускнела. В 1833 году братий в ней было всего шесть человек, внешнее состояние ее было крайне печально, вся она обветшала, обрушилась и опустела. Но вот, начиная с 1840 года, времени игумена Илария и его преемника архимандрита Пимена, обитель снова начала оживать. Слава чудотворного образа Угрешской обители снова потянула к ней сердца православных богомольцев. Монастырь, отнесенный к третьему классу[8]8
  По указу Императрицы Екатерины II 1764 года монастыри были разделены на классы, и каждому классу была приписана та или иная норма штатных монахов и монахинь. Чем большее число насельников трудилось в монастыре, тем более процветающей она была.


[Закрыть], по внешнему своему благоустройству, благотворительности и благолепию мог занять место среди первоклассных обителей. В нем были выстроены богатые каменные здания, а вокруг – прекрасная каменная ограда. Внутри обители находилось одиннадцать церквей, а в 1894 году был освящен новый прекрасный двенадцатый храм – великолепный собор Преображения Господня, заложенный в 1888 году в память пятисотлетия обители.

Особо почитался небольшой Никольский собор, в котором находились следующие святыни: чудотворный образ Николая Чудо творца и две частицы нетленных мощей святителя Мирликийского (одна – в среброзлащенной гробнице, вместе с частицами останков других святых, вторая – отдельно, в особом ковчежце в виде напрестольной дарохранительницы, была принесена в обитель в конце XIX века в дар из Рима частным лицом). В 1940 году собор был снесен и восстановлен только в 2004 году.

Кроме того, среди часовен монастыря особенно чествовалась одна – с древней иконой святителя Николая, называемой Радонежской. Особенно часто прибегали к этому образу местные жители. Считалось, что икона особо покровительствует младенцам, было зафиксировано некоторое число чудо творений. В 1920-е гг. часовню закрыли и разорили, а само помещение использовалось под трансформаторную будку. Часовня была восстановлена в 1998 году и освящена Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II.

Над всеми зданиями обители величественно возвышается, как громадная белая свеча, высокая, стройная шестиярусная колокольня. В годы Великой Отечественной войны были снесены два ее верхних яруса, чтобы она не стала ориентиром для фашистов, восстановлена в первозданном виде только в 2003 году.

Обитель была известна своей благотворительной деятельностью. При ней, внутри самого монастыря, находилась прекрасная больница, мужская богадельня, странноприимный дом для богомольцев – двухэтажное деревянное здание; вне обители – три гостиницы для паломников. Наконец, обитель имела свое народное двухклассное училище в особом большом каменном прекрасном, каком-то узорчатом по архитектуре, здании с церковью, и при нем еще отдельный корпус для учителей внизу и для детской больницы вверху. Какой обители, если не посвященной имени известного питателя сирот и нищих, хранителя невинных, заступника слабых и обиженных, более приличествует щедрая помощь ближнему?

После Куликовской битвы прошло еще сто лет, и Русь окончательно сбросила с себя татарское иго – в 1480 году. В истории этого события еще очевиднее сказывается особое содействие чудотворца Николая благу русской земли. При этом он не явил никакого особого нарочитого знамения, тем не менее, многие исторические известия говорят нам, что событие попрания великим князем Московским татарской басмы совершилось только с помощью Чудотворца. Вот эти известия.

Великий князь Иоанн III Васильевич (1462–1505) был «ревностным обетником святого Николая», по выражению грамоты Александра, князя Иверского, писанной к этому государю. По словам Карамзина: «в собрании наших древностей хранится снимок золотой медали 1497 года с изображением святителя Николая; в надписи сказано, что великий государь вылил сей единый талер из золота для княгини (княжны) своей Феодосии». Эта медаль и надпись подтверждают свидетельство князя Иверского. Но еще более говорит о ревности государей этого царствования в чествовании и благоговении к святителю следующее предание, записанное Мильтоном, английским писателем XVII века, о том, как София Палеолог помогла своему мужу избавиться от татарского ига. «До того времени, – говорит он, – татарский хан имел своих представителей на Руси, которые жили в самой крепости Московской, для наблюдения за государственными делами. Чтобы выжить их отсюда, София прибегла к выдумке, будто бы имела уведомление свыше, что она должна построить храм святителю Николаю на том самом месте, где был дом татарских поверенных. Итак, родив сына, она обратилась с просьбой к татарскому князю, которого пригласила на крестины, чтобы он отдал ей этот дом. Получив его, она срыла его до основания (на этом месте действительно был построен ею храм во имя святителя Николая, названный впоследствии Гостунским), удалила, таким образом, татарских надзирателей из замка и постепенно отняла у них все, чем они владели в России». Как бы ни было неверно исторически это показание Мильтона об освобождении от татарского ига, приписывающее это дело почти одной Софии, а не Иоанну III, все-таки даже в записи иностранца прослеживается связь этого великого события с именем святителя. Очевидно, это отголосок современного событию и писателю всеобщего убеждения Руси, что совершилось это дело милости Божией силой всеобщих и царских молитв святителю Николаю и его невидимым покровительством успеху отважного предприятия князя Московского. Храм имени святителя, построенный этим государем в Кремле, является вещественным доказательством этого предания.

Так и началась, и протекала, и завершилась эта тяжелая эпоха татарского владычества в истории русского народа и государства при очевидном покровительстве, ободрении и содействии святителя Николая русской земле.

Однако с завершением этой эпохи бедствия русской земли от татар и нужда в милости Чудотворца и в утешениях от него в этих бедствиях не кончились. Хотя распалось великое татарское государство и ослабела его сила, хотя всякая рабская зависимость от него была уничтожена московскими государями, но борьба с татарами и после этого еще долго не прекращалась. Оставались еще хищные гнезда различных ханов, наследников целого царства татарского, орды – Крымская, Казанская и Астраханская. Они не давали покоя русской земле и часто тревожили ее своими набегами и дикими опустошениями. Особенно много забот и бедствий русскому государству причиняли казанские и крымские татары. Но настала и их очередь. Первая пала орда казанская. Страшных усилий стоило царству Московскому разорить это вражеское гнездо. Все меры – и материальные, и духовные, – были приняты царем Иоанном Васильевичем Грозным для того, чтобы Русь вышла победительницей в этой схватке со своим давним врагом. Снова, как прежде, усиленно молилась Русь во время осады Казани, и действительно, небесные силы и тайно, и явно (для многих) помогали православным. Так, некоторые из осаждавших, по преданию, видели святителя Николая в числе споборников православному воинству.

В повествовании о покорении Казанского царства «Степенная книга» приводит в одном месте следующий рассказ об одном таком видении святого Николы. «Ин некто, – говорится в ней, – воин Нижеградец, упразднися от стражбы чреды своея, и от многого труда и бдения возлеже в куще своей, хотя опочинути, и слыша некоего, повелевающа ему востати. Он же отвеща: «Не дей мене, да опочину, понеже утрудихся на стражи моей». И абие ясно зрит святого Николу, глаголюща ему: «иди, рцы царю, великому князь Ивану, да повелит осенити воинство свое честным крестом и священною водою окропити, се бо предает Бог град сей Казань в руце его». Он же скоро тече и поведа сие царю и великому князю Ивану, и бысть, якоже повеле святой Николай». Не менее знаменательное та же книга описывает потом другое видение святителя. Один богобоязненный человек, по имени Тихон, слуга Головина, раненый в битве, лежал в страшных страданиях и во время этой болезни, как будто во сне видел такое чудо: «Яко верховнии апостоли Петр и Павел и прочии мнози святии, с ними же и великий в святителех чудотворивый Николае по воздуху ходяху, неизреченным светом осияемии; на земли же виде, яко Казанстии людие, с полки скачюще и выспрь зряще, вопияху к святому Николе: «О Николае! Помози нам на брань на русское воинство». Святый же Николае обратися ко святым апостолом и к прочим с ним святым и глагола сице: «Преблагий Бог, Иже хотяй всем человеком спастися и в разум истинный приити, благоволи и зде православию быти; не медлите убо, но вскоре благословите и освятите место сие, якоже повеле вам Господь». Они же благословиша град Казань, и светом к высоте взыдоша, и невидими быша». Очнувшись от видения, Тихон почувствовал облегчение своей болезни и рассказал это своему господину и бывшим с ним.