Текст книги "Святитель Николай Чудотворец"

Глава 7
Слава и чествование святителя Николая в Санкт-Петербурге

Иереи вернии о тебе хвалятся, и князи христолюбивии призывают тя, во бранех помощника: и мы недостойнии подвизаем тя к Богу за ны молитися, Николае.

Тропарь 4-й песни канона святителю Николаю Чудотворцу, 9 мая

Самый очевидный и убедительный пример славы святителя среди нашего народа – отношение к святителю второй нашей славной столицы, города святого Петра. Мы еще ни разу не упоминали об этом создании царя Петра, но теперь должны подробно остановиться на речи о нем. Знать о его отношении к великому Чудотворцу так же важно для суждения о всей славе угодника Божия в нашей земле, как знать то же о Москве.

Известно, что сам великий основатель Санкт-Петербурга с величайшим благоговением относился к великому святителю, покровителю земли русской. Припомним, что он был в числе поклонников святого чудотворного Можайского образа святителя, и в вечную память об этом благоговении даровал особую милость его храму. Укажем также его усердие в чествовании Гостунского образа святителя, без молебна пред которым Угоднику царь никогда не оставлял первопрестольного града. В свою очередь, подавляющее большинство русского населения новой столицы принесло в нее и свою исконную привязанность к милосердому угоднику Божию и различными способами проявляет ее. Не заметить этого могло только поверхностное наблюдение. Одна из древнейших церквей столицы посвящена имени того же Чудотворца, нескольких других храмов и много приделов также посвящены ему же. Правда, их, как и вообще всех храмов, здесь не столько, сколько в Москве, но ведь Москва бьется сердцем для России уже шесть веков, а Петербург живет только два века. После образов Господа и Владычицы Богородицы, чьих изображений больше всего вы увидите на улицах столицы, в часовнях и особых киотах? Того же святителя, и посмотрите, с какой верой чуть не каждый мимо проходящий обращается с молитвой и крестным знамением к нему. После щедролюбивой и благочестивой Москвы, где бывает еще столько воззваний о помощи на построение храмов святому Чудотворцу по разным уголкам нашего отечества, и где еще больше оказывается эта помощь, если не в Петербурге? После первопрестольной столицы, где еще хранится и чествуется в храмах столько святынь имени великого святителя, если не в царствующем граде святого Петра, в виде ли то чествуемых образов или святых мощей Угодника? Святыни эти служат наглядным свидетельством как особенного благоговения столичного населения к святителю, так и особенного, бодрствующего и над новой столицей покрова и благоволения святителя.

Остановим свое внимание прежде всего на главном храме имени Угодника. Это – Богоявленский «морской» Николаевский собор. Богоявленским он называется потому, что главный алтарь верхнего этажа его освящен в честь праздника святого Богоявления, но главный престол его в нижней церкви посвящен святителю Николаю. Кроме того, он еще называется «морским» или «святого Николы морского». Обратим наше внимание на это сочетание названий храма – «морской Николаевский». Оно вовсе не случайное. Известно, что святитель Николай считается и чествуется как особый покровитель всех плавающих по водам. Из жития Угодника мы видим, что множество благодеяний святителя, оказанных им людям во время мореплавания и при жизни его, и еще больше по смерти, дает полное основание для этого чествования. Поэтому и наши моряки искони чествуют Угодника как своего защитника, и весь русский флот считает его особенным своим покровителем. В тридцатых годах XVIII века морские служащие первого русского флота в местности, прилегающей к нынешнему собору, на левом берегу Мойки, образовали особое поселение. Когда для их религиозных нужд была построена у Синего моста сначала – в 1730 году часовня, а летом – в 1733 году походная полотняная церковь, то и часовня эта, и церковь были посвящены имени святителя Николая, заступника утопающих. В 1743 году эта полотняная церковь была заменена постоянной деревянной, существовавшей до 1761 года, времени окончания нынешнего собора. В 1753 году заложен, по указу императрицы Елизаветы, нынешний каменный храм. Так как жители окружающей храм местности были исключительно моряки высших и низших чинов, то поэтому и новый каменный храм строился под наблюдением Адмиралтейской Коллегии и для адмиралтейских морских служителей. Почти всеми работами заведовал состоявший при адмиралтействе архитектор Чевакинский (ученик Растрелли), и под его-то руководством собор был воздвигнут необычайно прочно, роскошно и красиво, в стиле Возрождения, замечательно напоминающем все постройки Растрелли. В 1760 году был освящен главный престол святителю Николаю (вместе с приделом Иоанна Предтечи), а в 1762 году – верхний престол в честь святого Богоявления (вместе с другим приделом святителя Димитрия Ростовского). На этом последнем освящении присутствовала сама императрица Екатерина II и тогда же повелела именоваться новому храму собором. Так возник «морской Николаевский собор» и так объясняется его название.

Один из великолепнейших храмов города, в первое время уступавший в великолепии только Воскресенскому собору, сначала военный морской – он указывает собой начало морского величия России под покровом великого святителя, потому что, несомненно, и здесь, как и во всем, наше отечество обязано всем благословению Божию и предстательству святых угодников. С этим сознанием, очевидно, строился этот великолепный храм. Побуждаемая сознанием этого императрица прибыла на торжество освящения его и возвеличила его. То же общее русское православное сознание побуждало и впоследствии все успехи русского флота, прежде всего, и торжественнее всего ознаменовывать в этом храме благодарением Богу, Его Матери и Его великому Угоднику. Так, в 1770 году, дважды – 28 мая и 14 сентября, – в присутствии императрицы, столица благодарственным молебном в этом соборе радостно торжествовала победы своего молодого флота: 28 мая – пленение им морского флота нескольких городов в Морее, а 14 сентября – истребление им всего турецкого флота при Чесме 24 июля. Поэтому же, наконец, в этом же соборе покровителя русского флота установлено торжественное благодарственное молебствие по поводу этой последней победы 24 июля, и при этом указом 1777 года высочайше повелено к обычному царскому многолетию прибавлять возглашение вечной памяти государю императору Петру I, как «основателю русского флота и виновнику морских побед».

В храме хранится великое множество святынь: старинные иконы византийской традиции, частицы мощей святых, среди которых и частица мощей святителя Николая.

В советские годы собор не закрывался, а с 1941 по 1999 годы был кафедральным.

Особенно почиталась в прошлые времена населением тогдашней столицы, преимущественно лицами, готовящимися к супружескому союзу, икона святителя Николая, так называемого «обручника», в Троицко-Петровском соборе на Петербургской стороне. И название это, и особенное благоговение к ней, главным образом, лиц бракосочетающихся объясняется тем, вероятно, что святитель на ней изображен внутри обручального кольца (или, выражаясь точнее, ободка в виде кольца). Образ помещался в соборе с правой стороны у правого клироса, меж дверью и окном, в особом позлащенном киоте, на возвышении, и был украшен серебряной ризой с позлащенным венцом и изображениями по углам Иоанна Воина, Обретения главы Иоанна Предтечи, святой Анны пророчицы и преподобной Феодосии.

Чудотворные и чтимые иконы святителя Николая находились также в Преображенском Соборе и других храмах второй столицы Рос сии. К сожалению, на сегодняшний день большая часть святынь утрачена.

Глава 8
Святитель Николай Чудотворец – друг преподобных и покровитель иноков. Монастыри, посвященные святителю Николаю Чудотворцу, в России

Радуйся, церковное украшение,

Архиереев доброто, монашествующих похвало,

Николае пресвященне, всеблаженне отче.

Стихира на малой вечерне службы святителю Николаю Чудотворцу, 6 декабря

Великими колонистами, просветителями и работниками на пользу русского государства в первую половину существования его были еще подвижники-иноки со своими обителями. Скажем поэтому об их любви к Угоднику и о покровительстве Чудотворца их великому делу служения земле русской. С XIV века начинается новый период в истории земли русской, период ее государственного возрождения, усиления и возрастания. Кроме того, с этого времени начинается и в течение нескольких веков тянется золотой век в религиозной жизни русского народа, особенно в жизни иноческой, и иночество и Церковь сослужили в это время неоценимую услугу благу земли русской. Кроме века святых Антония и Феодосия Печерских, никогда на Руси не являлось большего числа святых мужей, построенных ими и для них храмов и обителей, как в это время, с конца XIV века и в века XV и XVI. Иноки-подвижники за эти века проникли далеко на север великой русской равнины – до самого Белого моря, и на восток – до Урала, селились, хотя и не так далеко, в местах уединенных на юге и на западе от Москвы. Они бегали от мира, искали только уединения, стремились только к Богу, но как чистые и ясные светильники, стоящие наверху благочестия, они не могли скрыться от взоров остального греховного человечества, привлекали себе из него послушных последователей-учеников, и около них росли обители. А потом к ним и в эти обители шел и весь народ за их молитвами, благодатной помощью и утешением, и безлюдные места становились людными. Молитва и труд везде и во всем были главными правилами святых иноков, и поэтому, где они ни появлялись, вместе с трудом они несли победу человека над природой, и вместе с молитвой – победу над язычеством и умственным мраком – веру и просвещение. Так незаметно, постепенно, но прочно и крепко люди мира и молитвы заселили, слили с Русью и обрусили весь север и восток Российской равнины, и внесли свет ко всем инородцам этих краев ее.

Эта великая служба подвижников народу русскому совершалась также под ближайшим и очевидным покровительством Чудотворца. Будем ли мы удивляться этому? Если мы видели, как угодник Божий искони сочувствовал и содействовал историческому росту земли русской, то не естественно ли, что он споспешествовал ей и в этом новом великом труде сынов русской земли, ее молитвенников? И вот мы видим, как на Руси у иноков в это время более, чем когда-либо прежде, проявляется любовь к святителю, и он, скорый в бедах помощник, более, чем когда-либо раньше, являет всю неистощимую полноту своих благодеяний нашей земле в ее обителях, а чрез них и на всех сынах ее. Пред нами много примеров того и другого – благоговения и любви, милосердия и помощи, – примеров самых разнообразных, чудесных и трогательных. Скажем о них в должном порядке.

Начнем с отца и учителя монашества этого времени, нашего русского Пахомия Великого и второго Антония Печерского – преподобного Сергия Радонежского (1314 или 1319– 1392). Образец русского иночества во всех отношениях, он является первым примером и любви, и благоговения к великому святителю Мирликийскому. Об этом свидетельствует сохранившийся до нашего времени в его обители келейный его образ святителя. Предание говорит, что эта икона Угодника постоянно была пред глазами преподобного в его келье, и он пред ней творил свои домашние, сильные пред Богом, молитвы. Его святые равноапостольные современники, Лазарь Мурманский (ок. 1286—1391) и Стефан Пермский (ок. 1345—1396), вместе со светом христианства несли и чествование святителя в среду инородцев, и оба прибегали к нему в трудном деле своей благовестнической деятельности. Так, Лазарь, просветитель лопарей, ищет у Угодника защиты, когда однажды эти злые сыроядцы, подобно волкам, рыскали по берегам озера Мурмы с целью найти и убить его. Святой же Стефан, просветитель зырян и Пермского края, подобно святому Сергию имел у себя образ Чудотворца, и просвещенный им край доселе хранит это священное наследие, вдвойне ныне славное. Теперь этот образ находится в соборе города Чердыни Пермской области и особенно чествуется местным населением не только в уважение к памяти великого мужа, но и как чудотворный. Не в этом, однако, только одном выражалось особенное благоговение преподобного к святителю. Еще красноречивей о нем говорит то, что имени этого святителя преподобный посвящает первые храмы, устрояемые им среди язычников. Так, он устрояет один храм в устье реки Выми в благодарность за победу над Памой, жрецом языческим, главным врагом христианства, другой – на реке Вишере.

Идем дальше и еще больше узнаем о чествовании святителя нашими святыми преподобными отцами, и видим новые памятники этого чествования, сохранившиеся доселе. Преподобный Евфимий Суздальский (XIV) в новоустроенном им монастыре (доселе носящем его имя) воздвигает в ряду прочих зданий и храм Чудотворцу при больнице. Преподобный Димитрий Прилуцкий (XIV) еще до ухода своего в Вологду (в 1371 году) на берегу Переяславского озера в городе Переяславле-Залесском основывает Николаев скую обитель с правилами строгого общежития. Преподобный Дионисий Глушицкий (1362—1437) возобновляет в запустевшей обители на святой Луке храм Чудо творцу. Кроме того, он же строит храм святителю в селе Двиницы, приходя на помощь желаниям бедных жителей этого села. Святитель Арсений, епископ Тверской (XIV—начало XV), освящает храм Угоднику в Твери. Преподобный Александр Куштский (1371—1439) перед смертью своей завещает ученикам своим построить теплый храм во имя Чудотворца, что и было исполнено теми. Предание говорит, что благоволение Угодника Божия особенно почивало на этом храме. После того многие больные, приносимые в эту церковь для молитв о помощи перед Чудотворцем, видели здесь святителя вместе с преподобным в молитвенном виде или кадящим храм. Также по завещанию своего учителя ученики преподобного Варнавы (XIV– XV) воздвигают храм святителю над его могилой. Преподобный Евфросин Тверской (XV) исцеляет умиравшую девушку, приказав петь молебен Пресвятой Богородице и великому чудотворцу Николаю. Преподобный Иаков Железноборовский (XIV—XV), возобновляя свою разрушенную татарами обитель, посвящает архиепископу Мирликийскому трапезную церковь воссозданной обители. Вскоре по кончине преподобного Саввы Вишерского (XIV—XV) ученик его, подвизавшийся под его руководством двадцать пять лет, преподобный Ефрем (XV), удаляется на западный берег озера Ильмень к устью реки Веренды и на берегу реки Черной ставит себе келью. С течение времени около него образуется целая обитель с каменным храмом во имя святителя Николая. В начале XVI века она перенесена была на другое, более возвышенное место, неподалеку от первого, и стала известна под именем Николаевской Перекомской или Перекопской оттого, что преподобный, чтобы доставить обители чистую воду, перекопал местность и провел поток из Веренды в озеро.

Но вот целый ряд обителей, основанных преподобными отцами того времени, и также вверенных ими покрову великого угодника Божия. Преподобный Евфимий (XV) еще ранее святых Зосимы и Савватия, просветителей отдаленного нашего севера, около 1410 года, основывает обитель Чудотворцу в той неприветной окраине нашего отечества, у устья Двины, у самого почти берега Белого моря. Находясь среди инородцев – корел, обитель эта и теперь называется Корельской. После того как в 1419 году «Мурмане (норвежцы), пришедшие в числе 600 человек войною с моря в бусах и шняках, пожгли его и чернецов посекли», обитель совершенно было запустела до времени одного печального события, Промыслом Божиим обращенного во благо обители. Случилось так, что когда в 6979 (1471) году дети знаменитой посадницы Новгородской – Марфы Борецкой, Антоний и Феликс, обозревая по морскому корельскому берегу свои вотчины, утонули в море, то тела их принесены были водою как раз к берегу разоренного Корельского монастыря. Тут они были погребены, и до сих пор в обители над прахом их стоит часовня с надписью о печальной участи их. Для вечного поминовения их неутешная мать тогда же снова восстановила обитель и щедро наделила и даже обогатила ее своими вотчинами и вкладами, обеспечившими обители сохранение ее даже доселе. Это соединение несчастья с благодеянием устное предание почитает одним из первых чудес образа угодника Божия, с самых первых лет основания обители хранящегося в ней. Более не сохранилось в исторической памяти никаких известий о чудесных деяниях от этого образа; но местные обитатели глубоко верят ныне в его целебность и усердно притекают в обитель для чествования его. Старинная, 1601 года, опись обители представляет нам эту святыню в таком виде: «образ Николин местный, на золоте, с деяниями, девяти пядей, венец серебряный, позолочен, с каменьем, стазки деланы сканью; да во облацех на том же образу Спас да Пречистая, венцы да две цаты, выбойка одна позолочена, да гривна витая позолочена, да З золотые на проволоке серебряной».

Почти в то же время тремя благочестивыми пустынниками – Ефремом, Игнатием и Галактионом – в лесу, на болоте был основан Вяжицкий монастырь того же святителя. К ним потом, по свидетельству монастырских записей, пришел иеромонах Пимен, бывший впоследствии в этой обители первым игуменом. Первоначально ими была устроена только часовня святителю, потом в 1411 году этими основоположниками была выстроена церковь его имени. Устное предание к этому добавляет, что поводом к устроению этого храма Угоднику послужило явление этим старцам чудотворной иконы святителя «в чудесах». Суровая, исполненная подвигов и лишений жизнь первых иноков этой обители еще более отягощалась первое время притеснениями одного новгородского боярина, владельца леса, в котором поселились иноки. Он никак не хотел позволить им жить на земле его и верно изгнал бы их и разрушил их монастырь, если бы святитель чудесным образом не заступился за своих обетников и их обитель. Строптивый боярин вдруг заболел злокачественными ранами на обеих ногах. Сколько он ни лечился – призывал на помощь сначала соседних знахарей, потом иностранный врачей из Новгорода, – не получил от них никакой помощи, пока наконец не обратился с молитвою к святителю Николаю, который вскоре совершенно и исцелил его. Тогда боярин, движимый раскаянием и благодарностью за исцеление, не только перестал преследовать иноков, но еще отдал им близлежащую землю.

В 1461 году преподобный Антоний Краснохолмский (XV) строит деревянный храм святителю на берегу реки Мологи, в 30 верстах от Бежецка, в краю, еще не имевшем обителей. Этот храм и послужил началом Николаевской Краснохолмской обители. В 1481 году преподобный перестроил его в каменный и, хотя со многими позднейшими переделками, он существует в обители доселе в качестве главного соборного храма.

Почти с самого же основания своего в обители пребывал явленный чудотворный образ святителя Николая. По преданию, образ явился тому же Антонию скоро после поселения старца в пустынном уединении, когда, привлекаемые славой о его житии, к нему только что начали стекаться отшельники, и им только что строилась первая церковь. «Однажды, – говорит предание, – Антоний увидел из оконца своей кельи невдалеке необыкновенный свет. Объятый трепетом и радостью, он вышел узнать, что означало это дивное явление, и узрел на дереве икону святителя Николая Чудотворца. Воздав хвалу Богу и Его угоднику, он внес святую икону в свою часовню, а по устроении деревянной церкви, посвятил ее имени сего святителя». Затем ее перенесли в Николаевский соборный храм.

Трогательный пример общения наших преподобных отцов со святителем не только в здешней земной жизни, но и в загробной, вечной, общения в одном деле покровительства земле русской и ее обителям, представляет нам первоначальная история Алек сандро-Ошевенской обители, бывшей Олонецкой губернии. Учредитель ее, преподобный Александр (1427 – 1479), постриженник Кирилловской пустыни, уходя из пустыни на уединенные подвиги, получает в благословение себе от игумена ее иконы Божией Матери Одигитрии и святителя Николая и в восьмидесяти верстах от города Белоозера в Вышеозерской волости на реке Чурюге, в соседстве лесов и озер, полагает в 1450 году основание обители постройкой храма во имя Чудотворца. Велика была любовь преподобного к этой своей обители и горяча его молитва святителю о заступлении пред Богом, ибо и по своей кончине в 1479 году он не оставил своих явных забот о ней и вместе с Мирликийским архипастырем покровительствовал ей, как видно из следующего предания. По смерти ученика преподобного, Лаврентия, обитель пришла в крайний упадок. Здания ее страшно обветшали, братия почти вся разошлась, так что не осталось в ней ни одного иеромонаха. Казалось, место подвигов преподобного должно было совсем заглохнуть. Однако не такова была воля преподобного – сильного молитвенника о своей обители. Один из числа немногих верных обители братий, служитель монастырский Марк, удостоился провидеть судьбу монастыря, направляемую двумя ее покровителями, в следующем видении. Он видел, будто запустелая обитель снова полна народом, занятым строением. Среди всех людей выделялись и обращали на себя общее внимание 4 человека: один, старец в святительских одеждах, седой – он осенял обитель и работающих в ней на постройках; второй, с бородой на груди, кропил святой водою; третий, среднего роста, с русыми волосами, кадил за ними, а четвертый, молодой, следил за ними. Марк узнал в третьем муже преподобного Александра, и по его просьбе преподобный объяснил ему и все прочее в видении. Старец был святитель Николай, осенявший обитель своим покровом; второй муж – преподобный Кирилл, наставник Александра, а молодой человек – будущий, следующий игумен обедневшей обители, Матфей, в иночестве Максим: он снова возобновит обитель. Таково было видение. И оно действительно исполнилось. Максим воссоздал обедневший монастырь, причем покровителю его, святителю Николаю, воздвиг новый каменный храм, а при постройке этого храма были обретены мощи преподобного Александра, основоположника первого храма святителю и обители.

Не можем при этом обойти молчанием следующее чудо из тех же времен татарского ига, бывшее еще раньше в обители преподобного Варлаама Хутынского (XII). Молодой постельничий Новгородского князя Константина Дмитриевича тяжело заболел и пожелал побывать в Хутынском монастыре. Явившийся во сне преподобный Варлаам обещал исцелить его, но, когда больного везли в монастырь, он умер. У ворот обители умерший очнулся, а при мощах преподобного совсем выздоровел. На вопрос: что было с ним? Он отвечал: «Я видел около себя множество бесов, и один из них держал свиток, где записаны были грехи мои. Явившийся святитель Николай сказал: «Немногие добрые дела его более значат, чем грехи его, открытые притом духовному врачу». Бесы скрылись. Явились ангелы, и великий из них с ласкою повел меня в какое-то светлое место, где много прекрасных дерев и цветов. Вот вижу преподобного Варлаама с посохом в руке, как написан он на иконе. «Григорий! – подойдя, сказал он, – я не успел придти при исходе твоем: теперь ты хочешь ли остаться здесь?» – «Хочу здесь пребывать», – ответил я. Святой Варлаам сказал: «Хорошо было бы остаться тебе здесь; но будут скорбеть родители твои; иди, утешь отца и мать. Я – твой помощник». Взяв за руки, повел он меня, а впереди шел тот Ангел в диаконском одеянии. Пройдя мимо цветущих дерев, Ангел скрылся; и святой Варлаам, оградив меня крестным знамением и иконою святителя Николая, сказал: «Григорий! Ты молился великому чудотворцу Николаю и меня призывал на помощь; молись ему и впредь, а я – твой помощник». Отойдя немного, оглянулся и сказал: «Спустя семь лет ты будешь у меня», – и стал невидим».

Еще в конце того же века другой угодник Божий, преподобный Иона Климецкий (XV—XVI), удостоился нового чуда помощи святителя ему во время опасности. Когда Иона, еще не будучи иноком, возвращался однажды в 1490 году из Новгорода с грузом соли, среди Онежского озера его внезапно застала страшная буря. Можно было совсем отчаяться в своем спасении, но благочестивый муж в такой опасности обратился с горячей и полной веры молитвой к святителю Николаю, и помощью его, действительно, благополучно вышел из беды. Признательный архипастырю Мирликийскому преподобный после того считал его своим особенным заступником. В выстроенной затем им на одном из островов Онежского озера обители один из двух первых храмов ее преподобный посвятил имени святителя Христова (другой храм в честь Святой Троицы).

Переходим далее к следующему XVI веку, и здесь находим немало подобных же примеров. Вскоре по кончине преподобного Тихона (XV—1503) в основанной им Луховской обители ученики его построили церковь в честь святителя Николая, с того времени обитель и называется Николаевской. До нашего времени свидетельством этой древней любви иноков к святителю служит придел имени святителя в Крестовоздвиженском храме обители и чудотворный образ Угодника, хранящийся здесь. Какова история славы образа, мы не знаем, к сожалению. Может быть, и он идет от времен преподобного и вместе с мощами подвижника составляет драгоценнейшее наследие, оставленное обители преподобным.

Кто не слышал о знаменитых Тихвинских монастырях, главным образом – славном Богородицком монастыре, известном многопрославленною иконою Богородицы Тихвинскою! Для нас в данном случае история этих обителей замечательна тем, что в своих преданиях о начале их она повествует о явлении двух величайших предстателей и заступников русской земли, Божьей Матери и святителя Николая Чудотворца, вместе, благочестивому иноку Юрышу (Георгию) в 1383 году. Не один и не два случая мы знаем явления людям Богородицы вместе с угодниками Божиими. Эта честь, которой удостаиваются святые от Божией Матери, свидетельствует о всей их славе и величии пред Богом и о силе их ходатайства за нас, грешных, пред Ним, Всемогущим, и пред Ней, Милосердной. Отсюда мы научаемся благоговению и молитвенному обращению к скорому в бедах помощнику чудотворцу Николаю. Согласно выраженной при этом явлении воле Богоматери создана Ее обитель, а на самом месте явления Ее со святителем построен Беседный Николаевский монастырь. Самое название свое этот последний получил от этого чудесного события – в память беседы Богоматери, сидевшей на срубленном дереве, с иноком Георгием.

Первое основание здесь небольшой обители для иноков, с деревянной во имя Угодника церковью, можно относить еще к 1515 году. Потом на своем веку этот маленький монастырь перенес много всевозможных испытаний. Приходил он почти в полное запустение от бедности, потом несколько раз разрушался врагами и особенно много терпел от грабежа шведов. А затем снова и снова отстраивался. Снаружи обитель была обнесена каменной стеной с красивыми башенками. Внутри нее – главный храм – обширный собор в честь святителя Николая Чудотворца.

В 1534 году преподобный Стефан Озерский (XV—1542) строит часовню на восточном берегу Комельского озера и в ней ставит два образа: Приснодевы Марии и святителя Николая. Затем он основывает на этом же месте обитель, причем преподобный был извещен видением, что обитель должна устроиться во имя Николая Чудотворца. Согласно этому высшему повелению обитель была наименована Николаевской. Неизвестно с точностью, когда преподобный Онуфрий (XV– XVI) основывает Николаевскую Катромскую обитель на берегу Катромского озера в 104 верстах от Вологды. В 1532 году она уже существовала. Около того же времени, в 1538 году, преподобные Лонгин (XV–XVI) и Симон (XVI) устраивают обитель, также Николаевскую, в глухом месте своих подвигов, в десяти верстах от Сольвычегодска, при устье реки Коряжемки. Еще позднее, в 1578 году, преподобный Агапит (XVI) основывает Николаевскую Маркушевскую обитель (Тотемского уезда, в ста километрах от Тотьмы), по поводу чудесного явления ему образа святителя Николая Великорецкого.

«История вкратце о преподобном Агапите и о создании обители сея», т. е. Маркушевской, упраздненной в 1764 году, рассказывает о чудесном прославлении этого образа так. «Во время пребывания этого блаженного в пределах великой реки Вычегды, 7084 (1576) году, случилась с ним болезнь, которой он страдал двадцать семь дней. Тогда было ему внезапно преславное явление образа святого отца нашего Николая Чудотворца, и дивный голос повелел ему благоговейно взять тот образ, отнести его и поселиться с ним в пустыни, находившейся между Устюжским и Вожеским пределами, при реках Тарнаге и Маркуше, чтобы построить там молитвенный храм. Услышав это и увидев образ, преподобный тотчас сделался здоров. Немного помедлив и снова услышав тот же голос, он направился в указанную пустынь и на пути сподобился еще два раза слышать божественный голос. Достигнув указанного места и соорудив здесь молебный храм, он поставил в нем и образ святителя. И начали многие приходить в эту пустыню, приводя с собой больных, и было много исцелений, чему преподобный радовался, и с собравшимися к нему в общежитие построил две церкви, в 7086 (1578) году». Эти и другие сведения в той же повести собраны по сведениям архиепископа Холмогорского Варнавы в 1712 году, когда еще существовала эта обитель. Вместо прежней Благовещенской церкви в 1850 была построена, каменная с колокольней. В ней-то, в качестве местной – придела Николая Чудотворца – и хранился явленный чудотворный образ святителя. Он был украшен серебряным позолоченным окладом, в серебрянных венце и цате, и был вставлен в середину большой доски, на которой вокруг были изображены события из жизни Чудотворца. От иконы произошло много чудес.

Праведная Иулиания Лазаревская (XVI– 1604) во время своих каждонощных усердных и долгих молитвенных стояний всегда горячо молилась о заступничестве Угодника, и покров его пребывал над праведницей. Однажды, передает ее житие, среди обычной ночной молитвы ее вдруг объял какой-то великий страх. Праведница не устояла пред охватившим ее ужасом и легла в постель; но и здесь ужасающие образы не оставляли ее и грозили погубить ее, если она не перестанет молиться. Тогда она начала просить угодника Божия, чтобы он своей помощью успокоил ее и освободил от ужаса. И что же? Когда после молитвы она заснула, вдруг явился ей святитель с иконой в руке и сказал: «будь тверда, дочь моя! Не бойся этих угроз: Христос повелел мне хранить тебя». От чудного видения Иулиания проснулась и уже наяву увидела озаренного небесным светом мужа, выходившего из ее комнаты. С того времени уже никакие страхи не мешали ее ночным молениям, и святая предалась им еще усерднее. Подобная же помощь угодником Божиим была оказана и другому великому подвижнику земли русской в его великих иноческих трудах. Преподобный Трифон Вятский (XVI—1612), просветитель вятского края, еще в молодости был исполнен такой ревности к монашескому житию, что однажды заболел от изнурения подвигами и так страдал сорок дней, пока Чудотворец не помог ему. Явившись ему во сне, святитель исцелил его и сказал, что пришел помочь ему, чтобы он еще более укрепился на добром пути. Памятуя об этом событии, преподобный Трифон особенно любил молиться пред чудотворной иконой святителя Николая Великорецкой. В 1580 году, когда он странником пришел в Хлынов (ныне город Киров) и обходил все городские храмы Божии, чаще всего он посещал церковь, где стоял этот чудесный образ.