Текст книги "Комментарий к главе 23 Уголовного кодекса Российской Федерации «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях»"

11. В пункте 14 ч. 1 ст. 6 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[57]57
  СЗ РФ. – 1995. – № 33. – Ст. 3349; 1997. – № 29. – Ст. 3502; 1998. – № 30. – Ст. 3613; 1999. – № 2. – Ст. 233; 2001. – № 13. – Ст. 1140; 2003. – № 2. – Ст. 167; 2004. – № 27. – Ст. 2711; 2005. – № 49. – Ст. 5128.


[Закрыть] (далее – Федеральный закон № 144-ФЗ) в качестве одной из разновидностей оперативно-розыскных мероприятий назван оперативный эксперимент. В соответствии с ч. 8 ст. 8 Федерального закона № 144-ФЗ проведение оперативного эксперимента допускается только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого преступления, а также в целях выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших. В настоящее время (в отличие от прежней редакции данной нормы, а также ст. 204 УК РФ) осуществление оперативного эксперимента в отмеченных выше целях по делам о коммерческом подкупе основано на законе.

Вместе с тем при проведении оперативного эксперимента запрещается подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация) (ч. 8 ст. 5 Федерального закона № 144-ФЗ). Таким образом, если инициатива передачи предмета коммерческого подкупа исходит, например, от сотрудников правоохранительных органов, которые тем самым стремятся изобличить лицо в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 204 УК РФ, то в данной ситуации имеет место провокация преступления.

Кроме того, важно отметить, что оперативный эксперимент проводится на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность (ч. 7 ст. 8 Федерального закона № 144-ФЗ). Таким образом, если названное постановление было утверждено ненадлежащим лицом, то полученные на его основе доказательства не могут быть признаны допустимыми.

В пункте 25 Постановления № 6 указано, что не является провокацией коммерческого подкупа (ст. 304 УК РФ) проведение предусмотренного законодательством оперативно-розыскного мероприятия в связи с проверкой заявления о вымогательстве имущественного вознаграждения при коммерческом подкупе.

12. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 204 УК РФ, подсудны районному суду.

Глава 2
Судебная практика и комментарий к ней

Квалификация преступления как хищения чужого имущества либо как злоупотребления полномочиями зависит не от форм собственности, а от характера совершенных в отношении нее действий, направленности умысла и цели виновного[58]58
  Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 6 декабря 2001 г. по делу Терешонка // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2003. – № 1. – С. 17.


[Закрыть]

Старооскольским городским судом Белгородской области 23 октября 2000 г. Т. осужден по п. «б» ч. 3 ст. 160 УК РФ.

Он признан виновным в хищении вверенного ему чужого имущества путем растраты, совершенном с использованием своего служебного положения, в крупном размере.

Т., работавший с 1992 г. генеральным директором ОАО «Оскольский комбинат хлебопродуктов», 25 июня 1997 г. подписал от имени ОАО договор ответственного хранения хлебопродуктов государственного резерва между ОАО и Центрально-Черноземным территориальным управлением Госкомрезерва России, согласно которому ОАО приняло на себя обязательство обеспечить количественную и качественную сохранность материалов государственного резерва – продовольственного зерна – и расходовать только в соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 1994 г. № 78-ФЗ «О государственном материальном резерве».

На основании указанного договора в ОАО было заложено 15 192 т пшеницы. По специальному распоряжению Госкомрезерва России от 17 марта 1999 г. № 1/252 3 тыс. т государственного резерва пшеницы отгружено ОАО в Воронежскую область. В связи с отсутствием каких-либо специальных распоряжений относительно оставшихся 12 192 т пшеницы это зерно должно было храниться в ОАО. Однако по личному указанию Т. оно в период с 1 февраля по июль 1999 г. переработано в продукцию – муку, которая использовалась на нужды ОАО. В результате изъятия 12 192 т пшеницы из государственного материального резерва государству причинен ущерб на сумму 24 384 тыс. руб. Пеня и штраф за необеспечение качественной сохранности пшеницы, предъявленные Центрально-Черноземным территориальным управлением Госкомрезерва России в ОАО, составили 60 451 528 руб.

Судебная коллегия Белгородского областного суда приговор оставила без изменения.

Президиум Белгородского областного суда протест первого заместителя Председателя Верховного Суда РФ об изменении приговора оставил без удовлетворения.

Первый заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене постановления президиума и об изменении приговора и определения: переквалификации действий осужденного с п. «б» ч. 3 ст. 160 на ч. 2 ст. 201 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 6 декабря 2001 г. удовлетворила протест, указав следующее.

Суд, правильно установив обстоятельства совершенных Т. действий, ошибочно квалифицировал их как хищение. В соответствии с законом ответственность за хищение наступает в случае безвозмездного изъятия и (или) обращения чужого имущества в пользу виновных или других лиц. По делу такие обстоятельства не установлены.

Т., соглашаясь с фактом использования возглавляемым им ОАО принятой на хранение пшеницы, отрицал наличие у него умысла на безвозмездное изъятие этого зерна из государственного резерва, утверждал, что надеялся и намеревался вернуть пшеницу, для чего составил график ее возврата до 1 марта 2000 г., который одобрил начальник Центрально-Черноземного территориального управления Госкомрезерва России. Но в отношении него возбудили уголовное дело, он был арестован, находился под стражей, и это все препятствовало осуществлению мер, направленных на возврат зерна.

Показания Т. доказательствами не опровергнуты, вывод о наличии у него умысла на безвозмездное изъятие принятого на хранение зерна суд не мотивировал в приговоре. Положенные в основу приговора доказательства подтверждают лишь факт использования Т. 12 192 т пшеницы государственного резерва путем злоупотребления своими полномочиями, а также то, что Т. никогда не отказывался от восполнения государственного резерва и, как установлено судом в приговоре, принимал меры к возмещению ущерба.

Однако, сделав вывод о принятии Т. мер к возмещению ущерба, суд не дал должной оцени! данному обстоятельству. Момент же принятия этих мер (до или после возбуждения уголовного дела) имеет большое значение для вывода о направленности умысла Т. и квалификации его действий, поэтому суду следовало обратить внимание на то, что территориальное управление Госкомрезерва 27 октября 1999 г. дало согласие на возвращение зерна по графику. Через несколько дней, 1 ноября 1999 г., Госкомрезерв России, не ставя вопроса о какой-либо ответственности Т. за самовольное расходование зерна, поручил Центрально-Черноземному территориальному управлению контроль за возвратом зерна по графику, но Т. к этому времени уже содержался под стражей.

Согласно постановлению о возбуждении уголовного дела оно возбуждено начальником следственной части следственного управления при УВД Белгородской области 26 октября 1999 г. Однако правильность указанной даты вызывает сомнение, поскольку материалы, на основании которых возбуждено дело, зарегистрированы в следственном управлении и переданы начальнику следственной части лишь 27 октября 1999 г. Из чего следует, что раньше 27 октября 1999 г. дело не могло быть возбуждено.

Поэтому нельзя прийти к бесспорному выводу о том, что до возбуждения уголовного дела Т. не принимал меры, направленные на восстановление государственного резерва зерна. Принятие же Т. таких мер до возбуждения уголовного дела либо в день его возбуждения, о чем он не был осведомлен, подтверждает его показания об отсутствии у него умысла на безвозмездное изъятие чужого имущества.

Об этом же свидетельствует и установленный в судебном заседании факт частичного возмещения в период с августа по 7 октября 1999 г. возглавляемым Т. ОАО территориальному управлению Госкомрезерва пени и штрафа за необеспечение количественной сохранности пшеницы государственного резерва, т. е. факт частичного возмещения понесенных территориальным управлением убытков задолго до возбуждения уголовного дела.

Следовательно, действия Т. ошибочно квалифицированы как хищение путем растраты. Они содержат состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 201 УК РФ, т. е. злоупотребление полномочиями лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц, повлекшее тяжкие последствия.

Президиум областного суда, оставляя без удовлетворения протест первого заместителя Председателя Верховного Суда РФ об изменении судебных решений, в постановлении указал, что доводы протеста об отсутствии у Т. корыстного мотива противоречат материалам дела, анализ которых показывает, что он, совершая растрату зерна государственного резерва в интересах комбината, 44 % акций которого принадлежали ему и его родственникам, действовал в корыстных интересах.

Кроме того, в обоснование своего вывода о правильной квалификации действий Т. по п. «б» ч. 3 ст. 160 УК РФ президиум указал, что объектом преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ, является имущество коммерческой организации. Т. же растратил зерно Госкомрезерва России, вверенное ему на ответственное хранение, и его действия полностью охватываются диспозицией п. «б» ч. Зет. 160 УК РФ.

Таким образом, из постановления президиума областного суда следует, что квалификация преступления как хищения либо как злоупотребления полномочиями зависит от формы собственности растраченного имущества. Согласно этому постановлению государственная форма собственности объекта преступления является основанием для квалификации преступления как хищения.

Однако выводы президиума не основаны на законе.

В соответствии с ч. 2 ст. 8 Конституции РФ в Российской Федерации разные формы собственности (частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности) признаются и защищаются равным образом.

На основании этого конституционного принципа защита всех форм собственности от преступных посягательств предусмотрена одной (двадцать первой) главой УК РФ «Преступления против собственности», и каждая из ее статей предусматривает ответственность за преступное посягательство на любую форму собственности.

Согласно УК РФ квалификация преступления как хищения либо как злоупотребления полномочиями зависит не от форм собственности, а от характера совершенных в отношении нее действий, направленности умысла и цели виновного.

Ссылаясь на наличие у Т. корыстных интересов как на одно из оснований для квалификации его действий по п. «б» ч. 3 ст. 160 УК РФ, суды первой, кассационной и надзорной инстанций не учли, что само по себе наличие корыстной цели, предполагающей извлечение выгоды имущественного характера, не является достаточным основанием для квалификации содеянного как хищения.

Диспозиция ст. 201 УК РФ в качестве обязательного элемента субъективной стороны этого преступления также предусматривает цель извлечения различной выгоды, которая может носить как имущественный, так и неимущественный характер, либо цель нанесения вреда другим лицам.

Помимо этого, президиум областного суда подверг сомнению факт существования графика возврата зерна и согласования его с Госкомрезервом России и на основании отсутствия у Т. реальной возможности возместить зерно государственного резерва пришел к выводу о совершении им хищения.

Но график возврата зерна и его согласование с Госкомрезервом России судом исследовались, в результате установлено, что Т. принимал меры к возмещению ущерба.

Следовательно, усомнившись в доказательствах, президиум вышел за пределы прав, предоставленных ему ч. 7 ст. 380 УПК РСФСР.

Ошибочен и вывод президиума о том, что о совершении Т. хищения, а не иного преступления свидетельствует время частичного возмещения ущерба (после окончания преступления) и источник возмещения ущерба (не из его личных средств, а за счет ОАО).

Как установлено судом в приговоре, все зерно государственного резерва, в хищении которого Т. признан виновным, было переработано ОАО в продукцию, которая употреблена исключительно на нужды акционерною общества, в личных целях Т. зерно не использовалось.

Период возмещения ущерба, а также ссылки президиума на отсутствие у Т. реальной возможности возместить зерно государственного резерва сами по себе также не свидетельствуют о хищении.

С учетом изложенного постановление президиума Белгородской области признано необоснованным.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ постановление президиума Белгородской области отменила, приговор и кассационное определение изменила: переквалифицировала действия Т. с п. «б» ч. 3 ст. 160 на ч. 2 ст. 201 УК РФ.

* * *

В данном случае злоупотребление полномочиями ошибочно было квалифицировано как хищение чужого имущества в форме растраты. Во-первых, материалами уголовного дела не были опровергнуты доводы Т. о том, что у него отсутствовал умысел на безвозмездное изъятие зерна из государственного резерва и его показания о намерении вернуть пшеницу. В приговоре не был мотивирован вывод о направленности умысла именно на хищение чужого имущества. Наличие корыстного мотива не свидетельствует однозначно о том, что совершено хищение чужого имущества. Немаловажно отметить, что одним из признаков хищения является корыстная цель, а не мотив. Однако, несмотря на это, следует подчеркнуть, что хотя в ч. 1 ст. 201 УК РФ корыстная цель не указана, законодатель говорит о цели извлечения выгод. Таким образом, стремление получить выгоду имущественного характера может иметь место и при злоупотреблении полномочиями. В данном случае важно учитывать, каким образом было получена такая выгода. В пункте 8 комментария к ст. 201 УК уже отмечалось, что получение выгоды имущественного характера без незаконного безвозмездного изъятия чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц не может рассматриваться как хищение чужого имущества. Таким образом, в данном случае имело место временное незаконное заимствование чужого имущества, совершенное с корыстной целью. Это не может быть квалифицировано как хищение, поскольку не предполагает обращения имущества в собственность безвозвратно. Во-вторых, суд установил, что действительно был утвержден график возврата зерна и частично возмещены понесенные территориальным управлением Госкомрезерва убытки. Эти факты, в свою очередь, подтверждают показания Т. об отсутствии умысла на хищение чужого имущества. Кроме того, однозначно не было установлено, что до момента возбуждения уголовного дела Т. не предпринимал мер, направленных на возврат незаконного использованного зерна. В-третьих, по справедливому замечанию Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, нельзя согласиться с доводом о том, что квалификация преступления как хищения либо как злоупотребления полномочиями зависит от формы собственности растраченного имущества. Интересно отметить и то, что президиум областного суда признал объектом злоупотребления полномочиями – имущество коммерческой организации. Точнее, имущество – это предмет, а не объект преступления. В-четвертых, суд надзорной инстанции вышел за пределы предоставленных ему прав, усомнившись в доказательствах. В части 7 ст. 410 УПК РФ, так же, как и ранее в ч. 7 ст. 380 УПК РСФСР, закреплено, что суд не вправе этого делать.

В действиях директора муниципального коммерческого предприятия, использовавшего неоприходованные средства, полученные за сдачу в аренду магазинов и земель, суд обоснованно признал состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ[59]59
  Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 13 мая 1999 г. по делу Вахрушевой // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2000. – № 2. – С. 12.


[Закрыть]

Борисоглебским городским судом Воронежской области 9 октября 1998 г. В. осуждена по ч. 1 ст. 201 УК РФ. Она признана виновной в том, что, работая с октября 1996 г. исполняющим обязанности директора, а затем – директором муниципального торгового коммерческого предприятия № 2 «Юпитер», расположенного на территории колхозного рынка в г. Борисоглебске, и являясь лицом, выполняющим организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции на этом предприятии, злоупотребляла своими полномочиями в корыстных целях, т. е. для получения незаконных доходов для себя сдавала в аренду помещения магазина № 61 «Стройматериалы», входящего в состав предприятия № 2 «Юпитер», и прилегающую к нему землю, входящую в состав городских земель, но выделенную предприятию в бессрочное пользование, без надлежащего оформления этих договоров; полученные от арендаторов деньги она в кассу не сдавала, а присваивала, причинив тем самым существенный вред интересам предприятия и города.

Так, весной 1997 г. В. по устной договоренности с частным предпринимателем С. предоставила ему в аренду часть помещения магазина и до января 1998 г. получила от него 4500 деноминированных рублей и присвоила их. В мае 1997 г. В., договорившись с частным предпринимателем М., выделила ему земельный участок возле магазина для установки гаража-склада; в течение мая – ноября 1997 г. она получила от М. в качестве арендной платы 2300 деноминированных рублей.

В мае 1997 г. В. передала частному предпринимателю К. прилегающий к магазину № 61 земельный участок для установки металлического гаража-склада; за период с мая 1997 г. по январь 1998 г. она получила от К. в качестве арендной платы 2250 деноминированных рублей. В январе 1998 г. В. отдала в аренду частному предпринимателю Л. земельный участок, на котором стоял гараж-склад К., прекратившей к тому времени торговлю; за аренду с января по март 1998 г. Л. заплатила В. 750 руб. Таким образом, В. за период с мая 1997 г. по апрель 1998 г. присвоила 9800 деноминированных рублей.

Президиум Воронежского областного суда приговор отменил и дело направил на новое судебное рассмотрение. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене постановления президиума Воронежского областного суда.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 13 мая 1999 г. протест удовлетворила, указав следующее. Отменяя приговор, президиум областного суда сослался в постановлении на то, что вывод суда первой инстанции о наличии в действиях В. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ, не обоснован и не мотивирован.

Однако с этим утверждением согласиться нельзя. Как видно из приговора, суд, исследовав и оценив доказательства, признал ошибочной квалификацию органами следствия действий осужденной как присвоение чужого имущества. Так, суд указал, что, хотя одним из источников формирования имущества муниципального коммерческого предприятия является аренда основных фондов, а получаемая предприятием прибыль расходуется на выплату налогов, других обязательных платежей и на создание фондов предприятия, В., наделенная правом заключения договоров аренды, официально их не оформляла и деньги за аренду в кассу предприятия не вносила, а получала лично.

Учитывая, что по смыслу закона присвоение как форма хищения представляет собой действия виновного по изъятию вверенных ему товарно-материальных ценностей и обращению их в свою пользу, суд пришел к правильному выводу об отсутствии в содеянном В. состава данного преступления, поскольку она присваивала не деньги, вверенные ей учредителями муниципального коммерческого предприятия, а денежные суммы, полученные от арендаторов (не являющихся работниками данного предприятия) и не поступавшие в кассу предприятия, т. е. не находившиеся в его собственности.

Следовательно, действия В. охватываются составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями).

Президиум сослался также на нарушение судом требований ст. 20 УПК РСФСР, но не указал, в чем конкретно выразились неполнота и односторонность исследования обстоятельств и что конкретно необходимо выяснить. В соответствии со ст. 381, 351 УПК РСФСР постановление суда надзорной инстанции должно содержать помимо прочих обстоятельств также указание на существо протеста, выводы суда надзорной инстанции с анализом доказательств законности либо незаконности опротестованного приговора.

Данные требования процессуального закона, предъявляемые к постановлению суда надзорной инстанции, президиум не выполнил. С учетом изложенного постановление президиума Воронежского областного суда отменено, а приговор Борисоглебского городского суда оставлен в силе.

* * *

Квалификация действий В., данная в приговоре суда первой инстанции, является верной, что и подтвердила Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ. Действия осужденной не могут рассматриваться как хищение чужого имущества в форме присвоения. «Под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездные изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества» (примечание 1 к ст. 158 УК РФ). Отсюда следует, что отсутствие хотя бы одного из обязательных признаков хищения не позволяет квалифицировать содеянное подобным образом. В рассматриваемом случае действия виновной не содержали признака изъятия чужого имущества, поскольку таковое может иметь место только тогда, когда имущество находится в фондах собственника. Деньги, полученные В. от аренды не принадлежащих ей помещений и земельных участков, еще не находились в собственности муниципального торгового коммерческого предприятия, в котором она исполняла обязанности директора, они ей еще не были вверены. Безусловно, что целью осужденной было извлечение корыстной выгоды, однако последнее не было связано с изъятием чужого имущества. Кроме того, Президиум областного суда допустил и нарушение требований уголовно-процессуального законодательства (ст. 381, 351 УПК РСФСР). Аналогичные нормы содержатся и в УПК РФ. Так, в ч. 3 ст. 408 УПК РФ указывается, что постановление суда надзорной инстанции должно соответствовать требованиям ст. 388 УПК РФ.

Лицо, выполнявшее административно-хозяйственные функции в коммерческой организации в форме государственного унитарного предприятия, не является должностным лицом, а следовательно, и субъектом преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ. Ответственность за злоупотребление полномочиями лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой организации, предусмотрена ст. 201 УК РФ[60]60
  Постановление президиума Краснодарского краевого суда от 23 декабря 2004 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2006. – № 1. – С. 30.


[Закрыть]

Приморским районным судом г. Новороссийска Краснодарского края 12 февраля 2003 г. К. осужден по ч. 1 ст. 285 УК РФ к лишению права занимать должности с организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями и по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 291 УК РФ.

Он признан виновным в том, что, работая заместителем директора по учебной части государственного унитарного предприятия Учебный комбинат (ГУЛ УК) «Приморский» и являясь должностным лицом, злоупотребил своими должностными полномочиями из корыстной заинтересованности.

Судебная коллегия по уголовным делам Краснодарского красного суда 14 мая 2003 г. приговор оставила без изменения.

В надзорной жалобе К. оспаривал обоснованность судебных решений и просил об их отмене, считая, что суд неправильно применил уголовный закон, ошибочно признав его должностным лицом и осудив за преступление, субъектом которого он не является.

Президиум Краснодарского краевого суда 23 декабря 2004 г. судебные решения по делу отменил, а дело направил на новое судебное рассмотрение, указав следующее.

В феврале 2002 г. в здании ГУП УК «Приморский» К. при наборе учебной группы по подготовке водителей, пользуясь тем, что в его обязанности входило комплектование учебных групп, получил от Г. и Л. по 1200 руб. за обучение и по 800 руб. за использование бензина. Зная, что Г. и Л. заниматься практической ездой не будут, полученные деньги за бензин в кассу не сдал и оставил себе, чем существенно нарушил права и законные интересы граждан.

Кроме того, заведомо зная, что Г. в ГУП УК «Приморский» занятий не посещала, практической ездой не занималась, а следовательно, могла не сдать квалификационные экзамены в МРЭО ГАИ, К. предложил ей помощь в получении водительского удостоверения без сдачи экзаменов, пояснив, что для этого нужно передать должностным лицам МРЭО ГАИ в качестве взятки 200 долларов США.

9 апреля 2002 г. Г. с целью дачи взятки должностным лицам через К. в служебном кабинете последнего передала ему 200 долларов США, рассчитывая получить водительское удостоверение без сдачи экзаменов. В тот же день эти деньги были изъяты у К. работниками милиции.

Признавая К. виновным в злоупотреблении должностными полномочиями из корыстной заинтересованности, суд первой инстанции пришел к выводу, что К., как заместитель директора по учебной части государственного унитарного предприятия, осуществлял административно-хозяйственные функции и являлся должностным лицом.

Согласно примечанию к ст. 285 УК РФ должностными лицами в статьях гл. 30 УК РФ признаются лица постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях.

Из материалов дела видно, что учебный комбинат «Приморский» является государственным унитарным предприятием, находящимся в государственной собственности.

В соответствии с ч. 1 ст. 113 ГК РФ унитарным предприятием признается коммерческая организация, не наделенная правом собственности на закрепленное за ней собственником имущество. В форме унитарных предприятий могут быть созданы только государственные и муниципальные предприятия.

Действие статей гл. 30 УК РФ согласно Примечанию к ст. 285 УК РФ распространяется только на государственные учреждения, которые относятся к некоммерческим организациям, порядок их создания и деятельности регламентирован ст. 120 ГК РФ.

Учебный комбинат «Приморский» – государственное предприятие, а не учреждение и действует как коммерческая организация в форме государственного унитарного предприятия. Поэтому К., выполнявший административно-хозяйственные функции в коммерческой организации в форме государственного унитарного предприятия, не является должностным лицом, а следовательно, и субъектом преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ. Ответственность за злоупотребление полномочиями лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой организации, установлена в ст. 201 УК РФ.

* * *

Ошибка Приморского районного суда заключалась в том, что он не учел положения ГК РФ, а именно ст. 113, в которой прямо говорится о государственном унитарном предприятии как о разновидности коммерческих организаций. Таким образом, лица, выполняющие административно-хозяйственные или организационно-распорядительные функции в таких организациях, не могут признаваться должностными лицами. В примечании 1 к ст. 285 четко и исчерпывающе перечислены те органы и учреждения, в которых исполнение аналогичных полномочий позволяет считать соответствующих лиц должностными. Интересно отметить, что, по мнению Президиума краевого суда, взяв деньги за бензин у Г. и Л., К. тем самым существенно нарушил права и законные интересы граждан. Однако вывод о том, какие права и законные интересы граждан были нарушены, почему это нарушение является существенным, не конкретизирован и не мотивирован. Кроме того, К. предложил Г. помощь в получении за 200 долларов США водительского удостоверения без сдачи экзаменов. Эти действия были квалифицированы по ч. 4 ст. 33 и ч. 1 ст. 291 УК РФ, т. е. как подстрекательство к даче взятки. Однако выдача водительского удостоверения без сдачи экзамена является незаконным действием (ч. 2 ст. 291 УК), следовательно, даже в предложенном варианте данная квалификация неверно отражает юридическую оценку содеянного.

Директор муниципального унитарного предприятия, осуществляющий в нем управленческие функции, не относится к должностным лицам, указанным в примечании к ст. 285 УК РФ[61]61
  Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 21 ноября 2001 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2002. – № 7. – С. 12.


[Закрыть]

Самарским областным судом 24 августа 2001 г. Э. осужден по п. «в» ч. 4 ст. 290 УК РФ. Он признан виновным в том, что, работая директором Парка культуры и отдыха им. А.М. Горького г. Самары, получил от К. взятку в сумме 1550 долларов США путем вымогательства.

В кассационной жалобе Э. и его адвокат, считая, что Э. не является субъектом преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ, так как руководил муниципальным предприятием и деньги не вымогал, а получил для нужд парка, просили приговор отменить и дело прекратить. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 21 ноября 2001 г., рассмотрев уголовное дело по кассационным жалобам осужденного и его адвоката, приговор изменила и переквалифицировала действия осужденного с п. «в» ч. 4 ст. 290 УК РФ на п. «в» ч. 4 ст. 204 УК РФ, указав следующее.

Виновность Э. в совершении действий, за которые он осужден, доказана исследованными в судебном заседании показаниями свидетелей, протоколом осмотра места происшествия, фактом выдачи осужденным полученных денег, договором о предоставлении К. в аренду участка для торговой точки, протоколом осмотра и прослушивания аудиокассеты с разговором Э. и К., копией контракта о назначении Э. директором муниципального предприятия.

Доводы, изложенные в жалобах о том, что деньги были получены Э. для нужд парка как спонсорская помощь, проверялись в судебном заседании и обоснованно признаны несостоятельными, поскольку он не оформлял их через бухгалтерию, а получал сам и в долларах США, в договоре упоминания о спонсорской помощи нет. Из показаний К., записи разговора между ней и Э. также видно, что деньги осужденный получал для себя.

Нельзя согласиться с доводом жалоб об отсутствии вымогательства. Уплатив определенную сумму, по согласованию с директором (Э.) К. установила торговую точку на территории парка и начала работу без оформления договора.

Продолжение работы без договора могло повлечь вредные последствия, поэтому К. была вынуждена передать Э. деньги, так как он требовал их для предотвращения указанных последствий.

Оценив все исследованные доказательства, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что вина Э. в получении 1550 долларов США за подписание договора о предоставлении К. в аренду участка для торговой точки путем вымогательства материалами дела доказана.

Однако, правильно установив фактические обстоятельства, суд ошибочно квалифицировал действия Э. по п. «в» ч. 4 ст. 290 УК РФ, признав его должностным лицом, при этом исходил из того, что парк культуры и отдыха, директором которого он работал, является в соответствии со ст. 120 ГК РФ учреждением. Между тем согласно Уставу, утвержденному решением комитета по управлению имуществом г. Самары от 4 августа 1993 г., и зарегистрированному постановлению администрации Ленинского района г. Самары от 13 сентября 1993 г. Парк культуры и отдыха им. А.М. Горького является предприятием. Из контракта (трудового договора от 6 декабря 2000 г.) видно, что Э. назначен на должность директора муниципального унитарного предприятия г. Самары «Парк культуры и отдыха им. А.М.Горького» на три года.