Текст книги "Комментарий к главе 23 Уголовного кодекса Российской Федерации «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях»"

Доводы адвоката о недоказанности вины О. в совершении преступления, о незаконности приговора опровергаются всеми собранными доказательствами. Судом (в том числе кассационной и надзорной инстанций) эти доводы проверены и с приведением мотивов принятого решения признаны несостоятельными.

В соответствии с действующим уголовным законодательством в случаях, если виновным в совершении экологического преступления признается лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой организации (О. является таковым), оно несет уголовную ответственность по совокупности преступлений, предусмотренных гл. 26 УК РФ (в данном случае ст. 253 УК РФ) и ст. 201 УК РФ. Этой же позиции придерживался и Пленум Верховного Суда РФ в п. 10 своего постановления от 5 ноября 1998 г. № 14 «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения».

* * *

Действия капитана МПБ «Остров Итуруп» О. были квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2. ст. 201 и ч. 2 ст. 253 УК РФ. В пункте 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. № 14 «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения» обращается внимание судов на то, что в случаях, если виновным в совершении экологического преступления признается лицо, выполняющее у правленческие функции в коммерческой или иной организации, оно должно нести ответственность по соответствующей статье за совершение экологического преступления, а при наличии в действиях признаков злоупотребления полномочиями, кроме того, по ст. 201 УК РФ. Таким образом, в данном случае речь идет о двух самостоятельно совершенных деяниях. Для подобной квалификации необходимо, чтобы кроме экологического преступления в действиях лица, выполняющего управленческие функции в коммерческих или иных организациях, были установлены и признаки злоупотребления полномочиями.

Поэтому представляется, что в приведенном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ (далее – Определение) не совсем верно трактуется смысл этого разъяснения.

К сожалению, в Определении четко не указано, какие конкретно из описанных действий подпадают под признаки преступления, предусмотренного в ч. 2 ст. 253 УК РФ, и в чем выразилось злоупотребление полномочиями, повлекшее тяжкие последствия (ч. 2 ст. 201 УК РФ).

Можно предположить, что под признаки последнего деяния подпадают, например, действия О., связанные с использованием оборудования МПБ «Остров Итуруп» для переработки незаконно принятого на борт сырца минтая, реализации изготовленной продукции с получением имущественной выгоды для себя. В результате этого организации, которой принадлежит МПБ «Остров Итуруп», был причинен ущерб в виде упущенной выгоды. Кроме того, сведения, сообщаемые с МПБ «Остров Итуруп» контролирующим рыбный промысел органам, не соответствовали действительности.

Уголовное дело по ч. 2 ст. 204 УК РФ прекращено в связи отсутствием заявления потерпевшего[79]79
  Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Архангельского областного суда от 25 августа 2006 по делу К.


[Закрыть]

Судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда рассмотрела кассационное представление государственного обвинителя на постановление Соломбальского районного суда г. Архангельска от 12 июня 2006 г., которым уголовное дело в отношении К., обвинявшегося по ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 204 УК РФ, на стадии судебного разбирательства прекращено на основании п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием заявления потерпевшего.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил постановление отменить, а дело направить на новое судебное разбирательство в ином составе суда, отметив, что вывод о необходимости заявления для возбуждения данного уголовного дела по факту коммерческого подкупа является немотивированным и противоречит требованиям закона. По его мнению, по смыслу закона в случае причинения этим преступлением вреда только коммерческой организации уголовное преследование осуществляется при наличии заявления или согласия на возбуждение уголовного дела лишь в отношении работника этой организации. В данном случае К., обвинявшийся в коммерческом подкупе сотрудников охранного предприятия, не являлся сотрудником этой коммерческой организации, поэтому заявление на возбуждение уголовного дела или согласие руководителей охранного предприятия, которому был причинен вред, не требовалось.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия не установила оснований для отмены постановления. Согласно ст. 23 УПК РФ привлечение лица к уголовному преследованию за преступление, предусмотренное гл. 23 УК РФ, осуществляется только по заявлению руководителя организации либо с его согласия. В соответствии с п. 3 примечания к ст. 201 УК РФ уголовное преследование осуществляется на общих основаниях, если деяние, предусмотренное гл. 23 УК РФ, причинило вред интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства. Как видно из представленных материалов уголовного дела, К. обвинялся в совершении покушения в составе группы лиц по предварительному сговору на коммерческий подкуп Б., исполняющего управленческие функции в коммерческой организации – частном охранном предприятии «Беркут-Л», т. е. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 204 УК РФ.

Суд установил, что действия обвиняемого не причинили вреда интересам других организаций, граждан, общества и государства, поэтому в соответствии с требованиями закона прекратил уголовное дело в отношении К. в связи отсутствием заявления потерпевшего.

* * *

В данном случае необходимо обратить внимание на ряд моментов. Из решения не совсем понятно, какие управленческие функции выполнял Б., а также в чем выразились действия К, обвинявшегося в покушении на коммерческий подкуп. Если Б. являлся частным охранником, то он не может выступать субъектом получения предмета коммерческого подкупа, поскольку не наделен организационно-распорядительными или административно-хозяйственными функциями. Следовательно, в такой ситуации действия К. не могут быть квалифицированы по ч. 2 ст. 204 УК РФ.

Однако в кассационном определении указано, что Б. исполнял у правленческие функции в коммерческой организации, возможно, был руководителем охранного предприятия. В пункте 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» указывается: «При рассмотрении дел о коммерческом подкупе судам следует иметь в виду, что обвинительный приговор в отношении лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за незаконное получение денег, ценных бумаг, иного имущества… может быть вынесен при наличии к тому оснований, если деянием причинен вред интересам других организаций, интересам граждан, общества или государства либо если вред причинен исключительно коммерческой или иной организации, где работает такое лицо, когда уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия». Таким образом, это разъяснение касается только оценки действий получателя предмета подкупа.

К. не являлся сотрудником охранного предприятия, но порядок уголовного преследования (примечание 2 к ст. 201 УК РФ) распространяется, как уже указывалось, на все преступления гл. 23 УК РФ. Предмет подкупа должен передаваться лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации. Кроме того, необходимо учитывать неразрывную взаимосвязь преступлений в виде передачи и получения предмета коммерческого подкупа. Отсюда следует, что если в результате подкупа вред причиняется только интересам названных организаций, то уголовное преследования должно осуществляться в соответствии с примечанием 2 к ст. 201 УК РФ. В этой связи суд кассационной инстанции отметил, что действия обвиняемого не причинили вреда интересам других организаций, граждан, общества и государства, поэтому уголовное дело было прекращено в связи с отсутствием заявления потерпевшего.

Если предположить, что в приведенном примере незаконное вознаграждение передавалось Б. за то, чтобы он, например, скрыл факт хищения, совершенного К. на охраняемом Б. объекте, то в этом случае порядок уголовного преследования должен быть общим, поскольку вред причинен не только охранному предприятию, в котором работает Б., но и другой организации.

При привлечении к ответственности по ч. 3 ст. 204 УК РФ необходимо учитывать положения примечаний 2 и 3 к ст. 201 УК РФ[80]80
  Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ за 2005 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2006. – № 10.


[Закрыть]

По приговору Басманного районного суда г. Москвы Р. был осужден по ч. 3 ст. 204 УК РФ. Он был признан виновным в том, что, занимая должность начальника государственного предприятия «Специализированное управление № 5» и являясь лицом, выполняющим организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции на этом предприятии, используя свое служебное положение в корыстных целях, незаконно сдал в аренду другому предприятию, представляемому Б., нежилое помещение общей площадью 35 м², занимаемое ГП «СПУ-5», за 500 долларов США (14 725 руб.), которые получил от Б., составив фиктивный договор о совместной деятельности. Полученные денежные средства Р. в кассу предприятия не внес.

Отменяя состоявшиеся по делу судебные решения в отношении Р., Судебная коллегия указала, что если хотя бы один признак состава конкретного преступления отсутствует, то нет и основания уголовной ответственности. Как установлено судом, ГП «СПУ-5» в лице Р. неправомочно было сдавать в аренду (субаренду) помещения, занимаемые данной организацией.

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 204 УК РФ, характеризуется умышленной виной. В содержание умысла получающего вознаграждение входит сознание этим лицом, что ему передают предмет коммерческого подкупа за совершение действий (бездействия) в интересах дающего и что эти действия (бездействие) он может совершить благодаря своему служебному положению.

Кроме того, согласно примечанию к ст. 201 УК РФ, если деяние, предусмотренное статьями гл. 23 УК РФ, причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия. Однако из материалов дела следует, что ни на предварительном следствии, ни судом не выяснялся вопрос, был ли вообще причинен вред действиями Р. какой-либо организации. В материалах дела также отсутствует заявление организации, интересам которой причинен вред, о привлечении Р. к уголовной ответственности.

* * *

Интересно отметить, что данное решение в Обзоре сопровождалось следующим указанием: «Не всегда суды выполняют требование ст. 8 УК РФ о том, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ». Такой вывод применительно к рассматриваемому примеру вряд ли можно признать обоснованным. Состав коммерческого подкупа является формальным, последствия не входят в число обязательных признаков его объективной стороны, следовательно, и в основание уголовной ответственности. Поэтому в действиях Р. состав преступления как юридическое основание уголовной ответственности имеется. Указание на вред в примечании 2 к ст. 201 УК РФ ист. 23 УПК РФ имеет не уголовно-правовое, а уголовно-процессу альте значение. В данном случае законодатель связывает с установлением того, кому был причинен вред, определение порядка уголовного преследования, наделяя последний чертами частного обвинения. Таким образом, при совершении лицом коммерческого подкупа состав преступления устанавливается вне зависимости от наступления вреда. Однако если от данного преступления пострадали только интересы самой организации, служащим которой было совершено такое деяние, то именно от ее усмотрения (заявление или согласие) зависит возможность осуществления уголовного преследования виновного. Вместе с тем отказ руководителя от этого права не свидетельствует об отсутствии состава преступления.

Не может быть квалифицировано как покушение на коммерческий подкуп высказанное намерение лица дать (получить) деньги, ценные бумаги, иное имущество либо предоставить возможность незаконно пользоваться услугами материального характера в случаях, когда лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не предпринимало[81]81
  См.: Определение судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 20 марта 2008 г. № 22-701 // Бюллетень судебной практики Омского областного суда. – 2008. – № 2 (35).


[Закрыть]

Приговором районного суда г. Омска от 11 февраля 2008 г. Г. была осуждена по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 204, ч. 3 ст. 204 УК РФ. Она признана виновной и осуждена за то, что, работая доцентом кафедры экономики негосударственного учреждения высшего профессионального образования, являясь лицом, выполняющим управленческие функции, получала от студентов незаконное денежное вознаграждение и иное имущество за выставление положительных экзаменационных оценок. Так, 10 апреля 2007 г. Г. сказала студентке М., не сдавшей экзамен по предмету «Финансы организаций», что в случае передачи предметов косметики, она выставит ей по этому и другим предметам положительные опенки. М. приобрела в магазине предметы косметики на 925 руб. и 14 апреля 2007 г. принесла их в учебное заведение для передачи Г., однако последняя не смогла получить указанное вознаграждение по независящим от нее обстоятельствам, так как была задержана сотрудниками милиции. Кроме того, 14 апреля 2007 г. Г. во время приема экзамена по предмету «Финансовый менеджмент» за выставление положительных оценок получила от студенток Ч., Д., У. и Ф. по 500 рублей с каждой без фактической сдачи экзамена.

По мнению заместителя прокурора, выраженному в кассационном представлении, вывод суда о том, что Г. по независящим от нее обстоятельствам не смогла получить незаконное вознаграждение за выставление М. положительной оценки за экзамен, противоречит исследованным материалам дела. В судебном заседании было установлено, что 14 апреля 2007 г. Г. находилась в институте и имела возможность встретиться с М., однако сама отказалась от этой встречи. При таких обстоятельствах в действиях осужденной отсутствует состав преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 204 УК РФ, в связи с чем приговор суда подлежит изменению.

Судебная коллегия изменила приговор, указав следующее. Г., как преподаватель негосударственного высшего учебного заведения, наделена правом в экзаменационный период оценивать знания студентов по профилирующим предметам. В случае получения неудовлетворительных оценок в экзаменационную сессию по уставу института студенты могут быть отчислены из учебного заведения. При таких обстоятельствах суд обоснованно признал Г. лицом, выполняющим управленческие функции в указанной организации, и правильно квалифицировал ее действия по ч. 3 ст. 204 УК РФ. Вместе с тем из показаний свидетеля М. следует, что Г. предложила ей за успешную сдачу экзаменов передать предметы косметики. Договорившись о встрече, она купила косметику и 14 апреля 2007 г. к 10 часам пришла к зданию института, ждала Г. до 11 ч., но та на встречу не пришла. Из показаний осужденной Г. следует, что в тот день она находилась в институте и имела возможность встретиться с М. в указанное свидетелем время.

Таким образом, вывод суда о том, что Г. не смогла получить от М. незаконное вознаграждение по независящим от нее обстоятельствам, поскольку была задержана сотрудниками милиции, не соответствует фактическим обстоятельствам дела. По смыслу закона, высказывание о намерении лица получить деньги либо иное имущество в случаях, если лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не предпринимало, не может быть квалифицировано как покушение на коммерческий подкуп. На основании изложенного судебная коллегия отменила приговор по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 204 УК РФ, прекратила производство в этой части за отсутствием состава преступления и снизила наказание.

* * *

Обоснованность главного вывода суда кассационной инстанции не вызывает сомнения. Однако утверждение о том, что преподаватель учебного заведения является лицом, выполняющим управленческие функции, не выглядит убедительным. Во-первых, не у казано, какими функциями (организационно-распорядительными или административно-хозяйственными) обладала Г. Во-вторых, на мой взгляд, разъяснение таких функций в п. 3 Постановления № 6 не позволяет отнести преподавателя к числу субъектов преступления, предусмотренного в ч. З ст. 204 УК РФ, поскольку студенты не являются его подчиненными работниками. В компетенцию преподавателя не входят полномочия по руководству коллективом, расстановке и подбору кадров, организации труда или службы подчиненных, поддержанию дисциплины, применению мер поощрения и наложению дисциплинарных взысканий. Представляется, что квалификация действий Г. по ч. З ст. 204 УК РФ противоречит принципу законности (ч. 2 ст. 3 УК РФ), ибо применение норм УК РФ по аналогии не допускается. В действующем уголовном законе отсутствует норма об ответственности служащих, не являющихся должностными лицами или лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой и иной организации, за получение ими незаконного вознаграждения.