Текст книги "И опять Пожарский 5"

Атаман перевёл взгляд на тех, кто заряжал пушки и мушкеты. Они уже зарядили обе сотни мушкетов и, составив их в пирамиды, двинулись помогать стрельцам. Нда, не хотелось бы атаману оказаться по другую строну этих сосен. А он с пятьюдесятью казаками хотел захватить этот посёлок. Теперь он посмотрел на торгутов. Чёрная масса на тёмном фоне леса колыхалась и перетекала, но в новую атаку пока не шла. Сколько же поганые потеряли? Судя по растущим горам раздетых трупов, не меньше полутысячи. Может и не решатся на повторную атаку. Нет! Решились. Бабахнул мушкет. И стрельцы, побросав работу, устремились вновь за прикрытие щитов. Епифан осмотрел своих, те уже перезарядили оружие и с интересом наблюдали за действиями стрельцов.

Завал из деревьев был, по мнению атамана, сделан глупо. Справа он как-бы прогибался и потом становился реже. Вот туда торгуты и нацелились на этот раз. Неужели Шульга с Росляковым не видели эту прореху в обороне? Атаман с ужасом представил, как разгорячённые степняки вламываются за преграду из деревьев. Нет. Не доезжая несколько десятков метров до «слабого» места кони стали кувыркаться и целыми рядами валиться на землю. И в это время в них с правого помоста, где расположились вогулы, полетели стрелы. Много. Вогулов было больше двух десятков, и они выпускали не меньше десятка стрел в минуту. Буквально сто ударов сердца и вместо прорехи в обороне опять огромный завал из раненых и покалеченных лошадей и степняков. Как потом узнал Соловый, ночью женщины и дети накопали там ямок и прикрыли их веточками и сухой травой, кроме того ещё и чеснока (накованных шипастых шариков) накидали. Не слабым местом прореха оказалось, а заранее подготовленной ловушкой. И попало в неё не меньше двух сотен степняков, которых и продолжали обстреливать вогулы, пока крики и стенания не прекратились.

Торгуты же пытались зайти ещё правее, но натолкнулись на стену вбитых в землю под углом заострённых кольев, и тоже, потеряв несколько десятков коней, отпрянули. В это же время часть степняков пыталась снова приблизиться через проход к стрельцам. Опять залп из пушек и два залпа из мушкетов. Всё, попятились. Потеряли на этот раз не многим меньше торгуты. Опять всё поле перед сужающимся проходом покрыто бьющимися в предсмертной судороге конями и погаными. Да, что же это за война такая? Кто их так научил биться? Где они были, когда по Руси запорожцы с ляхами города вырезали? Эх, эту сотню бы под Москву осенью 7126 (1618) года. Стоп. Вспомнил Епифан, где он видел этого Шульгу. И не Шульга это никакой. Это бывший воевода Казани Никанор Михайлович Шульгин. Теперь понятно, кто их биться учил. Тогда Казань против всех нашествий устояла. Епифан видел его в Москве, когда в железа заковывали бывшего воеводу и двоих его сыновей. Вот где довелось встретиться. Как он раньше-то не признал воеводу.

Между тем темнело. Всё небо заволокло тучами, и посыпался первый снежок. Пора, покров уже две седмицы как миновал, а снега всё нет.

Событие сорок второе

Пётр Дмитриевич Пожарский опять не дошёл до химиков. Вернее, не совсем так. До химиков он дошёл, но совсем не с той целью, которую наметил. Наметил Пётр рассказать товарищам об атомах и таблице Менделеева, но вспомнив, про ту жуть, что в книгах по алхимии и химии написана сейчас, передумал. Нужно всё это показывать наглядно. А для этого нужен цветной пластилин. Вот и пришлось химиков и скульпторов с художниками собирать вместе и рассказывать им, что такое пластилин цветной и как его делать.

Собирал для того, чтобы узнать состав, не получилось. Никто ни чего про пластилин не знает. Только ведь и Афанасий Иванович знал не многим больше собравшихся. Сели и вместе стали думать. Ну, с глиной понятно. Ещё бывший генерал знал, что там присутствует канифоль. Как-то покупая внучке коробку пластилина давным-давно, прочитал состав, но кроме глины и канифоли ничего не запомнил. Просто удивился тогда названию канифоли. Написано было «канифоль сосновая». Интересно, а какая ещё бывает: кедровая, еловая, пихтовая?

Вместе решили, что воск не помешает, ну, и нужно, скорее всего, машинное масло или вазелин. Ни того ни другого ещё не было. Если взять растительное масло, то рано или поздно оно прогоркнет и будет запах, а пластилин дети годами используют. Из чего делают машинное масло? Из нефти? Нефть ведь есть!

Канифоль раньше выбрасывали, получали из живицы скипидар, а канифоль ни кому не нужна была. Теперь её добавляют в резину. Кроме того Пётр начал потихоньку производить картон, для изготовления обложек книг, а он точно помнил из книг про попаданцев, что для производства картона нужна канифоль. Одним словом, проблем с канифолью нет. Белая каолиновая глина тоже есть. Вся проблема высушить и измельчить. Воска хоть отбавляй. В Вершилово свечи редкостью стали. Керосиновая лампа и светит ярче и в смысле пожаробезопасности гораздо лучше свечей. Нефть теперь уже в двух местах добывали, и её хватало на освещение домов зимними вечерами.

Красок тоже хватало, тем более что не нужно опасаться температур. Итак, проблема только в машинном масле. Сейчас после перегонки нефти масла остаются в гудроне и идут на асфальтовый завод. Значит, вся проблема в том, чтобы процесс перегонки продлить ещё на одну фракцию. Но там уже нужны солидные температуры.

– В общем, так, господа, – обратился Пётр к собравшимся после выяснения того, что рано им пластилином заниматься, сначала надо изобрести машинное масло, – я пойду с керосинщиками маслом заниматься, а вы попробуйте сделать этот самый пластилин пока с использованием льняного масла. Состав мы с вами определили. Теперь за вами пропорции. А господа художники пока краски приготовят. Подождите разбегаться.

Все и впрямь подорвались. Как же, новое интересное дело есть.

– Нужно сделать два пластилина, один цветной и мягкий для детей, а второй, для скульпторов и работников фарфоровой фабрики, твёрдый и серый, чтобы цвет не отвлекал. Вроде бы туда немного сажи надо добавить. Только совсем немного. Ну, да вас вон сколько, разбейтесь на группы, и творите. Два дня у вас есть, пока я над производством масла из нефти буду биться.

Два дня и получилось. Оказывается, температура нужна очень и очень солидная. Простого костра не хватило. Пришлось собирать небольшую печь из кирпича и налаживать дутьё мехами. Таких термометров не было, но градусов за четыреста точно пришлось в той печурке добиться, прежде чем масло получилось. Интересно, а чего механики в коробку передач залили. Нужно завтра обязательно их осчастливить новым маслом.

Событие сорок третье

Всю ночь провели на ногах, опасаясь вылазки поганых. Никита Михайлович Шульга приказал поставить палатки рядом с позицией стрельцов и по двадцать человек отпускал людей поспать пару часиков. Один раз показалось, что торгуты подходят от леса и по ним произвели залп из мушкетов, но криков не послышалось, значит, ложная тревога была. И тут бывший воевода Казани вспомнил, что как раз князь Пожарский в первую встречу с монголами применил такую ночную вылазку и очень удачно. Небо было всё укутано чёрными снежными тучами, и ещё ветер завывал, настоящую метель поднимая. А что, если торгуты не хотят в темноте воевать, то мы попробуем.

Никита Михайлович разбудил спавших в таких же палатках башкирских лучников и казаков. Подождал, пока те приведут себя после сна в порядок и предложил на лошадях подскакать к лесу на расстояние выстрела и сделать залп по степнякам, а когда те придут в себя и попытаются организовать ответ, обстрелять ещё и стрелами. Ну и уходить под прикрытие стены из поваленных деревьев. Правда, пока коней взнуздали, да выбрались из ограды светать начало. Ничего, лучникам сподручнее целиться будет. Торгуты приближающийся отряд заметили и забили в барабаны, объявляя тревогу, но получилось только хуже для них. Казаки стреляли теперь не наугад, а стараясь выцеливать тех, кто командует. Башкиры же совсем обнаглели, даже после команды отходить продолжали поливать стрелами просыпающийся и мечущийся суетливо лагерь.

Какой урон нанесли казаки с башкирами, было не ясно, а вот что стало с организованной погоней, видели все. Торгуты взбешенные и разгорячённые преследованием наглецов, подскакали на расстояние выстрела и были встречены сотней пуль. Они ещё только разворачивали коней и тут шрапнелью бухнули обе пушки, а потом и ещё сотня стрельцов вдогонку пули послала. Не меньше полутора сотен степняков осталось лежать. На выстрелы из города прибежали юноши, что заряжали мушкеты и ополченцы. Мэр приказал во всех трёх имеющихся полевых кухнях кашу готовить. Всё кончился сон. Теперь, поди, ответа от сотрясателей вселенной стоит ждать.

Пока готовили еду, стрельцы с примкнутыми штыками вышли и добили раненых. За ними уже вышли ополченцы и, раздев поганых, соорудили две очередные горы из трупов. Лошадей же опять затащили внутрь ограды и принялись разделывать. Кожевенникам будет, чем, заниматься зимой. Если удастся дожить до этой самой зимы.

Затем был штурм. Еле ведь отбились. Стрельцам даже пришлось отступить ко второй линии щитов, но казаки и лучники не подвели, с трёх сторон обстреляли прорвавшихся. А пока очередные смертники лезли через целую баррикаду из мёртвых коней и людей, стрельцы и заряжающие успели все двести мушкетов зарядить, и два залпа подряд довершили эту вылазку. Откатились степняки. На этот раз, как бы и не всю тысячу потеряв, убитыми и тяжелоранеными. И ведь отдохнуть не дали, через десяток минут новый штурм. На этот раз торгуты подскакали к завалу в стороне от ряда щитов, за которыми укрывались стрельцы и, спешившись, попытались преодолеть стену из поваленных сосен. И опять казаки не сплоховали. Встретил карабкающихся степняков залп из пятидесяти мушкетов, и посыпались стрелы ближе всего расположенных к этому месту башкир. Десятку примерно удалось прорваться. Казаки поспрыгивали со своего помоста и встретили их копьями и саблями. Сила солому ломит. И минуты не прошло, а донцы уже назад поднимались на помост. И на этот раз удалось отбиться.

Больше до самой темноты ничего не происходило. Торгуты рубили деревья, жгли костры, готовили какое-то мясо. Через поле шириной чуть больше пятиста метров ветер изредка доносил запахи костра. Эту ночь опять провели, меняясь попеременно на сон в палатках. А на утро снова пошёл снег и на этот раз таять он уже не собирался. Шёл и шёл весь день, и весь день стояли степняки у леса, не решаясь на очередной штурм. Как потом узнал Шульга, ждали они вестей от отряда, что пошёл к Белорецку. Только Никита Михайлович первым делом туда двух гонцов на самых резвых лошадях послал. На холме у Белорецка торгутов ждала засада из сотни стрельцов и двух сотен ополчения, а так как послал хан туда всего тысячу воинов, то на пятый день вернулись к Миассу всего меньше сотни человек на загнанных насмерть конях.

Вот на пятый день торгуты и предприняли последнюю попытку овладеть городом. На этот раз дело дошло и до рукопашной. Стрельцы все метательные ножи истратили, донцы два раза ходили в сабельные атаки. Под конец Росляков даже гранатами воспользовался. Отбились. Потеряли семь человек убитыми и около двадцати ранеными, но отбились. Монголы же просто устлали своими телами землю с обеих сторон загородки из деревьев. Потом, на следующий день их, когда складывали в холмы, подсчитали. Получилось без малого две тысячи человек. А общие потери уже, наверное, и к пяти тысячам приблизились, с учётом погибших в Белорецке, а то и перевалили.

Утром шестого дня оказалось, что степняки ночью ушли. На свежевыпавшем снегу чётко был виден след тысяч коней. Вот тут и случилось событие, которое, скорее всего, сильно изменило историю Руси. Атаман донцов Епифан Соловый предложил догнать поганых и ещё раз на них ночью напасть. Кликнули желающих. Вызвались все казаки, все стрельцы и все башкиры и даже все ногаи. Всего набралось больше двух сотен. Что ж, кони есть. Шульга нехотя отпустил единственных защитников Миасса, а ну как это уловка монголов и они, сделав круг, вернутся и нападут на беззащитный город. Но Росляков тоже загорелся идеей проучить поганых.

Закончилось всё не только удачно, но даже скорее, как в сказке. Миассцы догнали торгутов и ночью обстреляли их из мушкетов, а те не ответную атаку организовали, а пустились наутёк. Почти три версты их преследовали донцы и башкиры, а стрельцы в это время добивали раненых и вязали сдавшихся в брошенном лагере торгутов. Угодил в плен и сам хан Хо-Урлюк с тремя жёнами и каким-то своим главным шаманом. Дела. Шульга запер отдельно от других пленников этого тайши и предложил Соловому весной отвезти его Государю. Чай за целого хана дворянством царь батюшка атамана не обойдёт. Однако донцы во главе с атаманом попросили оставить их на жительство в Миассе. Больно им быт в городе понравился.

– Что же мне делать с вами? – удивился Шульга.

– Кругом места неизведанные, будем походы в разные стороны устраивать и под руку Государя императора народцы местные приводить, крестить их, если батюшку с нами отпустишь. А ежели грамотея дашь, что руды знает и умеет карты рисовать, то и ещё лучше, – гнул своё донец.

А что мысль хорошая. Пятьдесят ртов прокормим, а польза и в самом деле может быть не малая.

Событие сорок четвёртое

Подготовка к лекции по химии заняла целую неделю. Пластилин-то за два дня получили, но когда вместо льняного масла замешали его на машинном, то пришлось рецептуру менять, по разному себя масла повели. Ну, а потом ещё целых два дня с механиками изобретать приспособления по замешиванию и выдавливанию брусочков. Пластилин понравился всем, и пришлось сразу осваивать массовый выпуск. Так ещё и закладывать новую фабрику, подыскивать туда управляющего и рабочих, определяться с ценой. Зато вот через неделю можно было сказать, что в Вершилово появился новый экспортный товар. Спрос в сотни раз превысил предложение.

Пётр только и успел, что слепить из цветных шариков и тонких палочек атом кислорода и водорода. С этим и пришёл на лекцию.

Получилось всё как всегда. За день он предупредил Михаэля Мёстлина, что будет рассказывать о строении атома и о химии вообще, и попросил предупредить химиков, медиков и Кеплера с его помощником Якобом Барчем. И что? Пришли все. Все – это значит «Все». Даже художники и музыканты. И плюс все шестиклассники и семиклассники. Ну, Пётр опасался, что народу будет больше, чем он ожидал, но столько. Все проходы заняты и даже на полу перед кафедрой сидели люди. И едва он зашёл, как наступила гробовая тишина. Люди, казалось, дышать перестали.

Пётр был к такому не готов. Он просто не знал химии. Думал, что соберётся пару десятков человек, он им расскажет, что знает о строении атома и о периодической системе элементов Менделеева, а потом поотвечает на вопросы. Он ведь и раньше химикам кое-что рассказывал об элементах и как всё в природе устроено. Что сам помнил из телепередач и восемьдесят лет назад оконченной школы. Что он им мог сказать про «s» и «p» электроны, а там ведь ещё какие-то есть?

Вздохнув начал. Рассказал, как мог, о протонах и нейтронах, пустил по рядам атом водорода и кислорода. Как бережно люди держали его поделки. Для них они были ценнее, чем такой же кусок золота. Потом открыл доску, на которой нарисовал таблицу великого русского химика. Одни пустые клетки. Про номера помнил только, что у углерода 12 у азота 14, а у кислорода 16. Ну, ещё водород, гелий, неон и часть щелочных металлов. Как-то запомнились из школы литий, натрий и калий. Про щелочноземельные уже хуже. Магний, кальций и радий помнил, а вот что выше и что ниже хоть убей. Радий уже из академии припомнился. Когда проходили теорию атомной бомбы. Ещё на своих местах были хлор, фтор, бром и йод. Тоже память избирательно запомнила. Разместил и инертные газы: гелий, неон, аргон, криптон, а вот какие ниже. Где-то там должен быть ксенон и радон, но как бы их местами не перепутать. Хотя нет ведь ни какой разницы! Кто его проверит? И Пётр тут же вывел продолжение восьмого периода. Пусть будет, криптон, ксенон, радон. Не к месту вспомнилась считалочка про спирты: «Метил и этил пропили бутил».

Что ещё? Платина, золото, ртуть идут по порядку, но вот где. У кого-то из них номер 80. У которого? Ещё примерно известно место кремния, фосфора и серы, но как бы их тоже местами не перепутать. Пётр поставил их на свой страх и риск именно в этом порядке. Вот теперь точно всё. Где и в каком порядке расположены основные металлы, он не помнил, как не помнил и их порядковые номера. Поэтому под таблицей все элементы, которые он вспомнил, были просто выписаны в ряд. Сейчас Кеплер с Барчем их наоткрывали спектральным методом уже около сорока. Даже больше, но про эти сорок было понятно, что это и как называется. Если сжигали руду, из которой делали синею кобальтовую краску, и нашли неизвестные чёрные линии в спектре, то понятно, что это кобальт. А из руды «купферникель» выделили спектр никеля. Наверное, среди неизвестных спектров есть и хром, и ванадий и ещё десяток других элементов, но какие где, и как их выделить в чистом виде, Пётр не знал. Нужен электоролиз?

Когда Пожарский закончил, и предложил задавать вопросы, долго стояла тишина. Осмысливал народ.

– Вы уж простите, господа, но я когда читал эту книгу атлантов, был совсем маленький. Вот что запомнил, то и рассказал. Кроме того очень много я просто не понял. И язык немного другой и куча непонятных слов. Вы просто поверьте, что всё это правда, а то, что написано в ваших книгах, бред.

– И как же эти атомы соединяются? – задал вопрос Декарт.

– С помощью электронов. Вот модель воды, – Пётр пустил по залу третью поделку из пластилина, – У кислорода не хватало двух электронов до заполнения второго уровня, вот он их и позаимствовал у водорода и эти электроны как-бы стали общими.

Только поздно вечером он добрался до дома. Тысячи вопросов, на которые он не знал ответов, правда, часть всплывала в памяти. На часть ответил интуитивно, хорошо бы не ошибиться. Так и хотелось прокричать: «Отстаньте! Не знаю!». Нельзя. А кто знает? Можно ли из свинца и ртути сделать золото? Можно. Для этого нужно просто оторвать по нескольку протонов и нейтронов от ртути, только нужны энергии нам недоступные. Как понять? Ну, вот можно ведь расплавить свинец просто на костре, а железо нельзя, нужны очень большие температуры, так и здесь. Только умножьте всё это на тысячу или даже на миллион. Нам пока такие энергии недоступны, поэтому даже пробовать не стоит. Лучше давайте подумаем, как из руды купферникель, выделить этот самый никель. Руды уже прилично привезли с Саксонии, пора пробовать. Зачем никель? Для легирования стали. Что такое легирование? Тяжело. А ведь ночью они всё это осмыслят и ещё тысячу вопросов подготовят. Эх, не на того вы учились, Афанасий Иванович.

Радовало одно. Там, в Европе, ещё даже до понятие «флогистон» и «теплород» не додумались, а мы уже знаем, что это бред. Теперь ещё электричество изобрести надо, и как там поётся в песне: «Нас не догонят».

Событие сорок пятое

Юнус Башаров поплотнее закутался в полушубок и, прихватив лопату, зашагал к городу. Пока работал, кидая свежевыпавший снег, весь взмок, а теперь вот по ветру пару километров идти, как бы не простыть. Снег выпал ещё вчера и шёл и весь вечер, и всю ночь. Много выпало. Это хорошо. Он теперь спокойно все молоденькие ёлочки и сосёнки закидает снегом. И зимовать им будет теплее и косули с овцами не доберутся до них. Работал Юнус лесничим. В его роду, когда узнали, долго смеялись. Каким лесничим, если леса нет? Или урусы считают лесом те заросли таволги по берегам реки.

Ему даже прозвище дали в семье «Агас», что означает дерево. Пусть смеются. Он-то точно знает, что лес здесь будет. Во-первых, сам посадил прошлой осенью десятки тысяч семян сосны, ели и даже диковинного кедра из далёкой земли Сибири. Ну и кроме того в прошлом году переселенцы посадили несколько тысяч небольших сосенок и ёлочек, и в этом году обе партии переселенцев привезли саженцы. На этот раз не только ели и сосны, но и дуба и диких яблони и вишни, осины, берёзы, ольхи. А в-третьих, приезжавший с переселенцами агроном голландский со странной фамилией Ванбас, обещал и другие деревья в следующем году завести, названия Юнус запомнил не все. Будет липа, будет вяз, ясень, рябина и много ещё всяких.

Попал на эту работу Юнус случайно. Его род, узнав, что на месте впадения реки Тайрук в Белую поселились урусы, пригнал на продажу немного овец и привёз шерсть. Уже по всем кочевьям знали, что в Уфе скупают шерсть, сколько бы ни привёз. Только где та Уфа. Много дней нужно ехать. А тут вот поблизости совсем город Димитровград основали. Юнуса отец в эту поездку взял с собой. Они всем семейством сейчас пытались найти денег на калым. Для Юнуса в соседнем стойбище высватали красавицу Зилю, что по-русски значит – милосердная. Однако отец девушки запросил пять рублей, и ни на что другое был не согласен. Зачем ему в степи серебро никто понять не мог. Всегда договариваются о количестве овец, или даже о коне, богатые требуют красивую саблю, а тут деньги. Где их взять? Вот и решили съездить в этот новый город урусов, вдруг удастся продать шерсть и овец.

Город увидели издалека, не город ещё конечно, а только стройку. Множество людей, стук топора, визг пил, весёлый смех. А какие у урусов были кони. Шерсть они продали и овец тоже, но до заветных пяти рублей было далеко. Даже двух не получилось. Сидели они с отцом около строящегося дома и гадали, что ещё продать можно. И тут к ним подошёл молодой татарский мурза и спросил, почему они не работают.

– Мы пригнали на продажу овец, – пояснил отец.

– Я видел, и слышал, что вам деньги нужны, почему же вы не работаете, чтобы денег заработать? – и татарин ушёл.

Отец тогда махнул рукой на глупого татарина и стал собираться обратно в стойбище. А вот Юнус бросился за татарином, может, и правда поможет денег заработать. Тот парня выслушал и отвёл его к старшему, маркизу Пожарскому. Узнав, что хотят от него, маркиз отвёл Юнуса к молчаливому немцу и через мурзу объяснил, что нужно помогать немцу, сажать деревья, а потом за ними ухаживать и ещё сказал, что за год работы полагается пять рублей.

– А нельзя ли три рубля получить сразу? – робко попросил Юнус.

– Зачем? – недоверчиво оглядел его русский.

– Мне нужно калым заплатить за невесту.

– Хорошо, надеюсь, ты не сбежишь. И вообще, на тебе деньги, езжай быстрее женись и привози молодую жену сюда. Построим вам дом, будешь работать, и учиться в школе.

Так вот Юнус и попал в Димитровград. Теперь уже больше года прошло, уже и первенец у него родился. И хоть и обзывают его родичи Агасом, а завидуют. Не так давно отец приезжал опять шерсть и овец привозил на продажу. Ходил по дому цокал языком. А потом и говорит.

– Юнус, ты поговори со старшим вашим, есть ли работа и для твоего брата.