Текст книги "Академия волшебства"

Кантор сделал недоуменную кислую мину. Когда вторая группка студентов подошла и стала полукольцом против первой, кен Рейз покачал головой. Он едва мог поверить в то, что видел своими глазами.

– Ну и ну, – снисходительно произнес Эдвин. – Да ты совсем опустился, Кантор. Позорить себя, нападая на того, кто слабее…

– Не лезь не в свое дело, Гержет, – огрызнулся кен Рейз.

– Что-что? – Лицо Эдвина приобрело такое выражение, как будто он не мог понять, ослышался он или нет. – Ты что, пытаешься указывать мне, что делать?!

– Эдвин, – примирительным тоном произнес Кантор, – я не хочу с тобой ссориться. Прежде всего потому, что если я тебя убью, то потом мне придется иметь дело с твоей родней… Я не хочу ещё одной войны между семьями. Будь благоразумен. Не лезь.

– Приди в себя, – холодно бросил Эдвин. – На кого ты ополчился?… На него?… – Он показал на Дэвида. – На простого смертного?… Ты позоришь себя. И не только себя – всех благородных.

– Я не воюю с ним, – ухмыльнувшись, ответил Кантор. – Я просто собираюсь его убить, что тут такого?… Если крыса перебегает мне дорогу, я не сражаюсь с ней. Я просто давлю ее и иду дальше.

– Скажи ещё, что он первым напал на тебя, – хмыкнул Эдвин.

– Клянусь, так и было! – Кантор поднял руки, будто призывая небеса в свидетели. – Я предложил ему извиниться и забыть об этом, но он не захотел, а вместо этого снова оскорбил меня… оскорбил мою семью, мою мать… вот – все свидетели…

Улыбаясь, его товарищи закивали головами, подтверждая слова главаря.

– Лжец! – процедил Дэвид. – Ты едва не убил меня и Идэль… просто так, от нечего делать… чтобы показать свою неземную удаль. Ты напал на нас без предупреждения, как трус. У тебя не хватило смелости даже на то, чтобы вызвать меня на поединок – ты предпочел ударить исподтишка!

– Вызвать тебя??? – с изумлением переспросил кен Рейз. – Ты в своем уме? Вот тогда я точно опозорюсь. Мы не равны, нельзя вызывать того, кто ниже. Открой «Дуэльный кодекс», об этом говорится на первой странице… если ты вообще умеешь читать, мартышка.

«Дуэльный кодекс» Дэвид открывал – и даже читал – в то время, когда ещё учился в Тинуэте. Он смутно помнил – там и вправду было что-то насчет того, что сильнейший не может вызывать того, кто слабее…

– Кантор, иди своей дорогой, – посоветовала Вилья. – Не делай себя ещё смешнее, чем ты есть.

– На кого тявкаешь, горожанка?… – лениво бросил Аллек кен Скийбл.

– А ты? – Вилья ничуть не испугалась. – Мой отец – капитан стражи. Ещё вопросы есть?

– Не понимаю, – сказал Кантор. – Правда, не понимаю. Что вы все тут делаете?… Он ваш лучший друг? Родственник?… Вы все его так любите? Вот ты, Скеггель, тоже его любишь?… Или, может, обитатели Преисподней теперь стоят за равные права и мировую справедливость?… Объясните же мне, что тут происходит!.. Я не понимаю.

Скеггель не ответил. Жутко улыбаясь, он качнулся в сторону так, как будто все его тело состояло из желе. Когда он снова принял вертикальное положение, стало ясно, что он, как минимум, на голову выше, чем был… красивое лицо вытянулось, превращаясь в костяную маску, руки удлинились и стали значительно толще, пальцы склеились в одно целое, сгиб между локтем и направленной вниз кистью покрылся острыми шипами и стал походить на – покалишь намеченную – клешню…

– Да ты вообще, я смотрю, не слишком понятлив, – сказан Эдвин. – Вряд ли Скеггель сможет внятно объяснить тебе свои мотивы, но давай попробую я. У всякого демона имеется чувство собственности, и наши общий друг Дэвид, просидев со Скеггелем в одном классе целый год, в каком-то смысле этой собственностью стал… как и все мы – я, Джейгали, Лейкарн… гм… Орэлья…

«Особенно Орэлья», – мимоходом подумал Дэвид.

– И что? – сказал Кантор. – Мы с ним в одной группе занимаемся боевкой.

– Ну тогда. – Лицо Эдвина приобрело таинственный вид. – Может, тогда… ты ему просто не нравишься?… – Послышался смех, на этот раз – со стороны тех, кто стоял за спиной Дэвида. – Может, ты моешься не так часто?…

– Эдвин-Эдвин… – Кен Рейз с грустью покачал головой. – Тебе меня не спровоцировать, даже не пытайся, а сам ты не станешь бросать мне вызов. Так что давай не будем…

– Так значит, ты признаешь, что слабее? – с широкой ухмылкой перебил его Эдвин.

– Я признаю, что по боевым дисциплинам ты пока опережаешь меня на целый курс, – парировал Кантор. – Но если очень хочешь подраться, я в любой момент могу вызвать кого-нибудь из своих родственников…

– Ну да, прячься за их спинами, трусишка!.. – Эдвин уже откровенно издевался над ним.

– Если ты хочешь войны, ты ее получишь. – Кантор сохранял спокойствие. – Только нужна ли она тебе? Подумай.

– Подумай сам: нужна ли она тебе из-за такою… пустяка?

– Честь – это не пустяк, Эдвин, совсем нет. Этот безродный вонючий чужак прилюдно оскорбил меня, мою семью. Я просто не могу закрыть на это глаза. На остальных мне плевать, кем бы ни были их папы и мамы, а также бабушки и дедушки… даже с этим, – Кантор показал на полупревратившегося Скеггеля, – мы разберемся… он не так давно вылез из своей Преисподней и ещё не знает, как мы в Хеллаэне умеем укрощать демонов. Да, мне плевать на всех, и на горожанок с высокопоставленными папами – в первую очередь. Но ты, Эдвин… тебя я уважаю. Я правда не хочу начинать все это дерьмо, – голос Кантора стал проникновенным, искренним, – разгребать ведь будем столетиями, кому это нужно?… Пойми, ты сейчас слоишь не на той стороне. Ты происходишь из древней, уважаемой семьи, мы даже с тобой отдаленные родственники, знаешь?…

– Очень отдаленные.

– Все равно. Наши семьи всегда жили в мире. Ты готов перечеркнуть все это?… Ради кого?… Ради вот этой мрази, – указательный палец Кантора повернулся в сторону Дэвида Брендома, – которая не знает своего места и не умеет следить за своим языком?

– Он мой друг, – просто ответил Эдвин. Больше всех эта реплика удивила самого Дэвида. – И будь любезен… подбирай выражения, когда говоришь о моих друзьях.

– Твой друг?! – не веря своим ушам, переспросил Кантор. – С каких пор ты дружишь с рабами? Не позорь себя…

– Я не раб, – сквозь зубы процедил землянин. – Я свободнее тебя… ублюдок.

– Слышал? – По-прежнему глядя на Эдвина, Кантор снова показал на Брендома. – Слышал, что он сказал? Пусть он хоть десять раз тебе друг – хотя меня это и удивляет – но если он свободен, ему и отвечать за свои слова. Ему, а не тебе!

– Дэвид, – тихо произнес Эдвин, повернувшись к землянину. – Присягни мне. Немедленно.

– Нет.

– Дурак! – Эдвин со свистом вдохнул воздух сквозь сжатые зубы. Очевидная глупость чужака не столько удивила, сколько разозлила его. – Это не позор для тебя, а честь! Вассал – не слуга, он так же свободен, как и его господин, и обязанности, принимаемые им во время присяги, не принижают его, а…

– Я знаю, – остановил Дэвид кен Гержета. – Но все равно – нет.

И, не давай Эдвину сказать больше ни слова, Дэвид отстранился от него и громко обратился к Кантору:

– Я читал «Дуэльный кодекс», и знаю, что ты при всем желании не можешь вызвать меня, не выставив себя на посмешище… впрочем, сегодня ты и так стал посмешищем – хотя пока, может быть, ещё этого не понимаешь… Так вот: пусть ты не можешь вызвать меня, но я тебя – могу. – Он вытащил из-за пояса пару кожаных перчаток (незаменимая вещь, если ты каждый день занимаешься фехтованием) и бросил одну из них под ноги Кантору.

– Вот мой залог.

По крайней мере, согласно «Дуэльному кодексу», действовать надлежало именно так… Дэвид только надеялся, что ничего не забыл и не перепутал.

Кантор несколько секунд молчал и не двигался с места. Он оказался в неудобном положении. Он мог убить Дэвида, как убивают животное – для его родного мира в таком поступке не было ничего особенного. Бросить Дэвиду вызов значило опозорить себя… но даже и принимать такой вызов от немощного эмигранта было постыдно – слишком уж они были неравны. Увы, он не мог отказаться. Минуту назад он сам признал Дэвида свободным, требуя, чтобы кен Гержет не вмешивался в конфликт, и ещё раньше, сглупив, объявил, что Дэвид его оскорбил… Между тем раб не может оскорбить свободного, смерд никакими словами не может задеть чести дворянина. Произнеся слово «оскорбление», Кантор как бы признал, что они равны, хотя бы формально… называть Дэвида рабом он больше не мог, не именуя тем самым «рабом» и себя. Признавать это ничтожество таким же свободным, как он сам, хеллаэнцу было противно, но Кантор, оценив ситуацию, сообразил, что на данный момент это будет меньшим из зол. Иначе его и вправду превратят в клоуна.

Кривая улыбка исказила его губы, когда он нагнулся и поднял перчатку. Сегодня (как ему казалось) все словно сговорились против него, но ничего, он умеет держать удар…

– Ладно, – продолжая улыбаться, сказал кен Рейз. – Давайте устроим шоу. Я согласен. Кто твои секунданты, сэр Сморчок?

– Эдвин?…

Тот покачал головой.

– Лучше я буду судьей. Рейз, надеюсь, ты не против?

– Ну что ты, Гержет!.. – весело откликнулся Кантор. – Против тебя в качестве судьи я ничего не имею.

– Лейкарн?…

В ответ на вопросительный взгляд Дэвида Лейкарн кен Эрбрит пожал плечами, как бы показывая, что не возражает. Небольшое удовольствие – быть секундантом у покойника, но если уж он вообще влез в это дело…

– Нужен ещё один, – сказал кто-то.

Дэвид взглянул на Скеггеля и подумал: «Нет, он не подходит…» От секунданта требовались наблюдательность, ум и расчет, а не ярость и сила. Перевел взгляд дальше. Джейгали подходил ещё меньше – с местными порядками он знаком куда хуже, чем Дэвид, и в роли секунданта принес бы больше вреда, чем пользы.

– Давай я, – предложила Вилья. Дэвид покачал головой. Хотя, согласно местным порядкам, женщина могла не только быть секундантом, но даже сама драться на дуэли, вмешивать в это дело ни Вилью, ни любую другую девушку Дэвид не хотел категорически. Мужской шовинизм, что и говорить, но так уж он был воспитан…

Он вновь повернулся к Кантору и сказал:

– Второго секунданта выберу позже, – мысленно надеясь, что это не противоречит правилам и что Брэйд согласится на эту роль.

Насчет первого он не ошибся… как, впрочем (выяснилось чуть позже), и насчет второго.

– Твое дело, – пожал плечами Кантор. – Когда определишься, присылай их… Вечером мы с друзьями ужинаем в «Эдеме»… присылай их туда часам к семи… если я ещё не поем, пусть подождут у дверей… Да, с моей стороны будут… ну пусть будут Аллек и Таггар. Возражений нет? Вот и прекрасно… А ты, оказывается, умный сморчок. Выиграл ещё пару дней жизни. Молодец. Хотя бы завещание успеешь составить… Живи, наслаждайся.

С этими словами, смеясь, Кантор со своими друзьями направился к ближайшим воротам.

Глядя вслед веселой компании, Дэвид ощутил, что его бьет дрожь. Не от страха – от ненависти и омерзения к этим самодовольным ублюдкам, возомнившим, будто им все позволено…

Идэль обняла его, шепча что-то ласковое, и тугой комок в груди стал потихоньку рассасываться; напряжение, сковавшее мышцы, проходило… Он оглянулся по сторонам – во время «дружеского» диалога с Кантором было чувство, что кто-то смотрит ему в затылок… Немногочисленные студенты, оказавшиеся в эту минуту поблизости, с интересом поглядывали в сторону небольшой группы, перегородившей центральную аллею, но почему-то Дэвид был уверен, что тяжелый, спокойный взгляд принадлежит не им… И только заметив смутную тень в окне третьего этажа, он наконец понял, кто смотрел и почему состав «спасательной команды» был именно таким, а не другим.

– Извините, что сорвал вам урок, – смущенно сказал он.

– Ничего страшного, – улыбнулся Эдвин. – Все равно я не был готов к зачету по сдвоенным семисоставным монограммам.

10

Брэйд догнал их у входа в гостиницу – неизвестно, кто успел оповестить его о случившемся, но во всяком случае – не Дэвид: землянин просто не успел это сделать (хотя и собирался). Слухи распространялись с необыкновенной скоростью.

– Куда поедешь? – поинтересовался Брэйд.

– Ты о чем?

– Ну… ты ведь не собираешься драться на этой дуэли? Считаешь, я должен сбежать?

– Хм… – Брэйд почесал затылок. – Если ты склонен к суициду, то нет.

Брэйд был прав со всех сторон, но… Дэвид посмотрел на Идэль. В груди снова поднялось бешенство. Какая-то мразь выгоняла его из города. Пыталась разлучить с ней.

Молча он открыл дверь в свою комнаты. Лейкарн сел в кресло, Дэвид и Идэль – на край кровати, Брэйд устроился на полу. Остальные члены «группы поддержки» покинули их ещё на улице.

Судя по лицу кен Эрбрита, он думал примерно так же, как Брэйд. Согласившись на дуэль, Кантор дал Дэвиду прекрасную возможность сбежать, и только полный идиот этой возможностью не воспользовался бы.

– Эге… – потянул Дэвид. – Да я смотрю, вы меня уже похоронили. Ну спасибо…

– Дэвид, это не смешно… – поморщившись, сказал Брэйд.

– А кто смеется?

Идэль посмотрела на своего любовника и произнесла:

– Он прав. Тебе лучше уехать. Со мной ничего не случится, не беспокойся.

– Ты хочешь, чтобы я уехал? – не отпуская ее взгляда, спросил Дэвид.

– Ты знаешь, что не хочу. Но это единственный выход… ты сам должен это понимать.

– Нет, не понимаю. Не понимаю и не хочу понимать, почему я должен бросать учебу, на которую потратил все свои деньги, и почему должен расставаться с девушкой, которую люблю.

– Да потому что иначе тебя убьют, – сказал Брэйд таким тоном, как будто разговаривал с ребенком или слабоумным.

– Значит, дело во мне? – не обращая внимая на реплику хеллаэнца и не отпуская глаз Дэвида, спросила Идэль. – Что ж… Мне жаль, что приходится это говорить, но я не люблю тебя, Дэвид. Ты хороший человек, мне приятно быть с тобой, но… это не любовь. Да и не может быть у нас никакой любви… ты не понимаешь, и я не хочу сейчас объяснять, почему так – просто прими то, что я говорю, как факт. Помнишь, я рассказывала тебе про пажа?… Мне было жалко его, потому что пороли его из-за меня, жалко сейчас и тебя. Не надо геройствовать из-за своих фантазий, в них ничего нет, кроме того, что ты сам захотел увидеть. Уезжай. Я – не твоя единственная, ты ошибся.

Она покачала головой и, поднявшись, направилась к дверям. Перед тем как выйти из комнаты, остановилась.

– Впрочем, если хочешь, оставайся, конечно. Кантор устроит настоящее представление, и на этот раз тебя никто не спасет – ни Лайла, ни Дильбрег, ни Эдвин. Студенты повеселятся – они любят такие зрелища… но я… мне будет неприятно смотреть на это, Дэвид. Не хочу видеть, как тебя разделывают на части. Прошу тебя, уезжай.

С этими словами она вышла из комнаты.

Некоторое время было тихо. Дэвид пытался справиться со своими эмоциями. Лейкарн и Брэйд делали вид, что их тут нет.

Первым не выдержал, конечно, Брэйд.

– Вот так вот, – вальяжным тоном произнес он. – Все они… – Под взглядом Дэвида хеллаэнец подавился окончанием фразы.

– Теперь я точно никуда не уеду.

– Не сходи с ума. Найдешь себе ещё десять таких же…

– Заткнись и тащи сюда терминал.

– Зачем? – удивился Брэйд.

– Заглянем в ИИП. Хочу ещё раз перечитать «Дуэльный кодекс».

– Дэвид…

– Если ты не заткнешься, я возьму другого секунданта. Понял?

Брэйд отвернулся. Глубоко вздохнул.

– Не нужно никуда ходить, – подал голос Лейкарн. По мановению его руки в воздухе образовался полупрозрачный фантом зеркала.

– Всегда носишь с собой?… – мимоходом поинтересовался Дэвид, подсаживаясь поближе к зеркалу. Сейчас он был готов говорить о чем угодно – лишь бы не думать о Идэль. Душа как будто истекала кровью… и, чтобы жить дальше, следовало превратить свое сердце в кусок льда.

– Нет, – ответил Лейкарн. – Есть способы входить в ИИП, не используя материальные носители…

– Создавать каждый раз системное заклинание, которое будет принимать сигнал?

– Нет-нет. Оно слишком сложное, и потребуется немало времени, чтобы его воспроизвести… Все проще. Данная услуга появилась сравнительно недавно, суть ее в том, что ты посылаешь кодированный импульс, на один из подуровней мирового метамагического поля… установленная там система отыскивает тебя и организует для твоих нужд заклятье-терминал, а уже потом, с его помощью, ты выходишь в ИИП… Позволь… – Он перехватил у Дэвида информационный щуп. – Я просто знаю, где искать «Кодекс», так мы сэкономим время…

Но сколько время ни экономь, когда оно нужно, его всегда не хватает. Дэвиду показалось, что они сели за терминал ИИП пять, максимум десять минут назад – и вот уже Лейкарн говорит:

– Ого!.. Почти пять. Пора бы определяться с условиями.

Дэвид встал и прошелся по комнате. Никаких озарений у него не появилось, и «Кодекс» – а также комментарии к нему и описания различных прецедентов – по большому счету ничего нового не дали.

– Конечное слово в выборе времени, оружия и места остается за Кантором, – сказал Лейкарн. – Поскольку ты его вызвал… но что-то все-таки можно попробовать выторговать.

– Со временем ясно только одно: откладывать поединок Кантор не станет, – заявил Брэйд.

– Отчего же и не подождать?… – возразил Лейкарн. – Если молено выбрать час, когда вселенские ритмы будут совпадать с его стихиями…

– Вряд ли он станет с этим заморачиваться. Не такое уж сильное преимущество.

– Не скажи…

Дэвид, круживший по комнате, остановился.

– Какие стихии у Кантора? Брэйд прищурился:

– Что, появилась какая-нибудь гениальная идея?

– Пока нет. Так какие?… Я видел в действии Кровь и Тьму.

– Воздух.

– Ах, да… – Дэвид вспомнил кулак великана, едва не расплющивший его об пол.

– Вода, – подумав, вспомнил Лейкарн. – Может, есть ещё какие-то, но про них мне неизвестно…

– Если он не будет заморачиваться со временем, то со временем стоит заморочиться нам, – сказал Дэвид. – Жаль, Меланты нет… Если кто из моих знакомых действительно хорошо разбирается в астрологии, так это она…

– Обойдемся, – бросил Лейкарн, совершая с информационным щупом какие-то манипуляции. – У меня тут есть пара программок для быстрых расчетов… Только уж вряд ли нам повезет настолько, что в ближайшие два-три дня отыщется час, когда все Канторовы стихии будут ослаблены, а все твои – усилены. Так что придется выбирать. Что для тебя важнее – ослабить его или усилить себя?…

– Ослабить, – не раздумывая, ответил Дэвид. На краю сознания забрезжила одна пока ещё слабенькая, едва оформленная мысль…

– Ну давай посмотрим, что у нас есть…

Спустя ещё час у них было полтора десятка дат, когда следовало проводить поединок, если Дэвид хотел получить хоть какое-то преимущество.

– Можно искать и дальше, – заметил Брэйд. – Но времени уже почти нет, давайте определяться наконец… Какие у нас приоритеты?

– Воздух и Кровь, – сказал Дэвид. – Значит, вот это время… и вот это… – Он показал на экран. – А вот это было бы совсем хорошо, но не подходит: начало дня, у всех занятия…

– Воздух? – недоверчиво уточнил Брэйд. – Но он есть и у тебя. Ты не только Кантора ослабишь, но и себя тоже… Может, лучше вот это время? А?… Смотри как хорошо: Тьма, Кровь и Вода – в минусе, а Свет и Воздух – наоборот, в плюсе.

– Нет, – отрезал Дэвид. – Время – то, которое выбрал я.

– А как ты вообще собираешься действовать?

– Об этом – потом. Теперь насчет магических побрякушек… – Он вопросительно посмотрел на Лейкарна, и тот, пожав плечами, сказал:

– Кантор, скорее всего, будет настаивать на «классическом» варианте.

– Да?… Только что мы пролистали их с полсотни, и они, признаться, превратились в моей голове в один большой салат.

– Самая традиционные и наиболее распространенные стартовые условия – когда сражающиеся могут взять с собой в круг два артефакта: один, как правило, служит для защиты, второй – для нападения, но это уже личный выбор каждого… Запрещены Предметы Силы… у дворянина средней руки их обычно и нет, но известны прецеденты, и эта ситуация оговорена… Затем запрещено использовать артефакты, предназначенные для вызова или содержащие в себе каких-либо существ… простейший пример – кольцо с камнем, в котором заточен демон… Ещё – если дуэль предполагается проводить в нашем мире – запрещено использовать предметы, могущие негативно повлиять на окружающую местность… естественно, речь идет о масштабном воздействии, вроде создания вулкана… думаю ни у тебя, ни у Кантора на подобное пороху не хватит… по крайней мере, так вот, с ходу… прочие запреты в том же духе. В остальном молено убивать противника любыми способами.

– А оружие?

– Если оно немагическое, можешь притащить хоть целый арсенал. На твой выбор.

На секунду у Дэвида возникло искушение перенести дуэль на ближайшую технологическую планету, предварительно позаимствовав на какой-нибудь военной базе крупнокалиберный пулемет. А ещё лучше – танк. Увы, он не умел обращаться ни с пулеметом, ни с танком. Да и вряд ли Кантор согласился проводить дуэль в другом мире.

– Так что? – поторопил его Лейкарн. – Можно настоять на том, чтобы вовсе не использовать артефактов… хотя не знаю, что тебе это даст… или провести дистанционный поединок, когда противники не видят друг друга… ты ведь учился у Дильбрега прикладной ритуалистике… правда, Кантор, как и все – или почти все – представители древних семей, наверняка изучал обрядовую магию, но…

– Нет, – перебил Лейкарна Дэвид. – Пусть будет «традиционный» вариант. Он меня вполне устраивает.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Ну что, значит, так тому и быть. – Лейкарн вздохнул. Повернулся к Брэйду. – Давай-ка теперь определимся с тем, как вести переговоры. Я уже участвовал в таких делах. Ты?…

Брэйд помотал головой.

– Нет. Не доводилось.

– Тогда постарайся запомнить то, что я сейчас скажу. Переговоры между секундантами – это искусство, они чем-то похожи на игру в карты. Ни в коем случае нельзя выкладывать сразу на стол все, что у тебя есть на руках, нужно знать, когда блефовать, а когда поддаться. Наша цель – время; ты прав, вряд ли секунданты Кантора, как мы, рылись в астрологических таблицах, но палки нам в колеса они наверняка попытаются вставить. Кантор – в этом я уверен на девяносто процентов – захочет традиционной дуэли… я не понимаю, почему Дэвид хочет того же, для него это чистое самоубийство, по это его выбор, и, я надеюсь, у нею есть причины поступать так, а не иначе… Но именно поэтому поначалу нам никак нельзя показывать, что мы хотим, чтобы все происходило по «классической» схеме. Сделаем это предметом торга. Мы с кислыми физиономиями соглашаемся на традиционную дуэль, а вы, дорогие Аллек и Таггар, принимаете наше время… Я внятно объясняю?

– Вполне, – кивнул Брэйд, без споров соглашаясь играть при Лейкарне вторую скрипку.

– Кстати, – обратился Дэвид к кен Эрбриту. – А магические предметы… допустимые в поединке… кто их проверяет? Судья?

– И секунданты тоже. Непосредственно перед началом боя.

– Но заранее не оговаривается, что это будут за вещи?

– Обычно – нет, но если хочешь, мы можем поторговаться и за это…

– Нет. Хочу как раз обратного.

– Хочешь, чтобы Кантор не знал, что ты будешь использовать?

Дэвид кивнул.

– Это очень важно?

– Да, – ещё один кивок. – Важно.

* * *

Все прошло так, как и планировал Лейкарн. Торг надолго не затянулся. Брэйда и кен Эрбрита пригласили к столу, но ни выпить, ни поесть не предложили – да они, впрочем, далее появись такое предложение, все равно бы его не приняли. Сразу после переговоров они отправились к Эдвину, чтобы сообщить об итогах; так же поступили Аллек и Таггар.

Дуэль была назначена через два дня, на одиннадцать часов вечера. Учитывая общую загруженность учебой, поединки в вечерние или ночные часы стали уже почти традиционны для драчливых сынков хеллаэнских аристократов. Кантор с сожалением обронил, что шоу-де устроить не получится: в полдвенадцатого он должен быть на уроке у мастера Тьмы и опаздывать на занятие не собирается. Болтливые языки быстро разнесли его слова по Академии.

Поединок должен был состояться в соседнем лесу, на большой поляне; окрестные деревья, исковерканные и полусожженные, хранили память о многочисленных схватках, происходивших здесь ранее; дриады и прочие лесные духи избегали посещать это место.

В назначенный срок явилось немало народу. Естественно – никого лишнего: из эмигрантов – только Дэвид, детей горожан и гостей-иномирян (вроде Скеггеля или Идэль) молено пересчитать по пальцам. Все остальные имели приставку «кен» перед своими вторыми, родовыми именами.

Среди массы сплетен и слухов до Дэвида в минувшие два дня дошла история – по всей видимости, правдивая, – объяснявшая причину дурного настроения кен Рейза. На самом деле эти причины Дэвида не особенно-то волновали, поскольку результат все равно оставался таким, каким был, но эта история, пересказанная Брэйдом, вызвала у него хотя бы некоторое чувство морального удовлетворения.

Буквально на днях Кантор расстался со своей новой подружкой, Амельдой кен Эсель (да-да, дальней родственницей Киррана, принадлежащей к одной из младших ветвей обширного дома кен Эселей). Их любовь была скоротечной, а финал – вдвойне неприятен для Кантора. Во-первых, его бросили; во-вторых, вскоре после разлуки Амельда сообщила своим подружкам, что лучше вызовет – или, если не удастся, купит в магазине – инкуба, чем станет и дальше одарять своим вниманием чурбана, который ничего в постели не умеет – да и не хочет учиться. Подружки оказались, как всегда, более чем оперативны: уже на следующий день о словах Амельды знала половина учащихся, включая и самого Кантора. Кен Рейз, конечно, не подал виду, что это его волнует, однако не прошло и нескольких часов, как он повстречался со счастливой, идущей в обнимку с Дэвидом, кильбренийкой – и вот тут в голове у хеллаэнца что-то переклинило. Для его самолюбия было оскорбительно уже то, что эти девушки вообще бросили его первыми, не дожидаясь, пока сей шаг сделает он. И что же? Одна, расставшись с ним, заводит разговор об инкубах, другая – спит с каким-то смердом, который и колдовать толком не умеет. Счастливая улыбка Идэль (быстро погаснувшая при приближении Кантора) была для кен Рейза как плевок в душу. Она предпочла эту Бездарную обезьяну – ЕМУ?

«…Чем бы все ни кончилось, – посмеиваясь, сообщил Брэйд, закончив рассказ, – своей „бандой“ ему больше никогда не командовать. Его выставили круглым дураком, а ты с этой дуэлью – даже если он победит – унизишь его так, что ему уже не отмыться…» Дэвид согласился с ним, испытывая благодарность уже оттого, что Брэйд произнес слово «если», когда говорил о результатах… Брэйд не верил в его победу, да и он сам, признаться, не слишком-то в нее верил… хотя и считал, что крохотный шанс у него все-таки есть. По крайней мере, Дэвид надеялся на это.

Судья, потративший целый час на скрупулезное изучение артефактов, позволил наконец секундантам забрать их. Лейкарн протянул Дэвиду меч Гьёрта, Брэйд – повесил на шею амулет. Аллек и Таггар вооружили Кантора.

Поединщики вошли в круг, обозначенный на земле белой фосфоресцирующей линией. Круг был подготовлен заранее, но сейчас Эдвин наложил несколько дополнительных заклинаний, ограждающих дуэлянтов от внешнего мира. Если поединок затянется, отбитые и срикошетившие заклятья барьер в конце концов, конечно, проломят – если не Дэвид, то уж Кантор, с его врожденным Даром, на это вполне способен. В этом случае секунданты и судья, по мере сил, будут обязаны блокировать разлетающиеся по сторонам боевые заклятья или хотя бы сводить их разрушительные последствия на нет – тушить загоревшиеся деревья, останавливать бури и ураганы, растапливать острые, как нолей, сосульки и вообще следить за порядком.

– Начинайте! – громко провозгласил Эдвин.

Дэвид немедленно бросился влево и вперед. Кантор, посмеиваясь, шагнул вправо, возводя перед собой воздушный барьер… Дэвид в это же время, не переставая двигаться, накладывал на себя первое из своих защитных заклятий, короткое и простое.

Стратегия, которую планировал «чужак», стала ясна Кантору в тот момент, когда он увидел меч. Самому Дэвиду очень бы хотелось иметь в рукавах и другие козыри, но увы – клинок Гьёрта и в самом деле был его единственным, почти призрачным шансом. Однако чтобы достать Кантора, сначала требовалось к нему подобраться: шутка, которую Дэвид выкинул с Мерклоном кен Хезгом, метнув в него меч, тут бы не прокатила – Кантор не собирался поворачиваться к противнику спиной и отклонил бы левитирующее заклятье ещё прежде, чем оно преодолело бы половину пути. Так же легко он отклонил бы и любой летящий в него предмет. Даже крупнокалиберный пулемет был бы бесполезен: воздушная стена кен Хезга останавливала любые тела… но, с другой стороны, все заклятья, мешающие Дэвиду подобраться к нему поближе, он мог основывать только на Воздухе – Кровь и Вода тут мало подходили, а Тьма – и подавно. Стихии не равны между собой, у каждой есть свои области и способы воздействий. Лучше всего влияет на твердые тела Земля, с ней могут сравниться только Дерево и Металл, хотя сферы их действия в низкочастотном диапазоне несравненно более узки: Земля может влиять на все твердые тела, Дерево – только на растения, Металл, как нетрудно догадаться – только на металл. В этом же «плотном» диапазоне действует и Кровь, но Кантору, чтобы использовать эту стихию и, так сказать, добраться до крови Дэвида, сначала было необходимо проломить окружающие его защитные сферы.

Кантор мог бы ударить Кровавым Молотом – как тогда, в вестибюле, но он видел, что сейчас Дэвид защищен значительно лучше; КПД Молота, если бить им по защите, а не по живому телу, становился крайне низким, и одной грубой силы могло не хватить. Поэтому Кантор начал атаку с Когтей Тьмы: Тьма, как и Свет, была слишком «высокочастотной» стихией и потому плохо влияла на плотные физические объекты; но вот для того, чтобы вскрыть чужое защитное поле (любого типа) или повредить гэемон, подходила идеально, занимая, наряду со Смертью, в данной сфере влияния почетное первое место.

Дэвид ждал чего-нибудь в этом роде. Когда правая рука Кантора сделала резкое движение – такое знакомое, ещё по достопамятному походу через Пустоши и уроку Дильбрега, – он наложил на себя заклятье, составленное па базе Огня и Жизни, – заклятье, увеличивавшее его скорость в несколько раз – и прыгнул вверх… для этих чар идеально подошел бы Воздух – но Воздух нынче был слаб. Впрочем, Огонь и Жизнь сработали не хуже, хотя результат и был достигнут несколько иным путем, чем в случае использования Воздуха.

Дэвид столкнулся с Когтями на середине своего полупрыжка-полуполета; уклониться он не мог, защититься при помощи магии – не успевал… да и не стал, прекрасно осознавая тщету такой попытки, В заклятии Кантора содержалось столько силы, что потребовалось бы двадцать Дэвидов, чтобы его остановить.

Вместо этого он ударил мечом по летящим к нему зигзагообразным черным нитям, видимым даже и в материальном мире.