Текст книги "Спартак"

18. Дело техники.

Как устраиваются заговоры я, честно говоря, представляю себе слабо – опыта не было, да и особой необходимости тоже. Посему о конспирации в школе Батиата, о, так сказать, технической стороне дела, могу лишь порассуждать. Да и то весьма абстрактно.

Прежде всего, откуда знать историкам римским всякие любопытные подробности? Сколько человек в заговорщиках состояло, что своим товарищам Спартак говорил? Едва ли спартаковцы такими деталями с римлянами делились. Плутарх поясняет: был донос. Допустим. Допустим и добавим: был донос и наверняка следствие. Побег из гладиаторской школы – ЧП немалого масштаба, значит, комиссию из местной администрации, то есть префекта и его чиновников, создавали, обыски проводили, допросы, «очняки» устраивали. Кое-что и всплыло. Кое-что, но наверняка, как мы увидим, не все.

Попробуем и мы по следам пройтись. Жаль только, что следы давно остыли. Нас бы туда, в Капую, в горячее лето 74 года до Р.Х.!

Итак…

Прежде всего – цель. С этим понятно – побег. Зная же то, что случилось после, добавить можно: побег и последующая борьба с Римом. В этом можно не сомневаться, иначе гладиаторы, свободу получив, быстро бы разбежались по всей прекрасной Италии и уж точно не стали бы создавать многотысячную армию. Значит цель – побег и вооруженная борьба. А вот ЗА ЧТО именно, говорить пока рано.

Кто заговором руководил, мы тоже знаем – Крикс, Эномай и Спартак, рядом с ними – Ганник и Каст. Пять человек, пять будущих командиров повстанческой армии, так сказать, директория. А вот с количеством заговорщиков разобраться куда сложнее.

Плутарх:

«Двести человек из них сговорились бежать».

Поверим? Прежде всего, откуда цифра? Скорее всего, из доноса или из материалов следствия. И тут начинают одолевать меня первые сомнения. В доносах такие цифры обычно преувеличивают. Это понятно – доносчик, стукач грязный, выслужиться хочет, посему охотно к былям небылицы прилагает. Да и у страха глаза велики. А вот следствие цифры может СПРЯТАТЬ. Тоже понятно почему – дабы шуму было поменьше. Дал Батиат городскому префекту и его присным на лапу, те и спустили дело на тормозах. Но и наоборот бывает. Представьте себе: Капуя, паника, гладиаторы ополчение городское вдребезги разбили. Кто крайний? Ясное дело, Лентул Батиат! И начинают его школу ТРЯСТИ. Гладиаторов огнем пытают, и обслугу пытают, и даже девочек-«волчиц». Вот и оговаривают себя от боли и страха.

Я же считаю, что двести человек для такого заговора все же многовато. В любой тюрьме стукачи имеются, причем в достаточном количестве. И в гладиаторской тюрьме-школе таковые были. Неужели Спартаку с Криксом посчастливилось две сотни завербовать, прежде чем на доносчика нарваться? Не верится что-то.

А дело могло быть так. Двести человек – это те, кто в заварухе участвовал. Ведь какое самое лучшее прикрытие массового побега? Конечно, же тюремный бунт. Кликнули клич, отперли двери камер: вываливай, братва, настало времечко! Кто не такой смелый и не отчаянный, тот в уголок забился, а сорви-головам кровь в печень ударила. Уговоры слушать – это одно, а когда камеры открыты, когда вертухай с перерезанным горлом в коридоре валяется… Вот и бросился народец – волюшки хлебнуть. А заговорщикам это и требуется. Пока толпа стражников ловит и на части рвет, можно под шумок уйти.

И ведь ушли! А вот остальным, кто вовремя не сообразил, туго пришлось. Самих же заговорщиков было много меньше. Сколько именно?

Аппиан:

«Этот Спартак уговорил около 70 человек из числа своих товарищей-гладиаторов…»

Может, так оно и было. Заговорщиков семь десятков, они и устроили бунт. Остальные же – это спартаковская «массовка», дабы бежать сподручнее было.

А сколько заговор существовал? Думаю, не очень долго. Конечно, «директория» могла шушукаться между собою несколько лет, но вот когда число завербованных перевалило за десяток, а то и за два, действовать следовало БЫСТРО. Выдадут! И действительно выдали. Так что скорее всего заговор имел два этапа:

– Маленькая группа строит планы, нащупывает связи с «волей», с другими гладиаторскими школами, присматривается к товарищам на предмет вербовки.

– Начинается вербовка, заговор разрастается – но с каждым днем растет и опасность. Так что дней этих должно было быть не так и много. Месяц? Два? Едва ли больше.

А теперь прикинем, о чем «директория» шушукаться могла. Прежде всего – связи с «волей». Трудно, но вполне осуществимо. Вспомним, что Крикс мог быть из этих мест, да и Эномай где-то в Южной Италии разбойничал. Значит, оба имели все шансы связаться со «своими». Для Эномая «свои» это, конечно, дружки из зеленого леса, для Крикса – уцелевшие однополчане, родичи, друзья. А эти родичи и друзья наверняка перекинули мостик к тому, что очень условно можно назвать «подпольем» – с теми из местных, что не смирились с владычеством Рима.

То, что такое подполье существовало, мы скоро убедимся.

А другие гладиаторские школы? Помните, как у Джованьоли Спартак мечтал чуть ли не десять тысяч гладиаторов поднять? Почему бы и нет? Гладиаторов то и дело увозят из Капуи в иные города – на арене резаться. Школа Батиата одной из лучших считалась, значит на гладиаторов спрос постоянный был. А перед резней на арене вполне можно встретить старого дружка, с которым в одной армии воевали или вместе разбойничали. Парой слов перекинулись, тот кивнул… Тебя зарезали, но дружок уцелел, зубами скрипнул – и поклялся, что сделает все, как надо. Вернулся он в свою школу, к примеру, в городе Пренесте, кое с кем из самых надежных переговорил – и вот вам еще одна «директория».

А как связывались? Как «малявы» из-за решеток перекидывали? Это как раз просто. В школе гладиаторской немало народа с «воли» бывает – те же пирушки перед боем, те же «волчицы». Под видом болельщика-поклонника в школу кто угодно мог заглянуть. А если рисковать не хотелось, то можно к «волчицам» за помощью обратиться. Постоянное место службы «волчиц» – лупанарий, «волчатник», то есть. Там у клиентов точно паспорта не требуют. Так что достаточно найти смелую девочку-связную, деньжат ей подкинуть…

Если же друзья на «воле» есть, ежели связь с ними устойчивая, можно через них курьеров куда угодно направлять. В римскую гладиаторскую школу, к примеру. Там ведь тоже пирушки случаются. Так что Джованьоли, когда о заговоре писал, мало что преувеличил. Разве что контакты Спартака с римской верхушкой выдумал. И не потому, что, скажем, тот же Юлий Цезарь (помните в романе?) с гладиаторским курьером говорить бы побрезговал и тут же в преторию его сдал. Может, и сдал бы, но мог и выслушать. Да только Криксу и Спартаку пока что козырять на таких переговорах было нечем. Вот когда повстанческая армия появилась и стала легионы бить! А если какой-нибудь политический отморозок вроде Катилины в услугах гладиаторов-головорезов нужду имел, то побег бы не понадобился – ему проще было нанять сотню-другую «галлов» и «фракийцев» на вполне законных основаниях. Он так и сделал через несколько лет, причем, как мы еще увидим, без всякого шума. Так что, думаю, никто в Риме заговор не поддерживал и о заговоре не знал. И курьеры гладиаторские в двери римских политиков не стучались.

А вот что могло быть, так это вербовка в самой школе. Вспомним, что Плутарх сообщает:

«Двести человек из них сговорились бежать, но так как о заговоре был сделан донос – о чем они заблаговременно узнали, – то 78 гладиаторов, предупредив его, вырвались на волю…»

ЗАБЛАГОВРЕМЕННО узнали!

Значит, был доносчик, но был и тот, кто предупредил. Причем предупредил заблаговременно, а это, между прочим, весьма сложно. Система безопасности в такой школе продумана до мелочей. И вот приводят к Лентулу Батиату (или к тому, кто вместо него на хозяйстве) доносчика. То, что приводят лично, не сомневаюсь, уж больно новости страшные. Что должен сделать Батиат (или кто иной), первые же слова от «стукача» услыхав? Правильно! Раззявить на ширину колчана свою хлеборезку и заорать: «Тревога!!!» А дальше все по штатному расписанию: караульные оружие хватают, дежурная смена к воротам бежит, к дверям тюремным, к оружейной…

Но все-таки предупредили Спартака, причем заблаговременно! Значит помогал заговорщикам кто-то из школьного руководства – тот, кто мог донос попридержать и весточку о провале вовремя перекинуть.

Итак, свой человек в школьном руководстве. Это раз. А два – кто-то из вертухаев, из тех, что ключи от камер на поясе носят. Камеры-то запираются! И на кухне, через которую бежать пришлось, кто-то мог быть.

Если все это верно, то про остальное можно у Джованьоли почитать. Помните? Ночь, хрип зарезанных охранников, кухонные вертела в гладиаторских лапищах, пустые улицы Капуи…

Могло быть так? Могло! Но могло быть все иначе. Иначе – и куда проще. Ведь Джованьоли что придумал? Придумал он, что «свой человек» рядом с Батиатом – это Спартак. Батиат ему верит, в командировки по Италии направляет. Вот Спартак о доносе первым и узнает. Но ведь Спартак – раб, и вся остальная «директория» – рабы! Даже если Спартак не просто боец, а тренер, все равно никакой веры ему нет. Каморку получше выделили, девиц почище приводят, но чтобы тайнами делиться! Вербовать же кого-то из школьного штата – риск чудовищный. Что могли Спартак с Криксом вертухаю предложить? Горсть денариев? Так ведь за помощь в таком деле можно если не на крест, то в каменоломню точно угодить. Но вертухай еще ладно, а как человека в руководстве школы перевербовать? Что пообещать, чем заплатить?

Внедрили? Нашли Штирлица, скажем, из старых друзей Крикса, что на воле остались? Так ведь непросто это, Батиат кого попало на службу не берет.

Так что, все иначе случиться могло. Не было у заговорщиков своей агентуры – ни на кухне, ни среди вертухаев, ни рядом с Батиатом. И доноса могло не быть. Ведь все это мы придумали, Плутарху поверив, а тот в какой-то книжке римской нашел. Книжка же эта по материалам следствия писалась, а то и просто по слухам. То есть, может и правда, а может, и совсем наоборот. Когда школу Батиата трясти стали, что ланиста в оправдания сказать мог? Да, бежали, случился грех. Но ведь если не я, то бежало бы куда больше, целых две сотни! Но это дело я, господа хорошие, в корне пресек, у меня служба безопасности на высоте…

А если мы Плутарху с Батиатом не поверим? Неопытный я заговорщик, но ежели бы мне и вправду довелось побег из школы Батиата планировать…

19. «На рывок».

А теперь, дорогой читатель, вновь представьте себе, что вы Спартак. Вы в школе Лентула Батиата. Лето, мухи жужжат, возле ворот стража скучает. А у гладиаторов – тренировка уже не первый час. Перерыв, у всех языки на плечах, никто друг на друга не смотрит, потому как устали. А вам того и нужно. Отозвали вы в сторонку Крикса с Ганником, а Каста дозорным поставили. Эномай же давно рядом с вами, вы ему вроде бы как премудрости фехтовальные втолковываете.

Шепчетесь.

О чем? Да о том, что дело худо – видел Ганник, как некий «галл», всего пару дней вами в заговор принятый, с вертухаем шушукался. И рожа у него была в тот миг ну самая-самая! А может, и не случилось ничего такого. Просто рассудили вы: пора! Народу немало завербовано, значит, ежели не выдали, то выдадут всенепременно. И лето проходит, а осенью, в дождь, в лесу совсем кисло. Значит? Значит, бежать надо. Сегодня. Сейчас! Как говорится, вчера было рано, завтра поздно будет…

С вами соглашаются – в принципе. Да только как? И прежде всего – когда? Днем или ночью?

А теперь вновь Джованьоли вспомним. У него побег ночью состоялся, видать, для пущей романтики. Тьма, глухие шаги караульных, отблеск светильника на кинжале… Но если вы и вправду Спартак, то вы должны сразу решить – днем. Днем и только днем!

Поясню.

Ночной побег хорош, если бежишь в одиночку или группой малой. Растворился в темноте – и ищи ветра в поле! Но вам нужен не просто побег, вам нужен БУНТ. Ведь незаметно несколько десятков человек из школы-тюрьмы не выведешь, прорываться придется. А для этого людей требуется прежде всего вместе СОБРАТЬ.

Я вам, дорогой читатель, не зря про камеры все время напоминал. Для того эти одиночки и придуманы были, чтобы народ разъединить. Даже если вертухай с ключами подкуплен, все равно трудно. Ведь это сколько времени требуется, чтобы все камеры отворить! А вертухай-то не один, сменщик с ним, и начальник караула время от времени в коридор заглядывает. Днем же все проще. Вот сейчас гладиаторы в зале тренируются. И в соседнем зале тоже, и еще в одном. Стражи, конечно, полно, но ежели толпой навалиться… Такое, дорогой читатель, побегом «на рывок» называется.

Это раз.

Во-вторых ночью охрана особо бдит. Почему – тоже понятно. Причем бдит не только охрана школы, но и городская стража – и ворота, что из города прямиком к свободе ведут, заперты. В соседних Помпеях стен городских нет, разрушили их, но в Капуе есть. Значит либо ворота ломать, либо акробатикой заниматься, через стены перелазить. А времени на это мало останется, стража по пятам бежать будет, в городе тревогу объявят, перепуганные обыватели за оружие схватятся.

Это два.

А если вы, читатель, заговорщик опытный, с воображением, то ко всему этому еще одну мысль приплюсуете. Вырваться из города мало, надо еще и уйти подальше. Ночью уходить вроде бы лучше, но за ночью утро настает. Сейчас лето, ночи короткие, значит, через несколько часов, когда как раз в Капуе ополчение соберут и по соседним городишкам клич кликнут, вы на виду окажетесь, под ярким солнышком. А если днем из города вырваться, то все наоборот будет. Пока ополчение сбежится, пока оружие раздадут и разберут, ночь настанет. Значит, несколько часов форы у вас есть.

Это три.

И последнее. Как именно бежать, вы заранее продумали. Вспомним еще раз: школьные помещения квадратом вокруг двора идут, забора нет, но ворота охраняются, стража на месте, а окна наружу скорее всего решетками забраны. Один путь – через кухню, там отдельный вход, через который продукты в школу приносят. Однако ночью кухня не работает, двери заперты, днем же совсем наоборот. Вон, прямо сейчас поварята через дверь открытую дымящийся котел выносят.

Ваши выводы, Спартак?

Спартак выводы сделал. Бежали днем. И в этом я почти уверен.

Плутарх:

«Случайно встретив по дороге несколько телег, везущих в другой город оружие для гладиаторов, они захватили его и вооружились».

Едва ли телеги с оружием по ночам ездили. То-то подарок разбойничкам! Так что днем все это было, не иначе. Между прочим, телеги эти могли последним аргументом стать. Оружие требуется? Требуется – и много. Где взять? На тренировках у гладиаторов мечи учебные, деревянные. А если и боевые выдают, то совсем немного.

Оружие есть в школе – гладиаторское. Но оружейную охраняют на совесть, дверь прочная, а времени, чтобы с ней возиться, не будет.

Оружие есть у стражников, но за каждый меч, каждое копье придется кровью платить. И с временем опять-таки декохт.

Оружие есть в городе, у городской стражи, но с ним та же история.

А вот именно сегодня вы узнали, что в соседний город, скажем в те же Помпеи, должны в тамошнюю школу оружие доставить. Сам Батиат и обмолвился. Мол, зашевелились конкуренты, в Риме, в лучшей мастерской, что у ворот Тибуртинских, мечи «галльские» заказали! Несколько телег с оружием – это не так и мало, дорогу же, по которой повезут, вычислить просто. Если же трудно, друг Эномай подскажет, он места здешние знает. Так что телеги эти могли перехватить не так и случайно.

…А может, и вовсе не случайно. Раб-писарь, что в помпейской школе лямку тянет, заранее «маляву» перебросил с очередной «волчицей».

Итак, решено! Бежим – днем и сейчас. А для начала заварим-ка бучу!

Постойте, постойте, а как же донос? Ведь пишет Плутарх! Нельзя же так просто почтенного грека игнорировать!

Право, не знаю. Вот прочитал я в одной весьма серьезной книге, что донос прямо в Сенат поступил, в город Рим. Там испугались, курьера в Капую отправили, но заговорщики начеку оказались, курьера того опередили – на аэроплане, видать. И Джованьоли о том же пишет. Только у него Спартака сам Цезарь предупредил. Уважаю я романиста итальянского, но такое даже комментировать не стану.

Уверен, если бы власти, что в Риме, что в Капуе, предупреждены были, то тем дело бы и кончилось. А в то, что у Спартака была своя контрразведка, да такая, чтобы в Сенате римском или даже при префекте капуанском уши имела, напротив, не верю. Впрочем, желающие могут верить. Могло, конечно, и такое быть, но, как по мне, чисто теоретически. А вот откуда разговоры про донос да про предупреждение пошли, рискну предположить.

Итак, вы Спартак. Все решено, вы встаете, на гладиаторов, что уже готовы вновь за деревянные мечи взяться, смотрите. В зале гладиаторов сотня, из них ВАШИХ – человек двадцать. Не так и мало, но вы людей хорошо знаете. Разные они, и не все храбрецы. Когда один на один, соглашаются – опять-таки в принципе, но когда нужно не в принципе, когда требуется здесь и сейчас, когда тень решетки оконной крестом деревянным начинает казаться…

Значит? Значит, надо народ ПОДТОЛКНУТЬ. А как? Да очень просто – надо их убедить, что обратный путь закрыт – напрочь! Что смерть и там, и тут, но при побеге еще есть какой-то шанс, а если струсишь – все. И огонь тебе будет, и железо, и крест деревянный с гвоздями. И покаяния твоего никто слушать не станет, разве что крысы в камере смертников.

Итак? Вы киваете Криксу с Эномаем. И Ганнику киваете. А сами народу: «Станови-и-ись! Стр-р-роиться!»

Вы же тренер, не забыли?

Строится народ, все еще ни о чем не подозревает. А вы минуту-другую ждете, затем руку вверх легионерским приветствием выбрасываете…

Речь, дорогой читатель, я за Спартака сочинять не стану. И так все ясно. Она должна быть короткой, чтобы стражники, у дверей скучающие, не сообразили, и яркой. И очень-очень убедительной. Мол, следует, товарищи и братья, пойти даже на крайний риск ради свободы, и это лучше, чем рисковать своей жизнью на арене для потехи зрителей. Отступать некуда – нас выдали, вот-вот вязать придут. А если повяжут, то для острастки не только заговорщиков казнят, но и остальных не помилуют. Каждого второго – на крест, прочих в рудники свинцовые. Позади, товарищи и братья, смерть. Впереди, товарищи, свобода!

Убедили? Меня и убеждать не надо. А вот гладиаторы… Которые ВАШИ, которых вы сами вербовали, вроде как подрастерялись. Сейчас очнутся, сейчас просыпаться станут, но это «сейчас» затянуться может. Но это ВАШИ. Все же прочие просто одурели, глаза на лоб выкатили, губами белыми шевелят. А стражник, тот, что слева от входа, уже челюсть отвисшую на место прилаживает, у того же, что справа, в глазах долг служебный разгорается…

Подтолкнуть! Еще! Сейчас же! И не словами, слов мало, нужно ДЕЛО, чтобы до всех сразу дошло, пока стражник, тот, что справа, ручищей по эфесу гладиса хлопает…

Нет, дорогой читатель, не хлопает уже. Вы ведь не зря с Криксом и прочими шептались. Сползает стражник на пол, глаза закатив, в шее у него – сапожное шило, а Эномай-разбойничек аккуратно так его придерживает, чтобы панцирь не загремел. Второй же, тот, что слева, еще хрипит. Но недолго ему хрипеть, у Крикса руки железные, да и Ганник рядом.

Два трупа у дверей. Все! Рубикон позади, жребий брошен, и танки Западный Буг пересекли…

А теперь можете командовать. Что именно? Как что? В соседнем зале – «фракийцы» тренируются, в том, что дальше – «самниты» с андабатами. Первая полусотня – с Криксом, вторая – с Эномаем, учебные мечи взять, оружие стражников поделить, душить всех, кто в шлеме и панцире!..

И вот уже блестят глаза, вот уже заорали «Спарта-а-а-ак!», вот уже не надо бояться, потому что поздно, и давят стражу в коридоре, и врываются в соседний зал, и вскипает грозной толпой двор…

Вы, дорогой читатель, наверняка догадались уже. Я ведь ничего не выдумал, я совершенно реальный бунт описал. Только случился он не в далекой Капуе двадцать один век назад, а поближе и не так давно. Год 1917-й, раннее утро 27 февраля, Петроград, казармы лейб-гвардии Волынского полка. Так тогда все и началось…

Почему Спартак мог действовать именно ТАК? А потому, дорогой читатель, что бунтуют везде одинаково. И ничего нового за двадцать один век в этом жутком деле не придумали. Уверен!

А дальше – все понятно. Вы ведь сценарий побега с товарищами своими не один раз проговаривали. Сейчас тревогу объявят, сейчас рожок сигнальный запоет, стража из караульной выскочит. Не страшно! И то, что народ во дворе безоружный – тоже не страшно. Даже то, что вышли не все, две сотни всего, остальные по углам забились – не страшно. Двести человек хватит, у страха глаза велики, сейчас Батиату кажется, что не школа бунтует – Ганнибал в Капую ворвался.

И систему охраны вы изучили. Ведь куда дежурная смена бросится? Первым делом, понятно, к воротам – тем, что со двора на улицу ведут. Вон, уже прибежали, копьями ощетинились, щиты сомкнули! А другие стражники возле оружейной толпятся. Тоже логично – нельзя бунтарей к оружию подпускать. Все же остальные «палача» Батиата телами прикрывают, потому как очень многие сейчас Батиатовым телом заинтересоваться могут.

Ну и прекрасно! Можете для верности проорать: «Даешь Батиата!» – чтобы страшнее было. А Крикс уже толпу в воротам ведет, а Эномай возле оружейной…

Догадались? Увы, обычаи бунта везде одинаковы – чтобы вытащить СВОИХ, требуется закрыться ЧУЖИМИ. Стеной тел закрыться, кучей мяса. Сейчас охранники безоружную толпу колоть и рубить станут, а там и городская стража подоспеет. Быть резне! Не прорвется никто, ни через ворота, ни через двери оружейной. Вот уже первые лужи крови под сандалиями и калигами хлюпают, вот уже охранники с вертухаями начинают в себя приходить, а Батиат-«палач» из окна команды отдавать пытается, ровно Сципион какой-то…

Вы не смотрите – некогда вам, вы уже возле кухни. А рядом с вами – ВАШИ, что незаметненько этак сквозь орущую толпу просочились. И другие, что поумнее да повнимательнее. Сколько вас? Не важно, потом. Сейчас удирать нужно, а не подсчеты вести.

Дверь кухни открыта, изнутри осточертевшей ячменной похлебкой несет, одуревший от ужаса повар спрятаться пытается – прямо в котел кипящий… Ну, чего ждете? Пока дверь, что на улицу ведет, запрут? Так ведь уже заперли, сволочи! Ничего, это не дверь оружейной, железом не обита. Выломаем!

Вперед!

И не забудьте команду отдать, чтобы орлы ваши прихватили все полезное – ножи кухонные, вертела, топоры для разделки мяса. Оружие не боевое, но в умелых рука чудеса сотворить может. И припасов захватите. Вон, копченая баранья нога на вас так и смотрит!

Вот и все, дорогой читатель. Впереди у вас пустая улица, где-то дальше, у ворот школьных, крики, стража городская калигами по мостовой топает и доспехами звенит. А вам – через всю Капую к другим воротам, городским, пока их запереть не догадались. Лучше бегом, лучше молча… А можно и не молча. Орите: «Пожар!» или даже «Ганнибал у ворот!» Пока добрые капуанцы очухаются, пока глаза протрут, пока сообразят, какой век на дворе…

У стражников же, что у городским ворот, не забудьте оружие забрать. Их же самих душить не надо, хоть и хочется. Вы лучше им над ухом проорите: «Вперед, морю! К морю! Там нас пираты ждут!» Авось, запомнят, авось погоня лишний час по дорогам лесным проплутает.

А теперь можете и оглянуться, дыхание перевести. Вот она, Капуя, город-тюрьма – позади! И школа проклятая позади, и колонны дорические, что вокруг двора красуются, и похлебка из ячменя, и шаги вертухаев в коридоре.

И неволя тоже – позади!

Кажется, побег «на рывок» получился на славу, дорогой читатель. У нас с вами прямо-таки талант!