Текст книги "Перекрёсток времён. Бородатые боги"

К ним вышли отец Михаил и верховный жрец Иллайюк. Произнеся соответствующие моменту речи, оба духовных лидера принялись обговоренным ранее способом посвящать молодежь в воины.

Еще до обряда посвящения в воины с каждым из парней, стоявших сейчас на площади, отец Михаил имел не одну беседу о православии. Не избежали его внимания и молодые попаданцы. За день до испытаний священник провел со всеми испытуемыми обряд крещения в водах священного озера. Перед крещением каждый из парней на вопрос: «Веруешь ли ты во Иисуса Христа как Сына Божия?», подняв лицо к небу, как бы отдавая себя Богу, твердо давал ответ: «Верую, Господи, что Ты Христос, Сын Бога Живого». И вот сегодня, окропив с молитвой стоящий перед ним строй святой водой, отец Михаил торжественно вешал каждому на шею серебряную цепочку с православным крестиком, а Иллайюк надевал на голову соответствующую повязку воина-уаминка и вручал золотые серьги с кисточками. После чего все прошли в храм, где в присутствии вождя Синчи Пума и руководства новороссов в лице Антоненко, Уварова, Климовича, Невзорова и Новицкого, стоя на одном колене перед ликом Христа, воины дали торжественную клятву верности.

После многочисленных проб и ошибок новороссам удалось наладить плавку и литье высококачественной стали с чистым древесным углем. С целью сбережения окружавших озеро лесов решили использовать как топливо не только древесину, но и кокс. Его вырабатывали коксованием на месте обнаружения залежей каменного угля, построив коксовую печь и проложив туда дорогу.

Еще раньше организовали производство бронзы и латуни, поставив его на поток, что не составляло большого труда. Бронзовые предметы более долговечны, чем железные, и их легче изготовить. Достаточно создать необходимые формы и залить в них расплавленный металл, выдержав соответствующие пропорции необходимого сплава. Если в Старом Свете в древности изделия из бронзы были дорогими из-за небольших запасов олова, благодаря чему в большей степени и был осуществлен переход на железо, то здесь всего было в избытке. Поэтому сплавляли медь не только с оловом, но и с другими легирующими элементами.

Разобрав и изучив ножную швейную машинку «Зингер», мастеровые, отливая необходимые детали, изготовили еще несколько подобных машинок, полностью обеспечив ими швейный цех. Не забыли о прядильном и ткацком станках. Довольные женщины быстро одели всех новороссов в новую одежду, в результате чего запасы материи таяли на глазах.

Были созданы токарный с суппортом, фрезерный, сверлильный, волочильный и деревообрабатывающий станки, достаточно мощные гидравлические молот и пресс. Правда, пока очень простые и в единственном экземпляре каждый, но с намеком на целые цеха с множеством подобных станков. Благодаря прокатному стану стали получать листовой металл. На станках работали самые лучшие специалисты, создавая необходимые детали для нового оборудования.

На второй плотине построили гидроэлектростанцию, вертикально установив несколько колес-турбин с большими лопастями и подшипниками-опорами, отлитыми из бронзы, приводами связав их с генераторами. Такие генераторы начали делать сразу же после получения медной и стальной проволоки. С получением электричества открылось множество возможностей для дальнейшего прогресса.

Принесенную нефть перегоняли на фракции, получая бензин, керосин, соляр и мазут, из которого изготовляли смазочные масла. Правда, количество и качество оставляло желать лучшего – не было хорошего оборудования да и сырья маловато. Но начало было положено.

Слащенко уже пришел в себя после пожара, и только свежая повязка на голове свидетельствовала о неудавшихся опытах. Как пояснил ученый, он немного просчитался. Думал, что сам справится, да не вышло. Как говорится: хотелось как лучше, а получилось как всегда. Но ничего. Первый блин – он всегда комом. Теперь научная группа в составе Слащенко, Левковского и примкнувшего к ним Климовича занималась изготовлением пороха, взрывчатки и горючих смесей. Хорошо хоть все записи и книги Слащенко оставил дома, а не в сгоревшей лаборатории. Как знал…

С бездымным порохом пока не получалось. Не было чистой нитроцеллюлозы. Попытались сделать ее из древесных опилок, но процесс оказался слишком трудоемким и на выходе получили не тот эффект. Хлопчатника нет. После сезона дождей надеялись найти его на местном рынке, заинтересовав торговцев своим товаром. Изготовить азотную и серную кислоту нашим ученым большого труда не составило.

Создание дымного пороха особых затруднений не вызвало. С развитием производства появилась возможность изготовить необходимое оборудование, а все компоненты уже были найдены. Есть залежи серы и угля. А по здешним пещерам столько селитры от мышиного помета, что не на одну сотню лет с лихвой хватит!

Также придумали дымовые шашки с едким красным перцовым дымом, которыми собирались забрасывать противника.

Игорю Леонидовичу все же удалось снова создать свою дьявольскую смесь. Но чтобы не подвергнуться риску опять сгореть, новую лабораторию решили построить подальше от жилья и производства. А все испытания производить в горах на значительном расстоянии. Наученное горьким опытом руководство приняло меры пожарной безопасности как по месту жительства, так и на рабочих местах. Провели соответствующие занятия с людьми и назначили ответственных за противопожарное состояние.

Найденные возле летательного аппарата древних бочонки ртути с большой осторожностью, вымеряя каждый шаг, два десятка крепких парней перенесли вниз, в долину. Для каждого бочонка соорудили отдельное маленькое хранилище с вентиляцией невдалеке от лаборатории. После чего попробовали сделать капсюль и капсюль-детонатор. Они получились довольно мощными, не уступающими аналогам, изготовленным в двадцатом веке.

Но говорить об увеличении масштабов работ пока было рановато. Необходимо налаживание процесса производства, а это требовало времени.

Все силы направлялись на создание и организацию производственной базы: всевозможных инструментов, станков, агрегатов, штампов, прессов, различных механизмов и приспособлений. Попаданцам не надо было заново что-то изобретать, все уже придумали до них. Главное – вспомнить и суметь воплотить в жизнь имеющиеся знания.

Так случилось, что часть прибывших уаминка и уанка вместо того чтобы учиться воевать, пожелали познать тайны мастерства виракочей. Они как губка впитывали новые для себя знания, порой забывая про сон и еду. Ведь не всегда им необходимо быть воинами – в обычной, мирной жизни многие из них работали на полях, пасли лам, ловили рыбу, занимались различными ремеслами, добывали руду и соль. Видя, что у виракочей имеется четкое разделение на ремесленников и воинов, часть аборигенов захотела быть мастеровыми. Они стали добровольными помощниками рудокопов, кузнецов, плотников, мастеров других специальностей. Женщины и девушки также не отставали от своих мужчин, изучая новые для себя профессии. Дети брали пример с взрослых. После учебы в школе каждый ребенок старался помочь своим родителям и получить новые знания. Конечно, происходило не всегда гладко. Случались и различные недоразумения, порой доходящие до конфликтов, но их удавалось вовремя нейтрализовать.

По просьбе совета Невзоров ввел в кадетской школе для старших классов разграничения, касающиеся только тяги учеников к определенным знаниям. Кто-то захотел стать военным, а кого-то потянуло работать мастером какой-либо профессии. Если с военными было более-менее понятно, то к будущим мастеровым относились бережнее. Каждого из них брали на учет и приглашали поучаствовать в работе. Таким образом рождались кадры для дальнейшего прогресса в этом мире.

Чтобы как-то разнообразить жизнь, на общем совете решили жить по календарю двадцатого века, разбив время по дням недели с одним выходным – воскресеньем, но с девятичасовым рабочим днем, давая людям возможность заниматься своей семьей и домашним хозяйством. По воскресеньям устраивали конкурсы народной самодеятельности и танцы. Отец Михаил организовал в отстроенной церкви воскресную службу, на которую приходили не только путешественники во времени, но все чаще стали посещать и аборигены. Особенно этим заинтересовались девушки, желающие побыстрее официально оформить свои отношения с избранниками-виракочами. Узнав о том, что по вере пришельцев не надо ждать целый год, как в традициях своего племени, а достаточно принять православие, обвенчаться и при этом стать единственной любимой женой, они все настырнее стали изучать новую для себя веру и чаще посещать церковь. За молодежью потянулись и взрослые. Теперь каждое воскресенье в Новоросске становилось все больше православных.

Народ постепенно притирался друг к другу. Шла ломка старого, в результате чего создавалось новое общество, непривычное для этого мира.

Провожать Синчи Пума и Иллайюка вышли все жители Новоросска.

Для перевозки подарков в Уаман-канча специально выделили два грузовика ЗиС-5 – так их много собрали. Большая часть подарков состояла из чугунных котлов, сковородок, треног, кастрюль, противней, решеток для очага и другой металлической кухонной утвари, привычной для попаданцев, но являющейся настоящим сокровищем для местных жителей, никогда не видевших такого.

Особую благодарность вождь высказал, когда в кузов автомобиля погрузили сотню стальных топоров, которыми можно было отлично рубить не только дерево, но и врагов. Синча Пума получил для своих воинов также две сотни стальных кинжалов с тридцатисантиметровым обоюдоострым клинком и небольшой гардой, в деревянных ножнах. Кроме того, были переданы сотня зажигалок и три десятка карбидных ламп с запасом горючего. К этому добавили два десятка пил, с полсотни лопат и сотню серпов на деревянных рукоятках. В кузовах нашлось место и ящикам с отлитыми бронзовыми наконечниками для стрел и копий, а также гвоздями и скобами.

Лично для жен вождя и верховного жреца женщины Новоросска передали несколько красивых платьев с рукавами, сшитых по моде начала двадцатого века. К ним приложили наборы иголок с нитками, ножницы различных размеров, стеклянные разноцветные бусы и несколько наборов стеклянной посуды. С особой осторожностью были упакованы два десятка зеркал различной величины и формы. Все эти подарки были изготовлены уже в Новоросске.

Такого богатства племя уаминка не смогло бы никогда самостоятельно произвести! Растроганный вождь пообещал, что назад грузовики вернутся с полными кузовами соли, так необходимой для заготовки продуктов и закалки оружия, а также он передаст кожи лам с шерстью для пошива одежды и снаряжения.

Еще вождь попросил взять на учебу как можно больше воинов и подростков. За время нахождения в Новоросске Синчи Пума понял, как важно иметь в племени множество не только сильных воинов, но и посвященных в знания, которых не добудешь в битве, но они дают так много благ для твоего народа. Хотя Антоненко и сам хотел это предложить вождю, но пусть такая инициатива будет исходить от местных! Местные лидеры должны сами дойти до необходимости плодотворного сотрудничества с новороссами. А там мы всех новых «посвященных» переманим к себе, главное – чтобы их поток не иссяк.

Когда быт и производство были более-менее отлажены, новороссы приступили к созданию собственной армии. Как говорили древние: хочешь мира – готовься к войне!

– Выбор оружия равноценен выбору между жизнью и смертью. Врага надо уничтожать на расстоянии, не давая ему возможности приблизиться для рукопашного боя. Мы должны создать оружие с большей скорострельностью и плотностью огня, чем у наших противников. Нас мало, поэтому наше количество должно компенсироваться качеством подготовки и вооружения, – высказался на очередном заседании совета Антоненко. – Пока не налажено производство огнестрельного оружия и боеприпасов, придется воевать тем, что есть и что быстро сможем изготовить!

Имея опыт войны с дикарями, составили стандартный набор вооружения и защиты.

Для тяжеловооруженных пехотинцев, названных по примеру древних греков гоплитами, предполагались в качестве защиты стальные кирасы с ребрами жесткости и выступающей по центру угловой линией. Это способствовало лучшему соскальзыванию вражеского оружия при ударе. К кирасам снизу крепились две пластины для защиты бедер. На плечах – защитные сегментные наплечники. Ноги защищали поножи. Для защиты головы использовали принесенные с собой каски. Как советские, так и немецкие. С боков к ним прикрепили крупные нащечники, а для защиты шеи – сегментный тыльник. Подшлемником служила местная шерстяная шапочка – чульо, надеваемая в холодные вечера. Нехватку касок решили компенсировать дополнительной штамповкой из листовой стали. Все напоминало доспехи предков, увиденные в пещере возле саркофага.

Каждому гоплиту вручался большой круглый выпуклый бронзовый щит, семидесяти пяти сантиметров в диаметре, проложенный изнутри легкими бальсовыми дощечками для смягчения ударов. С внешней стороны щит имел стальной умбон с четырьмя расходящимися лучами в виде креста в круге. Край щита был специально заужен, чтобы наносить им удары. Кроме ручек для удержания имелся и широкий кожаный ремень, с помощью которого облегчалось ношение щита, особенно в походном порядке, за спиной.

Из оружия гоплиту полагалось крепкое трехметровое копье с узким тридцатисантиметровым листовидным наконечником и длинной втулкой, который при снятии можно было использовать как кинжал. На другом конце копье имело небольшой противовес в форме шара с шипом. На широком кожаном ремне с нашитыми бронзовыми бляхами справа вешался кинжал, аналогичный наконечнику копья. Сзади в петлю продевался небольшой стальной топорик, имеющий с одной стороны широкое лезвие, а с другой – клевец. На конце заостренной рукояти – кожаный темляк.

Вооружить всех воинов такими топориками предложил Уваров. Подобные топорики-томагавки использовали американцы во время вьетнамской войны. Да и в повседневной жизни они себя хорошо зарекомендовали, особенно в горах.

На левом боку у гоплита на плечевой портупее в деревянных ножнах вешалась короткая сабля. Она одновременно напоминала абордажную и саперный тесак со слегка изогнутым семидесятисантиметровым однолезвийным клинком шириной четыре с половиной сантиметра. На обухе клинка, ближе к рукояти, были нарезаны зубья пилы. Рукоять имела деревянные накладки и обматывалась кожаным шнурком, чтобы рука не скользила. Перекрестие с рукоятью и дужка образовывали прямоугольник. Массивная дужка имела зубья и напоминала кастет. Такая сабля использовалась не только как оружие, но и как инструмент.

Для остальных воинов и кавалеристов также было придумано соответствующее вооружение.

Всем пешим выдавалась такая же короткая сабля, как и гоплитам, плюс топорик-томагавк с кинжалом. Кавалеристам полагалась метровая сабля и кинжал с топориком. Еще в качестве оружия добавляли кистень с грузом в виде шара с шипами, соединенного цепью с длинной деревянной рукоятью. Помимо этого каждому всаднику вручалась четырехметровая легкая пика с острым граненым наконечником.

Вместо кирасы предполагалось иметь доспех, напоминающий классическую бригантину или куяк. В простеганную в несколько слоев шерстяную жилетку внахлест вшивались небольших размеров стальные пластины. Кавалеристам жилетку удлиняли, добавляя широкие рукава и полы для защиты плеч и бедер. На голени – поножи, на руки – наручи. В таком доспехе они были похожи на нукеров Чингисхана или Тамерлана.

На голову надевалась каска с нащечниками и тыльником. Вместо гоплитского выдавался легкий щит пятидесяти сантиметров в диаметре, также приспособленный для ношения на спине.

В первое время возникли определенные трудности. Сделать из местных воинов дисциплинированных солдат оказалось совсем непросто. Каждый из них был героем, старавшимся показать перед соплеменниками личную храбрость и умение владеть оружием. Но герои-одиночки здесь не нужны. Надо, чтобы все были героями, но в составе своего отряда. Личная храбрость никак не заменит необходимость грамотного ведения войны. Личная храбрость – это еще не дисциплина и не умелое командование, она не заменит тактическую грамотность командиров и бойцов. В связи с этим пришлось ломать сложившиеся устои и привычки, приучая местных к дисциплине. Это стоило многого. Наказанием из-за одного служила дополнительная физподготовка для всего подразделения, но без морального унижения. Если кто-то и начинал роптать, то ненадолго. За неисполнение приказа следовала немедленная отправка с позором в Уаман-канча или на работу в рудники. Кроме того, костяк будущей армии составили ранее прошедшие подобную подготовку новороссы и воины фаланги, обученные Николаем в Уанка-канча.

Для начала армию разделили на рода войск: пехоту, стрелков, кавалерию и артиллерию. Пехоту разбили на десятки и сотни (роты), легкую и тяжелую. В одном строю, плечом к плечу, стояли виракочи, уаминка, уанка и даже гуаро. Из-за малочисленности новой армии и с целью лучшей подготовки молодежи совет принял решение привлечь всех подростков, способных по своему физическому развитию встать в общий строй. Девушек и молодых женщин включили в состав стрелков, которых готовили отдельно от пехоты. При этом пройти первоначальную военную подготовку обязаны были все без исключения, независимо от происхождения, пола и занятости.

В стороне от города, где уже был вырублен лес на хозяйственные нужды, выкорчевав пни и разровняв площадку, построили обязательные атрибуты любого военного городка – большой плац, полосу препятствий и уголок со спортивными снарядами. Здесь тренировались пехотинцы-гоплиты, отобрали самых рослых и крепких.

Пока мастера не изготовили достаточного количества вооружения, из дерева сделали учебные доспехи, шлемы, большие щиты, мечи и копья. Науку побеждать начали изучать, как и в любой армии мира – со строевой и физической подготовки. Каждый день был расписан. С раннего утра и до позднего вечера командиры под барабанную дробь гоняли подчиненных. Учили работать строем: двигаться единой стеной щитов – фалангой, колонной, уступом, занимать круговую оборону и составлять римскую «черепаху», штурмовать и оборонять крепостные стены. Учились применять тактические приемы в нападении, обороне и при движении на марше, совершая при этом различной сложности марш-броски. Для подачи команд использовали не только голос, но и свистки, а также отлитые уже в Мастерграде сигнальные трубы. Причем все команды отдавались только на русском языке, с обязательным их повтором всем подразделением для лучшего заучивания.

Кроме занятий в составе подразделений проводили и индивидуальные занятия по рукопашному бою, умению обращаться с копьем, саблей и щитом. Для этих занятий привлекались и Новицкий с казаками.

Стрелков разделили на два отряда: лучников и арбалетчиков. Лучниками были пришедшие вместе с Антоненко воины-уанка, отличившиеся при обороне родной крепости. Но вместо довольно слабых местных луков в Мастерграде им предложили новые – составные, со стальными пружинными пластинами и тетивой. Теперь пятьдесят лучников практически каждый день стреляли из новых луков стрелами с бронзовыми гранеными наконечниками, осваивая их и привыкая.

Не отставали от лучников и арбалетчики. Ими в основном были женщины и подростки. Для них изготовили легкие арбалеты с деревянным ложем, шестидесятисантиметровой стальной дугой и тетивой. Рычажный натяжной механизм был закреплен в нижней части ложа и легко взводился рукой или ногой. Скорострельность такого арбалета достигала шести выстрелов в минуту, а прицельная дальность – ста метров. Арбалетные болты также были с бронзовыми гранеными наконечниками, так как их легко можно отливать, и в неограниченном количестве, в отличие от ковки железных.

При необходимости лучники с арбалетчиками превращались в пращников, благо с этим оружием любой местный умел обращаться с детства. Но бросать они должны были не только камни, но и гранаты. Гранату для пращников придумали Климович и Слащенко. Она немного напоминала немецкую гранату М39 – «яйцо». В небольшие чугунные полые шары, собранные из двух полусфер, помещались пороховой заряд, небольшой сосуд с зажигательной смесью, похожей на напалм, и фитиль. Перед метанием фитиль поджигался зажигалкой и уверенно горел несколько секунд, достаточных для размаха с броском. Граната, пущенная из пращи или с помощью палки-пращеметалки, летела на расстояние до семидесяти метров. Она взрывалась в воздухе или уже на земле, при этом поражала противника осколками и липким огнем в радиусе пяти метров. После проведения первых боевых испытаний восторгу пращников не было границ. Особенно бурно проявляли эмоции девушки и подростки. Впоследствии предполагалось фитиль заменить универсальным запалом.

Однако стрелки вооружались не только индивидуальным оружием, но и коллективным. В этом им помог профессор Левковский, ранее путешествовавший по Китаю. Это был скорострельный многозарядный магазинный станковый арбалет – аркбаллиста.

Во время боксерского восстания в Китае в 1900 году подобное оружие активно использовалось китайцами. Конструкция позволяла достичь невиданной для арбалета скорострельности. Стрелок мог в течение пятнадцати секунд выпустить одну за другой десять – двенадцать стрел. Достигалось это тем, что над ложем арбалета помещался специальный магазин, содержащий необходимый запас стрел. Его устройство не отличалось особой сложностью. В наиболее простом варианте стрелы опускались из магазина на ложу под действием собственного веса. Боевая эффективность подобного оружия достаточно очевидна. Войско, имеющее в своем составе отряд таких арбалетчиков, способно забросать противника за считаные минуты тысячами стрел.

Аркбаллиста помещалась на невысокую подрессоренную двуколку. Получалось что-то вроде тачанки времен гражданской войны. Ее могли перевозить одна лошадь или четыре впряженных ламы или сама обслуга метательного орудия. Обслуживал аркбаллисту расчет из пяти человек. Она имела деревянное ложе со стальной полутораметровой дугой и тетивой, поворотный и подъемный механизмы.

Стрельба осуществлялась следующим образом. Два человека крутили бронзовые колеса, укрепленные в конце ложа и соединенные тягой с рычагом взвода тетивы, закрепленным на ложе и магазине. За счет «качания» (возвратно-поступательного движения) рычага взвода обеспечивалось сразу все: и натяжение тетивы, и подача болтов из магазина, и выстрел. Двое других номеров расчета заряжали магазин и обеспечивали неподвижность двуколки во время стрельбы. Пятый человек следил за ламами.

На ложе аркбаллисты имелись два направляющих стреловода. Магазин был двойной, по пятнадцать болтов в каждой секции, имевшей отсекатель болтов в виде вращающейся звездочки на оси. Болты опускались из магазина на ложе под действием собственного веса. Они были стандартными: толстыми, длиной пятьдесят сантиметров, весом около двухсот грамм, с бронзовым граненым наконечником и оперением. Запас болтов переносился расчетом и был навьючен на спины лам.

В ходе проведенных испытаний магазин (тридцать болтов) выстреливался за двадцать секунд. За одну минуту – два магазина (шестьдесят болтов). На расстоянии до двухсот метров болты из аркбаллисты, имея достаточно хорошую кучность, пробивали насквозь доски пятнадцатисантиметровой толщины. Изготовили шесть аркбаллист. Таким образом, за одну минуту они смогли выпустить триста шестьдесят смертоносных болтов!

Помимо указанных подразделений из новороссов было создано несколько групп по пять человек в каждой, вооруженных автоматами и ручными пулеметами. Это были группы огневой поддержки. В случае осложнения обстановки они должны плотным огнем отсечь и уничтожить противника. Станковые пулеметы предполагалось выставлять на флангах или особо опасных участках.

Кроме имеющихся двух орудий и минометов в артиллерию входили и несколько разборных катапульт, способных метать крупные камни, а также объемно-детонирующие заряды Слащенко.

Любой командир знает, сколько хлопот приносят молодые солдаты, которые боятся звука выстрела или взрыва. Ничто так не приближает солдата к боевой обстановке, как тактическое учение с боевой стрельбой. Чтобы приучить новых бойцов к взрывам, пришлось пожертвовать недавно изготовленной партией пороха, из которого сделали взрывпакеты.

Постепенно среди обучаемых стали выделяться способные воины, которых произвели в сержанты-десятники, организовав для них дополнительную подготовку. В последующем предполагалось, что из первого состава выйдут командиры будущих подразделений.

Ротмистр Новицкий продолжал заниматься со своими кавалеристами на лугу возле Теплого Стана. В этом ему помогали Левченко, Осадчий и другие опытные казаки. К казакам и молодым бойцам-новороссам добавились четыре десятка местных юношей. Лошадей на всех не хватало, так что занимались по очереди, чередуя сабельный и рукопашный бой с верховой ездой.

Давно известно, что, сумев запугать врага, можно выиграть даже самый безнадежный бой. Кому на ум пришла эта идея, никто уже не мог вспомнить. Для устрашения местных каждому всаднику решили сделать плащ с перьями птиц по краям, который на скаку, если его привязать к локтям и поднять руки, превращался в своеобразные огромные крылья, как у большого кондора. Похожие попоны со вшитыми бронзовыми пластинами решили надеть и на лошадей, защитив их грудь, шею и морду стальными сегментными пластинами.

Периодически для налаживания взаимодействия между пехотой, стрелками и кавалерией проводились совместные учения. С каждым новым днем росли мастерство и слаженность.

Уваров для выполнения намеченных специфических задач – партизанской борьбы и диверсий, решил подготовить отряд в количестве шестидесяти человек, разбив его на два подразделения. Своеобразный новоросский спецназ шестнадцатого века в Южной Америке! Среди них оказались казаки-пластуны вместе со следопытом Емельяном Трепачко, пограничники под командой старшего лейтенанта Бажина и молодые воины-уаминка во главе с Юску. Также в отряд диверсантов был включен и десяток крепких подростков, способных пролезть в любую щель, куда взрослый воин не проникнет. В отличие от пехотинцев Антоненко бойцы Уварова занимались по индивидуальной программе. Выпавшая на их долю нагрузка была в два раза больше, чем у остальных. На то и спецназ! Каждый боец Уварова должен знать и уметь все, вплоть до любого огнестрельного оружия, взрывного дела и установления мин. К этому стремились сам Олег и его подчиненные. К занятиям привлекались все специалисты Новоросска.

Емельян Трепачко и другие казаки учили молодежь заповедям пластунов, передаваемым из поколения в поколение, от дедов-прадедов:

«У мужчин не Родина, а Отечество. Мы – МУЖЧИНЫ! Отечество – это переданное нам, сыновьям, отцами. Это наше, мужское. Родина – у женщин.

Ты, твоя плоть, твоя кровь, душа – принадлежат Отечеству. Оно – твой дом, отец, мать. Ты должен умереть за него, если потребуется.

Никогда не ставь себя выше других в боевом деле, тогда удача не изменит тебе, не отвернется Господь.

Стань призраком в стане врагов. Призрак внушает врагу ужас.

Среди врагов будь хитрым и осторожным, яко змея. Несущий смерть врагу должен так же внезапно исчезать, как и появляться. Помни: смерть для врага тихо и внезапно пришла и ушла.

Чтобы прожить среди волков, нужно стать волком. Чтобы прожить среди лисиц, нужно стать лисицей.

Сделай так, чтобы все работало на тебя. Гармония с окружающим миром поможет тебе выполнить боевую задачу.

Во время выполнения боевой задачи используй все подручные средства.

Вступая в бой с врагом, будь беспощаден.

Долг воина – умереть. Пока воин жив, он должен. После смерти – люди должны воину. Однажды не выполнивший воинский долг – больше не воин. Это непоправимо.

Простое, надежное, с наиболее возможным поражением боевое действие – вот что отличает воинское искусство от спортивного. Здесь нет состязания, нельзя дать врагу даже шанс проявить себя.

Вы воины! Не забывайте об этом.

Когда не хватает духа, помолитесь Господу Богу и вспомните о ваших предках, которые все выдерживали. Вы их потомки, та же кровь, – значит, тоже сможете. Сил сразу прибавится. Без победного духа нет Победы!»

В ходе одного из учебных походов, сидя вечером у костра, казаки начали петь песню неизвестного автора о русско-японской войне:

 
За рекой Ляохэ загорались огни,
Грозно пушки в ночи грохотали,
Сотни храбрых орлов
Из казачьих полков
На Инкоу в набег поскакали.
Пробиралися там день и ночь казаки,
Одолели и горы, и степи.
Вдруг вдали, у реки,
Засверкали штыки,
Это были японские цепи.
И без страха отряд поскакал на врага,
На кровавую страшную битву,
И урядник из рук
Пику выронил вдруг —
Удалецкое сердце пробито.
Он упал под копыта в атаке лихой,
Кровью снег заливая горячей,
Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Пусть не ждет понапрасну казачка.
За рекой Ляохэ уж погасли огни,
Там Инкоу в ночи догорало,
Из набега назад
Возвращался отряд.
Только в нем казаков было мало…
 

Пограничники Бажина слушали песню очень внимательно. Она напоминала им слова другой песни, о Гражданской войне. Про сотню юных бойцов из буденновских войск, вступивших в бой с белогвардейскими цепями. Бойцы начинали понимать, что песня их отцов родилась еще в сопках Маньчжурии, но в советское время ее переделали на новый лад. Поэтому никто из них не стал возражать против слов, пропетых в ней. Почти на генетическом уровне, в своем подсознании, каждый из новороссов был согласен со словами песни. Все мы смертны, все погибнем в свое время, но главное – за что и как! Как крысы-трусы, забившись в свою нору, или как герои, отстаивая свободную жизнь своей семьи и новой родины? Все выбрали второе. И Уваров был этому очень рад. Ему нужен сплоченный боевой отряд, верящий своему командиру и готовый на все, что отвечает их внутреннему миру. Олег всеми силами старался сплотить людей из разных эпох.

На уборку первого для попавших в этот мир урожая вышли все, вне зависимости от занятий. Благодаря новым инструментам, созданным в Мастерграде, все, что посадили несколько месяцев назад, убрали в течение недели. Такого отличного урожая новороссы даже у себя на родине не ожидали! Все собранное было рассортировано по культурам и надежно спрятано в подготовленные ранее, обожженные в печах огромные глиняные кувшины. Подальше от вездесущих мышей. Часть собранной пшеницы, ржи и овса в качестве семян для посевов вместе с колесными плугами и другим сельскохозяйственным инструментом отправили в Уаман-канча и Уанка-канча.

С этим караваном уходили и несколько семей новороссов, чтобы научить местных жителей сажать новые для них культуры и сменить отряд Попова в Уанка-канча.