Текст книги "Перекрёсток времён. Бородатые боги"

– Кто это? Он не похож на уаминка! – напряженно повторил вопрос командир гарнизона, указывая рукой на Уварова. Чувствовалось, что удивление и неизвестность в отношении Уварова начинали раздражать Манко Юпанки. Хотя Синчи Пума считался через жену его родственником и отношения между ними были доброжелательными, но для Манко служение Сапа Инке являлось приоритетом. Как говорится: дружба дружбой, а служба службой.

За спиной командира гарнизона сейчас стояло около сотни солдат, выстроившихся в две шеренги. Они перекрывали дорогу, ведущую к проходной башне крепости. Ни один мускул на лице, ни одно движение не показывали реакцию солдат на пришедший большой отряд. Они, словно каменные изваяния, напряженно замерли, готовые в любую секунду броситься на врага, защищая своего командира. Только по глазам Уваров смог прочитать их удивление и некоторую растерянность. Это было вызвано не количеством прибывших, а нарочито выставленным напоказ их оружием, особенно блестящей на солнце сталью.

– Это мой гость и друг Ол Увар. Он курака народа, спустившегося с небес на нашу землю, – после небольшой паузы торжественно произнес Синчи Пума.

– Он виракоча?!

От этих слов по рядам стоявших сзади Манко солдат пробежал шепот изумления. И так же резко оборвался, как и возник. Дисциплина в армии империи инков была железной.

– Да. Ол Увар – один из наследников Великого Виракочи. Боги прислали их установить мир и порядок на землях империи, – спокойно пояснил вождь уаминка.

– А они не из тех, кто приплыл в Тумбес и убил неизвестной болезнью Сапа Инку Уайна Капака с множеством воинов?

– Нет. Эти виракочи посланы светлыми богами помочь Единственному наказать самозванца. Поэтому он и здесь.

– А где остальные?

– Другие виракочи храбро сражаются вместе с уанка против дикарей гуаро, напавших на наши земли на востоке. Там сейчас идут кровавые битвы, – не моргнув глазом соврал Синчи Пума.

Хотя обманывать других не было в привычке у вождя, но чего не сделаешь ради исполнения намеченного плана… Ожидая подобного вопроса, еще до подхода к крепости заготовили вещественные доказательства для ответа. Как только вождь произнес последние слова, из рядов уаминка вышли несколько воинов и, подняв руки вверх, продемонстрировали отрубленные головы гуаро, захваченные под Уанка-канча.

Манко Юпанки внимательно осмотрел представленные доказательства. Не являются ли они старыми, еще от предыдущих войн и походов? Но, не найдя подвоха, утвердительно кивнул головой.

Олег ожидал реакции, подобной той, когда попаданцы впервые встретились с уаминка и их приняли за детей богов, с коленопреклонением. Но от представителя высшей инкской знати такого не последовало. Манко Юпанки сам принадлежал к детям Солнца! Наследник Виракочи никогда не будет склонять голову перед равным! Только перед богом и Великим Инкой! Хотя командир гарнизона и старался казаться невозмутимым, но все же его внутреннее душевное волнение Уваров почувствовал. Надо дожимать, не давая опомниться и собраться с мыслями.

– Я Ол Увар, посланец богов. Приветствую тебя, благородный Манко Юпанки! Боги направили меня к Единственному, чтобы спасти его от грозящей опасности! Проведи меня к нему, и ты получишь за это награду! – торжественно, подбирая правильные слова на языке кечуа, произнес Олег. – Каждый упущенный день приближает опасность!

Не ожидая от незнакомца слов на своем языке, Манко вздрогнул, но сумел совладать с собой:

– Я служу Единственному не ради награды. Но я сделаю все, чтобы он был в безопасности! Сегодня мы не сможем покинуть Майта-тампо. Только завтра. Еще не подошли воины племен мохос и уанта. Это будет завтра. А сейчас я приглашаю тебя, Синчи Пума, и тебя, Ол Увар, к себе в дом. Талла будет рада вас увидеть. Своих воинов можете разместить в долине, в тамбо у стен крепости.

С этими словами Манко Юпанки повернулся к своим солдатам и махнул рукой. Подчиненные словно ждали этой команды. Они быстро расступились, создав широкий коридор к проходной башне. В ней тоже не дремали. Запирающая стена медленно поползла в сторону, открывая ворота в город.

К проходной башне поднимались две дороги. Первая, по которой пришел отряд Синчи Пумы, вела в долину Антавайлла, а вторая – в район, где располагался межплеменной рынок.

Еще на подходе к крепости Олег смог оценить искусство древних строителей. Крепость состояла из трех ярусов. Она располагалась в седловине между двумя горными хребтами. Большая часть, имевшая два верхних яруса, возвышалась над нижним. Эта часть располагалась на левом, более высоком склоне. Именно эта часть была древней крепостью уаминка – Урак-канча. Архитектура города не особо отличалась от Уаман-канча или Новоросска. Ближе к вершине горы находилась цитадель, чуть ниже – основной древний город. Название Урак-канча – Белый город – подтверждали высокие десятиметровые стены, окружавшие его старую часть и цитадель. Они были выложены из огромных глыб белого цвета весом не менее десяти тонн каждая.

После захвата инки не разрушили город, а сами стали его использовать. Нижний ярус крепости оказался гораздо моложе и ниже. Его стены, состоящие из среднего размера серых камней, не превышали пяти метров в высоту. Проходная башня ненамного возвышалась над ними. Видно, ранее между старым городом и противоположным хребтом был свободный проход, который после захвата крепости перекрыли инки, достроив третий ярус. Судя по размерам, в крепости жили около пяти тысяч человек. В ней находились различные склады, дома и даже сельскохозяйственные террасы. Здесь проживали солдаты со своими семьями, чиновники и ремесленники, обслуживающие пограничный район. Город-крепость был способен некоторое время полностью себя обеспечить без помощи извне. Такие, как Майта-тампо, опорные пункты, построенные для обороны с хорошим знанием ее основных требований, позволяли гарнизонам выдерживать длительную осаду до подхода основной армии империи. Все это говорило о хорошо продуманной логистике в империи инков.

Пройдя через башню, уаминка попали в узкий каменный коридор пятидесятиметровой длины, разделявший нижний ярус крепости почти пополам. Это была, если можно так выразиться, контрольная зона. А проще – каменный мешок, из которого не было выхода. Только если открывались ворота в обеих проходных башнях. Над трапециевидным коридором, шириной в верхней части не более пяти метров, а в нижней – четыре метра, перекинуто несколько плит-мостков, с которых можно было спокойно добивать врага, попавшего в этот каменный мешок. В мирное время через контрольную зону пропускали караваны торговцев, идущих из центра империи в район рынка.

Проходы в обе части города находились только со стороны Долины великих вождей, где не имелось серьезных укреплений. Все свидетельствовало о том, что угроза крепости предполагалась только с востока, с земель уаминка и уанка.

При выходе на противоположную сторону крепости перед Уваровым предстала совершенно другая картина местности. Это действительно была Долина великих вождей!

За крепостью, немного ниже ее уровня, располагалось почти ровное, как водная гладь, плато, обрамленное горами. Оно представляло собой дугообразную впадину между горными хребтами шириной от трех до шести километров и длиной до пятнадцати километров. Долина Антавайлла и плато – Долина великих вождей – образовывали своеобразные песочные часы, где узкой горловиной служила седловина между ними с белым городом-крепостью.

Под стенами города, со стороны плато, располагался целый городок из одинаковых одноэтажных строений-тамбо и круглых каменных башен-колька. Он был выстроен в соответствии со строгой прямоугольной планировкой. Строения служили казармами для прибывающей сюда армии и гостиницами для торговцев с путешественниками. Башни являлись складами различных необходимых для жизни предметов, от продуктов до оружия и снаряжения. Там же находились и загоны для многочисленного местного гужевого транспорта – лам. Городок был окружен невысокой полутораметровой каменной стеной, сооруженной скорее всего от диких животных, чем от людей. На расстоянии около ста метров от ограждения плато пересекала спускающаяся с гор неглубокая и шириной около двадцати метров река с быстрым бурлящим течением. Она являлась естественной преградой для наступающих со стороны плато. В качестве переправы служил широкий каменный мост. Через все плато проходила прямая как нить, мощенная ровным камнем дорога шириной не менее шести метров! Один ее конец упирался в проходную башню крепости, а другой терялся на дальнем горном хребте. Как пояснил Синчи Пума: до прихода сюда инков ни нижней крепости, ни городка, ни тем более дороги здесь не было. Все было построено инками за последние тридцать лет. Причина строительства широких, содержащихся в порядке дорог и надежных опорных пунктов была совершенно очевидна – завоевание новых земель. Дороги строились до границ предназначенной к захвату территории. После ее захвата дороги прокладывали дальше через завоеванные земли, вошедшие в империю. Но в этих местах дальнейшее завоевание, по-видимому, приостановилось. Само плато являлось сплошным лугом, только окружающие его горы были покрыты лесом.

«Вот где размах для кавалерии и фаланги! – восхитился Уваров. – Надо Коле отписать, чтобы эти места казачки Новицкого за собой застолбили!»

Но прибывший отряд уаминка не оставили в огражденном городке, а разместили в палаточном лагере за чертой города, на берегу реки. Обеспечение отряда продуктами инки полностью взяли на себя, снабдив воинов Синчи Пума всем необходимым. Кроме того, из воинских складов им выдали медные шлемы, деревянные доспехи и щиты. У кого не было оружия, получили копья и маканы с каменными наконечниками. На противоположном берегу уже располагались лагерем отряды соседних племен уру и чичас. Они прибыли за день до уаминка, и их вожди с нетерпением ждали приказа о выступлении. Предусмотрительные инки не допускали скопления в своей крепости слишком большой армии. Пусть и союзной, но все-таки чужой. На ночь обязательно наглухо закрывались все ворота с выставлением усиленной охраны.

Осуществлять контроль за подчиненными в империи инков было довольно просто. Достаточно посмотреть на головной убор и прически, которые отличались в зависимости от региона и народа. Одни племена носили шерстяные шапки, другие – повязки, третьи – деревянные короны, а четвертые и вовсе – разноцветные тюрбаны, как мусульмане. По головным уборам командиры и простые воины узнавали друг друга в суматохе боя.

После размещения отряда в отведенном для них лагере Синчи Пума вместе с Уваровым отправились в гости к Манко Юпанки. В лагерь из города уже прибегала служанка-уаминка, посланная Таллой. Племянница успела предупредить вождя о планах мужа и сообщила, что Манко отправил к своему отцу – губернатору провинции – гонца-часки с известием о появлении в их краях новых виракочей. Любовь любовью, но родная кровь для Таллы оказалась ближе.

С собой Уваров взял ординарца Синицу. Назар нес объемистую сумку и мешок. При каждом неловком движении тот немного позвякивал. Как Назар ни старался, но скрыть предательский звон ему не удавалось. Вождь и новороссы надели прихваченные с собой официальные богато украшенные одежды, подчеркивающие их высокий статус. Вместе с ними на торжественный ужин были приглашены и вожди соседних племен. Они также с удивлением рассматривали Олега с Назаром, но с расспросами к Синчи Пуме не приставали, соблюдая установленные приличия, надеясь обо всем узнать в доме командира гарнизона.

Хозяйка дома Олегу понравилась. Несмотря на рождение троих детей, Талла сохранила свою изящную фигуру и была хрупкой миниатюрной женщиной, на вид не старше двадцати пяти лет. Не зря ее красота сразила Манко с первого взгляда. Олег сам в нее чуть не влюбился. В ее глазах можно утонуть без остатка, а ласковый говорок прямо-таки убаюкивал. Если бы Синица слегка не подтолкнул своего командира, то Уваров простоял бы как каменное изваяние, очарованный молодой женщиной. Не удивительно, что она вертела своим муженьком как хотела. Синчи Пума знал, кого выдать замуж за командира пограничного гарнизона! Кроме внешней красоты от Таллы исходила такая энергетика, что не подчиниться ей было просто невозможно. Наскоро переговорив с дядей, она загадочно улыбнулась Уварову и, отдав указания слугам, скрылась в соседней комнате.

Ужинали в большой комнате, устланной толстыми коврами. Но особой роскоши в доме у представителя инкской императорской крови Уваров не заметил. Было только самое необходимое, и ничего лишнего. Здесь не знали столов и стульев. Завтра предстоял поход в Уануко, поэтому ужин был довольно скромным, без излишеств. Вся еда была разложена в серебряную посуду, расставленную по подносам прямо на коврах. Манко Юпанки сидел на небольшой скамеечке, такой же, как и у других вождей, что определяло их статус. Судя по тому, что подобные скамейки приготовили для Уварова и Синицы, хозяин дома принял их как виракочей и посчитал равными среди присутствующих. Первые тосты с традиционной чичей произнесли во славу богов и Единственного. Манко вкратце сообщил о требовании губернатора прибыть с определенным количеством воинов и высказал свое недовольство в отношении племен мохос и уанта, пообещав после возвращения с войны разобраться с ними за неисполнение приказа. Но все с нетерпением ждали рассказов Синчи Пума и Уварова о новых виракочах. Олег и вождь выложили заранее заготовленную сказочку о посланцах богов и их миссии на этой земле. Для подкрепления своих слов Уваров предложил попробовать напиток детей богов, а попросту – прихваченного из Новоросска самогона, смешав его с чичей, после чего разговор пошел оживленнее и у вождей с хозяином дома развязались языки. Слабоват местный народец оказался против нашего «оружия». Синчи Пума вывел пьяных вождей-соседей на свежий воздух, чтобы дать возможность Олегу поговорить с Манко наедине. Расположившись на террасе, с чашами в руках, на мягких коврах, вожди принялись вспоминать совместные былые походы и хвастаться своей добычей.

Чтобы привлечь к себе двоюродного брата Уаскара, Уваров сделал ему поистине царский подарок. Из принесенного Назаром мешка был извлечен полный набор вооружения гоплита: стальная кираса с наплечниками и пластинами для защиты бедер, поножи, а также стальная каска с нащечниками и сегментным тыльником. К ним прилагались острая сабля новороссов и стальной кинжал в красивых ножнах. Увидев подарки, Манко потерял дар речи. Такого не было ни у кого в империи! Даже у самого Единственного! Для воина нет лучшего подарка, чем оружие; Манко тут же с помощью Уварова надел все на себя и даже покрасовался перед бронзовым зеркалом, специально принесенным из комнат Таллы. Кроме оружия виракочи подарили несколько зажигалок. Играя с одной из них, суровый воин на время превратился в маленького ребенка, получившего интересную игрушку. Его жена также не была обделена: Талле преподнесли красивый шелковый материал на платье и набор по наведению красоты, включавший в себя зеркальце, ножницы, щипцы и другие предметы. Уваров пообещал еще подарки, но после похода. Пользуясь моментом, он предложил в случае необходимости оказать помощь и взять под защиту Майта-тампо. В ответ Манко только рассмеялся. Кто посмеет напасть на его вотчину? Хотя в империи и идет гражданская война, но у него хватит сил наказать бунтовщиков. Из местных вряд ли кто посмеет. Синчи Пума и другие соседние вожди уходят с ним в Уануко, а больше некому. Но все же он упомянул племя мохос и его хитрого вождя Мака. Мака, судя по жалобам чиновников, в последнее время перестал выделять людей на работы и своевременно не пополнял прилегающие к крепости склады. Услышав разговор, появившаяся рядом Талла, нежно обняв мужа, посоветовала ему не отказываться от помощи виракочей – с таким оружием, тем более что рядом будет ее родное и надежное племя уаминка. Расслабленный спиртным, подарками и объятиями любимой жены, Манко вызвал к себе командира сотни солдат, остававшейся в крепости, и приказал ему в случае угрозы посылать за помощью не только в Уануко, но и к уаминка.

В тот вечер Олег узнал для себя много нового, а особенно – об устройстве империи инков и отношениях, царящих в ее верхушке. Не все здесь было однозначно. Правда, Манко старался сдерживать себя и поменьше болтать, но все же Уварову постепенно удалось вытянуть из двоюродного брата Сапа Инки нужную информацию. И она не очень обрадовала Олега. Задача усложнялась. Оказалось, что прошли те времена, когда семья Великого Инки была едина и все беспрекословно подчинялись воле Единственного. Сейчас элита империи представляла из себя гремучую смесь ядовитых змей и пауков в одной банке. Уаскару с трудом удавалось удержать власть даже у себя в Хосхо-Куско, не говоря уже о севере империи, где сейчас правил Атауальпа и теперь шел на юг, чтобы окончательно добить терпящего поражение за поражением Уаскара. Брат шел войной на брата, дядя воевал против племянника, дети ради собственной выгоды предавали родителей, а матери и отцы травили ядом своих детей. Не проходило и недели, чтобы кто-то из близких родичей не отравил другого или тот «случайно» не погиб на охоте. И все это ради одного – ВЛАСТИ. Как все знакомо… Природа человеческая одинакова во все времена, со своими страстями и пороками. Ну что же, на этом и будем играть. И для начала поддержим клан отца Манко – Майта Юпанки, губернатора провинции Уануко. Может, его поставить императором, если первый вариант с зятем Синчи Пумы не пройдет? Всегда надо иметь запас кандидатов, тем более в такое смутное время!

На следующее утро Синчи Пума проснулся рано. После вчерашнего ужина у него немного побаливала голова и сушило во рту. Ох уж эти виракочи! И придумали же такой напиток, что отключает разум и делает сговорчивыми любых собеседников. Говорил Ника Тима – меньше пить этого зелья, но что не сделаешь ради своего народа! Приходится вредить уже не молодому здоровью. Пока Уваров обрабатывал Манко Юпанки, Синчи Пуме удалось склонить на свою сторону вождей уру и чичас, пообещав им свободу и помощь виракочей. Со всеми вытекающими из этого благами. Поклявшись на крови, вожди решили навечно стать братьями и помогать друг другу во всем. Вождь уру даже пообещал приобщить к союзу родственное племя уанта, с которым они постоянно обменивались женщинами и различными товарами. И, как всегда, для такой честной компании нашелся свой козел отпущения – вождь мохос Мака. Какие только унизительные слова не звучали в адрес мохос и их вождя… Было решено при первой же возможности наказать предателя, а еще лучше – перебить его племя и поделить захваченные земли.

Синчи Пуме захотелось пить, да и справить нужду не мешало. Вождь, кряхтя, вылез из-под одеяла, обошел храпевших рядом уже ставших братьями вождей-соседей и с удивлением обнаружил сидящего на крепостной стене Уварова. Недалеко от него спал закутанный в одеяло ординарец Синица.

– Что ты делаешь Ол Увар? Почему не спишь и как там Манко? – поинтересовался вождь, подойдя поближе. – Помогла ли тебе Талла? Она любит мужа, но еще больше любит свой народ. Когда она была еще в животе у матери, здесь погибли ее отец и братья. Я спас беременную сестру, уведя из крепости тайным ходом. Девочка еще в детстве поклялась, что Урак-канча снова будет принадлежать уаминка. Не убивай Манко, иначе сделаешь ей больно. Через нее он станет нашим союзником. А там и его отец может нас поддержать…

– Не переживайте, уважаемый Синчи Пума. Я не хочу зла Талле, а тем более – ее семье. С Манко мы уже подружились, как и вы с другими вождями. А на его отца у меня появились виды. Он нам действительно пригодится, – улыбнулся в ответ Олег. – Составляю план крепости и плато. Надо сегодня же послать гонца к Николаю. Как только Манко вместе с нами уйдет отсюда, пускай наши занимают Урак-канча. Талла прикажет открыть ворота. Мы с ней договорились…

Утром выйти в поход не получилось. Сказалось выпитое вождями и Манко Юпанки с вечера. Пока командиры приходили в себя от непривычно крепкого напитка виракочей, их воины готовились к выходу. К тому же была надежда, что подойдут опоздавшие отряды уанта и мохос. Наконец Манко надоело ждать, и он приказал начать движение в Уануко. Не успели первые воины пересечь мост через реку, как подбежал гонец от уанта с сообщением, что отряд племени ожидает всех на выходе с плато. От мохос никаких известий не поступило.

– Быстрее, быстрее!

Николай подгонял и без того торопливо бежавших мимо него воинов с длинными жердями и лестницами в руках. Он с тревогой посмотрел в сторону крепости, над которой начинали подниматься густые клубы дыма разгоравшегося пожара. Антоненко нервничал. Они опоздали. Всего-то на несколько часов, но опоздали.

Получив вчера от Олега письмо и план местности, отряд Николая выдвинулся в долину Антавайлла и расположился лагерем вблизи селения под аналогичным названием. Там к ним присоединилась конная группа Новицкого, испугавшая своими лошадьми и двуколками местных жителей. От невиданного зрелища те попрятались по своим хижинам и боялись высунуть нос даже в свои дворики. Воинам-уаминка приходилось силой вытаскивать пуриков на улицу и заставлять идти работать. Своих сил соорудить до конца достаточно мощный помост для спуска из горного тоннеля Новицкому не хватило. Пришлось рекрутировать крестьян-общинников. Пурики со страхом, но все же и с интересом рассматривали непривычных для себя людей в мохнатых шапках и странных одеждах. А особенно их животных. При каждом всхрапе лошадей местные жители шарахались от них как ошпаренные. От прошедшего здесь ранее вождя Синчи Пумы пурики-марка уже знали, что перешли под власть уаминка, но о том, что вместе с новыми хозяевами появятся и виракочи, их никто не предупреждал.

К четырем сотням воинов, имевшихся у Антоненко и Новицкого, Качи привел из Уаман-канча еще шесть сотен. Половину из них составляли девушки и молодые женщины, вооруженные арбалетами. К ним племянник вождя добавил восемь сотен воинов-общинников, дополнительно собранных по селениям, перешедшим под власть уаминка. Правда, все они были практически безоружными, если не считать дреколья в руках и привычных для местных пращей с камнями.

От селения Антавайлла до Урак-канча всего-то несколько километров. Чуть больше часа ходу всем отрядом, не больше. Николай решил не спешить. Тем более надо дать людям передохнуть, привести себя в порядок, чтобы во всей красе войти в город, как посланцам богов и новым хозяевам. В таких делах спешка не нужна. Кроме того, необходимо выждать время, чтобы инки во главе с Манко Юпанки отошли подальше от крепости и не смогли быстро вернуться. Поэтому, посовещавшись, решили выдвигаться через сутки, предварительно выставив посты, чтобы никто не смог предупредить инков о прибытии отряда.

Встав пораньше, сделав зарядку и совершив необходимые утренние процедуры, Николай Антоненко с помощью своего верного ординарца Валью не спеша одевался. Выступать собирались сразу же после завтрака. Правитель Новороссии должен официально войти в первый взятый город-крепость инков во всей красе. Для этой цели прихватили из Новоросска специально изготовленный для него полный доспех, очень похожий на увиденный ранее в тайной пещере. Как говорится, встречают по одежке… От общего набора тяжеловооруженного гоплита он не особо отличался. Разве что размером, а также золотыми узорами на местную и православную тематику по всей кирасе, сделанными пришедшими в Новоросск мастерами-уаминка. На стальной шлем-каску надели золотой обруч – корону. На обруче закрепили плюмаж в виде веера из белых и золотистых перьев, над которыми возвышался султан их трех больших перьев голубого цвета – символа Неба и богов. Благодаря такому украшению, и так не маленький Антоненко казался великаном среди низкорослых аборигенов. На плечи он набросил плащ синего цвета с золотой застежкой. В таком виде Николай чувствовал себя неуютно, будто он индийский магараджа, а не русский полковник. Хотел было отказаться от яркого петушиного наряда, но Иллайюк, Качи и даже Новицкий настояли. Правитель виракочей должен одеваться соответственно. Он представляет не только себя, но и всю Новороссию! И выглядеть Правитель обязан, как принято в этих краях. Обычай! А обычаи местных народов надо уважать! Иначе какой ты тогда сын богов, их предков!

Короткая сабля пехотинца показалась Николаю с его ростом игрушечной. Поэтому слева, на широкой кожаной плечевой портупее, украшенной золотыми бляшками, висела изготовленная в Мастерграде метровая кавалерийская сабля. По примеру Уварова Антоненко-старший взял «Маузер» К-98, а свой ТТ отдал Максиму. У Правителя виракочей должно быть и оружие соответствующего размера! Из прошлой жизни остался лишь любимый десантный нож, привычно висевший на поясе.

Не отставал от Николая и верный Валью. Его внешний вид представлял из себя чудную смесь всего, на что было способно воображение храброго уаминка, уже ставшего новороссом. Поверх пончо-безрукавки была надета жилетка-бригантина, а достаточно широкие штаны-шаровары заправлены в кожаные сапожки с коротким голенищем, перетянутым шнурком. На шлеме-каске имелась повязка, указывающая на принадлежность Валью к своему народу. Такую повязку имели все воины-уаминка независимо от того, носили они каску или нет. И никто не собирался ее отменять. Каждый человек должен знать, к какому народу-племени он принадлежит, и гордиться этим. За спину Валью закинул подаренный ему немецкий карабин. На поясе висели короткая сабля, топорик-томагавк, немецкий штык-нож и два подсумка с запасными обоймами. Кроме подсумков на поясе грудь отважного оруженосца пересекал патронташ-бандольер. И конечно же имелась обязательная для каждого аборигена плечевая сумка с запасом бинтов, коки и тройкой гранат с новомодной зажигалкой.

Теперь Валью был не просто оруженосцем, но еще и командиром личной охраны Правителя Новороссии! Под его командой находилось два десятка посыльных-телохранителей – молодых уаминка и уанка, прошедших спецподготовку в Новоросске. Их лично готовил для охраны своего командира Алексей Нечипоренко, офицер-десантник и сам бывший телохранитель. Своей экипировкой они особо не отличались от Валью. Правда, вместо карабина имели двухметровые копья и большие щиты гоплитов, чтобы защитить Правителя в случае опасности. Один из телохранителей, самый крепкий и высокий парень, держал в руках трехметровое копье с новым знаменем Новороссии.

Это знамя сшили из шелка и другой материи, найденной в полуторке Дрынько, женщины-попаданки. С учетом сложившейся ситуации, красное знамя стрелкового полка РККА решили оставить в штабе, в Новоросске. У создаваемого государства Новороссии должно быть свое знамя, с учетом нынешних реалий! А здесь без Бога никак нельзя!

Женщины-рукодельницы трудились практически весь сезон дождей, но к моменту выхода отряда из Священной долины богов знамя уже было готово. Оно представляло из себя прямоугольное полотнище длиной метр шестьдесят и шириной метр двадцать. Полотнище голубого цвета. Цвета Неба и богов. В центре – лик Христа – Виракоча, наподобие православного Спаса Вседержителя. Над его головой – крещатый нимб: золотой круг с равноконечным крестом. Кроме главного знамени, предполагалось, что каждое подразделение будет иметь свое отдельное знамя или штандарт.

Позавтракать так и не удалось. Ничего, злее будем. Да и шанс выжить есть, если вдруг в живот что ткнут. Не успел Николай примерить доспехи, как к нему подбежал один из воинов и доложил, что из Урак-канча прибыл гонец.

На Белый город напало соседнее племя мохос. Вождь Мака предал Уаскара и перешел на сторону Атауальпы, как более перспективного Сапа Инка. Одежда гонца была покрыта кровью. Сначала их было шестеро ушедших на прорыв окружения. Пятеро погибли в неравной схватке, прикрывая товарища и давая ему возможность спуститься по веревке с крепостной стены.

Мохос появились на рассвете. С момента захвата Урак-канча инками город ни разу не подвергался нападению. Все войны и местные межплеменные разборки обходили его стороной. Инкский Майта-тампо, будучи районным центром с забитыми разной всячиной складами, являлся лакомым куском. Но страх перед могуществом Сапа Инки сдерживал желающих его отведать. Теперь империя трещала по швам, и отхватить от нее часть захотелось многим. В том числе и вождю мохос Мака. Но на это он решился не сразу, а только после того, как вернулись выжившие воины-мохос, ранее ушедшие в армию Уаскара. Они чудом спаслись в битве, когда на севере империи генералы Атауальпы наголову разбили военачальников Уаскара. Воины принесли плохие вести. Все народы, принявшие власть Уаскара и воевавшие на его стороне, северянами-китонцами безжалостно уничтожались. Но те из вождей, кто признал Атауальпу Единственным и стал воевать на его стороне, получили различные привилегии и новые земли. Мака недолго колебался и стал на сторону победителя. А чтобы не делиться с другими, решил первым урвать кусок, да поболее. Если сюда придут китонцы Атауальпы, то он сможет задобрить их, передав важную в районе крепость и головы врагов. И главное – забрать себе много разного добра, скопившегося на складах. За последнее время племени жилось не очень хорошо. Чиновники-инки в связи с войной выдавали на жизнь самый минимум, взамен требуя все больше мита и дани, забирая на нужды государства все, что производилось племенем.

Дождавшись, когда инки Манко Юпанки и прибывшие по его вызову отряды соседних племен уйдут из долины, воины мохос под покровом ночи подкрались к крепостным стенам. Как только первые лучи Инти-Солнца начали освещать окрестности, без лишнего шума захватили городок со складами и пустыми казармами. Поскольку в империи практически не было воровства, а особенно казенного имущества, то охрана складов не велась. Только небольшой караван с торговцами, следующими на рынок, отдыхал в гостинице-тамбо. Их вырезали быстро, практически без шума. Следующими были молодые солдаты, охранявшие каменные лестницы, ведущие в обе части нижнего города. Там находились небольшие сельскохозяйственные террасы, часть складов, проживали мелкие чиновники, ремесленники и слуги со своими семьями. Убрать беспечно спавших новобранцев-часовых также не составило особого труда. Тревогу поднял опытный воин, стоявший на стене старой крепости. С десятиметровой высоты он увидел поднимавшийся дым от загоревшейся соломенной крыши гостиницы. В момент убийства торговцев кто-то из них, а может, и из мохос случайно опрокинул горящий масляный светильник, от огня которого и занялась сначала соломенная подстилка, а затем и крыша. Своими криками солдат разбудил караул. Увидев, что незаметно подобраться к старому городу не получится, вождь Мака бросил соплеменников в открытый бой. Сотни мохос, словно тараканы изо всех щелей, с дикими криками кинулись на штурм крепости, надеясь своей внезапной атакой сбить небольшой заслон, вставший у подъема в основную часть города. Но среди инкских солдат оказались закаленные во многих битвах воины. Мгновенно оценив обстановку, командир инков собрал подчиненных в единый кулак и короткой контратакой сбросил нападавших с лестницы. В результате образовавшегося внизу замешательства инкам удалось быстро вернуться назад и запереть проход каменной плитой.