Текст книги "Перекрёсток времён. Бородатые боги"

– Он самый. Намешал всего понемногу. Плюс встречная детонация при подрыве взрывчатки. В результате осколки имеют больший поражающий эффект и возникает высокое поджигающее действие, – пояснил Слащенко. – Немного не рассчитал – при падении взрывались не только боеголовки, но и остатки топлива. Гибридный ракетный двигатель, понимаете ли…

– Не завидую я тем, кто под ваши ракеты попадет, – покачал головой Климович, глядя в сторону пожара, – или уже попал. Представляю, что с ними стало. Боюсь, что и пепла не останется.

– Видите ли… Я ведь немного другое хотел, но малость переборщил, – начал оправдываться Слащенко. – Задумал создать неуправляемую авиационную ракету для нашего летающего дракона, чтобы можно было установить направляющие на балках между крыльями, а получились НУРСы типа «земля – земля». Надо бы немного количество топлива уменьшить, а то самолет загорится при выстреле…

– Все отлично, Игорь Леонидович! Все замечательно! И не надо ничего уменьшать, – успокоил его Антоненко. – В этом варианте – не надо. Вы сможете увеличить количество направляющих, хотя бы раза в два? Чтобы получилась легкая компактная реактивная система залпового огня на два десятка стволов. В свое время у нас, в десантных войсках, была такая, «эрпэу четырнадцать» называлась. Правда, калибром поболее, чем ваша.

– А калибр здесь – восемьдесят миллиметров, – опытным глазом определил Климович. – Мы под ваши снаряды и пушку полковую можем сделать, да и миномет. Нынешние наши ротные минометы все-таки слабоваты для будущих массовых сражений. Унификация для нас сейчас актуальна.

– Ну в принципе особой проблемы нет. – Слащенко уже успокоился и принял свой обычный вид. – Пусковую установку сделать не трудно. Под направляющие можно взять те же минометные стволы и собрать их, как детский блочный конструктор «Лего». Затем установить на пушечный лафет с раздвижными станинами. А можно и без лафета простую конструкцию соорудить, легкую и разборную, чтобы по горам и джунглям таскать, а потом на месте перед пуском собирать. Больше с ракетами придется повозиться. Сразу не обещаю, но мы с ребятами постараемся. Да и хотелось бы «Дракоше» Клауса огненные зубки дать. Обещал ведь…

– Ради бога, Игорь Леонидович! – улыбнулся Николай. – С них и начните. А потом уж и «Катюшей» займетесь.

– Ну раз так установку назвали, то пускай будет «Катюша»….

А тем временем мирная жизнь Новоросска шла своим чередом. Пока военные готовились к войне, тыловики делали все возможное, чтобы накормить, одеть и обуть людей, обеспечить зарождающуюся промышленность необходимым сырьем.

Провели соответствующую селекцию по культурам, в результате чего последний урожай еле разместили в складах. То, что не вместилось, пошло на изготовление спирта. Если раньше животные были в куче, то сейчас имелось несколько ферм, в которых отдельно друг от друга разводили свиней, тапиров, кур, коров, лошадей, коз, местных лам и альпаков. И про морских свинок не забыли. Теперь они сидели по специальным загонам, отдельно от человеческого жилья.

После того как союзные племена снабдили соответствующим инструментом, добыча руды существенно увеличилась. От применения мотыг и плугов урожайность возросла в разы. При этом большую часть урожая оставили работающим на террасах и полях пурикам. Местный люд души не чаял в пришельцах. Если бы кто-то сейчас заикнулся о возврате в подчинение к инкам, его сразу же прибили бы на месте.

Крестьянин-пурик умеет работать, но, чтобы он работал еще лучше, его надо заинтересовать и дать немного свободы выбора. Так сказать, развить мелкий и средний бизнес. Почувствовав вкус, он будет предан тебе за такое счастье. Главное, только не переборщить со вседозволенностью. Поэтому мы не будем рушить привычный уклад, а только слегка подкорректируем его на свой манер. Плановая экономика, а в местном разливе – инкская, – конечно, хорошо, но рынок тоже нужен.

К удовлетворению Антоненко, на рынке главным обменным средством – вместе с морскими раковинами, как раньше, – стали ходить производимые в Мастерграде бронзовые наконечники для стрел и арбалетных болтов, а также стальные ножи, мотыги и топоры. На них выменивали хлопок, различные ткани, кожи, крепкие веревки и другие вещи, которых в Новоросске еще недоставало. К удивлению новороссов, драгоценные металлы не особо ценилось у местных. Только как украшения. Поэтому ради грядущих планов решили менять свой товар на золото и серебро. Наученные горьким опытом кражи уголовниками драгоценностей из штаба, в верхней крепости создали специальный склад под усиленной охраной. На одном из советов даже обсудили вопрос об изготовлении оборудования для штамповки собственных монет. Но пока золото и серебро переплавляли в небольшие слитки. И таких слитков уже собралось достаточное количество. Также нашлась и платина, которую использовали в качестве легирующей добавки для производства стали и в качестве катализатора при создании химического оборудования. Да и для будущих радиостанций она пригодилась.

Теперь все основные поставки шли через Белгород. Благодаря древнему тоннелю и пробитой к нему дороге от водопада, время на пеший путь от Коваленково до долины Антавайлла под Белгородом сократилось до одних суток. Что, в свою очередь, и вызвало недовольство старейшин уаминка, поскольку Уаман-канча оказался в стороне и как бы не при делах.

Если поначалу грузы по новой дороге возили на телегах лошадьми, то сейчас, в связи с подготовкой к походу на инков и переводом лошадей в Белгород для организации кавалерии, в тоннеле тягловой силой служил «форд»-пикап. Пока Нечипоренко занимался с воинами, на его машину подготовили другого водителя из попаданцев. Но он ездил не один. Используя желоба, проложенные древними строителями в плитах, как своеобразные рельсы или колею, к автомобилю подцепили две повозки-прицепа со специально изготовленными колесами. Теперь этот состав возил грузы в Белгород и обратно, делая по два, а то и три рейса за сутки.

Уже знакомый Николаю торговец Чанчи приводил в Белгород несколько караванов, и только с одним товаром, так нужным пришельцам, – хлопком. Вместе с ним приходили и новости из жизни империи. А там шла жестокая гражданская война. Брат на брата, родич на родича. Прямо как в России в начале двадцатого века. Именно Чанчи принес весть о том, что китонцы под командованием генералов Чалкучима и Кискиса захватили город Уайлас на побережье. Сейчас они продвигаются вдоль западных склонов Анд на юг, пытаясь таким образом зайти в тыл армии Майта Юпанки. При этом часть местных племен перешла на сторону Атауальпы. Но можно ли верить этому торговцу? Ну и что с того, что мы спасли ему жизнь, – может, он больше предан своему хозяину в лице Уаскара или Атауальпы, чем спасителям. Чанчи вполне мог оказаться лазутчиком одной из противоборствующих сторон. Но то, что он рассказал о пришельцах своим собратьям по ремеслу, сомнений не вызывало, ибо вместе с его караванами приходило множество людей, у которых тоже имелись глаза и языки. Более того, после их победы над мохос и разгрома отрядом Уварова армии китонцев Урко Варанка уже вся империя знает о появившихся белых бородатых виракочах.

Все известия говорили об одном: Уаскар проигрывает войну по всем фронтам. Хотя губернатор Майта Юпанки и одержал победу над войсками Атауальпы под Уамачуко, он оказался зажат противником в кольцо. Отход назад в Уануко означал добровольную сдачу племен, вставших на сторону Уаскара, а это вело к их гибели, ибо Атауальпа уничтожал всех, кто ему не покорился. Майта не мог этого допустить, поэтому и держал оборону в Уамачуко, перекрывая прямую дорогу в свое родовое гнездо – Уануко. Сам собой напрашивается вывод: а не замириться ли нам с Атауальпой, чтобы оградить свою территорию от ненужных напастей? Так говорила одна сторона, но другая вопиюще возражала, что претендент на трон Великого Инки на этом не остановится и будет давить всех, пока не станет полным хозяином империи. Тем более негоже бросать своих новых союзников – авось еще пригодятся в этом мире. Тревожила Николая и весть о походе Уварова в Хосхо-Куско. Как там Олег, что с ним, жив ли он? Сейчас и от друга зависело многое. Соберет ли новую армию Уаскар, сможет ли он отбить наступление северян и одержать хоть какую-нибудь победу, чтобы морально сплотить своих сторонников? И самое главное: удастся ли их замысел по замене Сапа Инки на своего человека? Судя по поступающей информации, оба царствующих сына Уайна Капака еще живы и в полном здравии, а это для нас не есть хорошо: на носу приход испанцев и те могут перехватить инициативу по замене властителя. Так что время поджимает, необходимо форсировать события и начинать действовать. Тем более, за прошедший год удалось осмотреться, привыкнуть к местным условиям и немного подготовиться к грядущим переменам.

Ознакомившись с состоянием дел в Новоросске и дождавшись прибытия каравана с Баюлисом из Нефтегорска, Антоненко засобирался в Белгород. Как бы ни хотелось подольше побыть с любимой и семьей, но ты – Правитель и поэтому обязан находиться там, где сейчас решается судьба Новороссии.

Еще раньше из Уануко новороссы получили письмо Уварова и карту, скопированную им с макета местности в крепости под городом. Поэтому расположение основных дорог и сил в регионе было известно. Сейчас наша первейшая задача: перехватить инициативу, занять ключевые точки и блокировать противника, не дать ему возможности свободно передвигаться по империи. Испанцы в свое время смогли, а почему мы не можем?

В последнее время вся промышленность Мастерграда работала только на войну, уменьшив выпуск гражданской продукции до минимума. В Белгород уже отправили четыре сотни комплектов полного вооружения гоплита. Теперь в гоплиты набирали воинов не только из уаминка или уанка. Среди новых союзников отобрали крепких молодых парней и создали новые сотни, перемешав в них представителей разных племен. Каждым десятком командовал бывалый гоплит, прошедший подготовку еще в Новоросске.

Поскольку армия империи инков в основном состояла из пуриков-общинников, призываемых только на время ведения войны, а для сбора урожая они распускались по домам, такое войско не могло быть сильным. Оно побеждало в сражениях только числом, но не выучкой. Империи вовсе не требовалась армия, на голову превосходящая соседей-дикарей по уровню. Вполне достаточно того, что централизованное государство в состоянии сосредоточить против каждого отдельного племени многократно превосходящие силы и задавить числом. Сначала покоряют одно племя, потом другое и так далее, по очереди. Настоящих солдат-профессионалов у любого из императоров было не более сорока тысяч, и все они в мирное время располагались в провинциях империи, поддерживая в них порядок. Перед своей смертью Уайна Капак большую часть своей профессиональной армии собрал на севере страны для покорения новых племен, но не успел. Его генералы признали Атауальпу как нового Сапа Инку и пошли за ним. Они с легкостью разбивали наспех собранные и необученные отряды сторонников Уаскара, но, споткнувшись о Майта Юпанки, решили его просто обойти, оставив на потом. Против таких опытных воинов новороссам необходимо выставить хорошо подготовленных профессионалов, жизнь которых полностью посвящена службе.

Таким ядром новоросской армии и стали гоплиты. К их пяти сотням набрали еще триста арбалетчиков и тысячу легких пехотинцев. Их комплектование также проходило путем отбора кандидатов среди местной молодежи и составления из них смешанных подразделений. Всех отобранных воинов одели и вооружили по новоросским стандартам. В поход брали и артиллерию. К уже имеющимся шести аркбаллистам добавили еще десяток с большим запасом болтов, а также десяток ротных минометов с тройным боекомплектом и два восьмидесятидвухмиллиметровых миномета, попавших сюда из сорок первого года. Не забыли прихватить и несколько разборных катапульт, способных метать «вакумки» Слащенко.

Огнестрельное оружие было представлено группой, состоящей из десяти автоматчиков, двух ручных и двух станковых пулеметов, перевозимых на двуколках. Больше брать в поход не стали. Неизвестно, как дело повернется, а без охраны тыл оставлять нельзя. В Белгород перевезли одну пушку-сорокапятку и установили ее в верхней крепости. Хотели взять с собой и пушку-миномет «Василек», но Климович отговорил – это ведь опытный образец, его еще надо дорабатывать и дорабатывать… Они с Левченко уже успели разобрать вторую сорокапятку и на ее основе хотели создать новую пушку-гаубицу.

Командовать артиллерией в походе будет Григоров. Он уже перебрался вместе с минометчиками в Белгород и сейчас занимался подготовкой новых расчетов аркбаллист. Тимту безотлучно следовала за мужем и категорически заявила, что пойдет за ним до конца. Андрей против этого не возражал и научил молодую жену стрелять не только из арбалета, но и из автомата.

Как ни стремились девушки-арбалетчицы идти в поход, совет категорически запретил им это, оставляя на защите Белгорода. Нам парней хватает, пусть девчонки себя поберегут для будущих детей. В результате произошел женский бунт со слезами на красивых глазах и громкими упреками. Скрепя сердце Новицкий, Нечипоренко и Качи пошли на попятную, но с одним условием: возьмем только тех, кто отлично стреляет и умеет биться на саблях. Посмотреть на соревнование девиц и поболеть за них собрался весь Белгород с окрестностями. Такого проявления характеров, азарта и эмоций новороссы давно не видели. Прямо как амазонки или русские некрасовские женщины: и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут. По окончании отобрали только одну сотню молодых воительниц, но это были лучшие из лучших.

В связи с подготовкой к походу строительство новых укреплений пришлось временно приостановить. Максим из строителя снова превращался в кавалериста. Благодаря усилиям Новицкого и казаков удалось подготовить шестьдесят всадников. Но теперь Антоненко-младший был не рядовым, а возглавлял целый десяток новоиспеченных кавалеристов. На их учебу уходило почти все время, поэтому побыть с Оксаной он мог только вечером и ночью. Максим очень переживал за жену: ей скоро рожать, а он уходит на войну и неизвестно, вернется ли…

– Не волнуйся, Максимушка, все у нас с маленьким будет хорошо, – утешала его Оксанка. – Ты воюй со спокойной душой. За нас не переживай. Мы ведь среди своих остаемся. За нами Варя и Янис Людвигович присмотрят. Да и не одна я такая. Много нас, беременных, в Белгороде без своих мужей остается. Не рви сердце понапрасну. Только помни, что мы любим тебя и ждем возвращения…

После прихода из Нефтегорска Баюлис вместе с госпиталем перебрался в Белгород. Поближе, так сказать, к линии фронта. Но главной его задачей было не столько лечить раненых, сколько наводить порядок и учить местные племена элементарным санитарным правилам. Янис Людвигович на основании полученного опыта разработал специальную программу по подготовке медсестер и медбратьев. Из имеющихся у него хирургических инструментов и найденных на складе в сорок первом году были составлены необходимые наборы, которые уже изготовили в Мастерграде. Кроме того, каждый боец, выступающий в поход, должен был пройти минимальный курс медицинской подготовки, что по нынешним временам могло спасти не одну жизнь, ибо все болезни, а порой и смерть, наступившая после легкого ранения, происходят от грязи и неумения вовремя оказать элементарную помощь.

Форсировать события и выступить на Уануко вынудило известие, принесенное гонцом-часки. Из его слов и текста кипу, расшифрованного одним из оставшихся в Белгороде чиновником-инкой, следовало, что генералы Атауальпы все-таки зашли в тыл и захватили город Уарас, расположенный на пути от побережья к Уануко. Там они разделились. Генерал Чалкучима двинул свою армию на Хауха, а Кискис пошел на Уануко. Согласно информации узелкового письма-кипу, у Кискиса было не менее пятнадцати тысяч воинов. Его цель ясна – захватить город и семью Майта Юпанки, вынудив губернатора идти им на помощь, и тем самым бросить крепость Уамачуко и открыть дорогу для движения на юг другим армиям китонцев.

В связи с этим срочно разослали гонцов к соседним племенам уру, чичас, мохос и уанта о сборе через пару дней в Белгороде. Брать воинов у уаминка и уанка не решились, иначе защищать их земли будет просто некому. И так многие из них уже находились у новороссов.

Антоненко брал стрелков Вайры с собой в поход. Пускай ребята на практике докажут, чего они стоят как гвардейцы, и опробуют новое оружие в действии. Стрелки вместе с диверсантами Бажина ушли в Белгород уже по новой дороге через тоннель. Сам же Николай и Климович собирались лететь туда с Хорстманом на следующий день. Тренировочное поле под стенами города после многодневных строевых занятий до того было утрамбовано, что полностью подходило на роль полевого аэродрома. Командир «Драко-1» высказал пожелание сопровождать колонну до Уануко, осуществляя воздушную разведку, но Антоненко приказал оставаться дома. Здесь как никогда необходимо наблюдение с воздуха: сил оставалось мало, а врагов кругом хватало. Да и перевозки в Нефтегорск с Петропавловском никто не отменял.

Рано утром, тепло попрощавшись с Тани и детьми, вышедшими его провожать, Антоненко вместе с Климовичем и Иллайюком заняли места в гидросамолете. Подлетая к Белгороду, Николай почувствовал что-то неладное. На лугу за городом виднелись палаточные лагеря воинов союзных племен, но перед мостом через реку столпилась огромная разношерстная толпа, видимо о чем-то оживленно спорящая, судя по жестам. Только шум мотора и вид невиданной огромной птицы, кружащей над ними, заставил воинов замолчать и устремить взгляды в небо.

– Клаус! Садись на поле, – скомандовал Антоненко и добавил на ухо Климовичу, указывая на собравшихся воинов: – Мне это не нравится. Похоже на растревоженный пчелиный улей. Что-то произошло, и не очень хорошее. Почему Новицкий не доложил?

– Наверное, не успел, – ответил Алексей Аркадьевич, также тревожно вглядываясь в толпу. – Похоже на бунт. И дай бог, чтобы я ошибался!

Когда прилетевшие поднялись в крепость, там, на открытой площадке, проходило бурное обсуждение. Присутствовали все вожди племен, а также Новицкий, Нечипоренко и Качи.

– Что у вас здесь происходит, Михаил Николаевич? – обратился Антоненко к Новицкому. – Почему мы в Новоросске ничего не знаем? Бунт?

– Никак нет, господин Правитель! – отчеканил бывший ротмистр. – Бунта нет. Войска готовы к походу. Случился неприятный инцидент, внесший разлад между союзниками.

– А что именно произошло? – поинтересовался Климович. – Вы уже выяснили и можете доложить?

– Так точно. Могу. Этой ночью четверо воинов из племени уанта напились чичи и пытались изнасиловать двоих наших арбалетчиц из уаминка. Но поскольку эти уанта прибыли только вчера, они не знали, с кем имеют дело. – Новицкий лихо подкрутил ус. – Наши амазонки-воительницы одного прирезали, а от других сбежали, при этом оставив на их лицах соответствующие следы. Кстати, по ним насильников и нашли.

– А с нашими девушками все нормально? – побеспокоился Иллайюк за своих. – За такое полагается смерть. Отдайте насильников нам. Мы с ними быстро разберемся.

– Вот тут-то и вся загвоздка! – вставил Нечипоренко. – Не хочет отдавать вождь уанта своих «сексуальных маньяков» в чужие руки. Говорит, что сам их накажет.

– Если бы я своих воинов не удержал, битва была бы здесь, а не под стенами Уануко, – добавил Качи. – Наш народ не прощает унижения своих девушек.

– Такого никто не прощает, – подал голос вождь уанта. – Поэтому я и прошу виракочей отдать мне этих крыс, опозоривших мой народ. По нашим обычаям насильников забивают камнями.

– А у нас – вешают на деревьях! – воскликнул вождь чичас.

Новый вождь племени мохос Мунча поцокал языком, привлекая к себе внимание присутствующих. Он поклонился вождю уанта и произнес:

– Я уважаю ваш народ. Желаю ему только побед и процветания! Но мужчина не воин, если он не может справиться с женщиной. А тем более когда их двое на одну. Если уж что-то задумал, то доводи это до конца…

– На что ты намекаешь, Мунча? – не выдержал вождь уанта. – Ты хочешь сказать, что мужчины уанта – не воины?

– Нет. Воины. Но в вашем стаде завелись больные ламы, от которых надо быстрее избавиться, чтобы они не заразили остальных. И это надо сделать сейчас, перед походом на Уануко.

– И чтобы все видели, – произнес до этого молчавший вождь уру. – Мои парни хотели официально взять в жены девушек-уаминка, но теперь они думают, что им откажут.

– Да, ситуация… – Нечипоренко покачал головой и обратился к Антоненко: – Надо ее быстро решать, командир, а то время упустим – и кирдык всему!

Николай медленно оглядел присутствующих, при этом прямо посмотрел в глаза вождям союзных племен.

– Хочу, чтобы знали все. Мы пришли сюда навсегда. Если вы принимаете наше верховенство, то принимаете также нашу помощь и наши законы. За предательство, трусость и неподчинение в бою, а также воровство и насилие одно наказание – смерть. За безответственность и совершенную ошибку, если в первый раз, – дадим возможность искупить вину, если во второй – лишение всех прав и тяжелая работа на рудниках. Если кто-то не согласен с нами, то прямо сейчас может уйти.

Ни один человек не сдвинулся с места.

– Если все согласны, – продолжил Антоненко, – то насильники должны быть казнены здесь и сейчас. Публично. Есть возражения?

Возражений не последовало. Все молча согласились.

– Разрешите, господин полковник? – нарушил тишину Новицкий. – Один вопрос остался нерешенным.

– Какой именно, Михаил Николаевич? – Климович недоуменно посмотрел на коменданта Белгорода. – Мы вроде все уже решили…

– Каким способом осуществить казнь.

– Что вы предлагаете?

– Надо показать нашу силу и могущество. И еще кое-что новое для этих мест.

– А поконкретнее можно? – Антоненко даже стало интересно, что может предложить бывший белогвардеец.

– Можно. Уже опробовано. В моем прошлом. – Новицкий вдруг зло усмехнулся, его лицо стало каменным. – Но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Разрешите приступить?

– Но сначала наведите порядок в своих подразделениях. Общее построение – через час. Затем публичная казнь насильников, и сразу же выступаем на Уануко. Время не ждет. Приступайте…

Когда вся армия, вместе с отрядами союзных племен насчитывающая теперь около пяти тысяч воинов, выстроилась ровными рядами по периметру поля, к свежевкопанным в центре столбам под барабанную дробь подвели и привязали троих уанта. Надо отдать им должное, свою участь они принимали молчаливо и не молили о пощаде. Подошедшие казаки закрепили у них за спинами взрывчатку и подожгли запалы. Приговоренных к смерти разорвало на куски. Так будет с каждым, кто нарушит законы виракочей! Сам факт казни насильников не вызвал особого возмущения – к ним в любом народе относились отрицательно, – но то, каким способом это было сделано, произвело на присутствующих почти шоковое впечатление. Пользуясь ситуацией, Антоненко громко приказал, и его приказ эхом прошелся по рядам:

– Горнисты! Играй «в поход»! Вперед, на Уануко!..