Текст книги "Без злого умысла"

Как только группа «Голый торс» допела свои первый хит, в холле ледового дворца развернули палатки с разливным пивом. На улице сотрудники общепита жарили шашлыки. Всенародное гуляние набирало обороты. Уже начались первые пьяные драки. Подтягивались отряды ППС и машины скорой помощи.

Но всего этого Эдуард Исповедник не видел. Не мог видеть, потому что направлялся в свой последний дом. Чувство революционного романтизма быстро разбилось о слова судейского приговора. Эдуард плакал. Не взахлёб, как раньше. Он молчал, а слезы просто лились из его глаз. Ему было просто обидно, обидно, что так просто его жизнь сломалась о слова чужих, незнакомых ему людей. И теперь его ждёт бездна ужаса и одиночества. Только сейчас Эдик понял смысл слова «обречённость».

В то время как молодые и красивые девушки на бис исполняли «Периферию», Эдуард Исповедник направлялся туда навсегда…

Виктория Пазл смотрела трансляцию из своего зимнего сада. Она не могла сказать, что решение суда как-то обрадовало её. По большому счёту, никакой злобы по отношению к Эдику и обиды на него она не чувствовала. Даже в момент похищения и заточения она не ощущала особой опасности для своей жизни, хотя плакала и билась в истерике. Возможно, из-за того, что часть времени она провела без сознания. А может, это напоминало ей приключение? Это и оказалось приключением. С весьма неоднозначным концом. Отец полюбил её с новой силой – это хорошо. Загублено несколько чужих людских жизней – плохо. Но всё равно это чужие жизни. Каждый день гибнут тысячи незнакомых, чужих людей. Не убиваться же из-за этого. Огорчение рано или поздно проходит. Лучше, конечно, если пораньше. Вика поняла, что массовые гуляния в её честь продлятся ещё не один день, поэтому нужно было как можно скорее сменить обстановку. Благо что для этого была квартира на Манхэттене…

Андеш наблюдал за трансляцией из зала суда, уже сидя на борту самолёта. И даже в трёхтысячной толпе зрителей Ледового дворца он сумел разглядеть Автандила, который упал в обморок от крика: «Шаурма!»

Андеш летел в первом классе Air Sweden со званием почётного гражданина города, в котором командировался. В парадной форме Säkerhetspolisen. На груди справа блестел орден Героя страны. Страны, которая никогда не будет ему родной. Страна, в которой он разочаровался навсегда и которую он рад наконец покинуть. Хоть родина великих полоцких и литовских князей огорчила его, орден с парадного кителя он снимать не собирался. Это была награда за то, что он совершил, находясь за тысячи километров от дома. Все эти унижения и мерзости, через которые ему пришлось пройти. У него не было ностальгии. Было чувство, похожее на то, когда приносишь с улицы бездомного кота, отмываешь его, кормишь. А он всё это время непрерывно гадит на ковёр в твоей спальне, у тебя уже не хватает терпения убирать за ним, и именно в этот момент на пороге твоего дома появляются твои старые друзья. И эти друзья забирают это животное из семейства кошачьих. И вот ты рад, что в квартире снова чисто, но вот чего-то не хватает. Только сейчас ты понимаешь, что всё это время жил один. И это одиночество обрушивается на тебя с силой обвалившейся скалы. И вот теперь ты один, но в чистоте…

А вот Автандилу дали отпуск, вернее, больничный, после того как он упал без сознания. Врачи поставили диагноз острое паразитное отравление морскими продуктами питания…

Ян

— Всё хорошо, малыш?

– Нет.

– Почему?

– Как это почему?! Я бегу из страны! Как трусливая крыса! Как всё может быть хорошо?!

– Малыш, прекрати! Что тебя там ждало? Свадьба, двое детей, развод, алименты?

– А что там меня ждёт?

– Малыш, прекрати! Это новая страница! Новая жизнь! К тому же у тебя полно денег!

– Ну да, ну да. Мне просто эти новые страницы порядком надоели.

– Всё! Осядешь, может, ресторан свой откроешь! Будешь их драниками кормить! Этого у них там нету-то!

– Ну да, ну да.

– Извините!

Нечаев поднял глаза на голос. Над ним стоял высокий темноволосый парень, наверное, на голову выше Сергея. На парне был заношенный тёмный свитер и подранные джинсы.

– Вы не против поменяться местами? Я просто не люблю возле иллюминатора сидеть. Может, поменяемся? Я сяду в проходе, а вы у окошка, так сказать, – улыбнулся высокий незнакомец. Нечаев молча подвинулся к иллюминатору. Парень сел на его место и жестом подозвал стюардессу.

– Да, мистер Ян, – с лёгким налётом испанского акцента заговорила молодая девушка.

– Агата, будь добра, граммов сто пятьдесят чего угодно, желательно покрепче, – попросил мистер Ян с улыбкой.

– Мистер Ян, мы ещё не взлетели. Вы же знаете правила!

– Агата, правила-то я знаю, но ты же помнишь, что было в прошлый раз! Ты же не хочешь ещё на сутки застрять в Каракасе?

– Посмотрю, что можно сделать, – сказала девушка и поспешно удалилась.

– Охренели совсем! Это бизнес-класс, по-твоему? – это уже было направлено к Нечаеву.

Нечаев молча кивнул.

– Я заметил, что с другими людьми ты не очень любишь разговаривать?

– Простите, что? – только сейчас Сергей почувствовал запах алкоголя от своего нового спутника.

– Я слышал, как ты сам с собой разными голосами разговаривал. Актёр? Репетируешь?

– Да, начинающий, – нервно ответил Нечаев и отвернулся к иллюминатору.

– Да ладно тебе! – рассмеялся мистер Ян и протянул Нечаеву руку. – Ян!

Нечаев нехотя пожал большую ладонь и представился:

– Сергей.

В этот момент появилась стюардесса с высоким непрозрачным стаканом и трубочкой в нём. Ян понюхал содержимое, резко отдёрнул нос от стакана, так же резко подергал головой, довольно улыбнулся, достал соломинку и отдал её стюардессе.

– Агата, солнышко, то же самое для моего друга Сергея.

– Я не пью! – успел среагировать Сергей.

– Не слушай его, неси!

Агата вновь ушла.

– Тебе куда лететь, актёр?

– Сантьяго.

– О-хо-хо! Это почти 24 часа, а говоришь – не пьёшь! Это ж умом тронуться! Столько лететь! Пей!

Нечаеву никогда не нравились знакомства в транспорте. Он не был сторонником эффекта купе, поэтому брататься со своим новым соседом ему не хотелось. Но и перспектива лететь двадцать четыре часа трезвым, глядя, как этот здоровяк напивается, его тоже не устраивала. Поэтому он тоже молча взял стакан, который вскоре принесла Агата, отхлебнул, сморщился: чистейший обжигающий ром. По громкой связи сначала на испанском, потом на русском заговорил капитан лайнера:

– Уважаемые пассажиры, мы рады, что вы воспользовались услугами LAN Airlines. Напоминаю, что наш лайнер отправляется из Санкт-Петербурга через две минуты и прибудет в Сантьяго в 6 часов 11 минут по местному времени. На всём протяжении пути наш борт совершит несколько запланированных посадок: Мадрид, Каракас и конечная точка маршрута – Сантьяго. Просьба не покидать свои места до взлёта самолёта. Спасибо.

– Всегда поражало, что чилиец разговаривает по-русски лучше, чем сами русские. Понятно, что за годы практики он эту фразу заучил, но тем не менее.

– Что вы имеете в виду? – не понял Яна Нечаев.

– Ты был в Москве? Слышал, как они там бакланят?

Нечаев отрицательно покачал головой.

– Ах! – с горечью выдохнул Ян. – Долго объяснять.

Тем временем самолёт успешно набрал высоту и устремился к южноамериканскому континенту.

– Плохо, конечно, что эти психопаты из Мали добрались аж до Марокко. Так бы часов пять сэкономили.

Нечаев не понимал, о чём говорит его собеседник, но часто закивал в знак согласия.

– Агата, солнышко! – окликнул Ян стюардессу.

Та быстрым шагом направилась к мужчине.

– Что ты можешь нам ещё предложить? Такого же по крепости.

– Водка, коньяк, текила, виски, бурбон, ром?

– Хм… – Ян задумался, начал постукивать указательным пальцем левой руки себе по губам. – Наверное… Водка? – спросил он, обращаясь к Нечаеву.

Нечаев пожал плечами: ему было всё равно. Во рту ещё жгло после рома.

– Есть Brennivin?

– Сколько? – уточнила Агата.

– А по столько же. Только прикусить ещё что-нибудь.

Через десять минут Нечаев со своим компаньоном пил что-то с запахом ацетона и с таким же вкусом, заедая это всё принесёнными на небольшой тарелочке обжаренными креветками в беконе. Нечаев чувствовал алкоголь в своей крови. Он не мог сказать, что опьянел или ему плохо. Он понял это, потому что начал незаметно для себя улыбаться, ему было тепло внутри и в теле появилась какая-то лёгкость, мягкость. Веки начали медленно моргать. Глаза немного резало, но это из-за общей усталости и всех последних стрессов.

– А налысо обрился для роли? – спросил Ян. На его чёрном свитере блестели капли жира от креветок.

– Что? – не сообразил Нечаев.

– Я говорю, башку обрил для роли?

– А-а-а-а! – протянул Нечаев. – Да фанаты замучили.

– Я тебя мог где-нибудь видеть? – Ян начал внимательно всматриваться в лицо соседа.

– Да вряд ли, – Нечаев начал придумывать легенду. – Я в азиатских фильмах снимался, тайских.

– Та-а-а-а-йских! – понимающе протянул Ян. – Как война закончилась, все туда ломанулись! На свежих развалинах снимать. Я слышал, что там сейчас Рёфн с Гослингом куролесят. Опять какой-то хит снимают!

– Ну да, ну да, – немного смутился Нечаев, не понимая, о ком идёт речь. Ян остановил проходившую мимо Агату и жестом попросил повторить заказ…

Так они пили уже несколько часов. Особо не спешили, но время не тянули. Самолёт подлетал к Мадриду, а новые знакомые уже были изрядно пьяны.

После вылета из Мадрида Нечаев уже окончательно понял, что устал, и ему хотелось просто закрыть глаза и провалиться в темноту, которую сейчас скрывали его веки.

– Ян, – язык Сергея был тяжёл. – Я, пожалуй, на боковую.

– Экий ты! – рассмеялся уже изрядно красный Ян. – Я тоже устал. Но у меня традиция засыпать над Атлантикой. Подожди немного, потом вместе глазки закроем.

– А это когда?

– А капитан объявит.

– Скоро?

– Да.

– Точно?

– Да.

– Ну ладно, – согласился Нечаев.

– Вот ты не рассказал, ты зачем в Чили? В отпуск?

– Нет. Я в Чили насовсем! – Нечаев даже немного удивился своей откровенности с незнакомым человеком. Всё-таки эффект купе подействовал. – Жить там буду!

– Красавчик! А не жалко родину покидать-то? Мама, папа, семья, друзья?

– А нет у меня друзей! – эмоционально сказал Нечаев.

– Как нет друзей? Не может быть!

– А вот так! Нет – и всё! – Нечаев не успокаивался.

– Серёжа! – как-то по-отечески заговорил Ян. – Прекращай! Не надо с такими мрачными помыслами лететь в новую страну. Ты уже решил, что там делать будешь, где жить?

– Ничего я не решил! – Нечаев чувствовал какую-то горечь: вот опять он пьяный летит в чужую страну, на край света, туда, где никто его не ждёт.

– Послушай, – начал успокаивать Сергея Ян. – Когда я переезжал, тоже боялся. Ну а с другой стороны – что я потерял? Друзей? Так я уже давно не в том возрасте, чтобы по клубам и кафе лазить. У всех жёны, дети. Это я только в этом году женился на гражданке Чили. А мои одноклассники за это время уже успели развестись и повторно жениться. Я тоже боялся. У тебя сигарета есть? Нет? Я завязал, но вот когда подопью, так и тянет. Ну ладно, оно и к лучшему. Так вот. Все меня уговаривали остаться! Все! Все, кому не лень! Такие родственники уже всплыли! Двоюродные сёстры прабабушек! И все в одно горло: «Кто тебя там ждёт? Кому ты там нужен?!» А я всегда отвечал: «А здесь я кому нужен?» И знаешь, что они отвечали?

– Нет, – ответил Нечаев и почему-то снова начал улыбался. Несмотря на усталость, ему нравилась их пьяная эмоциональная беседа.

– «А кому ты там нужен?» А я им опять: «А здесь я кому нужен?» А они: «А там кому ты нужен?» Ты понимаешь? Вилы! Меня это задрало!

– Молодой человек! – раздался раздражённый женский голос с места позади Яна. – Нельзя ли немножко потише?

– Рот закрой там! – через плечо рявкнул Ян. – Наушники надела и «Горько!» своё смотри!

Нечаев немного удивился такому отношению Яна к окружающим, но сам никак не отреагировал.

– Так вот, – продолжил Ян. – Я плюнул на всё. А денег у меня было только в одну сторону эконом-классом. Я шмотки в сумку, на маршрутку в Питер. Злой как чёрт! В себя пришёл только в самолёте на полпути в Чили! А куда ты?! Всё! Назад не развернёшь. Я уже и орал, и ржал, и рыдал! У меня натуральная истерика была! Я задумался: что же я делаю? Я ни языка, ничего вообще не знаю…

– Так, а зачем ты лететь хотел, если даже языка не знал? – перебил его Нечаев.

Ян недовольно выдохнул. На несколько секунд закрыл глаза.

– Ты читал книгу «Альбина и мужчины-псы»?

Нечаев снова отрицательно помахал головой.

– Ну и правильно. Муть редкостная. Написал её чилиец Алехандро Ходоровски. В чём суть. Почему я туда ехать хотел. Я на одном сайте написал рецензию на эту книгу. Я написал, что зажрались там эти чилийцы! С жиру бесятся. И добавил, что если бы меня кто-нибудь содержал, я бы такой порнографии книгу в месяц выпускал бы! И что ты думаешь? – Ян вопросительно посмотрел на Нечаева.

– И-и-и-и… что? – растерялся Нечаев.

– Этот старик непонятно каким боком взял да и прочитал ту мою писанину. И ответил: «Умный такой? Тогда прилетай ко мне в Чили, месяц я тебя буду кормить, поить, а ты пиши. Ровно за тридцать дней напишешь, мне нравится – издаём. Тебе честь и хвала! А если нет – месяц в гей-порно снимаешься!

Нечаев закашлял.

– И ты полетел?

– Ну да! Я же тебе уже говорил! Я прилетел. Понимаю, что дороги-то назад нет, а он меня встретил на машине, с переводчиком, с юристом. Повезли меня к нему в резиденцию. И всё официально: договор подписали, юрист всё заверил.

– Ты придурок! – не выдержал Нечаев и рассмеялся. – Нормальные люди на такое не подписываются.

– Да пошёл ты! Будешь меня жизни учить?! Сам чего летишь? – рассердился Ян.

– Дочь мэра украл, – с каменным лицом ответил Нечаев.

– Всё кривляешься, актёришка? – не поверил Ян.

– Ну продолжай, – сменил тему Нечаев. – Так ты начал книжку писать?

– Да, – спокойно ответил Ян. – И написал. Понимаешь, они там, в Чили, за горами живут. Они будто изолированы от мира. Понятное дело, интернет, вся фигня. Но, по сути, они как островитяне, как исландцы, как японцы – отмороженные. На своей волне. Интернет-то есть, но вокруг себя они только себе подобных видят. А творчество – это возможность уйти от реальности, понимаешь?

Нечаев не понимал. Поэтому пытался найти слова, которые подошли бы к данному диалогу.

– Уход от будничного бытового унижения, от повседневного мрака. Писатель пишет, потому что устал, потому что насытился всем тем, что его окружает. Водка, семья, работа. И он пытается уйти от этого, отдохнуть. И тогда он придумывает мир, или вселенную, или страну, в которую он уходит. Это как шизофрения: человек уходит в воображаемое пространство.

– То есть этот Алехандро – шизофреник? – пытался пошутить Нечаев.

– Нет.

– «Альбина и мужчины-псы»? – уточнил Нечаев.

– Да, это его роман.

– Я книжку, конечно, не читал, но по названию кажется, что там про секс с собаками. И это так он пытается уйти от реальности? То есть в жизни всё так плохо, что самым нужным остаётся уйти в мир, где есть секс с животными?

– П-ф-ф! – фыркнул Ян. – Нет. Он придумал мрачный и гнусный мир, чтобы окружающий его мир стал казаться не таким уж и плохим. А всё остальное – Альбина, псы – это детали, инструменты, образы. Это всё равно не по-настоящему. Литература для него как стимуляторы, как наркотики. Эти образы помогают отвлечься, отдохнуть. Как алкоголь нам сейчас. Понимаешь?

– Мужчины-псы?

– Каждый на своём сидит.

– Так ты написал книжку?

– Да, – довольно ответил Ян. – И им понравилось, им всем понравилось. И без собак и прочих гадостей. Я про наш быт написал, про деревню, про бабушек наших. И им понравилось. Потому что не было у них такого. Нет в Чили наших деревень и наших бабушек. А напиши я такую книжку дома – кого бы она заинтересовала? Кто бы её читал?

Нечаев снова молчал.

– Молчишь, – констатировал Ян. – Молчи тогда.

– Так ты же говорил, что тебя никто там не ждал, своим родственникам, а тебя там целый писатель ждал!

– А никто в это не верил! А теперь я один из самых значимых режиссёров Южной Америки!

– Режиссёров? – удивился Нечаев.

– Потом, после книги…

Яна перебил негромкий голос из динамиков:

– Мы находимся на высоте 9200 метров и пролетаем над Атлантическим океаном.

– Оп! – Ян поднял вверх указательный палец. – Вот! Вот теперь можно и спать. Все, Серёжа, спим.

Нечаев ещё хотел уточнить, как этот Ян стал таким значимым режиссёром, но и спать ему тоже хотелось. Поэтому он решил запомнить вопрос и оставить его на утро.

Сергей закрыл глаза. В салоне была тишина. Тихонько гудели двигатели за бортом самолёта. Кажется, остальные пассажиры спали, кроме пьяных Яна и Сергея…

Сергей не помнил, как уснул. Он даже не помнил, спал ли он. Уже очень давно он не спал без сновидений. Поэтому Нечаев и не понял, что спал. Он будто просто моргнул и очнулся в другом полушарии.

– Доброе утро! Прилетели! – улыбаясь, хлопал по лицу Сергея Ян.

Сергей был пьян до сих пор. В его крови все ещё было много застоявшегося алкоголя. Во рту было противно. Хотелось пить.

– Пить хочется? – поинтересовался Ян.

Сергей кивнул.

– Агата, чичу! – закричал Ян через весь салон.

Буквально через минуту девушка принесла две небольшие чашки с содержимым, напоминавшим густой яблочный сок. Сергей взял напиток в руку и начал его рассматривать.

– Пьём! – скомандовал Ян. И парни почти синхронно залпом выпили содержимое.

Нечаев почувствовал, как расплавленный свинец заполнил его желудок. Куда-то пропал весь цвет в его взгляде. Мир стал чёрно-белым. Сергей перестал дышать. Ему показалось, что он выпал, всё его сознание выпало наружу.

– Ну как тебе напиток инков?

Нечаев ничего не ответил, пытаясь восстановить дыхание, только кивал.

Ян рассмеялся:

– У меня в первый раз примерно так же было. Но ты, я смотрю, пить вообще не умеешь. Минут через десять тебе так хорошо станет, что ещё спасибо скажешь! Вот только с трапа спустимся.

Нечаев машинально собрал свои немногочисленные вещи и проследовал вслед за Яном к выходу. Цвет к зрению не спешил возвращаться. Дышать было очень тяжело. Казалось, что его лёгкие работают только на вдох. В ушах была тишина и какой-то отдалённый звон. Казалось, что голоса людей доносятся до Нечаева с каким-то опозданием. Сначала они что-то говорят, шевелят губами, и только через несколько секунд сквозь звон и тишину Сергей разбирает их слова.

Они спускались по трапу. Было ранее чилийское утро. Воздух здесь другой – прозрачней. Даже в своём теперешнем состоянии Нечаев это ощущал. Несмотря на рань, было тепло, не жарко, а приятно тепло. Цвет частично возвращался к Сергею. Когда они уже шагали к зданию аэропорта, дыхание Нечаева полностью восстановилось.

Без каких-либо особых сложностей прошла проверка документов и чилийский таможенный контроль. Примерно через треть часа Сергей и Ян находились уже за территорией аэропорта. Нечаев слегка щурился от вступавшего в силу американского солнца. Ян надел солнцезащитные очки. Они ещё раз посмотрели друг на друга. Ян достал из заднего кармана джинсов небольшой кусок цветного картона и передал его Сергею. Это была визитка. Нечаев непонимающе принялся её рассматривать. Она была на испанском языке, двухцветная: сверху красная, снизу жёлтая. Несколько надписей и номер телефона.

– Захочешь пройти мимо кастингов – сразу в кино звони, актёр! – сказал Ян. Поправил небольшую сумку через плечо и направился к припаркованному неподалеку автомобилю, который явно его ждал. Ян открыл заднюю дверь и забрался в салон. Автомобиль плавно тронулся и покатил вдоль небольших кустистых пальм. Нечаев долго смотрел машине вслед, даже когда она скрылась за горизонтом. Затем он приложил правую руку ко лбу на манер козырька и поднял свой взор к чистому небу Сантьяго. Он по-прежнему немного щурился от солнца. И незаметно для себя начал ощущать лёгкость во всём теле. Ему стало хорошо. Легко и хорошо. Пропала жажда и звон в ушах. В голове не было ни одной мысли.

– Улыбайся, малыш! – услышал знакомый шипящий голос в своей голове Сергей.

Нечаев смотрел в чужое, но очень красивое небо и улыбался…

Май 2013 – февраль 2015

Гомель