Текст книги "Хакер"

– Ребятам ехать надо, у них дело в Москве срочное, – возразила Светка.

– Нет, погодите, какое может быть дело, когда я здесь? – возмутился Егор.

– Тебе же сказали – срочное. Автобус уйдет, а следующий только завтра.

– Нет! – жестко сказал Егор – Я их никуда не отпускаю! Ты что, очумела, двадцать лет не виделись!

– Егор, ты же пьяный! – строго произнесла Светка.

– Скажешь тоже – пьяный! Как стекло. Видишь, все бутылки побил. Был бы пьяный… Не обламывай ты нас, дай посидеть спокойно! Я только, понимаешь ли, с бухгалтером разговорился. – Егор обнял Лобстера за плечи. – Ладно, побухаем, а потом ребята вас на машине до самой Москвы отвезут.

Светка с Никотинычем переглянулись.

– Ужретесь опять!

– Да нет, мы по чуть-чуть, зуб даю!

– Я лично никуда не тороплюсь, – неожиданно произнес Лобстер.

Была глубокая ночь. «Мерседес» причалил к тротуару рядом с подъездом. Из машины выбрался Никотиныч, за ним – Лобстер с рюкзаком. Проснувшийся Триллер отчаянно замяукал в коробе.

– Тихо ты, людей разбудишь! – цыкнул на котенка Никотиныч. – Спасибо, мужики! – Он захлопнул дверцу машины, нетвердой походкой направился к подъезду.

Хлопнула дверь.

– А все-таки Егорка хороший мужик, хоть и бандит, – сказал Никотиныч, влезая в кабину лифта. – Мы с ним на Жабне вот таких лещей ловили. – Он развел руки, показывая размеры рыбы.

– Да, еще те рыбачки! – зло произнес Лобстер. – Сейчас диск с ключом искать будешь!

От прежнего ощущения необыкновенной силы, когда держал в руке пистолет, не осталось и следа. Болела голова, хотелось спать. По дороге они сбили какое-то животное – не то большую собаку, не то олененка. Что-то мягкое, взвизгнув, стукнулось о бампер, подлетело высоко вверх и исчезло в темноте. Бандиты даже не остановились.

Никотиныч не мог попасть ключом в замочную скважину. Лобстер отобрал у него ключи, стал открывать дверь квартиры.

– А я Светку люблю, – неожиданно сказал Никотиныч, прислонившись к стене лбом. – Возьму вот и женюсь на ней.

– Флаг тебе в руки. – Лобстер вошел в квартиру, включил свет в прихожей. – Давай уже быстрее, спать охота! – Он скинул с плеча рюкзак, прошел в комнату.

Рука потянулась к выключателю и замерла на полпути. Лобстер увидел силуэт человека, сидящего на стуле у окна.

НОМЕ

Лобстер выскочил из комнаты и, пригнувшись, бросился к входной двери, полагая, что вдогонку ему прозвучит характерный хлопок погашенного глушителем выстрела. Еще ничего не успевший понять Никотиныч смотрел на него в изумлении.

– Лобстер, не надо! – прозвучал из комнаты женский голос. В голосе этом, похожем на звон серебряного колокольчика, было что-то неуловимо иностранное – то ли акцент, то ли интонации. Лобстер замер, не успев открыть дверной замок.

Теперь уже испугался Никотиныч. Он щелкнул выключателем и уставился на миниатюрную девушку восточной внешности, которая сидела на стуле по-турецки, подложив под себя ноги. Черные, как воронье крыло, волосы, были коротко пострижены, темно-карие глаза при электрическом свете походили на влажные ягоды смородины. В руках у нее были коралловые четки. Тонкие пальцы с ярко накрашенными ногтями теребили розовые камешки.

– Что вы здесь делаете? – спросил Никотиныч, выдавая голосом крайнее волнение.

– Ждала вас, здравствуйте, – кивнула девушка. – Меня зовут Хэ Дзянь. Гоша говорил вам про меня. Родом я из Южного Китая.

– Но как вы?.. – начал было Никотиныч. Он явно хотел высказать, насколько возмущен ночным вторжением, но боялся.

– Если вы не будете задавать глупых вопросов, я расскажу все по порядку. Пожалуйста, выключите свет, – попросила девушка. – За квартирой установлено наблюдение. Я здесь, как говорится, с официальным визитом.

Никотиныч послушно щелкнул выключателем.

– Садитесь, – предложила девушка, будто она была хозяйкой в доме.

Никотиныч с Лобстером одновременно опустились на диван. Они сидели перед ней, как первоклашки, не выучившие урок. Несмотря на то что свет был выключен и комната погрузилась в темноту, Лобстер представлял ее удивительно красивое лицо, блестящие волосы, темные глаза и тонкие пальцы, перебирающие розовые коралловые четки. Он тут же вспомнил рассказ Гоши о своих китайских приключениях и девушке, которую он привез в чемодане.

– Гоша говорил о вас, – сказал Лобстер.

– Гоша мертв. Его нашли две недели назад в ванне с копьем в груди.

Лобстер вздрогнул, когда она произнесла слово «мертв», и дрожь эта передалась Никотинычу. Он вдруг поймал себя на мысли, что подсознательно ожидал услышать эту страшную весть. Тут же в памяти всплыли последние слова Гоши, его панковский хохолок, похожий на окровавленный коровий рог, крепкое рукопожатие, насмешливый циничный взгляд.

– Основная версия – убийство из ревности. Они нашли чью-то косметичку. Сейчас оперативники прощупывают всех, кто был с ним связан. Придут и к тебе. В квартире есть твои отпечатки, и на копье тоже.

– Там столько народу было, я-то тут при чем? – Голос Лобстера сорвался. Он тут же вспомнил историю с актрисочками, которые из-за него чуть глаза друг другу не выцарапали. Рассматривал ли он в тот вечер копье?

– Неважно. Это подстава. Ты кому-то очень сильно помешал. Давайте по порядку и без паники. – Хэ Дзянь опустила ноги на пол. – О чем был ваш последний разговор?

– Гоша сообщил, что меня искали какие-то люди, – произнес Лобстер. – Но он ничего им не сказал про меня.

– Можно подумать, мы живем на Луне! – сказала Хэ насмешливо. – Они могли найти тебя и без его наводки. Гоша хотел предупредить, но убрали его по другой причине. Все дело в том, что он был сотрудником ФСБ и занимался хакерами.

– Кем – нами? – не сразу поверил ее словам Лобстер. Не вязалась прикольная киберпанковская внешность Гоши с погонами сотрудника безопасности. Хотя… чему тут удивляться? Деревенский парень стал городским «авторитетом», китаянка, которая казалась Лобстеру плодом буйной фантазии киберпанка, оказалась настолько реальной, что может беспрепятственно проникать в чужие квартиры и сидит сейчас в темноте, разговаривая с ним, а Никотиныч, которого он подозревал в «голубизне», влюбился в тридцатилетнюю бабу.

– Да, в течение пяти лет, – кивнула Хэ Дзянь. – Фээсбэшники поняли, что ситуация способна выйти из-под контроля. Деньги можно воровать миллионами, не выходя из дому. Были созданы соответствующие отделы в подразделениях. Они столкнулись с тем, что нет ни одного классного специалиста по взломам. Никто даже сленга хакерского не знал. У вас, как у китайских триад, свой, тайный язык. И тогда стали вербовать. Гоша был одним из первых.

– Гоша – фээсбэшник, вот это прикол! – Лобстер нервно рассмеялся.

– Ему было поручено отслеживать все ваши взломы и стараться привлечь в хакерскую тусовку как можно больше продвинутой молодежи. Так они оказывались под контролем. До тех пор, пока ты работаешь один, о тебе ничего не знают, но как только попал к Гоше, каждый твой шаг контролируется. Взломы, не представляющие интереса для государственной безопасности, проходили без осложнений, прочие не получались, просто не могли получиться. Нужно было объединить хакеров и направить их энергию в нужное русло. Гоша оказался хорошим организатором. Что там у него произошло, кому он помешал? – Хэ помолчала немного и сама же ответила на поставленные вопросы: – Он помешал тем людям, которые искали тебя. Его убрали, потому что почувствовали, что он может представлять опасность. Хороший хакер – мертвый хакер, так, кажется, говорят? Сейчас Лобстер почувствовал в этой миниатюрной кареглазой девушке такую силу, что даже слегка успокоился.

– На меня тоже покушались. Дважды. Теперь я это точно знаю. Один раз у них что-то сорвалось, второй раз стрелял киллер. Покушение было рядом с домом, в котором я сейчас живу. – Лобстер не хотел рассказывать о трупе в арке. Если надо, они сами узнают.

– Значит, ты тоже представляешь для них реальную опасность. Идет планомерный отстрел. Наши боятся утечки информации, поэтому Гошино дело поставлено на особый контроль. Давай проанализируем сложившуюся ситуацию, – предложила китаянка.

– Извините, я могу в туалет сходить? – робко спросил протрезвевший от страха Никотиныч.

– Конечно. Вы у себя дома. Это я – в гостях. – Хэ рассмеялась.

Никотиныч вышел из комнаты боком, будто боялся повернуться к нежданной гостье спиной.

– Итак, за твоей работой в последнее время следили с двух сторон. С одной – ФСБ. Все то, что ты делал во время натовских бомбардировок Югославии, им нравилось. Оценили мастерство. Хотели предложить работу в отделе защиты информации, Гоша сказал – рано. Он несколько раз подсовывал тебе заказы от ФАПСИ, и ты их легко выполнял. С другой стороны была некая темная сила, которая заинтересована избавиться от тебя любым способом, даже застрелив или подставив, и это теперь очевидно. Своей акцией они убивают сразу двух зайцев: хакерская тусовка на некоторое время становится неконтролируемой, а ты выбываешь из игры. Менты возьмут тебя в оборот, и; ты быстро сломаешься – подпишешь любые признания. Два против одного.

– В смысле? – не понял Лобстер.

– Против тебя сейчас уголовный розыск и те, кто тебя подставил, за тебя – ФСБ. Это та реальная сила, которая может защитить тебя и от тех, и от других. Они волоску с твоей головы упасть не дадут. Уголовный розыск начнет отрабатывать другую версию, а бандитов обезвредят. Я сама заинтересована в том, чтобы они были найдены.

– Какой же интерес у ФСБ?

– Во-первых, замена Гоше, контроль над организованными хакерами и привлечение неорганизованных, потому что ты знаешь почти всех, во-вторых, обычная ваша работа – будете, как раньше, взламывать программы… В связи с тем, что вы работаете в паре, предложение о сотрудничестве получите оба.

– А почему, интересно знать, предложение исходит именно от вас, а не от начальника отдела, или как он там называется?

– Потому что времени у нас, Лобстер, нет. Начальством было принято решение – если вы не вернетесь сегодня со своей Жабни, будет проведена специальная операция по захвату. Да и потом, проще – в неофициальной обстановке…

– Да уж, куда проще, – усмехнулся Лобстер. – В три часа ночи!

– Ночь – любимое время для работы хакеров, не правда ли? Я тоже «сова». Вернулся Никотиныч.

– Может быть, чайку? – предложил он робко.

– Спасибо, но мне уже пора. – Девушка поднялась, направилась в прихожую. Лобстер последовал за ней. Хэ вынула из кармана куртки визитную карточку, протянула ее Лобстеру. – Завтра они ждут вас. И не тяните с этим, иначе послезавтра будет поздно.

– Извините, это правда, что Гоша привез вас в Россию в чемодане? – неожиданно спросил Лобстер. Девушка грустно рассмеялась:

– Хотите проверить, влезу ли в чемодан?

– Да нет, – смутился Лобстер. – Просто я думал – вранье.

– У вас в стране самые фантастические истории оказываются правдой. Я тоже не верила, что когда-нибудь смогу так говорить по-русски… А познакомились мы с Гошей действительно в Китае. Всего доброго. – Китаянка выпорхнула за дверь. Щелкнул замок.

Лобстер некоторое время стоял в прихожей, задумчиво глядя на дверной глазок.

– Как она сюда вошла? – спросил за его спиной Никотиныч.

– Хватит прикидываться идиотом! – неожиданно сорвался Лобстер. – Ты до сих пор не понял, что она из ФСБ?

– То есть как? – Лицо Никотиныча вытянулось в удивлении.

– А вот так! Пока ты в сортире сидел, она сказала, что у нас сейчас только один выход – пойти работать к ним.

– У нас?

– Ну хорошо, у меня. Ты можешь дальше в своем «железе» ковыряться.

– Но почему?

– Потому что иначе меня просто грохнут, а так – реальная «крыша». Безопасность, охрана… В общем, как хочешь, а я завтра иду.

– Погоди! А как же наш взлом?

– Взлом? – Лобстер на мгновение задумался. – А что, это идея! У них же высокоскоростные линии связи. Волоконная оптика. То есть как раз наоборот – все получится!

– Ты уверен? – недоверчиво спросил Никотиныч.

– Все, я спать хочу – отвянь!

Лобстер быстро разделся и улегся под прохладное одеяло, а Никотиныч, тяжело вздыхая, стал копаться в «компашках» и дискетах.

Несмотря на усталость, сон не шел. Лобстер вспоминал о своих проделках во время войны в Югославии, когда он вступил в борьбу с НАТО через сеть: переполнял натовский почтовый ящик бредовой корреспонденцией, путал карты наводчикам, передавал югославам сроки вылетов бомбардировщиков, выуженные из взломанной военной сети. Да, это было настоящее мастерство, и, пожалуй, ему тогда не было равных… Ну что же, ФСБ так ФСБ, или как там у них это называется – агентство правительственной связи – ФАПСИ? Может быть, это единственный способ надежно защитить себя от тайных преследователей.

«Добро пожаловать в органы, сынок!»

Лобстер с Никотинычем сидели за столами в просторном кабинете и усердно исписывали листы анкет. Начальник, к которому они попали на прием, был с ними любезен: предложил кофе, поинтересовался прежней работой, спросил, нет ли проблем со здоровьем, потому что предстоит пройти серьезную медицинскую комиссию. Понятно, спецназовцам или оперативникам необходимо крепкое физическое здоровье, а им-то зачем? Более-менее сносное зрение да башка на плечах! Интересно, что дадут им ломать? Сложные софты, на которые у государства нет денег, или секретные файлы потенциального противника? Конечно, всякая хакерская работа хороша, но одно дело, если ты занимаешься ею в свое удовольствие, испытывая кайф, когда загадочный виртуальный мир делается послушным тебе, другое – по принуждению, из-под палки, из-за безвыходной ситуации, потому что некуда бедному податься. Это две большие разницы, как говорят в Одессе.

Лобстер наивно полагал, что их сразу же отведут в отдел, посадят за компьютеры, попросят взломать что-нибудь простенькое для проверки хакерских способностей. Не тут-то было. Пришлось оформлять какие-то допуски, пропуски, прикладывать вымазанные черной краской подушечки пальцев к листам бумаги. Потом была изнурительная медкомиссия, бесконечная череда специалистов, сдача каких-то анализов, мазков. Лобстер ходил из кабинета в кабинет и все никак не мог поверить в то, что скоро ему придется здесь работать. Вчерашний визит подруги Гоши, китаянки Хэ Дзян, не был галлюцинацией или сном. Вербовка «рекрутов» прошла в домашней неформальной обстановке, без шантажа, угроз и посулов. Никотиныч, конечно, при желании мог не «вестись», но вот теперь-то они в одной связке…

Предложения послужить на благо Отечеству в структуре спецслужб поступали Лобстеру и раньше. От армии он был благополучно "откошен” любящей мамочкой. Сколько она заплатила, Лобстер не знал, однако после того, как он бросил институт, военкомат ни разу не побеспокоил. В заключении призывной медкомиссии значилось, что у него серьезные проблемы с сердцем, просто удивительно, как он до сих пор еще жив! Поэтому, когда начальник отдела стал интересоваться здоровьем, Лобстер занервничал, а вдруг всплывет его призывная липа? Не всплыла, хотя о ней наверняка знали… Здесь все начиналось с чистого листа, будто не было у него никакого прошлого.

Чуть больше года назад ему второй раз пришлось встретиться с одним молодым человеком, из «этих». Подтянутый, коротко стриженный, в безупречно сидящем костюме. Предложил Лобстеру хороший оклад и продвижение по службе. Он, конечно, отказался. Небо над головой Лобстера тогда было безоблачным, карманы оттопыривались от денег, никто ничем не угрожал, да и вообще… Он – свободный хакер и привык работать, когда хочется ему, а не чужому дяде? Обижать образцового малого мгновенным отказом не стал, обещал позвонить позже, но, конечно, не позвонил. Плевать он хотел на спецслужбы! И вот тебе надо же – здрасте, мы к вам по крайней нужде!

Утром, прежде чем пойти сдаваться, Лобстер еще раз проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что Хэ была абсолютно права – он оказался между двух огней: если ментам не удастся повесить на него убийство, те, другие, его просто грохнут. И в этот раз дяди Паши рядом не будет…

Вечером, когда часть процедур по оформлению документов была окончена и они с Никотинычем оказались на улице, в голове Лобстера мелькнула сумасшедшая мысль, что вся эта кутерьма, вплоть до смерти Гоши, подстроена ФСБ; тогдашним своим отказом он только подзадорил их, и вот теперь приказ невидимого начальника выполнен – его заполучили с потрохами. «Коготок увяз – всей птичке пропасть». Но потом он отогнал от себя эту мысль – слишком уж все хитро.

– Ну что, чувствуешь ли ты себя в безопасности, сынок? – спросил Никотиныч, оглядываясь по сторонам в поисках серого соглядатая с плоским незапоминающимся лицом.

– Честно сказать – нет, – покачал головой Лобстер. – Ничего, привыкну. Единственное, что я теперь знаю точно, – банк мы с тобой взломаем.

– Тихо ты – орешь! – сердито прошептал Никотиныч. – А что толку? Надо еще свалить отсюда, потом деньги за кордоном получить!

– Ладно, не заморочивайся, получим! Отвези меня домой, пожалуйста, а Триллера я завтра заберу.

И Никотиныч поплелся к СБОИМ стареньким «Жигулям».

…Лобстер внимательно оглядывал квартиру. Все стояло на своих местах, на мониторах, мебели, посуде лежал толстый слой нетронутой пыли. Он переоделся, помыл ванну, заткнул сливное отверстие пробкой, открутил оба крана до отказа. Наконец-то – после всех этих деревень, поселков, дорог, полей, автобусов, поездов, машин, – наконец-то он в своей родной стихии. Сейчас нырнет, уляжется на дно и будет думать только о хорошем. Например, о лаборантке из Музея антропологии, Ольге Геннадьевне. Нехорошо тогда получилось, кинул он ее, уехал, не сказав ни слова. Ну, ничего, она его простит, должна, если, конечно, не дура. Он ведь шкуру свою хитиновую спасал – не просто так.

Пока наполнялась ванна, он включил компьютеры, проверил почту. Посланий было много: от Миранды, от матери и… от Гоши. Вот ведь как бывает: человека больше недели в живых нет, а письмецо его электронное – вот оно, и он ему, мертвому, тоже «на мыло» ответить может, если, конечно, оперативники его машину к себе в убойный отдел в качестве подарка к предстоящему Дню милиции не конфисковали, грустно подумал Лобстер.

Ему было жалко главного киберпанка страны.

(18.55)

Кому: Лобстеру.

От: главного киберпанка страны Гоши.

Тема: «О двоеженстве».

«Долго я, Лобстрюша, размышлял, прежде чем отправить тебе это поучительное послание. Что же ты за бардак в прошлый раз у меня дома устроил? Нельзя двух баб зараз соблазнять. Не по-хакерски это, нечеловечно… („Теперь-то мы знаем, какой ты на самом деле был киберпанк. Казачок засланный, с красным, как знамя, хохолком“, – подумал Лобстер.) Я твою актрисочку потом-долго в чувство приводил. Утешил-таки, но осадок остался. И как-нибудь расскажу тебе по этому поводу очень поучительную историю, которая случилась со мной в Красном море возле Египетского побережья, куда ходили мы с нашим маленьким сухогрузом. Вообще-то дело у меня к тебе есть на сто мильонов, надо одну замечательную программку сломать. Денежки башляют хорошие, на всю оставшуюся жизнь в сладком шоколаде будешь, как вишня пьяная».

Лобстер посмотрел на дату. Да, как раз в этот день в него стреляли, после чего они с Никотинычем поспешно бежали из города на Жабню. Программку сломать – и денег на всю жизнь хватит? Такие большие деньги только за военные секреты башляют. Он в такие игры не играет, да и не мог ему Гоша такое предложить. А что, если кто другой его послание Лобстеру дописал? Из тех, кто его грохнул?

У Лобстера перехватило дыхание, снова стало страшно, будто кто-то с крыши противоположного дома наставил на него вороненый ствол. Лобстер подскочил к окну, осторожно, из-за шторы, стал вглядываться в скат блестящей от дождя крыши. Слуховые окна сумрачно чернели. Внизу топорщились холодными дождевыми иголками большие лужи. Ни души – с деревьев тихо облетали листья. Совсем нервы ни к черту – лечиться ему надо! Наплевать бы на все да махнуть куда-нибудь в Шурышкары! Но нет, завтра опять комиссия, какие-то тесты, проверки, анализы. «Не состоял, не имел, не привлекался. Характер нордический. Морально неустойчив».

Лобстер вспомнил о ванне, бросился из комнаты. Вовремя! Вода плескалась у самой кромки, собираясь политься на пол. Верхний слив не справился с мощным потоком. Лобстер закрутил краны, потрогал пальцем воду – не горяча ли, вернулся в комнату, чтобы дочитать сообщения.

(9.37)

Кому: Лобстеру.

От: Миранды.

Тема: «Пивная радость».

«Лобстер, можешь плясать от радости, я перестала на тебя сердиться. Живем мы тут хорошо, и здоровье у нас хорошее. Кушаем гамбургеры и пьем бочковое пиво „Гиннесс“. Бе-бе-бе, ты такого точно никогда не пил! Дорогое только очень – два фунта за пинту! Работаю, как вол, даже в театр сходить некогда. Проклятые капиталисты с меня тут три шкуры дерут. Зато с зарплаты смогу себе пятьдесят пор кроссовок купить или десять курточек, в какие папа Карло своего Буратино одевал. Вот так-то! Все, ты мне на этот адрес не пиши, а на домашний можешь, который в прошлый раз был, а то у нас начальник – дядька суровый – заругается!»

Лобстер включил настольную лампу, стал рыться в компьютерных журналах. Из «Хард энд софта» выскользнул компакт-диск, упал на пол. Лобстер чертыхнулся, поднял диск, поднес его к свету. Так и есть – тот самый, который они с Никотинычем потеряли – с шифрами! Как же он его мог забыть? Ведь все диски со стола взял!

(19.22)

Кому: Лобстеру.

От: Миранды.

Тема: «Письменные принадлежности».

«Лобстер. почему ты мне не пишешь? Мне тут совсем тоскливо, не с кем даже русским словом перекинуться. Англичане – все редкостные жлобы, не могут девушке даже бокал коктейля купить! Ты их в сто раз лучше! И Гоша лучше. Ты ему большой, толстый привет от меня передавай!»

Она ведь не знает, что Гоши уже в живых нет! Это он тогда Миранду в Интернет-кафе пригласил, где Лобстер с ней познакомился. Нет, об этом он писать не будет! Призрак Гоши бродит по Интернету. Кому понадобилось его убивать? Страшно, блин!

(21.07)

Кому: Лобстеру.

От: мамы Тани.

Тема: «Пора домой!»

«Сынок, у тебя совесть есть? Звонила твоя хозяйка, Марина Леонидовна, говорит, что ты в квартире редко бываешь. Полы не моешь, пыль не вытираешь. Пожалуйста, следи за квартирой – слуг у нас с тобой нет. Совсем холодно стало, пожалуйста, заедь к нам, забери зимнюю куртку, шарф, ботинки. Заболеешь, кто с тобой сидеть будет? Ты хотел себе на день рождения что-то купить. Деньги отложены, если меня дома не будет, можешь их взять – сам знаешь где. Целую».

(8.29)

Кому: Лобстеру.

От: Миранды.

Тема: «Любовь-морковь».

«Лобстер, миленький, такая тоска, ты бы только знал! Помнишь наш разговор в аэропорту, когда я улетала? Знаешь, я подумала и решила, что согласна. Вернусь, и мы все сделаем. О'кей? Только ты свое обещание насчет богатства сдержи, а иначе я не согласна».

(22.03)

Кому: Лобстеру.

От: Миранды.

Тема: «Пошел ты…»

«Лобстер, сволочь, ты где? По бабам шляешься? Ненавижу! И слова все свои хорошие назад забираю!»

Лобстер разделся, зашлепал босыми ногами в ванную. С наслаждением погрузился в теплую воду, опустил голову па прохладную белоснежную эмалевую кромку. Страх, который в последнее время неотступно преследовал его, потихоньку отступал. Миранда его любит. Он теперь будет на службе состоять, корочку солидную получит, будет этой корочкой всем в нос тыкать – я теперь не просто хакер, которого каждый обидеть может, я теперь хакер государственный! Интересно, пушку ему дадут? Должны дать, а как же иначе?

Но понежиться ему не удалось. В прихожей раздался звонок. «Никого нет дома. Дома нет никого», – сказал Лобстер, погружаясь в пену. Гость, однако, не уходил. Звонки повторялись с интервалом в несколько секунд. Лобстер насторожился, вылез из ванны, на цыпочках прокрался к двери, осторожно поднял пластмассовую крышечку дверного глазка… На площадке стоял сосед – дядя Паша.

«Принес же черт! – с досадой подумал Лобстер. – Наверняка пьяный в хлам! Хотя, с другой стороны, может, расскажет что-нибудь важное по поводу того случая».

– Дядь Паш, я моюсь, – отозвался из-за двери Лобстер.

– Олег, пусти на минутку – дело есть, – сказал дядя Паша заплетающимся языком.

«Так и есть – на рогах!» – неприязненно подумал Лобстер.

– Ладно, сейчас оденусь.

Он напялил на себя шорты и майку, открыл дверь.

– Олежек! – Дядя Паша ввалился в прихожую и горячо обнял Лобстера. – Живой! Я волнуюсь, подумать чего – не знаю! Маринке звонил – говорит, не вижу, не бывает! Ну все, закопали парня где-нибудь на стройке и бетоном залили! Тьфу-тьфу, типун мне на язык!

– В деревне я был. А сейчас моюсь, – напомнил дяде Паше Лобстер. – А что с тем… ну, который стрелял, что-нибудь прояснилось?

– Тихо все, Олег, я тут к своим ребятам ездил, рассказал все. Они говорят – туфта, попугать хотели. Если б собрались замочить тебя там или меня – считай все, кранты! Сливай воду, суши весла! А может, и пошутил кто. Так что, Олежек, не боись, прорвемся! Ты удрал, я даже глазом моргнуть не успел! А вообще – молодец, правильно сделал, что удрал.

– Я, дядь Паша, наверное, отсюда перееду, – сказал Лобстер. – Страшно мне здесь.

– И это тоже верно, – кивнул сосед. – Береженого Бог бережет. Ты только тихонечко все сделай, чтобы никто не заметил. Лучше ранним утром, затемно. Это я тебе как старый разведчик говорю. Слушай, а это… деньжат до пенсии не подкинешь? Поиздержался я тут. Думаю, если шмальнут за старые грехи, так хоть попить напоследок.

– Дядь Паш, не много ли на сегодня?

– В самый раз. – Сосед опять обнял Лобстера. Братуха, живой! Ну, молоток!

– Ладно, дам, – кивнул Лобстер и направился в комнату за деньгами. «Вот человек, по нему „шмаляли“, а он не боится: пьет, гуляет, по подворотням шляется!» Сам Лобстер со дня покушения как следует не спал ни одной ночи – закроет глаза, и тут >: увидит наставленный на него вороненый ствол. «Я г, трус, по я боюсь». Киллеры в масках с прорезями для глаз спились ему теперь чуть ли не каждую ночь. Он в ужасе просыпался, слышал громкий храп Никотиныча, оглядывался по сторонам, успокаивался, понимая, что дверь заперта, что никого больше в комнате нет… Сегодня, впервые после того рокового дня, ему придется спать одному.

– Дядь Паш, ты сегодня с кем пьешь? – поинтересовался Лобстер, протягивая деньги.

– Ни с кем, пожалуй, – пожал плечами сосед. – А че, мне и одному приятно.

– Слушай, давай у меня посидим? Я сам пить не буду, разве что пивка бутылочку за компанию, а ты – сколько тебе надо.

– О, вот это дело! И запомни, парень: ты мне помогаешь, я тебе тоже всегда помогу. Если надо, грудью от пули защищу. Понял? Все, я мигом. Одна нога здесь, другая… тоже здесь. – Дядя Паша хохотнул, хлопнул Лобстера по плечу и выскочил за дверь.

– Ольга Геннадьевна! – позвал Лобстер, стараясь придать голосу веселый тон. – Ольга Геннадьевна, вы где?

Из-под стеллажа показалась голова лаборантки. Увидев Лобстера, она нахмурилась.

– Молодой человек, здесь служебное помещение. Покиньте, пожалуйста, комнату!

Лобстер, не обращая внимания на ее слова, прошел между стеллажами и бросил к ногам лаборантки дюжину пурпурных роз. Ольга сидела на корточках, на коленях у нее лежала амбарная книга, в которой она что-то записывала.

Девушка покраснела.

– Я ведь сказала… – произнесла она уже другим тоном. – Хороший в прошлый раз ужин получился. С вином, с конфетами.

– С цветами, – добавил Лобстер, тоже садясь на корточки. – Оля, прости, пожалуйста, я должен был немедленно уехать. Иначе – никак!

– И позвонить нельзя было?

– Я был в деревне, там даже телефона нет, – соврал Лобстер. Да, насчет позвонить – она права, он ни разу не вспомнил о ней за все эти дни! С глаз долой – из сердца вон! Тем и отличается настоящая любовь от простой влюбленности. О Миранде он подсознательно помнит всегда, даже когда спит, ест или сидит в сортире.

– А что случилось? – Ольга захлопнула книгу и стала собирать розы,

– Правда, Оль, очень срочное дело. Бабушка умерла, пришлось ехать хоронить. Кто, если не я?

– Стариков жалко, – согласилась лаборантка, поднесла бутоны к лицу, вдохнула аромат. – Очень красивые. Спасибо.

– Ну что, мир? – спросил Лобстер, заглядывая девушке в глаза.

– Мир, – со вздохом согласилась Ольга. – Только ты больше так никогда не делай. Не можешь прийти – звони, не можешь позвонить – шли телеграмму.

– Я ведь и адреса не знаю, – широко улыбнулся Лобстер.

– Очень просто – Музей антропологии, и все. Нам многие так пишут.

– И доходит? – удивился Лобстер.

– Всегда, – сказала Ольга, поднимаясь с корточек. – Даже вазы нет, чтоб цветы поставить! Одни кости! – Теперь по ней было видно, что она оттаяла.

– Оль, давай исправим ситуацию и устроим интимный сейшн с вином, музыкой, цветами, как должно было случиться в прошлый раз.

– К сожалению, сегодня не могу, – покачала головой девушка. – У отца день рождения.

– Ну, попал! – усмехнулся Лобстер. – А меня к твоим предкам нельзя? Я себя умею за столом прилично вести, честное слово!

Ольга рассмеялась:

– Как всегда – наглый! Там с его работы народу много будет. Давай отложим знакомство с родителями на следующий раз. А сегодня… – Девушка посмотрела на часы. – До шести еще целых три часа. Начальства нет. Может, в кафе?

– Видишь ли… – замялся Лобстер.

– Понятно, финансовая пропасть, в которую можно падать вечно, – кивнула Ольга. – Ладно, пошли, ухажер.

Скоро они очутились в небольшой комнате, заставленной бюстами исторических личностей, в углу, за шкафом, отгораживающим небольшой закуток, стоял компьютер. Лобстер тут же оценил машину по внешнему виду – неплохая, хотя наверняка не очень быстрая. Для него фактор скорости «думания» машины – так называемая тактовая частота – был одним из решающих, потому что при взломе счет идет на минуты, а иногда – на секунды. В хороших системах с конфиденциальной информацией электронные сторожа всегда стоят на стреме и попытаются «остановить» взломщика, если, конечно, их хорошенько не «стукнуть по башке» специальной хакерской программой, а хороший администратор сети всегда знает пороки своего «подчиненного» – дыры и секреты локальной системы, – чаще всего банк модемов не имеет никакой защиты вообще, а все потому, что не хватает денег для приобретения охранной системы для удаленного доступа.

– Здесь и посидим. Что-то мне сегодня выпить хочется. Сладкого вина, – призналась Ольга. – Сколько надо? – спросила она, влезая в кошелек.

– Да ну, брось! – махнул рукой Лобстер. – На ресторан у меня действительно нет, а уж на посидеть… Я сейчас, – сказал он и вышел за дверь.

Итак, машина есть, и она наверняка не защищена как следует. Никому не придет в голову ломать компьютер Музея антропологии, потому что денег за это никаких не снимешь. Остается только до него добраться. И тут есть два варианта: войти в компьютер по сети – если, конечно, у этих нищих антропологов есть деньги на Интернет – либо сесть за «клаву» и скачать все непосредственно с жесткого диска. Не будет же он подбирать ключи к лаборатории? Он – другой взломщик, виртуальный. Значит?.. Значит, надо ее выманить. Как зовут начальника лаборатории? На двери была табличка с его именем. Кажется, Игорь Федорович. Ну да, Игорь Федорович! Замечательно…