Текст книги "Пикассо в придачу"

14

Поскольку нам с Флорой надо было быть на работе в одно и то же время, мы всегда завтракали вместе. Эвелин вернулась из Манчестера поздно ночью, и ее появление на кухне нарушило наше вежливое утреннее молчание, изредка прерываемое зевками. Не то чтобы наша соседка вела себя шумно, просто когда она заходила в комнату, та словно уменьшалась в размерах.

– Ну, как все прошло, Эвелин? – поинтересовалась я. – Когда переберешься в Голливуд, не забывай нас с Флорой.

Моя подруга очень разволновалась, когда я рассказала ей о честолюбивых намерениях Эвелин. Поэтому сейчас она сказала:

– Мы с Кэрон обожаем кататься на яхтах.

– Вы что, я же собираюсь стать моделью. Сколько можно повторять, что я не задавалась целью переезжать в Голливуд.

Флора улыбнулась:

– Может, не стоит так сразу отвергать предложения из Голливуда? Кинорежиссеры так на тебя рассчитывают!

– Ненавижу огорчать людей. Кажется, вы обе должны знать об этом, ведь я предприняла столько усилий, чтобы ужиться с вами!

– Ты познакомилась с каким-нибудь перспективным молодым человеком? – спросила я.

Эвелин высыпала хлопья из коробки себе в миску, причем несколько штук попало в наши кружки с кофе.

– Мужчины, которые делали мне предложения, фотоаппарата в руках даже не держали, уж поверьте мне.

Флора усмехнулась:

– По крайней мере, за этих мужчин тебе не пришлось платить брачному агентству.

– Вы же не думаете, что я встречаюсь с мужчинами, о которых ничегошеньки не знаю!

Мы с Флорой дружно приподняли брови. К сожалению, у нас не было времени, чтобы обсудить личную жизнь Эвелин, потому что чувство долга позвало нас на работу. Собственно, оно просто возопило. Потом, когда мы с Флорой прокладывали путь к лифту, минуя вешалки с одеждой и двух препирающихся дам, моя подруга прошептала:

– Однажды нам действительно придется запустить покупателей раньше времени, чтобы они наконец перестали повторять одни и те же фразы и у них появилась новая тема для разговора.

– Нужно будет собрать целую толпу народа, чтобы они прекратили повторять одно и то же.

Поднимаясь по лестнице, мы столкнулись с Мервином. Удивительно! Он что, явился на работу через окно? Такого никогда не случалось. Хотя, вероятно, потому, что я всегда поднималась в лифте, если думала, что этого никто не видит.

Флора сказала:

– Привет, Мервин.

Он ответил:

– Привет.

Я просто кивнула ему и улыбнулась: мне не хотелось нарушать своей болтовней эту трогательную любовную сцепу.

Сегодня, как обычно, мне придется заниматься балансовыми отчетами: цифры слева, цифры справа. Наконец Мелоди решила сделать перерыв. Я принесла кофе. Папка листов, которые она распечатала, выглядела так внушительно, что я начала думать: а не пишет ли кто-нибудь из начальства мемуары под названием «Моя работа в „Чемберс Эмпориум". В мельчайших подробностях». Как всучить лифчик покупателю, и тому подобное. Еще там должна быть глава под названием «Бюстгальтер наносит ответный удар».

– Кэрон, ты посылала письмо мистеру Чемберсу?

Я абсолютно не ожидала такого вопроса: неужели на кассету было надиктовано любовное письмо?

– Я? Да нет конечно. Зачем мне это?

– Ты уверена?

– А, да, что-то в этом роде. Вы говорили, что документы, на которых есть помета «Совершенно секретно», посылают прямо к нему. И я вложила туда маленькую записку, потому что мне показалось, что некоторые цифры нужно проконтролировать. Но поверьте мне, Мелоди, я не начинала свое письмо со слов «Мой дорогой, любимый мистер Чемберс!».

Она улыбнулась:

– А все-таки, видимо, так оно и было. Вчера вечером он позвонил мне домой.

– О нет! Только не говорите, что теперь мне придется печатать письма!

– Нет-нет, милочка. Об этом не может быть и речи. Я сказала ему, что тебе можно доверять.

– И все? Я могу продолжать заниматься тем же, чем и раньше? – Здорово, когда судьба посылает тебе нежный поцелуй!

– Да, дорогуша. Еще он сказал, что ты правильно сделала, когда решила написать ему, и что ты можешь сделать это еще раз, если в этом будет необходимость. Поэтому я и подумала, что в твоем письме было что-то необычное. К тому же он сказал, что хотел бы, чтобы мы никому не рассказывали о нашей маленькой тайне. Никогда бы не подумала, что речь действительно шла о балансовых отчетах.

Я совершенно успокоилась. Очевидно, я ошибалась, думая, что в компании запахло жареным. Значит, миссис Браун не будет заставлять меня печатать письма! С другой стороны, если некоторые нестыковки в бухгалтерской отчетности были обыкновенными ошибками, то почему Чемберс велел мне помалкивать о том, что я заметила? Одно дело – посылать секретные документы Мелоди, и совсем другое дело – приказывать какой-то бухгалтерше, которую ты даже в глаза не видел, держать рот на замке, а ушки на макушке. Очень похоже на то, что президент хочет перехитрить кого-то из тех, кто работает на последнем этаже. Я даже начала беспокоиться: ведь кабинет Джеймса (он же финансовый директор!) находился под самой крышей.

На следующее утро Флора разбудила меня в шесть часов утра. В руках у нее была чашка чая.

– Спасибо за чай, милая, но разве ты не знаешь, что это противозаконно – будить человека в субботу утром?

– Мы идем по магазинам.

– Но мы же не можем туда пойти, пока их не откроют, не так ли?

– Подождем у дверей, пока откроют.

Спорить было бесполезно. Все равно я уже проснулась. Со стороны Флоры было очень любезно запретить Эвелин лезть в ванную, пока я ею не воспользуюсь. Таким образом Флора хотела отблагодарить меня за то, что я согласилась составить ей компанию. Забавно, что люди то дают тебе пинка, то гладят по головке.

Прежде всего мы решили зайти в наш родной универмаг на Оксфорд-стрит. И это в выходной день! Позор! Я потащила Флору в отдел косметики, она же взволнованно шептала:

– Не думаю, что могу позволить себе это, даже со скидкой…

– Цыц!

Я была незнакома с девушкой, которая работала в этом отделе. Дело в том, что ее рабочее место находилось в стороне от самой короткой дороги к бухгалтерии, по которой я пробегала каждое утро. Она была элегантно одета, красиво накрашена и очень похожа на модель. Флора знала ее и представила нас друг другу.

– Кажется, услуги визажиста предоставляются бесплатно? Это как раз то, что нам нужно.

Девушка усадила Флору на кресло и накрыла ее плечи большой белой салфеткой.

– Как мне вас накрасить?

– Так, чтобы со стороны казалось, что сегодня Флора вообще без макияжа.

– А, понятно. То есть «Абсолютно натуральный и естественный модный макияж номер четырнадцать»?

Кажется, Флора почувствовала недоброе.

– А номер один в таком случае как называется? – обеспокоенно поинтересовалась она.

– «Первый бал».

– А у вас есть какой-нибудь специальный макияж для тех, кто отправляется на художественную выставку? – взволнованно спросила Флора.

– «Национальная галерея» и «Тейт галерея». Выбирайте.

Я повторила:

– Надо, чтобы она выглядела естественно. Слушай, Флора, пусть лучше мужчины думают, что мы будем выглядеть еще лучше, если чуть подольше постоим у зеркала, и не знают, что все возможное уже сделано.

Наконец-то мы избавились от толстого слоя пудры, жирной подводки для глаз, пурпурных теней и ярко-красных румян! Теперь лицо Флоры нежно засияло: ее кожа приобрела фарфоровый оттенок, а глаза и губы словно стали ярче. Консультант подчеркнула цвет ее глаз светло-серыми тенями, и теперь они засияли, будто два изумруда. Цвет румян почти не отличался от цвета пудры, и поэтому казалось, что прелестный румянец Флора приобрела после продолжительной прогулки на свежем воздухе. У нее был очень здоровый и жизнерадостный вид, какой бывает только у людей, которые занимаются спортом и много времени проводят на природе. За один час вульгарная девица превратилась в спортсменку.

Но Флора, как ни странно, не особенно обрадовалась.

– Что-то я сама на себя не похожа.

Визажист успокоила ее:

– Да нет же, как раз наоборот. Кроме того, когда вы так накрашены, ваше лицо не выглядит таким круглым. Постарайтесь привыкнуть к своему новому образу. А теперь посмотрим, что вам нужно приобрести для этого.

Я быстро сказала:

– Честно говоря, Флора еще не определилась. Мы лучше пойдем выпьем кофе и решим, что купить из косметики. Знаете, вы просто волшебница.

Когда мы вышли, Флора произнесла:

– Как бы мне ни нравился этот макияж, он не сохранится до начала выставки.

Я засмеялась:

– Мы сейчас же закажем все, что нужно, в интернет-магазине, пока косметика не смылась. На самом деле самое ценное – это совет эксперта. А ты только что получила консультацию бесплатно.

Флора, по-видимому, все еще не привыкла к своему новому образу.

– Что ж, по крайней мере теперь утром на макияж будет уходить меньше времени.

Когда я вижу витрины нашего универмага, то мне хочется просто рычать от злости. Флора заметила это:

– В чем дело, Кэрон?

– Ненавижу эти витрины. В секонд-хэндах они и то привлекательнее. Интересно, почему они никогда не переодевают манекены?

– Ну да, нельзя сказать, что когда видишь наш универмаг, то от изумления глаза из орбит выскакивают. Но уже к Рождеству окна оформят по-новому. Будет праздничная иллюминация. Понимаешь, дизайнерский отдел у нас небольшой, и, видимо, это все, на что они способны.

После того как мы заказали косметику, я повела упирающуюся Флору в шикарный парикмахерский салон. Как мы и ожидали, все мастера были заняты.

– Мы бы хотели использовать вашу компьютерную программу, чтобы решить, какая прическа подойдет Флоре, а потом записаться на прием к мастеру.

Парень посмотрел на нас скептически:

– Вообще-то наши посетители не занимаются этим самостоятельно. Вам поможет младший ассистент парикмахера. Но ее куда-то позвали, кажется. Наверное, моет кому-нибудь голову. Ей постоянно приходится бегать взад-вперед.

– Отлично, – сказала я, прежде чем Флора успела выразить свой протест.

У моей подруги была прекрасная шапка густых каштановых волос, и было очень трудно собрать их в пучок. Но это было необходимо, потому что на компьютере должно было быть видно все ее лицо. А затем на ее фотографию накладывались изображения различных причесок.

Флора была взволнована.

– Как будто меня по телику показывают! Я даже и не знала, что это возможно. Я, конечно, читала об этом, но кто бы мог подумать! – Она просто сияла от счастья.

Правда, ее улыбка померкла, когда мы стали подбирать ей прическу.

– Ну нет, этого я никогда не сделаю! Я же не панк!

А мне казалось, эта прическа особенно шла ей. Это была короткая стрижка. На макушке – пряди разной длины. Гладкая челка. Некоторые прядки окрашены в красновато-рыжий цвет, который прекрасно подходил к ее натуральному темно-каштановому.

– А почему бы и нет? Мервину явно нравится панковский стиль.

– Да-а-а?

– Ну, что-то я не видела, чтобы он ходил в котелке и классическом костюме в светлую полоску.

– У меня всегда были длинные волосы. Потребуется вечность, чтобы опять отрастить их.

– Велика важность. Действительно, будет здорово в восемьдесят лет рассказывать всем и каждому, что никогда в жизни не стригла волосы. Все будут падать в обморок от зависти.

– Ты надо мной смеешься.

– Да нет же. Посмотри на экран. Постарайся забыть, что эта женщина – ты сама. Что бы ты о ней сказала?

Она внимательно посмотрела на фотографию.

– Начнем с того, что у нее наверняка больше денег, чем у меня. Уверена, она не останется незамеченной. И еще видны ее уши. Не знаю, хорошо это или плохо. – Потом она замолчала и посмотрела на меня. – А знаешь, что на ней должно быть надето? Ярко-оранжевое платье, возможно, с вплетенными пурпурными нитями. А еще очень длинные серьга, яркие, в виде попугаев. Когда я представляю себе ее в таком наряде, мне кажется, что Мервин на своей выставке стал бы с большим удовольствием общаться с ней, а не со мной.

Я улыбнулась, внутренне содрогнувшись. Оригинальный костюмчик. Потом, повернувшись к парикмахеру, сказала:

– Все, мы решили, эта прическа подойдет. Не могли бы вы распечатать эту фотографию?

Когда мы вышли из салона, я сказала Флоре:

– Ну вот. Возьмешь эту фотографию, чтобы показать своему мастеру. Хорошая прическа очень украшает женщину, поэтому скупиться не стоит. Когда собираешься пойти в парикмахерскую?

Флора с сомнением рассматривала фотографию, закрывая то один, то другой глаз.

– Скорее всего, сегодня, пока не передумала. Салон находится совсем недалеко отсюда. Один из мастеров живет на одной улице с моими родителями. – Она весело улыбнулась. – Но ты же побудешь со мной, чтобы удостовериться, что я действительно решила пройти через это? Ты уверена, что эта прическа в стиле Мервина?

– Эта прическа в стиле Флоры. Если ты будешь уверена в том, что выглядишь потрясающе, окружающие тоже будут так думать, в том числе и Мервин. Это так же верно, как то, что налоговики охотятся за деньгами.

Сосед мамы Флоры (по совместительству парикмахер) посмотрел на фотографию, а потом от восторга чуть не подбросил ее в воздух.

– Великолепно! Просто чудесно, честное слово! Неужели на твоей голове больше не будет расти этот кошмарный куст? А твое лицо! Боже, ты как будто на десять лет помолодела! Правда, просто восхитительно!

Моя подруга смутилась. Зато мое настроение немного улучшилось. Все мои разглагольствования были основаны на советах психологов, которые публикуют в женских журналах. Сама-то я, между нами говоря, не меняла прическу с тех пор, как закончила колледж. Интересно, если бы меня подстригли, мой парикмахер стал бы вопить от радости и нестись ко мне, размахивая ножницами?

Пока Флора избавлялась от своих локонов, я разглядывала журналы, лежащие на столике у двери, но довольно рассеянно. В основном я смотрела на улицу и в конце концов встала у окна, чтобы было удобнее из него выглядывать. Меня беспокоило то, что водитель лимузина, который отвозил нас с Флорой в «Риц», так легко опознал нас. Это было довольно трудно сделать по описанию, потому что на улице были толпы людей, спешащих домой после работы. Наверное, водитель просто ждал, пока мы подойдем к машине.

Я рассматривала прохожих. Все они выглядели довольно подозрительно. Понимаете, когда наступишь ногой в какую-нибудь гадость, то начинает казаться, что весь мир покрыт аналогичной мерзостью. Люди видят в жизни то, что хотят видеть. Мужчины, которые смотрели в окна парикмахерской, мне не нравились. Впрочем, те, которые не смотрели, тоже.

Когда мы вышли из салона, Флора сразу ссутулилась и вся ушла в свои мысли.

– Встряхнись, Флора! Перестань горбиться, а то у тебя спина заболит. Что случилось? Ты выглядишь просто замечательно.

Она чуть не плакала.

– Что ты, мне очень нравится моя новая прическа. Правда, Кэрон. Мне просто не по себе оттого, что я так нелепо выглядела раньше. Я даже и не подозревала об этом.

Я положила руку на ее плечо. Так мы и шли по улицам, на которых было полным-полно народа – видимо, не только нам пришла в голову идея пройтись по магазинам.

– Ты вовсе не смотрелась ужасно, просто… по-другому. Ты выглядела так, как тебе тогда хотелось. Теперь тебе хочется чего-то нового, поэтому нужно было поменять имидж.

Но я понимала, о чем говорит Флора. Разница в том, что теперь ее действительно можно было заметить, уловить, какая она на самом деле. Если человека не видно, в этом есть что-то пугающее. Так что она действительно стала выглядеть намного лучше. Но, наверное, теперь ей кажется, что все на нее глазеют.

Мы шли по Оксфорд-стрит и разглядывали витрины. Мне показалось, что стоит обратить внимание Флоры на одежду от Жан Муир.

– Казалось бы, она – успешный дизайнер, и у нее столько денег, что она может позволить себе купить любую одежду, но представляешь, носит только темно-синий цвет.

Результатом моих увещеваний было то, что, если бы даже Флора выиграла кучу денег в лотерею, миссис Муир не стоило рассчитывать на то, что объемы продаж ее фирмы резко возрастут. Мы заходили то в один магазин, то в другой. Флоре явно нравились краски, характерные для картин Шагала. Я же предпочитала Рембрандта. Наконец компромисс был найден: Матисс. Моя подруга решила купить один из костюмов.

– Как ты думаешь, мне действительно пойдет эта облегающая крошечная кофточка?

Я улыбнулась:

– Еще как. Когда Мервин тебя в ней увидит, наверняка захочет нарисовать портрет твоей груди.

Флора засмеялась и обняла меня:

– Спасибо, Кэрон! Благодаря тебе я стала другим человеком!

– А вот и нет. Люди сами решают, когда им нужно меняться. Вот и тебе пришла в голову эта мысль. Я очень рада за тебя, Флора.

Когда мы пришли домой, я быстро разулась, почувствовав огромное облегчение. Хорошо бы, чтобы издали закон, по которому по магазинам можно было ходить только босиком. Я повращала ступнями (мне хотелось убедиться, что ноги у меня еще ходят), затем стала рыться в холодильнике в поисках йогурта, а потом, входя в гостиную, увидела, что Флора закрывает входную дверь, сжимая в руках какой-то сверток.

– Это тебе, Кэрон. Я сама подписала все документы. На этот раз это был новый курьер. Он приехал в грузовике другой транспортной компании. Что ж, вряд ли в этом свертке еще одно кресло.

В качестве обратного был указан адрес нашего универмага, но тем не менее я затаив дыхание открыла эту посылку. Не могли же мы вызывать саперов каждый раз, когда к нам приходит курьер! Наверное, Бас хотел довести меня до нервного расстройства. Что ж, нарушить мирный ход событий в нашем доме ему, по крайней мере, удалось. Внутри лежала коробка, перевязанная розовой ленточкой. Я подняла крышку и отвернула край розовой бумаги, которая лежала сверху. Потом мы с Флорой в изумлении уставились друг на друга.

Наконец она произнесла:

– Никогда, ни в одном любовном романе я не читала о том, что кому-то прислали шелковые панталоны в желто-розовую полоску. Кстати, судя по этикетке, они были куплены в нашем магазине.

– Может, это какая-то ошибка? Или, наоборот, очередная уловка? – Я посмотрела на ярлычок. – Ничего не написано. Вероятно, это подарок от премьер-министра.

– Как ты думаешь, Кэрон, что это значит?

Тут в комнате появилась Эвелин, которая услышала, что мы что-то бурно обсуждаем. Она повертела в руках розовый сверток и сказала:

– А это еще что? Ты же говорила, что твой Бас – настоящий злодей. Тем не менее он постоянно присылает тебе подарки. Что тут плохого? Кстати, один парень, с которым я познакомилась на ярмарке в Манчестере, хотел купить мне панталоны.

– Эвелин, тут что-то не так.

– Это уж точно. Для того чтобы надеть твое новое бельишко, тебе придется снять трусики, которые на тебе сейчас. И тут уж тебе нужно быть настороже! Но ты же знаешь, что Баса здесь нет. Так что зря он их тебе подарил.

– Я поняла, в чем дело, – сказала я Флоре. – Он хочет сказать, что ему прекрасно известно, где я работаю. Мы и так об этом знаем: он же звонил тебе, чтобы договориться о встрече в «Рице». Он опять мне угрожает.

Меня перебила Эвелин:

– Это же шелковые панталоны! Вот если бы он прислал кожаные шорты, тогда это была бы угроза. Знаешь, все эти извращения с цепями и тому подобное…

– А что, кто-нибудь из тех мужчин, с которыми ты встречалась, дарил тебе что-нибудь в этом роде? – заинтересованно спросила Флора.

– Ну, нет. Мне опасно дарить такие вещи, тем более с цепями.

– В любом случае тебе повезло, Эвелин. Эти панталоны как раз твоего размера. Но смотри, не расслабляйся! Этот шельмец Бас ужасно хитрый! Он дарит мне все эти идиотские штучки, а на самом деле наверняка замышляет какую-нибудь гадость!

Флора сказала:

– Ну хорошо, Кэрон, допустим, кресло-качалка, открытка с изображением картины Пикассо и шелковые трусы действительно имеют друг с другом что-то общее. А если открытку прислал не Бас? Какая связь между креслом и нижним бельем?

– Я еще понимаю, если бы он прислал лифчик: это значило бы, что твои груди не будут подпрыгивать, когда ты станешь раскачиваться в кресле, – высказала предположение Эвелин.

– Лучше бы он тогда матрас прислал вместо кресла. Не знаю, Флора. Но у меня такое чувство, что к тому времени, когда мы наконец поймем, что он хотел сказать, будет уже слишком поздно.

15

– В полдесятого вам нужно быть в другом отделе, Кэрон, так что не имеет смысла давать вам какое-то задание, – сказала мне миссис Браун.

Я улыбнулась Мелоди и нерешительно спросила:

– Могу ли я помочь вам печатать эти письма? Она улыбнулась мне в ответ:

– Нет, спасибо, милая. Это довольно интересная служебная записка.

– Неужели? Мелоди захихикала:

– Тут говорится о том, что кто-то из отдела парфюмерии имеет привычку говорить «Ну?», когда отвечает по телефону, и теперь начальство беспокоится, что покупатели могут подумать, что их принимают за лошадей.

– Ну и ну! – засмеялась я. – Неужели топ-менеджеры на самом деле занимаются такой ерундой?

– Дело в том, что в универмаг звонила жена одного из наших вице-президентов.

Упоминание о вице-президенте навело меня на мысль о том, что я должна уговорить Джека пойти на выставку Мервина, вместо того чтобы идти в театр и ресторан. Если я просто позвоню ему, то его секретарша может начать трезвонить об этом. Что ж, придется написать ему еще одно письмо.

Во-первых, никаких приветствий. «По поводу предыдущего соглашения. Не возражаете, если мы изменим первоначальный план и вместо этого посетим художественную выставку? Она проходит в тот же день». Надеюсь, его секретарша подумает, что речь идет о деловой встрече и какой-нибудь убогой выставке картин, наподобие тех, какие обычно устраивает консервативная партия. Хоть бы только Джек понял, от кого эта записка! Я не стала ее подписывать и положила в конверт. Потом побежала в почтовый отдел, а оттуда – в настоящую бухгалтерию.

Было очень приятно работать, сидя в отдельном кабинете. Такое прекрасное утро! Конечно, работа была сложнее, чем та, которую я обычно выполняла (речь не идет о проверке секретных документов, которую я выполняла вместо Мелоди). Что ж, хорошо. Может, вскоре они все встанут передо мной на колени и будут умолять: «О, пожалуйста, пожалуйста, Кэрон, переходи работать в наш отдел! Мы увеличим тебе зарплату в два раза!» А я им: «Что-о-о? Всего в два раза?» Нет, на самом деле это они неплохо придумали: звать меня на помощь. Даже если не успеваешь сдать библиотечные книжки вовремя, пени составляют всего несколько пенсов в день.

В столовую я пошла с одним из бухгалтеров, Харви Харрисом. Он контролировал мою работу.

Казалось, он явился на кинопробы, надеясь получить роль бухгалтера: Харви лет сорок, он застенчивый, спокойный, худой мужчина с редеющими волосами. Носит очки в металлической оправе и старомодный костюм. Он всегда говорил о том, что было и так ясно: видимо, накопилось за долгие годы. И все-таки он был милым человеком и относился ко мне как к равной. Вероятно, никогда раньше не встречал женщин, которые хорошо разбираются в бухгалтерии, и поэтому думал, что я мужчина. Покончив с тунцом, я спросила у Харви:

– Скажи, разве британский способ ведения бухгалтерского учета чем-то отличается от американского? Кое-что в счетах компании «Чемберс» показалось мне странным.

– Нет, вовсе нет, как ты, наверное, заметила, – ответил он. – Уже нет. Большой бизнес становится глобальным предприятием. И наша система полностью копирует американскую. – Его передернуло так, как будто он говорил об одном из смертных грехов. Харви замолчал, но потом, видимо, решил, что необходимо пояснить свою точку зрения. – Впрочем, я не думаю, что эта проблема действительно является проблемой.

– Конечно нет, – поддержала его я. – А мой вопрос – это на самом деле и не вопрос вовсе.

Харви закашлялся. Наверное, слова застряли у него в горле, и он решил, что лучше их проглотить.

– Мы просто вводим новую, более удобную систему. – Он наколол на вилку большой кусок рыбы. – Удивительно, что ты обратила на это внимание, проработав в нашем отделе всего один день. – Он перестал жевать и с подозрением уставился на меня.

– Я не имела в виду «Чемберс Эмпориум». Меня ведь совсем недавно взяли на работу. Просто я собиралась записаться на курсы бухгалтерии, а сейчас читаю учебник.

Харрис с облегчением вздохнул:

– Отличная идея. Наверняка ты далеко пойдешь. Быть простым клерком – это не для тебя. – Когда он доел, то продолжил: – Самообразование – это прекрасно, Кэрон. Давай я тебе помогу. Я бы мог раскрыть тебе пару-тройку секретов успешной торговли.

Мы встали из-за стола. Надевая пиджак, он добавил:

– Так тебе будет легче добиться успеха.

Я похлопала его по плечу и горячо поблагодарила. Его лицо порозовело, точно небо на закате. Надеюсь, его щеки приобретут нормальный оттенок к тому времени, когда мы вернемся в отдел. Вряд ли нам удалось бы объяснить его смущение, свалив вину на тунца.

В пять часов я уже сидела за своим письменным столом. На нем стоял такой огромный букет цветов, что мне пришлось отодвинуть компьютер в сторону. Да, кто-то очень постарался, чтобы угодить мне! Над букетом висел желтый воздушный шар, который привязали веревочкой к вазе. В ней стояли розовые, красные и желтые розы, гладиолусы, гвоздики, хризантемы и ирисы. Кто-то явно и, надо сказать, довольно вульгарно пытался выказать свое расположение ко мне. Все коллеги уставились на меня так, будто я пришла на работу нагишом. Особенно миссис Браун: она с трудом сдерживала улыбку. Я решила подождать, когда все уйдут, и потом уже открыть конверт, вставленный в букет. Да уж, как же! Скорее дубы научатся танцевать вальс. Может, Джеймс сошел с ума? Или это Бас?

Я взяла незапечатанный конвертик, внутри которого лежала открытка. Странно, обычно в цветочных магазинах строго следят за тем, чтобы никто не мог прочитать такие послания. Не думаю, конечно, что кто-то в него заглядывал, ведь все, кто работает в нашем отделе, глаз не спускают с этого букета. Чем-то это похоже на телевизионную игру, в которой единственная промашка может стоить тебе миллиона фунтов. Еще две секунды, и вдруг – дзынь! – и ты покидаешь студию с картофелечисткой и пятью монетами.

«Хорошо. В шесть. Т. 3. К.».

И кто же это, черт побери? Потом я поняла. «Ты знаешь кто». Я сама так подписала письмо с извинениями, которое посылала Джеку Ховарду. А я еще думала, что у него нет чувства юмора. Нельзя было не рассмеяться. Я встала и помахала открыткой.

– Этот букет послала мне моя старая тетушка. Она забыла, когда у меня день рождения. Ее зовут Тильда Зульфия Кенти. Как мило с ее стороны, правда?

Мелоди подошла к моему столу и потрепала меня по руке:

– Это очень красивый букет, милочка, хотя, надо сказать, у твоего кавалера довольно оригинальный вкус. Ты удивительный человек. Увидимся завтра.

Все засмеялись, когда я произнесла свою речь, и, конечно, никто не поверил моим объяснениям. Все стали расходиться по домам. Тут пришла Флора.

– Слушай, Кэрон, что происходит? Я пришла специально, чтобы посмотреть на цветы, которые тебе прислали.

– А как ты узнала об этом?

– Наверное, сегодня все сотрудники универмага звонили мне, чтобы узнать, работает ли у нас человек с инициалами Т. 3. К. – Она придвинула поближе стул Мелоди и уселась на него. – И кто же их прислал?

– Думаю, Т. 3. К. значит «Ты знаешь кто». Я подписалась именно так, когда посылала письмо Ховарду. А сегодня утром я опять написала ему и предложила пойти на выставку Мервина вместо похода в театр. Разумеется, я не говорила, что это его выставка.

– Я знаю, что ты написала. – И Флора дословно процитировала текст моей записки.

– Черт! Скоро компаниям, которые занимаются телекоммуникациями, придется уйти с рынка, потому что у них появился такой сильный конкурент, как коллектив универмага «Чемберс Эмпориум»! А Ховарду стоит поискать менее болтливую секретаршу.

– Да нет, это не она. Может, это те, кто работает в почтовом отделении? – Она потрогала цветы. – Вот тебе доказательство того, что я была права. Он влюблен по уши.

– При чем здесь любовь, Флора? Джек меня разыгрывает. Только посмотри на эти цветы! – Я кивнула на букет. – Он такой огромный, что просто удивительно, как это цветы не пробили крышу и не торчат в небе, мешая самолетам!

– Я вижу самый прекрасный букет, какой только можно представить. Ховард гораздо лучше, чем мне казалось. Если он сделает мне предложение, я его приму. Господи, Кэрон, ты что, с луны свалилась?

– Поверь мне, Флора, дело не в том, что он влюблен в меня. Вспомни, мы ведь едва знакомы! Тем не менее у Джека было время понять, что мне такие вещи не нравятся. Хотя я допускаю, что была не права насчет того, что у него нет чувства юмора.

Да у него просто восхитительное чувство юмора, подумала я про себя. Мне это нравится. Флора засмеялась:

– Думай что хочешь. Но дело попросту в том, что Джек решил пропустить несколько глав и приблизить развязку. Представляешь, как этот букет будет смотреться в твоей комнате?

– Да ты что? Как же мы его повезем? Если мы поедем на автобусе или метро, то сразу станем посмешищем для всего Лондона. Мне трудно сосредоточиться, когда он стоит рядом. Наверное, нужно поставить его на стол миссис Браун, чтобы все могли им любоваться, потому что у нас не так много развлечений, честно говоря.

Да, неплохая шутка. Тут появился Джеймс. Мы обе посмотрели на него.

– Только не говори, что ты тоже об этом слышал, – сказала я.

Он улыбнулся:

– Сплетни поднимаются к нам на верхний этаж, словно туман с болот. – Джеймс изобразил глубокую сосредоточенность и обошел вокруг стола, внимательно рассматривая цветы со всех сторон. – Забавный букетик. А под ним что? Гроб, надо полагать?

Потом он ушел. А Флора продолжала с восхищением смотреть на цветы.

– Хочешь, вытащим из него несколько роз, чтобы взять домой? Потом я перенесу его на стол миссис Браун. И еще скажи мне, заметил ли кто-нибудь, как ты преобразилась?

– Спасибо, – сказала Флора, выбирая самые красивые цветы. – Заметил ли кто-нибудь? Ха-ха! Эффект был такой, будто я несла плакат с надписью «Вы только посмотрите на меня!».

– Им понравилось? Флора улыбнулась:

– Я даже не думала, что буду ощущать себя такой красавицей. Мне особенно понравилось, как прореагировала старушка Оукли. Она не стала кричать, что раньше я выглядела отвратно, а теперь-то наконец расцвела. – Несмотря на то что мы сидели одни в кабинете, Флора внимательно огляделась по сторонам, а потом придвинулась поближе ко мне. – Ты знаешь, с Мервином у нас дело идет на лад.

– Здорово!

Флора опять огляделась.

– Я сделала так, как ты советовала. Написала ему грубое письмо. Мне хотелось сначала показать его тебе, но тебя не было на месте. А Мелоди сделала мне комплимент, и поэтому я так расхрабрилась, что решила действовать без дальнейших проволочек. Но я оставила копию.

«Дорогой Мервин, с нетерпением жду, когда откроется твоя выставка. Я бы ждала ее с еще большим нетерпением, если бы ты пригласил меня лично. Но так и быть, прощаю тебя, ведь когда ты раздавал приглашения, мы были едва знакомы. Флора Финтон, отдел кадров, третий этаж».