Текст книги "Пикассо в придачу"

– Нет, честно говоря, я об этом не знал.

Он улыбнулся, как истинный вице-президент, и стал продвигаться к барной стойке. Ну и хорошо, пусть больше думает о работе. Я стала пробиваться через толпу, приветствуя коллег. Мне нужно было найти Джеймса и поговорить с ним, пока не появился Джек по прозвищу Суперклей.

Увидев Мервина, я шепнула:

– Джек Ховард покупает одну из твоих картин. Но если ты кому-нибудь скажешь, что мы приехали вместе, то он вернет ее обратно, обещаю. Если только прежде я не убью его.

Художник улыбнулся:

– Никому не скажу. В офисе я в основном слушаю, а не болтаю. Спасибо, Кэрон, что продала ему картину.

– Вообще-то, это сделала Флора.

Мервин опять улыбнулся. Наклонившись поближе, он сказал:

– Сюда идет Джек, так что тебе лучше уйти. – И, усмехнувшись, добавил: – Я провожу его к выходу. Так что у тебя будет передышка.

Я быстро повернулась и столкнулась нос к носу с Джеймсом. Он был одет в брюки цвета хаки и куртку-бомбер. Выглядел он очень сексуально.

– Кэрон!

– Джеймс! А я и не знала, что ты здесь будешь. Почему ты мне не сказал?

– Я и не собирался на эту выставку. Но Джим Чемберс старается появляться на всех мероприятиях, которые имеют какое-то отношение к работникам нашей компании. К сожалению, сегодня он не смог прийти и попросил меня сходить вместо него, поэтому я вернулся из Нью-Йорка раньше, чем планировал.

Он наклонился, поцеловал меня в щеку и дотронулся до моей руки. Я видела, как Мервин ведет Джека к выходу, и чувствовала себя так, словно пытаюсь пересчитать деньги под матрасом, в то время как налоговая полиция ломится в дверь.

Джеймсу удалось использовать толкотню еще лучше, чем Джеку. Он продолжал болтать, а меня пихали со всех сторон, и я то и дело налетала на него.

– Я звонил тебе, когда прилетел. Здорово, что мы здесь встретились! Ты выглядишь просто чудесно. Мне нравятся эти цветы. Как они называются?

– А ты разве не знаешь?

Неужели Джеймс просто приказал прислать мне «какие-нибудь цветочки, ну, вы знаете, типа ромашек»?

– Плита в курсе названий всех цветов. Но когда она начинает учить меня, все они мгновенно вылетают у меня из головы. Смотрится очень мило: такой слегка старомодный корсажный букетик и ультрамодный костюм. Красиво.

– Спасибо.

Так. Если Джеймс и Джек не посылали цветы, значит, это сделал Бас. Наверняка он упрятал в этот букетик пузырек с цианидом калия, и если я столкнусь с кем-нибудь, он разобьется, и я умру, вдохнув ядовитые пары. Наверняка я уже надышалась ими и уже наполовину мертва. Просто почему-то не чувствую этого. Кажется, Джеймс что-то сказал.

– Не позволите ли вы, о прекрасная леди, сопроводить вас на ужин, после того как бал будет окончен?

– Ой, Джеймс, посмотри, какая прелестная маленькая картинка! Давай подойдем поближе. Вон там, видишь?

Я попыталась незаметно снять с себя букетик. Я была похожа на человека, который наконец-то нашел в пустыне оазис, но не мог к нему подойти, потому что в песчаных барханах прятался шакал. А второй хищник наблюдал за несчастным со стороны.

– Да, конечно. О какой картине ты говоришь? Я чуть не воскликнула, что это не имеет никакого значения.

– Пойдем. Я тебе покажу.

Мы пошли вперед, и Джеймс повторил свое приглашение.

– Знаешь, когда ты начинаешь говорить о балах и красавицах, ты становишься похож на Золушку. Почему бы нам не встретиться в полночь?

Джеймс рассмеялся:

– И что мы будем делать в полночь? Есть сандвичи из тыквы? Мы уже были на пикнике, Кэрон. Теперь моя очередь выбирать.

Мы оказались в укромном уголке. Люди продолжали толкать нас, и это было прекрасно, потому что они толкали нас по направлению друг к другу. Честно говоря, мне это очень нравилось. Да и Джеймсу тоже. Было здорово стоять вот так, обнимая моего друга за талию и чувствуя его руку на своей. Мы внимательно смотрели на стену, хотя это могло показаться со стороны довольно странным, потому что как раз на этой стене не висело никаких картин. Я как будто случайно уронила цветы, но Джеймс заметил это и поднял их:

– Держи, Кэрон. Позволь мне самому прикрепить этот букетик.

– Нет! То есть не надо, спасибо.

Я схватила букетик и спрятала его за спину.

– Знаешь, Кэрон, раньше я ненавидел давку, но теперь она нравится мне все больше и больше.

Он рассмеялся и взъерошил мне волосы (той рукой, которая не лежала у меня на талии).

– Когда тебе надоест смотреть на эти картины? То есть я хотел сказать, когда ты собираешься уходить? Ты ведь пришла сюда одна?

Мне стало не по себе: я заметила, что Джеку удалось отделаться от Мервина. Наверное, он его за руку укусил. Мой высокопоставленный поклонник был уже близко.

– Джеймс, не хотел бы ты выпить вина? Лично я – с удовольствием.

Так же как и его неприятель, Джеймс схватил меня за руку, чтобы подвести к барной стойке. Натренировали их там, что ли, на последнем этаже…

– Нет, я, пожалуй, останусь здесь. Хочу еще немного полюбоваться этой картиной.

Он посмотрел на пустую стену:

– Ясно. Наверное, я плохо разбираюсь в современном искусстве.

Мой друг побежал за вином, по пути врезавшись в Джека. Они холодно приветствовали друг друга: ни дать ни взять встреча Пломбира и Сахарной Трубочки!

Я пошла поискать Флору.

– Представляешь, Джеймс не посылал мне эти цветы! Так что это Бас!

Она внимательно всмотрелась в мое лицо:

– И как ты себя чувствуешь? Нигде не жжет? Не тошнит? Опухолей никаких не появилось?

– Флора, я еще не умерла, мы же разговариваем! Но мне нужно избавиться от этих идиотских цветов!

Я огляделась вокруг и со вздохом облегчения сказала, указывая на стену:

– А вот и мусорная корзина!

– Вообще-то это одна из работ Мервина. Дайка мне цветы. Я их сама выброшу. У барной стойки есть урна. – Она осторожно взяла букетик, держа его за одну из ленточек.

Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Джек протянул мне бокал с вином. Мне показалось, что что-то в его поведении изменилось. Может быть, из-за того, что в зале было полно сотрудников «Чемберс Эмпориум»? Он улыбнулся мне и заметил:

– Извини, наверное, тебе показалось, что я слишком тороплю события.

– Да, правда. И мне это не понравилось. – Я улыбнулась, чтобы смягчить впечатление от своего довольно резкого замечания.

– Я не подумал об этом. Просто я был поражен, когда увидел тебя в таком наряде. Он совсем не похож на те строгие костюмы, которые ты обычно носишь. Выглядишь просто изумительно.

Теперь Джек стоял на почтительном расстоянии (сантиметров восемь). Я поблагодарила его. Он пригубил вино и улыбнулся мне, глядя поверх бокала. Признаюсь, он показался мне очень красивым. По крайней мере, это становилось заметным, когда он стоял достаточно далеко от меня, чтобы я могла сфокусировать на нем взгляд. С другой стороны, тигры тоже казались мне очень красивыми, но мне бы и в голову не пришло приглашать их к себе домой.

– Знаешь, Кэрон, я бы не хотел, чтобы наша история была похожа на короткую песенку, записанную на дешевую аудиокассету.

– Ты бы предпочел, чтобы она была похожа на концерт, записанный на компакт-диск?

– Нет. Я бы предпочел радиостанцию, которая вещает круглосуточно. И еще хорошо бы, чтобы ей владела Би-би-си: хочу быть уверенным, что эта станция никогда не разорится.

Он все больше напоминал мне человека, с которым я разговаривала в кабинете после того, как он получил мое письмо с извинениями. Надеюсь, таким он и был. И останется в течение ближайших двадцати лет. Или еще хотя бы несколько минут, пока не появится Джеймс.

Я подумала, что мне удался ловкий ход, благодаря которому получилось усмирить Джека. Но потом я сорвала банк! Вдруг мы увидели бухгалтерию чуть ли не в полном составе. Девицы стали кружиться над Джеком, словно стервятники. Одна из них легонько подтолкнула меня локтем и дружелюбно сказала:

– Слушай, ты уже поговорила с ним, так? Не пора ли тебе смыться, а? Понимаешь, ты свой шанс уже использовала.

Я рассмеялась:

– Да, пожалуйста. Я просто подогрела его для вас.

А что, разве не так? Я отошла от них, а когда оглянулась, то увидела, что даже миссис Браун крутится возле Джека. Впрочем, она делала это с присущей ей интеллигентностью.

Потом поверх голов я увидела Эвелин. Ее было невозможно не заметить, знаете ли. Когда я подошла к ней, Флора уже стояла около нее и протягивала бокал с вином.

– Слушай, Эвелин, – обратилась я к ней. – Тут есть один парень… Вы просто созданы друг для друга. Он высокий, симпатичный, богатый блондин. Не женат. Кроме того, он, кажется, сексуальный маньяк.

У Эвелин был недоумевающий вид.

– Вы что? Я же вроде должна была остерегаться этого парня и сказать вам, если увижу его.

– Да нет же! Это не Бас. Его зовут Джек Ховард. Флора тоже думает, что он очень милый. Так ведь?

– Это точно. Знаешь, Эвелин, он очень завидный жених.

– Же-е-ених? А что это вы обе так расщедрились? Он что, пользуется дешевым дезодорантом? Или, может, ест чеснок по утрам? Вы, пожалуйста, не забывайте, мы вроде как подруги.

– Именно поэтому мы и хотим познакомить тебя с ним. А вообще, смотри сама.

– Ну-ка, покажите мне его. А потом я решу, подходит он мне или нет.

– Вон он, – сказала Флора, указывая на Джека. – Тот, которого со всех сторон окружили девицы.

– И это вовсе не собрание Британского клуба любителей чеснока, Эвелин.

Она улыбнулась:

– Подходит. Йе-е-ес!

Мы подошли к Джеку, который находился в тесном кольце окружения.

– Только смотри, не дави на него, Эвелин. Не надо его пугать.

– Не похоже, что его легко испугать, но было бы забавно попробовать, – усмехнулась наша подруга.

Я познакомила ее с Джеком, пояснив, что мы живем в одном доме. Не знаю, то ли он влюбился в нее с первого взгляда, то ли просто хотел угодить мне, но приветствовал он ее широчайшей улыбкой. Мы с Флорой быстренько смылись. Наши коллеги проводили нас негодующими взглядами. А Эвелин взяла Джеймса под руку и отвела его в сторону. Ни одна из присутствующих на выставке дам не выказала желания спорить с ней по этому поводу.

Едва я успела опять подойти к голой стене, как Джеймс схватил меня за руку. Он протянул мне стаканчик с вином, и только тут я заметила, что по-прежнему держу в руках бокал, который принес мне Джек. Джеймс тоже заметил это и ухмыльнулся:

– Я так и думал, что этот шельмец ищет тебя. Ну, ничего, больше он не будет тебя беспокоить. – И, отхлебнув вина, добавил: – Мне только и нужно было что сказать нашим девицам, что он тоже пришел на выставку.

Что ж, здорово, ничего не скажешь! Заметив мою реакцию, Джеймс радостно улыбнулся:

– Он похож на навозного жука, который копается в удобренной, так сказать, земле. Так что неудивительно, что вокруг него расцветают прекрасные цветы!

– Знаешь, Джеймс, я пообещала Флоре и Мервину оставаться здесь до самого конца. Может, ты поедешь пока домой, а потом заедешь сюда еще раз?

– И чем прикажешь заняться дома? Переодеться в более удобную одежду?

Мы засмеялись. Потом Джеймс сказал:

– Впрочем, я мог бы распаковать вещи, прежде чем Плита засунет в них свой любопытный нос.

– А что, ты спрятал кого-то в чемодан?

Джеймс немного покраснел.

– Ну, я привез тебе маленький подарок. А Плита может решить, что это для нее. Или конфисковать его на тот случай, если решит, что он предназначен для кого-то другого.

Я проводила его к двери. Надеюсь, он подумал, что выражение дикого восторга на моем лице связано с тем, что я рассчитываю получить сувенир вместо миссис Стоун.

Ко мне подошла Флора. Она была так взволнована, что не могла спокойно стоять на месте.

– Что ты сказала Мервину, Кэрон? Он поцеловал меня в щеку. Два раза. Я имею в виду, он расцеловал меня в обе щеки. Ты ведь говорила с ним, так?

– Я просто сообщила ему, что ты продала его картину. Я не сказала ему ничего, кроме правды.

Флора улыбнулась:

– А ты видела, как Джеймс вел куда-то бухгалтерию в полном составе? Он был похож на сказочного Крысолова. Интересно, как там Эвелин с Джеком?

– Надеюсь, они обсуждают предстоящую свадьбу.

Флора засмеялась:

– Не думаю. Если бы эта ситуация описывалась в романе, ты бы давно устроила сцену ревности. Знаешь, даже в книгах главная героиня не пытается сосватать свою подружку поклоннику.

– В книгах не часто можно прочитать о людях, похожих на Эвелин. Ой, она идет сюда. А где же Джек?

Кажется, она была взбешена.

– Вы меня надули!

– Что за странная идея! – ответила я. – Что случилось?

– Он расспрашивал только о тебе, Кэрон. Наверняка он стал бы внимательно слушать, даже если бы я рассказывала о том, что ты обычно ешь на завтрак.

– Черт бы его побрал!

– Не беспокойся, я ему так и сказала.

– Нет, я не совсем это имела в виду. На самом деле он мне абсолютно не нужен, Эвелин. Понимаешь, мы же работаем в одной компании. Извини, если что не так.

– Да ладно, ерунда. Может, тебе действительно стоит поговорить с ним о том, что ешь на завтрак? Тогда он от тебя отстанет.

– Ну, не знаю. В любовных романах о завтраке начинают говорить только после бурно проведенной ночи, – вставила Флора.

– Понятно. Слушай, тебе же необязательно любить его. Относись к нему как к тренажеру. Подумай обо мне, в конце концов. Понимаешь, такая ценность должна остаться в семье.

Видимо, это была шутка. Потом Эвелин, судя по всему, заприметила более перспективного мужчину.

– Ладно, потом увидимся, – бросила она и двинулась по направлению к жертве.

– Похоже на то, что все, что тебе остается делать, – это пожаловаться на зубную боль или сказать, что тебе нужно срочно вымыть голову, – посоветовала Флора. – Ты когда-нибудь говорила мужчине что-нибудь в этом роде?

– Нет. Но я не думаю, что мне придется долго репетировать для того, чтобы произнести эту фразу.

Постепенно толпа редела, и поэтому Джеку становилось труднее незаметно избавиться от назойливых девиц и увести меня оттуда. Наконец кто-то предложил отправиться в пиццерию.

Я, Флора и Мервин направились к выходу, но Джек умудрился схватить меня за локоть. Он наклонился ко мне и прошептал, что ему очень жаль.

– Ничего страшного, – сказала я и лучезарно улыбнулась.

Он сделал грустное лицо.

– Больше всего мне жаль себя.

Мне удалось догнать своих друзей. В машине Джека было всего одно свободное место, и мне вовсе не хотелось быть его пассажиром.

Несколько девиц попытались пробраться в «ягуар». Потом я с большим удовольствием наблюдала за тем, как Джек тронулся с места, причем рядом с ним сидела миссис Браун. У нее был очень довольный вид, и она весело махала рукой тем, кто остался стоять на тротуаре. Когда мы садились в такси, то просто умирали со смеху.

– Я вас угощаю, – предложил Мервин. – А все благодаря Флоре, которая продала самую дорогую картину.

– Спасибо тебе, Мервин! И кому ты пошлешь эту картину?

– Она будет висеть у Джека Ховарда в офисе. Таким образом, Мервин получит бесплатную рекламу, – ответила за него Флора.

– Чудесно. Я не видела эту работу. Она называется «Шишка», кажется? И что на ней изображено? Надо полагать, сосновый бор на закате?

– Э-э-э, нет, не совсем, Кэрон. На этой картине Мервин нарисовал плантацию марихуаны.

Когда мы приехали в пиццерию, я сказала:

– Что ж, поздравляю тебя еще раз, Мервин. Честно говоря, я бы предпочла взять такси и поехать домой, если не возражаете. Флора, прошу тебя, извинись за меня перед Джеком.

– Ты что, неважно себя чувствуешь? – спросил Мервин. – Не беспокойся, мы с Флорой вполне можем защитить тебя от Ховарда.

– Да нет, с ней все в порядке, – перебила его моя подруга. – Просто у нее заболел зуб, и еще ей пора вымыть голову.

– Слушай, Флора, может, лучше сказать, что у меня сломался каблук или порвались колготки?

Отпирая дверь, я почувствовала, что ужасно устала. На какое-то время я поверила, что Бас оставил меня в покое и что теперь мне нужно думать только о Джеймсе и Джеке. Не знаю, в чем дело. То ли моя муза работала сверхурочно, то ли она попросту пьяна. Мое желание отделаться от Джека было таким же сильным, как страх влюбиться в Джеймса. Он же мой друг! И я не хочу его терять. Но, с другой стороны, я не готова к серьезным отношениям. Заруби себе на носу, Кэрон: ты же не хочешь опять становиться маленькой подружкой богатого, опытного и сильного мужчины!

Я открыла бутылку вина, налила себе немного и уселась на крыльце. Ночи становились все длиннее, но воздух вечером был по-прежнему теплым. Небо было усеяно звездами, а луна была такой огромной, что казалось, к ней можно протянуть руку и отколупнуть кусочек. Вдруг я увидела Джеймса, который шел к нашему дому. Увидев меня, он остановился на тротуаре в нескольких метрах от меня и улыбнулся.

Наверное, со стороны могло показаться, что мы не виделись долгие годы. Мы бросились навстречу друг другу, чтобы обняться, а потом стояли щека к щеке. Одной рукой Джеймс нежно касался моей шеи, а другой гладил волосы.

– Ты по мне скучала?

– Чуть-чуть. А ты по мне?

– Вроде того.

Мне было так хорошо и уютно стоять вот так, сжимая Джеймса в объятиях, что вовсе не хотелось что-то менять. Через несколько минут он сказал:

– Наверное, нам лучше зайти в дом.

– Зачем? – спросила я, недоумевая.

– Тебе нужно одеться. На тебе ведь только этот открытый топик и короткая юбка. Видимо, дело в том, что ты была…

– В церкви? – подсказала ему я. Мы пошли к дому. – Мне представлялось, что мужчинам нравится такая одежда.

– Ты абсолютно права.

Оказывается, Джеймс принес с собой бутылку шампанского. Я и не заметила. Он попросил меня достать бокалы.

– Лучше прибереги ее для более торжественного случая. У меня есть початая бутылка.

– Нет, давай лучше выпьем шампанского. Нью-Йорк находится так далеко от Лондона… Это какой-то кошмар.

– Понимаю. Ты купил шампанское в магазине в аэропорту? – хихикнула я.

– Да. То есть нет. Вообще-то, я не об этом хотел сказать. – Он полез в карман и достал оттуда красиво упакованный флакон духов. Я улыбнулась и отложила сверток, чтобы открыть его позже. Но мне захотелось поблагодарить его, не откладывая дела в долгий ящик. Это был нескончаемый, восхитительный поцелуй. Кровь у нас в жилах забурлила, а мы ведь еще и не притронулись к шампанскому! Я протянула бокал, чтобы Джеймс его наполнил.

– Ну и что ты делал в Нью-Йорке? Развлекался?

Он усмехнулся:

– А можно задать тебе тот же вопрос?

Я засмеялась:

– А вот и нет. Ладно, задам вопрос по-другому. Ты познакомился там с какой-нибудь сногсшибательной женщиной?

Напоминание о Нью-Йорке подействовало на Джеймса как-то странно. Он, запинаясь, стал быстро рассказывать:

– Знаешь, эти американки – это какой-то ужас! Не знаю, может, это касается только жительниц Нью-Йорка… Мой коллега сказал мне, что дело в том, будто там живет меньше мужчин, чем женщин. Они сами приглашают мужчин на свидание, без обиняков спрашивают, не хочешь ли ты с ними переспать. – Джеймс замолчал, потом добавил, немного покраснев: – Извини, Кэрон, наверное, я утомил тебя своими разговорами.

– Что ты, Джеймс! Мне очень весело! Ты, надо думать, шутишь.

Он протянул бокал, чтобы я налила ему шампанского.

– Мужчины звали меня Джим, а женщины – Джимми. А одна хорошенькая блондинка положила мне руку на колено, причем это происходило на глазах у массы народа, на званом обеде! Я чувствовал себя ужасно неловко.

Он замолчал, пригубил шампанское, а потом вытер подбородок носовым платком.

– А одна женщина из PR-агентства прямо спросила меня после обеда, не хочу ли я ее трахнуть.

– Ну, я полагаю, ты посчитал невежливым отказать ей?

– Это действительно было бы невежливо. Поэтому я сказал ей, что обручен. Она возразила, что тогда сначала я должен перебеситься. Наконец мне ничего не оставалось делать, как объяснить ей, что я уже столько раз бесился сегодня днем, что квота будет превышена, если я сделаю еще хоть одно усилие.

Я засмеялась:

– А она, надо полагать, сказала, что хорошего много не бывает?

– Именно это она и сказала. – Он сделал глоток. – Некоторые женщины были очень красивы, особенно южанки. И у них имена вроде Люси Сью[12]12
  Sue – ухаживать за женщиной, быть поклонником (англ.).


[Закрыть] или Клара Белл[13]13
  Bell – клич, рев оленя-самца (во время течки у самок) (англ.).


[Закрыть] – они звучали как прозвища, а не фамилии. И еще они носили такую одежду…

– Такую? – спросила я, качнув бедрами и демонстрируя ему свою обнаженную ногу.

Джеймс улыбнулся:

– Да, что-то в этом роде.

Я довольно бесцеремонно спросила:

– Ты встретил там какую-нибудь особенную девушку?

Он усмехнулся:

– Ну, с одной я, возможно, управился бы, но их там были сотни. Только не пойми меня неправильно: когда я говорю «управился», то не имею в виду…

– А я вот не понимаю. Придется тебе показать. Садись ко мне поближе.

Мы сели на диван.

Я зажгла свечи и выключила свет. Мы опять обнялись, а потом – что вполне естественно, потому что было поздно и мы оба устали, – решили прилечь. Я стала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, а он тем временем нежно гладил мою ногу.

– Я же предупреждал тебя, Кэрон: не стоило тебе надевать эту юбку.

Он поцеловал меня в шею. Я улыбнулась:

– Ну, если эта юбка тебя так раздражает, то нужно ее снять.

– Да-да. Она ужасно меня раздражает, ты нрава.

Я просунула руки ему под рубашку и стала мягко поглаживать его спину. Он снял мой трикотажный топик и начал ласкать мою грудь. И мы целовались так, что все наши предыдущие упражнения показались детскими играми по сравнению с тем, что мы делали сейчас! Джеймс немножко отклонился назад.

– Кэрон, пока я не забыл. У тебя не изменились планы по поводу нашего совместного уикенда?

– Конечно нет. Когда едем?

– Есть ли у тебя хотя бы малейшая возможность освободиться на этих выходных?

– Несомненно. Но давай сначала проведем генеральную репетицию! Продолжай, пожалуйста.

Но тут мы оба вскочили, услышав, что кто-то стучит в дверь.

– Ох, нет. Я и не думала, что Флора так быстро вернется.

– А у нее что, ключей нет?

– Да, скорее, это Эвелин. Она, кажется, считает, что живет в гостинице, и поэтому часто оставляет ключи на столике администратора.

Мы стали быстро приводить себя в порядок. Джеймс горько усмехнулся:

– Похоже на то, Кэрон, что нашу дружбу спас дверной колокольчик.

Я улыбнулась ему и пошла открывать дверь. И кого же я там увидела? Джека Ховарда! Господи, за что мне это?!

– Я пришел извиниться за то, что не смог проводить тебя домой. И еще я хотел удостовериться, что с тобой все в порядке.

Ну, и что мне оставалось делать? Если вопреки всем правилам приличия мне все-таки удастся услать Джека под каким-нибудь предлогом (что крайне маловероятно), это все равно не будет иметь никакого значения, потому что Джеймс уже услышал, с кем я разговариваю. Ладно, наплевать. Если из-за Джека я потеряю Джеймса, то, будем надеяться, последний также избавит меня от своего соперника.