Текст книги "Тайна Третьих"

Глава 18

К концу второго месяца Jay начала понимать французскую речь довольно неплохо. Еще было много незнакомых слов и оборотов, а излишняя слитность иногда смазывала и те, что были известны, но суть была уже просматриваемой. И вот эта суть начала приводить ее в некоторое смущение. К примеру, улыбающиеся, живо что-то обсуждающие за традиционным кофе или обедом коллеги, оказалось запросто могли обсуждать чью-то интимную жизнь, иногда свою, а иногда и за спиной у кого-то, перетирать последние серии TV-шоу или наряды политиков. Конечно, говорили далеко не только об этом, но запросто с обсуждения каких-нибудь контуров в реакторе, или новых налоговых поправок, могли перескочить на кто кого где с кем случайно увидел на днях.

В вычислительной команда была, казалось, по сдержанней, хотя возможно просто потому, что у них было свое комьюнити и при посторонних они немного себя ограничивали. Впрочем, Поль говорил что и у них такое у порядке вещей, и ему это тоже не особенно нравилось. С Jay они, в основном, говорили по работе, про местность вокруг, места и мероприятия, которые стоит посмотреть, местные фишки и традиции.

Рослый и немного полноватый Оливье любил упоминать разные курьезные факты, как то, например как некоторые законы в стране остаются не пересмотренными на долгие века, даже будучи никем не используемые. Прекрасно иллюстрировал это случай с законом о запрете женщинам носить брюки в Париже, который заметили и решили отменить только в начале 20го столетия. И это в Париже-то, известной столице мод.

И еще однажды ее удивил Жув – один из парней постарше в вычислительной. На несколько месяцев его припрягли к преподаванию механики в университете, и теперь днем он скрипел на задачками, которые потом должен был объяснять студентам. Вообще Жув был весьма толковым сотрудником, неплохо разбирающемся в коде и том, для чего этот код пишется. Но с этими задачками он то тяжело облокачивался на стол, обхватя голову руками, то откидывался на спинку стула, грузно выдыхая, уставал и нервничал. Jay попыталась придти на помощь:

– А что там за вопросы?

– Ох, очень непростые.

Jay с интересом заглянула в список задач и в недоумении перечитала еще раз: задачки были на вроде рассчитать плечо силы, напряжения в доске на изгиб и что-то такое – банальнейшая механика на две формулы. Как это могло поставить в трудное положение Жува было непонятно. Она черкнула на бумажке решение и показала Жуву.

– Откуда ты это знаешь? – искренне изумился он.

– Так это же просто механика, в идеализированном случае, просто логика даже.

– Но у тебя же специальность по жидкостям газам, и всему такому?

– Ну да, но без общей физики все равно ведь не обойтись?

– Вас этому прямо в университете учат? – не унимался Жув.

Jay в свою очередь тоже была немного смущена, но по-другому. Как человек, будучи очень продвинутым в одной области, мог иметь глубокие провалы в области близкой к ней? Позднее она замечала подобное у многих других. Будто, в образовательных программах делали упор на получения очень узкого специалиста, почти напрочь отсекая все, что к этому могло не относится. Специалисты, к слову, получались зачастую прекрасные. Но нужно было, наверное быть гением, чтобы не имея инструментария смежных областей, продвигать что-то вперед. Тем более что тенденцией последних десятилетия на земле были как раз исследования на стыке наук. А здесь им как будто намеренно не рассказывали о них. «Опять какое-то „намеренно“, не мерещится ли мне оно уже во всем вокруг?».

То, что еще больше ошарашило Jay – это подход к работе. На Ялмезе работа в каком-то коллективе всегда подразумевала активный обмен информацией и участием одних членов группы в задачках других. «Одна голова хорошо, а две лучше», это было естественно и рационально. Да даже в университете им часто давали задания, как раз нацеленные на то, что решить их можно было только сообща. Здесь же каждый преимущественно корпел над своей личной задачей. Кто-то иногда обсуждал работу с другими, или искали какое-то частное решение вместе, а кто-то – никогда не обращался к другим. Вроде как твоя задача, не справился – тебе в минус, справился – тебе в плюс, справился в 3 раза быстрее, потому что спросил соседа – будто не считалось за пользу вообще.

Она обсуждала это как-то и с Лином.

– Я тоже считаю, что куда рациональнее работать сообща, но уже давно смирился что у ни это не принято. Когда у меня какой-то вопрос – мне проще позвонить моим коллегам в Латвии.

– А как у вас преподаются предметы – немного обо всем, или только то, что написано в твоей специализации?

– Ха, понимаю откуда у тебя этот вопрос. Я, как и ты, из советской школы, у нас еще сохранилась вера в силу общей грамотности. Но и у нас последние годы учебные программы реформируются. Делать узких специалистов дешевле и быстрее.

Чем больше они общались, тем больше Jay радовалась их знакомству, Лин был как островок разумности. И, как и Поль с Мэри и Тим, и некоторые другие – был индикатором разнообразия этой планеты мнений. А еще Лин, пожалуй, был меньше подвержен суждениям на базе клише. Возможно у него были какие-то свои, другие, но к примеру, от совсем аляповатых что были у европейцев на счет русских, он был далеко. А еще никогда не путал «ваше здоровье» и «на здравье».

Попривыкла она и к целовательному ритуалу приветствия, хотя дискомфорта от этого меньше не стало. И если чмокаться с приятными ей людьми или хорошо знакомыми коллегами еще было ничего, то необходимость такого с абсолютно незнакомыми ее все так же шокировала. К примеру, однажды они с Хелен немного отстали от их стандартной процессии на обед, чуть замешкавшись в офисе. Навстречу им попался какой-то знакомый Хелен, он на ходу им отвесил по поцелуйчику, сказав каждой «как дела», и пошел дальше, при этом ни разу на Jay даже не взглянув, не познакомившись.

– Ну как? Как можно лезть с поцелуями и вопросами «как дела» к тому, кого ты в первый раз видишь и кем совершенно не интересуешься? – удивлялась она Хелен.

Хотя и в том, что он её видел, у Jay были сомнения – она просто была кем-то двуногим рядом с его коллегой, и его привычки требовали отвесить ей автоматическое приветствие. Ну так и пусть бы это было обычным «здрасьте».

– Это просто автоматизм, – отвечала Хелен, – Ну да, иногда доходит до странного, не обращай внимания.

Хелен и Орильен работали химиками в одной группе, занимаясь как раз реакциями и поведением натрия. Экспериментальной базы у них было хоть отбавляй – остановленный и постепенно демонтируемый реактор Рапсоди, один из первых тестовых" на быстрых» нейтронах, был в прямом смысле забит натрием.

С Хелен было приятно общаться, доброжелательная, рассудительная, в меру любознательная, она охотно поясняла Jay разнообразные мелочи быта, местные привычки и языковые детали. Но иногда Jay улавливала в её речи некоторые легкие терпеливые поучительные тона, народе того как малым детям объясняют какие-то простые вещи. Впрочем, Jay это не особенно смущало, да и советы были весьма полезные.

Некоторые пункты местного жизненного уклада представлялись Jay лишь незначительными, а порой и нерациональными деталями, однако для многих местных соблюдение этих деталей считалось показателем какого-то социального статуса, что ли.

К примеру, манера все время иметь обе руки занятыми столовыми приборами во время еды. Когда Jay требовалось что-то отрезать в тарелке – она брала нож, отрезала нужное, затем откладывала его в сторону и продолжала есть вилкой или ложкой. В свободную руку можно было взять, к примеру, кусочек хлеба. Французы же нож не выпускали из рук почти никогда, орудуя им как вспомогательным инструментом для загребания еды на вилку, или просто держа в руке. Казалось бы мелочь, но Jay все первые месяцы ясно чувствовала, что что-то она делает немного не так, когда они всей группой питались в столовой, ловила иногда на себе беглые взгляды и никак не могла расшифровать в чем дело. Да она, собственно, и внимания не обращала на то, что держат люди во время еды в руке, вокруг постоянно было столько прочего нового и непонятного. Оказалось, что оставлять руку свободной с их точки зрения выглядело весьма некультурно. С другой стороны, когда Аллу громко и с чувством высмаркивался в салфетку прямо за обеденным столом, окруженный людьми, никто и ухом не вел. А вот для Jay это ощущалось почти физически неприятно.

Конечно, таких негибких критериев придерживались не все французы, и точно не остальные иностранцы, Jay свободно могла это обсудить с Полем, Тимом и некоторыми другими.

Но если Хелен очень терпеливо объясняла все эти детали, отдавая отчет что перед ней довольно квалифицированный иностранец, просто привыкший к другим бытовым порядкам, то многие остальные в группе не особенно прятали порой снисходительные взгляды на «не очень-то воспитанное существо из другой страны». Кроме того, кстати, это вполне оправдывало одно из навязанных им клише по поводу некоторого дикарства русских.

Парадокс, который Jay наверное никогда бы себе не объяснила: они тесно сотрудничали с русскими по части высоких технологий, атомной энергетики как раз потому, что те были на очень высоком уровне, и при этом не переставали вешать на них ярлыки какого-то невежества. Они в голос называли русских любителями выпить, при этом сами могли опрокинуть бокальчик другой вина за обедом, и почти каждый вечер за ужином и совершенно не расценивать это как принятие алкоголя.

Вне рабочих часов, Jay пробовала как-то не растерять свою форму и пыталась как можно больше гулять и бегать. Благо, условия тому были простыми: нужно было лишь сделать пару шагов от домиков со своей студией – и ты оказывался в лесу. Погода была удивительно повторяющейся: холодно ночью и по утрам, солнечно днем и снова прохладно ввечером. Растительность все также оставалась сухой и ежистой, потому продвигаться можно было по большей части только по проложенным дорожкам и тропкам, свернуть с них было почти невозможно, не поранившись о колючки.

Зато эти колючки не очень останавливали местных животных, которые как-то не очень боялись людей в этих местах. Пару раз в трех метрах от Jay из кустов выскакивала косуля или олень, грациозно и очень быстро удирая, заметив её. Jay уже разобралась что эти земные представители фауны безобидны, но вообще говоря, всегда оставался риск что эта штука просто не заметит вас, выскакивая на дорогу, и вот этого хотелось избегать. Страшнее было встретиться с кабанами, однажды группа таких что-то слишком долго шуршала параллельно Jay, совсем рядом в кустах, это вынудило ее взять в руки по увесистому камню – на всякий случай, и уже всерьез начать присматривать на какое дерево она могла бы вскарабкаться если эти милахи все-таки предпримут какие-то действия.

Гулять можно было довольно далеко, людей совсем не было, лишь пару раз она встречала кого-то из соседей на вечерней пробежке. А если подойти к каналу в предзакатные часы, когда карие оттенки зимних деревьев с проблесками зеленого в мелких листьях окрашивались в медово-морковные цвета, то открывающаяся картина и спокойное течение воды создавали спокойную и умиротворенную атмосферу. Никто вокруг не говорил на иностранных языках, не требовал этикета, не чудил неудобными темами разговоров, и можно было немного выдохнуть и приостановить бесконечный поток новой информации, немного обдумать происходящее.

Все шло вроде бы хорошо, но кто бы знал, на сколько изможденной она каждый вечер заходила к себе в студию. Местный уклад, эмоции, языки, перманентное пребывание в состоянии лишь частичного понимания бесед вокруг, по сути – бесконечное угадывание и впопыхах сопоставление услышанного с имеющимся набором похожих структур в памяти. Причем даже тогда, когда она твердо говорила себе, что это даже неплохо, если ее коллеги болтают рядом с ней на пока не очень понятной ей французской речи – пусть это будет задний шум, не будет мешать сфокусироваться на рабочей задаче. Но, оказалось, мозг устроен хитрее, и даже пока вы заняты своим делом, он безостановочно пытается расщифровывать любой информационный поток внутри. Наверное, что-то эволюционно заложенное, для безопасности, роста или чего еще. Хотела Jay или нет, мозг в фоновом режиме постоянно поглощал все приходящие звуки, постоянно их обрабатывал и силился распознать смысл, затрачивая, разумеется на это причитающуюся доли энергии и памяти. И каждый, без исключения каждый вечер ее голова, казалось, пухла и была готова взорваться.

Кстати, было и кое-что еще любопытное – русский язык Jay, понятное дело тоже нужно было учить, и давался он ей довольно легко: фонетическая база, звучание, темп – были поразительно недалеки от ее родного языка. (Она уже в тысячный раз поражалась сколько деталей учли ее контрабандисты, когда отправляли ее сюда. Как бы сейчас хотелось повидать Д…)

Английский тоже шел неплохо, впрочем с ним – точнее с его версией – она познакомился много раньше. А вот произношение, которого требовал французский требовало работы каких-то явно неподготовленных у нее связок, и после дня разговоров на французском к вечеру сильно саднило горло. Причем, напрягались эти связки не только когда она говорила, но когда просто вокруг была французская речь. А заставить мозг ее не слушать было невозможно.

В этот вечер Jay вернулась с работы в обычное время и даже успела прогуляться, но это как-то не очень помогло. На нее накатила какая-то невероятная усталость. Все эти странные привычки, подходы в быту и работе, нерациональное энергопроизводство, а ведь за этим всем еще что-то совсем непонятно касательно отношений между планетами, и та странная тревога, не проходящая с дня у Поля и Мэри.

Всем, кто где бы то ни был в качестве иностранца, приходилось так или иначе непросто. Чуть проще, возможно, это давалось тем, кто приехал с какой-нибудь парой или товарищем. Когда рядом с вами есть кто-то «ваш», вам есть с кем разделить увиденное – и неважно будто то чем-то положительным или тем, что не нравилось – просто передать эмоцию, просто поделится, получить моральную поддержку или второе мнение. У себя, на родине, или в короткой поездке без всего можно запросто обойтись. А ты попробуй, когда вокруг все незнакомое и непонятное. «Как же хочется поговорить на родном языке, как же черт возьми хочется рассказать все эти земные чудеса и странности своим Ялмазским друзьям!»

Д сказал что будет приглядывать за мной, но где вот он? Jay попыталась напеть под нос какие-то песенки с Ялмеза, но петь не шло, «как же устала…» Jay тяжело оперлась на стол и понурила голову. На плакать, казалось, тоже не было сил. И вдруг в дверь постучали.

Глава 19

«Опять кого-то притащило, опять улыбаться, опять говорить…» Jay стоически подошла к двери, и открывая…

– Д!!!????!!!!! – Jay была готова его задушить в объятьях.

– Я тоже рад тебя видеть, давай уже внутрь войдем? – улыбался Д.

– Д!!..– Jay никак не могла поверить что перед ней стоит Д. Все такой же, в штанах с множеством карманов, подтяжками, и балахонистой коричневой куртке.

– Ну что, как у тебя тут?

– Все хорошо!

– Нда? – прищурился Д. По-видимому ее внешний вид что-то выдавал, а может он просто понимал, что невыжатым как лимон тут никто не бывает. Храбриться было бессмысленно.

– Просто устала,.. жутко устала, ужасно, вдрызг устала.

– Понимаю, понимаю. Не туристическая поездка выходит, а?)

– От языков голова пухнет, хотя вроде когда приноровишься уже и не так невозможно, привычек у них, ритуалов всяких куча, интересно вообще-то, и Д, у них столько странного!..

– Логично, не так ли?

– Нерационально порой… вот со схемами энергопроизводства например

– Я тебе говорил про паровую машину.

– Говорил, и если честно тогда не поверила… а магазины? Д, у них они не работают по воскресеньям, да и в будни закрываются часов в 7 вечера! Как будто все должны заканчивать работу гораздо раньше и стремглав лететь к продуктовым полкам, чтобы не остаться без еды. Это же так неудобно!

– Это да, но так не на всей планете. По Европе примерно так. К еде-то привыкла, прививки работают исправно?

– Да, все хорошо. Воду пью только кипяченую. Еда, кстати, вполне вкусная.

– Только ты им не говори это «вполне» – рассмеялся Д. Jay присоединилась. Конечно Д всё понимал.

– А как у вас дела..? – начала было Jay и осеклась на полуслове – едва ли ей можно было задавать такие вопросы, за всей конспирацией, всё это, скорее всего было информацией скрытой, так что и пытаться не стоило.

А ведь Д был сейчас, наверное, самым близким сородичем на этой планете, ей так хотелось расспросить как у него дела, или что он повидал за эти месяцы, и где еще бывал. И рассказать всё, что видела она, и посетовать. И ещё все время хотелось говорить что у нее всё хорошо – какой-то эффект то ли воспитания, то ли еще чего. Всю свою жизнь, всем, кому она была не безразлична, кто мог беспокоиться и заботиться, ей всегда хотелось говорить что у нее все прекрасно. То ли чтобы они не волновать их и ничем не тяготить, то ли потому, что они в неё искренне верили, и никак нельзя было эту веру ставить под сомнение, то ли потому что с ними рядом ей и правда все неурядицы казались менее тяжеловесными и что она обязательно справится. Она только незаметно вздохнула, но Д, кажется, и так всё понял.

– Не переживай, поболтаем еще как-нибудь, все хорошо, спасибо, – непонятно подмигнул Д.

– Слушай, что это я, может чаю?

– Это можно, я, кстати, тебе кое-что принес, – Д вынул из-за пазухи, небольшой сверток. Аккуратно снял плотно перетягивающий содержимое полиэтилен с резинками, и извлек..

– Настоящий чай! – восторженно вырвалось у Jay.

– Что-что, а чай должен быть хорошим, – рассудительно кивнул Д. Он открыл одну из упаковок, откуда донесся восхитительный аромат.

– С Ялмеза?

– С Ялмеза. Хотя, вообще-то у них тут тоже есть очень даже неплохой, не в Европе – в Китае, в России, еще некоторых странах.

– Это я читала. Вообще необычно, конечно..– неопределенно протянула Jay, хлопоча с чайником у плиты, – чай, такой похожий,..а еще, знаешь, картошка и морковка – так похожи на наши! И еще, вот, примерно такое же деление на злаки и овощи в целом.

Д быстро поднял на неё глаза, Jay стояла к нему спиной к счастью этого не могла заметить. Закипел чайник и они отвлеклись от этой темы.

– Вот, это уже дело, не эти их пакетики, – удовлетворенно произнес Д, аккуратно заливая горячую воду.

– Ох да! Такое себе изобретение… неиспользованная чайная труха и краситель, завернутые в удобный пакетик. И ещё они их иногда раскладывают в большие, красивые такие, деревянные со стеклом ящички, иногда резные, с красивым узором и множеством ячеек внутри – видел? И подают как что-то дорогое и ценное – хотя там всего-то пакетик весьма сомнительного качества, в красочной обертке.

– К слову, иногда бывают пакетики не такие уж совсем плохие, по-дороже, разумеется.

– Но как только ты положил в деревянную коробку – и у дешевых ценность будто утраивается.

– Удобно и красиво, остальное – вторично, – усмехнулся Д.

– Я читала в Англии еще вроде популярен чай?

– И тоже по большей части из пакетиков! – рассмеялся Д, – Может когда-то, когда Индия была их колонией, чай у них и был в ходу, и качественный, но сейчас все явно обстоит не совсем так.

– Вот странные.

Они с наслаждением сделали по глотку сидя за небольшим столиком. Д обвел взглядом комнату Jay.

– Аскетично.

– Да..как-то всё не до убранства, – Jay немного смутилась, комната и правда выглядела не особенно уютной, сама то она уже привыкла, а вот при госте было немного неудобно. «Надо какое-то украшение повесить, что ли».

– Да и… это же все временно. А на работе меня поставили к задаче касательно защиты на случай пробоев в системе охлаждения.

– Да, знаю.

– А, ну да. Д, они использую жидкий натрий в качестве первого контура!

– Ну, им нужен металл, жидкий при приемлемых температурах. В прочем, на сколько мне известно, организованно все достаточно безопасно.

– Это да, но есть же и другие варианты, проще..да и вообще по многим аспектам тут..

– Ты главное лишнего там не сболтни.

– Мне кажется, они меня не особенно-то и послушают, а может и не поймут, я как-то говорила

– Не поймут, не послушают – неважно, но у некоторых могут закрасться зачатки подозрений, а тебе это не нужно – перебил Д, – или еще хуже, кому-нибудь понравится идея, и начнут передавать ее в верхние эшелоны администрации, упоминая тебя.

Jay немного замялась, вообще-то Д был очень даже прав, и хоть она и была всегда осторожна, не стоило терять бдительности ни на секунду. Ей снова вспомнился разговор у Поля, про неких влиятельных «управленцев» в верхушке, про мутную политику «вне официальной политики». «Обсудить это с Д? Нет, рано наверное пока, нужно еще подразузнать. Чего его тревожить лишними деталями».

– Понимаю.

– Старайся не попадаться кому-то из верхушки, – серьёзно сказал Д. – Поэтому, мы тебе и определили в нижний порог местного среднего класса. По своей подготовке и уровню ты можешь сразу занимать ведущие места инженеров и вращаться совсем в других местах. Но и риски там выше.

– Кажется они так не думают, ты бы видел как они там на меня смотрят – как на миленькую дурочку.

– А что тебя удивляет? Ты неважнецки говоришь на местном языке. А в 85% случаях люди судят о когнитивных способностях друг друга по красоте речи. Только единицы – кто-то обладающий терпением, наблюдательностью, аналитическим складом ума и устойчивостью к соблазнительным простым сиюминутным подходящим объяснениям, те, кто сам говорит на многих языках, кто жил в разных местах – только такие способны разглядеть за нескладной речью мозги. И то не все. Для большинства – медленно подбирающий и криво произносящий слова человек – просто дебил. Это на уровне инстинкта.

– Не особенно ты о них высокого мнения.

– Инстинкты вещь инертная, топорная, пролезающая и плотно закрепляющаяся везде. Думаешь мы сами от них далеко ушли? Или ты об их влиянии просто не задумывалась, как не задумываешься еще о сотнях вещей которые делаешь на рутинной автомате?

Jay потупила взгляд и разогнула ногу, на которой по привычке сидела.

– Соблазн к мгновенным «вроде подходящим» выводам велик, потому что это означает что больше не требуется мыслительных затрат (которые, как известно жрут чертову кучу твоей энергии) на объяснение чего-либо. А уж если получившийся вывод им еще и приятен – а поверь, очень многим хоть чуточку да приятно почувствовать себя на минутку повыше кого-то, побыть забесплатно поумнее, чем кто-то – так вот если вывод приятен, то они цепляются за него и принимают как аксиому.

– Похоже на правду,..и они просто обожают клише, к которым привыкли, – согласилась Jay. Вспомнив об этом, вспомнились и все остальные трудности, вот только что они были с Д где-то почти на Ялмезе, по ощущениям, и сейчас будто снова спустились на Землю, со всей местной усталостью.

– Потому что они простые и доступные.

– Несвязанные с реальностью.

– В этом есть свои плюсы. Если ты сможешь заткнуть подальше свою «ущемленную гордость», то вполне можешь обнаружить, что считаться «дурачком» очень даже выгодно. Ты подумай об этом.

Д немного ещё посидел, грузно навалившись локтями на стол, почти с состраданием разглядывая Jay, потом устало выпрямился и начал подниматься.

– Зато животные какие-то тут – как ручные, да?

Jay улыбнулась.

– Завораживает.

– Ну, мне пожалуй, пора. – Д снова улыбался благодушной, успокаивающей улыбкой.

– Спасибо за чай, и вообще что зашел.

– Не унывай тут, – они крепко обнялись и Д направился к выходу.

– Когда еще сможешь зайти? – не выдержала все-таки Jay.

– Не могу сказать, просто не знаю, ну как-нибудь да увидимся. – в его глазах играл все тот же огонек.

Jay постояла в дверном проеме, пока он не скрылся за углом их домика, и через несколько минут не заурчал удаляющийся мотор. На душе было как-то тепло, но вернувшаяся действительность и усталость никуда не делись. «А ведь он, наверное, не утешать меня приезжал. Напомнил не высовываться вот. Хотя вообще-то очень даже поддержал, сказал что я чего-то стою» – Jay мысленно уперлась кулаком в стол. – " Эти контрабандисты чего – все доктора психологии?! Если так, мог бы и сразу сказать, пока ты десять раз в себе не разочаровалась, не скатила в яму депрессии и ощущения себя полным ничтожеством».

«Быть «дурачком» очень даже выгодно» – сам попробуй, тебя то за идиота никто не держит. Хотя может и …я же ничего про тебя особенно не знаю. Ладно, вот как минимум я тебя за идиота не держу, лови подарок. Легче тебе?..Хмм хотя что-то ты еще такое говорил, блин всего не помню, но кажется и ты меня за идиота не держишь. Ооо вот так уже гораздо лучше».

Надо было что-то поесть. За готовкой Jay всё крутила и крутила эти мысли вперемешку. И чай, и пакетики, и языки, и «удобные» выводы, и картошка эта похожая, и тайные управленцы. «Эх мне бы ему стОлько ещё рассказать!» И еще это, про «считаться дурачком». Поразмыслив, Jay пришла к выводу что гораздо проще прикидываться дурачком когда рядом есть хоть кто-то, кто так не считает… она смутно начала понимать огроменный бонус семейных эмигрантов, да и просто тех кто приехал не один – с супругом ли, с другом, с одноклассником. С кем-то, кто в тебя верит, кто ценит, ради кого тебе никак нельзя унывать. Кому тебе всегда будет хотеться сказать что у тебя все хорошо, и самому же в это поверить.

Забравшись в спальник, Jay покрепче обхватила кружку – теплый, родной чай, и принес его соплеменник. «Что-что, а чай должен быть хорошим» – с этим Jay была на тысячу процентов согласна. Для нее эта формула работала уже много лет как аксиома. Можешь экономить на каких угодно вкусностях и удобствах, но чай – чай должен быть отменным. Здорово, что Д разделял и это.

«Так кто же вы, «контрабандисты»? "– вокруг нее была какая-то огромная загадка из массы пазлов, которые как-то нужно было собрать вместе. «Ну, все-таки, хорошо что зашел. Теперь как-то попроще терпеть дальше».