Текст книги "Тайна Третьих"

Глава 35

Через пару дней у них было стандартное еженедельное собрание группы. На котором вдруг не появилась Кристин, а Сути, проинформировала всех, что та приняла решение покинуть группу. Звучало это более чем странно, потому как Кристин была по уши в работе буквально вчера. После собрания Jay связалась с ней по видеосвязи.

На экране появилось немного опухшее заплаканное лицо Кристин.

– Кристин, что случилось? – спохватилась Jay

– Сути вчера вечером запросила видеозвонок и сказала что обрывает мой контракт.

– Интересно, а нам сказала что ты решила уйти.

– Чего?

– Что она назвала причиной?

– Голосом она просто сказала что считает «так лучше». А потом еще прислала бумажку по email – выглядит вполне официально, где написано «в связи с недостаточным упорством в работе»

– Чего?? У тебя-то недостаточно??

– Вот и мне так кажется, – всхлипнула Кристин.

– Так, погоди пока, может еще не все потеряно, да и не должно, бред же какой-то. Давай я спрошу у ребят вокруг, держись там, я тебе напишу как что выясню.

На этом Jay положила трубку. Причина звучала совершенно нелепо. Кристин работала днем и ночью, за 7 месяцев работы она успела войти в курс дела, написать небольшую модель своей задачи и оформить это в статью на конференцию – сроки для такой результативности более чем впечатляющие. Помимо этого ей также, как и Jay пришлось высидеть несколько курсов и сдать по ним экзамены – а отнимало это чертову прорву времени, они делились друг другу тяготами прежде всего языкового характера, присущего этим лекциям, хоть и ходили на разные, и сдала она их, кстати, тоже все на отлично. И да, она тоже была здесь иностранка, тоже одна, и ей приходилось решать все бытовые задачи как и другим иностранцам, а это ох как непросто, это Jay понимала как никто другой. И вот в чем-чем, а в «недостаточной упорности в работе» ее точно нельзя было обвинить, да тому было и куча подтверждений. Еще хуже делало ситуацию то, что у Кристин сильно болела мать, и почти весь заработок Кристин, не потраченный на аренду жилья, уходил на лечение. У нее был 5ти-летний контракт, и соответственно этому она и распоряжалась средствами, а сейчас обрыв контракта означал что она теряет не только кучу потраченного на Сути времени, но и заработок. И зависела от него жизнь не только Кристин, но и ее матери. А устроиться куда-то на работу – в срочном порядке, да и еще и во время разгорающегося пандемийного кризиса, когда огромное количество предприятий стояли на замке – вообще делом очень сложным. Нетрудно было представить, в каком шоке пребывала девушка.

Jay вызвала на видео-звонок остальных членов их группы и некоторых друзей Кристин из соседних лаб. Кое-кто уже знал о реальном положении дел. Те, что беседовали не из дома, надели наушники и говорили пониженным голосом строго в микрофон.

– Да понятное дело, видно же что ей уже много месяцев чем-то не нравится Кристин, вот она и придумала ход.

– Почему именно сейчас?

– Ха, так выжидала пока та ей код сделает.

– Отвратительно, так не делается, – констатировала рассудительная Шарлотт, -На сколько я знаю, в университете есть правила, по ним она должна во-первых предоставить вескую причину, во-вторых – сначала за несколько месяцев предупредить ее о таком возможном исходе. Но ничего такого не было.

– Мы бы точно знали.

– Вообще случай далеко не редкий, – взял слово Дон, аспирант соседней с ними лабы. Он уже много лет провел в этом университете – и студентом, и затем аспирантом, и знал всю подноготную. Вот что, ей надо обратиться в первую очередь к омбудсмену, затем к HR, ну и наверное начать искать новое место.

– Увы, очевидно что при таком отношении вместе им не работать.

– Бедная Кристин, а как же её мать.

– Вот блин, она же никуда сейчас не устроится, пандемия же.

– Бесчеловечность, которую я еще не видел в этом университете, развивается.

– А сколько лицемерия, нам подала это как «Кристин решила уволиться!»

– Даа, вот до такой степени – выбросить человека в такое сложное время, да еще и оболгав, – яркий случай каких немного, – резюмировал Дон.

Разговор затянулся надолго, решено было завтра же всем пойти к Кристин. А сегодня Jay тут же ей перезвонила и передала к кому стоит обратиться. Связались с ней по одному и другие ребята. А Jay взялась за поиск места для исследования северной части, о которой упоминал Д. Теперь сожалений об уходе у нее поубавилось. Работать на такую особу как Сути было явно не зачем.

Глава 36

Академическая карьера строилась плюс-минус одинаково на Земле. Сначала шла студенческая ступень – где обучающиеся получали первую «степень» – бакалавр, затем магистр (впрочем, эта градация немного разнилась от страны к стране, и иногда одним и тем же словом назывались разные вещи4545
  Американский и русский бакалавриат (bachelor degree, или baccalaureate) – обозначает первые четыре года обучения у университете, а вот точно также звучащим французским термином baccalaureat называют более раннюю ступень – последнюю пару лет школьного уровня образования.


[Закрыть]). Далее шла ступень аспирантуры (много где именовавшаяся словом PhD4646
  PhD – аббревиатура от Doctor of Phylosophy, хотя применяется почти по всем научным направлениям, и биология, и физика, и культуроведение. Причем сам предмет философии, как таковой, зачастую кроме как философы никто и не изучает.


[Закрыть]), занимающая от трех до шести лет (регламент варьировался от заведения к заведению). На этой стадии, в некоторых странах соискателей этой ступени всё еще именовали студентами. Но в целом это уже была вполне самостоятельная работа. Помимо которой, во многих учреждениях (опять же, зависело от традиций конкретного места) им нужно было сдать ещё несколько экзаменов. После этого человек мог переходить на стадию Post-doc4747
  от Post-doctoral – «после-аспирантуры»


[Закрыть] – позиция как правило на пару лет, но получать которую можно было много раз. Ну а дальше, если человек желал остаться в стенах университета, то подавался на должности типа ассистента, доцента, профессора и так далее – тут название позиций также отличались по странам и заведениям.

Впрочем, Jay были знакомы случаи, когда ступени этой последовательности менялись местами или пропускались вовсе. Да и уровня знаний и достижений, в общем-то тоже могло не отражать. Иногда работы обладателей высоких должностей больше смахивали на простой обзор на литературы, а иногда PhD-диплом полнился блестящими, прорывными находками и решениями.

Так что «спуститься» на позицию аспиранта Jay ничем не пугало, хоть Д и как-то настороженно к этому отнесся накануне. Группу, о которой они с Д говорили, она нашла в сети довольно быстро. Её руководитель был соавтором в одной из статеек опубликованных с Сути. Да и имя запоминающееся – Клаус-Дитер Охул.

«Клаус – почти как Санта Клаус», подумалось Jay про прекрасного местного рождественского персонажа. Да и внешний вид его вполне тому вторил. Под фотографией дружелюбно улыбающегося толстячка в очках на сайте researchgate (популярный сайт со списком публикаций того или иного человека), висела заметка «у меня есть два места для аспирантов». Как раз то, что нужно.

Jay на всякий случай ещё раз пересмотрела список его публикаций – внушительный, и вполне по теме. Ну а то, что Сути отзывалась о нем весьма нелестно было не важно – она мало о ком хорошо отзывалась, она и своего науч.руоводителя не особенно почтительно звала. Да и учитывая недавние финтили, опять же…«бедная Кристин».

Немного посидев, Jay написала короткий email, обозначив свой интерес. Ответ пришел почти сразу – в течении двух часов. Охул выражал свою заинтересованность и предлагал онлайн-встречу.

Дальше все прошло быстро. За несколько недлинных онлайн-созвонов они познакомились, обсудили возможную тематику работы и утвердили дату начала. Охул выглядел очень доброжелательным, поделился недавними направлениями работы в его лабе, с одной из которых неплохо стыковалась задумка Jay по направлению исследований. От Jay потребовалось только написать небольшой research proposal – своего рода популярное описание планируемого исследования.

Процедура немного удивила Jay, на сколько она уже знала, во многих университетах (европейских, русских, американских, китайских) поступающему аспиранту нужно было выступить перед комиссией с презентацией своего предыдущего опыта, предоставить сопроводительные письма, кое-где даже сдать экзамены. Здесь ничего такого не потребовалось. Среди пары подписанных ею бумаг, Охул прислал два каких-то скан-файла, названные «письмами поддержки», которые, как он пояснил, вроде как полагались местным регламентом и содержали какие-то похвальные речи в её адрес, причем должны были быть сделаны представителями того же вуза. Один было подписан Охул -ом, а другой еще каким-то его товарищем. Написаны они были на немецком, и были в виде скана, так что засунуть их в переводчик было затруднительно, так что она не сильно вчитывалась. Выглядело это странновато, но проблема с уммитами нависала, так что докучать вопросами на этот счет она не стала.

Ситуация с Кристин, тем временем, разрешилась не самым плохим образом: поделать с Сути администрация ничего не могла, но зато выделила Кристин бюджет на продолжение под руководством кого-нибудь другого, что она и сделала. Правда около полугода ей все равно пришлось сидеть без зарплаты.

Когда Jay рассказала ребятам о своем переезде, Бен сделал многозначительные круглые глаза:

– Ты не говорила что мазохист?

– Да уж, местечко то еще, – подтвердил Йедем. – я делал магистра в одном немецком университете, так себе развлечение, и это было на юге!

– Южные немцы сами предпочитают север немного обходить стороной, – пояснил Бен. – Ну честное слово, я как-то пересекал их стран с севера на юг, так там прям как по расписанию: чем ближе к югу, тем доброжелательнее становятся люди, я имею в виду – совсем к Баварии они даже улыбнуться тебе в ответ могут в поезде!

– Да, это достижение, – поддакивал Йедем.

– Ой да ладно вам. Я там кучу раз была, все там нормально, – встроилась Шарлотта.

– Это ты имеешь в виду Мюнхен?

– Ну да, главное не соваться туда в период октоберфеста, чтобы не насмотреться на кучи мусора по городу в течение полутора месяцев и не самым опрятным образом ведущих себя персон.

Чтобы «перебросить» себя на новое место Jay решила арендовать авто, причем чтобы не платить в два раза больше, пришлось сделать трюк: сначала доехать до германии каким-нибудь способом (с этим ей очень помог Бен), уже там взять авто, вернуться за вещами и снова в путь. Дорога прошла спокойно, радовали бесплатные автобаны (супротив хорошим, но дюже дорогим французским автострадам), Jay решила, что пожалуй, неплохо будет здесь купить свое авто, ну как устроится. А вот дороги вне автобаном зачастую приводили в недоумение, даже в не самых отдаленных местах или деревнях – дорожное покрытие выглядело будто по нему каждые выходные гоняют танки. А вроде как страна считалась одной из самых богатых в Европе.

А вот с арендой жилья было непросто. Снять там жилье, находясь в другой стране, оказалось чем-то невозможным. Объявлений на специализированных сайтах было много, но везде требовалось придти лично, перед тем как, внимание..«иметь возможность стать кандидатом на съем жилья». При этом требовалось принести кучу документов (включая ваш паспорт, резюме, рекомендации предыдущего арендодателя и еще кучу какой-то бессмыслицы), и на указанный email отвечали с большой задержкой, а где-то не утруждались с ответом и вовсе.

За несколько дней поисков она нашла только одну контору, которая согласилась оформить ей съем жилья. Небольшая тесная студия около 9кв м, с санузлом, холодильников и одной конфоркой. По описанию это было здание с множеством одинаковых таких студий. Фотографии выглядели сносно, ценник приемлемый, и Jay подписала контракт.

Когда она туда приехала, то никак не могла найти где же это: жилых зданий по указанному адресу просто не было! Была эстакадой проходящая железная дорога, какая-то небольшая промзона, а стоящие здания начинались со следующего номера за тем, что был обозначен в адресе у Jay. И тут она обратила внимание, что у того места, что она сначала приняла за промзону входят и выходят люди. Она притормозила на небольшом пятачке парковки напротив. Постройки там представляли из себя длинную череду покрашенных в серо-белый цвет металлических контейнеров с вырезанными окнами и парой дверей. На торце контейнера висел номер, совпадающий с адресом у нее на распечатке.

– Офигеть.

На одном из окон висела табличка «reception». Там её встретил немного уставший на вид работник, передавший ключи и показавший комнату. Вместо ключа была пластиковая карточка, приложив которую дверь отворилась, обдав довольно резким неприятным запахом. За металлическими стенами было прекрасно слышны разговоры всех соседей, да и оконная рама, казалось пропускала все, что было на улице. На жилую площадь это походило меньше всего, не смотря на присутствующие, как и было обещано в анонсе конфорку, душ и мини-холодильник.

Клаус Охул встретил её самым доброжелательнейшим образом тем же вечером и провел небольшую обзорную экскурсию по зданию их лаборатории. Тучный и куда более крупный, чем на фото, в рубашке, едва закрывающей нависающий над джинсами живот, негустыми седыми волосами и очками на полных щеках, он весьма резво передвигался, страдая при этом довольно сильной одышкой. Офисы располагались в одном, а несколько лабораторных помещений – в соседнем, там же располагались офисы, учебные аудитории и лаборатории других групп. Помещения были довольно старыми. А вот наполнение лабораторий было на порядки насыщеннее чем те, что они отстроили в ETH. Казалось, в их распоряжении было все что можно представить – микроскопы, 3Д-принтеры, камеры и небольшие измерительные приборы, большой выбор оптики и комплектующих для сбора установок. А еще большой выбор химреактивов и всяких полагающихся для работы с ними аксессуаров. Поучаствовав в поднимании лабы с нуля, Jay сразу оценила имеющийся набор – сколько времени и средств стоило, чтобы это собрать она знала прекрасно. А вот места у них на всё это хватало с трудом, все углы и полки были заставлены в два этажа, и на каждой стенке висел какой-нибудь шнур или кабель. В лабе царил внушительный беспорядок, по крайней мере так выглядело на первый взгляд.

А к вечеру Охул предложил отпраздновать её приезд в кафешке неподалеку, где познакомил со своей семьей – двое детей около 10 дет возрастом и жену – миниатюрную азиатку СьюВан, которую она поначалу приняла за одного из детей. Этот казус послужил довольно милым началом непринужденной беседы.

– Угадай, кто из них старше? – спросил Клаус показывая на своих детей, одновременно брезгливо отодвигая зелень и овощи на своей тарелке со шницелем.

– Нуу, Оливер крупнее Жасмин, что может означать большее количество лет, с другой стороны, кажется в вашем вопросе есть подвох? Тогда предположу, что наоборот?

Клаус и СьюВан рассмеялись, довольные удачным фокусом:

– Они близнецы!

– Вот близнецами бы точно не назвала, – искренне удивилась Jay, чем видимо очень порадовала семейную пару.

Вечер получился довольно мягким. Jay только никак не могла понять, откуда же родом СьюВан – в их разговорах это как-то все время было смазано – то ли Малайзия, то ли Сингапур, то ли какие-то непризнанные территории Китая. С детьми она общалась на смеси немецкого, английского и китайского. Выглядела она сильно моложе Клауса, которого, кстати оказалось нужно было называть Дитером. Вполне обычная смешанная семья, каких в Европе становилось всё больше, ничего удивительного.

В следующие дни Jay перезнакомилась с остальной группой, состоявшей из около двадцати человек. Среди аспирантов было лишь трое местных, остальные – иностранцы, кроме того были секретарь, техник («лаб– менеджер»), и несколько постдоков, одного из которых, 40-летнего Фабиана, Дитер Охул называл своей правой рукой. Писалось его имя ровно также, как французское Фабьен, но произносить нужно было на местный лад. Jay с этим по началу постоянно путалась, на что ей не уставала делать строгие замечания другая постдок – довольно высокая и жутко худая молодая особа, с острым носом, узко посаженными глазами, тусклыми редкими и туго затянутыми в пучок волосами, и безразмерной уверенностью в превосходстве над всеми остальными, с очень подходящей её привычке фыркать именем Пфайффер. С первого дня она то и дело с вызовом бросала сверлящий взгляд и какую-то нехорошую усмешку на Jay, впрочем ровно тем же она удостаивала и всех остальных, за исключением Дитера, так что Jay перестала обращать на это внимание. Хотя откуда столько враждебности с порога было немного странно и уж очень сильно контрастировало со всем опытом Jay общения с землянами, вращающимися в научно-образовательной деятельности. А вот с ребятами-аспирантами контакт был куда более близок к привычному, они были друг с другом дружны, помогали с чем-то по работе, тихонько поддерживали когда на кого-то из них уж слишком нападала Пфайффер, и в целом обстановка была хорошая, правда совсем не такая душевная, как это было у Jay раньше.

А вот что было совсем за рамками нормы, так это обращение администрации со студентами и аспирантами. При устройсте нужно было заполнять и подписывать какое-то непомерное количество бумажек и отвечать на миллион нелепых емэйлов, составленных в преимущественно императивном тоне и как правило множественными параграфами, которые можно было бы уместить в одно-два предложение.

– Даа, это просто надо перетерпеть, – пояснял ей Карл, – доброжелательный тихий парень -аспирант, сидящий напротив неё в кабинете, самоотверженно помогая ей с заполнением всевозможных бланков (вся документация была на немецком, который Jay только начала осваивать). Когда у тебя будет phd– степень, они будут повежливее.

Теперь Jay становилось понятно, почему в своих email-ах Фабиьен (черт, Фабиан) и остальные постдоки под своим именем неизменно выставляли степень и название рабочего поста.

– Звучит ненормально, даже дико, – поражалась Jay, – Разве может наличие диплома или занимаемая должность, определять какое к нему -вежливое или хамское обращение будет применено, вот так, с порога.

– Ну так ведь всегда, – пожимал плечами Карл, – В принципе, жить не мешает. – Ты только Охулу не говори, что не согласна с этим..

Это была еще одна странная черта: в их общении внутри группы – на совещании или за обедом, атмосфера чаще всего была доброжелательная, обсуждали рабочие дела, улыбались. Но никто из группы почти никогда не возражал, свободно не говорил и старался не сетовать, если у него что-то не получалось с работой, как будто это неудача с экспериментом была личными провалом. Кроме того, подразумевалось поддерживать смехом далеко не всегда удачные шутками Охул. И ещё, Jay немного шокировало обращение Охула со своей женой, которая тоже была устроена сотрудником группы. На совещаниях она часто резко обрывал её речь или безапелляционно называл неверным какое-то из её утверждений, будто подчеркивая, что совершенно не считается с её мнением. Хотя остальное время, выражал к ней вполне нежное обращение.

Другая неожиданная черта раскрылась в первые дни, когда она с Охулом стояла у лазерной установки. По правилам безопасности, работающий лазер автоматически зажигал лампочку «осторожно лазер» над входной в лабораторию дверью – обычное дело. Лазер, разумеется, не всегда был в активной фазе, потому те, кому нужно было что-нибудь в комнате с работающим лазером как правило стучались прежде чем войти. Сам Охул редко принимал участие в экспериментах, точнее никогда. Но здесь Jay нужно было обсудить свой проект, и проще это было показать в деле, чем на словах. Во время разговора в дверь осторожно постучали. Внезапно Охул гаркнул во всю глотку «Штоп!» От неожиданности, стоявшая радом Jay почти отпрыгнула в сторону. Весьма тяжеловесная комплекция Охул (рослый и с огромным животом, обтянутым рубашкой и далеко нависающим над неизменными джинсами) в сочетании с резким громким криком в приказном порядке – создавало угрожающую картину. А учитывая язык, моментально доставало из памяти кадры каких-то старых военных фильмов. И всё это исходило от обычно улыбающегося седоватого весельчака в очках. Вот теперь его выбор из двух составляющих его имен в пользу Дитера, а не Клауса вписывался в образ.

Другая, не менее неприятная особенность обнаружилась со стороны бумажных формальностей. Рабочие визы для научных сотрудников во Франции и Швейцарии были выделены в отдельную категорию, указанную прямо на вашей карточке и обладали некоторым преимуществом по срокам исполнения и выдаче. Здесь же ничего такого не было, а сам процесс был нелепым и растянутым: для подачи вам нужно было принести папку бумаг в пару сантиметров толщиной, которую вам обменивали на бумажку, удостоверяющую процесс, через месяца 2—3 выдавали другую, уже зеленого цвета бумажку, подтверждающую что виза одобрена и ждет печати, и еще через полгода приходила сама пластиковая карточка, срок которой зачастую был всего год, начиная с момента подачи. На продление, разумеется, нужно было подавать заранее. Получалось, что без волнения о документах и с полными правами вы жили от силы месяц. Какая безрассудная трата времени, усилий и бумаги.

И уже не особенно удивило, когда выяснилась еще одна странность, уже со стороны финансов. Аспирантский оклад был совсем маленький, однако Охул убеждал что у него есть доступ к какому-то фонду из которого своим студентам он выделяет надбавку. То же невысокую, но хоть что-то. В сумме должно было хватать на жилье и еду, а о большем Jay и не беспокоилась.

По приезду, однако выяснилось, что в уставе университета прописан пункт, закрепляющий уменьшение приписанного оклада на 10%, если аспирант до этого где-то уже работал, и 15% – если работал в Швейцарии. Это выглядело каким-то бредом и дискриминацией, примерно такими словами характеризовали это остальные местные вне университета, с кем Jay в последствии была знакома. Но сотрудники университета на вопрос «почему» или «как так?» только разводили руками – «раз написано, значит так». Как и во многих других ситуациях, какие встречала Jay и потом, этот подход был удивительно популярен: любая неправомерная гадость могла быть признана абсолютно законной, если её успели написать и подписать.

Обещанная Охул-ом оплата тоже откладывалась на полгода – оказалось, что выплачиваться может лишь при наличии визы в пластиковой карточке. Таким образом, месячный «доход» за вычетом оплаты жилья, налогов и страховок выходил минусовым. И это еще не упоминая о том, что вам нужно чем-то питаться.

Но и на этом развлечения не заканчивались: за первый месяц никакого оклада Jay так и не пришло. Охул на это только пожимал плечами – вроде как не его забота, а ответственный за это отдел бесконечно перебрасывал её от одного сотрудника к другому. Когда же она пришла туда лично, какая-то из дамочек, та, что высылала ей документы на контракт закатила истерику по поводу прихода в неназначенное время, снабжая воплями что-то на счет «вечно вам русским от нас что-то надо!» Зарплату так и не выплатили, а её уже подписанный контракт заменили новым, начинающимся с другого месяца.

«Ладно, всего лишь бытовые мелочи, не беда» – заверяла себя Jay.

А вот жилье нужно было менять. Куча времени уходила на безрезультатные просмотры предложений и визиты, в которых чаще всего выяснялась совершенное несоответствие описания и реальности. В одном из мест владелец первым делом уточнил у нее национальность, пояснив это «о, русская, ну русским сдаю, это вот если сирийцы какие или негры – то определенно нет». Вопросы национальности, по всей видимости тут стояли для многих весьма важным аспектом, причем в разных ракурсах для разных людей.

В попытке найти подмогу, Jay написала в местное сообщество скалолазов (люди, как правило человечные независимо от страны). Места тут были плоские, но лазающие все-таки находились, и за год до приезда Jay здесь даже построили скалодром, туда, кстати, захаживал и её коллега Карл. На её сообщение почти сразу откликнулся Ден, решения по жилью у него не было, но он накидал несколько вариантов, приглашал в зал, да и вообще встретится показать что тут где. Jay с удовольствием согласилась.

История у Дена была нерядовая. Во времена его юности эта часть германии была с восточной стороны разделенной на восток и запад страны, а его родители были русско-немецкая пара. Что, кстати, было в те времена не такой уж редкостью. До сих пор среди местных жителей было огромное количество русских имен (или видоизмененных русских), в основном женских – Кати, Наташи, Тани. Поэтому он спокойно общался на обоих языках. В университете он, со своим братом, отучился в России, на Урале, где и приобщился к альпинистско-скалолазной стезе, а потом вернулся обратно. Ден был открытым, широкой дыши «человеком-помогатором» всем, кого встречал, а еще постоянно немного уставшим из-за различного рода бюрократических проблем, совершенно несправедливо преследовавших его фирму уже не первый год. Он и его семья стояли мощным противовесом этому недружелюбному к человеческим существам хаосу, не дававшему уронить совсем в ноль представление о стране и людях. Что бы она делала без его моральной поддержки сложно было представить.

Наконец ей подвернулся вариант квартирки – всего на полгода (какие-то студентки уезжали по обмену и сдавали свое жилье), зато в полностью приемлемом состоянии. Единственной загвоздкой оставалось как съехать из контейнеров. В её контракте значилось обязательство на съем не менее восьми месяцев, по-видимому так арендодатели пытались обеспечить себе бесперебойный заработок. Повсеместный «прописанный, значит законный» подход приводил в шок. А на днях еще там кто-то устроил вечеринку, которая гудела громкой музыкой, спиртным и куревом всю ночь. Выходя на утро, Jay поздоровалась с державшимся за голову мальчиком с ресепшна:

– Тоже не выспались из-за этого жуткого шума? – попробовала подбодрить его она.

– Да нет, просто похмелье, такая вечеринка была вчера, – он довольно потянулся.

– В смысле вы там тоже были?

– Она была в честь моего дня рожденья!

– Слушайте, а как же – ну определенные часы «без шума» и все такое.

– Ну, к нам кто-то подходил напоминал, но полицию не вызывали, значит все нормально.

– Но ведь здесь же живут много людей, и все не могли из-за этого спать..

– Если бы приехала полиция, то мы бы конечно разошлись, но ведь этого не было – значит все в порядке, – невозмутимо отвечал парень.

Причем по его виду он вовсе не пытался дерзить или оправдываться, он в самом деле был уверен что мир устроен именно так: делай то, что не запрещено или пока тебе не запретит кто-нибудь сверху.

– Так это же замечательно, – в голос согласились её новые коллеги, – Используй это, пиши жалобу и требуй расторжения контракта. Звучало отвратительно, но это сработало.