Текст книги "Охота на вальдшнепа"

Насвистывая, он перебирал коробочки и баночки с полок, отсеивая негодную продукцию. В таком темпе прошла пара часов, поэтому к тому времени, когда уборщица пришла мыть пол, он разобрал подавляющее большинство продукции и был уверен, что перевыполнил план.

– Милок, кто ж тебя так искалечил? – запричитала старая женщина, которая, по всей видимости, убирала у них каждый день.

Кирилл как раз примостился на край стула, чтобы отдохнуть. Намечался обеденный перерыв и Анна проинструктировала его, что он у них “плавающий”, то есть он может спокойно поесть в любое время с двенадцать до часу.

– Здравствуйте, – улыбнулся Кирилл, пытаясь расположить к себе старушку. – Я пострадал в драке, как истинный воин.

Бабуля улыбнулась ему, лихо, орудуя шваброй.

– А помнишь, ты у меня спрашивал номер телефона психотерапевта, который еще моему внуку помог? Карамзина? Ты ему звонил?

Кирилл вопросительно уставился на нее.

– Я спрашивал у Вас телефон психотерапевта?

– Ну да, если память мне не изменяет. Моему внуку он здорово помог с булимией. И ты попросил у меня телефончик, ты забыл что ли?

Кирилл попытался совладать с собой. В висках стучало.

– Ну да, – он виновато улыбнулся. – Конечно, звонил. Решил свою проблему. Оказывается все в порядке.

– Ой, ну и, слава Богу, – запричитала старушка, – а, то знаешь, если кумпол протекает, то тут уж ничему рад не будешь…

Кирилл поддакивал, слушая, как женщина рассказывает про свои периодические “выпады” из реальности, связанные со старческой деменцией, а сам с грустью думал, что уж у него-то амнезия набирала обороты не в силу возраста, а исключительно волею судьбы.

Он заметил краем глаза, как Анна вернулась с обеда. От нее пахло сигаретами, а вокруг глаз залегли темные тени. Видно было, что девушка слегка нервничает, находясь в присутствии Кирилла.

“Неудивительно, раз я завсегдатай у психотерапевта”, – с присущим ему мрачным юмором подумал Кирилл. “Наверняка она считает, что я и раньше был не особо нормален, а после потери памяти так вообще берега попутал”.

Ближе к концу смены он помог Анне подобрать рассыпанные по полу бумаги, но девушка даже не поблагодарила его. Она выглядела уставшей и бледной, и Кирилл решил не докучать ей расспросами. В конце концов, может у нее были личные проблемы.

Он удалился в складское помещение, чтобы за разбором коробочек подумать о том, что могло значить его внезапное обращение к психотерапевту. Наверняка, такой врач может понадобиться, если ты уже причислил себя к немного съехавшим, но все же еще испытываешь надежду, что мозг не окончательно отпочковался от черепной коробки. То есть это врач не для особо запущенных случаев. Это не могло не радовать.

Но зачем? Неужели у Кирилла была шизофрения? Или раздвоение личности? Что натворил тогда этот парень, и кто может гарантировать, что не он стал причиной смерти Меланьи Кузнецовой? Одни вопросы – и ноль ответов.

Бентон считал, что парень не мог совершить преступления, поскольку в этот момент находился в аптеке. Эта же Анна могла подтвердить, что в ту ночь Кирилл был на рабочем месте – по крайней мере, с девяти до десяти, время, когда убили девушку. Кирилл и сам был уверен, что он не мог быть убийцей, но он в отличие от Бентона руководствовался не фактами, а внутренними ощущениями. Он знал, что не способен убивать. Он с содроганием с утра смахнул таракана в раковину, во время умывания в общаге, но у него не возникло и мысли, чтобы таракана убить, что уж говорить про красивую девушку-старшекурсницу?

С этим все ясно. Но если у него были проблемы с головой… Это все значительно усложняло. Он решил, что как только выйдет из аптеки, направиться к Кристине, но перед этим обязательно позвонит психотерапевту. Ему нужно было получить ответы.

***

Анна и не думала о том, что у Кирилла было не все в порядке с головой. Она подозревала, что крыша основательно съехала у их провизора.

Вместо обеденного перерыва, девушка простояла на улице двадцать минут, выкурив подряд три сигареты. Такого с ней давно не было. Аня поступила в медицинский ВУЗ, и знала обо всех превратностях со здоровьем, которые ожидают заядлых курильщиков. Когда-то ее близкая подруга сказала ей, что если Аня умрет от рака легких, и это будет равносильно самоубийству. На что Аня, назидательно нацелив палец на пирожное, которое уминала подруга, нашлась, что ответить: “То же самое относиться и к диабету”. Тогда они посмеялись. Сегодня ей было не до смеха.

Провизор НЕ МОГ не знать, кто перед ним. Если это был Кирилл Авдеенко, то Аня скифская царица. Она знала, как выглядел Кирилл – они уже год работали вместе. Не нужно было быть влюбленной, чтобы заметить разницу в росте, телосложении и чертах лица – пусть искаженных, но все же узнаваемых. Создавалось впечатление, что над парнем поработал не самый удачливый из хирургов Майкла Джексона – лицо было словно порезано, скроено из отдельных частей. Будто кто-то не хотел, чтобы парня узнали, и сделал ему мини-пластику. Но сейчас в аптеке коробки перебирал явно не Кирилл. “Почему все вокруг врут и делают вид, что так и надо?” – под всеми Аня понимала провизора.

Девушка была не робкого десятка. Ее смена не заканчивалась сегодня в шесть вечера как у Кирилла. Проводив его взглядом и вяло улыбнувшись на его “Пока!”, Аня постаралась собраться с мыслями. Аккуратно повесив на двери табличку “Закрыто” (пусть потом вычитает рабочие часы из ее зарплаты), Аня направилась в кабинет к Михаилу Валентиновичу.

Она постучала, и на нечленораздельное мычание провизора открыла дверь. Тот сидел за столом – тусклый свет лампы (в комнате не было окон), придавал провизору поистине старческое выражение лица.

– Михаил Валентинович, – сразу перешла к делу Анна, – тот новый парень, что работает у нас…

– Авдеенко? Что с ним? – грубовато оборвал ее провизор.

– Нет, это не он. И Вы это знаете.

Провизор смотрел на нее округлившимися глазами, но Аню было сложно провести. Когда-то она сама мечтала стать актрисой, и фальшивую игру чувствовала почти осязаемо. Она твердо смотрела на своего наставника.

– Что ты несешь, девочка? Ты нашла те таблетки, которые я Вам запрещал трогать? – попытался отшутиться провизор, припоминая ей инцидент с триганде. Тогда, он в шутку сказал, что на случай если они решаться попробовать эту гадость, они должны оставить и ему немного, иначе их ждет увольнение. Шутка не очень зашла, но в целом Мария и Анна посмеялись, чтобы не обидеть Михаила Валентиновича.

Сейчас Анна с трепетом наблюдала за трансформацией его характера. За последние пару дней провизор радикально изменился – в нем не было ни прежней веселости, ни рассеянности, лишь строгое, обремененное постоянными мыслями лицо, он был мрачен и непривычно серьезен.

– Иди, работай, не пори чушь.

– Извините, но это не чушь, Вы сами видите, что это другой человек. При всем моем уважении, – она выдохнула, – Вы же с Кириллом много общались. Неужели Вас не беспокоит его судьба? Зачем Вы обманули следствие?

– Ты ничего не понимаешь, – оскалился Михаил Валентинович. – Аня, ты не понимаешь, что происходит. Если ты сейчас пойдешь к следователям, ты очень сильно навредишь Кириллу Авдеенко.

Аня испуганно посмотрела на него. Кажется, сейчас он говорил правду. Провизор встал из-за стола и резко шагнул к ней. Поначалу Аня подумала, что у него в руках припрятана тряпка с эфиром и сейчас он ее усыпит, как всегда показывали в малобюджетных ужастиках. Она в страхе попятилась.

– Я пугаю тебя? – спросил Михаил Валентинович. – Я этого не хотел. Клянусь, Аня, ты сейчас должна мне верить. Кириллу угрожает большая опасность, и мы должны его защитить. А если меня привлекут за лжесвидетельство – что ж, значит, так тому и быть.

Михаил Валентинович сел за стол, запустив руки себе в волосы. Это был не драматический жест, рассчитанный на то, чтобы Анна ему поверила – складывалось ощущение, что их начальник действительно не знает, что делать.

– Я не боюсь последствий, я старый человек. Но Кирилл… – он слегка поморщился, будто не хотел говорить всю правду. – Послушай, мы должны сейчас делать вид, что все идет своим ходом. Иначе, у Кирилла будут серьезные проблемы.

– Это он Вам сам сказал? – Аня все еще колебалась, но у нее не было оснований не верить провизору. – Это как-то связано с убийством Меланьи Кузнецовой?

– Что касается ответа на первый вопрос, то да. Это сказал мне сам Кирилл. На второй я, к сожалению, не могу ответить. Хотел бы, но не могу.

“Ты должна мне верить”, – звучали у Ани в голове слова, когда она в три часа ночи возвращалась по обезлюдевшему проспекту к себе домой – благо она жила недалеко. Она набрала номер Марии.

– Баш за баш, теперь я тебя бужу, – Аня постаралась придать своему голосу уверенности. – Слушай, по-моему, ты не ошиблась. Это действительно не Кирилл. Но, если честно, я понятия не имею, что происходит… И нам с тобой пока лучше не высовываться со своими предположениями.

Она еще полчаса пыталась объяснить разгневанной Маше, что сообщать в полицию о подмене не лучшая идея. Аня сама не могла понять, почему так упорствовала. Она ничего не сказала Маше о разговоре с провизором, но решила, что пожилой провизор знает об этой ситуации чуть больше остальных. И если существовала вероятность навредить Кириллу своими подозрениями, они с Марией должны были сделать все, чтобы заткнуться и молчать. Она лишь искренне надеялась, что молчать придется недолго.

***

Кирилл с содроганием думал о разговоре с Кристиной. В метро телефон плохо ловил, поэтому он позвонил ей уже на подходе к ее дому – когда отступать было некуда. Кристина ответила, что она дома и его ждет. Сердце у Кирилла забилось чаще.

Он не знал, под каким соусом преподнести ей знакомство с младшей Кузнецовой – рассказать, что они учились вместе? Что у них был роман? В этом он не был уверен и не хотел давать Кристине повод приревновать его. А он искренне хотел, чтобы у Кристины были к нему хоть какие-то чувства, иначе все это уже не имело смысла. В любом случае идея с рассказом о романтических отношениях между ним и Меланьей отпадала. Но он не мог проигнорировать то, что очнулся на дороге с ружьем и телефон ее младшей сестры – а вот это уже рассказать стоило. Это ее напугает, но, по крайней мере, она будет понимать, что он не врет и возможно поможет ему выдвинуть новые предположения.

Поднявшись на третий этаж дома Кристины, он с замиранием сердца прислушался к звукам, раздававшимся в квартире. Все было тихо. Он позвонил.

Кристина открыла дверь, и Кирилл замер от изумления. Сейчас, когда события развивались столь стремительно, ему показалось, будто он не видел ее несколько недель, хотя прошли только одни сутки. Она выглядела прекрасно, и Кирилл улыбнулся, забыв все ключевые реплики, которыми он должен был обличать себя.

– Ты…я в восторге, – сказал Кирилл, проходя в квартиру.

– Я вижу, у тебя этот характерный “телячий” взгляд, – рассмеялась Кристина. – Я еще толком не успела переодеться после встречи с подругой, поэтому при параде. Но ты не стесняйся, проходи. Хочешь вина?

Кирилл тяжело дышал. Кристина явно была в игривом, хорошем настроении. Она ушла на кухню, и загремела оттуда стаканами.

– Я подумала, что нам не помешает слегка отвлечься и расслабиться, сегодня суббота, и можно себе позволить по чуть-чуть…

Она выглянула из кухни, вопросительно подняв брови.

– Ты же не против? Я знаю, сейчас еще и девяти дней нет, что Меланья погибла, но как подумаю о том, что мне во вторник опять идти на поминки…. Ноги подкашиваются, ну ты знаешь.

– Да, – Кирилл поднялся, чтобы помочь ей. – Если что я тебя поймаю.

Кристина села за обеденный стол, плеснув себе красного вина в бокал. Она вопросительно посмотрела на Кирилла, но он лишь помотал головой. Сейчас последнее, что ему было показано – это алкоголь.

– Кристина, – начал он. – Я знаю, как меня зовут, всю историю своей жизни…

Она встрепенулась.

– Откуда?

– Меня нашли следователи. Тот, что приходил к тебе – молодой и еще один… Они считают, что я замешан в смерти твоей сестры.

Кристина непонимающе уставилась на него.

– Но мой отец не признал в тебе Шорина… Ты хочешь сказать, что ты не случайно потерял память?

– Я не Андрей Шорин. Меня зовут Кирилл Авдеенко. И я был знаком с твоей сестрой.

Кирилл в подробностях описал Кристине ту ночь, когда очнулся на автостраде с ружьем и телефоном. По ходу рассказа Кристина выглядела все больше шокированной. Когда он закончил описывать ей встречу со следователями в участке, где они выдали ему правду о его жизни, а затем постепенно перешел к аптеке, щеки у Кристины уже порозовели. Она завороженно слушала все подробности, в том числе и о том, что Кирилл вместе с Меланьей приходили в аптеку, и прервала его только на одном месте.

– Ты говоришь, что она не узнала тебя там в ресторане, по крайней мере так считает ее подруга… Когда она мне рассказывала про свою московскую тусовку она никогда не упоминала твоего имени…

– Да, верно. Но она могла лгать Андрею, боясь вызвать его ревность. Так считает Бентон. Она писала мне в ту ночь, Кристина… Чем это могло быть вызвано, если не желанием, чтобы я ее защитил, спас… Но я не успел. Просто видимо приехал позже, чем нужно. Может Шорин застиг меня врасплох, и я оказался избитым на обочине. Возможно, он даже пытался меня убить.

В голове у Кирилла события все больше прояснялись по мере рассказа… Когда предположения выдвигал Бентон или Павел это все казалось отвлеченной историей – сказкой, не имеющей отношение к его реальности. Но когда он сам все проговаривал, глядя в бездонные глаза Кристины, подробности становилось четче, он не вспоминал, однако начинал верить в то, что так все и было.

– Я ее не убивал, но косвенно мог повлиять на ее отношения с Шориным. Теперь ты понимаешь, насколько я увяз в этой истории?

Кристина смотрела на его лицо – отек уже спал, раны потихоньку заживали. Лицо Кирилла становилось миловидным, даже красивым. Кристина всегда питала слабость к красивым мужчинам. Она знала, что ситуация ненормальная – этот человек не просто был знаком с ее сестрой, он возможно состоял с ней в отношениях – пусть и тайных, но тем не менее, вполне романтических. Становилось очевидным, что у них с Меланьей была какая-то тайна, это делало его интригующим и немного более привлекательным, чем любой среднестатистический мужчина. Теперь он сидит напротив нее и говорит, что он ничего не помнит. Мелани уже не расскажет правду, Шорин пропал… Что произошло между ними троими возможно навсегда останется тайной.

Но ее тянуло к нему. Она не могла это рационально объяснить, бессознательно ей хотелось близости именно с ним. Возможно, ее привлекал не сам Кирилл, а его связь с Меланьей, ведь в глубине души она и сама всегда была очарована своей сестрой. А даже если Кирилл был в нее влюблен, кто мог осудить его? Меланья была прекрасна, ее улыбка, ямочки на щеках, звонкий смех… Буль она парнем, она бы тоже не устояла.

Но все это пронеслось в голове Кристины в долю секунды. Она поежилась. Ей было страшно от тех чувств, которые вызвал в ней Кирилл. Такое она испытывала в первый раз в жизни.

Кирилл даже не подозревал о тех переживаниях, которые он вызвал своим рассказом в Кристине. Он внезапно подумал о психиатре, телефон которого заботливо сложил в карман сегодня утром. Завтра воскресенье – наверняка звонить рано с утра будет невежливо, но ему так не терпелось получить хоть какое-то прояснение. Единственный светлый момент в ситуации, что кажется, Кристина ему поверила – по крайней мере, она не швырялась в него сервизом, требуя освободить помещение.

– Ты веришь мне? Веришь, что я не хотел зла твоей сестре?

Кристина молчала. Сейчас она выглядела старше своих лет. Когда они встретились, Кристина вызвала у него ассоциацию с девчонкой-подростком, речь ее местами была сумбурна и ее рассуждения иногда отличались максимализмом, в котором явно читалась обида на отца. Но за неделю с ней произошла метаморфоза – сейчас перед ним сидела взрослая женщина, красивая, безумно притягательная, складывалось ощущение, что будто она знает что-то недоступное для понимания простого парня-студента.

Она сказала:

– Кирилл, я знала немного свою сестру. Есть лишь небольшое количество людей, которые могли ее обидеть – я уверена, судьба их покарает за это. Если Мел что-то решала, как правило, переубедить ее было невозможно. Она была было непрошибаема как танк. Ее действительно очень сложно было выносить, – она вздохнула. – Просто ураган эмоций, казалась такой сильной, но на деле лишь ребенок. Иногда мне казалось, что понятие нарциссизм списали с Меланьи… Она просто не могла пройти мимо зеркальной поверхности не полюбовавшись на себя… Думаю, не ошибусь, если скажу, что все парни с факультета на нее заглядывались. Это тот самый случай колдовских чар, так что ты не первый и не последний. Даже если у тебя были к ней чувства, думаю, в этой паре ты скорее был ведомым. Обычно Мел решала с кем ей встречаться, а кого отшить. Так что если ты стал ей другом, – она сделала ударение на слове “другом”, – то это было полностью ее инициатива. Она не из тех, кого выбирают. И… думаю, ты заслуживал ее доверие, если она с тобой гуляла. Просто так она никого к себе не подпускала.

Кристина задумчиво уставилась в окно. Ей вспомнился один случай… но нет, не сейчас.

– В общем, пойми, Мел всегда делала то, что считала нужным. Я была всегда уверена, что это она будет манипулировать мужчинами в своих целях… Она это умела. По крайней мере, я думала так до истории с Шориным.

Она замолчала. Кирилл не знал, как это трактовать. То ли Кристина дала ему индульгенцию, то ли сама пыталась разобраться в неоднозначных чувствах, что возникли у нее при упоминании вероятной связи ее сестры и Кирилла.

– То есть, ты тоже считаешь, что я невиновен? А как же то, что возможно у меня и твоей сестры были отношения…

– Я ничего не хочу об этом знать, – мягко, но непреклонно отрезала Кристина. Она еще налила себе вина. – Это было в прошлой жизни. Ты можешь сейчас начать все заново – это твой выбор. Теперь ты табула раса.

Она подмигнула ему, улыбнувшись.

– Скажи лучше, эти следователи… Они знают, что ты у меня?

– Я им рассказал все как на духу.

– Они следят за тобой?

– У меня есть телефон на экстренный случай… мы пытаемся выжать что-то из этого провизора, но что-то подсказывает мне, что это дохлый номер. Он либо ничего не знает, либо ничего не скажет.

– Но они заякорили тебя с помощью маячка?

– Вроде того. Но… они не видят меня, если что.

– Это здорово.

Тишина начинала становиться многозначительной.

– Кристина?

– М-м-м?

– Знаешь, я бы хотел сделать то, что давно собирался.

Губы Кристины были предательски близко. Она смотрела на него и, кажется, на этот раз не делала никаких попыток прервать зрительный контакт. Он хотел было смутиться и отвести взгляд, но затем лихая мысль

будь, что будет

опьянила его разум похлеще красного вина, и он поцеловал ее. Она ответила на поцелуй. Это стало той точкой отсчета, что позволила им выйти за рамки устоявшихся ролей неловких сожителей, и дало импульс к развитию отношений на более глубоком и доверительном уровне. В этот вечер они мало разговаривали, но Кириллу все же удалось попробовать вино, и он отметил, что вкус у Кристины действительно хороший.

***

Было уже за полночь, когда Михаил Валентинович решился. Моральная дилемма преследовала его весь вечер, но после того, как Анна бросила ему обвинение в лицо, он не мог вернуть мысли в привычное русло. Проблема в том, что он был напуган – впервые в жизни по-настоящему в ужасе. Он соврал следствию – парень, что сегодня провел весь день на складе, разбирая коробки с негодным товаром, не был Кириллом Авдеенко. Но была ли его роль в убийстве Меланьи Кузнецовой так уж очевидна? Или же он просто стал жертвой обстоятельств – так же, как и Кирилл? На этот вопрос у него не было ответа.

Он дрожащими пальцами написал сообщение “Ты должен приехать”. Телефон пропиликал, сигнализируя о доставке смс. Михаил Валентинович не ждал ответа. Они давно обговорили способ связи – переписываться, а затем удалять сообщения, никогда не созваниваться. Михаил не был уверен, что его телефон прослушивают, но следователь его явно подозревал. И у него были основания.

Он задумчиво посмотрел на мерцающие огни Москвы. Его квартира находилась на окраине, но основной причиной, по которой она ему запала в самое сердце был вид на город. Он всегда питал слабость к высоким этажам. Сейчас любуясь панорамой ночного города с балкона, он думал о том, как сильно все изменит завтрашний день.

Он вспоминал, когда Кирилл привел рыжеволосую девушку к нему в аптеку. Это было довольно опрометчиво с его стороны, но уже тогда провизор понял, насколько необычной была Меланья Кузнецова.

– Меланья, – прошептал Михаил Валентинович в темноте. – Что же ты наделала?

***

В предрассветных сумерках на стены автозаправки падали блики. Было прохладно, беспокойный ветер мотал из стороны в сторону флюгер, нелепо напяленный на крышу примкнувшей к заправке забегаловки.

Насвистывая, хозяин заправки открыл дверь ключом. Прошествовав к прилавку, он насторожился… За ним явно кто-то следил. Он резко обернулся – молодой парень скромно притулился у входа. По всей видимости, он появился здесь раньше продавца.

– Эй, Вам что-то нужно? – неучтиво спросил продавец, заходя за прилавок.

Он настороженно наблюдал как парень ходит между стеллажей с товаром – канистры с маслом, присадки, ароматизаторы и другой привычный для заправки ассортимент не вызывал у него интереса. Он явно что-то искал.

– Я могу подсказать, – сказал продавец, немного нервничая.

Обычно в воскресное утро так рано у него никогда не было посетителей. Но продавцу стало не по себе не из-за неурочного часа первого покупателя. Он не мог объяснить чувство иррационального страха перед молодым человеком. Тот не вел себя агрессивно или вызывающе, но на его лице читалась озабоченность. На вид ему было около двадцати, темные волосы, бледное лицо и настороженный взгляд выдавали в нем человека, который будто бы зашел на заправку, чтобы укрыться от чего-то или скоротать время.

И все же… было в нем что-то неприятное. Возможно синяки под глазами – всего лишь последствия сильного утомления или пьянки, но его забинтованная рука на перевязке давали повод заподозрить его в чем-то более крамольном.

“Подрался с кем-то по-синьке?” – размышлял продавец, когда молодой человек приблизился к кассе.

– Извините, у Вас есть дворники? – спросил парень.

Продавец немного расслабился. Молодой человек говорил вежливо, а когда он подошел еще ближе, хозяин заправки обратил внимание на его руки – чистые, белые, ногти выглядели так, будто он недавно посещал маникюрный салон. Не считая бинта, перевязавшего ладонь, руки у парня были безукоризненно ухоженными.

– Нет, парень, закончились.

– Хм, – молодой человек выглядел озадаченным. Только сейчас продавец заметил старенький шевроле, припаркованный на заправке. Машина была чистой, но на ней не было номеров и дворников. Хозяин автозаправки испытующе посмотрел на клиента. Тот немного смутился.

– Купил машину поддержанную, без дворников, зато со скидкой, – сказал он с легким вызовом.

– И без документов поди, – с легкой иронией пожурил его хозяин.

Парень, слегка покраснев, кивнул.

“Совсем сопляк, напоролся на угнанную тачку” – сделал неутешительные выводы продавец.

– Ты поосторожнее на ней, – предупредил хозяин, пока парень изучал небогатый выбор газировки, представленной на витрине, – не дай Бог, что откажет…

– Спасибо, – на этот раз парень твердо посмотрел на него. – Мне это уже говорили. У Вас есть что-нибудь горячее попить?

– Только кофе, – сказал продавец. – Но он растворимый, помои. Через час откроется кафешка, что на углу. Можешь подождать. Там стоит кофейный автомат.

У парня пропиликал телефон. Он поспешно прочитал сообщение. Его рука сжала трубку, и он шумно выдохнул. Было видно, что он напуган.

– Я поеду.

Он развернулся и резко зашагал на выход из магазина. Продавец пожал плечами.

– Хозяин-барин, – пробормотал он, наблюдая за тем, как удаляется шевроле. Непонятно почему, но он испытал облегчение. Его матушка всегда говорила, что есть люди, у которых негативная энергетика. Вот этот явно из таких.

Он никогда не доверял мужчинам, которые полируют себе ногти.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ИСТОРИЯ МАТРЕШКИ

Глава 1

Кирилл Авдеенко закончил первый курс с отличием. Даже строгий преподаватель анатомии, когда Кирилл подал ему зачетку, не стал ничего спрашивать, лишь поднял бровь, вопросительно взглянув на студента и размашисто поставил “Отл.” в графе оценка.

– Ты прочитал те книги, которые я тебе советовал, Авдеенко?

Кирилл сморщился. Ему пришлось продираться сквозь двухтомник по анатомии в течение последних трех месяцев и все же у него не получилось осилить и половины.

– Ну, я в процессе.

– Сколько ты одолел?

– Четыреста страниц.

После этого преподаватель, ухмыльнувшись, протянул ему зачетку, поощрительно добавив:

– Дальше будет веселее. Ты еще не попал на курс гистологии. Говорят, это чистилище для студентов.

И так оно и было. Второй курс ознаменовался еще более интенсивными нагрузками и огромным потоком информации, который человеческий мозг не был способен обработать в столь сжатые сроки. Вторая сессия подарила Кириллу приобретенный иммунитет к недосыпу и слегка дергающийся глаз. Он ненавидел кофе еще со времени детдома, но ему пришлось привыкнуть к его пыльному вкусу, поскольку выживать в таком ритме было нереально. И все же он закрылся вовремя. В его табеле красовалась лишь одна четверка по той самой гистологии, но это не помешало получать повышенную стипендию, что было для Кирилла самым важным. Он щедро раздавал советы сокурсникам по аналитике истории болезней, помогал на тестах и контрольных. Его усидчивость и скрупулёзность часто давали ему преимущество перед разинями, которые слушали вполуха. Но, разумеется, самым важным отличием Кирилла от других студентов было его тяжелое личное положение.

У него не было богатых и влиятельных родителей, которые выручили бы его и оплатили необходимый зачет. Не было мамы, которая денно и нощно проверяла его знания латыни и содержала его на полном пансионе, в то время пока он штурмовал тома по анатомии. Ему приходилось обслуживать себя самому, живя в общежитии, при этом успевая подрабатывать в аптеке. Все это делало его крайне загруженным и невосприимчивым к противоположному полу.

Его однокурсницы, подсаживаясь к нему в кафетерии, подшучивали над ним, что Кирилл даже когда ест, проносит вилку мимо рта, увлеченный очередным учебником. Они уже давно привыкли, что Кирилл, несмотря на свою привлекательную внешность, получил кличку “монах” курса и перестали предпринимать попытки по очарованию замкнутого юноши.

Шанс наладить личную жизнь появился у Кирилла сразу после зимних каникул – сессия была позади, и он получил небольшую передышку. Начался новый семестр, и Кирилл в это февральское утро появился в столовой медицинского корпуса с твердым намерением поесть без всяких отвлекающих факторов. Он направлялся к своему привычному столику в углу кафетерия и был слегка сбит с толку тем, что на его месте восседает крайне заметная особа с рыжими волосами.

Кирилл видел ее в первый раз. Надо признать, что это любопытное существо заметил бы даже такой отбитый лунатик как Кирилл – у девчонки были длинные шелковистые волосы, распахнутые зеленые глаза и веснушки, обрамляющие дерзкий нос. Но самое удивительное было то, что она держала книгу с характерным названием “Шизофрения как путь к спасению” вверх ногами.

Кирилл усмехнулся. Девушка заметила его взгляд и сама вступила в диалог.

– О, я заняла Ваше место? – спросило рыжеволосое недоразумение, взглянув на поднос, который Кирилл держал в руках.

– М-м-м, просто хотел узнать на какой Вы сейчас странице, – сказал Кирилл, бесцеремонно подсаживаясь к девушке. – Это бы многое объяснило.

Девушка посмотрела на разворот книги и прыснула.

– Нет, Вы не так поняли… тут есть тест, можно определить, есть ли у тебя шизофрения, просто вращая книгу против часовой стрелки.

– У Вас чисто исследовательский интерес? Или это для Вас принципиально?

Он посмотрел на ее озадаченное лицо и немного смягчился.

– Тебе просто нечего делать или конкретно у себя подозреваешь шизофрению?

Девушка стала серьезной.

– А почему ты не думаешь, что я просто готовлюсь к экзамену?

– Ну, – Кирилл стал неспешно резать вилкой кусок мяса, – я знаю ребят с курса психиатрии и тебя никогда не видел. Вообще тебя не видел в этом корпусе.

Девушка нахмурила нос.

– Если уж на то пошло, я тебя тоже не видела.

“Бойкая”, – отметил про себя Кирилл, любуясь ее ямочками.

– Как тебя зовут?

– Надя.

– А я Кирилл Авдеенко. Очень приятно. Ты откуда, чудо?

Она задрала нос вверх и с чувством превосходства посмотрела на Кирилла.

– Я не учусь на медицинском. Моя маман говорит, что у всех медиков напрочь отсутствую базовые человеческие функции – например, сочувствие, сострадание, а для того, чтобы быть хирургом, например, необходимо отчасти быть психопатом. У тебя вот какая специализация?

Кирилл улыбнулся. Слышать столь инфантильные и глупые рассуждения о своей профессии было обидно, но девчонка казалось, говорит это не со зла – просто возможно привыкла провоцировать других людей. Иногда молодые девушки прибегают к такому честному способу общения, чтобы привлечь внимание.

– Я собираюсь стать хирургом.

– Вот! – девчонка ликующе вскинула вверх руки. Кирилл с любопытством следил за этим непосредственным способом проявления торжества. – Я так и знала – ты будущий хирург. Это самая привилегированная каста среди врачей, а ты выглядишь таким снобом и зазнайкой… Ты преуспеешь, сто процентов.

Кирилл беззвучно рассмеялся. Надя ему улыбалась, и он отметил, что она выглядит его полной противоположностью. Он бы никогда не посмел так подсесть к человеку и диагностировать у него снобизм и зазнайство. Хотя допускал, что девчонка оказалась недалеко от правды.

– Ты ведь совсем не знаешь меня, юная леди. А что касается твоего интереса к шизофрении, я могу рассказать тебе про нее не хуже, чем твоя книжка, и ты потратишь гораздо меньше времени.

– Оу… я вовсе не считаю, что у меня шизофрения…

– Я этого и не говорил.

– Просто иногда задаюсь вопросами. Ну, есть ли простой способ определить шизофреник ты или нет? Без всех вот этих тестов-крутилок?

Кирилл оглянулся по сторонам. Ему совсем не улыбалось прогуливать пару, тем более из-за этой дерзкой девчонки, но впервые за все время учебы его заинтересовало что-то помимо ладьевидной кости стопы, и он решил рискнуть.