Текст книги "Святые апостолы Петр и Павел"

В Риме

В Церкви не существует единого мнения относительно того, когда же апостол Петр прибыл в Рим и как долго он там оставался. Однако наиболее вероятным представляется то, что Петр пришел в Рим при Нероне, после того как в самом начале гонения был казнен апостол Павел. Скорее всего, апостол Петр желал поддержать Римскую общину, лишившуюся своего наставника. Это случилось около 64 года.

В то время в Риме начали возникать еретические течения гностического толка. Некоторые из них проповедовали крайний аскетизм, другие, напротив, полную распущенность нравов. Гностический дуализм получал на практике двоякое преломление: и аскетизм, и либертинизм одинаково выражали гнушение плотью.

Одним из видных деятелей гностицизма Предание называет старого знакомого апостола Петра – Симона Волхва. Согласно преданию, Симон Волхв, совершая различные чародейства, привлек к себе огромное количество почитателей, причем некоторые из них были выходцами из христианской общины. Как пастырь, видящий, что расхищают его стадо, Петр вступил с Симоном Волхвом в спор и одолел его не только словесно – он на деле доказал, что все чудеса Симона – обман.

Деятельность гностиков понудила апостола Петра не только усилить проповедь, но и озаботиться сохранением своего свидетельства о Христе. Для этой цели был избран Марк – ученик и сотрудник первоверховных апостолов. После смерти апостола Павла и по прибытии в Рим апостола Петра он начал сотрудничать с ним в проповеди и борьбе с гностиками. Марк записал тщательно, хотя и не по порядку, учение и деяния Христовы, как о них говорил апостол Петр. То немногое, что он привнес, относится к его личному опыту. Так возникло Евангелие от Марка, в создании которого есть несомненная заслуга апостола Петра. Кроме того, в Риме апостол Петр написал два Послания, адресованные христианам Малой Азии.

В Риме: Первое послание апостола Петра

Согласно последним выводам церковно-исторической науки, Первое послание апостола Петра было написано в Риме. Тем не менее в обозначении места написания фигурирует Вавилон. Этот Вавилон нельзя отождествлять ни с Вавилоном на Евфрате, который в это время лежал в развалинах, ни со Старым Каиром в Египте, как это предполагалось некоторыми исследователями нового времени. В дошедших до нас памятниках древности служение апостола Петра никогда не связывается ни с Месопотамией, ни с Египтом. Но в апокалиптической литературе Вавилоном аллегорически называется Рим. Оправдана ли аллегория в указании местонаписания послания? Неизбежное недоумение разрешается просто. Петр писал в эпоху начавшегося гонения. Возможно, что он скрывал свое местопребывание.

Послание адресовало малоазийским христианам: «пришельцам, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии». Церкви в Галатии и Асии были основаны апостолом Павлом и состояли в большинстве из язычников по происхождению. Многие указания Первого послания апостола Петра говорят о языческом прошлом большей части читателей. Не может быть никакого сомнения в том, что из всех малоазийских церквей наиболее значительные были в Асии. К ним-то, т. е., в первую очередь, к Церкви Ефесской, и обращался со своим посланием Петр.

Составляя свое Первое послание, апостол Петр, несомненно, задавался целью подтвердить учение апостола Павла. По крайней мере, в двух случаях апостол Петр ссылается на учение, уже преподанное читателям. Но, подтверждая учение Павла, апостол Петр имел перед собою и другую цель. Его Первое послание есть утешение в страдании. Внимательное чтение послания не оставляет сомнения в том, что страдания читателей связаны с гонением на Церковь.

Послание начинается с обращения. Избрание читателей связывается в нем с предведением Бога Отца и освящающим действием Духа и получает свое выражение в послушании и окроплении Кровью Иисуса Христа.

За обращением следует благодарение. Петр благодарит Бога, возродившего нас воскресением Иисуса Христа к стяжанию спасения в последнее время. Путь спасения есть вера. Петр понимает страдания нынешнего времени как искушения, ведущие к испытанию веры. Смысл испытаний обнаружится в эсхатологии. Спасение во Христе предсказано пророками, предвозвестившими Христовы Страдания и славу. Пророчество есть дело Духа Святого, Который, по связи со Христом, называется Духом Христовым и к Которому возводится и служение апостольское.

Далее идет общее указание о сообразовании жизни верующих с искуплением, совершенным во Христе. Послание начинается с призыва к святости. Новозаветное понятие святости есть понятие посвящения. Посвящение Богу предполагает задание: посвященный Богу должен быть чист. Идеал святости есть святость Призвавшего нас, т. е. Бога Отца. В основании святости, осуществляемой в жизни, лежит искупление, совершенное Христом. Христианская жизнь, имеющая начало в слове Божием, получает выражение в любви и ведет ко спасению. Христианская жизнь понимается как служение Богу. Мысль апостола Петра – о всеобщем священстве верующих, независимо от их отношения к иерархическому священству. Поскольку священство выражается в принесении «духовных жертв», или в «возвещении совершенств Призвавшего нас из тьмы в чудный Свой свет», – общее священство верующих получает осуществление в духовной жизни. Священство обозначается ветхозаветным термином царственного священства, выражающим мысль о Царстве, состоящем из священников.

Общее учение первой части послания прилагается к частным случаям жизни, к примеру, когда апостол Петр касается обязанностей по отношению к властям и отношений между господами и рабами. Под общим заголовком он ставит все случаи человеческих отношений под знак взаимного послушания. Повторение глагола повинуйтесь распространяет начало послушания и на отношения между супругами. Отношение подданных к носителям власти есть частный случаи послушания. Апостол Петр знает за христианами долг повиноваться властям. Какова бы ни была власть, она необходима для поддержания порядка. И долг повиновения властям получает у апостола Петра религиозное обоснование. Возможно, что им руководили и соображения икономии: он хотел предупредить углубление конфликта. В сознании апостола Петра обязанность повиновения распространяется и на рабов в их отношениях с господами. Призыв этот обосновывается ссылкой на пример Христов, явленный Им в Его искупительных страданиях. Этот пример имеет ближайшее отношение к страданию незаслуженному – короче говоря, к страданию в гонении.

В продолжении послания апостол Петр призывает своих читателей к добру во взаимных отношениях между людьми и к терпению в страдании. Как уже было сказано, эта мысль о страдании проходит через все послание и даже нарушает стройность его.

В третьей главе призыв к терпению сопровождается новой ссылкой на пример Страстей Христовых. Эта ссылка представляет интерес с нескольких точек зрения. Она представляет собой тот новозаветный текст, на котором покоится учение о сошествии Христовом во ад. Цель сошествия определяется здесь как проповедь допотопному человечеству. Возвращаясь к этой же теме, апостол Петр толкует благовестие к жизни распространительно: в отношении всех вообще мертвых. Общий призыв к добру получает конкретную форму призыва к взаимной любви и служению друг другу тем даром, какой каждый получил от Бога.

Далее наставления обращены к пастырям и пасомым, опять-таки среди искушения страданием. Пастыри называются пресвитерами, но рядом с ними апостол Петр ставит себя как со-пресвитера. Можно предположить, что Петру были известны искажения пастырства, а также что были нарушения церковной дисциплины и со стороны пасомых.

В Риме: Второе послание апостола Петра

Место составления Второго послания апостола Петра в самом послании не указано. Но можно предположить, что апостол Петр писал его в ожидании близкой смерти, так что более чем вероятно, что оно было написано в Риме.

Обращение послания имеет очень общую форму, и местонахождение его христианских читателей в нем тоже не указано. Но затем послание определяется как второе к тем же читателям – это те же малоазийские христиане, к которым отправлено Первое послание апостола Петра.

Обращение отличается торжественностью, в нем апостол Петр подчеркивает божественное достоинство Иисуса Христа.

Далее апостол Петр призывает своих читателей явить в жизни плоды познания. Речь идет прежде всего о познании Призвавшего нас. Но ударение лежит на практической стороне христианской жизни. Познание Призвавшего есть исходная точка лествичного восхождения в добре. Начало восхождения есть вера, которая и приводит, через промежуточные ступени отдельных христианских добродетелей, к любви. «Знанию» лжеучителей апостол Петр противополагает истинное знание и отводит ему место в сфере практической жизни, в ряду христианских добродетелей. Конечная цель восхождения есть обожение. Она достигается в эсхатологическом пределе.

Свои наставления апостол Петр строит как напоминание читателям уже известного им учения. Апостола Петра побуждает к этому напоминанию сознание предсмертного долга. Его проповедь есть свидетельство очевидца – он ссылается на Преображение Господне, когда ему дано было видеть величие Христово. Этот отрывок – единственное внеевангельское свидетельство о Преображении.

Во второй главе есть предостережение против лжеучителей. Сопоставляя их с лжепророками в прошлом, апостол Петр говорит о них большей частью в формах будущего времени. После общей их характеристики он ссылается на примеры древних, заимствуемые им из Ветхого Завета, и доказывает неизбежность их наказания. Говоря о Ветхом Завете, апостол Петр останавливается на грехе ангелов, на грехе допотопного мира и на грехе Содома и Гоморры, которому противополагается праведность Лота и его избавление, поучительное для современников апостола Петра, как поучительно для них и наказание грешников.

Далее апостол Петр дает характеристику некоторых грехов. Это похоть, дерзость, любостяжание, а, может быть, и осквернение агап. Апостол, по-видимому, думает о тех, которые обращают вечерю любви в греховное наслаждение. Как известно, Евхаристия составляла часть агапы. Обличая грешников, Петр ничего еще не говорит об их догматических заблуждениях. Он держится исключительно практической сферы. И он произносит оценку. Обличаемые им грешники впадают в небытие. И свобода, которую они обещают своим последователям, есть призрачная свобода. Мысль апостола, по всей вероятности, – о гностическом либертинизме, основанном на пренебрежении к плоти.

Третья глава начинается указанием на то, что в этом Втором послании апостол напоминает слова пророков и заповеди Христовы. Возвращаясь к вопросу о лжеучителях, имеющих явиться в последние времена, апостол Петр касается, наконец, и теоретического основания еретической морали. Это основание есть отрицание Суда и Воскресения. В ответ на лжеучение Петр настаивает на долготерпении Божием и им объясняет то, что обетования Божии еще не получили исполнения. Не ограничиваясь этим ответом, Петр дает и положительное учение о последних временах. Подобно тому как в воде потопа пришел конец допотопному миру, образованному из воды и водою, – так же точно и нынешняя вселенная окончится в огне. Прехождением мира в огне будет отмечен день Господень. Но, призывая к святости жизни и благочестию, апостол Петр устремляется мыслью к новому миропорядку: он ожидает «нового неба и новой земли, на которых обитает правда». Во всяком случае, из напряженности эсхатологического ожидания естественно вытекает призыв к нравственной жизни.

Заканчивается послание наставлением, содержащим новое предостережение против лжеучений и призыв к возрастанию в благодати и познании Господа Иисуса Христа.

В Риме: мученичество

Апостол Петр принял мученическую смерть при Нероне – во время второй вспышки гонений, около 68 года. Согласно Преданию, до христианской общины дошли сведения, что власти разыскивают именно апостола Петра. Узнав об этом, все умоляли апостола на время покинуть Рим и сохранить свою жизнь для пользы всей общины.

Сам апостол Петр мог бы сказать о себе, как некогда и его собрат по служению Павел: Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение (Флп. 1, 21). Он готов был пострадать за имя Христово. Но, склонившись к мольбе христиан, согласился на время покинуть Рим.

И вот уже следующим вечером апостол Петр, простившись со всеми, вышел из города. Но когда он шел по дороге прочь от Рима, то увидел идущего ему навстречу Господа Иисуса Христа. Пораженный этим видением Петр склонился к ногам Спасителя и спросил: «Куда идешь, Господи?» – «Иду в Рим, чтобы снова распяться», – ответил ему Господь Иисус. После этого Спаситель стал невидим.

С этой минуты апостол Петр уже не сомневался – он, как пастырь, которому Господь поручил пасти Своих овец, должен вернуться в Рим. Он тут же повернул обратно.

Вскоре апостол вместе с другими христианами был арестован и приговорен к смерти. Как странник и чужеземец, Петр был осужден на распятие. Но, не считая себя достойным умереть так, как умер его Господь и Учитель, апостол Петр просил распять его вниз головой. Его просьба была уважена. Так получило исполнение слово Христово, сохраненное в конце Евангелия от Иоанна. По Преданию, тело апостола Петра взял его ученик Климент Римский и похоронил на одном из кладбищ Рима. Впоследствии на этом месте был построен Собор святого Петра.

Приложение 1
Святитель Иоанн Златоуст. Отрывки из бесед на Деяния Апостольские

И в те дни Петр, став посреди учеников, сказал (ст. 15). Петр всегда первый начинает говорить, частью по живости своего характера, а частью потому, что Христос вверил ему Свое стадо и он был первым в лике (апостолов). [Было же собрание человек около ста двадцати]: мужи братия! Надлежало исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святой (ст. 16). Почему он не от своего только лица просил Христа дать ему кого-нибудь вместо Иуды? Или почему апостолы (все вместе) не делают выбора сами собою? Петр сделался теперь лучше, чем был прежде: так можно ответить на первый вопрос. Что же касается до того, почему не просто, а посредством откровения они просят восполнить свое собрание, – на это я укажу две причины: первая – та, что они заняты были другим делом; а другая – та, что это служило наибольшим доказательством, что Христос пребывал с ними. Он, и отсутствуя (видимым образом), сам избрал так же точно, как и тогда, когда был с ними: а это служило для них немаловажным утешением. Но смотри, как Петр все делает с общего согласия и не распоряжается ничем самовольно и как начальник. И он не сказал просто так: «на место Иуды мы избираем такого-то»; но, чтобы успокоить учеников относительно совершившегося, посмотри, как начинает свою речь. Это событие действительно произвело в них не малое недоумение; и в этом нет ничего удивительного: если и теперь многие рассуждают о нем, то что естественно следовало говорить им тогда? Мужи, говорит он, братия. Если Господь назвал их братиями, то тем приличнее было такое обращение Петру, потому-то он и восклицает так в присутствии всех. Вот достоинство Церкви и ангельское ее состояние! Никто тогда не был отделен от других: ни мужчина, ни женщина… Надлежало исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святой. Постоянно утешает их пророчеством. Так при всяком случае поступает и Христос. Таким же точно образом и Петр показывает, что в этом событии нет ничего странного, но что оно уже было предсказано. Надлежало, говорит он, исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святой устами Давида. Не говорит: сказал Давид, но: Дух чрез него. Вот заметь уже в самом начале книги, каким пользуется он учением. Предрек Дух Святой устами Давида. Смотри, как усвояет себе пророка и выставляет на вид его наречение, зная, что для них будет полезно то, что это изречение принадлежит Давиду, а не другому пророку. Об Иуде, бывшем вожде. Заметь и здесь любомудрие этого человека: он не поносит и не бесчестит (Иуду), не говорит, что он был злодей и самый ужасный злодей, но просто поясняет, что произошло. Не называет даже его и предателем, а старается, сколько это было для него возможно, сложить вину на других. Впрочем, и тех не сильно обвиняет: бывшем, говорит, вожде тех, которые взяли Иисуса. И прежде, чем указал место, где находится это изречение Давида, напоминает об участи, постигшей Иуду, чтобы чрез настоящее удостоверить и в будущем и показать, что (Иуда) уже получил наказание. Он был сопричислен к нам и получил жребий служения сего; но приобрел землю неправедною мздою (ст. 17, 18). Изображает нрав (Иуды) и неприметно обнаруживает (его) вину, достойную наказания. Не говорит: «иудеи (стяжали)», но: приобрел землю неправедною мздою. И так как люди со слабой душою смотрят не столько на будущее, сколько на настоящее, – он рассказывает о наказании, постигшем его в настоящей жизни. И когда низринулся. Прекрасно поступил, остановив свою речь не на преступлении Иуды, а на постигшем его наказании. Расселось чрево его, и выпали все внутренности его. Это служило для них утешением. И это сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама, то есть земля крови (ст. 19).

Иудеи дали такое название селу не ради села, а ради Иуды; а Петр перенес его на самое село и в свидетели привел самих врагов. И тем, что сказал: «названа», и тем, что присовокупил: «на отечественном их наречии», – он действительно хочет это выразить. Затем, указав сначала на событие, он прилично приводит пророчество и говорит: в книге же Псалмов написано: да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем; и достоинство его да приимет другой (ст. 20; Пс. 68, 26). Это (говорится) о селе и о доме. И достоинство его да приимет другой, т. е. начальство, священство. Следовательно, не по моей мысли это совершается, а по воле Того, Кто это предрек. Чтобы не показалось, будто он берется за дело слишком великое, за такое, какое совершал Христос, – он в свидетели привел пророка. Итак надобно, говорит, чтобы один из тех, которые находились с нами во все время (ст. 21). Зачем он советуется с ними? Чтобы это дело не сделалось предметом спора, чтобы между ними не вышло распри. Ведь если это случилось с самими (апостолами), то тем скорее (могло случиться) с теми людьми. Этого он всегда избегает; потому и говорил в самом начале: «мужи братия», нужно избрать из нас. Он предоставляет это дело на суд большинства, а чрез то и избираемых выставляет достопочтенными, и от себя отклоняет вражду со стороны других, так как подобные дела всегда порождают большое зло. И вот, что надобно так поступить, (избрать), этому в свидетели он приводит пророка; а из каких лиц надобно (сделать выбор), это он объясняет сам, говоря: один из тех, которые находились с нами во все время. Если бы он сказал: надобно, чтобы это были люди способные, – он оскорбил бы остальных; а теперь он дело предоставил времени, сказав не просто: «находились», но: во все время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его (ст. 21, 22). Для чего это? Чтобы лик (апостольский) не оставался не полным. Что же? Разве самому Петру нельзя было избрать? Очень можно. Но он этого не делает, чтобы не показаться пристрастным; а с другой стороны, – он не получил еще и Святого Духа.

* * *

Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им… Пусть они удивлялись, пусть они были поражены; но и при этом не подать голос среди такого множества народа? Если и тогда, когда говоришь между своими, приходишь в смущение, то тем больше – когда говоришь между врагами, между людьми, дышащими убийством… Но что значит: с одиннадцатью? Это значит, что они защищались общим голосом: Петр служил устами всех, а прочие одиннадцать (учеников) предстояли, подтверждая его слова своим свидетельством. Возвысил голос свой, т. е. заговорил с великим дерзновением.

А поступает он так для того, чтобы познали благодать Духа. В самом деле, прежде он не вынес вопроса ничтожной служанки, а теперь среди толпы народной, когда все дышат убийством, говорит с таким дерзновением! Это было несомненным свидетельством воскресения, потому что он поступает с такою смелостью среди людей, которые смеялись и глумились над таким великим событием. Подумай, сколько нужно наглости, сколько нечестия, сколько бесстыдства, чтобы необыкновенный дар языков считать делом опьянения! Но все это нисколько не смутило апостолов и не отняло у них смелости, хотя они и слышали эти насмешки. С пришествием Духа они уже изменились и стали выше всего плотского, – потому что, где является Дух Святой, там и бренные становятся золотыми. Посмотри, например, прошу тебя, на Петра и узнай в нем того человека – боязливого, неразумного, как и Христос сказал: неужели и вы еще не разумеете? (Мф. 15, 16), – человека, который после известного своего дивного исповедания назван был сатаной (см. Мф. 16, 23). Обрати также внимание и на единодушие апостолов: они уступают ему говорить к народу, потому что не следовало говорить всем. Возвысил, сказано, голос свой и стал говорить к ним с великим дерзновением. Вот что значит сделаться мужем духовным!

* * *

Удивительно, апостолы, совершенно безоружные, ополчались против вооруженных, против начальников, имевших власть над ними; неопытные, неискусные в слове и совершенно простые, они противостояли и вели борьбу с искусниками, обманщиками, с толпою софистов, риторов, философов, перегнивших в академии и в школе перипатетиков. И тот, кто прежде упражнялся лишь около озер, одолел их так точно, как будто бы вел борьбу с безгласными рыбами; да, он победил всех так, как истый рыболов – безгласных рыб. И Платон, который так много бредил – умолк; а этот говорит, и не перед своими только, а и перед парфянами, перед мидянами, перед эламитянами, и в Индии, и повсюду на земле даже до последних пределов вселенной. Где ныне гордость Греции? Где слава Афин? Где бред философов? Галилеянин, вифсаидянин, простолюдин победил их всех. Не стыдно ли вам, скажите мне, при одном имени той страны, которая была отечеством вашего победителя? А если вы услышите и имя его и узнаете, что его звали Кифа, – вам будет еще стыднее. Вот то-то именно и погубило вас, что вы считаете это для себя унизительным, что вы находите всю славу в красноречии, а неискусство в даре слова считаете позором. Не по тому пути вы шли, по какому следовало идти; но вы оставили царский путь – удобный и ровный, и пошли по пути неровному, крутому и трудному. Потому-то вы и не достигли Царствия Небесного.

* * *

Почему… Христос действовал не чрез Платона и не чрез Пифагора? Потому что душа Петра была гораздо способнее к любомудрию, чем душа тех людей. Те были настоящие дети, которые всюду увлекались пустой славой; а Петр был муж любомудрый и способный к принятию благодати.

* * *

Петр. подал голос, который, как обильный свет, просиявший в каком-нибудь темном месте, рассеял мрак вселенной. А как кроток, как скромен его нрав! Как он стоял выше всякой пустой славы! Как он имел в виду лишь одно небо и был чужд хвастовства, несмотря на то, что даже воскрешал мертвых! Случись кому-нибудь из этих неразумных людей совершить что-нибудь подобное, хотя бы даже только призрачно, не тотчас ли он стал бы требовать себе жертвенника и храма, не захотел ли бы быть в числе богов? Ведь и теперь, когда нет ничего такого, они всегда мечтают об этом. Что, в самом деле, значат у них Афина, и Аполлон, и Гера? Это у них – роды духов. Есть у них и царь, который хотел умереть для того, чтобы его почитали равным Богу. Но апостолы (поступают) не так, а совершенно наоборот. Послушай, что говорят они при исцелении хромого: мужи Израильские! что дивитесь сему, или что смотрите на нас, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит? (Деян. 3, 12); и в другом месте: и мы – подобные вам человеки (14, 15). Но там – великое хвастовство, великая гордость; все – только для почестей от людей и ничего – для любомудия. А когда что-либо происходит для славы, тогда все бывает низко: пусть человек имеет все, но не владеет этим (презрением славы) – он совершенно чужд любомудрия и одержим сильнейшею и гнуснейшею страстью. Презрение славы может научить всему доброму и изгнать из души всякую губительную страсть.

* * *

Апостол обращает свою речь к тем, которых… называл иноземцами; говорит, по-видимому, только к ним, а между тем исправляет и тех, которые смеялись. А что некоторые смеялись, это было устроено (Богом) для того, чтобы (Петр) начал говорить в защиту (апостолов) и, защищая их, научил других. Итак, эти люди считали для себя великою похвалою и то, что они жили в Иерусалиме. Сие да будет вам, говорит, известно, и внимайте словам моим. Этим пока возбуждает их внимание, а далее начинает уже защищать. Они не пьяны, как вы думаете (ст. 15). Видишь, как скромна его защита? Хотя он имел на своей стороне большую часть народа, однако говорит с ними весьма кротко; и сперва опровергает их лукавое предположение, а затем уже приступает к защите. Потому-то он и не сказал: как вы говорите, издеваясь и смеясь над нами; но: как вы думаете, – желая показать, что они говорят это неумышленно, и приписывая это скорее их неведению, нежели злому умыслу. Они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня. К чему он говорит это? Разве нельзя быть пьяным и в третьем часу? Конечно, можно; но он не хотел долго на этом останавливаться, так как (апостолы) были совсем не в таком положении, как говорили в насмешку эти люди. Отсюда, следовательно, мы научаемся, что без нужды не надобно много говорить. А с другой стороны, и дальнейшие слова его служат этому подтверждением. Теперь речь его обращается уже вообще ко всем. Но это есть предреченное пророком Иоилем: и будет в последние дни, говорит Бог (ст. 16–17). Пока нигде еще (не видно) имени Христа и обетование это – не Его обетование, а – Отца.

Заметь благоразумие (апостола). Он не опустил (этого обстоятельства) и не стал тотчас же говорит о том, что касается собственно Христа, – именно, что Он обещал это после Своего распятия: иначе, если бы он сказал так, то все бы испортил. Но ведь этого, скажешь, было бы достаточно для доказательства Его Божества. Так, – когда этому веруют, пока же о том только была еще забота, чтобы этому поверили; а когда не веруют, то следствием этого было бы то, что их побили бы камнями. Излию от Духа Моего на всякую плоть. Подает и им благие надежды, если только они сами того захотят. И не допускает их до мысли, что это лишь преимущество апостолов, так как отсюда возникло бы неудовольствие, – и таким образом устраняет зависть.

* * *

Всякий, кто призовет имя Господне, спасется (ст. 21). Это сказано о Христе, как говорит Павел (см. Рим. 10, 13); однако Петр не решается высказать этого ясно. Но возвратимся к тому, что сказано выше. Прекрасно восстает Петр против смеющихся и издевающихся, говоря: сие да будет вам известно, и внимайте словам моим. А вначале он говорил: мужи Иудейские, называя, как мне кажется, иудеями тех, которые жили в Иудее. Предложим, если угодно, и сами слова Евангелия, чтобы ты узнал, каким вдруг сделался Петр. Вышла, говорит (евангелист), рабыня, и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином; а он отвечал: не знаю, что ты говоришь, и когда снова спросили его, – тогда он начал клясться и божиться (Мф. 26, 69–74)…

А здесь смотри, с каким говорит он дерзновением, с какой великой свободой. Он не похвалил тех, которые сказали: слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих; а, напротив, наряду с другими отягощает и их своими словами, желая сделать их более ревностными и представить свое слово чуждым лести. Это и всегда прекрасно наблюдать – так, чтобы при снисходительности слово было чуждо всякой лести, равно как и всякого оскорбления, что нелегко. Не без причины также устроено и то, что это совершилось в третьем часу: когда показывается блеск света, тогда люди еще не заняты бывают хлопотами об обеде, тогда – ясный день, тогда все на площади. Видишь ли слово, исполненное свободы? И внимайте словам моим. Сказав это, Петр ничего не прибавил (от себя), а присовокупил: но это есть предреченное пророком Иоилем: и будет в последние дни. Этим показывает, что уже близка и кончина. Оттого-то слова в последние дни имеют некоторую особенную выразительность. Затем, чтобы не подумали, будто это дело касается только сынов, он присовокупляет: и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут. Заметь порядок: сначала сыны, как и Давид говорит: вместо отцов Твоих будут сыновья Твои (Пс. 44, 17) и в свою очередь, Малахия: и он обратит сердца отцов к детям (Мал. 4, 6). И на рабов Моих и на рабынь Моих. И это знак добродетели, потому что мы стали рабами Божиими, освободившись от греха. Да обилен и дар, когда дарование переходит и на другой пол и не ограничивается одним или двумя лицами, как было в древности, например, Девворою и Олданою. И не сказал (Петр), что это – Дух Святой, и не истолковал слов пророка, но привел лишь одно пророчество, предоставив ему говорить самому за себя. Ничего пока не говорит он и об Иуде, потому что всем было известно, какая казнь его постигла. Но он молчит, зная, что ничто на них так сильно не действует, как то, когда беседуют с ними на основании пророчества; это сильнее даже самих дел. Когда Христос творил чудеса, Ему часто противоречили; а когда Христос привел им следующие слова из пророчества: сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня (Пс. 109, 1) – они умолкли, так что не могли уже сказать Ему в ответ ни одного слова. Да и во многих местах Он напоминает им Писания, – например, когда говорит: Он назвал богами тех, к которым было слово Божие (Ин. 10, 35), а лучше – это всякому можно встретить везде. Потому-то и Петр здесь говорит: излию от Духа Моего на всякую плоть, т. е. на народы; но еще не раскрывает и не объясняет (пророчества), потому что это не было полезно. Так точно не ясны и эти слова: и покажу чудеса на небе вверху, потому что своею неясностью они еще больше устрашали их. Если бы он объяснил им – он более вооружил бы их против себя. Потому-то он и обходит его, как будто бы оно было ясно, желая внушить такое понятие. Конечно, после он объясняет им, когда беседует с ними о воскресении, когда приготовил их к тому своим словом. Потому он охотно и обходит (это пророчество), что благодеяния не в силах были привлечь их: этого никогда не было.