Текст книги "Агентство частного сыска"

Глава 20, самая короткая в этой истории

– Женщина? – спросил Каллен.

– Ага, – кивнула Рита.

– Черт, у этой женщины должны быть очень сильные руки.

– У акушерок сильные руки. Да и плоть они могут резать с завидным самообладанием, если ситуация требует кесарева.

Каллен задумчиво уставился в стену. Фрост вертел сигару, которую так и не решался закурить все утро.

– Эта версия уже была, Рита, – сказал Дуглас. – Но она не выдерживает критики. Нет прямых доказательств, нет свидетельских показаний в ее пользу. Так что это не версия, а лишь догадка.

– Но можно же хотя бы поискать доказательства, опровергающую эту догадку? – не сдавалась Рита.

Дуглас начал загибать пальцы.

– Проверить все медучреждения Уайтчепела и его округи. Частные кабинеты, лазареты, всех жен частных хирургов, гинекологов или профессоров медицинских факультетов, которые живут том районе, – он покачал головой. – На это уйдет слишком много времени. К тому же полицейские все больше сходятся во мнении о двух подозреваемых. Аарон Космински и Робер Д’Онстон. Оба попадают под описание свидетельских показаний: средний рост, светлая кожа, пышные усы, возраст около тридцати.

– Оба хорошо знают Уайтчепел, чтобы легко затеряться в трущобах, – вставил Каллен.

– А еще ловко обращаются с холодным оружием. Один – парикмахер, второй – доктор, – дополнил Дуглас. – Эти версии звучат более правдоподобно, чем женская рука, способная быстро и точно в темноте вырезать почку жертве.

Повисло молчание, нарушаемое лишь назойливым тиканьем часов и треском поленьев в камине. Рита поджала губы. Дуглас опять оказался прав. Ее догадка амбициозная, но недостаточно, чтобы стать рабочей версией.

– Мы будем иметь в виду вашу идею, Рита, – сказал Фрост. – Но пока сосредоточимся на Космински и Д’Онстоне. Как только появятся прямые или косвенные улики, подтверждающие, что убийцей может быть женщина, мы первыми займемся ею.

– Если к тому времени не будет слишком поздно, – пробормотала Рита.

Фрост все услышал и насупился.

– Сэр, позвольте? – вставил Дуглас. – Возможно ли мисс Боунс на сегодня освободить от чтения писем и отправить со мной в Уайтчепел? Ее наблюдательность может сыграть на руку при опросе людей, с которыми вступали в контакт Космински и Д’Онстон. Разумеется, под мою личную ответственность и защиту.

Рита уставилась на Дугласа, как будто он только что предложил продемонстрировать фокус с глотанием шпаги. Чего? В Уайтчепел для опроса других свидетелей?

Фрост отложил сигару и кивнул.

– Добро. Держите меня в курсе.

– Есть!

***

– Дуглас, я не хочу показаться невежливой, но с чего такая поддержка?

Рита быстро цокала каблуками, чтобы поспеть за шагом напарника.

– Я не могу попросить свою коллегу о помощи в расследовании?

– Можешь, конечно, но это все… как бы это сказать?

– Слишком подозрительно? Неуместно? Может жалко?

Рита неопределенно покачала головой.

– Рита, пусть мы с тобой и разошлись как влюбленные, но в работе-то мы заодно. Разве не так?

– Так, – кивнула Рита.

– Тогда почему бы тебе не последовать совету, который сама мне дала не пару недель назад? Выскажи мне все, что накипело, и отпусти.

– Но я не… Я не совсем понимаю тебя, Дуглас.

Дуглас замедлил шаг, пропуская мужчину с тележкой, полной кудахтающих кур.

– Накипело не только у меня, но и у нас обоих. И если я выпустил пар и отпустил свои надежды о наших отношениях, то ты этого не сделала. Ты просто переключилась на другое – на работу, на расследование, на Саммера.

Рита сдвинула брови.

– Ты хочешь сказать, во мне еще теплятся чувства к тебе?

Дуглас отрицательно помотал головой.

– Я хочу сказать, что ты рискуешь перенести свои переживания, недовольство мной или неудавшимися отношениями, на работу или на Саммера. А это нечестно ни в одном, ни в другом варианте. И если от работы ты можешь взять отпуск, чтобы все переосмыслить, то в случае с Саммером это может выйти боком.

– С каких пор ты… – Рита прикусила себе язык. – Извини, я не хотела.

Дуглас смерил ее долгим взглядом серых глаз.

– Ты мне небезразлична Рита. И вряд ли наступит день, когда мне станет наплевать на тебя и на то, что между нами было. Просто хочу, чтобы ты это знала.

Рита кивнула и стыдливо опустила глаза. За спиной пронесся мальчишка на громоздком ржавом велосипеде и чуть не сбил прохожих с ног. Дуглас мягко схватил Риту за локоть и привлек к себе, чтобы уберечь от падения. Она неловко уткнулась носом ему в грудь. За этот миг перед глазами пронеслись все те сотни подобных случаев, когда Рита прижималась к этому телу, чувствовала это тепло, вдыхала этот холодный аромат парфюма. Да что за черт?

Рита отступила на шаг и отвела взгляд в сторону.

– Не хочу показаться невежливым, но тебе не помешало бы обратиться к врачу, – сказал Дуглас. – Ты выглядишь бледной.

***

Д«Онстон зарегистрировался в госпитале в каких-то двухстах метрах от места убийства Марты Тэбрем. И пусть она не включена в список жертв Джека-Потрошителя, отбрасывать это наблюдение не стоит.

Что еще более любопытно, Д’Онстон назвался журналистом. А это позволяет ему свободно разгуливать в любое время дня и ночи по Уайтчепелу, не вызывая подозрения у работников госпиталя.

Тем временем брат Аарона Космински – Вольф – признался, что является неофициальным опекуном парикмахера. Еще три года назад у Аарона стали наблюдаться признаки психических расстройств, вплоть до паранойи и слуховых галлюцинаций.

– Другими словами, он слышит голоса, которые приказывают ему что-то сделать, вполне возможно даже убить кого-то, – пояснила Рита.

– Это, конечно, вызывает все больше подозрений, но не имеет достаточного веса, чтобы выдвинуть обвинения обоим подозреваемым, – закончил Дуглас.

Подполковник слушал, почти не мигая. Иногда щурил глаза, будто зацепился за важную деталь, которая вот-вот приведет к догадке. А еще его мучила зубная боль. Из-за всей этой канители недосуг было обратиться к дантисту. И вот теперь, когда нужно особенно сосредоточиться на расследовании, тупая пульсирующая боль сбивала с толку, не давала думать ясно.

– На этом все, сэр, – сказал Дуглас.

– Добро, – ответил Фрост. – Спасибо за службу, бойцы. На сегодня достаточно. Доброй ночи.

Ножки стульев заскрежетали по полу. Рита потушила огонь в камине, дожидаясь, когда Дуглас выйдет из кабинета.

– Сэр, разрешите обратиться?

Рита дважды кашлянула, прежде чем начать.

– Я не хочу показаться безответственной и подвести вас в такое непростое время, но…

Взгляд Фроста вмиг стал цепким. Казалось, он прочитает мысли Риты прежде, чем она их озвучит.

– Возможно мне необходим отпуск.

– Вы себя плохо чувствуете?

– Вроде нет, но я… Вероятно вы заметили, что я стала слишком взвинченная и чересчур все принимаю близко к сердцу. Но если это сейчас неуместно, я могу и подождать. Это не срочно, я просто…

– Хорошо, Рита, – сказал Фрост. – Я и сам хотел предложить тебе это, но не решился, как бы ты не подумала, что это ловкий способ отстранить тебя от дела.

– Так вы… Вы дадите мне отпуск?

– Конечно. Я бы и себе взял отпуск, но только после того, как доведем расследование до конца. Двух недель вам будет достаточно?

Рита кивнула.

– Что ж, тогда завтра выспитесь хорошенько. К тому же вечером на приеме у вас важное выступление, не так ли? Бухгалтер сделает расчеты и пришлет вам отпускные в начале следующей недели.

– Спасибо, сэр. И еще раз извините, если подвожу вас.

– Все в порядке, Рита. В нашем деле нужен бодрый дух. Поправите здоровье, наберетесь сил, а там и свежие мысли появятся по поводу расследования.

Рита улыбнулась и попрощалась с Фростом. Вот только в его голосе вместо уверенности слышала нотки оправдания и тоски.

ПЭЛ-МЭЛ ГЭЗЕТ №319 3 НОЯБРЯ

ЛОНДОН НАКОНЕЦ ОБЪЕДИНИТСЯ. КОМУ ЭТО ВЫГОДНО?

«Слухи об объединении Старого и Нового Лондона бродят уже давно. Этот вопрос особенно обострился после события двухгодичной давности, когда так называемые «патриоты» чуть было не устроили революцию в Новом Лондоне, попав под влияние массового одурачивания.

Терпеть такое разделение больше нельзя. Старый Лондон все больше напоминает больной аппендицит, раздувшийся от инфекций и загрязнений. Если его вовремя не удалить, польется гной, и новая зараза убьет весь организм.

Но Парламент не устраивает такая позиция. Отрезать Старый Лондон – все равно что отрезать многовековую историю, культуру и только помножить и без того бедственное положение двух миллионов жителей. Но чтобы объединить города, предстоит учесть слишком много факторов, причем не только экономических.

Не все патриоты поддерживают инициативу объединения городов, равно как и ньюлондонцы сомневаются в целесообразности такого решения. Так что это? Дряхлый консерватизм Старого Лондона или раздувшийся эгоизм Нового Лондона?

К слову, уже в эту субботу в Большом Театре филармонии Нового Лондона состоится званый вечер, где соберется весь высший свет для обсуждения вопросов объединения города, а также для добровольных пожертвований…»

Глава 21 о значимости культуры и женской доли

Большой Театр филармонии Нового Лондона славился как элитное заведение. Казалось, все его убранство хотело подчеркнуть эту элитарность. Высоченные расписные потолки, громадные люстры, сверкающие как бриллианты. Красный бархат на сидениях, портьерах контрастировал с золочеными вставками декора стен, мебели и перилл.

Пахло целым букетом дорогущего парфюма, одеколонов, табака и изысканных вин.

Дамы пестрили шляпками, ажурными перчатками, звенели украшениями, махали веерами с перьями. Мужчины кашляли, переговаривались, обменивались рукопожатиями, щелками крышками карманных часов.

Рита чувствовала на себе все разнообразие взглядов. Осуждающие, удивленные, оценивающие, завистливые, восхищенные. Ну надо же! Самый привлекательный холостяк Нового Лондона явился на городское мероприятие с молодой леди. Нет, он, конечно, и раньше хаживал с разными спутницами. Но ни на одну не смотрел с таким обожанием. А уж как держит ее за руку! Будто вот-вот под венец поведет.

А она-то, ну совсем девчонка же! В дочери ему годится, не иначе. Обрядилась в атласное платье по последней моде, да какого дерзкого алого цвета. А эти белые перчатки! Вы только посмотрите на ее изящные пальцы. Не иначе содержанка. Вон как вцепилась в мистера Саммера. Того и гляди, зарычит, если кто прикоснется к его манжету.

Рита знала, что так будет. Тетя Кейси предупредила и строго-настрого сказала не выдавать и тени своей реакции, что бы там ни шептали. Осанка на зависть, будто кол в позвоночник вставили. Шею выигрышно подчеркивало колье из розового жемчуга, которое Саммер преподнес в качестве презента за полчаса до выхода, так что было не отвертеться от подарка.

Сам же Феликс сиял как Александрийский маяк на фоне черных фраков и белых рубашек. Костюм в красно-белый узор «гусиная лапка» рябил в глазах. Но Саммеру этого показалось мало. Он надел рубашку с таким же узором черно-красного цвета. Воротник пиджака оторочен широкой лазоревой лентой. А на ногах блестели лакированные туфли болотного оттенка с цветочным рисунком. И хоть на первый взгляд все это выглядело несуразно, через минуту вы бы уже изменили мнение. Мистер Саммер одет вычурно, но в безвкусице его нельзя обвинить.

Их с Саммером пару еще бы долго обсуждали, если бы не новое происшествие.

– Вы только посмотрите!..

– Она пришла в брюках! Какой стыд!

– Эти суфражистки совсем совесть потеряли!

В главном зале появилась тонкая фигура Констанс Купер, ныне известная Рите как Джил Барнс. Глава отдела социального обеспечения Нового Лондона, а также лидер движения суфражисток пришла на вечер в брючном костюме цвета мокко. Пиджак идеально подчеркивал плечи, брюки делали ноги неприлично длинными. А черная рубашка и такого же цвета галстук и вовсе вызвали рокот негодования.

Констанс Купер оглядела толпу, несколько раз кивнула и никому не подала руки для поцелуя. Она и вовсе убрала их в карманы, будто доходяга с улицы. При этом выглядела чертовки соблазнительно и холодно. Казалось, все эти пересуды и взгляды отлетают от ее фигуры как град от черепичной крыши.

Рита тоже не смогла сдержать изумления. И как ни старалась быть скромнее, все равно пялилась во все глаза на эту женщину. Констанс Купер поймала ее взгляд и направилась через весь зал к их с Саммером паре.

– Феликс! – громко сказала Констанс за полдюжины шагов. – Какой сюрприз! Давненько не было видно твоих кричащих модой костюмов на светских приемах. Ты остепенился что ли?

Ее голос звучал как сталь, который разрезает кусок льда точно масло. Взгляд светло-зеленых, почти змеиных, глаз отдавал скукой, под пеленой которой скрывались холодный расчет, дерзость и цепкий ум. Прямой нос, тонкие губы и острый подбородок – все ее делало похожей на Снежную Королеву, которой наскучило сидеть в ледяном замке. И она решила позабавиться в среде мелких людишек.

– Здравствуй, Констанс, – ответил Саммер.

Но Констанс и ему не протянула руки для поцелуя. Вместо этого она обхватила его локти и трижды прикоснулась щекой его щеки. Все выглядело так, будто Констанс имеет полное право на такое поведение. А если в полушаге от Саммера и стоит какая-то девица, то это уже не ее, Констанс, проблема.

– Великолепно выглядишь, – сказал Саммер.

– Ах, Феликс, оставь свои сахарные комплименты для лощеных особ. К тому же, говорят, ты сегодня пришел с одной из таких.

Она наконец обратила взгляд своих змеиных глаз на Риту. И они смотрели как на безделушку, которая не стоит даже пенни, чтобы позабавиться.

– Добрый вечер, миссис Купер, – твердым голосом сказала Рита.

Прямая спина, прямая спина, звучал в голове голос тети Кейси.

– Знакомься, Рита, это Констанс Купер, глава отдела социального обеспечения. Констанс, это Амрита Боунс, детектив агентства «Феликс и Ко».

Констанс наигранно округлила глаза.

– Того самого агентства, которое как птица феникс восстало из пепла отдела особых поручений Ее Величества? Хах, ну и живучие же вы, детективы подполковника Фроста.

Рита не знала, как воспринимать это замечание – как комплимент или насмешку. Поэтому она лишь выдавила слабую улыбку и не отводила глаз. Еще чего не хватало играть в скромность рядом с такой нахалкой! Да пусть она хоть трижды будет легендой в умах выпускников военной академии. Сейчас она лишь чиновник и женщина, супруг которой сидит под каблуком. И вообще о веренице любовников Констанс Купер разве что глухонемой не судачит.

Констанс обвела Риту взглядом с ног до головы и обратно. Потом видимо решила, что эта безделушка больше не выдаст ничего забавного. Криво ухмыльнулась и осмотрела зал поверх голов.

– Смотри, Феликс, – вполголоса сказала она, по-прежнему не глядя на Саммера, – молодые особы так же горячи, как и бестолковы. Полюбят тебя за деньги и статус, и перегрызут горло, когда состаришься. Джиневра! Здравствуй, дорогая!

Констанс помахала даме в несуразно пышном платье цвета шампанского, которое делало ее похожей на недозрелую тыкву. В следующее мгновение они уже обнимались, как подруги детства. О том, что Констанс только что стояла рядом с Ритой и Саммером, напоминал только аромат мужских духов.

Саммер приобнял Риту за талию и повел в сторону.

– Что это было? – как можно вежливее спросила Рита.

– Констанс никогда не отличалась тактичностью. Не бери в голову, – ответил Саммер.

Это не оправдывает ее нахальства, подумала Рита. Еще никто в жизни ее так не унижал. Да если бы все мужчины мира собрались сейчас в этом зале, чтобы насмехаться над Ритой, сравнивая длину ее косы и ума, это было бы невинно как слезы младенца. И хоть Констанс уже с кем-то вызывающе громко здоровалась в другом конце зала, Рита до сих пор чувствовала тугой узел в желудке.

– Шампанского, мисс? – спросил официант.

– Нет-нет, просто воды.

Официант протянул бокал с водой и удалился. Рита отпила и поморщилась – вода горчила. Рита принюхалась и оставила стакан на столе.

Потом было выступление важных господ, которые приветствовали гостей на таком важном празднике. Они подчеркивали значимость этого события и неоценимость вклада каждого в этом зале в деле объединения Лондона. Аплодисменты звучали как по команде. В помещении становилось душно.

Гости уселись за столиками, вокруг которых сновали официанты и предлагали новые напитки и закуски. Рита от всего отказывалась – аппетита не было. От волнения к горлу подкатывала тошнота. Становилось душно, и к моменту объявления ее имени для выступления на сцене Рита чувствовала себя мокрой мышью. Ее каштановые локоны липли к вискам и шее. Жемчужное ожерелье раздражало кожу. А корсет настолько сдавливал ребра, что казалось, они затрещат, пока Рита дойдет до сцены.

Ведущий помог подняться по ступенькам и подвел к небольшому громкоговорителю, который высился на треноге. Рита свела лопатки вместе, машинально коснулась рукой солнечного сплетения и обвела зал глазами. Из-за яркого света, направленного в ее сторону, она почти ничего не видела. Десятки лиц превратились в блеклое марево. Что ж, оно и к лучшему. Не будет поводов для волнения.

– Начинайте, – шепнул ей ведущий.

Рита подняла подбородок и выдержала паузу.

– Дамы и господа, леди и джентльмены. С этого обычно начинаются все речи высоких господ. Я их слышала еще ребенком, затем – студенткой военной академии. А после – агентом некогда элитного отдела особых поручений Ее Величества. Как вы уже догадались, я выбрала не самый легкий путь для самореализации как женщины. В академии на курсе меня окружали девяносто девять молодых людей. На службе Ее Величества я трудилась под начальством одного из самых сильных и стойких мужчин, которых я только знаю. Сейчас я работаю в окружении славных и чертовски умных мужчин.

В зале послышались смешки умиления.

– Моя дипломная работа в академии была о роли женщины в военной истории Великобритании. В ней я хотела подчеркнуть важность и недооценность женского труда на фронте. Сестры милосердия, швеи, поварихи – все они чьи-то матери и жены, сестры и возлюбленные. Их труд остается невидимым для большинства людей, чье внимание приковано к военным сводкам свежей прессы. Когда подсчитывают число убитых, раненных и пропавших без вести. Когда звучат поздравления побед и стоны от горьких поражений. Но в газетах пишут о других людях, медали вешают на мужские мундиры, а премии выплачивают тем, кто был на передовой, в полях сражений, но не в тылу.

После событий двухлетней давности, которые обострили проблему объединения Старого и Нового Лондона, моя работа канула в лету в редакциях журналов. Хотя, признаться, я и не надеялась, что на нее вообще кто-то обратит внимание.

У меня нет цели пристыдить или обесценить кого-то. Я лишь хочу, чтобы вы увидели, в каком обществе мы живем. Пока вы спите, едите или подписываете важные документы, сильные женские руки моют, стирают, шьют, готовят и укладывают в постель ваших детей. Кожа этих рук огрубела и потрескалась от химикатов, холодной воды и сквозняков, жестких тряпок и щеток. В этих руках тоже есть сила, способная накормить и отравить, успокоить и убить, ублажить и причинить боль.

Мы живем в эпоху прогресса. Колесим по миру в кэбах с урчащими моторами. Летаем на дирижаблях на высоте птичьего полета. Производим новые открытия в науке. Придумываем новые модные фасоны. Строим величественные здания, мосты, заводы, сложные механизмы. И казалось, вместе с прогрессом должна улучшиться жизнь всего населения. Но прогресс и культура не одно и то же. Прогресс сам по себе – лишь машина, бездушная, расчетливая, которая действует по заданному алгоритму. Культура – это все то человеческое, что есть в нас. Это наши переживания и мечты, разговоры по душам и поддержка, радость и любовь.

Поэтому так важно, чтобы прогресс и культура шли рука об руку. Только в этом случае возможно принимать сложные решения с минимальным риском. Только в этом случае можно укрепить фундамент развития цивилизации, который зиждется не только на технологиях, но и на умах и сердцах людей. Мужчин и женщин, к каким социальным группам они бы ни относились.

Свою речь я бы хотела закончить цитатой одного мудрого человека – женщины, которая заменила мне обоих покойных родителей. Моя тетя Кейси говорит, что женщинам дарована особая сила. Невидимая сила очарования и заботы, стойкости перед любыми испытаниями. Эта сила помогает выносить и родить ребенка, воспитать его и отпустить в большой мир. Все мы – дети таких женщин. И я призываю по достоинству признать их силу и значимость в нашем прогрессивном обществе.

Рита замолчала и замерла. Казалось, будто даже сердце перестало биться. А потом на нее обрушилась лавина аплодисментов и восторженных возгласов. Зал превратился в шумный фейерверк, так что Рита не сразу сообразила, как спустилась со сцены и попала в чьи-то объятия. Заиграла торжественная музыка, ведущий объявил свободное время для светских бесед и перекура.

– Боунс! Боунс! Отличная речь! – Каллен сграбастал ее в объятия и закружил на месте.

– Кэлл! И ты здесь?

– Конечно, мы все пришли тебя поддержать. Тед немного опоздал, пробираясь через десятки рукопожатий. Но я видел его с начала твоего выступления. Черт возьми, Боунс, я видел, как у этих пижонов глаза были на мокром месте! Ей-богу, ты сделала этот вечер!

Каллен еще раз стиснул Риту в объятиях и поцеловал в щеку.

– Видел тебя с мистером Рябь-в-глазах – вы отличная пара! Обзавидоваться можно. Предложение уже сделал?

– Нет, Кэлл. Но он сделал мне какой-то презент, который я до сих пор открыть не могу. Головоломка в твоем стиле.

– Приноси в мастерскую Клэр – мы ее быстро разгадаем.

– Молодец, Рита, отличное выступление.

– Дуглас!

Рита вырвалась из одних объятий и упала в другие. Дуглас тепло прижал ее и едва коснулся губами лба.

– Не ожидала вас всех увидеть.

– Жаль, Клэр не смогла прийти, – сказал Каллен. – У нее там какой-то аврал. Но она шлет тебе пламенный привет и все такое. Может выпьем?

– Да, конечно!

Каллен помчался за спиртным. Рита искала глазами Саммера, но не нашла его в толпе. Зато пересеклась взглядом с Констанс Купер. Она как таран шла по залу, перед ней расступались и официанты, и высокие гости. Ее руки по-прежнему были в карманах.

– Достойная речь, Амрита Боунс. Возможно я недооценила вас при знакомстве. Видимо у Теда и правда особый нюх на неординарных особ. Приходите ко мне в понедельник ближе к полудню. У меня есть к вам предложение, как довести ваш призыв до реального результата.

– Спасибо, миссис Купер, за приглашение. Я приду.

– Констанс. Зовите меня Констанс.

Напоследок Констанс окатила кошачьим взглядом Дугласа и улыбнулась. Рита приложу руку к животу. Кажется, начиналась изжога. Да и голова стала тяжелая как колокол. Перед глазами все поплыло, и Рита точно упала бы, если бы не Дуглас.

– Рита! Рита, ты в порядке?

Язык не слушался. Она пролепетала что-то невнятное. Дуглас приобнял ее за талию и повел из зала на воздух. Они спустились по ступеням во внутренний двор театра. Здесь людей было мало. В основном все кучковались у входа, дымили сигарами и неприлично громко смеялись.

– Ты как?

– Кажется, нормально.

Рита свела лопатки и поерзала. Проклятый корсет.

– Ты можешь немного ослабить шнуровку?

Дуглас запустил ловкие пальцы под корсет, и через пару мгновений стало легче дышать.

– Ты пила шампанское или вино?

– Нет, только воду.

– Ты ела?

– Только дома в обед. Аппетита совсем не было.

– Похоже, тебе и правда нужен отпуск.

– Тед уже одобрил.

– Правда?

– С понедельника вы останетесь на пару недель без моего обаяния и своевременного кофе.

– Эту эстафету Каллен быстро перехватит, – сказал Дуглас и нахмурился. – Ты точно не больна?

– Я так ужасно выгляжу?

Серые глаза Дугласа скользнули по ее лицу.

– Все-таки покажись врачу. Как Каллен говорит, лучше перебдеть, чем недобдеть.

Рита сделала несколько глубоких вдохов. Она почти не чувствовала октябрьской свежести позднего вечера. Руки немного тряслись, но хоть ноги держали.

– Ты видел тетю Кейси? Она должна быть прийти.

Дуглас отрицательно помотал головой. Он стянул пиджак и накинул на плечи Риты.

– Не надо, Дуглас, я в порядке.

– Скажешь это после отпуска.

Рита поправила пиджак. Почему-то именно сейчас в груди что-то екнуло. Этого чувства она раньше не испытывала. Это было похоже на тоску с примесью благодарности и какого-то родства. Будто рядом стоит не бывший возлюбленный, а кузен или даже родной брат, который с полувзгляда понимает Риту и ничего не требует взамен. В глазах защипало. Рита проморгалась. Да что же это такое?

– Вот она! Боунс!

По лестнице через три ступеньки несся Каллен с бутылкой в руке. От него не отставал Саммер. Он кивнул Дугласу и спросил, обращаясь к Рите:

– Что стряслось? Я потерял тебя из виду, когда ты спустилась со сцены.

– Я немного разволновалась и… – она перевела умоляющий взгляд на Дугласа.

– В зале было нечем дышать, и я отвел ее сюда, – дополнил тот.

– Тебе плохо, может стоить уехать домой? – спросил Саммер.

– Мне уже лучше, спасибо. Но домой поехать не помешало бы, – ответила Рита.

Она стянула пиджак и вернула его Дугласу. Каллен непонимающе пялился на нее.

– До встречи, Кэлл. Передавай привет Клэр. Скажи, что я загляну к ней завтра.

Каллен угукнул. Саммер пожелал доброй ночи и пожал руки обоим мужчинам.

– Спасибо за заботу, – сказал он Дугласу.

Тот кивнул и еще долго провожал их пару глазами.

– Даг.

– А?

– Так что насчет выпить? Я уже и шампанское надыбал. Одна бутылка стоит, как три наших жалования.

– Бокалы есть?

– Неа.

Дуглас выхватил бутылку и сделал несколько больших глотков. В горле запершило.

– И как ты это пьешь?

– Да так же. Пью и мучаюсь!