Текст книги "Агентство частного сыска"

Глава 28, в которой появляется новое имя

Напряжение в городе пошло на убыль. Новых убийств не было. Несколько мелких преступлений не вызывали бурных обсуждений. Правда были и пессимистические нотки – а вдруг это затишье перед новыми страшными жертвами маньяка?

Все внимание журналистов было приковано к объединению города. Пресса пестрела заголовками разного толка. От трагических «СТАРЫЙ ЛОНДОН БУДЕТ СЪЕДЕН НОВЫМ ЛОНДОНОМ» до ободряющих «НОВЫЕ РАБОЧИЕ МЕСТА, НОВЫЕ НАДЕЖДЫ И НОВЫЙ РАСЦВЕТ ЛОНДОНА».

В старую часть города потянулись не только журналисты, но и новые рабочие руки. А также инженеры, архитекторы, строители, уборщики, торговцы, пекари, водители, носильщики, почтальоны. За эти две недели после официального заявления Ее Величества северную часть города успели причесать.

Вывезли тонны мусора. Снесли несколько наиболее пострадавших от пожара зданий. Занялись благоустройством парков. Жителям предложили места в общежитиях, пока застраивают новые спальные районы. Не все захотели перебраться из лачуг в общежития, но главное – запустить процесс.

Наконец-то за последние два десятка лет Старый Лондон ожил. И пусть жители по привычке его так именовали, в газетах упорно все переходили на одно название – Лондон. Благодаря появлению новых рабочих мест постепенно снижался уровень преступности и простых стычек. Деньги, конечно, не потекли рекой, но у бедняков появилась не просто новая надежда, а новые возможности для перемен.

Саммер регулярно наведывался в северную часть Лондона. Посещал, в первую очередь, строящиеся районы. Иногда сражался в словесной схватке с чиновниками, отстаивая необходимость скорейшей постройки больниц и поставки необходимого оборудования. Рассекал на речных трамваях вдоль Темзы и небольших каналов, проверял доки. К вечеру возвращался нередко пропахшийся дымом, углем, строительной пылью. Но с горящими глазами и аппетитом, который несказанно радовал Марту.

Риту мутило все больше. Доктор Лейла Шпицерманн уверяла, что это скоро пройдет. После двенадцатой недели должно полегчать. Но оно все не легчало и не легчало. И хоть весы показывали прибавку в массе, Рита в отражении зеркала видела осунувшееся лицо. Зато грудь стала привлекательно пышной. Поначалу она адски болела, чем непременно воспользовался Феликс. Он часто повторял, что в Индии женщины в положении особенно открыты для мужских ласк. И чтобы грудь меньше болела, ее непременно нужно разминать. Желательно дважды в день – перед завтраком и перед отходом ко сну. И как бы Рита ни сопротивлялась на словах, на деле все заканчивалось стонами, а затем крепким сном.

Тетя Кейси взяла на себя большую часть свадебных хлопот. Пошив платья и непременно двух пар туфель. Не ходить же на каблуках целый вечер! В конце концов, будучи в положении, Рите нужно себя поберечь. Число гостей грядущего празднества менялось каждый день. Рита бы вообще никого не приглашала. Она не раз предлагала ограничиться кругом самых близких людей, но с понятием «близких людей» у них с тетей Кейси то и дело возникали разночтения.

К началу декабря самочувствие Риты заметно улучшилось. Мутить стало меньше, бодрости прибавилось. Только привычная сонливость заставляла спать полтора-два часа после обеда. Феликс порой даже настаивал на этом. А тетя Кейси приговаривала «спи сейчас – потом некогда будет». Можно подумать, можно выспаться впрок. Дни пролетали незаметно во всех этих хлопотах, так что интересоваться расследованиями по делу Джеку-Потрошителя было просто некогда. Рита все чаще стала присоединяться к занятиям тети Кейси. Учила женщин держать осанку, соблюдать этикет за столом. Рассказывала о правильном питании. И обучила паре приемов по самозащите от нападения. Последние, кстати, вызвали наибольший восторг. Поначалу женщины смущались, потом смеялись, а потом легко повторяли несложные приемы и просили научить еще.

За ужином Феликс бурно рассказывал о новых результатах строительства спальных районов. А также об идее – поднимать уровень образования населения. Пока отстраивают и восстанавливают школы для детей, можно вести открытые лекции по фундаментальным дисциплинам для взрослых.

– Думаю, тебе было бы это интересно. Что скажешь? – спросил он, вытирая губы салфеткой.

– Почему бы и нет? Я хорошо освоилась. С тетей Кейси у нас прекрасный тандем. Думаю, мы справимся и среди женщин Старого Лондона… то есть Лондона. Никак не могу привыкнуть говорить по-новому. Или по-старому. Как все запутано! С какого района нам начать?

– С какого ты бы хотела?

– Пожалуй, с Уайтчепела.

– И почему я не удивлен?

– Думаю, этот район и без того пережил многое. Будет символичным и даже правильным начать воспитательные курсы для женщин именно там.

– Звучит амбициозно.

– Я не жду восхищенной реакции от женщин Уайтчепела. Но мы с тетей сделаем все возможное, чтобы показать, как можно жить по-другому. С чувством защищенности и уверенности в сегодняшнем и завтрашнем дне.

***

Фрост дважды гаркнул прощальные слова и повесил трубку. Провел рукой по лысине и вернулся в кабинет. На столе письма, бумаги, две сигары, чернильница и тонкий слой пыли между всеми этими предметами.

Грудь сдавил каленый прут, и Фрост закашлялся. Каллен поднял белесую голову от бумаг и спросил:

– Сэр, вам плохо? Может воды?

Подполковник отмахнулся и уселся на стул. Видит Бог, как ему хотелось плюхнуться в свое продавленное домашнее кресло. Но не показывать же свою усталость перед подчиненными! В прихожей звякнул дверной колокольчик. Наконец-то!

Дуглас вошел в кабинет и, не снимая пальто, подал папку подполковнику.

– Какие новости? – спросил Фрост.

– Да, особо никаких. Хоггарт уехал, а Янга нашли у какой-то проститутки. Он жил с ней с начала месяца. Так что у него железное алиби на день последнего убийства. На сегодняшний день опросили еще шестнадцать человек. Собственно, на этом все.

Фрост кивнул и растерянным взглядом пробежался по бумагам в папке. В горле зашевелился ежик. Подполковник ослабил воротник и прочистил горло. А потом снова зашелся кашлем. Каллен метнулся за стаканом с водой и поднес начальнику. Фрост выпил полстакана и отдышался.

– Сэр, может вам пойти домой? – спросил Дуглас. – Мы с Калленом справимся. Срочных дел все равно нет.

Фрост покосился на ворох писем на столе, на подоконнике, на полках и даже на полу – свалились со стола, а поднимать никто и не стал. Вот если бы Рита была здесь…

– В самом деле, сэр, – добавил Каллен, – если и произойдет новое убийство, журналисты успеют написать о нем раньше, чем мы окажемся на месте преступления.

– Это меня и тревожит, – пробубнил Фрост.

– Мы не в силах все контролировать, Тед, – сказал Дуглас. – Мы лишь частные детективы, а не королевская гвардия. Отправляйте домой, сэр. Мы будем держать вас в курсе.

Фрост хотел по привычке выпрямить спину и сказать, как отрезать. Но именно проклятая спина последний месяц болела так, будто кто-то кувалдой долбит. А шея, которую Тед застудил еще дней десять назад, отказывалась функционировать как должно. Любой поворот головы влево был подобен выстрелу от плеча к затылку.

Он посмотрел на Дугласа – какую же замену себе воспитал. Выдержка на зависть, в невозмутимости могут друг с другом посоревноваться. А руки какие жилистые, а сноровка. На этого мужчину можно положиться. Да и Каллен, каким бы олухом ни прикидывался, безответственностью не страдал. Надо – сделает, хоть из горячих ласк красотки его выдерни.

В груди разлилось знакомое тепло – отеческая гордость за своих сотрудников. Сколько же пережили вместе. Хоть и не воевали, но и городских передряг хватило, чтобы сплотиться, снюхаться и доверять друг другу без тени сомнений.

Подполковник поднялся, накинул пальто, поморщившись от нового выстрела в шее, и натянул кепи на лысину.

– Оставайтесь на связи, – сказал он на прощание и вышел.

Даже отойдя от агентства на тридцать шагов, он все еще чувствовал на затылке взгляд своих подчиненных. Они догадывались… нет, они знали – Фрост уже старый. Пора бы и ему это признать.

– Что-то он совсем поплохел, – сказал Каллен.

– Загонял себя за эти три месяца – любой на его месте поплохеет, – ответил Дуглас и откинулся на стуле, так и не сняв пальто.

Ноги гудели, голова тоже. Дуглас прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Каллен что-то чиркал, согнувшись над мятым листком.

– Упражняешься в рисовании? – спросил Дуглас.

– Угу. Скорее в черчении, – ответил Каллен.

Он резко провел карандашом и продемонстрировал Дугласу свое произведение. На бумаге красовалась несложная схема какого-то агрегата.

– И что это? – устало спросил Дуглас. – Сидение для туалета?

Каллен нахмурил брови и присмотрелся к рисунку.

– Это механизм!

– Это я понял. Не понял только, какой механизм.

– Тот, который мог бы бесшумно передвигаться по улочкам Уайтчепела и крошить проституток.

– Ох, Кэлл, опять ты за свое. Лучше скажи, что нарыл в письмах.

Каллен повертел чертежом, затем смял и бросил в корзину. Клочок отскочил от нее и покатился по полу.

– Некая миссис Фог уверяет, что получила письмо от Джека-Потрошителя. Якобы в послании есть прямая угроза ее жизни. Правда по странному стечению обстоятельств письмо затерялось, и предоставить доказательств она не может. Но слезно просит быть ее личными телохранителями до тех пор, пока Джек-Потрошитель не окажется за решеткой.

Каллен повертел письмо и продолжил:

– И предлагает она за это нехиленькую сумму. Наше жалование за четыре месяца.

– Давай, Кэлл, ты справишься, – усмехнулся Дуглас. – Глядишь, обзаведешься собственным гаремом богатых клиенток.

Каллен зашуршал бумагами и взял еще одно письмо.

– А это Эльвира Голдман. Называет себя медиумом, которая слышит и видит тонкий мир, беседует с духами и все такое. Она утверждает, будто к ней явились неупокоенные души убитых девушек и назвали имя убийцы. В письме, конечно, она его указывать не намерена, но при личной встрече. И так далее…

Дугласу даже усмехаться не хотелось. Он шаркнул каблуками по полу и еще больше растекся на стуле.

– А как тебе это, – продолжил развлекаться Каллен, – некая миссис Уорд жалуется на свою соседку. Мэри Пирси ведет частную практику акушеркой, помогает в основном частным докторам, которые приезжают из Нового Лондона для особо сложных операций. В другое время специализируется на абортах. Так вот, миссис Уорд, считает соседку ведьмой. Она уходит куда-то по ночам и возвращается только с первыми петухами. У Пирси безумный взгляд и искривленный рот…

– А еще она летает на метле и ест младенцев, – дополнил Дуглас, не размыкая глаз.

– Ну в общем-то да, – сказал Каллен.

Мужчины вздохнули. В кабинете нависла тишина. Дуглас бы задремал, если б не назойливая мысль, которая червем точила мозги. Мэри Пирси, где-то уже слышал.

– Мэри Пирси, говоришь?..

Дуглас нехотя поднялся и подошел к подоконнику, заваленному полицейскими отчетами.

– Я уверен, что слышал это имя раньше. Может, конечно, и не в отчетах, а где-то в газетах мелькало.

Он долго шелестел бумагами, пока наконец не выудил листок. На нем напечатано лишь несколько строк.

– Мэри Пирси, ее опрашивали как одну из подозреваемых. Правильнее сказать, одну из тех, кто владеет колюще-режущими предметами ввиду своей профессии, – сказал Дуглас. – Ведет частную практику в Уайтчепеле. Действительно нанимается акушеркой для докторов из Нового Лондона для особо сложных операций. К суду не привлекалась. В дни убийств находилась у себя дома, свидетелей этому нет.

– Адресок есть? – спросил Каллен.

– Хочешь наведаться в гости?

– Почему бы и нет? Или тебе больше по нраву нюхать пыль отчетов и зачитываться письмами чокнутых медиумов?

Дуглас поджал губы. Ехать в Уайтчепел не хотелось, но червяк в голове зудел и зудел. Может в этом ничего нет, и они с Калленом только зря помесят грязь в лондонских трущобах. Но если в этом все же что-то есть…

Дуглас нашел адрес и ткнул пальцем на карту, которая уже вторую неделю висит, покосившись, на стене. Рита бы давно поправила.

– Твой кэб на ходу?

– Обижаешь.

***

В Старый Лондон наконец-то стали подводить электричество. Раз уж город объединили, власти решили уравнить все его районы, начав с технического оснащения.

Улочки Уайтчепела по-прежнему оставались узкими, а к подошвам обуви липла вязкая грязь. Но кучи мусора зачищали исправно. В переулках смердело все меньше, света становилось все больше.

Кэб пришлось оставить за четыре квартала. Саммер велел Ридли подождать и повел Риту и тетю Кейси к зданию театра малой сцены.

Широкое помещение залито желтым светом. Посетителей встречали сестры милосердия. Они приняли у женщин верхнюю одежду и пообещали принести горячего чаю. Примерно полсотни стульев расставлены в шесть рядов. Тетя Кейси уже ворковала с сестрами милосердия и восхищенно ахала от свежего ремонта.

– Как настрой? – спросил Саммер.

– Все хорошо, Феликс. Нам не в первой с тетей Кейси – мы справимся.

– Я бы мог остаться.

– Нет, не надо. Это все женские штучки, о которых тебе лучше ничего не знать. А то мои чары совсем перестанут на тебя действовать.

Саммер улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

– Удачи, я приду через пару часов.

Рита кивнула и проводила его долгим взглядом. В животе заиграли бабочки – легкое волнение перед занятием стало обычным делом. Но сегодня Рита волновалась сильнее. Все-таки Уайтчепел – сердце страшных убийств этой осени. Придет ли хоть кто-то, кроме журналистов? Не побоятся ли женщины? Не высмеют?

В дверях показались темные фигуры женщин, замотанных в шали. Они недоверчиво озирались по сторонам.

– Это здесь наливают чай? – спросила одна из них.

Тетя Кейси перехватила инициативу.

– Верно, дамы. А еще здесь вы можете присесть и согреться. Побеседовать по душам – проходите.

Женщины оценивающе глянули на тетю Кейси. Убедившись, что она не представляет угрозы, прошагали между рядов стульев. Рита погладила живот, унимая волнение. Что ж, несколько женщин – это уже хорошее начало.

***

Дуглас и Каллен поднялись по заплеванным ступенькам и постучали в дверь. Долго никто не открывал, хотя из-за двери слышались голоса. Наконец, им открыла дородная дама в желтой блузке и мятом переднике. Пышная грудь была готова вот-вот вывалиться наружу. Ее рот что-то жевал, не переставая.

– Добрый день, мэм, мы – частные детективы Флоулес и Хоуп. Ищем Мэри Пирси. Они здесь проживает?

– Ну здесь, – ответила дама, неприкрыто пялясь то на одного, то на другого красавца. Надо же, как на подбор.

– Она сейчас у себя? Мы можем с ней поговорить?

– Хех, – ухмыльнулась дама и продолжила жевать. – Нет, Мэри сейчас нет дома. И когда она будет, я не знаю.

– Вы разрешите нам осмотреть ее комнату? – спросил Дуглас.

– Даже не знаю, – томно протянула дама.

– Мисс… – вставил Каллен.

– Ходжес.

– Мисс Ходжес, поймите нас правильно, мы – люди подневольные. Нам приказывают – мы выполняем. Мы бы с детективом Флоулесом очень хотели бы уже закончить это дело и греть ноги в каком-нибудь пабе. И вы нам очень поможете, если позволите быстро осмотреть комнату мисс Пирси. Обещаем, мы не доставим хлопот.

Дама подбоченилась, окинула парней взглядом с ног до головы, будто это были два тортика.

– Ну проходите.

Мужчины протиснулись в узкий коридор и последовали за хозяйкой. Та открыла перед ними скрипучую дверь и осталась наблюдать. За стенкой гаркнул чей-то голос и громко рассмеялся.

– Уже иду, Бен, не ори!

Дама исчезла из поля зрения.

– Как ты это делаешь? – спросил как бы между прочим Дуглас, осматривая комнату.

– Легко, Даг. Женщин миллионы, но делятся на два типа. Одним нужны мужчины-папеньки, рядом с которыми они будут долго и томно вздыхать, глядя коровьими глазами. Другим нужны мужчины-сынки, которых надо спасти как нерадивых олухов от неприятностей, прижать к пышной груди, накормить котлетами.

– И ты определяешь типаж с первого взгляда?

– Ага, и почти всегда безошибочно.

Комната была настолько узкая, что можно было коснуться стен, вытянув руки. Большую часть занимала кушетка с аккуратно застеленным бельем. Рядом стол и табуретка. На стене две полки с женскими принадлежностями и пухлыми тетрадями с гнутыми уголками. Кругом белесым слоем лежала пыль. Каллен полистал тетради – ничего сверхъестественного, лишь отчеты о проделанных операциях. Дата, время, имя пациента, диагноз, результат.

Дуглас отодвинул пыльную занавеску на крохотном окне – во дворе сновали беспризорники, катили груженые тележки перевозчики, ходили женщины с вечно уставшим выражением лица. Зацепиться здесь не за что, но почему же червяк в мозгу еще шевелится?

Уходя, мужчины попрощались и вежливо поблагодарили даму за содействие юным детективам.

– Ну и что теперь? – спросил Каллен. – Может по пивку бахнем?

Дуглас стоял у крыльца и втягивал холодный уличный смрад нечистот и угля. В десяти шагах от них терлись мальчишки. Неумытые лица, лохматые волосы, одежда не по размеру – типичные дети бедняков.

– Вы Пирси ищете? – вдруг спросил один из мальчишек.

Дуглас кивнул.

– Вы ее здесь не найдете, – продолжил паренек. – Она здесь почти не бывает. Приходит редко, чтобы сменить одежду. Иногда носит какие-то кульки.

– Кульки? – спросил Дуглас.

– Ну да, ведьмины мешочки, не иначе. Она же ведьма. У нее есть особое место для ее шабашей. Там и алтарь есть. Я сам видел, – с вызовом закончил парень.

– Ну и где это ее ведьмино место?

Каллен пихнул локтем Дугласа. Тот достал пару монет и протянул мальчонке.

– Да тут совсем рядом, в паре кварталов, – с охотой ответил тот.

Дуглас протянул еще монеты.

– Получишь столько же, если проводишь нас туда кратчайшим путем.

Мальчонка жадно поедал глазами монеты, но брать не решился.

– А не обманете? Я вас провожу, а вы меня до полусмерти изобьете.

– Мы – детективы, парень. Мы служим закону, смекаешь? – заверил его Каллен.

Парень покосился на монеты, затем на Каллена.

– Половину сейчас, половину – когда будем на месте.

– Идет, – сказал Дуглас и дал мальчишке три монеты.

– Тогда не отставайте.

Мальчишка вскочил с места и понесся во всю прыть, петляя по узким улочкам Уайтчепела, ловко перескакивая через лужи и пьяные тела местных забулдыг.

– С такой предприимчивостью ему светит счастливое будущее, – на бегу сказал Каллен.

– А нам – прокашлянные легкие, – ответил Дуглас.

Глава 29, самая длинная в этой истории

Как и ожидалось, сначала женщины косились исподлобья с недоверием. Совсем молодые, немногим старше Риты, но с уставшими глазами. Дамы возраста тети Кейси с горбатыми спинами, впалой грудью и потрескавшейся кожей на руках. У одних в глазах читалось отчаяние, у других – любопытство, у третьих – скука.

Вот дама в зеленой шали с проплешинами, проеденными молью. Она будто скукожилась на стуле и сжимала чашку с чаем, как кувалду, готовая в любой момент заехать обидчику по лицу.

Другая дама с бледным лицом и почти бесцветными глазами. В ее взгляде нельзя было прочитать никаких эмоций, что даже отдавало ноткой безумия. Рот немного искривлен. Сухие жилистые руки лежат без движения на коленях.

Курчавые волосы ее соседки отдавали благородным оттенком меди. Их бы помыть хорошо, причесать, да уложить в несложную прическу – будет писаная красавица.

Полдюжины посетительниц ушли сразу, как выпили по чашке чая. Тетя Кейси строго-настрого сказала держать двери открытыми. «Это добровольные слушания, а не военная служба» – подчеркнула она двум полицейским, которых приставили ко входу в театра.

К середине лекции женщины заметно расслабились. А когда тетя Кейси вручила каждой по небольшому пузырьку с кремом, атмосфера в зале полностью изменилась. Воздух наполнился ароматом лаванды. Щеки дам порозовели. Они втирали крем в кожу лица и шеи, повторяя движения тети Кейси. Рита передала два зеркальца по рядам и с удовольствием наблюдала, как менялись лица женщин.

Вокруг их глаз появлялись морщинки-смешинки, как их именует тетя Кейси. Эти женщины наконец-то любовались собой. Некоторые делали это сдержано, некоторые даже стыдливо опускали глаза. Но это уже хорошее начало, отметила про себя Рита. Первые сознательные попытки заботы о своей красоте и теле не встретили сопротивления, как того опасалась Рита.

Потом был небольшой перерыв на чаепитие, во время которого зрительницы забросали тетю Кейси вопросами. И она, конечно, почувствовала себя на коне. С упоением рассказывала о том, что внешняя красота начинается с красоты внутренней. Сквернословие, вредные привычки, скудное питание, плохой сон, сношение с мужчинами без желания и любви, работа до седьмого пота – все это в огромной степени влияет на ранее старение.

– Наше тело – настоящее чудо света. Только представьте, все, что вы едите, даже этот чай и овсяное печенье, ваше тело превращает в кровь. Ни один алхимик не смог бы сделать ничего подобного, – сказала тетя Кейси. – Уже поэтому нужно с благодарностью относиться к своему телу. И заботиться о нем в силу ваших возможностей.

Потом была очередь Риты. Она учила женщин держать осанку и управлять голосом, на который прямая спина оказывает самое что ни на есть ключевое влияние. Рита поясняла, почему повышенный тон далеко не всегда помогает решить возникший конфликт. Холодный, сдержанный тон и такой же ледяной взгляд могут оказать большее воздействие на обидчика.

Тут женщины заспорили, ведь местные мужчины не понимают не то, что взглядов, но и слов. Им только удар промеж глаз или ног скажет лучше любых слов. Рита не спорила.

– И то верно, – кивнула она. – Но так же помните, что доля вашего влияния не менее важна. Посмотрите на этот город. Еще в начале года о Старом Лондоне говорили как о какой-то противной болячке на теле современного мегаполиса Нового Лондона. Старый Лондон действительно был такой болячкой, потому что его жители кругом видели только такой пример. Все гадят – значит так можно. А то, что можно иначе, не видели, не понимали и думать не хотели. А теперь что вы видите? За полтора месяца Старый Лондон очистился от мусора, наполнился новыми запахами, удобствами и людьми. Вы слышите новую речь, более вежливый тон. А собственная речь, которая когда-то казалась нормой, теперь будто режет слух.

Женщины закивали. Тетя Кейси расплылась в улыбке, про себя отметив, что Рита все больше разделяет взгляды Саммера. Ох, и достойного же она мужа себе выбрала!

В конце беседы женщины даже поаплодировали. Тетя Кейси и Рита смущенно улыбнулись и поблагодарили зрительниц за внимание и смелость. Сестры милосердия раздавали листовки слушательницам о будущих лекциях в этом зале.

– А вы будете еще нас учить, как лицо мазать? – спросила женщина с черными как смоль волосами и на редкость темно-синими глазами, похожими на кусочки мрамора.

Тетя Кейси заверила женщину, что научит их всему, что знает, дабы сохранить здоровье телесное и душевное.

Другая женщина спросила разрешения обняться перед уходом, от чего тетя Кейся, конечно, не смогла отказаться. Этому примеру последовали и другие слушательницы. В глазах некоторых даже стояли слезы. Рита с умилением наблюдала за этой сценой и мысленно хвалила себя и тетушку за такой результат. Она снова машинально погладила себя по животу.

Сестры милосердия начали убирать стулья. На одном оказалась забытая синяя шаль.

– Видимо, кто-то оставил в спешке, – сказала Рита. – Ее хозяйка не могла далеко уйти. Я догоню и верну.

Рита накинула пальто и вышла на улицу. Сгустились холодные осенние сумерки. Желтые фонари мерцали каждые тридцать шагов, но желудок все равно сжался в кулак. Редкие тени скользили по стенам домов. Рита закружилась на месте – слушания только закончились, куда же могла подеваться хозяйка шали? Может вернуться в зал, и хозяйка сама придет за пропажей?

Темноты испугалась, укорила себя Рита, нашла чего бояться. Она отправилась в соседний переулок, на первый взгляд, наиболее освещенный. Каблуки чавкали по лужам.

Мелькали спины редких прохожих. С другого конца переулка раздавалась музыка, брань и громких хохот – бар или увеселительное заведение, не иначе. От стены отделилась женская фигура и скрылась в другом проулке, который и не сразу заметишь.

– Мисс? – окликнула ее Рита. – Мисс.

Она направилась следом в проулок. Прошла несколько шагов и замерла. Здесь было темнее, гораздо темнее. Клочки тумана как призраки стелились по земле. Тихие шаги все отдалялись.

– Мисс? – снова окликнула Рита.

Никакой реакции. Рита оглянулась назад, откуда пришла. Больше света, меньше чувства опасности. Только в этот раз Рита пеклась не столько о своей жизни, сколько о жизни человека, которому еще предстоит появиться на свет. Волосы зашевелились на затылке. Рита машинально отшатнулась. Перед ней стояла одна из слушательниц – та самая с бесцветными глазами.

– Вы хотели вернуть мне шаль? – спросила она.

– Да, вы так быстро ушли, – сказала Рита. – Думала, уже и не догоню вас.

Дама приняла шаль. Искривленный рот выдал некое подобие улыбки.

– Хорошего вечера, – сказала Рита.

– И вам… о, погодите, у вас что-то здесь.

Женщина указала Рите на шею. Девушка опустила голову и не заметила слишком быстрого движения. Дама выставила перед лицом Риты кулак, разжала пальцы и резко дунула.

В носу и горле защекотало. Рита хотела откашляться, но все больше задыхалась. В глазах потемнело, руки не нашли опоры. А через мгновение грязная брусчатка оказалась перед глазами. Тупая боль ударила в висок.

***

Саммер вошел в фойе и окинул помещение взглядом. Тетя Кейси помогала сестрам милосердия расставлять чашки на подносы. Риты нигде не было.

– А где Рита?

Тетя Кейси обернулась. Между бровей легла глубокая морщина.

– Ушла пару минут назад. Хотела вернуть забытую шаль одной женщине. Разве вы не встретились у входа?

В груди Саммера екнуло. Он с силой сдавил набалдашник трости, спешно вышел на улицу и огляделся.

– Рита!

Он пробежал в один конец переулка, оглядываясь по сторонам – Риты не было. Пробежал в другой конец – тихо. Саммер уловил тонкий аромат ее духов, которые подарил на прошлой неделе. Иланг-иланг и пачули – редкость для лондонских трущоб. Он свернул в незаметный темный проулок. Аромат стал сильнее. Где же ты, Рита?

***

Мальчишка привел к зданию, похожему на сотни остальных в округе. Обшарпанная штукатурка. Кое-где наспех заколоченные окна. Покосившиеся двери. Разбитые ступеньки.

– Ты уверен? – спросил Дуглас.

– Говорю же, здесь ее ведьмино логово, – с обидой в голосе проворчал парень.

Дуглас заплатил мальчику, и того тут же след простыл. Каллен повертел ручку двери – не слушалась. Постучал – тишина. Толкнул плечом – дверь не поддалась. Он достал набор отмычек и начал ковыряться в замке. Дуглас осматривал окрестности. Если это и правда логово ведьмы, тут ему самое место. Прохожих будто темная сила отпугнула. Тощие крысы жались по углам. Где-то заскрипела и дважды хлопнула дверь. И никого.

– Забыл, как замки вскрывать?

– Да я уже все, – шикнул Каллен.

Толкнул дверь, но войти не решился. Дверной проем зиял чернотой, будто пасть кровожадного монстра.

– Ты первый, – сказал Каллен.

Дуглас поджал губы и перешагнул порог. Пахло пылью, затхлостью и смертью. Такой специфический запах, который бывает только в моргах.

Каллен чем-то чиркнул два раза, и по стенам побежал тусклый луч.

– Если мы умрем, поблагодари от меня Клэр за такой карманный фонарик, – сказал Каллен. – И скажи, что я…

– Сам скажешь, – перебил его Дуглас.

Крохотная комната совсем не походила на логово ведьмы. Покосившееся гинекологическое кресло с проржавевшими креплениями. Продавленная кушетка, на которой явно давно уже никто не лежал. Полупустые полки с какими-то пузырьками. Все покрыто пылью.

– Если Пирси тут и принимала пациентов, то очень давно, – сказал Дуглас.

– Смотри, – сказал Каллен.

На полу вели следы от входа к дальней стене комнаты. Следы недавние, еще не успели зарасти пылью.

Мужчины двинулись по направлению следов и уткнулись в стену. Ни двери, ни замка – глухая стена.

– Подержи-ка, – Каллен передал фонарик Дугласу.

Он начал шарить руками по стене, полу. Долго кряхтел, пока наконец-то что-то щелкнуло.

– Ага, – возликовал он.

– Тише! Слышишь это?

Из-за стены раздавались сдавленные стоны или это лишь игра воображения? Парни прильнули к стене и прислушались. Звук определенно шел оттуда.

***

Голова раскалывалась на мелкие кусочки. В глазах как песок насыпали. Рита с трудом поднимала тяжелые веки, будто они весили тонну. Все помещение двигалось как калейдоскоп. Риту замутило. Она сглотнула вязкую слюну и повернула голову.

Блеклые стены, напоминающие больничные. По левую руку занавешенное окно Несколько полок с прозрачными колбочками, пузырьками, баночками. Набор хирургических инструментов мерцал при свете газовых ламп.

Значит она все еще в Уайтчепеле. В Новом Лондоне газовые лампы можно найти лишь на помойке или в музее.

Рита хотела шевельнуться, но не вышло. Она осмотрела и ахнула. Ее тело было пристегнуто широкими тугими ремнями к кушетке. Щиколотки, бедра, грудь и плечи. Руки плотно прижаты к телу, что невозможно было пошевелить запястьем.

Щелкнул замок и открылась дверь. Вошла невысокая фигура с уже знакомыми бесцветными глазами.

– Уже очнулась? Быстро ты. Тело крепкое, – сказала дама таким же бесцветным голосом.

На ней был белый халат медсестры, а сверху темнел кожаный фартук.

– Вы вдохновили меня, мисс Боунс. Вы и ваша тетя говорили такие проникновенные речи о совершенстве женского тела. И знаете, я с вами согласна.

– Кто вы? Отпустите меня, – голос срывался от волнения.

Сердце билось так часто и так громко, что можно было оглохнуть.

Бесцветные глаза уставились на Риту, будто только сейчас ее заметили.

– Ах, прошу прощения за свою оплошность.

Женщина склонилась над Ритой и затянула новый ремень поперек ее рта. Рита помотала головой, но сильные руки не то медсестры, не то акушерки знали свое дело.

– Так о чем это я? – женщина невидящим взором уставилась в стену. – Ах, женское тело. Оно ведь и правда совершенно. Мужчины меряются силой и длиной пенисов – единственное, чем их наделила природа. В то время, как женское тело облагорожено природой с большей любовью и почтением. Оно дарует жизнь.

Женщина положила руку на живот Рите и прикрыла глаза, будто прислушивалась.

– Да, здесь есть жизнь.

– О-у-и-е е-я, – мычала Рита. Отпустите меня.

– Оу, вы можете кричать сколько угодно. Вас все равно никто не услышит. Какой дурак сунется в эти трущобы в такой поздний час?

Она снова провела рукой по животу Риты и повернулась к столику с инструментами. Зазвенел металл. В руке акушерки блеснул скальпель.

– Начнем?

***

Саммер уже изучил каждый дюйм переулка – Рита точно была здесь. Он даже нашел бусину с ее платья. Опросил несколько прохожих, не видели ли они девушку в изумрудного цвета платье и темном пальто. Кто-то испуганно шарахался, кто-то отрицательно мотал головой.