Текст книги "Закат Фэнтея"

Глава 4. Смерть на стене

Бермад – селение небольшое, но в округе весьма известное. Люди пришли сюда полсотни лет назад, это были ветераны Гальтерского похода, которым тогдашний император Иклид Хромой выделил земельные участки в этих местах. Никого из первых поселенцев, понятное дело, в живых уже не осталось, но их потомки продолжали жить на берегу Тенданы, и Бермад рос с каждым годом. Рос и богател, ибо стоял неподалеку от торгового пути, соединяющего полночные имперские владения с полуденными.

Раньше многолюдный и шумный, сейчас Бермад опустел. Жители покинули свои дома, взяв с собой все, что могли унести. Еще вчера нескончаемой вереницей потянулись на восход подводы, нагруженные различным скарбом, и стада. Окрестности огласились мычанием коров и блеянием овец. Люди уходили, бросая последние взгляды на свои дома, все надеялись вернуться, но немногие верили в победу Императора. Еще бы, эвон какая силища прет с заката, Тьма надвигается.

Среди тех, кто верил в победу Света, или кому просто нечего было терять, выискались пять десятков добровольцев, готовых защищать свой дом с оружием в руках. Еще днем они обратились в ставку императора, их вооружили и отправили в Бермад. Сейчас вся эта ватага сидела в трактире Лысого Кампа и, потягивая пиво со скучающим видом, ожидала своего командира.

– Вот он. – Встрепенулся один из них, заметив вошедшего чернобородого мужчину лет сорока, представительного и внушающего уважение своим видом.

Осбир, местный кузнец, а в прошлом – секурид Стальной тентарии, действительно пользовался уважением в Бермаде. Шестнадцать лет походов наложили на его душу неизгладимый отпечаток, двенадцать ран исполосовали шрамами его тело, он мало говорил и выглядел угрюмо, жил один на краю села, и почти ни с кем не общался, лишь по работе. Специалист он был первоклассный, но это все, что о нем знали односельчане до того момента, как год назад в эти места забрела банда Костяного Скила. Именно Осбир поднял крестьян на защиту Бермада, и они под его руководством сумели не только отстоять свой дом, но и разгромит банду. Костяной Скил окончил свой жизненный путь с перерубленным хребтом, а Осбира чествовали по всем правилам, но молчун, выпив бочонок вина, все той же твердой походкой отправился к себе в избу, как будто ничего не случилось.

Вот и теперь, пришла беда, и не было у бермадцев, даже в мыслях, другой кандидатуры на должность командира ополчения. И Осбир не отказался, лишь кивнул и отправился в ставку императора получать оружие.

– Ну, что там? – Все уставились на Осбира.

Он уселся за стол, рядом плюхнул на лавку свой толстый зад Лысый Камп, тут же наполнил кружку вином и пододвинул Осбиру.

– Эльфы пришли. – Бросил кузнец и сделал большой глоток.

– Они будут защищать Бермад? Эти остроухие? – Понеслось со всех сторон. – Недоноски!

К эльфам в человеческой среде отношение было весьма неоднозначное, большинство вообще не видело разницы между лайнами и темными данноу. Жители Бермада не были исключением.

– Они встанут у околицы и за завалом на улице. – Казалось, Осбир не обратил никакого внимания на возмущенные крики вокруг. – Мы обороняем церковь.

Он снова взялся за кружку и равнодушно уставился на стену, будто оставил этот мир на какое-то время, а вокруг закипели споры, уже грозящие вылиться в перебранку, а то и в потасовку.

Жирный ворон опустился на подоконник, просунув голову меж приоткрытых ставень, окинул взглядом помещение трактира и чуть было не каркнул от радости. Нашел!

Имп узнал Арлана. Тонкая жилистая фигура, хитрый взгляд с прищуром, и заросшее щетиной лицо. Правда, волосы черные, а не алые, но их недолго перекрасить. Это он. Сидит за столом и уплетает омлет за обе щеки, запивая вином. И никакой магии вокруг, ни одного самого простенького заклятия. Вот только его посох, прислоненный к стене у правой руки. Сейчас он в потертом кожаном чехле, но это точно посох Высшего Мага. Импа передернуло, он вспомнил посох Валкерка.

Ворон влетел в открытое окно и вполне ненавязчиво опустился на край стола, за которым сидел человек, похожий на Арлана. Молниеносное движение, ворон не успел и клювом повести, и крепкие, словно стальные, пальцы сжались на его шее, взъерошив перья. Он дернулся, но было уже поздно. Их глаза встретились, маленькие черные бусинки ворона, в них задрожал, вспыхнул страх, и огромные, ужасные своей глубиной, тоже черные, глаза человека.

– Кто тебя прислал? – Вопрос разорвал мозг импа, и пальцы не ослабили хватку, было трудно дышать.

– Никто.

– Врешь! – Пальцы сжались сильнее, позвонки на птичьей шее затрещали.

– Нет, нет! – Имп уже кричал. – Я не вру! Валкерк, действительно, послал меня тебя разыскать, но я ему больше не служу.

– Почему?

– Я хочу служить тебе. – Взмолился имп, плюнув на всевозможные долгие психологические игры, которыми он предполагал заняться, дабы втереться в доверие к Арлану.

– Зачем ты мне? – Хватка чуть ослабла, угроза перелома шеи отступила на шаг. Всего лишь.

– Я буду верно служить тебе. Я имп, я многое могу.

– Верно? – По губам человека скользнула улыбка. – как Валкерку?

– Нет, конечно нет. Валкерк издевался надо мной. – Ворон скорчил жалостливую мину, что в его положении было сделать не трудно. – Но ты же не такой, я же знаю. Тебе я буду служить верно, до самой смерти, поверь, прошу.

– Мне не нужны слуги. – Человек отпустил его и, казалось, с этого момента потерял к нему всякий интерес.

– Но я буду больше чем слуга. – Ворон оправил перья, гордо выпятил грудь и прошествовал по столу, пару шагов вперед, пару – назад. – Я стану твоим другом и союзником. Вместе мы завоюем весь мир.

Ворон склонил голову на сторону, заглянул в глаза человеку.

– Некрасиво играешь, имп. Слишком прямолинейно.

Губы человека снова разорвала улыбка.

– Я же не с каким-то там принцем или магом-недоучкой беседую. Ты – Великий Арлан, я это знаю.

Человек не стал отпираться что он Арлан, но взгляд его стал серьезным.

– Так вот, – продолжал имп, – я тебе помогу получить такую силу, с которой ты легко завоюешь весь мир.

– Мне этого не нужно. – Человек поднялся, взял посох и направился к выходу.

– Но ведь весь мир будет твой! – Засуетился имп.

– Он и так мой.

Человек покинул трактир, ворон вылетел за ним.

– Но ведь ты же здесь, – не унимался имп, – ты пришел сюда. Значит, есть у тебя какой-то интерес.

– Просто проходил мимо. – Человек резко обернулся и выбросил вперед свободную руку. Ворон опять не успел среагировать, и пальцы смертельными клещами сжали его шею.

– Опять?! Ну, зачем же опять? – Заскулил имп, и тут же его мозг пронзили четкие слова, не понять их было невозможно.

– Если я сломаю шею твоей личине, ты не умрешь. Мне это известно. – Секунда молчания. – но я могу отправить тебя туда, откуда ты пришел, и больше не выйдешь. – Несколько секунд. – В Бездну.

Человек отшвырнул ворона и зашагал по улице прочь из Бермада.

Ворон каким-то чудом сумел перевернуться в воздухе и вырулить так, что не впечатался в стену, взлетел на крышу трактира и призадумался. Это был Арлан, без разговоров, и он был ему нужен. Вот только как его заполучить? Нужно сделать что-то такое, отчего Арлан проникнется к нему симпатией. Хотя нет, на симпатию рассчитывать глупо. Хотя бы признательностью. Что-то такое. Что?

С этими мыслями в своей клювастой голове, ворон тяжело поднялся с крыши и полетел за Арланом. Не приближаясь, но держа того в поле зрения. Арлан, а это все-таки был он, знал, что имп следит за ним, но особо не напрягался. Эта зверушка из Бездны ему не мешала, возможно, даже поможет при случае. Как именно, Арлан пока не знал.

Уже выходя за околицу, Арлан заметил приближающийся отряд. Это были лайны, несколько сотен. Идут быстро, длинной, вытянувшейся по дороге колонной. В призрачных лучах заката мерцают доспехи и оружие, полощется на ветру алое полотнище знамени, расшитое серебром, с пятью белыми лилиями. Эстийцы.

Арлан бывал в этой стране, не так давно. Даже встречался с монархом, весьма уважаемым эльфом, правда, как и все они, со своими наглухо вбитыми в голову странными принципами. Король этот представил Арлану свою семью. Жена его, даром, что уже восьмая сотня лет пошла была прекрасна настолько, что ничем не уступает своей дочери, а сын имеет все шансы на то, что в будущем прославит свое имя на весь Фэнтей.

Тогда Арлан легонько приоткрыл завесу его будущего, как же уж там звали этого парня? Анмирдаль. Да. Кажется так. Однако не стал заглядывать дальше, ему было не интересно, а тратить силы – жалко. Правда, одно маг тогда понял точно – Анмирдаль действительно прославит свое имя, но слава эта будет горькой и печальной. Более Арлан ничего не понял, а глубже копаться не стал. Тогда. Но сейчас ему вдруг стало интересно. Показалось, свет на закате обманчив, будто среди офицеров, идущих сбоку от колонны, мелькнуло знакомое лицо. Подождем. Арлан сошел на обочину и встал, оперевшись о плетень. Лайны приближались.

Анмирдаль, сын короля Эстии Ноилейна Солинцола, что в переводе с данриля означает «Мудрый», вел свой отряд, количеством в полтысячи копий в Бермад. Все было ясно, диспозиция понятна и проста. Эльфам следует стоять и обороняться. До конца, до победы или смерти. Анмирдаль был еще молод, по эльфийским меркам. Ему не исполнилось и двухсот лет. И он не страшился смерти. Не знал, победит ли Свет, но всей душой желал этого, и, если придется отдать жизнь, раздумывать не собирался. Он готов, и нет места страху и бесчестию. И воины его готовы, все как один, ведь пошли лучшие. Выбор сделан.

Арлан не сводил глаз с Анмирдаля, потом сомкнул веки. Он смотрел. Он видел будущее этого лайна. Близкое, всего через несколько часов, ибо далекого не было. Принц погибнет, они погибнут все.

Арлан открыл глаза, голова болела, кровь пульсировала в висках, барабанила сотней молоточков. Он отер пот со лба. Лайны уже вошли в селение, Анмирдаль скрылся из виду, но Арлан и так знал, что не будет его искать, ничего ему не скажет. Принц светозарного королевства погибнет этой ночью в смертельной схватке Света и Тьмы. О его подвиге сложат легенды, а далеко на родине зальется слезами невеста, прекрасная и нежная, словно утренняя роса, словно пыльца ароматных цветов. Принц погибнет, ибо так должно быть, и Арлан не станет нарушать бег времени, потому что тогда может измениться многое.

Он бросил последний взгляд в спину удаляющейся колонне и пошел прочь. Его место было не здесь, во всяком случае – сейчас. Ему очень хотелось заглянуть на несколько часов вперед, в утро следующего дня, посмотреть, чем закончится битва, но он не решился. Арлан отлично понимал, чем это грозит. Столько ненависти злобы, боли и страха будет собрано здесь, каждая травинка, каждый лепесток впитает в себя частицу всего этого. И весь этот шквал эмоций, готовый вырваться, хлынуть наружу, конечно же, не замедлит воспользоваться тем, что Арлан приоткроет занавес времени. И тогда прощай разум, мозг будет выжжен за долю секунды. Многие маги, занимающиеся предсказаниями, горели на этом. Умирали. Он же подобной глупости не совершит.

Ворон следил за удаляющимся магом, сидя на верхней жердине забора одного из крайних дворов. Повел головой в сторону, поднял к небу. Сумерки сгущались, закат догорал. Скоро стемнеет, наступит время Валкерка. Перья на загривке ворона встали дыбом, птицу передернуло, затрясло. Валкерк ждет его, нервничает, скоро начнет бесится. Нет, имп четко решил, теперь уж он точно к нему не вернется. Ворон расправил крылья и полетел вслед Арлану.

Рашнар сидел прямо на земле, положа руки на колени, и наблюдал, как гоблины внизу сгоняют пленных в одну кучу. Многие из них еле идут и, кажется, нет ни одного не поврежденного. Все раненые. Хорошо дерутся эти люди, профессионально и мужественно. Придется повозиться с монастырем, они там крепко засели. Рашнар не сомневался в победе, но привык оценивать шансы спокойно и правильно. В количественном соотношении перевес бесспорно на его стороне. Десять тысяч гоблинов и пять тысяч его парней против.… Сколько их там может быть? Никак не больше четырех-пяти тысяч, и то, если они на головах друг у друга стоят. Вот в качественном соотношении, конечно, другое дело. Однако Рашнар в своих воинах уверен, а гоблины, хоть и не надежный народ, числом завалят, как только что было. К тому же жадность им храбрости придаст, попытаются первыми ворваться внутрь, это уж точно. Хотя, все равно, толку от них маловато. О дисциплине эти твари и не слышали.

Рашнар презрительно рыкнул, заметив их командира, поднимающегося на холм в окружении нескольких гоборков, которых послал на его поиски. Сзади семенило еще с десяток гоблинов. Свита. Рашнар сплюнул и поднялся, звякнув медью доспехов. Его глаза встретились с пылающим взором данноу. Она стояла совсем рядом, чуть позади, почти за спиной. Гоборк невольно переместился в сторону и выругался.

– Не бойся. – Сорвалось с губ данноу. – Я не собираюсь тебя убивать. Ты еще нужен Повелителю.

– Я не боюсь. – Бросил Рашнар, опуская ладонь на эфес меча.

– Это правильно. – От ее голоса, от черноты кожи, от горящих глаз, от нее всей повеяло холодом. – Собираетесь совещаться.

– Да. – Сказал, буквально выплюнул это слово Рашнар и понял, что озноб прошиб все его тело.

– Я буду присутствовать. – Она перевела взгляд на приближающихся гоблинов.

Рашнару стало легче.

Тем временем Шоппа, сопровождаемый Пиршей и еще несколькими командирами, наконец-то поднялся на вершину холма. Он старался держаться достойно, даже придал своему лицу решительный вид, но тут же сломался, как только встретился глазами с данноу. Внизу живота что-то дрогнуло и похолодело. Шоппа судорожно сглотнул и не сказал ни слова, просто не смог выдавить ни звука.

– Пошли. – Рашнар, уже пришедший в себя, отвел Шоппу в сторону.

– Я Шоппа, сын Мупши из рода Черного Гиеномедведя, прославленный воин и командир этого отряда гоблинов. – Голос гордый, хоть и заметно дрожит.

– Рашнар. И это мой отряд. – гоборк ткнул пальцем за спину. – Нужно решить, что будем делать.

– Порвем их всех. – Уверенно, уже без дрожи в голосе, произнес Шоппа. – Мои храбрецы могут напасть прямо сейчас.

– Нет. Я буду ждать катапульты. – Всем своим видом Рашнар выразил переполняющее его душу презрение. – Чтобы победить, нужно все сделать правильно. Советую и тебе подождать.

Шоппе очень хотелось послать этого полукровку куда подальше, но он побоялся это сделать, и, осознав свой страх, взбесился еще больше.

– Мы пойдем одни! Хватит! Хватит… – Он не знал, что еще сказать и стал глупо озираться по сторонам, наконец сообразил. – Один отряд я уже разбил, – он гордо выделил это «я», – разобью и второй. А пока мы тут болтаем, они успеют спрятаться в крепости.

– Уже успели. – Рашнар кивнул в сторону монастыря. Отряд Отанора входил в ворота.

Увидев это, Шоппа взвыл от досады и даже осмелился бросить на гоборка гневный взгляд.

– Все. Мы наступаем, а вы как хотите! – Он резко развернулся и зашагал прочь с холма, за ним семенили другие гоблины.

Рашнар не стал их останавливать.

– Ты допустишь? – Голос данноу.

– Не лезь. – Стараясь не смотреть ей в глаза, бросил Рашнар.

– Я прислана Повелителем, чтобы осуществлять контроль.

– Заткнись! – Гоборк взорвался. Плевать на этот испепеляющий взгляд. Плевать! – Я командую здесь! И я возьму этот монастырь, с ними или без них! Пусть делают, что хотят. Этот вонючий пес еще приползет ко мне!

– Не сомневаюсь.

Шоппа тоже был рассержен. Эти ублюдки-полукровки в конец оборзели. Ничего, он им всем докажет, всем! Что он докажет, Шоппа как-то не додумал, потому что в этот самый момент его посетила гениальная мысль. Он же не дурак, это точно.

Пленные. Их достаточно много, Шоппа посчитал точно, больше двадцати. Они пойдут впереди и станут живым заслоном. Гениально! Как-то раз Шоппа слышал это слово и вполне представлял его значение.

– Собраться! – Рявкнул Шоппа и окинул своих помощников самым грозным взглядом, на который только был способен. – Поднимайте людишек, ставьте их цепочкой перед своими бойцами!

– Зачем? – Выдохнул Пирша с огромными, округлившимися глазами.

– Будут нашим живым щитом. – Шоппа был горд и, казалось, сейчас лопнет от этой гордости, поэтому по своей, если признаться, далеко не храброй, сущности присмирел и не стал продолжать. Лопнуть не хотелось, хотелось жить. Очень.

Гоблины бросились выполнять приказ своего вождя. Рашнар внимательно следил, как их воины подымаются с земли и сходятся в плотную толпу, немного растянутую по фронту. Несколько десятков, под предводительством своих командиров, поспешили к пленным людям, криком и пинками поднимая их на ноги.

Сартанис очнулся и еле сумел разлепить веки, залитые кровью. Плен. Понял сразу. Вокруг его солдаты, безоружные, раненые. И гоблины. Что-то верещат, дубасят чем попало тех, кто еще не встал с земли. Ротарида бережно подняли, поддержали.

Ласконцев вытолкали вперед, вытянули в цепочку. Шоппа поднял меч, махнул им вниз, резко и красиво. Величественно! Шоппа был в этом уверен.

– Вперед, обезьяны! – Он любил это выражение. И грозно завизжал.

Ему вторили сотни глоток. Ласконцев толкнули в спины и ударами погнали вперед. Сартанис все понял, трудно было не понять, но голова ничего не соображала, все вокруг затянул алый туман. Ротарид потерял сознание, всего на несколько секунд, и пожалел, что пришел в себя.

Их гнали на стены монастыря, не быстро, потому как все пленные, без исключения, были ранены и еле шли. Превозмогая боль и находя последние силы, самые последние. Ибо тех, кто падал и уже не мог подняться, добивали без пощады. Топорами и дубинами, кроша головы в залитую кровью костяную кашу, и ломая ребра кремневыми наконечниками копий. Смерть ждала тех, кого покинули силы, но и впереди была та же самая смерть. Та же, да не та.

Ворота закрылись за отрядом Отанора. Лейгал хотел было спуститься во двор и переговорить с ротаридом, ободрить воинов, но его остановил Тэмиаль. Эльф тронул его за руку, кивнул в сторону дороги.

– Смотри.

Лейгал замер. Твари вывели пленных, гнали их пред собой. Около сотни, еле идут. Поддерживают друг друга, падают. Упавших добивают, затаптывают. Толпа гоблинов вытянулась за цепочкой пленных поганой мерзкой змеей.

Лейгал усилием воли оторвал взгляд от наступающего врага, окинул им воинов на стене. Многие смотрели на него, прямо в глаза.

– Там твой ротарид. – Произнес Тэмиаль. Он тоже не сводил взгляда с Лейгала. – Что ты будешь делать?

Тентарид не ответил. Шаг за шагом гоблины подходили все ближе. Шаг за шагом. И гнали пленных перед собой. Тогда-то Лейгал заметил Сартаниса, его вели под руку, буквально тащили, обессиленного, израненного, голова упала на грудь. Лейгал не сводил с него глаз и дрожь пробежала по его телу. А все смотрел на него, на своего командира, лучники положили стрелы на тетивы, и пальцы их почему-то дрожали. Приказ, и воины лучшей тентарии в Ласконе не смогут его не выполнить. Приказ! И все молили Господа лишить их слуха или запечатать губы тентарида хотя бы на минуту. Приказ… Но Лейгал молчал.

Сартанис открыл глаза и поднял голову. До стены далеко и видны лишь фигурки на ней. И тогда… Невозможно, но их взгляды встретились. Сартанис заглянул в эти бездонные, остановившиеся глаза. Полные боли, они кричали, орали на весь мир, что раскололся сейчас словно кусок льда, для Сартаниса и тех, кто шел рядом с ним.

– Стреляй… – Еле слышный шепот сорвался с губ Сартаниса. Его никто не слышал, даже он сам. К Лейгалу подбежали офицеры.

– Тентарид, можно открыть навесной обстрел.

– Мы можем зацепить наших, но есть шансы… – Они смотрели на него, а Лейгал молчал, не мог отвести взгляда от тех, кто сейчас… Его солдаты, его лучший ротарид… Лейгал молчал.

Сартанис шептал что-то, разбитые, в запекшейся крови губы шевелились. И Лейгал знал, что он говорит ему сейчас, в эту секунду. И никаких других слов от Сартаниса не ждал. Но тентарид молчал, и не было сил отдать приказ.

Гоблины остановили пленных в паре шагов от того места, где в высокой траве лежали их товарищи, сраженные силой волшебного купола. Еще несколько секунд, перекрик резких отрывистых команд прокатился по толпе, и ливень стрел обрушился на стены. Волна за волной, снова волна. Шоппа был просто гением, по гоблинским меркам, он понял, что сначала нужно очистить стены, заставить людей спрятаться за зубцы, прижать их к древним камням, бросить их души в объятия ужаса.

И стрелы летели, сотни стрел, целый вал. Те из ласконцев, кто не успел спрятаться, падали пронзенные ими, раненные отползали вниз по лестнице, во двор. Но Лейгал стоял, оруженосец пытался заслонить его щитом рядом Тэмиаль кричал что-то прямо в ухо. Стрела чиркнула по шлему, кремниевый наконечник выбил пересверк искр, вторая у дарила в бронзу кирасы и упала бессильно к ногам тентарида. А Лейгал стоял, ни движения, смотрел в глаза Сартаниса и не мог оторвать взгляда, разорвать дрожащую, звенящую словно струна, нить. Смотрел.

Сартанис окончательно пришел в себя. Рядом голос одного из его воинов, слева.

– Наши не стреляют.

Он и сам это видел, видел глазами своего тентарида. И шептал:

– Стреляй. Отдай приказ…

Снова голос, другого воина справа:

– Гоблины их перебьют.… Из-за нас.

И тогда Сартанис решил, такое решение приходит сразу, вдруг, и его не обдумывают.

– Передать по цепи… – Голос его тихий, еле слышный, как он ни старался. – По моей команде, – он из последних сил двигал одеревеневшими, уже не слушающимися губами, – все бросаемся вперед. Выполнять.

Он поймал их взгляды, остановившиеся, опустошенные. Все они, все кто выжил, видели десятки трупов прямо перед собой. И они знали, как погибли эти люди, их товарищи, братья по оружию, по тентарии, наристаны – лучшие во всей империи.

А стрелы гоблинов сыпались на стены безответно. Ведь не было приказа, и Лейгал молчал. И тогда по цепи, израненной и безоружной, разбитой и поверженной, понесся приказ Сартаниса. И затаили дыхание те, кто его передал, а приказ несся дальше, краткий и ясный. В нем была сила, которой уже не было в них, пленных, побежденных, и сила эта в последний раз ворвалась в их сердца, наполнила их и объединила. И выпрямились те, кто еле стоял на ногах, и слезы текли по давно небритым щекам, и руки сжимались в кулаки, и вспоминали люди, что они – солдаты, т все они теперь смотрели в глаза своему тентариду.

А гоблинские стрелы, волна за волной, обрушивались на стены, хлестали их смертоносным дождем.

– Решай! – Крик Тэмиаля ворвался в душу Лейгала, встряхнул его изнутри. – Решай!

Секунды вытянулись в часы. Он не мог решиться, впервые в жизни, не мог и не хотел. Не мог!

Медленно, словно во сне, летят стрелы, медленно падают воины, только смерть быстра и пощады не знает.

Лейгал молчал. И снова шквал стрел. Тентарида толкают в бок, перед ним вырастает щит, и слышен стук, словно капли начинающего дождя по черепице крыши, одна, две, три… Резкий, короткий вскрик, и щит падает к ногам тентарида. Вместе с оруженосцем, мальчишкой, что был всегда рядом. Огромные, страшные своей глубиной, глаза, и стрела в горле, капля крови скатилась на древко. Маленькая, одинокая.

Сартанис напрягся, собрал последние силы, их хватит. У него и у всех остальных. Хватит. Они солдаты.

– Сейчас. – Прошептал он поддерживающим его воинам, они тоже напряглись.

Как и все в этой изуродованной, обреченной на смерть человеческой цепи. И Сартанис прокричал, на выдохе, рванувшись всем телом.

– Вперед!

Смолк свист стрел, на мгновение, чтобы было слышно, чтобы слышали все крик, хрип, проклятия душ, бросившихся в объятия смерти. Два шага. Они умирали по-разному, молча и вопя, некоторые так и не смогли шагнуть вперед, единицы. Остальные рванулись за своим ротаридом. И ушли, пропали во тьме, лишь тела их рухнули в высокую траву рядом с остальными, поверх них. Смерти нет, есть память и бессмертие.

Лейгал вскинул руку. Теперь все, тварям нет пощады.

– Лучники! Стрельба! – И рука разрубила бьющийся в такт его сердцу, словно живой, воздух.

Они вскочили из-за зубцов, сначала неслаженно, поодиночке, подгоняемые секуридами, но потом уже все вместе, как один, как на учениях. Целься! Стреляй! Целься! Стреляй!

Промахнуться было нельзя, слишком много этих тварей внизу, слишком плотно они стоят. И вой, визг, крик умирающих тел перекрыл свист сотен стрел.

Шоппа, взбешенный и озадаченный, орал во всю силу своих легких, нельзя стоять, только вперед, или перебьют своих.

– Вперед, обезьяны! Вперед!

Он не знал, как они заберутся на стены или взломают ворота, не думал, не предусмотрел. Просто гнал толпу вперед, и ему вторили десятки глоток его помощников. А стрелы ласконцев сбивали их с ног, сносили, бросали на землю корчащиеся, умирающие тела. И ни одна не промахивалась.

Гоблины понеслись к стене. Раненые падали, их затаптывали, но не всех кому-то везло, и даже сами они не понимали этого тогда, ведь они уже никуда не бежали, и оставались жить. А те, кто добежал.… Те тоже ничего не поняли, просто все вдруг исчезло, все вокруг и внутри, вместе с жизнью. Они рухнули прямо на бегу, на тела уже лежащих в траве людей. А поверх упали, накрыли их волной своих тел следующие, кто также жил еще мгновение назад.

Все произошло за несколько секунд. Гоблины остановились перед горой мертвецов, своих собратьев, недвижимых, тех, кому не повезло. Ужас хлынул в их сердца, всепоглощающий, предательский. Что делать никто не знал. Они заметались, сталкивая друг друга за невидимую границу между жизнью и смертью. И убивая, отчего ужас стал еще сильнее. А в этот момент снова ударили лучники со стен.

Все. Шоппа бросился назад в числе первых, его обогнал Пирша, придерживая залитую кровью левую руку. Бежали все. Снова давя раненных, сбивая с ног тех, кто несся впереди. А стрелы ласконцев били в спины, ломая позвонки и вспарывая внутренности.

Данноу на холме коротко выругалась на никому, кроме нее, неизвестном языке. Рашнар сплюнул, обнажив ровный ряд желтых зубов. К нему подбежал один из помощников.

– Катапульты подходят.

Рашнар обернулся, с удовлетворением заметив на дороге длинную вереницу повозок.

– Сбивайте лестницы, готовьте таран.

– Все уже готово, вождь. – С радостной гордостью отозвался помощник.

– Отлично. – Рашнар довольно оскалился. – Теперь наш ход. Найти мне командира этих баранов! Ведите их сюда.

Рокилона повернулась к нему и хотела что-то сказать, но Рашнар не стал ее слушать. Он уже шел стремительным шагом к своим воинам, раздавая короткие приказания. Рука в многослойной коже боевой рукавицы уверенно покоилась на эфесе меча.

Армия Тьмы, огромная и ужасная своей мощью, вышла на позиции. Разведка, гоблины Ишпы, сработала весьма оперативно. Диспозиция сил Света была в общем ясна. На правом их фланге, за мирно несущей свои воды Тенданой, селение, к нему ведет дорога, через реку мост, – добротный и на вид прочный. В центре – холм, как опорный пункт всей позиции. На левом фланге серьезные укрепления, валы, палисады.

Валкерк выслушал доклад. Он понимал, что для более полного ознакомления нет времени, но понимал и то, что оно необходимо. Однако эта мысль всего на миг озарила его разум, пронеслась и канула во тьму. Победа. Кто сомневается, тот никогда не победит.

Штаб был поставлен на небольшом холме, сюда Валкерк созвал командиров отрядов. Все явились быстро, все понимали серьезность предстоящей схватки. Повелитель тьмы раздумывал недолго.

– План таков. – Его сильный голос пронзил тишину. Он ткнул посохом в сторону задрожавшего, словно травинка на ветру, Ишпы. – Твои гоблины ворвутся в селение, их поддержит половина ашардов4747
  Ашарды – гигантские животные, напоминающие броненосцев.


[Закрыть] и десять тысяч уфагов. Ты понял, Рирранк?

Вожак уфагов, рослый и разодетый, словно базарный клоун, клацнул зубами и кивнул.

– это будет отвлекающий маневр. – продолжил Валкерк. – пошлешь туда только помощника. На центр ударят десять тысяч воинов Чумпы. – Он припечатал гоблина к земле своим ледяным взглядом. – Это одна треть от оставшегося у тебя народа. Понял?

Чумпа, не в силах побороть дрожь, попытался кивнуть.

– Ясно. Дальше. Двадцать тысяч орков Схошага тоже ударят в центр. Ты, вождь, лично возглавишь их. В помощь вам вся сотня огров. Командование в центре я поручаю Схошагу.

Орк, держащий у груди свой рогаты, устрашающего вида, шлем, пробормотал что-то и коротким движением склонил и вскинул голову. Грязные волосы тяжело всколыхнулись и снова упали на медь наплечников, звякнули пластины панциря.

– Основной удар я решил нанести против их левого фланга. – Валкерк замолчал, окинул взглядом командиров, они заметно забеспокоились. – Да, – Голос его стал еще жестче. – там самые сильные укрепления, скорее всего самые боеспособные части, мы уничтожим их и зайдем в тыл врагу. Победа будет у меня в руках.

Все молчали, только Ашпах рискует, ничего не боится, – покачал лохматой головой. Валкерк не стал ждать, пока ему осмелятся возразить.

– Здесь врага сомнут оставшиеся двадцать тысяч гоблинов Чумпы, во главе с ним самим. Десять тысяч орков Схожага, оставшаяся половина ашардов, и твои дахвану, Белихор. – Валкерк поднял голову, взглянул в темнеющее небо, четыре мрачные фигуры огромных ящериц кружили над холмом. – Драконы поддержат вас.

Белихор, невысокий смуглолицый варвар, почесал выбритую до блеска голову, звякнул широкий кривой меч на кожаном, отделанном золотом поясе, и чуть повернул голову в сторону своего толмача, стоящего рядом. Проговорил отрывисто, резко. Глаза толмача округлились, он замялся, из-под тюрбана на лоб покатились капли пота.

– Ну? – Валкерк не желал терять ни минуты.

– Вождь сказал… – Переводчик попытался сглотнуть, но в горле пересохло, и он уже не мог вымолвить ни слова.

– Ну?! – Голос Валкерка прогремел над холмом.

Не было никого, чье сердце не дрогнуло бы. Гоблины сжались, мечтая провалиться под землю, даже Ашпах напрягся, чувствуя, как сердце забилось быстрее, готовое выпрыгнуть из груди.

– Вождь сказал, – губы толмача дрожали, в глазах блестели слезы, но пронзительный, убивающий без пощады, взгляд Валкерка заставил его продолжить, – он сказал, что не поведет своих воинов на верную гибель. Слишком мало сил и…

Переводчик захрипел, схватился за сердце и рухнул к ногам Белихора. Никто не пошевелился, даже сам дахвану, все словно вросли в землю, скованные смертельным, непобедимым холодом.

Пальцы Валкерка крепче сжал посох.

– Ты умрешь, если не подчинишься. – Он знал, что дахвану не понимает его, и перевести уже некому, но он знал еще и то, что варвар подчинится. Или погибнет. – все будет так, как я сказал. Ясно?!

Белихор кивнул, он был согласен на все. В этот момент. Когда взгляд Повелителя Тьмы ворвался в его душу.