Текст книги "Забытый замок"

– Значит, это ты, мерзавец, убил моего брата?! – но рухнул, пронзенный стрелой.

– И вовсе они не похожи… – удивилась я, отдав арбалет. – Как только он узнал?

– Должно быть, я случайно дотронулся до его руки. Да они все экстрасенсы, – отмахнулся Энтони. – Большинство гипнотизеры, у остальных свои приемы. Кстати, а которого брата он имел в виду?…

ГЛАВА 55
Увлекательное это занятие – звезды считать

Хорошо по воде брести

Через тихий летний ручей

С сандалиями в руке.

Еса Бут

К замку мы подъехали глубокой ночью. Или ранним утром? Во всяком случае было еще темно. Круглая луна на черно-синем небе, в россыпи звезд, смотрелась сливочным пирожным в сахарных крошках. После знойного дня наступившая прохлада была как бальзам на изжаренную душу, глотком воды после соуса чили.

– Давай немножко погуляем? – предложила я.

Звенели цикады. Но не как вечером – веселым хором, а душевно, сольно и сонно. Возле пруда цикад сменяли лягушки. От воды веяло свежестью. Я сняла босоножки и прошлась по хрустальной глади, рябью волн взбудоражив лунную дорожку.

– Красота, – констатировала я. – Всегда мечтала о такой даче. Тони, можно я к тебе следующим летом снова приеду?

– Зимой здесь тоже неплохо. Особенно когда выпадает снег. На это Рождество все засыпало и деревья стояли белые от инея.

Я зажмурилась. И почему летом всегда так приятно вспоминать зиму?…

– Нет, все-таки я лучше заявлюсь к тебе где-нибудь в мае-августе. Куплю соломенную шляпку, повешу вот сюда гамак…

– Отличная идея! Как это я раньше не подумал.

Через минуту Энтони припомнил, на каком из чердаков какой башни потерялся искомый предмет и – вуаля! Посреди лужайки возник клубок переплетенных веревок.

А вот повесить гамак оказалось делом более долгим. В лунном свете веревки капризничали и с удовольствием путались. А когда мы наконец-то уселись рядышком, то со смехом свалились друг на дружку. Ничего странного – закон гамака!

Плечом к плечу, слегка покачиваясь, как на качелях. мы принялись считать звезды. Яркими искорками они, казалось, прыгали с одной ветки на другую и обратно.

Мне почему-то вспомнился вчерашний разговор Джеймса с Виком. Правда, это было на другой стороне пруда.

– Мне показалось, что Джеймс огорчен упадком нравственности. Почему? – спросила я у Энтони, вкратце пересказав суть беседы. – По-моему, он должен, наоборот, радоваться?

– Вовсе нет, – возразил Тони. – Для нас это реальная проблема. То есть я-то охотник, мне все равно. А вот тем, кто работает с людьми, сейчас приходится сложно. Души обесценились. Заставить человека согрешить – пара пустяков. Но на общей серости жизни это будет лишь очередным пятнышком среди прочих. Такие души у нас считаются третьим сортом. Они не способны на большие чувства, не пригодны для настоящих, серьезных дел. Короче, не нужны ни Богу, ни нам. Сплошной брак.

– Как интересно. В Библии что-то такое говорилось: раскаявшийся грешник Небесам милее ста праведников?

– Совершенно верно. Только у нас наоборот – согрешивший праведник ценнее тысячи грешников.

Я задумалась. Вот ведь политика! И тем, и другим до лампочки свои постоянные приверженцы – дай отобрать друг у друга клиента! Оказывается, вот она какая – борьба Добра со Злом…

– Послушай, Тони, вот ты охотишься на вампиров, маньяков. А избавление мира от разных мафиози, коррупционеров, бюрократов и шантажистов в твои обязанности не входит?

– Ну, во-первых, за всеми перечисленными тобой злодеями охотятся наши светлые коллеги. А во-вторых, большинство этих типов – наши агенты. У остальных имеются лицензия и наблюдатель от конторы. Другое дело, если лицензии нет, – вот тогда это мой профиль.

Заложив руки за голову, Энтони откинулся назад – мне пришлось сделать то же самое. Ой, хорошо! Только так и заснуть можно…

Близился рассвет. Небо становилось все светлей и ярче. Звезды постепенно исчезали, растворялись в прозрачной синеве. На востоке несмело поднималось утро: густая синь небосвода бледнела в голубизну, потом окрашивалась нежной зеленью. Над самым горизонтом засветилась желтая полоска.

Стали просыпаться птицы. Захлопали крыльями, зашевелились в кудрявых кронах. Прямо над головой качнулись ветви, зачирикала какая-то невидимая звонкая пичужка. И с высоты мне на футболку спикировало толстое, длинное, жирное, мохнатое, зеленое чудовище!

– А-а-а!!! – заорала я голосом морской сирены с американского авианосца.-Тони!! Спаси!!! Убери с меня это ЧУДИЩЕ!!

– Спокойно!! Не дергайся! И прежде всего замолчи.

– А-а-а!!! Не могу!! Оно по мне ползает!… – И слезы градом посыпались из моих глаз.

– Это всего лишь гусеница, – успокаивающим тоном заверил меня Энтони. – Вот посмотри, ее уже нет. Я ее выкинул, и сейчас ее слопают на завтрак птички. А если не слопают, она станет симпатичной бабочкой. Ну перестань, вытри слезы…

– Не могу, – всхлипнула я. – Она такая мохната-ая-а…

И тут Энтони сделал такое, от чего у меня не только слезы высохли разом, но и вся я остолбенела. Он обнял меня за плечи, притянул к себе и поцеловал в губы.

Минуту я боялась вздохнуть, шевельнуться и открыта глаза.

– Ты это чего? – выдохнула я наконец шепотом. – Я этого не хотела, я совсем о другом думала…

– Я знаю, – ответил он тихо, – я хотел.

Что? Я не могу поверить своим ушам!

– Я хотел вернуть долг, – поправился Тони.

– Ах, ты в этом смысле… Но это было вовсе не обязательно. Все-таки тогда упал вертолет, а сейчас – всего лишь гусеница…

– Извини. Просто я подумал, когда еще следующего вертолета дождались бы…

Солнце еще не показалось, но оно было уже совсем близко. Лучи его расцветили легкие кружева облаков всеми оттенками золота, спелых персиков и майских роз. Отражаясь от неба, свет нежным сиянием опускался на землю, окутывая, наполняя воздух, растворяя в себе тени.

ГЛАВА 56
Как обычно, утро приходит неожиданно

Трещит будильник –

На самом интересном…

Кыш, нечистая!

Хокку неизвестного русского автора

11 августа, к вечеру ожидается полнолуние

Утром я проснулась оттого, что по мне снова прошли мягкие лапы. Хотя, пожалуй, это было уже не утро, а скорее полдень. Впрочем, немножко поваляться в постельке…

Вдруг раздался грохот. Князь, сидевший рядом на подушке, единым духом прыснул из комнаты. А я, судорожно вцепившись в одеяло, вскочила на ноги и вжалась в бархатные драпировки балдахина. Не прекращая визга, я поняла, отчего весь шум: кто-то вылетел из шкафа, едва не снеся с петель дверцы, и, пулей срикошетив об камин, рухнул перед кроватью.

Из-за двери выглянула любопытная мордочка Князя. С моей позиции тоже ничего не было видно. Поэтому я решительно завернулась в одеяло и осторожно подошла к краю.

– Эй! Что ты тут делаешь?! – воскликнула я. – И чего ты потерял в моем шкафу?

– В каком еще шкафу? – хрипло спросил Энтони, держась за голову.

Именно его графское сиятельство и оказался виновником всего грохота.

– Ты что? Ты пьян? – изумилась я.

Ополовиненная бутылка джина в его руке навевала вполне определенные подозрения.

– С чего ты взяла? – Собравшись с силами, он сел, прислонился спиной к кровати. И на бутылку посмотрел, как будто в первый раз видит. – Не-е… Это не выпивка, это средство для опытов.

– И с чем же ты экспериментируешь? – спросила я, не скрывая в голосе ехидства. И вместе с одеялом сползла рядышком, на пушистый прикроватный коврик.

Но Тони и ухом не повел, завернул поплотней пробку.

– Что-то я проголодался… Венер, пошли, пожуем чего-нибудь?

Ужасно романтично начинается день! Не успела я проснуться – как парень моей мечты падает к моим ногам, а потом приглашает позавтракать тет-а-тет!

Когда я оделась и спустилась вниз, на кухне вовсю разгорался межклассовым конфликт, слышный во всем замке.

– Господин граф, позвольте, я накрою в столовой!

– Отстань, пожалуйста.

– Но, господин граф, хозяину замка не пристало кушать на кухне!

– Уймись, прошу тебя. Раз я хозяин, мне все пристало. Ты только отстань…

– Господин граф, ну что вы делаете?! Позвольте, я вам приготовлю…

– Да не надо мне ничего готовить! Я сам все сделаю. Брысь с глаз долой! Иди лучше кошек накорми.

– Уже накормила, господин граф.

– Всех? Точно? Вот иди и проверь!

С изгнанной нимфой я столкнулась в дверях. Покрасневший кончик носа и мокрые глаза говорили сами за себя. Причина ее огорчения выяснилась сразу же: вместо того чтоб заказать к завтраку какой-нибудь изысканный фуагра-аля-кутюр, Энтони вооружился поварским «палашом» и накрошил бутербродов!

– Нет, Венера, ты погляди! – воскликнул он, потрясая оружием кухонного назначения. – Хороша помощница! Кофе она варить не будет, потому что вредно. Бутерброды не ешьте – всухомятку нельзя. Во всем хозяину надо перечить!

– Ты задел ее профессиональное самолюбие, – сказала я, утащив из-под ножа дольку помидора. – Ты ничего не понимаешь – ты предпочел кулинарному искусству суррогат фастфуда.

– Это она ничего не понимает, – проворчал Тони.

Да, то были бутерброды. Но зато какие! На тонкий ломтик хлеба клался кусочек ветчины, который поливался майонезом, потом шло колечко помидора, которое накрывалось ломтиком сыра, и сверху все посыпалось зеленью. И все это он отправил в разогретую духовку – целый противень.

Покидав оставшиеся продукты обратно в холодильник и смахнув со стола крошки, Энтони уселся на широкий подоконник и сказал:

– Я понял, почему оказался в шкафу.

Через пару минут, уплетая горячие бутерброды (хрустящие снизу и тягучие от расплавившегося сыра сверху), я тоже все уяснила.

Прошедшей ночью, в отличие от меня, Энтони вообще спать не собирался. Лунную бессонницу он решил использовать творчески. Пролистав всю Книгу, Тони нашел занятный рецепт. Сваренное по нему зелье давало возможность заглянуть в прошлое. И, следовательно, увидеть много интересного.

– Это как в сказках? – уточнила я. – Посмотришь в ведьминский котел, и там тебе все покажут?

– Нет-нет-нет! – помахал бутербродом Тони. – Это совершенно иная технология. Гарантируется полный эффект присутствия.

По-прежнему сидя на высоком подоконнике, он пил ужасно вредный крепкий кофе, легкомысленно болтал ногами. Рядом, на своем обычном месте, дремала Жозефина. (Месяц назад она показалась мне глубоко беременной, и я никак не думала, что она может стать в два раза толще!) Кошка лениво подняла голову, ловя носом ароматы. Потом облизнулась. Но так как Энтони, увлеченно рассказывая о чудесном колдовском снадобье, не обратил на нее внимания, Жозефина ничтоже сумняшеся принялась пинать хозяина задней лапой. Опомнившись, Тони отломил ей кусочек горячего сыра, который Жозефина с аппетитом скушала, не вставая.

– Называется, она их кормила! – придирчиво заметил Энтони.

От второго кусочка кошка отвернулась с оскорбленным видом. «Зачем ты предлагаешь мне эту несъедобную гадость?!» – отчетливо отразилось на привередливой морде.

– Ну и фиг с тобой, моя дорогая. Короче, Венера, с помощью этого зелья можно подключиться к долговременной памяти замка. То есть можно увидеть все, что происходило в этих стенах на протяжении всего времени их существования, начиная с момента основания вплоть до этой самой минуты.

– Круто, – сказала я.

– Я нашел кое-что интересное, – добавил он, – и я хочу, чтобы ты тоже это увидела.

По его лицу я поняла: это «кое-что» замок запомнил не напрасно.

ГЛАВА 57
Про колдовское зелье и машину времени

Для путешествия вдвоем полбутылки джина было мало. Поэтому пришлось подняться на третий этаж, где располагалась алхимическая лаборатория.

Как в такой обстановке можно проводить научные опыты – ума не приложу. На длинных столах, на тумбах и стеллажах колбы, реторты и прочие пробирки по самые пробки утопали в пыли и паутине. В таких жутких условиях, по-моему, можно было создать исключительно жуткую отраву, но никак не зелье, пригодное к употреблению.

– «Сушеные крылья перуанских нетопырей», «Заспиртованные мозги китайских дятлов»… О! «Сверчки моченые с крысиными ушками в собственном соку» – а я-то в прошлый раз их обыскался…

Энтони читал этикетки на склянках, будто меню в ресторане.

– «Ил мертвого озера консервированный», «Ушная сера зомби первого призыва», «Лапки мокриц копченые», «Протоплазма фантома-утопленника»… Эй, Венера! Ты чего позеленела? В эликсир я ничего такого не клал. Вот смотри – все строго по рецепту.

Тони достал с полки стеклянный графин, сдул с него пыль, поставил на стол. Сунул в горлышко ба-а-альшую воронку, куда принялся по очереди вливать разные (причем разноцветные) жидкости, которые в графине почему-то располагались слоями, напомнив мне веселенькие полосатые гольфы.

– Итак, приступим. Отвар цветков одуванчика, собранного в ночь первого весеннего полнолуния. Пыльца с крыльев бабочки-махаона, разведенная в молоке черной козы. Вода из семи родников, взятая на рассвете пятницы, тринадцатого. Роса с лепестков альпийского эдельвейса и с цветков мака… Не помню, откуда. Слезы горных эльфов, пару капель… – продолжал Энтони, не обращая внимания на раздавшийся в углу шорох.

Отпихнув мусор и свалив стопу книг, из тайного хода, скрывавшегося за панелью стены, появился Вик. Заметив нас, он почему-то смутился. И что-то быстро спрятал за спину.

– Привет, – сказал он. – А вы что тут делаете?

– Колдуем, – ответил Тони, не отвлекаясь. – А ты чем занят? Не присоединишься?

– Нет. Послушай, а где мы держим селитру?

– Селитра там, – кивнул Тони, – а сера вон там. А мы собрались кого-то взрывать?

– Не, – донеслось из-под стола, где притаилась селитра, – а где у нас есть резиновые перчатки?

– Поищи в кладовке, – посоветовал Тони, – или спроси у Никто.

Вик поспешно убежал, чуть не забыв пресловутую селитру – а заодно и принесенный с собой флакон, на этикетке которого я успела разобрать интригующую надпись:

– …И последний штрих, – продолжал Энтони, перечислив едва ли не два десятка ингредиентов, – добавляем свежевыжатый сок лимона. Теперь нужно все хорошенько перемешать.

Я не поверила своим глазам. На удивление, смешавшись, все разноцветье компонентов дало абсолютно прозрачную, просто хрустальной чистоты газированную воду! Энтони налил немного получившегося зелья в стакан и протянул мне:

– Попробуешь?

Я осторожно принюхалась, сделала глоток.

– Вкусно! Настоящая родниковая вода, только с пузырьками. И пахнет лесом… Ой, однако, крепкая штука. Интересно, сколько здесь градусов? Признавайся, спиртное сюда добавлял?

– Ни в коем случае! Здесь используются исключительно натуральные, экологически чистые продукты. Никаких консервантов! Вообще, если честно, – добавил он, – согласно рецепту необходимы только четыре вещества. Остальные я добавил для вкуса.

– Получилось неплохо, – заметила я. – Но что дальше? Нужно все это выпить и произнести заклинание?

– Еще нужна машина времени.

– Машина времени? – изумилась я. – Ты собираешься собрать ее прямо сейчас или она уже припрятана где-нибудь на чердаке?

– И как ты только догадалась! – рассмеялся он.

Машина времени, как ей и полагалось, ждала нас в потайном месте. И чтобы добраться до потайного места, мы воспользовались тайным ходом. Люк тайного хода на сей раз скрывался под пыльным ковром на полу – в этой же комнате. (И как только горничные не добрались до здешней пыли – совершенно непонятно!)

По пути я прослушала краткую лекцию но зельеведению и путешествиях во времени.

Состав, который мне предстояло опробовать в деле, изобрел лично Арман Дис, о чем не забыл написать в Книге. Вообще, мне кажется, в те далекие времена ощущался острый дефицит бумаги, и граф был вынужден использовать одну-единственную книжку и в качестве дневника, и как сборник рецептов. И называть ее следовало бы, по-моему, не просто Книгой, а Большой Записной Книжкой Чернокнижника. Хотя, с другой стороны, если бы граф завел пару-другую блокнотиков, то сражаться нам пришлось бы не с одним гималайским колдуном, а с целой армией любителей древности.

Итак, граф Арман использовал данный эликсир для того, чтобы сэкономить на шпионах. Пример. Скажем, возвращается он из очередного рейда с очередной ведьмой в мешке (или с мешком ведьм), а дома его поджидают молодая жена и подозрительный гость из столицы. Как ему, ревнивому, узнать, что тут происходило за время его отсутствия? Расспрашивать слуг бесполезно, да и чести не достойно. За молодую хозяйку они костьми лягут, а хозяина боятся так, что слова не вымолвят – стук зубовный мешает. Вот тогда граф и достает заветную бутылочку. Пару капель на стакан воды – и ты гуляешь по замку двухнедельной давности. Конечно, для активных действий, для вмешательства в прошлые события данное средство абсолютно не годится. Зато для безопасного сбора информации – самое то.

– Но чтобы увидеть, что здесь происходило шестьсот лет назад, нам, разумеется, придется увеличить дозу и выпить не меньше стакана, не разбавляя,-заключил Тони.

Узкие темные коридоры и крутые лестницы тайного хода наконец-то привели нас к цели. Отворив маленькую дверцу со скрипучими, насквозь проржавевшими петлями – так что никаких запоров не надо, от сквозняка точно не распахнется, – мы вошли в сумрачное помещение. То была явно нежилая комната с щербатыми каменными стенами, высота коих раза в три превосходила диаметр самого помещения. Потолок напрочь отсутствовал, его заменяли перекрещивающиеся в вышине деревянные балки, поддерживающие конусообразную крышу. Выглянув в узкую щель окна, я поняла, куда попала: то была маленькая башенка, пристроенная к углу северного крыла. Заметить ее можно было, лишь обойдя замок кругом. (Лично мне смотреть на нее было ужасно весело, очень уж она напоминала толстый опенок, выросший из пенька.)

– Венера, обрати внимание, пожалуйста. Вот это и есть машина времени.

Я обернулась – Тони торжественно представил мне… часы. Длинные напольные часы из почерневшего дерева. Они показались бы несоразмерно узкими и несуразно высокими – в каком-нибудь другом месте. Но в этой комнате часы смотрелись так, будто появились здесь до сотворения мира. Циферблат размерами напоминал круглый кухонный столик в доме моих крестных. А тусклый бронзовый диск маятника, неподвижно повисший на двухметровой кочерге, был одновременно похож и на, простите, канализационный люк, и на китайскую монету счастья, правда, без дырки посредине.

– А где же гири? – спросила я.

– Потерялись, – пожал Тони плечами. – Вообще-то часы сломаны. Сколько я ни пытался их починить – ходить они наотрез отказываются. Вик говорит, что они остановились, когда убили графа, и пойдут снова, когда у замка опять появится хозяин.

– Но разве не ты хозяин? – спросила я.

Энтони посмотрел на меня так, будто я сморозила чудовищную глупость.

– Пока я всего лишь наследник.

– Да? А в прошлое полнолуние я слышала бой часов. Уж не этих ли?

– Очень может быть, – ответил он.

Дыркина, ты абсолютная дура и вопросы у тебя дурацкие – как будто ему было до часов в полнолуние?…

– Как же мы попадем в прошлое, если часы не ходят?

– Это вовсе не обязательно, – ответил Тони, отворачивая пробки бутылок. – Главное, часы есть.

Еще в лаборатории он перелил зелье из графина в две небольшие бутылки из-под пива (разумеется, предварительно оригинальное содержимое было вылито в раковину, а посуда тщательно вымыта, дабы посторонним ингредиентом не испортить эффект). И теперь одну из них мне предстояло осушить единым залпом до дна.

Признаюсь честно, из горлышка я пить не умею. Ужасно мешали пузырьки, «вода» норовила ударить в нос. И Энтони внимательно следил, чтобы я выпила всю дозу до капли, – короче, я едва не утонула.

– Уф! – сказала я. В ушах зазвенело.

– Теперь, на счет «три», иди, – сказал он и толкнул исполинский маятник. Тот закачался как-то нехотя.

– Куда идти? Туда? – переспросила я. От «ключевой водицы» тело мое стало как будто и не моим. Но в целом ощущалась приятная легкость.

– Туда, – кивнул Тони.

Я вдохнула побольше воздуха и на счет «три», проскочив под маятником, вошла в часы.

ГЛАВА 58
По ту сторону времени

Первые несколько секунд по ту сторону я не слышала ничего, кроме звона в ушах и стука собственного сердца. Потом Энтони взял меня за руку, и я решилась открыть глаза.

И сразу почувствовала себя мухой в янтаре. Только вместо янтаря вокруг висел серовато-жемчужный туман. Ровный, как кусок дымчатого стекла. И я в нем как будто плавала, оставаясь на месте, но не чувствуя ног. Очень странное ощущение.

– Ну что, освоилась? – спросил Тони. Он был рядом, держал меня за руку. Ни за что его не отпущу.

– Да вроде… – промямлила я.

– Тогда вперед. Я хочу тебе много чего показать.

Энтони уверенно повел меня по коридору из серого тумана. Как он ориентируется в этих сумерках – для меня загадка. Но потом и мои глаза привыкли к полумраку, и сквозь молочную пелену я даже стала различать очертания комнат. Оказалось, что этот коридор – стены. Каменные стены, и мы двигаемся внутри них. Внутри камня! От комнат, от реального мира нас отделяло как будто тонкое стекло.

– Осторожно! – предупредил Тони, когда я хотела прикоснуться к границе тумана. – Не нажимай сильно, а то вывалишься.

– Куда? В прошлое?

– Нет, обратно в настоящее. Просто пока еще рано, потерпи немного.

– Да я ничего, я только попробовать…

Я вертела головой, стараясь рассмотреть комнаты и залы одновременно по обеим сторонам коридора. Все они вроде бы такие, к которым я уже привыкла,-и в то же время другие. Некоторые менялись прямо на глазах: диван в гостиной стоял в углу, а стоило мне на миг отвернуться – как он оказался ровно посредине комнаты. О прочих чудесах я и не говорю, я просто не успевала их толком заметить. Короче, менялось все, но так и должно быть, ведь мы уходим более чем на шестьсот лет в глубь времен.

– Теперь, Венера, смотри внимательно.

Мы остановились перед одной из спален второго этажа. Подойдя поближе к границе тумана, я, как говорится, распахнула глаза и навострила ушки.

На столике горели две свечи в серебряных канделябрах (такие я видела в большой гостиной на каминной полке). На кровати, разобранной ко сну – здесь в окно смотрела глубокая ночь, – сидела женщина в кружевном пеньюаре, в чепчике на голове. Женщина была беременна и чем-то очень расстроена. Тяжко вздыхая, она нерешительно достала из-под подушки большой нож. Нет, кажется, кинжал. Причем тот самый, который вчера мы с Джеймсом и Цезарем откопали под дубом. Ни больше ни меньше. Спрятав клинок в оборках одежды, она вышла из спальни.

– За ней, – коротко сказал Тони.

И мы последовали за таинственной дамой. Она шла по коридору, а мы – в стене. С разницей в шесть столетий… В голове не укладывается. Лучше мне об этом не думать.

Одна из дверей распахнулась, и со звонким криком к даме подбежала девочка лет двух, этакий толстощекий пупсик в розовых рюшечках. Дама рассеянно погладила девочку по голове, что-то сказала появившейся следом няньке, и та увела ребенка. Молодая мамаша украдкой, будто от себя самой, смахнула слезы, и вошла в кабинет.

Нам пришлось выполнить команду «кругом» и развернуться на месте.

В кабинете, в уютном кресле перед догорающим камином, дремал человек. В неверном свете угасающего огня рассмотреть точно было трудно, но лицо его мне показалось смутно знакомым.

Женщина бесшумно затворила дверь. Достала кинжал.

– Это ты? – тихо спросил мужчина, не открывая глаз. Она вздрогнула: он не спал.

– Я, – откликнулась она.

– Подойди, пожалуйста, – попросил он, не глядя протянув к ней руку.

Она повиновалась, встала перед ним. Он хотел взять ее за руки, но она отшатнулась.

– Что ты хочешь со мной сделать? – спросила она дрожащим голосом.

– Обнять, – улыбнулся он. – Что еще можно сделать с собственной женой?

– Ты собираешься сжечь меня на костре? – спросила она, глотая слезы. – Как всех остальных до меня? Приберегаешь напоследок, когда больше никого не останется?

Он помрачнел.

– Кто тебе сказал?

– Это так?

– Кто тебе сказал?! – крикнул он, вставая с кресла. Но тут же рухнул назад: она что было сил вонзила кинжал ему в живот. Растерянный, он смотрел на кровь на белоснежной рубашке.

– Как ты могла?… – прошептал он.

Она, всхлипывая, отбежала на пару шагов, забилась в угол.

Он поднялся с кресла, со стоном сквозь стиснутые зубы выдернул окровавленный клинок из тела и отшвырнул в темноту. Она замолчала.

– Что ты наделала… – с сожалением сказал он. Расстегнув одежду, он обнажил окровавленный торс с зияющей раной. Взял со стола салфетку, одним медленным движением стер кровь. Плоть была невредима.

– Ты чудовище! – выдохнула она…

– Не больше, чем ты, – ответил он.

В комнате вспыхнули все свечи, вновь запылал камин – неукротимым зеленоватым пламенем.

– Ты хотела убить собственного мужа, отца своих детей?

– Чернокнижника! – хрипло воскликнула она. – Противного Господу приспешника Сатаны! Ты думаешь, я слепа? Думаешь, я не вижу, что происходит в доме? Господь простит меня, ибо не человека я должна убить!… И с этими словами она метнулась к брошенному на пол кинжалу. Но граф опередил ее. (Я угадала верно – это был именно он, граф Арман Дис, первый хозяин замка.)

Гребень, взвившийся шипами на хребте, в клочья порвал одежду. Покрытый колючками змеящийся хвост ударил о пол. Замахнулась рука, вмиг ставшая когтистой лапой, стиснула горло железными клещами.

– У тебя не получится, – ощерилась волчья морда, сверкнув изумрудами глаз.

– Будь ты проклят! – просипела она. – Именем Господа проклинаю тебя!

Чудовище отпрянуло, вздрогнув, как от удара хлыста. Лишь секунда – но кинжал оказался в ее руке… Я отвернулась, уткнулась лбом в плечо Энтони.

– Только в сердце, – шепнул он мне. – Запомни, Венера, только в сердце.

Мир вокруг, даже спустя шесть веков, содрогнулся от ужасающего воя.

– Ведь это была Стелла? – спросила я, когда вновь наступила тишина и арена смерти скрылась за серой дымкой времени.

– Стелла, – кивнул Тони. – Она не обманывала, она действительно очень старая ведьма.

– Но что с ними случилось? У них были дети…

– Разумеется, были, – улыбнулся Энтони. – Идем, ты все увидишь сама. Обещаю, крови больше не будет.

– Да ладно, ничуточки я не испугалась, – пробурчала я. – Послушай, а ты тоже умеешь превращаться в волка?

– Нет, пока не умею, – откликнулся он, отыскивая нужную дорогу в тумане подпространства. – Может, потом научусь, когда-нибудь.

Теперь мы спускались вниз. И было очень странно спускаться вниз, шагая вверх по лестнице. (Дело в том, что в данном межвременном континууме, который я про себя окрестила «безвременьем», передвигаться можно было абсолютно где угодно и как угодно. Например, зайти на стену и идти, будучи параллельно полу. И вот теперь мы спускались по парадной лестнице, и так как сами находились внутри, то по ступенькам приходилось подниматься.)

Внизу нас ждали роскошно убранные залы, тысячи свечей в сверкающих люстрах с хрустальными подвесками – и бал в самом разгаре. Стройные ряды господ в смешных сюртуках, под руку с чинными дамами в неуклюжих корсетах, важно шествовали по залу под заунывную музыку раннего Ренессанса. Гости, участия в танцах не принимавшие, обсуждали участвующих, рассыпавшись группками по углам. И один подпирал стенку в шаге от меня. Я едва поборола искушение протянуть руку и потрогать, а вернее, дернуть за роскошное страусиное перо на черном бархатном берете этого господина.

Кислый зеленый взгляд и знакомая бледная внешность выдали в нем хозяина замка, убитого на моих глазах буквально пару минут назад.

Кстати, парадный портрет над разлетом лестницы уже висел. Причем теперь-то мне было отлично видно, что художник был либо напуган важностью заказа и заказчика, либо просто близорук. На полотне графу минимум лет десять прибавили. Да и сходство с оригиналом относительное. Стоявший сейчас передо мной высокий щеголь в бархате и алмазах мало походил на худосочного алхимика в сутане. Вот корешок Книги выписан один в один. В общем, получше приглядевшись к графу, при нормальном освещении, я скрепя сердце признала – у Стеллы все-таки неплохой вкус. Я бы даже могла сказать, что граф – интересный мужчина. (Сказала бы, будь я лет на шестьсот постарше.)

– Прикольная музыка, – сказала я. – Может, тоже потанцуем?

– Подожди немного, – шепнул Энтони, обняв меня сзади за плечи. – Сейчас один субъект объявится, важный разговор будет.

О боги мои! Клянусь винными подвалами Валгаллы, я готова была ждать еще хоть пару столетий. Лишь бы Энтони не отпускал меня. Он прижал меня к своей груди, я лопатками чувствовала, как бьется его сердце, таяла от его тепла. Уткнувшись подбородком в локоть, вдохнула запах горьких трав, растущих вокруг замка и за лето пропитавших его хозяина своим ароматом. По мне, так этот ожидаемый субъект пусть бы вообще не появлялся!…

Но он тут же возник, вынырнув из толпы гостей. Ой, сдается мне, где-то я уже видела эту рыжую бородку клинышком, колючий взгляд и огненные локоны, в данном случае стянутые в пушистый хвост темно-синим бантом. Позади субъекта поспешал некий тип – толстый, с красными щеками, будто набил рот целиковыми помидорами, в сером монашеском прикиде по моде Средних веков. Выскочив вперед, тип подбежал к графу и, низко раскланявшись, представил субъекта как «уполномоченного посланца его величества». Потом монах начал что-то сбивчиво тараторить, благодарил графа за что-то, назвал его «преданнейшим воином церкви» и «величайшим, бескомпромисснейшим, отъявленнейшим борцом с ересью». Но «уполномоченный посланец» быстренько остудил его пыл, заявив, что им с графом нужно переговорить о деле государственной важности. С глазу на глаз. Послушный монах тут же отбыл задним ходом, не переставая раскланиваться.

– Ты с ума сошел? – прошипел Джеймс (или уж не знаю, как он тут назывался). – Проводи меня, будь добр, в библиотеку. Мне нужно кое-что тебе объяснить, твоя светлость.

Разумеется, мы отправились следом.

Приватный разговор в библиотеке состоялся примерно следующий.

(Примерно – потому что разделявшие нас с той эпохой годы несколько изменили лексику и язык вообще, так что особо непонятные слова Энтони приходилось для меня переводить.)

– Ты соображаешь, что делаешь? – спросил Джеймс.

Он отказался сесть и принялся мерить комнату шагами. От его хождения взад-вперед у меня шея заболела.

– О чем это вы, мэтр? – спросил граф, усаживаясь в кресло в предчувствии долгого разговора.

– О том, что ты болван! – в сердцах воскликнул Джеймс – Одним поступком ты умудрился поставить под угрозу весь план!

– Каким же?

– А ты не догадываешься? По-твоему, Арман, все в порядке вещей? Это, значит, нормально – великий борец с ересью, гонитель чародейства и враг колдовства объявляет о помолвке с ведьмой?! Каждый месяц разводишь костры во славу святой инквизиции и к алтарю поведешь еретичку? А на свадьбу поджаришь парочку девиц – таких же, как твоя невеста?