Текст книги "Беременна от нелюбимого"

Глава 30

Дома мы бросаем друг на друга раздраженные взгляды, Даня постоянно созванивается с кем-то, при этом просто лежит на диване в гостиной. Я тоже время зря не теряю. Листаю сайты с детской мебелью и одеждой, откладываю в корзину все, что мне нравится. И для мальчиков, и для девочек, так как пол ребенка еще не известен. Меня переполняют чувства, хочется улыбаться, хочется петь. Я сама себя не узнаю. А ещё постоянно держу в руках флешку с записью сердцебиения малыша.

– Я через неделю в столицу еду, у меня встреча по поводу контракта с Давидовой, – обрываю гнетущую тишину, отрываю взгляд от телефона и смотрю на Даню.

– Я отвезу тебя, – невозмутимо произносит он.

– Что? Зачем? Я и сама могу.

– Устроим маленький отпуск, – подмигивает мне, – да и я хотел бы заглянуть в одно место, так что нам, можно сказать, по пути.

– Ну ладно, – сдаюсь я быстро, что так не похоже на меня. Но ведь с Кравцовым будет в разы веселее!

– Сделаешь мне кофе? – спрашивает Даня, устало прикрывая глаза, и устраивается на диване поудобней. Я задаюсь вопросом, почему он не пойдет к себе и не ляжет, ему явно ведь поспать не помешает, но Кравцова понять – проще взглядом ледяную статую разморозить.

– Конечно. – Поднимаюсь со своего места и подхожу к кофемашине.

– Кстати, чтобы сделать какао, всего лишь надо влить молоко в кофемашину, – с насмешкой произносит Даня. – Ничего сложного. Это я так, на всякий случай. Вдруг тебе захочется когда-нибудь мужа порадовать.

Я резко поворачиваюсь к нему.

– Что? Какао можно было сделать этой штукой? – Выгляжу, наверное, как «деревня». Но с такой огромной и многофункциональной кофеваркой сталкиваюсь впервые.

Даня открывает глаза и выразительно смотрит на меня.

– Ты что, читать не умеешь? Там же все написано.

– Ну, знаешь ли, я, вообще-то, кофе крайне редко пью, поэтому никогда не интересовалась, что там умеет делать эта штука. Вот черт, а я еще удивилась, откуда Танька знает, как делать это проклятое какао, она же его не пьёт никогда. Еще и так быстро справилась, – вскидываю руки я.

– Решетникова, честное слово, иногда ты меня так умиляешь. Вроде бы взрослая женщина, но напоминаешь ребенка.

Я передразниваю Даню и возвращаюсь к кофемашине.

Так, а что нажать-то? Я, вообще-то, не шутила, когда говорила, что понятия не имею, как пользоваться этой штукой.

– Хьюстон, у нас проблема, – заключаю я. – Что нажимать и какой именно кофе ты хочешь?

На самом деле этот аппарат в доме появился только на прошлой неделе, его притащил Давид. Ссылаясь на то, что это подарок брату на новоселье, потому что обычно в этом доме отвратительный кофе, так как у Кравцова руки не из того места растут. И я даже не думала пытаться разобраться, как она работает. Я беременная. Мне нельзя кофе. Кофе вреден, а кофеварка для меня как предмет мебели в доме.

– Так все дело в том, что ты не умеешь готовить какао? Или не хотела его готовить именно мне?

Раскусил.

Даня оказывается за моей спиной, зажимая меня между своим телом и столешницей.

В ноздри сразу же ударяет его дурманящий аромат. До головокружения. До жара внутри меня. Я чувствую его дыхание на своем затылке. Его губы касаются моей шеи, и я сильнее хватаюсь пальцами за край столешницы, чтобы не упасть от нахлынувших чувств. Такая реакция на мужчину пугает меня. Очень.

– Это так важно? – я не узнаю свой голос. Дрожащий и хриплый.

– Возможно. – Одна рука Дани обхватывает мою талию, ладонью второй упирается о столешницу.

– Что происходит, Дань? – не могу удержаться от вопроса.

– А что происходит, Мил? – невозмутимо спрашивает он, утыкаясь носом в мои волосы. – Я просто собираюсь научить тебя делать какао.

И, словно в доказательства своих слов, отстраняется от меня, подходя к холодильнику.

– Всего лишь надо налить в пинчер одну треть молока и нажать на режим «горячий шоколад».

Даниил снова рядом со мной, но теперь становится плечо к плечу, а не позади, но от этого дышать легче не становится. Он что-то говорит, а у меня отчего-то пульс в висках так громко бьется, что слова Кравцова почти неразличимы. Его случайные прикосновения разжигают внизу живота настоящий жар.

Что это со мной? С каких пор я смотрю на него и вижу не врага, а привлекательного мужчину? С каких пор вместо привычного раздражения и злости я испытываю симпатию и желание? Почему мне так хочется снова почувствовать на губах его поцелуй?

– Прости, я вспомнила, что у меня есть еще одно нерешенное дело в городе. – Я резко отступаю на несколько шагов от Дани. Осознание того, что я начинаю к нему привязываться, испытывать что-то, обрушается лавиной и пугает меня.

Я не хочу снова чувствовать боль. Не хочу быть преданной. Я собиралась ребенка с ним растить, а не влюбляться. Чувствовать зависимость от другого человека очень скверно.

Мне нужно побыть одной и разобраться в себе.

Даня хмурится, внимательно смотрит на меня.

– На улице сейчас начнется гроза, лучше перенеси свои дела. Я буду волноваться, – он произносит это мягко и заботливо. Я оборачиваюсь, смотря через окно на хмурое небо, и понимаю, что он прав. – Тебя что-то беспокоит? – внезапно спрашивает он и подходит ко мне вплотную, вглядываясь в мои глаза.

– Нет, – качаю головой и вру. Наконец-то беру себя в руки, понимая, что веду себя странно. Господи, Решетникова, очнись! – У тебя какие-то неприятности на работе? – хочу перевести тему и скрещиваю руки на груди в попытке отгородиться от мужчины.

Даня отвечает не сразу.

– Даже если они и есть, то об этом не стоит волноваться. Все решаемо.

– Это хорошо.

– Как насчет того, чтобы поужинать и посмотреть какой-нибудь фильм? – внезапно предлагает он, и я не могу отказать.

– Да, но фильм будешь выбирать ты, – мой голос наконец-то возвращается ко мне. – Потому что несколько дней назад я открыла «кинозал», пролистала страниц тридцать и поняла, что проще застрелиться, чем выбрать, что смотреть. Мои нервы не предназначены для этого.

Даня начинает смеяться. Тихо, но искренне. Я засматриваюсь на него. На его эти милые ямочки на щеках, лучики вокруг глаз.

– На самом деле я хотел взвалить на тебя эту миссию, но, как мужчина, обязан теперь выполнить ее сам.

Он щелкает меня по носу, как делает это обычно, что безумно раздражает.

– С тебя попкорн и все, что найдешь в холодильнике. Жду в своей спальне, там лучшая и самая большая плазма в доме, – хитро произносит он.

– Плазма. Ага. Так я и поверила, Кравцов, – кричу ему вслед. – Просто признайся, что не знаешь, как снова затащить меня к себе в спальню, и используешь уловки. – Былое настроение и боевой настрой вмиг возвращаются, выталкивая смятение из моей души.

– Не могу поверить, что ты обо мне такого плохого мнения, – наигранно возмущается он и выходит из кухни.

Ну что ж, фильм так фильм. Ставлю на кон свою карьеру модели, что Кравцова хватит максимум на полчаса.

Даня и в самом деле не продержался и получаса. Правда, случилось это не из-за моей шелковой пижамки с коротенькими шортиками, длинных ног и отсутствия бюстгальтера под маечкой. Все намного банальней. Кравцов просто уснул!

То ли ноги мои его не впечатлили, то ли фильм скучный, то ли и в самом деле устал. Гадай теперь, что не так. А я ведь уже настроилась на жаркую ночку. Гормоны и все такое.

Тяжело вздыхаю и щелкаю пультом от телевизора. В комнате мгновенно становится темно. Даня сопит мне на ухо, заключив меня в свои объятия, мне же не спится. Ладонь мужчины прямо на моем животе. Кожу выжигает, я вся дрожу.

Динамо ты, Даня.

Снова тяжело вздыхаю. Раздражение накапливается внутри меня, норовя в скором времени рвануть. Пытаюсь принять более удобное положение, Даня разжимает объятия, давая мне возможность отодвинуться, но я лишь сползаю немного вниз и поправляю подушку.

– Разбудила? Прости, – безразлично произношу я.

– Нет, все в порядке.

– Может, снимешь свою водолазку? Тепло вообще-то, – как бы между прочим предлагаю я. – Ощущение, что ты боишься, что я наброшусь на тебя, пока ты будешь спать, поэтому оделся как на Северный полюс.

На самом деле меня просто жутко раздражает эта ткань, закрывшая тело Дани от меня. Хочу провести ладонью по его коже и ощущать его запах, а не тереться щекой о ткань.

Странные желания у меня в последнее время, не находите?

– Сейчас, Мил, я так устал, что и забыл о том, что одет, – тихо произносит он и привстает, а когда возвращается на прежнее место, я сразу же кладу голову на его грудь.

Надо подняться и свалить. Гордо. Как обиженная женщина. Но вместо этого вдруг спрашиваю:

– Видел сегодня, какой он кроха на УЗИ? Уже совсем на человечка похож. Все еще пытаюсь осознать, что внутри меня бьется его маленькое сердечко.

Мне очень хочется поговорить с кем-то о ребеночке. Таня весь день не брала трубку, ссылаясь на занятость, мама излишне эмоционально отреагировала на фото УЗИ, пришлось слушать всхлипы. Радостные, конечно, но нормального разговора не получилось. А Даня… Даня ведь отец, поэтому мне хочется вывести его на какие-то эмоции. Знать, что он так же обескуражен и счастлив этому ребенку, как я.

С ума сойти, правда? Еще недавно я в панике скупала тесты по всем аптекам и ревела из-за наступившей беременности, а сейчас чуть ли не разноцветной радугой сияю.

– Да. – Ладонь Дани вновь накрывает мой живот. Он нежно поглаживает его. – Как-то не верится, что все это правда. И что ты со мной здесь – не верится. И что мы можем без ссор провести целых полдня. И до сих пор не убили друг друга, и даже на развод ни разу не подали, – тихо посмеивается он.

– Материнство пошло мне на пользу, – гордо заключаю я. – На самом деле я все еще зла на тебя, но стараюсь справляться со своими чувствами. Радуйся, Кравцов, Решетникова идет тебе на уступки! Но это только на время беременности, так что закатай губу.

– Умеешь испортить момент. Сладких снов, Мила.

Даня не целует меня, хотя я отчего-то ожидала от него поцелуя, даже приподняла голову. Вот идиотка.

– И тебе, Даниил. – А мысленно добавила: обещаю пинать тебя всю ночь, так, чтоб до синяков.

А через несколько минут я и сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Утром просыпаюсь уже одна. Дани рядом нет. Да и в доме его нет. На работу умчался, похоже, еще на рассвете.

Я довольно потягиваюсь на кровати, пытаясь придумать, чем себя занять. Настроение на удивление приподнятое. Поэтому еду в салон мебели и наконец-то делаю то, что собиралась еще на прошлой неделе. Обустраиваю дом. Надеюсь, Даня не сочтет за наглость, что я не советуюсь с ним в выборе мебели? Сам же сказал: делай что хочешь.

Домой возвращаюсь поздно вечером, Дани все еще нет, но он, как примерный муж, отправил сообщение, что задержится допоздна. И так всю неделю. Я засыпаю, когда Кравцова еще нет, а просыпаюсь от звука мотора выезжающего из гаража его автомобиля.

Меня все вокруг начинает раздражать и злит такое его отношение ко мне. Особенно эта рыба, которая снова появилась у нас на кухне. Открыла я холодильник – а она прямо в миске. Уже почищена, но сырая и в крови. Потом полдня провела в обнимку с унитазом, а вечером все же дождалась Даню и вспылила, попросив не таскать эту гадость домой.

Он тоже разозлился. Хлопнул дверью и закрылся в своей комнате. Со мной даже не пытался заговорить. Рыба ему, значит, дороже нас с ребенком! В воздухе вновь начал витать аромат ненависти. Напряжение между нами усилилось. Никто не собирался идти извиняться первым за то, что вспылил.

В общем, мы вдруг из идеальной семейной пары превратились в супругов, которые лет сорок прожили вместе, а теперь и спят в отдельных комнатах. Все как обычно у нас с Даней. Ничего нового, в общем-то.

И вот в таком настроении в середине апреля, под очередной жуткий ливень, мы уселись с ним одну в машину, собираясь преодолеть триста километров, чтобы добраться до столицы. В закрытом пространстве. Вдвоем.

Ох и чудесный денек намечается.

Глава 31

– Мне жарко.

Даня тянется к кнопке, выключая печку.

– Теперь мне холодно, – выдаю через несколько минут, глядя в окно.

Даня, не говоря ни слова, включает подогрев сидений.

– Дышать нечем, открой немного заднее окно.

В салон ударяет прохладный воздух.

– Можешь остановить, меня, кажется, укачало, – тоненьким голосочком произношу я, вскидывая на Даню жалостливый взгляд.

Кравцов резко ударяет по тормозам.

– Решетникова, мы отъехали от города на двадцать километров, а по ощущениям – сутки в пути. Ты специально это делаешь?

– Боже, ты такой раздраженный. Вот, выпей. – Достаю из сумочки бутылку с минералкой.

Даня непонимающе сверлит меня взглядом.

– Холодная, успокаивает, – поясняю ему.

– Ты невыносимая, – качает он головой и вновь возвращается на трассу.

– Нужно было разрешить мне полететь одной на самолете. Тут всего час лететь-то. Давно бы уже в отеле была. А сейчас плетемся словно черепахи.

– Неужели тебе так сложно просто помолчать и сделать вид, что ты прямо-таки наслаждаешься моей компанией?

– Я и наслаждаюсь. Не видно, что ли?

Даня тяжело вздыхает, пытается взять себя в руки. А мне весело. Злить Кравцова – мое призвание. А сейчас, когда я беременная и точно знаю, что мне ничего не будет, – вдвойне приятней! Не нужно было меня игнорировать столько времени!

Следующие несколько часов проходят в полном молчании. Мы давно обогнали дождь, тучи остались позади нас. Пейзаж за окном очаровательный, зеленая травка, солнце. Весна в этом году пришла на удивление рано.

– Остановимся здесь на обед. – Даня сворачивает в сторону приличного на вид здания. Придорожный отель, на первом этаже которого находится небольшое кафе. Дальше – большая стоянка, шиномонтаж и СТО.

Внутри многолюдно, мы занимаем столик в углу. Даня делает заказ. Прямо-таки от души. Видно, очень проголодался, но я все равно сомневаюсь, что съест все. Я же сканирую взглядом меню и вижу перед собой лишь тысячи калорий.

– Зеленый чай, салат «Весенний» и… пожалуй, это все. – Улыбаюсь официантке, откладываю в сторону меню и ловлю на себе хмурый взгляд Даниила.

– Ты плохо питаешься. Что это за еда – салат? – недовольным голосом спрашивает он.

– Нормально я питаюсь, сейчас не голодна просто. У меня и так токсикоз, еще и укачало, – оправдываюсь я.

Даня не верит. Вижу по его взгляду.

– Что? Ты сам слышал, что сказал врач. Мой вес в пределах нормы, это означает, что я благополучно толстею, – морщусь я и перевожу взгляд в окно.

Ждать заказ, к счастью, приходится недолго.

Я ковыряю вилкой салат, Даня жадно съедает первое, второе, десерт и запивает это все морсом. А по виду и не скажешь, что он так много ест.

– Мы отсюда не выйдем, пока твоя тарелка не опустеет, – кивком указывает на мою порцию салата. Я тяжело вздыхаю и заставляю себя съесть все.

– Доволен? – спрашиваю я, отодвигая от себя тарелку, и делаю несколько глотков чая.

– Теперь да.

Даня расплачивается за обед, и мы вновь выдвигаемся в путь. Часть дороги я сплю, Даня не гонит, ведет мягко и осторожно. Несколько раз его тревожат по работе, он разговаривает тихо, боясь разбудить меня. В салоне играет спокойная мелодия.

– У тебя кровь из носа идёт, – внезапно замечаю я алую струйку и пугаюсь.

– И правда. – Даня подносит пальцы и стирает с губ алую кровь. Потом сворачивает на обочину и глушит мотор.

Я быстро нахожу в сумочке салфетки и протягиваю ему.

– Спасибо.

– Давай я дальше поведу, Дань. И пообещай мне, что перестанешь так много работать и будешь нормально спать по ночам. У тебя переутомление налицо. Это не шутки, – отчитываю его, а у самой вдруг сердце от тревоги биться начинает быстро-быстро.

– Это что сейчас, появление заботы с твоей стороны, Решетникова? – едко спрашивает он, сминая испачканную салфетку в руке, и зажимает нос новой.

– Я не шучу. У тебя под глазами круги, ты постоянно бледный и почти не отдыхаешь. Давай выходи из машины.

Даня, к моему удивлению, не сопротивляется. Мы меняемся местами и до самого города за рулем я. Правда, всю дорогу с волнением поглядываю на Кравцова, который рядом спит. Выглядит он и в самом деле не очень.

К месту назначения мы добираемся уже ближе к вечеру. Уставшие, вымотанные. Ощущение, что я не вела машину, а бежала позади неё. Поэтому стоит нам только переступить порог номера, как сразу же без каких-либо слов заваливаемся оба на мягкую широкую двуспальную кровать.

– Боже, какой кайф, – протягиваю я блаженно, пытаясь скинуть с ног кроссовки, не вставая при этом.

– Я уже сплю. И если бы ты сейчас предложила мне выполнить свой супружеский долг, я бы даже ширинку не смог расстегнуть, – бубнит в подушку Даня и, кажется, отрубается в одно мгновенье.

Я вообще заметила, что у него есть отличная способность быстро засыпать. Иногда я до тридцати не успеваю сосчитать, а он уже сопит рядом. Мне бы так.

Не знаю, сколько мы были в отключке, но просыпаемся посреди ночи. Сначала я. От чувства жажды. В темноте я подсвечиваю телефоном пространство в попытке отыскать мини-бар в номере, где должны быть бутылочки с водой. А потом и Даня, после того как я с силой впечатываюсь бедром в спинку кровати.

– Ай! Чтоб тебя! – вскрикиваю, прикладывая ладонь к ушибленному месту.

– Мил? Что произошло? – сонно спрашивает он, привставая в постели.

– Ничего. Спи. Ударилась просто, – раздраженно отвечаю я. Кожа все еще пульсирует от боли. – Черт, синяк будет огромным, наверное.

Теперь, уже не боясь разбудить Даню, я громко топаю по номеру, щелкаю выключателем и выискиваю среди мебели встроенный холодильник.

– Три ночи, Дань, а я, кажется, выспалась. Чем теперь до утра заняться?

Я откручиваю крышечку и подношу горлышко к губам.

– Я уже тоже не усну. Схожу, пожалуй, в душ. Хочешь потереть мне спинку? – интересуется он, подмигивая мне.

– Могу только расцарапать, – возвращаю ему ехидную улыбку и возвращаюсь в кровать.

В общем, до утра мы просто бродим по номеру, лежим, делаем вид, что внимательно смотрим телевизор. Ни Даня, ни я не предпринимаем никаких попыток совершить тесный контакт. Никакого грехопадения этой ночью. Кравцов правильный до чертиков. Даже когда я «случайно» касаюсь его бедра, он никак не реагирует. И когда избавляюсь от бюстгальтера, оставаясь в одной майке, Даня даже глазом не ведет.

Обидно.

В моей голове ведь множество неприличных мыслей. Там и я, и Кравцов, и эта самая кровать, и даже столик у окна. А главный герой моих фантазий отчего-то ведет себя отстранённо.

Обстановка странная и накаленная. Кажется, никто из нас после нашей недельной забастовки не знает, как вести себя, и ни я, ни Даня не собираемся делать первый шаг к примирению.

Поэтому, когда наступает утро, я с превеликим удовольствием начинаю собираться на встречу, Даня же, к моему удивлению, снова засыпает.

– Хорошо выглядишь. Подождешь минут десять? Я собираюсь быстро и отвезу тебя, – спрашивает он, разминаясь после долгого сна.

– Только быстро.

– Ага. – Даня странно смотрит на меня, замерев посреди комнаты. Ощущение, словно ждет чего-то от меня. В глазах огонек предвкушения, как у маленького ребенка. Смотрит неотрывно так.

И это чувство преследует меня весь день. И когда мы в машине, и когда обедаем в ресторанчике, после того как я подписываю выгодный контракт и с довольными криками бросаюсь ему на шею. И когда возвращаемся обратно в отель. Все это время Даня не прекращает поглядывать на меня этим своим странным взглядом. Ждёт от меня чего-то, это я точно понимаю.

– Что? – не выдерживаю я.

– Ничего, – отворачивается он и внезапно тяжело вздыхает, а таинственная улыбка, блуждающая весь день на его губах, исчезает вмиг.

Ну что я снова не так сделала?

Внезапно телефон Дани оживает, я замечаю, что на дисплее высвечивается «Сестра». Ни разу за все время я не видела, чтобы он при мне с ней связывался.

– Да?

Женский голосок что-то быстро щебечет на том конце провода, Даня улыбается, я же отворачиваюсь к окну.

– Спасибо, Оль. Спасибо. Конечно, познакомлю, я же не скрываю ее. Ага. Да. Еще раз спасибо.

Этот разговор должен был заставить меня хоть немножко напрячься, задуматься, но, оказывается, я не настолько смышлёная, как хотелось бы считать.

Через несколько минут Даня снова принимает звонок.

– Алло. Спасибо, дружище. Спасибо.

Я вдруг начинаю прислушиваться к едва различимым словам, что доносятся из динамика до моих ушей, и от моего лица отступают все краски, а тело холодеет. Я очень медленно поворачиваю голову в сторону Даниила и вдруг понимаю самую ужасную вещь в мире: у моего мужа сегодня день рождения, а я забыла его поздравить. Да что там! Я даже и не знала, что у него сегодня праздник, оказывается!

Звание «лучшей жены» в этом году определенно присудят мне.

Занавес.