Текст книги "Беременна от нелюбимого"

Глава 18

Если бы меня попросили рассказать о свадьбе и задали вопрос, что больше всего мне запомнилось в этом дне, я бы обязательно рассказала вот о чем: безалкогольное шампанское, горящие от поцелуев губы, бракованный салют, который чуть не убил всех к чертям, и мои объятия с унитазом.

Но давайте обо всем по порядку.

Зал украшен идеально. Уверена, получатся отличные фотографии для журнала, Аня превзошла саму себя. Играет приятная музыка, мы обмениваемся улыбками с родными и друзьями, идем не к своему столику, а в номер, где Даня сразу же напяливает на меня носки, а кто-то из персонала приносит чашку горячего чая. И когда только Кравцов успел все организовать?

– Погрейся немного, я в ванной, если что. Мне тоже не мешает прийти в себя.

Я лишь хмыкаю в ответ. Сам виноват, что меры не знает.

Я нахожусь в странном приподнятом настроении несмотря на то, что этот день должен был стать самым ужасным в моей жизни. Но я стараюсь относиться ко всему как к спектаклю. Мы просто играем на публику и убеждаем всех в своей безумной любви.

Пока Даня приводит себя в порядок, я достаю телефон и публикую на своей страничке несколько фотографий.

#лучшийденьвмоейжизни #свадьба #любимыймуж #счастлива

Потом захожу к Матвею. У него опять новые фото с дочкой, но ни одного с девушкой, к которой он ушел от меня. Решил поступить благородно, чтобы не ранить меня? Так поздно, слухи уже и так расползлись.

– Готова? – Я вздрагиваю от голоса Дани и быстро блокирую телефон. Не заметила, как он вошел в комнату.

– Выглядишь так же, как и пять минут назад. Может, тебе еще полчасика перерыва взять? – усмехаюсь я, смотря на его взъерошенные волосы. Даня лишь хмыкает в ответ и открывает передо мной дверь.

Как только мы занимаем свои места, начинается нескончаемая вереница тостов. И каждый из них завершается неизменным: «Горько молодым!»

Мне хочется занести в черный список каждого, кто произнес сегодня эту фразу. Включая родителей. Правда, Дане, похоже, все нравится. Он бы, наверное, приплатил каждому гостю здесь за еще одно: «Горько!» – лишь бы увеличить лимит поцелуев на сегодня.

Я плотно сжимаю губы, Даня же целует меня горячо и самозабвенно. Я кусаю его язык, который нагло пытается пробраться в мой рот, Даня же еще крепче прижимает меня к себе, и в этот раз поцелуй выходит неприлично долгим. Я со всей силы наступаю каблуком Дане на ногу, он только улыбается в ответ и не отводит от меня горящего взгляда.

– Сумасшедший! – шепчу так, чтобы никто не услышал, кроме Кравцова. – Еще раз это сделаешь, и я убью тебя на собственной свадьбе.

– Расслабься, Мил, – качает он головой. – Ты можешь хоть раз в жизни отключить режим колючки и просто плыть по течению, наслаждаясь моментом? – внезапно серьезно спрашивает он и заглядывает в мои глаза.

Я открываю рот, но не могу ответить. Слишком близко сейчас Даня, а еще слишком много мы целовались сегодня. Словно тем самым перешли черту дозволенного. Хотя о чем это я говорю? Черту дозволенного мы перешли два месяца назад, когда сделали ребёнка.

– Кстати, шампанское на нашем столе безалкогольное, так что можешь пить, пока не лопнешь, – бодро произносит он, наполняя мой бокал, и отводит взгляд в сторону.

– Спасибо, – вырывается удивленное. Забота Дани настораживает меня, а еще немного подкупает. – А где твои родители? Почему их нет на свадьбе? – интересуюсь я, скользя взглядом по залу.

Даня медлит, но все же отвечает:

– Они умерли.

– Ой, прости, я не знала. – Резко поворачиваю голову в его сторону и смотрю на него внимательно. Даня грустно улыбается мне в ответ.

– Ничего, это давно случилось.

Мне хочется спросить, как давно, но я не решаюсь. Гадаю: после окончания школы, до того, как он перевёлся к нам, или же во время учебы? Силюсь вспомнить, были ли какие-то изменения в поведении Дани, и прихожу к выводу, что, скорее всего, его родителей на стало уже после того, как наши дороги разошлись.

Ему все ещё больно об этом говорить, я вижу это по тому, как резко исчез из глаз озорной огонёк и с какой силой он сжимает пальцами бокал. Кстати, весь вечер он пьет вместе со мной безалкогольное шампанское. То ли из чувства солидарности, то ли потому, что после вчерашнего его мутит даже от одного запаха алкоголя.

Когда нам выпадает честь открыть вечер первым танцем, я вновь начинаю волноваться. Мы ни разу не репетировали с Даней, мало того – я напрочь забыла выбрать песню и передать ее диджею.

Но сегодня все идет идеально. Даже слишком. Так не бывает. Всегда же что-то должно пойти не так. Но вот мы с Даней кружим в медленном танце посреди зала, а вокруг нас букеты из искр, которые поднимаются с пола, фейерверк безупречно вписывается в общую картину.

Мои ладони на плечах Дани, его – на моей пояснице. Он прижимает меня к себе, я чувствую жар его тела, его дыхание. А взгляд у него такой, что прожигает душу изнутри. Мне становится тяжело дышать, я забываю обо всех тех людях, которые находятся вокруг нас, и понимаю, что нужно бежать. Прочь от мужчины, который с сегодняшнего дня стал моим мужем, и от этого места. Все это так неправильно. Вместо того чтобы плавиться в его объятиях, я должна ненавидеть его, ведь он разрушил мою жизнь, заставил выйти за него замуж. Из-за него я обманываю близких и родных…

На последних аккордах мелодии губы Дани находят мои. Этот его поцелуй медленный, томительный, нежный и неспешный. Словно он боится спугнуть меня. По моей коже проходят мурашки. Непривычное чувство заполняет меня изнутри. А потом мелодия резко меняется на быструю, все вокруг приходит в движение и нас уносит в разные стороны.

Я безумно устаю за вечер, поэтому, когда наконец-то доходит время до салюта, я радуюсь, потому что это должно поставить финальную точку в этом дне.

– Ты завтра во сколько улетаешь? – К нам подходит Давид, мои же брови взлетают от удивления. В смысле Даня улетает? Почему мне не сказал?

– В обед. Я оставлю тебе ключи от дома, отвезешь туда Милу. Поможешь перевезти вещи?

– Без проблем, у меня еще неделя отпуска, хоть будет чем заняться. А может, лучше с тобой рвануть? – Смотрит на него прищуренным взглядом, но Даня лишь отмахивается. У меня создается ощущение, что он хочет как можно быстрее уйти от этой темы.

– Ты не можешь перенести поездку? – встреваю я в разговор.

– Мне казалось, ты должна быть счастлива, что я не буду мозолить тебе глаза. Я ведь насильно заставил тебя выйти за меня замуж, – качает он головой, и я понимаю, что Давид прекрасно знает о наших настоящих взаимоотношениях с Кравцовым. Потому что при нем Даня говорит в открытую.

– Мне не хочется, чтобы пошли слухи о том, что я за ночь довела мужа так, что он от меня сбежал, – горделиво вскидываю голову, на что мужчины громко смеются и переглядываются странными взглядами.

– Ну и где наш фейерверк? – вглядывается в темноту Даня, а потом притягивает меня к себе, согревая своим телом.

– Пойду погляжу, что там Серый копошится. Ничего ему доверить нельзя. – Давид быстрым шагом отходит от нас и растворяется в тишине.

А потом раздается хлопок. Громкий и оглушающий. Я вскрикиваю и подпрыгиваю на месте. Со стороны слышатся пугливые вскрики девочек, и начинается хаос, так как, видимо, Сережа что-то неправильно сделал и вместо того, чтобы выстрелы украсили небо горящими цветами, они летят в сторону гостей.

– Твою мать, Серый, откуда у тебя руки растут? – орет Даня, прикрывая меня собой, а меня раздирает смех.

Все гости спешат укрыться в ресторане, а я стою посреди двора, крепко обнимаю Кравцова и смеюсь так, что начинает болеть живот.

– Ну вот, а я уж подумала, что все как-то слишком идеально. Вот это мне больше нравится. Сережа, жги вторую! – ору я, все так же хохоча, и на лице Даниила тоже появляется улыбка.

– Пиротехники недоделанные, завтра утром выпишу всем по подзатыльнику. Пойдем, Мил, думаю, нам уже можно исчезнуть, никто не заметит. Ты выглядишь уставшей.

– Единственный, кто выглядит уставшим, это ты, Кравцов! А я жажду продолжения веселья. – Бью его локтем, а сама послушно следую за ним на второй этаж, где расположены номера.

Когда дверь за нашими спинами закрывается, а Даня поворачивает защелку, улыбка с моего лица резко слетает и я начинаю нервничать.

– Ты что, здесь собираешься провести ночь? – интересуюсь я, а сама подхожу к окну, лишь бы подальше от Дани.

Почему-то от одной мысли, что мы оказались с ним в комнате с одной кроватью, все тело бросает в жар. Не понимаю, почему реагирую именно так, ведь это же Даня! Хотя нет, понимаю: его поцелуи весь вечер были далеко не целомудренными, и я боюсь того, что может последовать за ними. Потому что не ручаюсь за своё поведение этой ночью.

– Мне кажется, это будет странно, если мы проведем первую брачную ночь в разных номерах, – пожимает плечами Кравцов и берет с тумбочки пульт от телевизора. Ведёт себя расслабленно, никакого внимания на меня не обращает. Хорошо ему. – Кто первый в душ?

– Иди ты, я там надолго пропаду, – выдавливаю из себя улыбку.

– Или, может, потрем друг другу спинки? – подмигивает Даня, а я закатываю глаза в ответ, давая понять, что думаю о его предложении.

Даня исчезает за дверью, я же снимаю туфли и прямо в платье заваливаюсь на кровать. Как же я устала. Подношу правую руку к лицу и рассматриваю обручальное кольцо. Все же у Дани есть вкус. Мне нравится. Усыпанное мелкими камнями по ободку, аккуратное, но и в то же время броское.

Я прислушиваюсь к шуму в ванной комнате. Включилась вода. Лучше всего было бы, конечно, сделать вид, что уснула, но безумно хочется смыть с лица косметику, а еще вылезти из этого платья.

Я беру в руки телефон. Листаю сообщения с поздравлениями, но не отвечаю ни на одно. Уже хочу отбросить его в сторону, когда цепляюсь взглядом за имя «Матвей».

«Мил, очень рад за тебя. Ты хорошая девушка и заслуживаешь счастья. Все же я принял правильное решение, мы оба были бы несчастны в браке, а так каждый из нас нашел свою любимую половинку. Прости меня, если сможешь. И я действительно не изменял тебе, пока мы были вместе, но сердцу не прикажешь…»

Ох, лучше бы он вообще ничего не писал. На глазах застыли слезы. Вот секунду назад вроде бы все хорошо было, а сейчас себя такой несчастной чувствую. Захотелось стянуть с пальца проклятое кольцо. Каждый нашел свою любимую половинку! Как бы не так! Просто кто-то счастлив, а кто-то лишь притворяется.

Я резко поднимаюсь с кровати. Подхожу к зеркалу и нервными движениями пытаюсь расстегнуть проклятое платье, но ничего не выходит. Хлопает дверь, в комнате появляется Даня. Я отворачиваюсь от него, избегая встречаться взглядами.

– Давай помогу. – Подходит ко мне и прикасается к спине.

Мне хочется крикнуть, чтобы ушел, оставил меня одну, но я не могу и слова сказать. Молча позволяю ему развязывать тесемки платья.

– Господи, сколько здесь застежек? – его голос тоже дрожит, и я понимаю, что он напряжен. От былого равнодушия не осталось и следа. Как и от веселья.

– Около пятидесяти, – отвечаю, все так же не поворачивая голову в его сторону, и чувствую, как при прикосновении его пальцев к коже моей спины в этих местах проскальзывает приятное покалывание.

– Похоже, цель этого платья – свести с ума жениха в первую брачную ночь? Или убить. Я бы умер от нетерпения, пока сражался бы с ним. Если бы нашла свадьба была настоящей, конечно. – Шутки Кравцова, плоские и дурацкие, выдают его с головой.

Ему тоже не по себе. Или же он, как и я, осознал, в какое болото прыгнул с головой? И что у нас никогда не получится настоящей счастливой семьи. Потому что одно дело – притвориться на день влюбленной парой и совсем другое – жить настоящей жизнью и быть связанными друг с другом.

– Все. – Он делает шаг назад, платье сползает вниз, я же придерживаю корсет на груди.

– Спасибо, – произношу, делая глубокий вдох, и моргаю часто-часто, чтобы смахнуть непрошеные слезы. Эта ночь могла бы стать лучшей в моей жизни. Если бы замуж я выходила по любви. И не за Кравцова, конечно.

– Мил. – Даня резко поворачивает меня к себе и обхватывает мой подбородок пальцами. Заглядывает в мои глаза. Видит, как мне плохо. И у самого взгляд тоже далек от того счастливого, каким был час назад. – Это ведь не конец света. Я обещаю, что буду стараться для вас с ребенком. Хочешь, больше никаких шуточек с моей стороны не будет? Ты только скажи. Давай забудем обо всех разногласиях и попытаемся плыть по течению, не думая о завтрашнем дне? Не надо ни о чем жалеть. Ни о беременности, ни о том, что замуж вышла за меня. Слишком рано, чтобы понять, что тебе это принесет, и никто не знает, где мы будем через год. Кто знает, может, будем праздновать годовщину свадьбы и клясться друг другу в любви? – грустно усмехается он.

Я разглядываю Даню. С его волос скатываются капли воды. Он в одном белом халате, и я могу поспорить, что под ним нет никакой одежды. Даня всегда был бесстыдником. Он вызывает во мне целую бурю эмоций. Всегда так было. И контролировать это невозможно.

– Я бы хотела побыть одна, – уворачиваюсь от его захвата. – Может, ты все таки найдешь другое место, чтобы поспать? – произношу с надеждой, потому что не хочу, чтобы он видел мою слабость. Пусть уйдет, пожалуйста.

– Я никуда не уйду, – резко отвечает он, а потом хватает меня за плечи. – Я там, где хочу быть. Рядом со своей женой.

Он наклоняется ближе ко мне. К самому моему лицу. Я перевожу взгляд на его губы, те самые, что так смело целовали меня весь вечер.

– И чего ты еще хочешь? – сглатываю подступивший к горлу ком и чувствую, как начинаю задыхаться. От этого запаха мужчины, от его близости и тепла. От прикосновений.

– Если я скажу – разрешишь? – его голос понижается до шепота. Я неопределенно пожимаю плечами. – Поцеловать тебя. Сюда. – Он наклоняется и прикасается губами к моей ключице. Медленно, словно спрашивая разрешения. – И сюда, – поднимается выше, к моей шее. Щекочет своим дыханием. – А еще сюда.

Я издаю полустон-полувсхлип, когда Даня целует меня прямо в губы. Легко. Почти невесомо. Я знаю, что оттолкнуть его не могу, потому что мне плохо. Хочется тепла, хочется объятий, хочется быть желанной. Да, именно поэтому я раскрываю губы, давая Дане возможность завладеть своим ртом, а вовсе не потому, что и самой нравится целоваться с ним. А ещё понимаю, почему два месяца назад не прогнала его. Хотела того же самого, что и сейчас. Забытья.

– Признайся, тебя просто испугала перспектива, что теперь дорожки к многочисленным поклонницам прикрыты и ты можешь остаться без женского внимания. Поэтому пытаешься соблазнить меня, – шучу я и оплетаю руками его шею. Ещё один поцелуй, и отстраняюсь. А потом выставлю Кравцова за дверь.

– Почти угадала. У меня просто теперь всего одна цель в жизни – сделать так, чтобы моя жена сжалилась надо мной и пустила в свою постель. Знаешь, как холодно спать одному по ночам? – И снова поцелуй.

Даня ведёт губами по моей скуле, целует за ушком, опускается вниз по шее. Его прикосновения вызывают мурашки по коже. Воздух вокруг нас сгущается, дышать становится так тяжело. Господи, что я сейчас делаю? Ведь даже не пила. Но я обещаю себе, что это только на этот вечер. Я позволю себе не думать, отключить голову и пойти на поводу у желаний. И гормонов.

Даня углубляет поцелуй. Его руки на моем теле. Он нежный и страстный одновременно. У меня начинает кружиться голова. Перед глазами все плывет от всколыхнувших меня эмоций. Почему с ним так ярко? Почему все не так, как с другими? Ненависть даёт остроту ощущений или что-то иное? Почему он желает меня? Я его трофей?

Очередной поцелуй, я прижимаюсь к Дане всем телом, запускаю руку под халат и прижимаю ладонь к его горячей крепкой груди. Мы словно сошли с ума. Как в тот раз. Наваждение какое-то.

Даня зарывается пальцами в моих волосах, он нетерпеливый. Я тоже. Руки дрожат, когда пытаюсь развязать пояс на его халате. Звоночки в голове оповещают, что я совершаю ошибку. Разум требует остановиться и одуматься. А ещё лучше – оттолкнуть мужчину и закрыться в ванной комнате. Там безопасно. Там нет этого дурмана, который шлейфом тянется за Даниилом.

Ты сошла с ума, Решетникова. Это ведь Кравцов. Одумайся! Не падай ещё ниже!

Даня возвращается к моим губам. Дразнит. Ласкает. Обещает больше. И вдруг я начинаю чувствовать дурноту, что подбирается к горлу. Пытаюсь не обращать на это внимания, но понимаю, что меня накрывает. Все. Конец. Резко отстраняюсь от ничего не понимающего Дани и бегу в сторону ванной комнаты.

– Меня сейчас вырвет. Не входи! – кричу на ходу, с силой захлопывая за собой дверь, и падаю на колени перед унитазом.

Ну, здравствуй, токсикоз! Как же ты вовремя. Спас меня от очередной ошибки.

– Мил, все хорошо? – стучит в дверь мужчина. Я сдавленно стону, из глаз брызгают слёзы. Отличное завершение вечера.

Глава 19

Утром я просыпаюсь в постели одна. Не сразу понимаю, что происходит и где нахожусь, но стоит взгляду наткнуться на обручальное кольцо, как воспоминания прошлой ночи вихрем врываются в голову.

– О черт! Какой позор, – стону я и накрываюсь одеялом с головой.

Что там мне вчера сказал Даня, после того как помог снять платье, залезть в ванну и привести себя в порядок?

– Когда целуешь собственную жену, то уж никак не ожидаешь того, что ее стошнит от тебя. Похоже, ты и в самом деле не перевариваешь меня, Решетникова, – грустно улыбнулся он, пряча руки в карманы и, судя по всему, не собираясь покидать ванную комнату.

Он был разочарован, что не получил большего, чем просто поцелуи, я же радовалась. Потому что кто знает, чем бы все закончилось этой ночью?

– Это просто токсикоз. У всех нормальных женщин он по утрам, а мне всю неделю становится плохо по вечерам. Могу поспорить, это из-за того, что ребенок твой, – проворчала я, красноречиво взглянув на Даню.

Потом мы лежали в одной постели, и я даже не сопротивлялась, когда Кравцов обнял меня и притянул к себе, а потом начал медленно поглаживать пальцами мой живот. Почти невесомо. И так нежно. Словно боялся причинить мне вред. Ладно, не мне, а ребенку. Он одержим этим ребёнком, все порывался доктора вызвать, хотя сказала же, что это обычный токсикоз.

А потом я уснула. И вот на часах уже десять утра, а Дани в номере нет.

Вспоминаю, что он должен был улететь сегодня. Хоть бы попрощался! Невежа!

Вчерашний день нашей идиллии прошел, и внутри меня снова разгорается пламя ненависти. Проверяю телефон. Ни одного сообщения от него. Внимательно осматриваю номер. Записку тоже не оставил.

– Да катись ты к черту, – бубню себе под нос и иду в ванную комнату, чтобы умыться. Мне еще предстоит развлекать сегодня весь день родственников, которые останутся на несколько дней в городе, и как-то объяснить исчезновение жениха на следующий же день после свадьбы.

В дверь стучат, когда я почти уже собрана. Не спеша подхожу к ней, ожидаю там увидеть свою маму, но, к моему удивлению, за ней стоит Давид.

– Привет, сестрица, – искренне улыбается он, проходясь по мне любопытным взглядом, а потом присвистывает. – Начинаю понимать Даню, я бы тоже перед тобой не устоял. Правда, он сказал, что характер у тебя такой скверный, что на второй день я бы сбежал к другой бабе.

– Что еще тебе сказал мой муж? – Складываю руки на груди и с интересом рассматриваю мужчину. На вид он наш с Даней ровесник, безумно привлекательный, и глаза эти… словно я сейчас в глаза Кравцова смотрю.

– Ну, в последние десять лет ничего, но вот когда учился в школе, – многозначительно поигрывает бровями он, словно был в курсе всего, что происходило между нами с Даней.

– О, так ты знаешь о нашем сумасшедшем прошлом и о том, как мы ненавидим друг друга. Отлично, будешь моей группой поддержки. Хоть одному человеку можно будет рассказать, какой же идиот Даня и как меня достал. А еще как безумно я ненавижу его за то, что он со мной сделал, – стону я и резким движением достаю из шкафа чехол с платьем. Надо бы в химчистку завезти.

– Ну, раз ты здесь, а еще беременна, то не думаю, что так уж сильно его ненавидишь, – насмехается он надо мной.

– Эй-эй-эй, никаких глупых шуточек и намеков в мою сторону, иначе поставлю тебя на одну полочку с Даней. Твой брат, между прочим, нагло меня соблазнил. Кстати, где он?

– Улетел в командировку. Собственно, поэтому я здесь. Сергей вчера перебрал и еще несколько дней будет отходить, так что важную миссию доверили мне. Отвезти тебя домой, присматривать за тобой и организовать переезд.

– Мечтайте, – хмыкаю я. – Никуда я переезжать не собираюсь.

– Слушай… – Делает шаг в мою сторону с серьезным выражением лица, но я выставляю руку вперед, перебивая его:

– Раз ты все знаешь о наших с Даней отношениях, то должен знать и то, что брак фиктивный. Мы делаем это ради ребенка, а после его рождения разбежимся в разные стороны. Так что решать, где мне жить, я буду сама и уж точно не собираюсь обсуждать это с тобой. А теперь сделай то, зачем приехал, пожалуйста. Отвези меня домой, и на этом все. В следующий раз увидимся на одном из семейных ужинов.

– А Даня все же был прав, – качает головой Давид, при этом на его лице блуждает странная улыбка, – характер у тебя скверный. Начинаю понимать его.

– О, только не нужно жалеть Даню-пиранью. Поверь, мне в школе доставалось не меньше. А сейчас он вообще сделал из меня инкубатор для продолжения своего рода и уничтожил мою карьеру модели. Всего раз в жизни я оступилась – и посмотри чем, это кончилось. Я замужем за Даней Кравцовым и скоро рожу ещё одного Кравцова.

– Даня-пиранья? – прыскает Давид.

– О, похоже, ты не все знаешь, – загадочно улыбаюсь я и, пока мы идем в сторону стоянки, рассказываю смешные истории из нашей с Даней школьной жизни. Давид же в свою очередь делится тем, как Даня постоянно доставал его жалобами на меня.

Мы смеемся всю дорогу. Вспомнить и в самом деле есть о чем. А еще это так странно, что в нашей войне, оказывается, был еще и третий участник. О котором я никогда не знала, но который все знал обо мне и помогал Кравцову придумывать план мести.

– На самом деле я все ждал, когда же вы наконец-то начнете встречаться. В ваших отношениях обязательно должен был быть взрыв, после чего начался бы новый отсчет. Но вам понадобилось еще десять лет, чтобы прийти к этому.

– Мы, вообще-то, не встречаемся.

– Ну да, вы просто женаты. Это намного выше каких-то там свиданий, – многозначительно произносит он, усмехаясь.

Несколько минут мы едем в тишине, а потом Давид продолжает, но уже серьезным голосом:

– Знаешь, я был очень рад, что Даня привязался к тебе в школе и эти перепалки между вами немного встряхнули и оживили его. Он тяжело перенес смерть родителей, все лето почти ни с кем не разговаривал, но благодаря тебе начал понемногу отходить и проявлять интерес к чему-то.

– Его родители умерли перед тем, как он перевелся к нам? – задерживаю дыхание, и все веселье уходит.

Давид кивает в ответ.

– Он хоть и хочет казаться сильным, но на самом деле просто все держит в себе. Слишком рано на его плечи взвалилась ответственность. О нем некому было заботиться и любить. Нет, ты не подумай, мы его очень любим, просто наша семья не могла заменить ему родителей. Он отличный парень, и уж если женился, то отдаст вам с ребёнком все, что сможет, не заботясь о себе. Поэтому, Мил, будь к нему чуточку терпеливей и дай ему небольшую поблажку. Попробуй сделать вид, что вы и в самом деле семья, и сделай, как просит, – переедь в его дом, чтобы, когда он вернётся обратно, его было кому встретить.

Я поджимаю губы и отворачиваюсь к окну. Мне становится жаль четырнадцатилетнего Даню, который потерял родителей. Я силюсь вспомнить, каким он был, когда перевёлся в нашу школу. Странным. Это единственное, что лезет в голову. И необщительным. Совсем не таким, как сейчас.

– Спасибо, что подвёз. – Я хочу поскорее покинуть салон автомобиля, так как чувствую некую напряженность и неловкость рядом с Давидом. А ещё у меня ощущение, словно он недоговаривает.

– Если решишься на переезд, набери меня.

– Спасибо, но этого не будет. Здесь мой дом, – киваю в сторону многоэтажки.

– Упрямая, – вздыхает Давид и кивает на прощанье.