Текст книги "Беременна от нелюбимого"

Глава 44

Даня

Я пытаюсь сосредоточиться на цифрах, убытки в этом месяце будут рекордными. С Шарием разобрались, а вот несколько партий нашего груза арестовали. Еще и с Милой не знаю, что делать, весь заготовленный заранее план к чертям давно полетел. Хочется как можно дольше насладиться временем, проведенным с ней, но его осталось не так много.

Слышится несколько негромких ударов в дверь, и на пороге появляется Таня с двумя стаканчиками кофе.

Я хмурюсь и с удивлением смотрю на нее. Кого-кого, а Семенову уж точно не ждал.

– Можно? – легко улыбается она и, не дожидаясь ответа, прикрывает за собой дверь. Виляя округлыми бедрами, подходит ко мне, ставит кофе на стол. – Подумала, тебе нужно взбодриться. А то ты все работаешь и работаешь.

Ее голос сладкий, словно патока. Она выглядит как-то странно. Крадётся ко мне, словно кошка.

Она обходит вокруг стола, упирается бедрами в его поверхность. Слишком близко ко мне. Смотрит заискивающе. Молчит.

– Ты что-то хотела? Прости, Тань, я очень занят, нет времени поболтать. – Я тру пальцами переносицу. Чувствую, как начинает болеть голова. Хочется поскорее дома оказаться, а тут ещё Таня непонятно откуда свалилась.

– Знаешь, я устала молчать, Дань, – грудным голосом начинает она. – Обо всем. Ты ведь небезразличен мне…

– Стоп. – Выставляю перед собой ладонь, прерывая начавшуюся речь Семеновой. Надеюсь, не в любви она мне признаваться собралась. – Давай только без этого. Ты подруга моей жены, Таня. Не более.

Таня с досадой поджимает губы, качает головой. Обида явно читается в выражении ее лица.

– Глупый ты, Кравцов, глупый, – горько усмехается она. – Я ведь тебя со школы люблю, а ты, кроме Милы, никого не замечаешь вокруг. Не она тебе нужна, Даниил, понимаешь? Она ведь тебя ни во что не ставит. – Она наклоняется, демонстрируя слишком откровенный вырез декольте. Накрывает своей ладонью мою, я же резко выдергиваю руку из захвата ее пальчиков.

– Кто мне нужен, решать уж точно не тебе, – жестко чеканю я. – Вот уж не ожидал от тебя такого, Таня. Я – муж твоей лучшей подруги. Опуститься еще ниже просто невозможно. – Смотрю на нее раздосадованно. Ненавижу я в людях разочаровываться, а Таня всегда казалась мне хорошим человеком. – И да, я люблю Милу со школы еще, поэтому ты должна была давно понять, что стоит направить свою любовь в сторону какого-то другого мужчины.

– Другого мужчины? Да на фига мне другой кто-то, Дань? – заводится она. – Я, в отличие от жены твоей, умею верность хранить и ценить людей, которые рядом.

– Заткнись, Таня! Заткнись, пока не поздно, и сделаем вид, что не было этого разговора, – начинаю выходить из себя.

– А если не заткнусь? – Она отталкивается от стола, цокает каблуками, отходит в сторону, потом резко поворачивается ко мне лицом. В глазах пылают ярость и раздражение. А еще ненависть. Кажется, Миле нужно пересмотреть свою дружбу с Таней. Такая подруга ей точно ни к чему.

– Если не заткнешься, – произношу с угрозой и подаюсь корпусом вперед, – вызову охрану и тебя выведут из офиса. А потом поеду домой и расскажу своей жене, какая хорошая у нее подруга.

– Пф-ф-ф, ты жену сначала дома застань, – довольно лыбится она, закатывая глаза. – Знаешь, мне надоело прикрывать ее. Если бы ее мужем был кто-то другой, даже не подумала бы прийти, но тебе врать не могу.

– Кончай это все, Тань, – резко теряю запал и устало произношу я. Женские ревности и истерики – последнее, что мне нужно.

– Она ведь тебе сказала, что со мной встречается, правда? – победно смотрит на меня, а я вдруг хмурюсь. Мила и вправду сообщение прислала. – Она попросила меня прикрыть ее. В очередной раз. А сама поскакала на свидание.

– Бред, – не соглашаюсь с ней.

– А знаешь с кем? – не затыкается Таня. – С другом твоим. Безруковым. В которого влюблена по уши была все эти годы.

– Бред, – уже не так уверенно повторяю я, потому что о былых чувствах Милы к Безрукову уже наслышан.

– Они сейчас в «Веранде», голубки. Недалеко от твоего офиса. – Яд так и сочится из ее рта, внезапно зарождая во мне сомнения. – Можешь сам съездить проверить. Знаешь, как Мила убивалась, что от тебя залетела? У нее ведь планы на Сережу были. Она еще тогда, на встрече выпускников, увидела его и поняла, что ни черта не прошло. До сих пор любит. А потом с тобой непонятно как оказалась. Но это ее не остановило. Она к нему бегала, а родит и наверняка разведется с тобой. Потому что не любит. Потому что вынуждена жить с тобой под одной крышей из-за ребенка. А знаешь, откуда я это все знаю? Потому что прикрываю ее. В гостях у вас специально заинтересованность в Безрукове изображала, чтобы ты Милку не заподозрил ни в чем…

– Достаточно! – повышаю голос я и ударяю кулаком по столу так, что ноутбук на нем подпрыгивает. – Вон отсюда! – указываю на выход. – И чтобы никогда не видел тебя!

Таня замирает, в глазах собираются слезы. Обиженно поджимает губы. Не принимает поражения. Наверняка по ее плану я должен был поблагодарить ее за предоставленную информацию прямо на этом столе. А потом ещё и на диване.

– Помяни мои слова, Кравцов, – глухо произносит она. Краски вмиг исчезают с ее лица. – Дураком был, дураком и остался. Она с ним сейчас, а ты здесь сидишь, бумаги разгребаешь.

Таня гордо задирает нос, разворачивается на каблуках и быстро покидает мой кабинет, оставляя за собой удушливый шлейф цветочного парфюма.

Да бред же! Взбесилась, вот и наговорила лишнего. Мила счастлива со мной, и никого у неё нет больше. Она ведь не играла. Я видел это в ее глазах, чувствовал в интонациях голоса. Невозможно так врать. Нельзя так притворяться. Но червячок сомнения все же закрадывается. Тянусь к телефону и набираю Серёжу. Гудок. Второй. Он сбрасывает.

Нет, в друге я уверен. Он со мной так не поступил бы. Но если он и вправду сейчас встречается с Милой, то…

– Черт бы тебя побрал, Семёнова. – Срываюсь с места и хватаю со стола ключи, проклиная Таню на чем свет стоит. А вместе с ней и Безрукова.

Глава 45

Безрукова я замечаю за столиком в самом углу. Он задумчиво смотрит в окно, барабаня пальцами по столешнице.

– Привет, – улыбаюсь ему и сажусь напротив. Тянусь к меню, чтобы определиться с выбором.

– Привет, – кивает мне. – Как у тебя дела?

– Все отлично, за исключением того, что настроение Кравцова меняется каждую секунду, как у беременной женщины.

Сережа лишь сдержанно улыбается в ответ. А потом спрашивает:

– О чем ты хотела поговорить?

Он из-за чего-то нервничает, замечаю я. Взгляд отводит, в руках теребит салфетку.

– Давай сначала ты, – предлагаю ему и взмахиваю рукой, подзывая официанта.

– Нет, ты первая. Потому что у меня к тебе серьезное дело и я не уверен, что после того, как я озвучу его, ты захочешь о чем-то ещё разговаривать.

– Звучит зловеще, – удивляюсь я, гадая, что именно он собирается мне сообщить.

Я делаю заказ. Апельсиновый фреш и салат с киноа и авокадо. Я уже успела остыть по дороге сюда, поэтому не бросаюсь с ходу обвинять Безрукова в том, что мучает бедную девочку. Но для начала нужно убедиться, что я правильно все поняла и между ними и в самом деле пролетела искра.

– Оля в больнице, – произношу будничным тоном и внимательно слежу за реакцией мужчины.

Его глаза расширяются. Он резко вскидывает на меня встревоженный взгляд. Напрягается.

– В какой больнице? Что случилось?

– Ничего страшного, – успокаиваю его. – Она перенесла операцию. Аппендицит. Сейчас отдыхает, через несколько дней выпишут.

– Почему она мне не позвонила?

Я пожимаю плечами. Безруков достает из кармана телефон, снимает с блокировки.

– Между вами что-то происходит? Что-то большее, чем дружеские отношения? – спрашиваю и замечаю, как его пальцы замирают над клавиатурой. – Я не Даня, – поясняю ему, – я вполне могу заметить ваши эти переглядывания. А еще как ты последовал за Олей в кладовку на вечеринке, – с трудом сдерживаю смешок. Я ведь должна выглядеть серьезной и грозной. Я пришла разбор полетов устраивать.

– Только Дане не говори, – просит он. Его голос звучит сипло, словно я раскрыла его связь с мужчиной, а не с сестрой друга.

– Сам скажешь, это не мое дело. Я здесь по другой причине. – Я выдерживаю паузу, наклоняюсь вперёд корпусом, упираясь локтями в стол. – Перестань мучить ее, я ведь вижу, что она страдает.

– Мил, не лезь в то, чего не понимаешь, – резко перебивает он меня, а потом поспешно добавляет: – Прости. Я не хотел грубить. Просто Оля мала для меня. Вот и вся история. Да и Даня не поймет.

– То, что она слишком мала для тебя, ты решил до того, как она в твоей постели побывала, или после? – С насмешкой выгибаю бровь и могу поклясться, что у Сережи от смущения вспыхивают уши. – В общем, я хотела тебя попросить перестать морочить девочке голову. Если она тебе не нужна, просто игнорируй ее. Уверена, рядом с ней есть парни ее возраста, которых из-за тебя она отшивает. Тот же ее друг, как его там… – Силюсь вспомнить, но не получается.

– Бестужев, – сквозь зубы цедит Сергей, подсказывая, и с силой сжимает руки в кулаки. Задело все же. Я оказалась права, небезразлична ему Оля.

– Точно. Он самый. Мы на днях с ней в торговом центре его встретили. Хороший такой, видный парень. И нравится она ему. Так что либо действуй, либо дай шанс другому попытать счастье, – подогреваю обстановку я. Ещё немного – и клиент будет готов.

– Я решу этот вопрос, Мил. Это все? – Он переводит на меня цепкий, внимательный взгляд.

– Да.

К нам подходит официант, и мы замолкаем, пока он сервирует стол. Я отпиваю глоток апельсинового фреша, жду, когда Серёжа начнёт свой серьезный разговор, но он не спешит. Несколько минут мы просто едим, молча переглядываясь.

– Так что ты хотел? – не выдерживаю первой. – Мне ещё с Таней нужно встретиться и домой пораньше вернуться, так что не тяни, – подгоняю его.

Сергей становится предельно серьезным. А ещё хмурым. Его губы сжимаются в тонкую линию, между бровями залегает хмурая складка.

– Мил, ты только не волнуйся, ладно? – Начало мне уже не нравится. Обычно, когда так говорят, потом обязательно следует новость о смерти близкого родственника, или предложение о разводе, или еще что похуже.

Сережа протягивает руку и накрывает мою ладонь. Я вздрагиваю от этого жеста. Чужая мужская рука чувствуется непривычно. Я поднимаю голову и натыкаюсь на полный сожаления взгляд.

– Что происходит? – спрашиваю, с трудом сглатывая собравшуюся во рту слюну.

– Не я должен тебе это…

Сергей не успевает договорить, его перебивает другой голос. Сиплый, но с гневными нотками. А ещё такой знакомый и родной.

– Я не помешаю? – спрашивает Даня, который непонятно каким образом оказался здесь. – Вижу, ты неплохо с Таней время проводишь, – произносит со странной улыбкой, блуждающей на его лице, и кивком указывает на наши руки.

Он нависает надо мной, словно коршун над жертвой. Взъерошенный, бледный, с сумасшедшим огоньком в глазах.

Я резко выдергиваю ладонь из захвата Серёжи. Становится неуютно. Черт, зря Дане соврала. Что теперь говорить? Если скажу, что об Оле пришла побеседовать, то придётся раскрыть их с Сережей связь. А я в это лезть не хочу. А если соврать и сказать, что случайно встретились? Точно. Так и сделаю.

– Таня через полчаса подъедет, задерживается. А с Серёжей случайно здесь столкнулись, – стараюсь, чтобы мой голос звучал беспечно.

На лице Дани выступают желваки. Он зол. Очень зол. Только не понимаю почему. Я что, с другом его поболтать не могу?

– Иди в машину, Мила. А нам с Серёжей нужно потолковать кое о чем.

Я бросаю быстрый взгляд на Безрукова. Тот выглядит виноватым. Смотрит на Даню и качает головой.

– В машину. Быстро, – цедит сквозь зубы мой муж, при этом на меня не смотрит. Меня злит это все не меньше, чем его, но решаю не спорить. Беру свою сумочку, киваю Безрукову на прощание и выхожу из ресторана.

Все время, пока иду к машине, оборачиваюсь назад, не упуская из виду Сережу и Даню. Наблюдаю за ними через окно, боюсь, как бы не вспылили. Дане не мешало бы успокоительное принять. Хочется послать все к черту и накричать на него, но решаю обойтись без скандалов. Я беременна, лучше лишний раз не нервничать.

Я вижу, как Даня что-то зло говорит другу, упирается ладонями в поверхность стола, наклоняется к Сергею. Тот нервно улыбается, выставляет перед собой руки, мол: «Сдаюсь!»

Я снимаю с блокировки машину и сажусь за руль. Руки почему-то дрожат, а интуиция сигналит о надвигающей буре. Откуда Даня вообще узнал, что я не с Таней?

Кравцов покидает здание ресторана уже через несколько минут и быстрым шагом двигается в сторону парковки, безошибочно находя мой автомобиль. Костяшками пальцев несколько раз стучит по стеклу с моей стороны. Я нажимаю на кнопку, и перегородка, разделяющая нас, опускается.

– Езжай домой, я за тобой. Поговорим обо всем дома, – коротко бросает он и, не дожидаясь ответа, идет к своему внедорожнику.

По спине проходит озноб от одного его взгляда. Такого холодного, отрешенного, безразличного.

Я не спеша веду машину, хочется оттянуть тот момент, когда с Даниилом окажемся в одном закрытом пространстве. Может, за это время он остынет? Хотя на самом деле не понимаю, почему он злится. Ничего же не произошло, ну встретила Сережу в ресторане, что такого-то? Но на сердце все равно неспокойно. Как же сложно, оказывается, замужем быть.

Когда заезжаю во двор, мотор автомобиля Дани уже давно остыл. Он, скорее всего, гнал как ненормальный. Достаю ключи из зажигания, беру свою сумочку и захожу в дом.

Даня, сидя в кресле в гостиной, ждет меня, словно провинившегося ребёнка. Я останавливаюсь посреди комнаты. Смотрим друг на друга. Изучаем. Воздух вокруг нас сгущается, всполохи молний почти осязаемы. Я знаю, что он злится. Он на пределе. Но не понимаю из-за чего.

– Так что за разговор? – я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно беззаботней, бросаю сумочку на диван, но сама присаживаться не спешу. Отхожу к окну, скрещиваю руки на груди и упираюсь взглядом в мужа.

– Ты соврала мне, – не вопрос, утверждение.

– В чем?

– Не делай из меня дурака, Мила! Я ненавижу это больше всего! – Даня резко встает, в глазах целая буря эмоций. – Знаешь, я пытался, честно пытался. Но я устал. Мне к черту все надоело! – рычит он, а потом трет ладонями лицо.

– Что ты имеешь в виду? – сдавленно спрашиваю я. Такой Даня мне не нравится. Непредсказуем, на эмоциях, с гневным взглядом, прожигающим меня всю.

– Все, Мила! Все! Я, конечно, знал, что ты в школе была влюблена в Безрукова, но думал, что все давно в прошлом. А оказывается, нет.

– Даня, ты несешь чепуху! – спешу оправдаться я.

– А что тогда это все было, а? И не ври, что случайно встретились! Кстати, от подружки своей советую избавиться. Она первым делом прискакала ко мне и рассказала о том, как ты наставляешь мне рога. А потом пыталась доказать, что с ней я буду намного счастливей, – выплевывает мне в лицо, пока я пытаюсь переварить информацию.

– Ты о Тане? Чушь! – заверяю я. Ну не могла Таня такое сделать, зачем он придумывает это? – Кравцов, ты головой ударился? Принял что-то? Я не понимаю тебя в последнее время. Все ведь хорошо было.

– Вот именно, что БЫЛО! – уже не сдерживаясь, орет он, пугая меня до чертиков своим поведением. – Знаешь, Мила, я любил тебя еще с того момента, как впервые увидел на школьной линейке, – шокирует меня Даня.

Любил? Как любил? Ведь ненавидел же!

– Пытался хоть немножечко получить расположение, выделиться в твоих глазах, но все было тщетно. Для тебя я был никем. И все эти чертовы годы я любил тебя. Тебя одну, – с горечью произносит он, а у меня все перед глазами расплывается. Я абсолютно не в силах переварить все, что он говорит мне. – В каждой своей девушке искал тебя. Но не находил. Это словно проклятье. И вот случилось то, чего я так ждал. Но знаешь, что я понял? Лучше бы я не начинал это. Лучше бы, как и планировал изначально, забрал ребенка взамен на выгодную для тебя услугу и мы бы разошлись в разные стороны.

– Ты… ты любил меня? – единственное, что сумела вычленить из его речи.

– …Так что предлагаю так и сделать, – не слыша моего вопроса, продолжает Даня, не смотря на меня. Он нервно расхаживает по комнате, ероша пятерней волосы. – Ты соберешь свои вещи, вернешься к себе. Родится ребенок, мы разведемся. Опека перейдет ко мне, а ты можешь дальше продолжать работать, – слова Дани бьют похуже кнута. Я просто стою на месте, моргаю и не понимаю, какого вообще черта происходит.

– Дань, я не понимаю. Все ведь хорошо у нас, я… – Я собираюсь с силами, чтобы произнести это вслух. Сказать, что и я люблю его. Полюбила. Увидела другими глазами. Разглядела в нем человека, который так нужен мне.

Ведь это правда. Такая неожиданная, невероятная правда, свалившаяся на голову, словно снег посреди ясного летнего дня. Поперек горла встает ком, во рту делается так сухо, что губы с трудом могу разлепить, чтобы тихо признаться:

– Дань, я ведь тоже…

– Молчи, Мила, ради бога, просто замолчи и уберись из моего дома, – резко перебивает меня, и мы наконец-то встречается взглядами. Меня всю трясёт. От этого разговора. От эмоций. От взгляда Дани. Затравленного и в то же время гневного. – Не волнуйся, наш договор в силе. Ребенка я заберу, а ты станешь блистать на подиуме.

– О чем ты вообще говоришь? Я не собираюсь отдавать тебе дочь, – окончательно путаюсь во всем, что происходит этим вечером.

– Ты договор брачный читала? – тяжело вздыхает он.

– Д-да, – киваю болванчиком.

– Внимательно? – На его лице появляется злая насмешка.

– Д-да.

– Тогда ты должна была заметить пункт, который гласит о том, что при разводе я получаю единоличную опеку над всеми нашими совместными детьми. А ты не имеешь права даже приближаться к ним.

Меня бросает в жар, а потом становится настолько холодно, что немеют пальцы ног. Я несколько мгновений молча пялюсь на Даню, чувствую, как гулко бьется сердце в груди, не верю ему. А потом срываюсь с места и мчусь в спальню, где в гардеробной в папке с документами должен быть тот самый брачный договор.

Глава 46

Пальцы не слушают меня, пока я перебираю бумаги в поисках брачного контракта. Даниил соврал. Не мог он так со мной поступить. Это все какой-то плохой сон. Чертов плохой сон, иначе я придушу Кравцова собственными руками за все сказанное. Господи, знала же, что ничем хорошим наша связь не закончится, но нет, влезла почему-то в это, а теперь получай. Даже не удивлена почему-то таким поворотом событий. Но все равно больно. Как же больно!

Что на него нашло? Неужели из-за Серёжи так взъелся? И правда, что ли, Таня ему наврала обо мне?

– Вот он! – Резкими движениями переворачиваю страницы, пытаясь отыскать тот самый пункт. До этого момента все сказанное Даниилом казалось выдумкой, но вот сейчас, когда в расплывшихся от слез строчках я вижу подтверждение его слов, становится не по себе.

Как он мог? Зачем сделал это? Он что, и правда собирался выбросить меня из своей жизни?

Я разъяренной фурией бросаюсь вниз. Дани в гостиной не нахожу. Его вообще нигде нет. И автомобиля во дворе тоже.

– Чудесно! Просто прекрасно!

Я достаю из сумочки телефон, на экране высвечивается сообщение от мужа.

«Надеюсь, когда вернусь, тебя в доме уже не будет. Встретимся на родах, я принесу документы на развод».

Моя гордость берет верх. Не собираюсь перед ним унижаться. Не хочет видеть меня? Чудесно! Вот только и ребёнка он тоже не увидит. Пусть остынет и поймёт, что натворил. Даже выслушать меня не захотел. А ещё говорят, что женщины истерички.

Я поднимаюсь обратно в спальню. Шаги по лестнице даются мне с трудом не только из-за беременности, но и из-за нервного напряжения. Ноги не слушают меня.

Я достаю спортивную сумку из шкафа, бросаю туда документы и несколько вещей. Больше ничего мне не нужно. Пусть выбросит, сожжет, раздаст бедным. Все равно. Куплю себе все новое. Чтобы ничего о Кравцове не напоминало.

Уже сидя в своем внедорожнике по пути до своей квартиры, позволяю слезам прорваться наружу.

– Скотина! Какая же ты скотина, Кравцов! – ору в пустой салон и бью ладонью по рулю.

Я же полюбила тебя. Полюбила! Старалась. И в самом деле старалась. Нам хорошо было вместе, я ведь чувствовала. Так какого черта нашло на тебя, Кравцов?!

Дома становится совсем тоскливо. Квартира пустая и мертвая. А ещё теперь она мне кажется чужой.

– Ничего, солнышко, все у нас хорошо будет. – Я глажу живот, потому что малышка тоже разволновалась и начала активно пинаться.

Нужно успокоиться и наконец-то выяснить, что происходит. Сначала позвоню Серёже. Точно. Нужно спросить, о чем они с Даней успели перекинуться, что тот словно с катушек съехал.

Но Безруков трубку не берет. Даже после четвёртого звонка.

Ладно. Спокойно. Осталась Таня.

Я долго смотрю на список контактов, прежде чем набрать подругу. Размышляю над тем, могла ли она в самом деле сдать меня, да ещё и к Дане приставать. Но если не она, то как он узнал, где я?

Выбираю стратегию нападения.

– Алло? Решетникова? С ума сошла? Ты время-то видела? – сонно бормочет она.

Ну да, сейчас уже первый час ночи. Это Семёнова сладко спала все это время, я же переездом занималась.

– Таня, подруга моя дорогая, – начинаю я, – а скажи-ка мне, как так получилось, что ты вместо того, чтобы прикрыть меня, пошла к моему мужу и рассказала, где и с кем меня можно найти? Да не только рассказала, ещё и наплела бог знает что! – со злостью выдаю я, и на том конце провода возникает долгая пауза.

– Знаешь, подруга, – последнее слово она практически выплевывает, – наверное, пришло время расставить все точки над «i», потому что мне надоело постоянно находиться в тени невероятной Милы! Даня мой! Всегда был моим, а ты украла его у меня! – Яд прямо-таки сочится из ее слов.

– О чем ты? – пораженно спрашиваю я, такое поведение подруги меня удивляет.

– Я ещё со школы его любила, пыталась заставить его посмотреть в свою сторону, но он, кроме тебя, никого вокруг не замечал! А тебе он не нужен был, как и сейчас! А мне знаешь каково было? Знаешь, Мила? Общаться с ним, видеть его, но при этом знать, что на меня он никогда не будет смотреть так, как смотрит на тебя. Но сейчас я уже не та глупая девочка. За своё счастье до конца бороться буду. По головам пойду, а Даню своим сделаю.

На какое-то время в трубке воцаряется тишина. Слышно лишь наше с Таней тяжелое дыхание. Сердце в груди колотит неистово сильно. Я пытаюсь переварить сказанное ею, но не выходит. Как вообще осознать, что человек, который много лет был твоим лучшим другом, оказывается в душе испытывал к тебе ненависть? Разве я виновата, что Даня полюбил меня, а не ее? Разве пыталась отбить его у нее? Разве хоть раз давала ему надежду?

– Почему ты не сказала? – с трудом выдавливаю из себя единственный вопрос. Меня бросает в холод, а ладони потеют. Малышка нервничает, как и я.

– Что именно не сказала? Что Кравцова люблю? Чтобы ты высмеяла меня? Чтобы и против меня настроила полшколы? Думаешь, я желала быть изгоем?

– Я бы не поступила так, – заверяю ее, а сама с силой впиваюсь пальцами в телефон.

– Не поступила? – фыркает Таня. – Да ты была самой эгоистичной и самовлюбленной тварью, которую я когда-либо знала, – Таня бьет меня наотмашь. Своими словами. Интонациями. – Признайся я тебе в своих чувствах к Дане, ты бы сморщила свой аккуратный носик, а потом придумала бы и мне прозвище.

– Ты была моей подругой, Таня. Если бы ты пришла и четно сказала, что вы с Даней встречаетесь, я бы…

– Что? Что бы ты сделала?

Я молчу. Потому что понимаю, что здесь Таня права. Я бы разозлилась на нее. Ничего плохого бы не сделала, конечно, но определенно была бы против их с Даней отношений. Потому что он был только моим. Всегда был.

– Ничего, Таня. Ничего бы я не сделала. Потому что выбор был бы за Даней. Я не заставляла его влюбляться в себя. Я не делала ничего для этого. Я не флиртовала с ним. Не крала его у тебя. Понимаешь? Все было честно. Я тебя подругой своей считала, а ты мне нож в спину воткнула. И из-за чего, Таня? Из-за чего ты перечеркнула столько лет нашей дружбы? Из-за того, что не смогла смириться, что парень, к которому ты пылала юношеской любовью, выбрал меня? – повышаю я голос, с трудом сдерживая гнев. – Так вот, тебе давно стоило перешагнуть эту ступень в своей жизни, забыться, найти мужчину, с которым ты была бы счастлива. Но вместо этого ты выбрала другой путь. Страдать, делая из себя мученицу, и портить жизнь людям вокруг. Которые, к слову, считали тебя другом. А ещё во всех своих бедах обвинять меня.

– Забыть? – голос Тани срывается на ультразвук. – Я двенадцать лет его люблю! Двенадцать! И ты предлагаешь просто так забыть? Думаешь, легко это?

– Но я ведь забыла. Думала, с ума сойду, когда с Матвеем разошлась, но забыла же! Ты сама мне говорила, Таня: если не складывается, значит, это не твоя судьба, нужно просто немного подождать. Мне очень больно, Таня, оттого, что моя лучшая подруга оказалась предателем. Я разочарована в тебе. И очень жаль, что не смогла раньше разглядеть твою настоящую сущность.

Мы снова на какое-то время замолкаем, а потом Таня произносит мне угрожающим голосом:

– Даня все равно будет моим. Вот увидишь. Я открою ему на тебя глаза.

– Он никогда не будет твоим, Семенова, – холодно чеканю я. – У нас скоро родится дочь. Он любит меня. Отстань от нашей семьи и займись чем-то полезным. И да, Даня рассказал мне о твоей сегодняшней выходке. И просил передать, чтобы тебя больше у нас дома не видел, – о последнем я вру, но уж сильно на Таню я зла. – Поэтому прощай, подруга. И мне очень жаль, что ты вот так просто растоптала нашу дружбу. Обычной завистью.

– Это еще не конец, Решетникова. Посмотрим, кто из нас окажется в дамках. Я от своего не отступлюсь. Не в этот раз, – пафосно заявляет она, а я не верю, что это происходит в самом деле.

Мне хочется спросить ее: а что мешало ей действовать двенадцать лет назад, если она настолько сильно любила Даню? Ведь какая разница, что и кто думает о твоем выборе, если жить не можешь без этого человека? Но решаю промолчать. Достаточно с меня откровений на сегодня. И разочарований.

Я кладу трубку, а потом заношу Таню в черный список во всех социальных сетях. Не нужно, чтобы она за моей жизнью следила. И с аккаунтов Дани заблокировать ее не мешало бы, но не сейчас. Сейчас мы с малышкой отправимся спать. Нужно успокоиться, привести нервы в порядок и понять, как дальше жить.

Подруги у меня теперь нет. Мужа, собственно, тоже. Последнее отчего-то огорчает больше. Я зла на Даню, но и в то же время хочется, чтобы он сейчас приехал, извинился, еще раз признался в любви. Как в дешевой сентиментальной мелодраме. И с огромным букетом цветов. Да, именно так.

Но Даня не появляется. И даже не звонит мне. Он словно вообще забыл о моем существовании. И о дочери своей тоже забыл. Такое его поведение злит. А еще пугает. А если он серьезно настроен развестись со мной и забрать ребенка? Как я могла не заметить этого чертового пункта в договоре?

Нет, я дочь ему не отдам. Найму лучших адвокатов, до последнего буду сражаться. И вообще, по закону в течение года после рождения ребенка нас не разведут.

Это прибавляет мне уверенности. А за год может что угодно произойти. Например, Даня отойдет и будет на коленях ползать передо мной. А я не прощу его. Точно не с первого раза.

В таких вот наивных мыслях я живу несколько недель. В полном одиночестве. Пытаюсь занять себя чем-то, чтобы с ума не сойти. Скупаю без остановки одежду для малышки. С надеждой смотрю на телефон. Скучаю.

В один из дней мне приходит приглашение от Давидовой на закрытый показ ее новой коллекции, над которой мы все трудились, я решаю не отказываться.

И переоцениваю себя.

В самолет, конечно же, меня на таком сроке никто не пускает. Поэтому нанимаю автомобиль с водителем и восемь часов пытаюсь не умереть от боли в пояснице. К тому времени, как мы прибываем в столицу, мне хочется одного – поскорее родить. В дороге, в гостинице, просто на улице – неважно. Сил больше нет быть беременной.

Но уже через несколько часов я порхаю в салоне красоты, забыв обо всем на свете, готовлюсь у предстоящему вечеру. С трудом удаётся застегнуть змейку на платье, я похожа на нерасторопного бегемота. Бросаю в сумочку пригласительный и вместо того, чтобы насладиться вечером, все время думаю о Кравцове.

Как же ненавижу его! Две недели прошло, а он даже не поинтересовался моим состоянием. Врал он о любви. Плевать ему и на меня, и на дочь нашу.

Несколько раз пишет Оля. Просит приехать и поговорить с Даней. Говорит, что ему даже хуже, чем мне. Я шлю ее к черту. Вместе с братом. Меня с мусором смешали, выставили за дверь, ребенка пригрозились отнять, а я еще должна унижаться.

Конечно же, через час злость уходит и я уже готова ехать к Кравцову. Но останавливают сотни километров, что разделяют нас.

Утром я так и не понимаю, что делать. По дороге будет время подумать.

Когда за окном начинают мелькать знакомые улицы, я вдруг прошу водителя:

– Отвезите меня на Палубную тридцать два, пожалуйста.

Все же я сдаюсь. Не выдерживаю этого гнетущего одиночества. Хочется увидеть родные глаза. Почувствовать тепло его тела. Силу рук. Нежность поцелуев. Посмотреть в глаза и убедиться что он любит меня так же, как и я его. Что все между нами как и прежде. Господи, сказал бы мне кто-то год назад, что я без Кравцова жить не смогу, рассмеялась бы в лицо.

Отстой. Полный отстой.

Но Даня так много сделал для того, чтобы мы сблизились, что теперь уже мой черед собирать нашу распавшуюся семью воедино.

Дом встречает меня тишиной. Я открываю дверь своим ключом. Как это Даня ещё замки не поменял?

– Эй, есть кто-нибудь дома?

Сердце колотится словно сумасшедшее, готовясь к такой долгожданной встрече, но мне никто не отвечает. Гулкое эхо моих шагов – единственный звук вокруг.

Я заглядываю в кухню, потом поднимаюсь на второй этаж, но так никого и не нахожу. Даня, скорее всего, на работе, а Оля уехала куда-то.

Я решаю дождаться его. Никуда не уйду, пока мы не поговорим. С замиранием сердца приоткрываю дверь, ведущую в нашу с Даней спальню. Здесь убрано, лишь на кровати лежит его скомканная футболка.

Я беру ее в руки и подношу к лицу. Вдыхаю аромат любимого мужчины. Все здесь пропиталось им. Как же хорошо вернуться! Сразу спокойно так становится. Это место давно для меня стало домом, и я очень скучала.

В гардеробной все так, как я оставила. Все мои вещи на своих местах, с другой стороны развешана одежда Дани. Он ничего не выбросил. Ощущение, словно я просто вышла в магазин. А сейчас вернулась.

Я ложусь на кровать и прикрываю глаза. Устала с дороги. Кладу ладонь на живот, поглаживаю его. Малышка спит. Утомилась. Как же все-таки здесь хорошо. Невероятно просто. Атмосфера кружит голову и расслабляет. Я сама не замечаю, как засыпаю. Впервые за две недели спокойным крепким сном.