Текст книги "S-T-I-K-S. Шесть дней свободы"

– Ну а что тут искать? – вопросом на вопрос ответила Ханна. – В салоне пусто, в багажнике один хлам. Пойдемте, здесь больше нечего делать.

– Нам нужна вода.

– Здесь ее точно нет.

– Блин, хоть бери и возвращайся к озеру.

– Не надо, Элли, там очень опасно. Надо держаться подальше от тех мест, где бывали крупные домашние животные, это закон Улья.

– Нас такому закону не учили, – заметила Тина.

– Нас много чему не учили, слушайте, что я говорю, – это важно.

– А тебя кто этому учил?

– А вот это уже не важно.

* * *

В следующей машине мы не нашли ничего, что стоило бы забрать. И в той, которая обнаружилась в кювете, тоже не было полезных вещей.

А вот четвертая подвернулась очень кстати, и с ней получилось удачно, мы ведь могли пройти мимо и даже не заметить ее. Но это, если бы шли прямиком по дороге, как поначалу просила Лола, уж там бы она со своими каблуками чувствовала себя прекрасно.

Не понимаю, как такое могло случиться, но, похоже, водитель ехал куда-то по своим делам и вдруг ни с того ни с сего резко развернулся в сторону. Огромный грузовик легко смял кустарники и мелкие деревца, но, забравшись поглубже в лесополосу, столкнулся с серьезными препятствиями и остановился в густой чаще.

Мы, то и дело проверяя местность по сторонам, даже не сразу поняли, что это там впереди виднеется сквозь листву. До этого в лесополосе не встречали ничего, кроме растительности и редкого мусора, а тут вдруг такое.

Для начала я послала Тину назад, чтобы она предупредила остальных. Пусть посидят подальше отсюда, а то мало ли. Обходить подозрительную преграду издали не хочется, для этого пришлось бы выбираться на открытые места, да и машину желательно осмотреть, если она тоже брошенная. Неужели при таких размерах в ней не найдется хотя бы бутылочка воды?

Да у меня уже язык ссыхаться начал.

Дождавшись возвращения Тины, сказала:

– Я ничего не слышала, но ты будь осторожной.

– Да я сама осторожность, не волнуйся за меня.

– Тогда загляни в кабину. Просто посмотри туда и сразу назад. Если что, быстро отскакивай.

– Ты думаешь, что водитель заразился и до сих пор там сидит?

– Не знаю. Стекла разбиты, но мало ли, вдруг он и впрямь там остался. Я бы сама посмотрела, но лучше постою здесь, буду тебя охранять.

Ну да, оружие есть только у меня. Хотя смешно получается, ведь из пистолета я стреляю не плохо и не хорошо, а так – средне. Вот Тина – другое дело, лучше ее в этом деле никого нет, воспитательницы регулярно в пример ставили.

Но я не вижу причины отдавать ей пистолет. Ханна права: сейчас это статусная вещь, она дополнительно выделяет меня из всех, делает значимее. Сейчас, как никогда, важно, чтобы мы оставались сплоченными, так почему бы мне не быть удерживающим группу гвоздем, раз уж именно я все это затеяла.

Хорошо, что никто, кроме фиалки, не знает о беде с патронами.

Тина без большого энтузиазма приблизилась к кабине, осторожно поднялась на подножку, выпрямилась, заглянула внутрь, постояла несколько секунд, неспешно спустилась, повернулась ко мне:

– Ли, там никого нет. И стеклышек разбитых почти нет, все почему-то снаружи остались, а я думала, что они должны были в кабину залететь.

– Что-нибудь полезное есть?

– Нужно забраться и посмотреть, так сказать не могу.

– Тинка, ты умеешь открывать прицепы?

– Не знаю, никогда не пробовала.

– Ну давай попробуем, вряд ли это сложно.

– Лиска, а зачем его открывать? Вдруг там зараженные сидят под замком?

– Откуда они там взялись? И представь, сколько там всего может найтись, в том числе и воды.

– Блин, а ведь точно…

– Вообще-то, я думала устроить в нем привал, ведь все очень устали.

– А, поняла, это почти домик на колесах, как в том фильме, где, помнишь, жених был с усами книзу загнутыми и стеснялся близорукости.

– Тинка, мне с тринадцати лет запрещено смотреть фильмы, я ведь наказана.

– Ой, забыла, прости, пожалуйста.

– Ладно, с замком потом можно разобраться. Пошли за остальными, тут кусты гуще, чем позади, здесь нас точно издали не разглядят.

* * *

С замком разобралась Ханна. Я этого не видела, но ничуть не удивилась – специфических талантов у нее хватает.

Встав рядом с фиалкой, заглянула в недра огромного серого параллелепипеда, установленного на колесах, разочарованно произнесла:

– Я ожидала большего.

– Да, Элли, не повезло, – согласилась Ханна.

Прицеп был пуст. В нем вообще ничего не оказалось, просто не слишком чисто и ни одного ящика, мешка, коробки – хоть чего-нибудь. Но это меня тоже устраивало.

– Значит, так, надо затащить сюда носилки и поставить их поближе к кабине. А где-то посередине у нас будет пулемет, и если какой-то зараженный сюда полезет, мы его легко убьем.

– Элли, не надейся на стенки прицепа, даже развитый бегун может их спокойно порвать, у них ногти, почти как когти.

– Это все равно лучше, чем просто сидеть под кустом.

– Может, и лучше, но не надейся. Вы кабину осмотрели?

– Там никого нет.

– Я посмотрю, водители много чего полезного с собой возят.

Носилки мы затащили без труда, не такой уж этот прицеп высокий. Устанавливая пулемет стволом к выходу, я заметила в нем обрывки сухих и не очень сухих листьев, попавших куда только возможно. Оружие тащили через заросли, не особо с ним церемонясь, а нас учили, что оно всегда должно оставаться чистым, иначе может подвести в критический момент.

Нужно его почистить, но как? Не в том смысле, что я не понимаю суть процесса, как раз хорошо понимаю. У нас ведь не раз проводились занятия по темам вроде «Любящая жена вычищает автомат уставшего мужа». В идеале мне нужно найти некоторые предметы плюс масло, но, в принципе, с сухим лесным мусором можно и голыми руками справиться.

Ладно, это я оставлю на потом, сейчас важнее Альбина.

Тина помогла перевернуть воспитательницу на бок, после чего я заметила нехорошее – на повязке проступило пятно. Не очень большое, но и не маленькое. От него не просто распространяется запах крови (на фоне нашей одежды не такая уж и большая прибавка), это свидетельствует о том, что рана кровоточит, надо постараться сделать так, чтобы оттуда вообще ничего не вытекало.

Хотя об этом лучше посоветоваться со знающим человеком, а один из них, по сути – единственно доступный, как раз находится неподалеку.

Заглянув в кабину, я увидела, что Ханна забралась в пространство за сиденьями и чем-то там шуршит.

– Фиалка, ты аптечку не видела?

– Видела, а что?

– У Альбины кровь на повязке, а бинтов больше нет. И ты лучше всех умеешь перевязывать.

– Много крови натекло?

– Пятно где-то в половинку ладони.

– Это немножко.

– А мне кажется, что много.

– Элли, что ни делай, а она так и будет сочиться из раны. Ну это пока заживать не начнет. Жаль спека нет, он заживление ускоряет.

– Так ты посмотришь Альбину?

– Я еще не все тут осмотрела.

– Воду не нашла?

– Нашла начатую бутылку, на глаз чуть больше литра.

– Мало.

– Ага, очень мало, но вода нормальная, не испортилась. Печка маленькая есть с баллончиками, лапша какая-то, соус острый и печенье. Все это не портится, чуть-чуть перекусить можно.

– Ну уж без меня.

– Ага, и без меня тоже. Пить сильно хочется, какая может быть еда.

– Вы останетесь здесь, а я пройдусь дальше, хочу поискать воду.

– Одна? – насторожилась Ханна, перестав шуршать чем-то невидимым.

– Ага.

– Почему одна?

– Мне уже приходилось бывать на кластерах в одиночку, справлюсь. У меня обувь хорошая и одежда подходящая, мне проще, чем вам.

– Да, это точно. Где ты такие кроссовки достала?

– Я в них от западников пришла.

– Сбежала?

– Не совсем, они меня отпустили.

– Хорошие кроссовки.

– Вообще-то, их в Цветнике выдали, когда меня западникам отдавали.

– Я даже не знала, что там хранят такую обувь.

– Я тоже не знала. Ладно, как закончишь здесь, сходи к нашим, принеси им воду, пусть хоть по глоточку сделают.

– Ты вот так, прямо сейчас и пойдешь?

– А чего ждать?

Ханна, оставив свою возню, потянулась к окну, замерла, опершись о подголовник кресла, напряженно спросила:

– Как-то не совсем понятно: ты нас спасала от восточников или просто сбегала и других за собой потянула?

Я не сомневалась, что эта странная фиалка прекрасно все понимает, но, сама не осознавая зачем, решила поиграть словами:

– Ты разве забыла? Нас ведь обстреляли те самые восточники. И с какой стати мне вообще надо было идти в Цветник, если я хотела сбежать?

– Ты странная, от тебя что угодно можно ожидать. И все знают, что ты только о том и думаешь – как бы сбежать. Возьмешь, и от нас сейчас уйдешь, а потом не вернешься.

– Ханна, ну пойми уже, я могла сбежать сразу, не забирая вас из Цветника, и никто бы меня не искал, обо мне знали только западники, а я им больше не нужна. Но я ведь не сбежала, я пришла за вами. И сейчас не уйду, хотя бы потому, что не могу бросить Альбину.

– А я почему-то думала, что госпожа старшая воспитательница тебя не любит, да и ты ее тоже не перевариваешь.

– Это не имеет значения, уж поверь – теперь я ее точно не оставлю, я ведь слово ей дала. Да и вас тоже нельзя бросать, по-моему, тут все, кроме тебя, только и мечтают умереть, не дожив до ночи.

– Правильно сказала, от девочек в кустах такой шум, будто мамонты пасутся. Ну а потом, когда Альбина поправится, что ты будешь делать?

– Я знаю точно, что не буду делать – я не вернусь в Цветник.

– Вот об этом я и говорю – по тебе заметно.

– Ага, нетрудно догадаться.

– А что будет вместо Цветника?

– Пойду на север.

– Зачем?

– Там есть хорошее место.

– А мне можно будет пойти с тобой?

– Ханна, это очень опасно.

– Здесь тоже опасно.

– Но не в Цветнике.

– Ага, ну да, то-то мы оттуда так шустро улепетывали.

– Ханна, за всю мою жизнь это первый случай, когда Цветнику что-то угрожало.

– Элли, я тоже не хочу возвращаться, я хочу пойти с тобой. От меня не будет никаких проблем, я полезная.

– Я в этом даже не сомневалась.

– Ну так можно будет пойти с тобой?

– Давай потом это обсудим, времени нет на такие разговоры.

– Элли, а в чем ты принесешь воду?

– Не знаю, для начала надо ее найти.

– Тебе лучше так и идти по этой дороге. Она пусть и узкая, но с асфальтом почти хорошим и кое-куда должна вывести.

– Куда?

– К какому-нибудь жилью, куда же еще. Если там будет город, не подходи даже близко, очень опасно, а у тебя пистолет с одним патроном и больше ничего. Если всего лишь деревня, то хорошенько посмотри издали. Даже хотя бы намек на что-то подозрительное увидишь, сразу разворачивайся. Лучше всего, если найдешь у дороги заправку, там обычно воды полно, и зараженным такие места неинтересны. Ну а если все-таки нарвешься, старайся убежать. Забегай в заросли и там то в одну сторону сворачивай, то в другую, не беги по прямой и стреляй, только если по-другому уже никак. Пистолет – не такое уж громкое оружие, но все равно шумит сильно, внимание к себе привлечешь. И еще по обочинам посматривай. Не знаю, как в твоем мире, а в моем некоторые люди отличались от свиней только отсутствием пятачка. От таких везде много мусора остается, они его даже в окна машин выбрасывают. Если увидишь пустые бутылки на обочине, подбирай, а то придется тебе таскать воду в ладошках. Элли, ты почему так странно на меня смотришь?

– Я начинаю думать, что зря в такое ввязываюсь. Идти за водой надо тебе, а не мне, от тебя толку будет гораздо больше.

– Может, ты и права, вот только у меня нет кроссовок, – ответила Ханна, улыбнувшись.

Лишь отойдя от грузовика на несколько сотен шагов, я задумалась над очевидным вопросом: а что, если у нас одинаковый размер ноги и моя обувь ей подходит?

И сразу второй вопрос: если так и есть, что бы я сделала – пошла сама, как хотела изначально, или смалодушничала, послав вместо себя Ханну?

Но пусть и призадумалась, однако возвращаться к грузовику не стала. Это хорошо, ведь это свидетельствует о том, что не такая уж я и трусиха.

Вот только не надо радоваться, в моем мире те, кто не умеет бояться, живут недолго.

Глава 8
Сокровища автозаправочной станции

Бутылка на вид была чистой, и даже этикетка выглядела симпатичной. Красиво нарезанные лимончики и личико улыбающегося мальчика, все буквы яркие и нарисованы под одинаковым наклоном. В этой емкости явно находилось что-то приятное.

Однако, отвинтив пробку и принюхавшись, я с удивлением убедилась, что была не права. Отдавало чем-то непонятным, химическим, чуть ли не горелой резиной. То есть явно не лимонами. Может, тут что-то вроде растворителя держали? Тогда почему такая странная этикетка?

Прочитав состав, убедилась, что и в этом предположении не права и вообще – это все же напиток. Некоторые компоненты непонятны, но остальные узнаваемые и не ядовитые.

Видимо, бутылка попала под солнечные лучи, сильно нагрелась, и капли оставшегося в ней содержимого испортились. Это плохо, но не смертельно, ведь ее можно будет вымыть. Два литра воды влезет, не так уж и мало, так что не стоит выбрасывать всего лишь из-за неприятного запаха, вдруг по пути родник или ручей встретится, будет во что налить.

Вообще-то, в вопросах чистоты я придирчивая, меня так воспитали. Но тот, кто хотя бы однажды сталкивался со споровым голоданием, понимает, что означает остаться в таком состоянии без воды, и не будет кривить нос даже от не самых приятных вариантов.

Я сталкивалась.

Итак, бутылка у меня теперь есть. Всего лишь одна, но по законам математики это бесконечно больше, чем вообще ни одной. Остается лишь ее заполнить, а вот с этим пока что никак.

Как назло, даже самой маленькой и грязной лужицы не встретилось. И кюветы тоже пересохшие. Озер и рек нет, как нет и намека на то, в какой стороне следует их искать. Все это время я продолжала двигаться вдоль той же скучной дороги, которую мы выбрали изначально. На ней даже брошенные машины перестали попадаться, будто в пустыне очутилась – ничего и никого.

Полное отсутствие перспектив.

И вот, впереди, впервые что-то серьезно изменилось – эта дорога пересекалась с другой. Новая куда шире, асфальт на ней гладкий и без выбоин, не говоря уже о ямах. Перед перекрестком установлены указатели, но ориентироваться по ним глупо, ведь за время пути, как с девочками, так и в одиночку, дважды замечала явно выраженные границы кластеров. Даже если увижу надпись, что до какого-то городка или поселка всего-навсего пять километров, доверять ей не стоит. Скорее всего, по пути туда я попаду в очередную ячейку Улья и может оказаться так, что там не окажется ни одного даже самого маленького домика.

Кластеры обычно стыкуются друг к дружке, совпадая дорогами, линиями электропередачи, реками и прочими протяженными линейными объектами, как природными, так и рукотворными. Но все остальное в большинстве случаев непостижимый механизм Стикса игнорирует. Иногда доходит до того, что невидимый меч Улья рассекает дом по диагонали, от угла до угла, и здесь оказывается только одна треугольная половинка, где в разрезе видно внутреннее убранство квартир. Надо сказать, такие здания – большая редкость, а если при этом не разваливаются – редкость вдвойне. Нас однажды специально возили на экскурсию, чтобы посмотрели на это чудо и расширили свой кругозор.

В общем, на бесполезные указатели я вообще не смотрела, а смотрела по сторонам и думала. Думала над важным вопросом: куда мне теперь податься? Эта дорога с самого начала не понравилась, даже не знаю почему, вот просто не понравилась, не вижу никаких причин. И дальнейшие события все больше и больше убеждали меня в этом мнении. Сколько мы по ней ни шли, а ни воды, ни еды, ни убежища надежного – ничего не встретили.

Вот и я ничего не нашла.

Идти по ней и дальше? Ну уж дудки, сыта этой асфальтной лентой по горло. Вот только в какую сторону направиться? И та и другая на вид одинаковые, трудно отдать предпочтение определенному направлению. Разве что выйти на перекресток и оглядеться. Но я, оставшись наедине со своими страхами, не отваживалась выбираться на открытые со всех сторон места.

Ладно, пойду налево, ведь при этом мне не придется пересекать старую дорогу. И надо хорошенько запомнить перекресток, а то не хватало еще заблудиться.

А это еще что такое?

Притворившись частью кустика, за которым сидела, я уставилась в сторону пересечения дорог. За ним в не слишком густых зарослях просматривалось подозрительное движение. Это походило на птицу, усевшуюся на гибкую ветку и теперь на ней раскачивающуюся. Только птица настолько здоровенная, что из-за ее движений приходится сильно раскачиваться и тем веткам, которые ее «насест» тревожит на своем пути.

Это подозрительно…

Напрягая глаза, на все лады пыталась разглядеть хоть какие-нибудь подробности, но все, чего добилась, – мое зрение вновь перешло в тот же режим, с которым я впервые столкнулась в недрах горящего дредноута.

Все как предполагали западники – если как следует меня встряхнуть или выждать время, дары Стикса вернутся.

Времени прошло немного, зато встряхнуло так, что не хочется об этом вспоминать. Не понимаю, каким образом ухитряюсь удерживать такое на задворках сознания. Знаю, что, если дам слабину, это крайне плохо на мне отразится.

Нельзя помнить свою смерть безнаказанно.

Прочь, дурные мысли, прочь! Надо срочно разобраться с умением, это и голову займет, и может оказаться полезным, ведь если верить знахарям – дар не из тех, о которых принято отзываться пренебрежительно.

Мир погрузился в густую сероватую синеву, местами слегка подсвеченную красным и желтым, деревья, кусты, указатели, столбы вдоль дорог и сами дороги исчезли, вместо всего этого меня окружили причудливо пересекающиеся плоскости и линии. Удивленно водя взглядом, я наткнулась на нечто резко выделяющееся – яркое пятнышко всех цветов радуги, оно быстро и неравномерно пульсировало, его заполняли раскручивающиеся спиральки разного размера, они поочередно распрямлялись, после чего мгновенно исчезали.

Ошеломленно поморгав, я, не отводя взгляда, вернулась в привычный мир и убедилась, что до этого таращилась на птицу, сидевшую на ветке.

Снова напряглась, все стало серовато-синим, а птица на этом фоне превратилась в прежний яркий комочек из стремительно зарождающихся и так же стремительно гибнущих спиралек.

Ума хватило посмотреть за перекресток. Я ведь не забыла высказывания западных знахарей по поводу моих новых умений – если им верить, получается, что, скорее всего, помимо не слишком точного и понятного прогноза попадания пуль и снарядов мне досталась одна из разновидностей умений сенсов. То есть могу видеть скрытое во мраке, в тумане, за незначительными или даже значительными преградами. К сожалению, а может, к счастью, в режиме активизации дара все выглядит совершенно не так, как обычно. Даже не представляю, смогу ли передвигаться при этом, не падая на каждом шагу. Но последнее и не обязательно, обычно достаточно того, что ты заранее можешь осмотреть маршрут и определить скрытую от нормального зрения угрозу.

Ветка больше не колыхалась, но, активировав дар, я увидела поблизости от нее все те же раскручивающиеся спирали и яркие пятна, группирующиеся в трепещущий овальный узор. Что это такое – понятия не имею, но оно определенно чем-то отличается от всего прочего. Есть что-то общее с изображениями птиц, но нет, это не пернатые, это что-то другое, по одному размеру понятно. Мне придется подолгу экспериментировать, чтобы научиться как следует управляться с новым умением, пока что от него больше вопросов, чем ответов.

Но в одном я почти не сомневаюсь – там не бревно трухлявое и не столб бетонный, там явно что-то живое, и оно не очень-то успешно пытается скрыться в зарослях, выдавая себя движением ветвей.

Человек? Зараженный? Зверь? Все три варианта мне не подходят. То есть я не горю желанием показываться этому непонятно кому на глаза, однако очень хочу узнать – с чем столкнулась. И дело тут даже не в моем завышенном любопытстве, просто надо понять, что же это такое, ведь только после этого можно будет, увидев аналогичную картинку в зарослях, точно сказать, что именно там скрывается.

Будто прочитав мои мысли, из кустов любезно выбрался зараженный.

Я и до этого сидела, как мышка под веником, а тут ухитрилась даже ее превзойти. И все потому, что зараженные бывают разные.

Этот нехороший. Нет, они, бесспорно, все нехорошие, это я в том смысле, что вижу далеко не начинающего. Похоже, сумел развиться до вершины желтой части классификационной шкалы. Таких обычно легко узнать по специфической «деревянной» походке – будто подпрыгнуть на каждом шагу пытается, а при ходьбе по твердым поверхностям они звонко стучат выступающей из пяток костно-волокнистой тканью. Все потому, что на этой стадии у них радикально трансформируется скелет, в том числе изменяются нижние конечности, благодаря этому высшие зараженные способны с легкостью забегать на невысокие вертикальные стены, в сумасшедшем рывке вылетать из кустов на мчащиеся машины и демонстрировать прочие головоломные трюки.

Даже будь мой пистолет полностью заряжен, я бы никогда в жизни не стала пытаться убить этого мертвяка без веской причины – очень уж слабое оружие против развитого монстра. Паразит от души поработал над человеческим телом, перестраивая под свои потребности, слишком далеко зашло видоизменение костей, в том числе и черепных. Даже отсюда видно, что поверх серовато-желтой морщинистой кожи на лице местами проступают вытянутые темные бляшки с характерно-угловатыми очертаниями. Такую защиту не всякий автомат пробивает, потому что там особая структура. Я плохо разбираюсь в подобных вещах, но это что-то вроде материала бронежилетов или даже получше, плюс он укреплен чем-то вроде особого умения Улья, его получают все или почти все развитые твари, у элиты оно настолько сильное, что с ней не всегда артиллерия справляется.

Топтун – так этих тварей запросто называют гвардейцы. Подслушала их разговор, когда они потрошили споровый мешок убитого мертвяка, неосторожно подставившегося под пулемет при попытке вынюхать, что за вкусные люди обосновались в лагере, где мы традиционно проходили профилактику статической лихорадки.

Для человека с хорошим оружием и запасом патронов он не так уж и опасен, потому что не слишком быстр. Все из-за конечностей, которые только-только начали изменяться всерьез, но процесс уже дошел до самой неприятной для топтуна переходной стадии, создавая немалые неудобства. Даже те зараженные, которые чуть отстают по шкале, могут его обогнать, не говоря уже о тех, которые его превосходят.

Но меня он догонит, не запыхавшись, как тут ни старайся убежать, а потом врежет разок своей корявой ладонью, похожей на украшенную когтями лопату, и я стану выглядеть страшнее, чем мертвая Рианна.

Сидеть беззвучно и не шевелиться – единственная разумная тактика в такой ситуации. Перед тем как западники меня отпустили, я кое-как вымылась попахивающей тиной озерной водой, после чего надела выстиранную одежду. Конечно, впоследствии я ее значительно запачкала, но грязь – не так уж и страшно, куда страшнее – человеческий запах. Мне повезло с физиологией, пот с меня в три ручья не льется, и уж за такой короткий срок не должна начать благоухать на всю округу. Но у серьезных тварей много чего развито, в том числе обоняние.

Лишь бы ветер дул не в его сторону, лишь бы не в его. Здесь не город, до последней пяди пропахший людьми, на таком фоне мой запах имел шансы затеряться. Но тут все не так, тут он будет диссонировать с ароматами цветов, травы и вонью нагретого асфальта.

А еще я перепачкалась в крови и, сколько ни старалась отстирать ее в озере, где остался грузовик, не могу быть уверенной в результате. Да и впоследствии могла от Альбины новую порцию получить.

У крови очень прилипчивый запах, и твари от него дуреют.

Зараженный вышел на центр перекрестка и начал водить головой из стороны в сторону, гибко поворачиваясь при этом в пояснице. Странновато признавать, но это выглядело почти красиво – как завораживающие движения хищного зверя, а не бывшего человека. К непропорционально тонкой талии топтуна сверху вниз стекали жгуты толстенных сухожилий, перевивающих раздувшиеся мышцы, и там, в самом узком месте, виднелось то, что у развитых мертвяков наблюдается нечасто, – остатки человеческой одежды. Весьма жалкие остатки – широкий ремень и болтающиеся на нем лоскутки, когда-то бывшие верхней частью брюк.

Почему брюки, а не, допустим, юбка? Хороший вопрос, ведь бесспорных половых признаков у этого зараженного уже нет, слишком далеко зашли изменения. Но тут все просто – мужчины не носят юбки, а женщина, даже самая безнадежная, никогда не прикоснется к столь грубому ремню.

Хотя кто его знает, как далеко зашла безвкусица в мире, откуда загрузился кластер, ставший смертельной ловушкой для этого человека.

Топтун развернулся ко мне боком и своей неподражаемой подпрыгивающей походкой направился по широкой дороге. Причем направился вправо, то есть в том направлении, которое я забраковала, еще не подозревая о присутствии зараженного.

Похвалила свою интуицию – умничка, ты все правильно мне подсказала, нечего там делать. Теперь посижу еще чуть-чуть для верности, поиграю с новым подарком Улья, а после пойду туда, куда собиралась.

Налево.

* * *

Нам не повезло с местностью, Цветомобилю следовало остаться в другом озере. Единственный водоем на всю округу, и к тому же там нет ничего, кроме дорог, столбов, лесополос и прочих бесполезных в нашей ситуации ландшафтных элементов. Ну никаких перспектив найти надежное убежище и обеспечить себя самым необходимым хотя бы на первое время.

Но сейчас Улей решил отблагодарить за все часы бесплодных поисков – я вышла к очередному перекрестку.

Новая дорога была меньше той, по которой двигалась в последнее время, и не пересекала ее, а просто вливалась, как ножка буквы «Т». Чуть севернее по ней можно было рассмотреть невзрачные деревенские дома из древесины, а по основной трассе, не более чем в километре западнее, стройными рядами поднимались красивые коттеджи.

Оба населенных пункта не казались слишком большими, но и к совсем уж мелким их не отнесешь. И там и там можно поискать воду, и, скорее всего, с пустыми руками я не уйду.

Если, конечно, меня не найдут раньше, ведь желающих хватает, причем не обязательно зараженных.

Вот только я не собиралась идти ни в один населенный пункт, ни в другой, все мое внимание устремлено исключительно на перекресток. Точнее – на автозаправочную станцию, которая там располагалась. Как только ее увидела, мгновенно вспомнила слова Ханны – фиалка именно такие места рекомендовала, а к ее словам я уже привыкла прислушиваться.

Но я не торопилась, меня смущали некоторые настораживающие обстоятельства. Прежде всего то, что заправка располагается на открытом со всех сторон месте и, как ты ни старайся, добраться до нее, ни разу не показавшись из укрытия, не получится, а в Улье надо по возможности не подставляться под возможные взгляды.

Второе, что заставляет волноваться, – машина на дороге, до нее от моего нынешнего укрытия не больше ста шагов. Точнее – остатки машины. Прекрасно видно, что она не из тех, которые оказались невостребованными после прибытия из мира, где можно пользоваться транспортом, сделанным из пластика, жести и хрупкого стекла, однако, несмотря на это, водитель и пассажиры имеют шанс прожить долгие годы, а не считаные часы или даже минуты. Этой нашлось применение в Улье, над ней как следует поработали неведомые мастера, обвесили стальными листами, уродливыми решетками из металлических полос и прутьев где только можно, приспособили шипы, на которые должны накалываться те зараженные, которые любят проворно выпрыгивать из засады. Ну и ложных элементов бронирования тоже полным-полно. Твари, ухватившись за эти удобные с виду штуковины, спустя мгновение осознают, что катятся по асфальту, вцепившись в ни на что не годный кусок железа.

Такие штуки специально закрепляют еле-еле – дополнительная защита от пуль и осколков плюс здорово мертвяков озадачивает.

Но кто бы ни ездил на этой машине, усовершенствования ему или им не помогли. Кабина разодрана в жутко выглядевшие клочья, складывалось впечатление, что она сперва раздулась, а затем лопнула, распустившись неряшливым цветком. Кузов с одного боку относительно целый, зато с другого его, считай, вообще нет, рассыпан запчастями по дороге на протяжении длинного участка. По этим железякам можно понять, что беда настигла грузовик в движении, что-то случилось прямо напротив заправки.

Машина после этого промчалась еще немножко и остановилась за обочиной, съехав боком в кювет. Если напрячь глаза, возле нее можно разглядеть предметы, похожие на кости или их обломки. На металле не видно характерных отверстий и следов копоти, которые остаются после пожара, попадания из гранатометов или бросков бутылок с зажигательным составом, также нет сплошного слоя насыщенно-рыжей ржавчины, которая, не знаю почему, мгновенно обволакивает сгоревшую технику.

Эту машину не расстреляли, ее разодрали. Никогда не поверю, что такое смогла сделать другая машина, вроде какого-нибудь хищного экскаватора с огромными стальными клыками, зато в то, что здесь поработали зараженные, поверю легко.

Самые удачливые из них вырастают до стадии RED[1]1
  Red – красный (англ.).


[Закрыть], обычно их называют просто – элита или элитники. Это официальная вершина их классификационной пирамиды, дальше только мрак и неправдоподобные слухи. Самый зрелый топтун на фоне такого чудовища выглядит слепым котенком рядом с матерым доберманом, и это несмотря на то, что способен одним небрежным ударом превратить меня в неряшливо-кровавый комок, в котором не осталось ни искорки жизни.

Очень похоже, что я смотрю на дело лап именно элитника, никто, кроме него, не сможет такое сотворить с многотонным, хорошо защищенным грузовиком.

Монстр до последнего скрывался за стеной заправки и, дождавшись приближения машины, резко выскочил наперерез. Место он выбрал удачное – с другой стороны кювет слишком глубокий, сманеврировать водитель не сумел, да и непросто это сделать на тяжелом транспорте даже на приличной дороге. Возможно, у людей не было хорошего оружия или они не успели им воспользоваться – скорость у развитых чудищ потрясающая.

Против элиты бесполезны арбалеты и дробовики – самое распространенное, всем доступное вооружение в Улье. Некоторые из этих тварей способны пережить такое, что если бы сама не видела – никогда бы не поверила. В одного из элитников, причем далеко не самого матерого, на моих глазах стреляли из пулеметов, автоматических пушек и даже противотанковых гранатометов. Все, что удалось сделать, – подранить, после чего могучая тварь ухитрилась уйти, оставив с носом две сотни охотников, израсходовавших на нее прорву дорогих боеприпасов.

Мне очень не хотелось идти к заправке, на которой не так давно побывал столь опасный зараженный. То, что мое новое умение ничего там не показывало, ни капельки не успокаивало. Элитник может скрываться чуть дальше, в том числе и в саду, что начинается невдалеке за заправкой и тянется до деревенских домов, там я ничего различить не могу, хотя простым зрением вижу порхающих среди ветвей птиц.