Текст книги "Вернуть вчерашний день"

Глава 22

Над крепостью Фергюса возвышались купола. Из некоторых высовывались нацеленные на нас дула автоматического оружия, из других – различные антенны. Все это было похоже на ощетинившегося иглами гигантского дикобраза. Вот пара стволов медленно повернулась вслед за нами. Я почувствовал себя неуютно: надеюсь, что Фергюсу не придет в голову случайно нажать на какую-нибудь кнопку…

– Не стоит беспокоиться, Джонни, – сказала Элспет. – Отцу хорошо видно, кто подходит.

А потом в наушниках раздался пожилой голос:

– Элспет! Что случилось? Я пытаюсь разыскать тебя по рации!

– Нас слегка подбили, – сообщила она ему. – А перед этим ничего не было слышно из-за помех.

– Я же велел тебе соблюдать осторожность, – сердито напомнил он.

– Мы и соблюдали, – парировала дочь. – А теперь, может быть, ты успокоишься, отец? Ты мешаешь нам концентрироваться на ходьбе.

– Как скажешь, дорогая, – вздохнул он.

И мы сосредоточились на ходьбе. Между прочим, на пылеступах идти оказалось легче, чем на лыжах, и за это я был им благодарен. Единственный минус: любая ошибка тут же оборачивается мучительной смертью. Вот почему мы двигались вперед бесконечно медленно, превозмогая желание броситься бегом к открытому воздушному шлюзу базы, и не осмеливаясь так поступить.

Я облегченно вздохнул, когда Элспет очутилась на твердой поверхности, и сам последовал ее примеру. Мы стояли там, обнявшись – насколько позволяют неудобные скафандры, – и смотрели, как закрываются наружные двери, а измеритель давления показывает подъем до нормы. Мы опустили стекла шлемов и подарили друг другу среднего качества поцелуй. Во время этого всепоглощающего занятия открылась внутренняя дверь, и на пороге возник Фергюс. После третьего его покашливания мы поняли, в чем дело.

– Отец, это мистер Петерсен, – представила меня Элспет без тени смущения.

Он окинул меня взглядом выцветших голубых глаз из-под седых кустистых бровей.

– Похоже, дорогая, что у вас с мистером Петерсеном была возможность неплохо узнать друг друга, – предположил он.

Я тоже окинул его взглядом, не зная, как реагировать. Все меняется в богатом разнообразии галактических миров, и все же архаическая идея о защите девичьей чести, особенно, в отношении дочери, продолжает свое существование.

Старик протянул сухую скрюченную руку.

– Добро пожаловать на борт, Петерсен. Долго же вы добирались сюда.

Я ответил на пожатие.

– Нас немножко задержали в пути ваши приятели – служащие почтового управления, – сообщил я ему.

Элспет наморщила свой гладкий лоб:

– Это было просто ужасно. Всего там было три пылехода с реактивными двигателями для развозки почты по поверхности планеты. У них было оружие, они пытались остановить нас.

На лице ее отца отразилось сожаление:

– Я узнал, что должно произойти, но было уже поздно… Я… Я вспомнил. Но еще раньше я знал, что вы оба благополучно доберетесь до дома. Я пытался вас предостеречь. Пытался вызвать по радио. Ответа не было, и решил: может быть, цепь разорвалась?

– Что за цепь? – потребовал я ответа. Во мне нарастала ярость против этого старого болвана. – А еще отец называетесь! Ваша дочь могла пострадать под пулями бандитов! А вы бы оставили нас умирать в этой жуткой пыли…

Он медленно улыбнулся.

– Вы не поняли, Петерсен. Вы ничего еще не поняли. Правда, я тоже пока не понял, для чего вам нужно было прилетать на Венцеслав и прорываться в мое жилище. Но непременно пойму, и все выстроится.

– Все звенья вашей разрушенной цепи, я полагаю?

– Все звенья этой цепи, – поправил он меня.

– Ну что мы все стоим тут и выясняем отношения, – закричала Элспет с наигранной веселостью. – Мы же все еще в скафандрах. А нас ждут удобные комнаты! Ты, Джонни, кажется, умирал от голода. Хочешь есть и пить?

Ее игривое настроение заразило и меня.

– Я хочу пить, хочу выпить и поесть! – сообщил я. – И принять душ. Мои ноги в этой чертовом скафандре насквозь пропотели.

– Хорошо. А потом отведу тебя в твою комнату.

Фергюс первым вышел из шлюзовой камеры. Я пытался уподобиться Шерлоку Холмсу и забыть о девушке рядом, чтобы сосредоточиться на внутренности дома. Вообще-то меня ведь послали на Каринтию, дабы попасть сюда, просочиться хитростью. То, что меня пригласили в гости, не избавляет от выполнения обязанностей.

Под куполом Пльзена все напоминало гигантскую фантастическую оранжерею. Здесь же создавалось впечатление, что находишься на космическом корабле. Вот уровень с гидропонными установками. Слышен даже звук Манншеннских двигателей, идущий откуда-то издалека. Кстати, в Пльзене гудение насосов и свист вентиляции были куда тише, здесь же их ничем не маскировали.

А потом сходство с кораблем исчезло.

Мы вошли в тяжелые герметичные двери, и комната встретила нас потоком холодного воздуха. Всюду вокруг стояли клетки, в каждой из них сидело небольшое животное. Я узнал в них каринтийских горных кошек. Очень симпатичные зверушки, покрытые густым мехом всех расцветок. Все кошки спали мирным сном. Фергюс взял длинную палочку и прошел вдоль рядов клеток, дотрагиваясь до зверьков. Ни один из них не пошевелился.

– Все в спячке, – сообщил он. – Их доставили из зимнего полушария и содержат в условиях, близких к зимним.

– А разбудить их можно? – поинтересовался я, сам не зная почему.

– Конечно, – он задумался ненадолго, как будто пытаясь что-то вспомнить. – Я могу достать одного из котов и поместить в теплую комнату, и он проснется. Или вот таким способом. – Он опять задумался. – Снова этот чертов элемент повторяется. Когда же я начал новый цикл?

Его речь прервало внезапное пронзительное мяуканье. Мы обернулись и увидели, что одно из животных проснулось. Оно скакало по клетке, как рассерженный тигр микроскопического размера, вздыбив шерсть от холода.

– Без паники, скоро будет теплее, – буркнул Фергюс. Он повернулся к дочери: – Элспет! Время!

– Двадцать два ноль три, – сообщила девушка, посмотрев на большие настенные часы.

– Так, двадцать два ноль три. Запомни хорошенько.

Он схватился за клетку – к счастью, они были снабжены колесами – и повез ее в другое помещение. Элспет забежала вперед и открыла дверь. Мы прошли через воздушный шлюз – скорее, тепловой шлюз? – в комнату, где на нас пахнуло тяжелой вонью. Вопли и рычание кошек до невозможности мешали слышать друг друга.

– Видите, есть только один кот тигровой раскраски, – прокричал Фергюс. – Запишем номер клетки – четыреста три. Теперь ему надо дать пищи и воды.

Он наполнил поилку и бросил коту кусок мяса. Животное жадно накинулось на воду, но потом бросило это занятие, чтобы переключиться на пищу. Манеры у него были явно не великосветские.

– Теперь он вышел из спячки! – закричал Фергюс. Ему удалось перекрыть весь этот шум, особенно усилившийся, так как остальные животные воплями требовали пищи и для себя.

– Настало время и нам что-нибудь поесть, – заметила Элспет.

– Да, конечно, дорогая. Но мне необходимо показать мистеру Петерсену все до конца. И не забыть про время. Двадцать два ноль три, не так ли. И номер клетки!

И мы проследовали за ним в еще одну комнату с животными. Но мое внимание привлекли вовсе не клетки! У одной из стен находился жуткий аппарат – меня пугала даже сама мысль о нем. Его частью являлся Манншеннский двигатель, громко гудящий, непрерывно вращающиеся гироскопы и движущиеся колесики. Это движение притягивало глаз и погружало смотрящего в некое завораживающее состояние, так что ему казалось, будто он находится в точке перехода в какой-то иной мир – и никак не может перейти. Я поспешно отвел глаза, но все же успел заметить над аппаратом странно перекрученную колонну, трехмерную ленту Мебиуса – а может, четырехмерную? – антенну маяка Карлотти. Фантастическая штука, абсолютно нереальная.

– Не смотрите туда! – предостерег меня Фергюс.

– Я бывал в глубоком космосе, – проворчал я.

– Тогда вам должно быть понятно, куда можно смотреть. Если не можете без этого обойтись, смотрите на клетки.

И я посмотрел.

Вроде бы, ничего странного. Кроме вот чего. Все кошки, находящиеся в них, спали без задних ног, а в комнате было тепло.

– Вы можете вводить им анти-гибернин, все равно не подействует! – сказал Фергюс. – Демонстрация требуется?

– Нет.

– Хорошо. Тогда, мистер Петерсен, не могли бы вы сходить за той самой клеткой с котиком тигровой расцветки? Номер четыреста три…

– Отец, так ли это все необходимо? – взывала Элспет.

Ученый повернул к ней лицо: его выражение было странным, каким-то потерянным.

– Может быть, и нет, и все же…

– Не ходи, Джонни! – закричала Элспет.

Я стоял, не зная, что предпринять.

– Теперь вспоминаю, – шептал Фергюс. – Я пошел…

– Уйдем отсюда, – почти прорычала она.

Мы видели, как старик вышел из комнаты. Он вернулся, везя клетку с рычащим животным. Поместил ее в центр круга на гладком пластиковом полу. Направил на нее антенну Маяка Карлотти.

Выйдя из круга, Фергюс подошел к сложной панели управления. Стал настраивать кнопки, и в это время Манншеннский двигатель взревел. Мне хотелось снова взглянуть на эти затейливые гироскопы, но я не осмелился, предпочитая смотреть на Фергюса и слушать душераздирающие вопли кота.

– Случайная настройка! – проскрипел старый ученый.

Он задал колесу причудливое вращение, стоя спиной к прибору. Вместо того чтобы вращаться несколько минут, колесико остановилось почти мгновенно. Фергюс, используя специальное приспособление, вроде длинной руки, нажал на клавишу. Дикое завывание кота разом прекратилось.

– Время, – произнес Фергюс нормальным голосом.

Я посмотрел на часы на стене. Двадцать два тридцать пять. Фергюс кивнул на панель, указывая на кнопку, нажатую им случайным способом. «Минуты» – гласила надпись, и стрелка остановилась на 32. Я произвел в уме расчет: 22.35 – 22.03 = 32.

Я перевел взгляд на горного кота: мини-тигр спал в своей клетке, как прежде, до пробуждения. Спячка или более глубокий сон?

– Он не умер, – устало проговорил Фергюс. – Не умер, но разбудить его нельзя. Его можно уничтожить, но он уже не проснется. – В его голосе звучало отчаяние. – А время уходит!

Глава 23

Я проснулся с пугающей уверенностью, что произошло нечто ужасное. Но знакомые звуки почти успокоили меня и почти убедили заснуть снова: густое гудение галактического двигателя, пыхтение насосов, посвистывание вентиляционных систем.

Правда, были кое-какие другие звуки.

Чье-то легкое дыхание. Я даже задержал выдох на несколько секунд, дабы удостовериться, что здесь есть кто-то еще. Я с трудом пошевелился в кровати – да, в кровати, а не на узкой койке! – и ощутил рядом женское тело, мягкое и упругое, теплое, гладкое, бок о бок с моим. Я начал вспоминать.

– Илона… – прошептал я.

Она издала легкий мурлыкающий звук.

Но были и еще какие-то звуки.

Тиканье часов. И резкие пронзительные вопли где-то не очень далеко. «Горные кошки, – подумал я. – Что бы это значило?»

А еще ощущение гравитационного поля. Корабль, где включен межгалактический двигатель, должен порождать невесомость. Но ее не было, ибо мы лежали в кровати непристегнутыми – в кровати, а не на узкой койке! Я потянулся к настенному светильнику: он оставался включенным, когда мы, обессилевшие, погружались в сон. Помню, как сделал последнее усилие, выключая свет.

Я нажал на кнопку. Мягкий янтарный свет успокаивал взгляд. Он бликами играл на огненно-рыжих волосах, рассыпавшихся на белой подушке, ласкал гладкое плечо и смуглую спину.

Огненно-рыжих волосах?!!

–  Элспет… – очень нежно сказал я, начиная вспоминать.

– М-м-м?..

«Элспет», — подумал я.

Элспет, ее отец и этот фантастический купол на не менее фантастическом спутнике, те фантастические вещи, которые были мне продемонстрированы… «Ну, и что дальше?» – спросил я себя. Расскажу я Стиву и боссам из ЦРУ обо всем этом. Они этим воспользуются – как считают нужным. А я оставлю при себе то, что сочту нужным. И все закончится.

Но Илона…

Проклятая Илона!

Элспет пошевелилась, просыпаясь окончательно.

– Джонни, – промурыкала она. – Джонни… – И поцеловала меня. Потом отодвинулась. – Джонни, ты такой мрачный! Не мог уснуть?

– Стыдно спать в такое время, – ответил я ей. – Когда я сплю, то не могу восхищаться тобой!

– О, я люблю, чтобы мною восхищались!

– А я люблю тобой восхищаться.

– Так восхищайся мною.

Какая же она была нежная, гладкая, мягкая! Она потянулась ко мне, и мы вместе отдались безудержной страсти. А потом она вдруг напряглась в моих объятиях. Я не отпускал ее еще какое-то время, двигаясь осторожно, думая, что, может быть, причинил ей боль. А потом услышал звук сирены.

– Вот что значит жить в этой чертовой крепости на осадном положении! – горько проговорила Элспет.

Я неохотно отпустил ее, и девушка почти бегом устремилась к двери, соединяющей наши комнаты. Звук тревожной сирены нарастал, но мне отчего-то казалось очень важным навсегда запечатлеть ее в своей памяти, всю прелесть ее стройного обнаженного тела. Я почувствовал: некий важный кусочек мозаики уходит из моей жизни – может, то было предвидение, а может, и воспоминание…

Я встал с кровати и поспешил в душевую кабинку, где Элспет развесила мои вещи для сушки после стирки. Нацепил кобуру поверх брюк. Магазин пистолета оказался пуст, но я надеялся, что Фергюс снабдит меня всем необходимым. Это убежище является настоящей крепостью, и уж патроны-то в нем быть должны.

Элспет ждала меня в коридоре, ведущем в наружные комнаты. Мы спустились по переходу и попали в огромный зал, я раньше его не видел – или видел? Что-то знакомое в нем было, и это обескураживало. Закругленная стена оказалась совершенно прозрачной, гигантское окно позволяло увидеть пылевое море, линию горизонта, закатное солнце. И – на полпути между горизонтом и нами – алые вспышки: то был почтовый реактивный пылеход, а на полпути между ним и крепостью – две медленно движущиеся фигуры.

Фергюс окинул нас сердитым взглядом, оторвавшись от панели управления, и указал на большой стол, заваленный книгами, бумагами и математическими инструментами.

– Я уже был близок к решению, – пожаловался он. – Точно, был близок. А теперь эти люди…

– Кто они? – спросил я.

– Откуда мне знать, Петерсен? Знаю только, что сирена сработала, и кто-то несет полную чушь по радио, требуя переговоров, – он поморщился. – Переговоры… Они, видно, решили поиграть в солдатики.

– Они уже играли в солдатики, – сообщил я ему. – И довольно-таки грубо. А это решение…

– Да. Решение. Решение проблемы стазиса, псевдо-стазиса, когда происходит перемещение. Это жизненно важно, Петерсен. А это вмешательство…

Пошатывающиеся фигуры приближались.

– Может, лучше тебе пойти к воздушному шлюзу, отец? – предложила Элспет.

– Нет, – проворчал он. – У них в пылеходе может быть оружие. Останусь лучше здесь, буду следить за своими орудиями. – он повернулся ко мне. – Можете посодействовать, Петерсен?

– Конечно.

– Знаешь, как туда пройти, Джонни? – спросила Элспет.

– Нет.

– Тогда я пойду с тобой, – сказала она.

И пошла впереди меня. Я заметил, что ее карманы слегка оттопыриваются. Оружие. Так вот чем она занялась, когда соскочила с кровати, услышав сигнал тревоги. Я почувствовал себя немного лучше. Приятно ощущать, что за спиной поддержка.

Мы приблизились к внутренним дверям шлюза, и я дождался, пока девушка нажмет необходимые кнопки. Она взглянула через иллюминатор и прошептала:

– Они здесь.

Столбик прибора показал «одна атмосфера», и внутренние двери открылись.

Двое мужчин вошли в здание, оба в скафандрах и странных позолоченных шлемах. Их лица видны отчетливо. Один из них – незнакомец. Другой же…

– Мистер Петерсен, – холодно сказал он, кивая мне.

– Мистер Малетер.

– Лучше бы вы последовали моему совету и отправились в Приграничье, когда была возможность, – проговорил он.

– Неужели? – парировал я.

Он окинул меня испытующим взглядом и повернулся к Элспет.

– Мисс Фергюс, пожалуйста, проводите нас к вашему отцу.

– Проводить? – она посмотрела на меня.

– Да, – сказал я и достал пистолет. – Но сначала пусть джентльмены оставят оружие в шлюзе.

Малетер пожал плечами.

– Это необходимо, любезный? – холодно спросил он.

– Да, – ответил я.

Он и его компаньон отстегнули пояса с кобурой от скафандров. Оружие с глухим звуком упало на пол. Я кивнул Элспет, и она повела всех за собой. Путь показался мне долгим, и на каждом шагу пустота магазина гулко отдавалась в моей голове. Хорошо, что никто не видит моего лица.

Когда мы вошли в зал, Фергюс оторвался от панели управления и воззрился на незваных гостей. В руке его был пистолет, и он, казалось, только ждал повода пустить его в дело.

– Да?

– Мое имя – Малетер, – начал менеджер «ТГК». – А это главный почтмейстер Гройж. В свои лучшие дни его звали генерал Гройж.

– Малетер? – переспросил Фергюс. – Малетер Серебряный Доллар?

– Под этим именем я был известен на Си Кьянге.

– И чего вы хотите? – холодно осведомился ученый.

– И вы еще спрашиваете? Хочу вас уверить, мистер Фергюс, я собираюсь заплатить, и немало, за то, что вы продадите.

– Я богат, – отрезал Фергюс. – Но даже если бы и не был богат, я ничего бы не продал вам.

– Вы ученый, – заметил Малетер. – Разве вы не согласитесь с тем, что цикл можно разорвать?

– Цикл не подлежит разрушению, – бесцветным голосом сообщил Фергюс.

– Когда есть желание, разрушить можно все, – сказал на это Малетер. – Когда есть решимость что-то сделать, в сочетании с предвидением будущего. Или памятью? Скорее всего, это окажется нетрудным. Понадобится только суд и наказание для определенных командующих флотами до того, как они совершат акт измены, делающий их преступниками, подлежащими высшей мере наказания. Хотя, пожалуй, суд может и не понадобиться.

– Как много вам известно? – спросил Фергюс.

– Недостаточно, – честно сообщил Малетер. – Знай я все, мне не пришлось бы выпрашивать у вас содействия. Одно я знаю точно: вы создали устройство, объединяющее Манншеннский двигатель и Маяки Карлотти, посредством которого сознание любого существа можно отправить назад во времени. Мне также известно: любое подобное существо оказывается пойманным в ловушку времени, и ему (или ей) приходится вновь и вновь проигрывать одну и ту же последовательность событий между точками перемещения. И еще: за последней точкой цикла сознание не сохраняется, выживает лишь тело, но лишь как пустой сосуд без мозгов. – Пауза. – Я прав?

– У вас весьма профессиональная служба разведки, – проворчал Фергюс.

– Спасибо. Итак, Фергюс, я узнал, что вы, ваша дочь и, пожалуй, этот человек, Петерсен, приближаетесь к концу цепочки, или точке перемещения. И вас это беспокоит. Хотелось бы вам избежать ловушки, избежать псевдо-смерти, которая надвигается на вас троих неумолимо. Но своими усилиями вам не избежать ее, Фергюс. Вы же умный человек, гений, если угодно. Отправьте меня в прошлое. Отправьте, чтобы я подавил мятеж, а я помогу вам прервать цикл. Я вспомню достаточно. Разве смогу я забыть свою ненависть к адмиралу Чунг Ли, к командору Вышински и другим преступникам, уничтожившим меня?

– Они не преступники, – сказал Фергюс. – А вот вы – преступник.

– Никогда им не был, мистер Фергюс. Я был жертвой обстоятельств. Или, вернее, проявлял недостаточно мудрости и доверял тем, кто этого не стоил. А вы могли бы дать мне шанс исправить несправедливость и наказать изменников до того, как они совершат преступления. И достичь победы, которая создаст иную последовательность событий.

– Нет, – ответил Фергюс.

Малетер повернулся к Элспет.

– Вы же любите свою дочь, Фергюс, – мягко проговорил он. – Хоть вы и не показываете этого и подвергаете ее опасности, но все же любите – на свой манер. Обещаю вам, мистер Фергюс: если не выполните моих условий, то Элспет и ее дружка-космолетчика ждет ужасная судьба.

– Вы уже проделывали такое, Малетер, – прорычал я и повернулся к его компаньону: – А скольких солдат удалось завербовать вам, пылевой генерал? Или вас лучше называть Главный почтмейстер?

– Многие из моих людей, Петерсен, – как и я, солдаты из системы Фламмариона, – надменно отвечал Гройж.

– Ракетная Бригада, я полагаю.

– А как вы догадались? – ответил он с милой улыбкой.

– Не тратьте время зря, генерал, – сказал ему Малетер. – Понятно, что время ничего не значит для нашего юного друга Петерсена, но для нас-то, не последних в галактике людей, время – очень важный фактор. – Он повернулся к ученому. – И время кончается, мистер Фергюс.

– Я знаю, – ответил тот.

– Буду с вами честен, – продолжал Малетер. – Для меня время тоже на пределе. Мне нечего терять. Мощное подразделение полицейских сил уже на пути с Каринтии на Венцеслав, чтобы взять меня под арест. За диверсию на «Лунной Девушке» и два последующих события. Важным персонам удалось связать мое имя с этими событиями. Поэтому, мистер Фергюс, либо вы поможете мне, либо цепочка повторится. – Он улыбнулся почти счастливой улыбкой. – Вот в чем прелесть главного наказания. Казнить могут лишь единожды за несколько убийств.

Я посмотрел на них двоих. Оба безоружные, но выглядят решительно. Посмотрел на Фергюса. Он держал в руке пистолет со знанием дела. На Элспет. В каждой миниатюрной ручке у нее было по маленькому смертоносному «минетти».

– Вон отсюда, – сказал Фергюс. – Вон. А ты, Элспет, вызови полицию Пльзена и расскажи обо всем.

– А вот еще что интересно: как вы объясните заварушку в пустыне? – ехидно спросил Гройж. – Почтмейстер, конечно, не совсем генерал, но предполагается, что он все держит под контролем…

– Вон, – произнес Фергюс – почти шепотом.

Внезапно раздался щелчок. Гройж побледнел и уставился себе под ноги, где в пластиковом полу образовались аккуратные дырочки.

– Полагаю, сэр, нам лучше удалиться, – сказал он Малетеру.

– Вы еще пожалеете об этом, Фергюс, – произнес Малетер.

– Вон, – снова повторил Фергюс.

На этот раз я шел к шлюзу, сопровождаемый Элспет. Когда мы вышли в маленький отсек, я в замешательстве наткнулся взглядом на два пояса с оружием и отскочил к стене. Можно было взять одни из пистолетов, но не в моем обычае стрелять по безоружным. Я наблюдал, как двое надели пылеступы и закрыли стекла своих шлемов. И внутренние двери закрылись за ними. Они покинули корпус, и Элспет задраила наружные двери.

В молчании мы вернулись в отсек управления, откуда было хорошо видно, как эти двое медленно движутся к алому пылеходу, и их тени непомерно удлинились, следуя за ними. Фергюс приник к экрану, и его тяжелая артиллерия была готова к бою при первых сигналах опасности.

Но их не последовало.

Малетер и его генерал забрались в пылеход. Струйка дыма вырвалась из сопла, вспышка огня, – и вот уже ракета помчалась прочь, быстро уменьшаясь в размерах, пока не скрылась за горизонтом.