Текст книги "Не вместе: Россия и страны Центральной Азии"

Экономика Кыргызстана постоянно балансирует на грани дефолта. Правительство и парламент постоянно изобретают способы привлечь любые зарубежные инвестиции. Даже пара миллионов долларов, поступающих в казну, важны для бедной страны. Для этого можно даже согласиться на создание иностранной военной базы. Но это опасный путь. Если есть чужие военные на национальной территории, то они могут и начать стрельбу. И отнюдь не по приказу или пожеланию Бишкека, Ташкента или Душанбе. Ислам Каримов это понял и об этом сказал. Остальные промолчали. Но наверняка думают о том же.

Расстрел в Андижане и резкая критика США подтолкнули Узбекистан к новому витку сотрудничества с Россией. Но это вовсе не означает, что, указав на дверь американцам, И. Каримов бросился безоглядно в объятия России, которая не столь трепетна к жестоким действиям властей в отношении своих граждан. Он все-таки предпочитает лавировать между великими державами мира и добиваться уступок.

Заявление Ташкента по поводу российской базы в непосредственной близости от своей территории выглядит еще более актуальным после 9 сентября 2009 года, когда Государственная дума РФ приняла поправки к Закону об обороне в первом чтении. Они предусматривают использование Вооруженных сил России за пределами национальной территории в случае отражения нападения на вооруженные силы, в том числе дислоцированные за пределами России, а также для защиты российских граждан за рубежом. Можно говорить, что эти поправки станут еще одним средством давления на друзей по СНГ, прежде всего на Украину.

Американское присутствие в Узбекистане было свернуто после андижанских событий 13 мая 2005 года. Как известно, Соединенные Штаты и другие западные государства, а также ряд международных организаций расценили действия узбекских властей по подавлению террористического мятежа как «неразборчивое применение силы», повлекшее многочисленные жертвы среди мирного населения. Запад потребовал проведения международного расследования этих событий. Ташкент ответил отказом, ссылаясь на то, что речь идет о внутреннем деле суверенного государства. В результате санкций со стороны Запада Узбекистан оказался в полуизоляции на международной арене, а его отношения с США резко ухудшились.

В свою очередь, согласно официальной узбекской пропаганде, именно Вашингтон инспирировал андижанский бунт. В авторитарных государствах считают, что народы с любовью, уважением и трепетом относятся к собственным правителям. А выступления против власти являются следствием коварных происков зарубежных центров, которые играют на политической близорукости и детской наивности некоторой части населения. К внешним «интриганам» можно отнести исламистов, ваххабитов, террористов, США и кого угодно. Узбекские власти увидели в андижанских событиях руку Вашингтона, который воспользовался временными трудностями и, подкупив часть населения, спровоцировал бунт.

По требованию Ташкента американский воинский контингент в конце 2005 года был выведен из Узбекистана. Тем не менее позиция Вашингтона не изменилась и сегодня: требование о проведении международного расследования событий в Андижане сохраняет силу. Но и узбекские власти не остаются в долгу. К настоящему времени в республике прекратили деятельность практически все американские неправительственные организации. Со временем санкции в отношении Узбекистана были отменены. Но политические проблемы в отношениях все-таки остались.

После заявления К. Бакиева о закрытии базы на территории аэропорта «Манас» косвенную поддержку американцам выразили практически все среднеазиатские президенты. Перенос базы мог быть осуществлен, например, в Таджикистан или в Казахстан. В случае передислокации в Айни, расположенный в десяти километрах от Душанбе, расстояние до Кабула сокращается вдвое – с 1000 до 450 километров. Более того, отсюда самолеты коалиции имеют возможность долететь до любой точки Афганистана. Тем более что в Душанбе уже разместилась военно-воздушная база НАТО. В основном здесь располагается французский воинский контингент. На авиабазе постоянно находятся военно-транспортные самолеты ВВС Франции и свыше 120 военнослужащих.

Но этим сотрудничество стран НАТО с Таджикистаном не ограничивается. Например, Великобритания с 2001 года финансирует программу по изучению английского языка в Военном лицее и Военном институте республики, а в специализированных учебных заведениях британских вооруженных сил ежегодно стажируются группы таджикских офицеров.

В Душанбе побывала делегация бундесвера во главе с бригадным генералом Юргеном Борнеманном. В ходе визита обсуждались вопросы укрепления военного и военно-технического сотрудничества между Германией и Таджикистаном, а также отмечена необходимость скорейшего заключения двустороннего соглашения в военной сфере. На полигоне Фахрабад (в 25 километрах к югу от Душанбе) прошло совместное тактическое учение подразделений Вооруженных сил Таджикистана и Франции. Оно состоялось в соответствии с планом военного и военно-технического сотрудничества двух государств на 2004 год.

Повышенный интерес к Таджикистану проявляют и США. Успешно действует американская программа иностранного военного финансирования. Так, в 2003 году помощь Белого дома республике составила порядка 100 млн долларов США, значительная часть которых пошла на расширение военного и военно-технического сотрудничества.

В начале февраля 2009 года американский посол в Душанбе Трейси Энн Джейкобсон после встречи с президентом Эмомали Рахмоном заявила, что он «подтвердил готовность Таджикистана в оказании содействия США в транспортировке коммерческих грузов в Афганистан через свою территорию». В списке грузов горюче-смазочные, строительные материалы, продовольствие и «прочее», как сообщила посол.[79]79
  Свободная пресса. 2009. 25 февраля.


[Закрыть]

В Казахстане также рассматривался вопрос о размещении баз НАТО в самом начале антитеррористической операции в Афганистане. В частности, велись переговоры о размещении военной авиации. Казахстанская сторона предложила аэродром в городе Шымкенте или в селе Луговом, ныне Кулан. Но качество взлетно-посадочных полос не устроило западных военных. Также звучала информация о возможности размещения вблизи Караганды американской мотопехотной бригады численностью до 5 тыс. человек. Но и от этих планов отказались из-за технических проблем.

При содействии США в Атырау были построены казармы для военнослужащих республики. Американцы затратили на их строительство 19 млн долларов. Неоднократно выделялись гранты и на создание казахстанского флота на Каспии.

Двоякость ситуации приводит порой к неожиданным заявлениям и действиям руководителей региона. Президент Н. Назарбаев в марте 2007 года заявил о том, что в Казахстане никогда не будет американских баз. В то же время в стране размещены несколько военных баз России. Но американцы в тот период и не рассматривали вопрос о размещении своих баз в Казахстане. Но им нужен был запасный аэродром в случае различных непредвиденных ситуаций. В декабре 2008 года такое согласие было получено, и казахстанский парламент ратифицировал соответствующие договоры. Заместитель министра иностранных дел Казахстана Кайрат Сарыбай 2 декабря 2008 года разъяснил, что «ратифицированные документы прописывают порядок и условия предоставления аэропорта Алматы вооруженным силам США и НАТО, а также предоставляют американским самолетам возможность бесплатно получать от Казахстана аэронавигационное обслуживание». Конечно, формально это не предоставление базы, но все-таки она остается на месте.

Уход американцев из региона и прекращение их присутствия в Афганистане – «черная» картина будущего для лидеров Центральной Азии. В их памяти все еще свежи прорывы боевиков в пределы Кыргызстана и Узбекистана. Тогда обвиняли руководство Таджикистана. Но никто не поднимал вопрос о том, где же были российские пограничники, прикрывавшие таджикско-афганскую границу? Почему боевики прошли через территорию, на которой дислоцирована 201 – я российская дивизия, которая должна была оберегать республику от поползновений террористов?

Уход американцев в реальности означает немедленное падение режима Карзая и новый виток войны. А значит, южные рубежи СНГ вновь станут подвержены атакам боевиков, хорошо обученных и оснащенных, способных разгромить армейские подразделения практически всех стран региона. Тем более что к настоящему времени талибы присутствуют на 70 % территории Афганистана. Конечно, они не контролируют всю территорию страны, но само присутствие уже выглядит пугающе.

Таким образом, единственный щит, прикрывающий государства региона с юга, окрашен в цвета американского флага.

В целом можно говорить о том, что появление западной коалиции в регионе сыграло свою позитивную роль. Угроза нарастания проникновения боевиков из Афганистана устранена благодаря военной операции. После американского вторжения в Афганистан базы основного возмутителя спокойствия – Исламского движения Узбекистана – были уничтожены, а его лидер Джума Намангани был убит.

Если ранее на пути талибов был Северный альянс, поддерживаемый Россией, Узбекистаном и Таджикистаном, то в настоящее время эта миссия досталась правительству Карзая. Все понимают, что оно опирается на штыки американцев и их союзников. Но для руководителей стран Центральной Азии решена важная проблема – ликвидирована угроза военного вторжения с целью поднять против властей недовольное гражданское население. И заслуга в этом принадлежит Западу, но не России, ОДКБ или Централь-ноазиатскому союзу. Поэтому попытки воссоздания КСОР[80]80
  Коллективные силы оперативного реагирования.


[Закрыть] или подобных структур не вызывают горячего энтузиазма в странах региона. Понятна бессмысленность создания совместных с Россией сил реагирования на угрозы, которые уже ликвидированы американцами.

Борьба против терроризма и продвижение демократии являются, по существу, адекватными задачами. Американцы убеждены в том, что «демократии не воюют друг с другом». Данный тезис, которого придерживаются все последние американские президенты, подтверждается и эмпирическими данными. Политолог Рудольф Раммел подсчитал количество войн с 1816 по 1991 год и описал их участников. Согласно его подсчетам, за этот период демократии не вступали в войну с другими демократиями ни разу; демократии воевали против недемократических режимов 155 раз; недемократии сталкивались между собой 198 раз.[81]81
  Крашенинникова В. Россия – Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России. – М.: Европа, 2007. С. 157–158.


[Закрыть]

Альтернатива – США или Россия – вполне разрешима. Но для Центральной Азии гораздо более важны последствия этого выбора. Американцы уже давно ведут операцию по принуждению к демократии. Суть заявлений госсекретаря США Колина Пауэлла и его помощника по странам Европы и Евразии Элизабет Джоунс, министра Дональда Рамсфелда сводится примерно к следующему: «Когда конфликт завершится, мы не уйдем из Центральной Азии. Во всех пяти странах мы должны расширять постоянную поддержку демократических институтов, местных неправительственных организаций и независимых средств массовой информации».

Поэтому нужно выбрать что-то одно – безопасность в сочетании с принуждением к демократии или нестабильность при совместном выживании недемократических режимов. Но еще жестче выбор между длительным и упорным сопротивлением «демократическому нажиму» США или утратой суверенитета вследствие жесткого вмешательства России.

Правящие режимы продолжаются сопротивляться «принуждению к демократии», хотя условия для демократизации все-таки существуют. Проблема вторжения талибов отпала, поэтому нужда в западном союзнике также перестала быть актуальной. Отсюда и усиление влияния России, во всяком случае, церемониальное. Но это не победа Кремля. Запад отложил решение в долгий ящик, поскольку появились более важные задачи. Дело в том, что сохранение светских режимов, препятствующих, пусть даже неэффективно, развитию международного терроризма, позволяет США в некоторой степени уступить свои позиции в регионе. Теперь они могут сосредоточить свои усилия и средства на разрешении проблемы создания устойчивых и дееспособных режимов в Афганистане и Ираке. Именно эти страны являются ключевыми в обеспечении региональной и глобальной стабильности и безопасности.

Глава четвертая
Демократия в песках Центральной Азии

Знай, что у подданных мусульман имеются права, с которыми государь обязан считаться.

Мухаммед Хайдар Дулати

Центральная Азия в политологической литературе и оценках специалистов, политиков и аналитиков считается регионом, обреченным на существование в условиях тоталитаризма, в лучшем случае – «просвещенного авторитаризма». Эти оценки не новы. Они отражают давнюю тенденцию части западных политологов, которые жестко связывают понятие «Восток», прежде всего исламский, с косностью, патернализмом, традиционализмом, склонностью к тоталитарным моделям существования. Успех «дальневосточных тигров» объясняется конфуцианской ментальностью и особым поведенческим стереотипом японцев, корейцев и китайцев. Примеры относительно удачного демократического развития на Востоке имеют свои недостатки. Демократия в Турции сочетается с особой ролью армии в сохранении кемалистских конституционных основ. Япония подает пример демилитаризации и демократизации под воздействием оккупировавших эту страну США. Тем не менее японская демократия имеет клановый характер и периодически поражается коррупционными скандалами. Демократия в Корее – результат многолетних усилий США и серии экспериментов с правлением военных. Не свободная от недостатков демократическая модель Индии досталась в наследство от английского колониализма.

К сдерживающим факторам в построении демократических обществ относится религия. В оценках экспертов звучит как аксиома утверждение о несовместимости ислама и демократии. Так ли верно данное утверждение? Ведь еще полвека назад считалось, что страны с сильной католической церковью не способны создать демократическое общество. Но пример крушения каудилизма в Испании и Португалии показал, что сильные позиции католической церкви вовсе не являются тормозом на пути демократии. В Польше и Литве оказалось, что католическая церковь вполне может поддержать борьбу за суверенитет, права человека и демократию. Буддийские монахи в Таиланде стали движущей силой и моральным авторитетом в борьбе против коррумпированного правительства.

Утверждение о том, что ислам несовместим с демократией, весьма спорно. Как спорны оценки уровня исламизации Центральной Азии. Окончание «стан» в названии страны не является основанием для отнесения ее к фундаменталистским государствам.

Центральная Азия унаследовала все «родимые пятна» политологических оценок. Автоматически все пять республик стали «исламскими», хотя конституционно они являются светскими государствами. Доля европейского, неисламского населения в республиках колеблется от значительной в Казахстане до небольшой в Туркменистане, что все-таки не позволяло говорить однозначно о мононациональном и моноконфессиональном характере стран. Кроме того, ислам в Кыргызстане и Казахстане носил поверхностный, обрядовый характер. В современной истории только Таджикистан и Узбекистан отличились созданием партий на религиозной основе.

Нельзя забывать и того, что все 15 советских республик вышли из одного тоталитарного атеистического государства – СССР. Отличительной чертой этой страны было идеологическое господство Коммунистической партии. Как пишет Том Бетелл: «В коммунизме примечательно то, что люди, не верившие в Бога, поверили в возможность сконцентрировать в едином центре богоподобное знание. Они поверили, что правительство может быть всеведущим и всемогущим. А чтобы оправдать идею о том, что все люди должны жить по единому плану, все коммунистические режимы занимались обожествлением своих вождей – Ленина, Сталина, Мао или Ким Ир Сена».[82]82
  Бетелл Т. Собственность и процветание. – М: ИРИСЭН, 2008. С. 197.


[Закрыть]

Здесь происходит сочетание и противодействие фундаменталистской, оппозиционной и светской авторитарной тенденций. А это вовсе не препона демократии. Авторитарные режимы Центральной Азии вполне атеистически считают, что они и только они способны регулировать все процессы, происходящие в обществе и экономике. «Это, разумеется, иллюзия. Ни один человек и ни один правитель не в состоянии охватить весь процесс социальной эволюции, а тем более в столь быстро меняющемся обществе». А «те, кто думает, что порядок вещей изменится лишь потому, что приходят более настойчивые и умелые, совершает громадную концептуальную ошибку». И все потому что правительства заседают, а производит народ.[83]83
  Сото Э. де Иной путь. – Челябинск: Социум, 2008. С. 254–255.


[Закрыть]

В то же время в беззащитности частной собственности исламские страны и Советский Союз, а после его распада и новые государства, оказались достаточно близки. Разрыв между правом и практикой в этих странах оказался очень значительным, а беспомощность перед возможным секвестрованием государством личной и частной собственности, даже у влиятельных людей, абсолютной.

Ситуация в Центральной Азии еще раз подтверждает истину о том, что не существует универсального и однолинейного пути к демократии. Дорога слишком сложна и требует наличия множества составляющих. Необходимо преодолеть один существенный стереотип, что народы Центральной Азии все еще не готовы к демократии. Этот тезис с уверенностью повторяют и исследователи, и оппозиционеры, и правящие элиты. Это странное объединяющее начало для сторонников авторитаризма и либерализма, демократии и автократии скрывает слабость, неверие, безволие, апатию тех и других. Одним выгодно сохранить статус-кво, другим – объяснить свое неумение и отсутствие воли, третьим важно иметь аргумент, объясняющий все с точки зрения науки.

Как был сформирован этот аргумент?

Все началось еще в советские годы, когда в политической литературе господствовала идея привнесения социализма в отсталые окраины Российской империи. Она была выведена из некоторых замечаний К. Маркса и Ф. Энгельса о возможности построения социализма в отсталой России при поддержке победившей европейской социалистической революции. На этой основе был сделан уже другой вывод – поддержка передового российского пролетариата должна была стать решающей силой в построении социализма в восточных отсталых окраинах, в осуществлении скачка от феодализма к социализму, минуя капитализм. Зарубежные исследователи шли в фарватере этой теории. Но о социализме и его качестве мы уже говорили.

В период Перестройки схема осталась прежней – демократия привносилась в национальные республики Востока извне, из российского центра. Само местное население, по мнению аналитиков, не способно было самостоятельно воспринимать демократические ценности, а тем более воспроизводить их. Традиция не нова. В годы революционных потрясений в восточных колониях считалось, что удел демократии – бремя белого человека. После Октябрьской революции 1917 года европейское население Центральной Азии отказывало в равных правах мусульманскому большинству на том основании, что оно было «авторитарным и малограмотным. Демократия представлялась им как фундамент ценностей меньшинства, а не как признание прав большинства. Полная независимость и власть большинства (автохтонного), по мнению меньшинства (русского), привела бы к отрицанию демократии как главного завоевания Февральской революции». Вывод был в том, что туземцы не способны к самоуправлению.[84]84
  Буттино М. Революция наоборот. Средняя Азия между падением царской империи и образованием СССР. – М.: Звенья, 2007. С. 162.


[Закрыть]

Отсюда и теория о том, что «независимость свалилась» на республики Центральной Азии как результат противоборства в Москве. Но это ошибочное представление. В годы позднего социализма помимо воли советского руководства шло формирование институциональных структур независимости. Например, узбекские политологи А. Арапов и Я. Уманский пришли к выводу, что лидеры советского Узбекистана Файзулла Ходжаев, Акмаль Икрамов, Усман Юсупов, Шараф Рашидов «заложили кадровый, социально-экономический и культурный базис независимости. Их противоречивая и драматическая деятельность может быть расценена как особая форма национально-освободительного мирного пути, адаптированного к условиям протектората сверхдержавы над Узбекистаном».[85]85
  Арапов А. Уманский Я. Азийство: внешнее и внутреннее проявление этнополитики // Свободная мысль. 1993. № 8. С. 50.


[Закрыть] На самом деле в каждой союзной республике СССР был свой парламент, правительство, судебная система, даже Министерства иностранных дел и другие атрибуты самостоятельного государства. Можно констатировать, что они в своем большинстве были не рабочими органами, а атрибутами, поскольку реальная власть сосредотачивалась в партийных органах. Но во время Перестройки и ослабления КПСС атрибуты стали наполняться реальным содержанием и пришли в движение.

Лидеры советской Средней Азии и Казахстана, такие как Д. Кунаев, Ш. Рашидов, Т. Усубалиев, М. Гапуров, конечно, и не мечтали о независимости. Но об объективном росте экономического и интеллектуального потенциала восточных республик, изменении демографической ситуации в пользу «исламских» народов, росте межнациональных и внутринациональных противоречий, протестных настроений среди «репрессированных» народов уже много писали западные исследователи. Гласность дала возможность поставить многие вопросы, на которые так не нашли ответов в рамках советской Конституции, политической модели и коммунистической теории. Социализм как система уже изжила себя, а вместе с ним и национальная политика КПСС. Нельзя забывать и о том, что борьба с различными формами проявления национального самосознания, которые характеризовались как националистические, велась практически все годы существования СССР Разоблачение и уничтожение султан-галиевщины, ходжановщины, мендешевщины, пантюркизма, национальных феодально-байских эпосов, правозащитных организаций продолжалась от революции до Перестройки.

Миф о неготовности народа к демократии, созданный российскими учеными путем использования аргументов западных коллег, примененный к народам Центральной Азии, сегодня достаточно активно используется представителями правящих режимов. Складывается впечатление, что только они имеют особый доступ к неким барометрам, показывающим политическую погоду и степень готовности народа к демократии.

Но куда деть историю? Еще в годы колониальной зависимости в Средней Азии возникло влиятельное реформистское движение джадидов, которые видели выход из отсталости в современном образовании и открытости достижениям других народов, прежде всего европейских. Формировалась идеология пантюркизма на основе просвещения, прогресса и единения перед лицом колониализма. Как только в Российской империи были объявлены выборы в Государственную думу, мусульмане стали активно организовывать избирательную кампанию. В четырех Государственных думах мусульмане были представлены 79 депутатами. Было избрано 25 депутатов в Думу первого созыва, 37 мусульман – во вторую, 10 – в третью и 7 – в четвертую Думу. Нужно учесть, что Средняя Азия подверглась дискриминации и не смогла избрать соответствующее количество депутатов.[86]86
  См.: Усманова Д. М. Мусульманская фракция и проблемы «свободы совести» в Государственной Думе России (1906–1917) / Ред. Тагиров И. Р (науч. ред.). – Казань: Мастер Лайн, 1999.


[Закрыть]

Поскольку отдельные депутаты избирались дважды и более, то интересы мусульманского населения страны представляли всего 67 персон, объединившихся в самостоятельную мусульманскую фракцию. Во второй Думе уже была мусульманская фракция, которая в своей основной массе ориентировалась на конституционных демократов.

В начале XX века в мусульманских регионах России издавались десятки газет и журналов, пропагандирующих самые разные политические взгляды. В среде местного населения возникли самые разные политические течения – от пантюркизма, панисламизма, джадидизма, социал-демократии до крайнего национализма. Спектр партий был весьма широк.

Активным было движение на Востоке в 1917 году. Во время выборов в Учредительное собрание население Центральной Азии проголосовало против большевиков. Они отдали предпочтение умеренным партиям. Оценка деятельности большевиков была дана лидером казахского освободительного движения Алиханом Букейхановым в известной «Памятке крестьянам, рабочим и солдатам» от 1 декабря 1917 года. Он писал: «Ульянов-Ленин, председатель народных комиссаров, распоряжается единолично, как царь Николай, не желает давать отчета ни перед кем, контроль народа над распоряжениями правительства называет буржуазным предрассудком».[87]87
  Букейханов А. Избранное. – Алматы, 1995. С. 414.


[Закрыть]

Возникали попытки формирования государственности в виде автономии в составе демократической и федеративной России до объявленного джихада против нее. Кокандская и Алашская автономии, движение басмачей, профсоюзы, левые и правые организации являются показателем того, что еще сто лет назад Восток был вовсе не тихим и послушным. Даже после беспощадного подавления всех противников Советской власти коллективизация вызвала новую волну выступлений, в том числе и с оружием в руках. Значительный урон нанесли массовые репрессии 30-х годов. В послевоенные годы в СССР шла борьба с тенденциями, которые выражались в «протаскивании в произведения литературы и науки теории "единого потока", идеализации исторического прошлого, в игнорировании совместной борьбы народов нашей страны против общих внутренних и внешних врагов, в сознательном подчеркивании именно тех моментов, которые разъединяют трудящихся разных национальностей».[88]88
  Национальная политика КПСС. Очерк историографии. – М.: Политиздат, 1981. С. 163–164.


[Закрыть]

Весь период существования СССР шла неустанная борьба против национальных движений. И попасть в ряды националистов можно было в любой момент и по любому поводу. В Записке КПК при ЦК КПСС и ИМЛ при ЦК КПСС «О так называемом национал-уклонизме» говорится следующее: «Одних считали "национал-уклонистами" за то, что они выступали за ускорение темпов коренизации государственного и партийного аппарата в национальных районах, других – за то, что они определяли темпы индустриализации в восточных районах страны как недостаточные, третьих – за критику упущений в работе руководящих органов и отдельных руководителей, четвертых – за выступления в пользу ускоренного изучения языка коренного населения некоренными жителями республик и областей, пятых – за ошибки в национальном вопросе, шестых – за мнимую связь с контрреволюционными элементами».[89]89
  Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 79.


[Закрыть]

В восточных республиках основными обвинениями были пантюркизм, попытки создания «Туранского» государства из Татарии, Башкирии, Казахстана и Средней Азии, покровительство кулакам и баям, выступление против национально-государственного размежевания и поддержка джадидов.[90]90
  Титов А. Г., Смирнов А. М., Шалагин К. Д. Борьба Коммунистической партии с антиленинскими группами и течениями в послеоктябрьский период (1917–1934 гг.). – М: Высшая школа, 1974. Глава «Разгром национальных уклонов в ВКП(б)».


[Закрыть]

В годы Перестройки в Средней Азии и Казахстане были созданы различные политические и общественные объединения. Практически Перестройка декларировалась как реконструкция системы, не более того. Даже самые «демократические» по содержанию сборники имели то же содержание – размышления о реформировании социализма, придании ему «человеческого лица». Об этом говорит хотя бы название, данное прогрессивными авторами своему первому сборнику статей «Иного не дано». Например, А. Бовин в статье «Перестройка и социализм» писал: «Мы поворачиваем не в сторону от социализма, а именно к социализму, заменяя одну исторически изжившую себя форму другой, то есть модернизируем, совершенствуем социализм применительно к новым условиям».[91]91
  В кн.: Обратного хода нет. – М: Политиздат, 1989. С. 39.


[Закрыть]

Но альтернатива Перестройке и созданию обновленного СССР все-таки была. Представители национальных республик первыми заговорили о рынке без социализма, самостоятельном существовании вне СССР. Балтийские политики заговорили о выходе из состава Советского Союза Эстонии, Латвии и Литвы и вхождении в состав «Большой Европы». В республиках Центральной Азии, прежде всего в Таджикистане и Узбекистане, все чаще поднимали вопрос о создании исламских государств. О создании «самостийной Украины» открыто говорили на майданах. Из всех окраин шли сигналы о возможности альтернативного социализму пути.

Попытки М. Горбачева воспрепятствовать тенденциям выхода из состава СССР были подкреплены силовыми действиями, когда идеологических аргументов не хватило. Жесткие действия осуществлялись в Алма-Ате, Баку, Ташкенте, Вильнюсе. Активное использование силовых структур, расхождение между провозглашенным вновь принципом равенства наций и игнорированием их интересов в период Перестройки быстро привело к пониманию того, что у социализма уже нет необходимого потенциала для совершенствования. Либо система завершит реформу новым витком репрессий, либо она распадется.

О возможности перехода политических процессов в силовое противостояние говорили лидеры центральноазиатских республик. Например, на заседании Политбюро ЦК КПСС 30 января 1990 года при обсуждении вопроса о подготовке референдума о сохранении СССР Ислам Каримов поддержал мнение прибалтийских руководителей о том, что референдум может привести к обострению национальных отношений. Тогда он был сторонником Союза и проведения референдума, но предупреждал, что «в процессе подготовки референдума страсти разгорятся. Будет вестись обработка населения. Среди него есть какая-то часть, которая сегодня сидит спокойно, но говоря о которой нужно помнить узбекскую пословицу "Не наступай на хвост спящему льву". Если сядем им на хвост, то они начнут будоражить. Какой-то процент населения, возможно, себя проявит. Почему? Я убежден, что в Узбекистане обстановка ухудшится. И лучше провести его сегодня, чем завтра. Потому что завтра появятся силы, которые будут говорить о пантюркизме… Прибалтика – это одно дело, а Средняя Азия – другое. У нас, если этот взрыв произойдет, то его трудно будет остановить. Большой кровью он обойдется».[92]92
  Пихоя Р. Г. Москва. Кремль. Власть. Две истории одной страны. Россия на изломе тысячелетий. – М., 2007. С. 261.


[Закрыть]

Начало 90-х годов XX века характеризовалось тем, что впервые на политическую арену Центральной Азии стали выходить различные политические движения. Они не всегда были демократическими и даже чаще всего – не были. Под флагами борьбы с советской системой выступали движения, считавшиеся исламскими, освободительными, демократическими, а иногда и просто ставленники криминальных структур. Тем не менее это была альтернатива существующим режимам. И в большинстве случаев исламизм был идеологической альтернативой, но не политической программой, ведущей к установлению фундаменталистских режимов. В конце 80-х и начале 90-х годов в политической оппозиции Центральной Азии все-таки преобладали демократически настроенные лидеры. И напор их был достаточно серьезным. Исламская оппозиция заняла лидирующие позиции в Таджикистане. Казахстанский Верховный совет, избранный на альтернативной основе, представлял собой реальный центр власти. Несмотря на заверения руководителей угольной отрасли, казахстанские шахтеры поддержали своих российских коллег и вышли на улицы Караганды. ЦК Компартии Кыргызстана был отстранен от власти, а президентом был избран тогда демократический альтернативный кандидат, академик А. Акаев. В странах региона стремительно росла численность партий, общественных объединений и неправительственных организаций (НПО). Появились и набирали популярность негосударственные издания. В парламентах заседали независимые депутаты, активно участвовавшие в дебатах. В органы власти приглашались представители науки, журналисты, предприниматели.