Электронная библиотека » Бенгт Янгфельдт » » онлайн чтение - страница 12


  • Текст добавлен: 8 декабря 2021, 11:06


Автор книги: Бенгт Янгфельдт


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Медовый месяц Людвига

Вечером в день свадьбы Людвиг и Эдла отправились в свадебное путешествие, которое должно было продлиться три месяца, но вернулись они через девять. Братья, все трое, страдали слабым здоровьем, усугубленным приступами ипохондрии. «Семейства Нобель и Альсель на самом деле плохой породы и обречены на краткую жизнь», – жаловался Альфред Роберту. У Людвига были постоянные проблемы с дыхательными органами (бронхиты, катары, приступы астмы), что, в свою очередь, сказывалось на сердце. По словам матери, он с молодости каждую осень страдал от «кашля в этом жутком и нездоровом климате». Климат в болотистой дельте Невы и в самом деле был нездоровым. Поэтому, укрепив финансовое положение, Людвиг, как и многие другие состоятельные россияне, стал совершать ежегодные поездки на европейские курорты, что временно поправляло самочувствие. «Здоровье мое несколько стабилизировалось во время зарубежной поездки, но климат Петербурга скоро разрушит его, – писал он Роберту после пребывания на немецком курорте осенью 1869 года, добавляя: – Но что касается расположения духа, я снова на себя похож – всегда спокойный и иногда веселый».


Фотография Эдлы в Неаполе во время медового месяца


Таким образом, путешествие Людвига с Эдлой было одновременно свадебным и лечебным. После остановки в Берлине (где они встретились с Альфредом) молодожены направились дальше на юг, в Палермо на Сицилии. Накануне Рождества Людвиг писал Роберту, что чувствует себя много лучше «в этом климате, чем в любом другом после того, как мы покинули Петербург. И, если в моем присутствии не будет нужды, я бы предпочел остаться за границей на всю зиму, пока на вашем Севере не начнут дуть более приветливые ветра». Роберт ответил, что в присутствии Людвига нет необходимости, вызвав живейшую благодарность второго, опасавшегося, что «поездка на север будет иметь самые для меня вредные последствия». Несколько месяцев спустя Роберт снова заверил брата, что он «может смело остаться за границей», пока в Петербурге не станет теплее. «Приятная новость, – отвечал Людвиг из Неаполя, – поскольку я сейчас не хотел бы отправиться в холод и снег без крайней на то необходимости».

Во время девятимесячного путешествия супруги, помимо Палермо, также посетили Катанию, Неаполь (где в январе вспыхнул Везувий), Флоренцию и Рим. Они также совершили поездку на Мальту и в Тунис. Посещение Туниса произвело на Людвига такое сильное впечатление, что он решился попробовать свои писательские силы. «Я набросал несколько листов об Африке, – писал он Роберту. – Но сомневаюсь, стоит ли отправлять их, потому что мне самому они кажутся настолько бессодержательными и бесцветными в сравнении с реальностью, что, боюсь, вряд ли ты захочешь пробежать их глазами». В свою очередь, Роберт похвалил репортаж Людвига после прочтения, намекнув, что текст достоин публикации в одной из стокгольмских газет. Эту мысль Людвиг отверг, хотя и не категорично. Текст, так никогда и не опубликованный, свидетельствует о наблюдательности и повествовательном таланте Людвига – особенно удачен юмористический и нежно-ироничный рассказ о еврейской свадьбе: четырнадцатилетнюю невесту в течение нескольких лет перед замужеством откармливали как индейку, чтобы она стала как можно жирнее, – таким был идеал их красоты.

В Петербург Людвиг и Эдла вернулись только в конце июля 1871 года. В отсутствие брата Роберт управлял заводом наилучшим образом. Среди прочего на его долю выпало закончить работу над модифицированными винтовками. Это мероприятие сопровождалось большими производственными проблемами, но успешно завершилось в конце февраля. «В эти дни я заканчиваю большой заказ, полученный братом на винтовки, столь же хлопотный и утомительный, как и прибыльный», – сообщил он Смитту в Стокгольм. Той же осенью Роберту был пожалован орден Св. Станислава 3‑й степени. Награды были удостоены также несколько работников завода и Людвиг.

Берданка

По возвращении в Петербург Людвига ждал новый крупный оружейный проект. Если сначала государству требовалась конвертация устаревших дульнозарядных винтовок в казнозарядные, то в этот раз предстояло решить, какую систему выбрать для производства новых винтовок. Чтобы выяснить, какой тип винтовки лучше соответствует потребностям русской армии, в Соединенные Штаты направились два российских оружейных специалиста, полковник Александр Горлов и капитан Карл Гунниус. Там они встретились с полковником Хайремом С. Берданом, основателем американского снайперского движения и большим новатором в ружейной технологии – его казнозарядная винтовка имела откидной затвор с курком прямого хода. После внесения некоторых улучшений в модель Бердана Горлов и Гунниус рекомендовали винтовку этого типа российскому правительству. Далее последовал заказ на 30 000 винтовок у завода «Кольт» в Хартфорде, штат Коннектикут, и к ним 7,5 миллиона патронов, также конструкции Бердана. Винтовка называлась «Модель 1868» или «Бердан 1» и была принята на вооружение русской армии в 1869 году. В России винтовку называли просто берданкой.


Хайрам С. Бердан


Берданка


Весной 1869 года полковник Бердан посетил Петербург, чтобы представить военному руководству новую модель винтовки. Ее затвор функционировал лучше, и она стреляла быстрее старшей модели. После многочисленных испытаний правительство выбрало новую конструкцию, и заказ на заводе «Кольт» был отменен. Винтовка получила название «Бердан 2» и выпускалась в четырех вариантах: для пехоты, драгунов, казаков и кавалерии. На этот раз заказ на 30 000 винтовок получил Birmingham Small Arms Company в Англии. Не успевшие прибыть в Россию винтовки «Бердан 1» были проданы на американском рынке, где благодаря модификации Горлова и Гунниуса оружие получило название «русская винтовка».


Слева: Петр Бильдерлинг


Справа: Людвиг, Карл Август Стандертшельд и неизвестный


Прусско-французская война 1870 – 1871 годов привела к ускоренному перевооружению и модернизации русской армии. Производство берданок было перенесено в Россию. Как и в случае конвертации дульнозарядных винтовок, правительство поручило работу частным лицам. Одним из них был молодой офицер и баллистический специалист Петр Бильдерлинг. Он происходил из старой немецко-балтийской семьи фон Бильдерлинг, жившей в России со второй половины XVIII века. Подобно Горлову и Гунниусу, Бильдерлинг совершал инспекционные поездки в Соединенные Штаты и посетил Горлова во время его работы на фабрике «Кольт». Он также был назначен инспектором по изготовлению берданок в Бирмингеме.

Наиболее подходящим выбором для производства стволов был основанный в XVIII веке Ижевский металлургический завод, поскольку на его территории имелась оружейная мастерская. 31 декабря 1871 года Бильдерлинг подписал договор с государством об аренде Ижевского завода; на тот момент офицеру артиллерии было всего двадцать шесть лет. Согласно условиям контракта, завод должен быть оснащен станками для серийного производства берданок, в течение семилетнего срока аренды которых должно быть изготовлено двести тысяч винтовок. Вся прибыль от реализации винтовок шла арендатору, который по окончании аренды должен был вернуть завод со всем машинным оборудованием и функционирующим производством обратно государству. Бильдерлинг также обязался построить сталелитейный завод для снабжения Тульского оружейного завода сырьем для стволов. Раньше его импортировали из Германии, а после Прусско-французской войны правительство решило организовать собственное российское производство стали для удовлетворения военных нужд.

Несмотря на то что Бильдерлингу были хорошо известны технические аспекты дела, для выполнения контракта ему не хватало ни капитала, ни промышленного опыта. В связи с этим он обратился к Людвигу с предложением объединиться для производства берданок. Со своей стороны Людвиг должен был предоставить технические знания и капитал и отвечать за производство и поставку станков. Прибыль партнеры договорились поделить поровну. Выбор Бильдерлинга не был случайностью – они с Людвигом хорошо знали друг друга. Бильдерлинг был офицером связи на механическом заводе Людвига, то есть выполнял те же задачи, что и Карл Август Стандертшельд при Иммануиле. «Я вполне был знаком с техникой дела, – вспоминал Бильдерлинг, – но мне нужна была помощь в людях для руководства работами, в деньгах – для оборота и уплаты первоначальных затрат и в опытности по заводской деятельности вообще <…> и я обратился тогда к моему другу Людвигу Эммануиловичу Нобелю, которого знал с детства и с которым работал по оружейной части с 1866 года».

Одним из ключевых людей в этом контексте был упомянутый выше Карл Август Стандертшельд (1814–1885), ставший к этому времени генерал-майором. С 1870 года он был совладельцем небольшого металлургического завода вместе с Людвигом и шведским горным инженером Йонасом Вольстедтом. Предприятие располагалось в Лупикко, на северном берегу Ладоги, и снабжало машиностроительный завод Людвига сырьем. Кроме того, Стандертшельд был управляющим Тульским и Ижевским оружейными заводами, а с сентября 1871 года инспектировал все российские оружейные и патронные заводы. Таким образом, решение о передаче аренды Бильдерлингу и Людвигу было принято при его непосредственном участии. Во время свадебного путешествия Людвига Роберт был в постоянном контакте со Стандертшельдом, а когда того назначили инспектором, и он больше не мог выступать в качестве конкурента по контрактам на поставки винтовок, Роберт констатировал, что теперь он стал «еще более полезным» для своих друзей.

Для выполнения условий контракта Ижевский завод имел ряд ощутимых преимуществ: собственный металлургический завод, ружейные мастерские и доступ к воде. Но город от Москвы отделяло почти две тысячи километров, и путешествие в Удмуртию сопровождалось огромными трудностями. По расположению Тульский оружейный завод был значительно ближе, однако разместить производство на его территории не представлялось возможным, так как он был занят другими заказами. Кроме того, с августа 1867 года младший сводный брат Карла Августа, Мориц Стандершельд, занимал пост товарища управляющего Ижевским оружейным заводом, что, возможно, повлияло на решение о размещении производства именно там.

Если выбор места можно рассматривать как проявление своего рода кумовства, то идея поручить Людвигу ответственность за производственно-техническую часть аренды была в высшей степени профессионально оправдана. Он не только отлично справился с конвертацией дульнозарядных винтовок, но и за последние годы производил сотни пушек и лафетов для русской армии.

На существующем Ижевском заводе не было никаких практических условий для производства казнозарядных винтовок; все пришлось построить с нуля. Машиностроительный завод Людвига служил механической мастерской для Ижевского завода, и петербургская контора отвечала за контакты с Артиллерийским комитетом и зарубежными поставщиками стали для стволов винтовки и орехового дерева для прикладов. Станки и другое машинное оборудование производились в Петербурге – в течение первых двух лет было изготовлено более 1000 станков, в то время как более крупные станки производились в Ижевске. Туда отправлялись многие ведущие инженеры, механики, техники и мастера питерского завода. Стандертшельд сулил Бильдерлингу и Людвигу прибыль в размере одного миллиона рублей серебром каждому.

Таким образом, аренда обещала дать хороший доход. В то же время проект такого масштаба представлял собой реальный вызов, связанный с огромными логистическими проблемами. Ижевск находился не только очень далеко от Петербурга, но и в полной изоляции – в тысяче километров от ближайшей железной дороги. Трудности создавало и отсутствие телеграфной связи, которая для реализации проекта была крайне необходима. В результате за пару месяцев до начала аренды был протянут телеграф и налажен контакт с Ижевском.

Из-за столь масштабного географического расстояния Людвиг не мог, как он привык, контролировать производство на месте, поэтому должность управляющего в Ижевске он предложил Роберту. На это было две причины: он знал, что брат не прижился в Петербурге, чего тот и не скрывал. Кроме того, Роберт плохо относился к жене Людвига. Причина этому неясна, но, возможно, как это часто бывало с Робертом, его спровоцировали «два-три обидных слова». Зная горячий нрав своего мужа, Полин встала на сторону Эдлы и упрекнула Роберта, что он «всегда слишком строг, будучи чрезмерен как в похвале, так и в критике».


Ижевский оружейный завод


Однако Роберт не был заинтересован в том, чтобы продолжать работать на Людвига, и хотел «начать самостоятельное дело» – поэтому он отклонил предложение. Хотя целью пребывания Роберта в России было «поднакопить немного денег на независимую старость», Полин была рада его решению. «Я хочу тебя сто раз поцеловать и поблагодарить за то, что ты не хочешь поселиться в Ижевске и перенять там управление, – писала она. – Пусть кто угодно другой пожнет плоды на этом малозавидном месте, а я не нарадуюсь тому, что мой любимый не позволил себе соблазниться заманчивыми перспективами и на семь лет схорониться в этом нездоровом, неприглядном захолустье. Из письма Людвига моему отцу я узнала такое про эту местность, что надо радоваться тому, что находишься далеко оттуда, и охотно жертвовать любыми блестящими перспективами и выгодами, которые сулит это мероприятие».

За реакцией Полин стояла не только забота о муже, но и желание воссоединиться с ним в Петербурге или Стокгольме. О том, чтобы следовать с детьми за ним в Ижевск, не было и речи. По предложению Людвига управляющим Ижевского завода и, следовательно, преемником Морица Стандертшельда стал сын его двоюродного брата Хьюго Стандертшельд (1844–1931). С 1866 года Хьюго был прикреплен к Тульскому заводу, а на свою новую должность в Ижевске он вступил в ноябре 1872 года.

Ижевская аренда, как и предполагалось, принесла большую прибыль, но путь к успеху был усеян ожидаемыми трудностями как географического, так и производственно-технического характера. Отношения между двумя компаньонами, Людвигом и Бильдерлингом, тоже не всегда были гладкими. Производство винтовок вскоре было налажено, но вопрос строительства нового сталелитейного завода стал, по выражению Бильдерлинга, «яблоком раздора». Людвиг был против строительства по причине зарубежной конкуренции, но ему пришлось сдаться, и в 1877 году появилась первая мартеновская печь.

Распределение прибыли и реформа условий труда

Людвиг был не только хорошим инженером и изобретателем, но и прозорливым промышленником, что явствует из его статей и докладов по организации условий труда для рабочих. Как уже упоминалось, он еще в 1859 году обсуждал меры по обеспечению квалифицированной рабочей силой, предложив, чтобы российская молодежь имела право и доступ к начальному школьному образованию. Одна из самых важных и новаторских реформ Людвига заключалась в том, чтобы заинтересовать квалифицированную рабочую силу в повышении продуктивности завода путем предоставления ей доли в прибыли. Цель состояла не только в том, чтобы привлечь персонал к развитию будущего завода, но и в желании Людвига иметь больше свободного времени для заграничных курортных путешествий. «На протяжении многих лет, – доверился он Роберту, – моим постоянным сокровенным желанием было дожить до того дня, когда у меня достанет прибыли, которой я смог бы поделиться со своими сотрудниками в такой степени, чтобы они чувствовали, что их интересы соответствуют моим». Но свое стремление заинтересовать рабочих в этой системе он вынужден будет «вероятно оставить <…> до того будущего, когда массы станут более образованными».

Впервые Людвиг поднимал этот вопрос весной 1867 года, тогда он наметил систему распределения прибыли: мастера могли получить 20 процентов от чистой прибыли, помимо зарплаты. Подобная мотивационная система в промышленной культуре того времени была в новинку и отнюдь не очевидна, кроме того, требовала бухгалтерской прозрачности. И всё же несколько лет спустя Людвигу удалось ввести ее на машиностроительном заводе, благодаря чему он смог отпустить ежедневный контроль производства на момент своего долгого свадебного путешествия. Правда, его замещал Роберт, но он был ответственен за «внешние дела», как и во времена Иммануила. Его задачей было поддерживать контакты с властями и другими клиентами. Тот факт, что внутренняя работа завода так безупречно функционировала, во многом был связан с введенной Людвигом системой распределения прибыли. 28 января 1871 года он писал Роберту из Палермо:

Учитывая, что мы находимся далеко впереди конкурентов, мы теперь без работы не останемся. Нужно только постоянно напоминать мастерам, чтобы добросовестно относились к своему делу и берегли репутацию, приобретенную нашим заводом, что составляет тот верный капитал, с которого все мы в будущем будем получать проценты. Ради этого я дал мастерам часть прибыли, и ради этого я не держу в секрете бухгалтерский отчет. В течение многих лет стремился я к реализации этой идеи, и теперь я вновь возвращаюсь к этой теме, поскольку господам мастерам всегда надобно напоминать, что интересы завода и их интересы совпадают. Настоящий интерес о заводе может выразиться только в чрезвычайной честности и в правдивом и заботливом отношении к рабочим и клиентам. В России наступает время большой нехватки рабочих рук, что естественно, и она приведет к большим трудностям для других, тогда как для нас это скорее выигрыш, ибо наше искусство, как прежде, так и впредь, должно заключаться в формировании новых рабочих и новых методов работы. Преимущество нобелевского завода именно в том и состоит, что нам удалось производить лучше и дешевле других, и поэтому нам не нужно сбывать по завышенным ценам.

Идеи Людвига также были реализованы в Ижевске, что объясняет экономический и производственно-технический успех завода. Движущей силой этих идей был, разумеется, не только идеализм, но и собственный коммерческий интерес. Однако, по словам Бильдерлинга, «одним из основных принципов Людвига Эммануиловича в организации всякого предприятия было стремление объединить интересы участвующих в работе лиц с участью самого предприятия, ставя вознаграждение за труд в зависимость от успеха дела». Нетрудно себе представить, какое удивление эта философия вызвала в далекой и отсталой Удмуртии. И всё же система была, по словам Бильдерлинга, внедрена «самым строгим и последовательным образом» в Ижевске, где не только ижевские служащие, но и рабочие-штучники получали часть прибыли.


Цех по производству прикладов в Ижевске


Эта реформа была не единственной, проведенной под руководством Бильдерлинга и Нобеля. Важным изменением в производственной цепочке стала ликвидация системы посредников, агентов, контрагентов и комиссионеров. Помимо роста расходов это решение повлекло за собой увеличение расстояния между руководством завода и рабочими, что препятствовало реализации идеи Людвига. Николай Снессорев, член комиссии по перевооружению армии, совещательный член Оружейного отдела Артиллерийского комитета и один из самых близких контактов Людвига в российских военных кругах, обобщил реформу следующим образом: «Людвиг Эммануилович заменил эту систему системою разделения труда, руководясь идеей, что хозяин, помимо прав, имеет также и обязанности, куда входят прямые отношения с рабочими без всяких посредников». Подобно всем коренным структурным изменениям отмена посредников столкнулась с большим сопротивлением, но Людвиг был настойчив: некоторые из недовольных были уволены, другие переправлены на завод в качестве наемных рабочих. Параллельно с этим изменилась и сама система оплаты труда: зарплату стали выплачивать регулярно и чаще, чем раньше. Если в прошлом расчеты производились раз в полгода, то теперь – каждые две недели.


Ижевских мастеров-оружейников царь наградил специально сшитыми кафтанами, которые всегда носили с цилиндром. Их называли кафтанщиками


Другое нововведение касалось образования – одного из ключевых вопросов для Людвига. Население в России имело самое низкое образование в Европе. В центральной части России только 12,9 процента мальчиков и 2,2 процента девочек посещали школу. Нежелание режима произвести школьную реформу было связано с одержимостью государства сохранением статус-кво. Но в условиях развивающейся рыночной экономики уметь читать и считать было необходимо. По соглашению с рабочими и служащими Ижевского завода – за исключением чернорабочих и поденщиков – один процент от их заработной платы перечислялся в школьный фонд. В 1875 году была открыта трехлетняя ремесленная школа с преподаванием черчения, рисования, резьбы по дереву, лепки, орнаментовки, а также столярного, слесарного и кузнечного искусства. Когда в 1884 году Ижевскому заводу пришло время вернуться в казенное управление, оплачивать обучение в школе казна отказалась, но учреждение продолжило работать благодаря пожертвованиям Людвига и Бильдерлинга.

В 1875 году в своем докладе Техническому обществу, членом которого был также и Бильдерлинг, Людвиг рассказал, что во время первого посещения Ижевска ему говорили, что людей там невозможно воспитать, так как все их деньги уходят на водку. Однако во время своего визита три года спустя он заметил, что произошли большие перемены: пьянство уменьшилось, рабочие всё меньше времени проводили в кабаках, да и были намного лучше одеты, чем раньше. По мнению Людвига, эти изменения были результатом того, что заработная плата стала выдаваться чаще, отчего рабочие стали больше времени уделять хозяйству и всё меньше влезали в долги – у них «появились потребности». «Позвольте мне <…> вступиться за русский народ в том отношении. <…> У меня замечательно трезвый народ. Я уверен, что в какой бы местности ни был расположен завод (особо пьяных местностей нет), народ можно воспитать хорошо, если только работа представляется ему выгодною».

В обмен на улучшение условий труда Людвиг требовал строгой дисциплины со стороны рабочих. В «Правилах для рабочих машиностроительного завода» (1879) рабочий обязывался «повиноваться своему мастеру и исполнять его приказания точно, быть вежливым и вообще вести себя прилично». Если же он позволял себе быть грубым или являться на работу в нетрезвом виде, его штрафовали на сумму от пятидесяти копеек до трех рублей, также было возможно увольнение.

Семилетний срок аренды был продлен еще на год. За эти восемь лет Людвиг и Бильдерлинг организовали в Ижевске образцовый завод. Первоначальный заказ был на двести тысяч винтовок, но в предвестии Русско-турецкой войны в 1877 году арендаторам оружейных заводов были сделаны расширенные заказы на условиях быстрой доставки. Людвиг и Бильдерлинг приняли вызов и к концу срока аренды изготовили более четырехсот пятидесяти тысяч винтовок. Когда 31 декабря 1879 года срок аренды подошел к концу, деловые партнеры не захотели ее продлевать, несмотря на высокий доход от предприятия. Основная причина заключалась в том, что они уже год были вовлечены в другое прибыльное дело, о чем пойдет речь в следующей главе. Вместо них руководство Ижевским заводом перешло к «порядочному, предприимчивому и способному» Хьюго Стандертшельду, чья кандидатура была предложена Людвигом. Хьюго Стандертшельд был выдающимся предпринимателем и со временем стал одним из богатейших людей Финляндии. В его роскошном особняке в Хельсинки сейчас помещается Верховный суд Финляндии[2]2
   Ижевский завод играл важную роль в оборонной промышленности страны и в советское время. Здесь был изготовлен АК-47 Калашникова. После смерти изобретателя в 2013 году концерну присвоено его имя.


[Закрыть]
.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации