Текст книги "Любовь – это путешествие"

Шерри и Криш выбрали сокращенный, адаптированный вариант индуистской церемонии.

Под высокой аркой из цветов и ветвей горит небольшой костер, аккуратно обложенный камнями, мы бросаем воздушный рис и специи в оранжевое пламя. Криш почтительно склоняется, и Шерри надевает на его шею венок из ярких цветов, затем сама наклоняет голову. Запястья Криша и Шерри связывают алой лентой, и новобрачные семь раз обходят костер. К концу церемонии слезы капают у меня с подбородка.

– Безнадежный романтик, – шепчет Адди, пока я утираю слезы. – Хорошо, что в этом ты не изменился! – продолжает она, не успеваю я ответить. И снова в моей груди взрываются фейерверки.

Продолжаю сочинять стихотворение, начатое шестьсот километров назад. Адди улыбается, и я решаю сделать слова «прежняя – и другая» рефреном, как желание, которое загадываешь каждый год, задувая свечи.

Свадебный ужин – это пиршество из бесчисленных индийских блюд, а десерты разложены на огромных столах, как драгоценности, высыпающиеся из сундуков с сокровищами. А Шерри еще говорила, что на Кевина еды не хватит!

Наш стол, безусловно, самый шумный, в основном благодаря как раз Кевину. Поначалу он всюду ходил за Деб с щенячьими глазами, а затем его познакомили с дядей Терри, и они за несколько минут стали закадычными приятелями. Кевин и думать забыл про Деб, знай себе пьет на пару с Терри и похлопывает нового друга по спине, а от их гогота даже Маркус вздрагивает. Вряд ли Терри должен был сидеть с нами; с другой стороны, Кевина тоже никто не ожидал. Тщательно продуманный план рассадки явно нарушен.

Все это, несомненно, радует. Но это ничто по сравнению с ощущением близости Адди. Мы постоянно встречаемся взглядами, и всякий раз в животе загорается искорка, будто мы держимся за руки, а не просто смотрим друг на друга. Я так увлекаюсь, что даже не замечаю Шерри, пока она не машет ладонью у меня перед глазами.

– Алло! К тебе невеста обращается! – не выдерживает она.

– Ой, извини. Ты вышла замуж! Это так здорово!

– Самой не верится! С ума сойти! Ты видел брата?

Я тоже переживаю за Люка.

– Нет. Хавьера тоже не видел.

– Хм, – задумывается Шерри. – Может, они звонили. Мой телефон у Криша.

Проверяю свой телефон: ни одного пропущенного от Люка, хотя я несколько раз ему звонил. Хмурюсь.

– Могу я попросить тебя об одолжении?

– Конечно. Чем помочь? – Кладу телефон обратно в карман.

– Сходите с Адди наверх, заберите мое сари и смокинг Криша. Они в той комнате, где Родни, а я проболталась Кришу, что там связанный маньяк и теперь он меня не отпускает, а переодеться нам надо. С этим сари долго возиться, маме Криша придется мне помочь, так что лучшее приготовить все заранее. Да, кстати, возьмите что-нибудь поесть для Родни. Что ты так смотришь? Даже сладкого не возьмешь?

– Тебе надо судебный запрет на него наложить, а не угощать, – ворчу я.

Шерри надувает губы.

– Неисправимых не бывает, Дилан! – Она ерошит волосы Маркусу, и ее платье взвивается волной.

– Нетушки. – Маркус отстраняется. – Нечего сравнивать меня с этим чудиком.

– Ты прав, – бросает Шерри через плечо, отходя к другому столику. – Из тебя получился сталкер посексуальней. И попьянее. Это куда лучше!

Маркус сердито хмурится под любопытными взглядами гостей. Деб тянется к нему через стол.

– Добро пожаловать в мир традиционной морали, дорогуша, – язвит она, взяв с тарелки Маркуса последний шоколадный трюфель.

Я высматриваю в толпе Люка с Хавьером – да и маму, если подумать. Вместо них вижу девушку с фиолетовыми волосами в броском желтом платье с открытыми плечами. На одной руке красуется татуировка-роза. Грейс.

– Я так… – Маркус закусывает губу.

– Виноват?

– Нет, мне…

– Стыдно?

– Хватит. – Маркус нервно потирает руки. – Говоришь, как мой психолог. Ну скажи, что хорошего в этих бреднях про саморазвитие?

Я снова бросаю взгляд на Грейс. С ней тоже многое произошло за эти два года: реабилитационный центр, духовное пробуждение, разбитое сердце. Она изменилась. Стала самодостаточной и никогда уже не будет с мужчиной, не готовым отдать ей все свое сердце.

И все же это Грейс: утомительно гламурная, немного сумасбродная, умнее нас всех вместе взятых. И ее взгляд обращен на Маркуса. Так было всегда, даже когда она пыталась забыться с другими. Даже когда Маркус не отрывал глаз от Адди. Грейс же по-прежнему смотрела на него. И никогда не теряла надежды.

– Дилан? Что молчишь? Так в чем смысл?

– Если повезет, выяснишь сам.

Адди

– Мы уже здесь были, – замечаю я, оглядывая коридор. – Помню эту картину.

Показываю на портрет старика в короне.

– Разве? – Дилан призадумывается. – По-моему, это Джон Гонт, а до этого мы видели Ричарда Третьего.

– Я и забыла, сколько всего ты знаешь, – смеюсь я. – Так что, налево или направо?

– Все это совершенно бесполезные знания, уверяю тебя. Налево, – решает Дилан и сразу идет в этом направлении. – Что? – удивленно спрашивает он, заметив мою улыбку.

– Два года назад ты бы попросил меня принять решение.

Мы идем по коридору, в котором, я уверена на сто процентов, мы уже были. Но жаловаться не стану, сейчас я совсем не против заблудиться.

– Ты всегда подталкивала меня к тому, чтобы я сам делал выбор. Я это понял, только когда мы расстались.

Пока мы только держимся за руки, как парочка семиклассников. Забавно. Они с Маркусом переоделись в костюмы, когда мы отобрали у Родни ключи, и теперь образ Дилана в смокинге опасно подогревает мое воображение.

– До тебя мне указывали отец и Маркус, – продолжает Дилан, поглаживая мою ладонь большим пальцем. Мы идем неспеша – очевидно, Дилану тоже ничуть не хочется угощать Родни трюфелями. – Теперь ваше место занял психотерапевт, – сухо шутит он. – А если серьезно, я стараюсь. Сам обустраиваю свою жизнь, работаю над диссертацией, переехал в небольшую квартирку на Купер-стрит.

Я много раз гадала, где он живет. Представляла, как мы столкнемся в парке или в пабе; воображала, как здорово оказаться с ним в одной комнате, и волновалась, смогу ли не расплакаться при встрече.

– Расскажи про свою диссертацию! Я пойму название?

– Надеюсь, иначе я все делаю неправильно. Пишу про мотив поиска в «Королеве Духов» Спенсера и работах Филипа Сидни… О, наша дверь!

Точно, на ней моя записка. Нерешительно топчемся у входа.

– Не хочешь посидеть минутку?

У окна стоит диванчик на двоих, и мы устраиваемся на нем, не расплетая пальцев.

– Я хотел спросить… – Дилан смущенно замолкает. – Расскажи… если хочешь… что случилось, когда я ушел, когда мы расстались…

Глаза щиплет от слез. Стараюсь дышать ровно, но сердце уже колотится.

– Прости, – поспешно извиняется Дилан. – Просто знай, что… я хочу об этом поговорить. Когда будешь готова. Меня с тобой не было. Я не мог тебе помочь. Прости! – Он беспомощно смотрит на меня.

– Знаю. – Сжимаю его руку. – Я ушла с работы, само собой. Устроилась в школу для девочек на улице Фишборн. Мне там хорошо, и я хороший учитель. Как оказалось.

– Два года назад ты так не считала. – Он мягко подталкивает меня коленом.

– У меня даже есть кружка «Лучший учитель в мире»! Потом я пыталась встречаться с другими. С другим. С Джейми, если быть точнее, он из «Барвуда»… – Голос до сих пор дрожит при упоминании школы Этьена. Заставляю себя продолжить, несмотря на горящие щеки. Дилан внимательно слушает. – Я была… не в себе. Почему я его выбрала? Еще одного учителя из «Барвуда»? Не знаю. В моем мозгу явно происходило что-то странное. И он знал о том, что со мной произошло – не пойму откуда, но знал.

– Я слышал, Этьена отстранили. Но ты ведь не выдвинула обвинений?

– Хотела. Однако в полиции сказали, что доказательств недостаточно. Зато было достаточно Мойре – она добилась, чтобы его уволили. Она была очень добра ко мне.

– А Джейми? – с трудом выговаривает Дилан.

– Очень милый. – Стискиваю его ладонь. – Но не сложилось… В общем, никуда это не привело. И оказалось, что секс после… того, что случилось…

На глаза опять наворачиваются слезы. Дилан осторожно пододвигается ближе и обнимает меня одной рукой. Утыкаюсь ему в плечо; с губ рвется нервный смешок.

– Скажем, был уже не тот, что раньше, – договариваю я.

Дилана глубоко вдыхает, чтобы успокоиться.

– Что ж, в прошлый раз мы начали с секса, помнишь? Может, и на этот раз… – Он умолкает, осознав, что сказал.

Я отодвигаюсь, чтобы посмотреть на Дилана. Взгляд у него напряженный и смущенный.

– На этот раз? – с улыбкой повторяю я.

– Не хочу торопить события, но… – Он по привычке тянется откинуть волосы со лба, хотя они теперь короткие и не мешают. – Адди, я не переставал тебя любить. И уже не перестану, как бы ни старался в прошлом. Если ты не захочешь иметь со мной дел после всего, что я натворил, я пойму. Но знай, я ненавижу себя за то, что не выслушал тебя в тот раз, это был худший поступок в моей жизни. Дай мне еще один шанс, и я никогда, никогда тебя не подведу. Выслушаю, несмотря ни на что. Не повернусь к тебе спиной. Клянусь.

Закрыв глаза, впитываю его слова и дрожь в его голосе.

– Ты должен доверять мне, – шепчу я так тихо, что ему приходится наклониться.

– Я доверяю тебе, – поспешно заверяет он, однако я качаю головой.

– Послушай, я никогда… Случай с Этьеном… – Вздыхаю с досадой, не в силах найти нужные слова. – Наверное, я попросту боялась – у тебя было столько власти надо мной. Я очень тебя любила, и мне было ужасно больно, когда ты выбирал Маркуса! Общение с Этьеном казалось мне выходом. Доказательством, что я кому-то нужна. И…

– Все в прошлом, – твердо говорит Дилан. – Важно то, что сейчас.

Плачу, уткнувшись лицом в жесткий воротник рубашки.

Нельзя, чтобы он видел тебя такой, твердит противный внутренний голосок, но я уже не стану его слушать. Прошлый год и меня многому научил.

– Я люблю тебя, – сквозь слезы шепчу я. – Я любила тебя, даже когда ненавидела. Даже когда пыталась разлюбить. Дилан, я не могу… – всхлипываю я ему в плечо. – Не могу снова потерять тебя. Не переживу.

Он сжимает меня еще крепче.

– Мы этого не допустим.

– Я теперь совсем другая. Не та, что раньше.

– И я. Надеюсь, – мрачно прибавляет он, и я улыбаюсь. – Познакомимся заново. Будем ходить на свидания. Я приглашу тебя на ужин – только не такой, как тогда. Я теперь бедный. И для нас это тоже к лучшему.

Смеюсь, откинувшись на спинку дивана, отстранившись, чтобы не испачкать его костюм. Дилан подает мне одну из салфеток, в которые завернуты трюфели для Родни.

– Слышишь голос? – Дилан вскидывает голову.

Замираю. Из комнаты слышится бормотание. Подхожу к двери и прислушиваюсь.

– И пусть волной упорной смоет все…

Дилан подходит ко мне и расплывается в улыбке.

– Что такое? – шепчу я.

– Аудиокнига. Маркус выбрал худшую из возможных. «Королеву Духов».

Прислоняюсь ухом к двери и слышу:

– На свете нет потерь невозвратимых…

Дилан

Родни держится довольно бодро, хотя ему не помешал бы «перерыв на крайний случай», как сказала бы Деб. Проведав заложника, забрав одежду Шерри и Криша, мы с Адди возвращаемся в главный зал по лабиринту коридоров.

Мы весь день не отходим друг от друга. Никогда больше не стану принимать ладонь Адди в своей как должное!

На моем месте сидит Грейс и слушает, как Маркус, понуро опустив голову, что-то ей объясняет. Стоим в сторонке, чтобы им не мешать. Приятно видеть Грейс здоровой – еще год назад она была такой худой, что можно было пересчитать каждый позвонок.

– Думаешь, он извиняется?

– Надеюсь, – шепчу я.

– Как считаешь, Маркус и Грейс…

– Не знаю. Не уверен, что он готов или что… достоин ее. – Внезапно понимаю, что говорю о девушке, с которой когда-то спал, но Адди только согласно кивает, нахмурившись. Мне безумно хочется чмокнуть ее в задумчивую складку между бровей.

Грейс машет нам и бросается обнимать Адди.

– Дорогая, выглядишь просто богически!

Похвалив платья и прически друг друга, девушки заводят обычный разговор двух соскучившихся друзей.

– Моя книга? – Грейс смеется, запрокинув голову. – Сгорела. Буквально!

– Сгорела?! Но ты писала ее все время, что я тебя знаю! Погоди, и ты же говорила, седьмая глава про меня?!

– Аделина, ты заслуживаешь первой главы!

– Почему у тебя что ни фраза, то афоризм, – смеется Адди.

– Дорогое образование, – томно улыбается Грейс. – А с книгой правда пора было покончить. Не стану обещать, что не напишу другую, однако та книга была совсем не про лето нашей жизни, а про мужчину. И как только я это поняла – больше смотреть на нее не могла.

Адди оттаскивает подругу подальше от столика, за которым Терри с Кевином распевают матросскую песню.

– Я пробовала переписывать, начинала с начала, и все равно книга была о нем, – продолжает Грейс, кивнув на Маркуса.

– Ох…

– Иначе не скажешь, – вздыхает Грейс. – Он не заслужил целую книгу, вот я ее и сожгла. Думала, поможет…

– Разлюбить его?

– Да, – мрачно отвечает Грейс. – Именно. Я устала любить полного козла.

Адди хохочет.

– А ему ты об этом сказала?

– Вот как раз собиралась, а он взял и извинился. Представляешь? Признаюсь честно, Адди, я миллион раз – миллион! – представляла этот момент, и вот, когда уже и надеяться перестала…

– И готова возродить книгу из пепла?

– Ну нет! – отрезает Грейс, рассмеявшись. – Я теперь другой человек. Если Маркус намерен исполнить роль героя, пусть сначала пройдет прослушивание.

– Я по тебе скучала, – признается Адди с теплотой в голосе. Улыбаюсь: такая открытость и нескрываемая нежность Адди в новинку. По крайней мере, мне.

– И я по тебе скучала, дорогая! А что насчет вас двоих? – Грейс бросает взгляд на меня. – Мне казалось, это поезд ушел, но…

Адди закусывает губу.

– Мы на первой главе, – говорю я.

Противный визг микрофона заглушает ответ Грейс. На сцену выходит группа из двенадцати музыкантов, а рабочие в костюмах в цвет праздника раздвигают столы. Шафер Криша умудряется объявить первый танец, потом его голос вновь тонет в электронных шумах.

По дороге к танцполу к нам присоединяется Деб. Она показывает Адди фото Райли: малыш широко распахнул карие глаза и беззубо улыбается в камеру. До чего славный, вот бы и нам такого!.. Так, надо утихомирить отцовские инстинкты. Не торопить события. Впрочем, мне редко это удавалось.

– Только что созвонилась с папой, – сообщает Деб Адди. – Представляешь, они купили Райли детское кресло со всякими прибамбасами, уйму денег, наверное, выложили! Совсем его избаловали.

Несмотря на ворчливый тон, Деб сияет счастьем. Выходит, скоро я познакомлюсь с Райли. Стану частью его жизни и жизни Деб, узнаю обо всех новых гранях мира Адди.

– Дилан? – раздается голос за спиной.

Начинается песня. Первый танец новобрачных.

Оборачиваюсь. Оказывается, меня звали Люк и Хавьер. Оба почему-то запыхавшиеся, у Люка горят щеки.

– Дилан, – тихо повторяет он, втиснувшись за столик.

Криш прекрасно справляется с вальсом, хотя его губы едва заметно шевелятся, отсчитывая шаги, а на лице застыла уморительная сосредоточенность.

– Дилан, мама ушла от папы.

– Что?! – говорю это так громко, что оборачиваются даже жених с невестой.

– Все нормально? – тревожно спрашивает Шерри, не прерывая танца.

– Да, не отвлекайтесь! – отмахиваюсь я. – Что ты сказал?

– Это было потрясающе! – восторженно шепчет Хавьер, слегка подпрыгивая на месте. – Идем мы по мосту и вдруг сталкиваемся с твоими родителями. Твой отец хотел пойти в другую сторону, чтобы не идти рядом с нами, точнее, со мной…

– Тут мама вспылила! – Люк с улыбкой качает головой. – Взяла и бросила в него шляпку. Говорит, надоело ей притворяться на людях, что она любит мужа, и у нее сердце разрывается подолгу не видеть сыновей. Мы отвезли ее в отель, успокоили. Я скину адрес, она тебя ждет не дождется.

Он достает мобильный. Я смотрю то на новобрачных, то на не менее счастливых Люка с Хавьером.

– Твоя мама ушла от отца? – удивляется Адди, стеснительно улыбнувшись Люку и Хавьеру. – Привет!

Только тут они замечают, что мы держимся за руки, и лица обоих озаряют улыбки.

– Ура, – смеется Хавьер. – Дилан прекрасный поэт, но я замучался слушать про разбитое сердце.

Пихаю его локтем в бок, и он прячется за Люком.

– Адди, получается, я познакомлю тебя с мамой, – с изумлением понимаю я, – без отца рядом. Знаешь, а ведь это замечательно!

– Буду рада, – улыбается Адди.

Танец новобрачных подходит к концу – точнее сказать, Криш уже не выдерживает и с легким отчаянием подзывает шафера. В итоге несколько парочек жалеют жениха, и гости постепенно встают из-за столов.

– Можно тебя пригласить? – спрашиваю я Адди.

Адди осторожно кладет руки мне на плечи, и я обхватываю ее за талию. Кружась, я заглядываю в чудесные глаза цвета морской волны, пленившие меня с самой первой встречи. Деб танцует с Кевином. Маркус протягивает руку Грейс. Отец Шерри приглашает маму Криша. И зал превращается в калейдоскоп красок и фигур, двигающихся в едином ритме.

Взгляд возвращается к Адди. Не могу поверить, что она здесь. Внезапно мне хочется сосчитать каждую веснушку, запомнить оттенок волос… Напоминаю себе, что она призналась мне в любви. Она не собирается уходить.

– Знаю, мы договорились на этот раз повременить с сексом, но что думаешь насчет поцелуев?

– Поцелуев? – улыбается Адди.

– Чисто гипотетически.

– Что ж, давненько не пробовала, – признается она. – Наверное, не откажусь.

Немного наклоняюсь к ней, и в тот же миг она поднимает подбородок, словно нить, связывающая нас, натянулась туже.

– Попробуем? – шепчу я в сантиметре от ее губ.

Вместо ответа она приближается ко мне вплотную. И вот на танцполе, оставив запутанное прошлое за спиной и стоя в окружении друзей, я с радостно трепещущим сердцем сливаюсь с Адди Гилберт во втором первом поцелуе.

Благодарности

Как всегда, благодарю Танеру Симонс за ум, находчивость, и, самое главное, доброту и поддержку. Большое спасибо вам и всей команде издательского агентства Darley Anderson.

Синди Хван, Эмма Капрон, Касси Брауни – вы помогли сделать книгу намного сильнее и глубже (и сексуальнее – это я тебе говорю, Эмма). Мне очень повезло быть с вами в одной команде. Спасибо издательствам Quercus и Berkley за увлеченность, мастерство и веру в меня. Выражаю особую признательность Ханне Робинсон, готовой выслушать меня в самые важные минуты.

Я посвящаю роман моим чудесным подружкам невесты: Эллен, Напс, Аманде, Мэдди и Хелен. Пусть вы и не смогли повести меня к алтарю, ваши любовь и поддержка нашли отражение в дружбе и сестринстве героинь книги. Спасибо вам, девчонки, за разговоры по душам, посиделки в барах и дома за чашечкой чая. Мне очень с вами повезло.

Огромное спасибо Джилли за голосовые заметки, бесконечные переписки и крайне важные споры о том, чья собака больше. Ты помогла мне пережить две тысячи двадцатый. Спасибо Пудже за искреннюю радость от каждого моего письма с черновиком и за помощь с деталями. И спасибо Тому, для которого мой роман всегда будет «книгой про “мерседес”». Прости, что проигнорировала бóльшую часть твоих объяснений. Считай это художественной вольностью.

Искренне благодарю писательскую группу Taverners за ценные замечания и советы по поводу первых набросков романа. Также спасибо Питеру за то, что вместе со мной корпел над идеями в Провансе, где я и придумала значительную часть сюжета. Спасибо Филу за ответы на странные вопросы и спасибо Хелен (она же «Консультантка по груди») за ответы на еще более странные вопросы. Спасибо Колину за то, что терпеливо учил меня водить. Я также бесконечно благодарна моим родителям за то, что они всегда были рядом.

И наконец, спасибо моему мужу Сэму. Я люблю тебя, как Адди любит Дилана, как Дилан любит Адди, как Молли любит груши. За жизнь, долгую и счастливую!