Текст книги "Нежное прикосновение"

Глава 20

Данверс, Джим Данверс, – это имя стучало молотом в голове у Беара, пока они с Холтом скакали на юго-восток, направляясь на ферму человека, который владел грядой каменистых холмов – потенциальной надежной основой для» Монтана сентрал энд маунтин «. Даймонд хотела поехать с мужем, но он объявил, что восстановить нормальную работу кухни почти так же важно, как купить участок под полосу отчуждения, и она неохотно согласилась.

Беар удивился решению Силки.

Впрочем, она всегда имела склонность к неожиданным поступкам… у нее в рукаве помещалась целая колода тузов. Однако он был несколько удручен тем, что девушка подружилась с Даймонд. Сейчас, когда у него и так хватало сложностей в отношениях с женой, он меньше всего хотел, чтобы Даймонд прислушивалась к советам неугомонной Силки.

Ферма Данверса была типичным поселением в этой части высокогорных долин. Большинство построек были деревянными, все некрашеные, а некоторые флигели до сих пор стояли на фундаменте из срезанного дерна. Дом в центре фермы имел парадное крыльцо, а неподалеку имелся обнесенный забором огород с удивительно ровными грядками буйной зелени. Как видно, у Данверса была жена. Когда они подъехали ближе, им навстречу выбежали дети – четверо; самому старшему на вид было не более двенадцати лет. Потом на крыльцо вышел мужчина с дробовиком в руке и крикнул детям, чтобы они шли в дом.

– Данверс? – спросил Беар, натянув поводья и останавливаясь на некотором удалении от крыльца. – Я Бартон Макквайд, а это мой партнер Холт Финнеган. Мы с железной дороги» Монтана сентрал энд маунтин «. Мы приехали, чтобы…

– Мне плевать, зачем вы здесь, – перебил его Данверс. – Разворачивайте лошадей и убирайтесь туда, откуда приехали!

– Мы хотим поговорить с вами насчет покупки земель, каменистых холмов на юго-западе вашего ранчо.

– Земля не продается. – Он положил пальцы на спусковой крючок дробовика и передвинул ружье вперед, чтобы видеть оба ствола. – Уматывайте!

– Вы, кажется, не понимаете… нам нужна эта земля. Она по большей части каменистая, на ней нельзя выращивать пшеницу и выгуливать скот. Мы заплатим вам хорошие деньги. Наличными.

– Джим… пожалуйста… – послышался женский голос из-за открытой двери.

– Не выходи, Луанна! – рявкнул Данверс, потом взмахнул ружьем и шагнул к краю крыльца. – Говорю вам, я не продаю свою землю – ни по какой цене. А теперь убирайтесь отсюда. Оставьте в покое меня и мою семью.

Беар спешился, но так и застыл с ногой в стремени, услышав, как щелкнули курки за двумя стальными стволами. Он внимательно посмотрел на Данверса. По всем признакам это был труженик-землепашец – с лицом, задубевшим от ветра и прокаленным на солнце, возможно, постаревший до срока, обремененный женой и выводком ребятишек. А какой фермер откажется от лишних денег? Большинство приходило в восторг от возможности продать участки бесплодной земли железной дороге. Нет, здесь что-то не так!

– Немедленно уматывайте с моей земли!

Всю дорогу по пути к своему железнодорожному лагерю Беар вспоминал взгляд мужчины… неестественно блестящий, напряженный, испуганный. Видимо, Холт думал о том же.

– Интересно, что его так напугало?

Как только прозвучал вопрос, ответ нашелся быстро. – Бичер посетил других землевладельцев. Может быть, он предложил Данверсу больше денег.

– Но он даже не стал слушать нашу цену. – Холт нахмурился и уставился вдаль. – В любом случае это никак не связано с деньгами, вот что я тебе скажу!

Когда они вернулись в лагерь, Беар направился к своему вагону, чтобы проведать Шульца и предупредить Даймонд, что они с Холтом поедут обратно искать другие маршруты. Жена и Робби занимались перестановкой мебели и застилали две свободные пульмановские кровати в конце вагона, отведенном под рабочий кабинет. Письменный стол Беара, папки и книжный шкаф были передвинуты в угловую нишу за туалетом, а Шульц лежал на банкетке под окнами в гостиной.

– Что здесь происходит? – резко спросил Беар.

– Я освобождаю место для мисс Сазерленд. – Даймонд продолжала подворачивать простыни под матрас – так, как это делали проводники в поездах. – Пока она работает на кухне, она будет жить с нами.

– Жить с нами? Здесь, в этом вагоне?

– А ты что же, хочешь, чтобы я подселила ее в спальный вагон к мужчинам? – Она вскинула бровь. – Или в мокрую брезентовую палатку? А может, в товарный вагон? – Судя по виду Беара, он скорее согласился бы лечь голым в муравейник, чем вступить в спор с женой. Улыбнувшись, она кивнула вошедшему Холту. – Ну что, вы купили землю?

– Данверс даже слушать не стал наше предложение, – мрачно сказал Беар. – Он показал нам свой двуствольный дробовик и велел убираться. Мы хотим провести разведку местности. Надо искать другой маршрут. Должен же быть какой-то путь по нашей полосе отчуждения, не совпадающий с речным руслом.

Силки пришла позже с двумя помощницами по кухне и немедленно встала к плите. Даймонд тоже не осталась без работы. Ей было поручено подготовить раздаточные столы и найти в кладовой кое-какие нужные вещи. Там она и заметила огромные грязные следы сапог. Странно. Шульц содержал кладовую в безупречной чистоте и ревностно охранял ее от вторжения посторонних. Даймонд уставилась на следы, потом на раздвижную дверь, из которой выпал повар. Что-то подсказывало ей, что несчастный случай с Шульцем на самом деле был не таким уж и случайным.

Ужин в тот вечер был простым, но на удивление вкусным: говяжье рагу с кукурузным хлебом и яблочный пирог. На этот раз под руководством Силки Даймонд сварила отменный кофе. Хорошая еда, вид разодетой Силки, которая отказалась сменить свой яркий наряд даже в жаркой и опасной кухне, и присутствие двух ее помощниц явно подняли рабочим настроение. Когда они сели у костра, по кругу опять пошла губная гармошка. Мужчины рассказывали разные байки, и Робби был в полном восторге – до тех пор, пока Даймонд не утащила его в постель. Мальчик заснул, даже не раздеваясь.

Утром Даймонд долго потягивалась и зевала, потом налила в тазик воды, чтобы умыться. Заметив нетронутую койку Беара, она поняла, что муж, должно быть, остался ночевать в первом лагере. Но надо было готовить и подавать завтрак и обед, так что время на размышления об отсутствии Макквайда появилось только в конце дня.

Они с Силки отнесли чашки с кофе в тенистую часть поезда и поднялись по лесенке на платформу пульмановского вагона.

– Похоже, дорогу» Монтана сентрал энд маунтин» преследует злой рок, – сказала Даймонд, обращаясь скорее к себе самой. – У Беара с Холтом наступила полоса невезения.

Силки улыбнулась, оглядывая горизонт.

– Не верь в везение! Везением люди называют то, чего не могут объяснить.

Даймонд на минуту задумалась над этими словами, потом принялась перечислять их беды, загибая пальцы:

– Инженер Джонсон сбежал… инструменты украли… Шульц сломал ногу… маршрут был нанесен на карту не правильно… надо покупать новый участок земли, но хозяин не хочет его продавать…

– Это не невезение, леди, это обыкновенное вредительство.

– Но вредительством занимаются люди, – сказала Даймонд.

– Все верно.

Даймонд выпрямила спину.

– Бичер?

– Наверное, – отозвалась Силки, наблюдая горизонт и прихлебывая кофе. – Макквайду уже известно, что Бичер работает против него… делает все возможное, чтобы сорвать строительство его железной дороги. – Услышав это, Даймонд задрожала от страха, и следующее замечание Силки ее не слишком успокоило. – Но они взрослые мальчики и сумеют о себе позаботиться.

– Взрослые мальчики с револьверами, – пробормотала Даймонд. – Их могут убить.

– Макквайд не из тех, кто лезет под пули. У него есть жена, за которую он отвечает. А Беар Макквайд – ответственный человек, несмотря на все свои недостатки. Когда он был еще юнцом и пас скот, его послали искать отбившихся от стада телят, так он целых три дня бродил по долинам в буран и привел всех телят.

– Конечно, гораздо сподручней, если бы я была коровой, застигнутой бураном, – сухо проговорила Даймонд. – Но поскольку я всего лишь женщина и жена, мне кажется, ему просто не хватает ума оставаться в тепле.

– Ты бы лучше его поняла, если бы у тебя было ранчо, – возразила Силки, – и твой доход зависел бы от каждого теленка. – Она пожала плечами. – Таков уж мужской путь Макквайда.

Даймонд нахмурилась и уткнулась носом в чашку, думая над этими словами.

– Это по-мужски – быть упрямым и независимым? – спросила она. – Рисковать сшей шкурой, чтобы привести несколько телят, за голову каждого из которых можно выручить не больше десяти долларов?

– Да.

– Какое безумие! – Силки усмехнулась.

– А я и не спорю. Но мужчины есть мужчины. Они совершают мужские поступки. Разрушают. Строят. Защищают. Налаживают и совершенствуют…

Именно этим и занимался Беар, подумала Даймонд. Строил железную дорогу. Налаживал предприятие. Двигал прогресс. Она оглядела колею, которую проложили его бригады. Внезапно рядом с путями ей привиделись будущие фермы, города и фабрики. Настанет день, и люди приедут на новое место, чтобы начать новую жизнь… привезут с собой свои идеалы, надежды и мечты. И все это будет возможно благодаря проклятому упорству Беара. Прозорливость, решительность и пытливость, которые она разглядела в нем в тот день в библиотеке, были настоящими.

Если раньше Даймонд еще сомневалась з его правдивости и в искренности отношения к ней, то теперь эти сомнения исчезли. Холт сказал, что Беар привозил карты и документы, собираясь поговорить с ней насчет железной дороги… Она видела их собственными глазами. Он хотел попросить у нее ссуду и пытался к ней подступиться, но гордость и независимость его удержали. Теперь те же гордость и независимость грозили их разлучить.

Беар возвращался в главный строительный лагерь. Два дня он гонялся за собственным хвостом… Терпел одну неудачу за другой, словно пробирался сквозь грязный коричневый туман. Ночь под звездами прояснила голову.

Они искали другой маршрут для своей дороги и выяснили, что ближайший подходящий участок уведет их в сторону. К тому же понадобится мост, а у них нет оборудования для его постройки – во всяком случае, за такой короткий срок оборудования они не смогут достать. Проведя весь день в седле и проспав долгую ночь на камнях, они решили опять обратиться к Джиму Данверсу.

– Интересно, что может заставить мужчину достать свой дробовик и угрожать совершенно незнакомым людям? – спросил он у Холта, ехавшего рядом. – Мы же его не запугивали.

– Значит, это сделал кто-то другой, – ответил ирландец, озабоченно взглянув на друга.

– Бичер! – лицо Беара превратилось в красный гранит. – Черт бы побрал этого негодяя! Он подговорил Джонсона… украл наши инструменты… а теперь еще позаботился о том, чтобы мы не смогли купить землю для перевода колеи. – Он почесал рукой ляжку и скользнул пальцами в кобуру. – Все, с меня хватит!

В тот вечер Беар наблюдал, как Даймонд помогает убирать со столов и относить кухонную утварь. Ее волосы были подколоты кверху в простой, но симпатичный пучок, лицо полыхало от жары, а глаза вдохновенно блестели.

Впервые увидев ее в фартуке, он немного растерялся. Жена несла на подносах бисквиты и раздавала тарелки с рагу. Даймонд Вингейт воспитывалась в богатой семье и никогда в жизни не накрывала на стол! Однако она привыкла помогать людям и скорее всего рассматривала эту работу как очередной акт благотворительности.

Потом она принесла тяжелые кофейники, и Беар обратил внимание на реакцию рабочих: они улыбались, робко кивали и отпускали уважительные реплики, а при ее приближении выпрямляли спины. Это была настоящая леди, и мужчины старались вести себя с ней соответственно.

Внезапно он вспомнил Данверса и его обремененную хозяйством жену.

Теперь он начал постигать, какое сильное влияние оказывает женщина на мужчину. Когда Даймонд подошла к нему с большим эмалированным кофейником, он взял свою чашку с улыбкой.

– Завтра утром, – сказал Беар, – надень свои жокейские сапоги и лучшую дамскую шляпку.

– Зачем? – спросила Даймонд, умолчав о том, что у нее вообще нет настоящей дамской шляпки, а даже если бы и была, она все равно бы ее не надела.

Он улыбнулся:

– Мы поедем в гости.

На другое утро, когда взошло солнце, Даймонд, Беар и Холт отправились верхом на ферму Данверса. Настроение у девушки было приподнятым. Она искренне верила, что им удастся уговорить фермера, и чувствовала, что между ней и Беаром наконец-то достигнут новый уровень взаимопонимания… ведь он разрешил ей принять участие в такой важной сделке.

Прерия была окрашена в пастельные утренние цвета, дул приятный ветерок. Поднявшись на последний холм, они увидели внизу, в лощине, ферму – маленький деревянный дом, скромный сарай, три хлева, два кораля и несколько полей.

Миссис Данверс, маленькая энергичная женщина с иссушенным на солнце лицом, была в огороде – мотыжила грядки вместе со своими старшими детьми. Заметив непрошеных гостей, она выпрямилась и подняла руку, чтобы увеличить тень от своей шляпы, а через мгновение подтолкнула одного ребенка к сараю. Когда Даймонд, Беар и Холт въехали во двор, из сарая появился сам Данверс… без своего верного дробовика.

Беар крикнул приветствие, спешился и быстро помог жене слезть с лошади. Увидев Даймонд в компании двух мужчин, Данверсы удивленно переглянулись и пошли им навстречу.

– Бартон Макквайд, – представился Беар, приподняв шляпу. – Это моя жена Даймонд Макквайд. И мой партнер Холт Финнеган. Мы с железной дороги «Монтана сентрал энд маунтин». – Он протянул руку Джиму Данверсу.

Однако фермер, вид у которого был крайне обескураженный, сунул руки в карманы.

– Если вы приехали насчет земли, то мой ответ остается в силе. Земля не продается.

Жена Данверса покраснела. Когда она заговорила, Даймонд уловила в ее голосе испуганные нотки:

– Джим, не будь таким грубым с этими людьми! Они приехали издалека. Мы можем хотя бы проявить гостеприимство. – Она взглянула на Даймонд и смущенно вытерла руки о фартук. – Хотите кофе, миссис Макквайд? Давайте пройдем в дом и немного посидим.

– С удовольствием, миссис…

– Не хочу показаться невежливым, миссис, – мрачно изрек Данверс, выходя вперед и беря жену за руку, – но вам тоже нечего здесь делать.

Беар подошел к Даймонд.

– Послушайте, я не знаю, сколько предложил вам Бичер за то, чтобы вы не продавали землю… но мы заплатим вам вдвое больше.

– Втрое, – вставила Даймонд, поддавшись минутному порыву. – У нас большие запасы наличности…

– Даймонд… – Беар схватил ее за руку. Она подняла глаза и встретилась с его гневным взглядом. – Может, попросишь миссис Данверс, чтобы она показала тебе свой огород? Или угостила тебя чашечкой кофе? – Его пальцы крепко сжимали ее руку, и она поняла, что это приказ. Он хотел от нее избавиться!

У Даймонд было такое чувство, как будто ей дали пощечину.

– Я не продаю свою землю, – сказал Данверс, заметно нервничая, – даже по тройной цене.

– Джим, – встревоженно проговорила миссис Данверс, – мы могли бы воспользоваться…

– Черт возьми, Луанна, иди в дом! – рявкнул Данверс. – И забери детей. Это не твое дело.

Луанна Данверс сникла и повела детей в дом. Даймонд смотрела на женщину и испытывала к ней родственные чувства. Только что она получила такую же оплеуху от мужа – только в более мягкой форме.

– Сколько вам предложил Бичер? – спросил Беар. Глядя в затравленное лицо фермера, он встал впереди Даймонд, устранив ее от участия в разговоре. Охваченная жгучей обидой, она едва расслышала ответ фермера.

– Он разрешил моей семье дожить до следующего сезона, – голос Данверса приобрел легкую хрипотцу, – и я не собираюсь отказываться от этого предложения.

– Послушайте, вам нужна эта железная дорога… она сделает вашу землю, пшеницу и овес гораздо более ценными. Вы не должны поддаваться на угрозы Бичера, – заявил Беар. – Если дать ему волю, он совсем распояшется.

– Он не причинит нам вреда… до тех пор, пока я не продам вам землю, – сказал Данверс.

Беар предпринял еще одну попытку:

– Мы можем обеспечить вам защиту… дать вам помощников.

– На какое время, железнодорожник? На неделю, на месяц, на весь период урожая? А как насчет следующего сезона? – Он гневно блеснул глазами и процедил сквозь зубы: – Я уже сказал, что не продам вам землю. Убирайтесь с моей фермы и оставьте нас в покое!

Наступило напряженное молчание. Казалось, в воздухе постреливают электрические разряды. Затем Беар обернулся, схватил Даймонд за руку и силой повел ее к лошади.

Сквозь ослепляющий туман ярости она кое-как нащупала ногой стремя и запрыгнула в седло, отстранившись от его рук. Когда они въехали на первый холм, Даймонд уже немного остыла и могла обдумать мотивы действий Беара. Он привез ее с собой не как партнера, а как марионетку: надо было показать Данверсу, что он тоже человек семейный и заслуживает доверия. А может, ей полагалось успокоить несчастную жену фермера? Мило улыбаться и держать рот на замке – вот что от нее требовалось!

Какое-то время они ехали молча. На дороге, ведущей к Грейт-Фолсу, Беар обернулся к Холту:

– Отвези жену в лагерь, а я поеду в город.

– Не трудись, Холт, – сказала Даймонд ледяным тоном, – я не ребенок и сама найду дорогу до лагеря. – Она пустила лошадь галопом и ускакала, даже не взглянув на мужа.

Она гнала во весь опор, пригнувшись к шее лошади. Ветер обдувал лицо, в ушах отдавался дробный топот копыт… Ей казалось, что скорость поможет ей забыть обиду Но сердечная боль отступила лишь на время, а в, душе пылал огонь. Наконец она остановилась, чувствуя, что ее стремление действовать еще не прошло.

Надо сделать нечто такое, что заставит Беара ее уважать… Надо доказать ему свое право на полноценное участие в строительстве его драгоценной железной дороги. Как бы она к этому ни относилась, но «Монтана сентрал энд маунтин» составляла суть его жизни. До тех пор, пока он не предоставит ей важное и постоянное место в этом предприятии, охотно разделив с ней свои заботы, она так и будет болтаться на обочине жизни Беара, запертая в дальнем уголке его сердца.

Даймонд натянула поводья. Грудь ее вздымалась, в висках стучала кровь. Самое первое, в чем нуждалась сейчас дорога «Монтана сентрал энд маунтин», – это полоса отчуждения, земля Данверса. Если ей удастся договориться с Данверсами, то Беар увидит, что жена готова ему помогать, что от нее есть какой-то толк, помимо денег. Она проворачивала и не такие сделки. Улыбка и спокойные, любезные манеры зачастую решали больше, нежели кулаки, угрозы и бешеные скачки с оружием.

Когда знойным летним днем Беар и Холт приехали в Грейт-Фолс, в городке было тихо. Они оставили лошадей у крыльца галантерейного магазина и зашагали по пыльной главной улице к салуну «Свитуотер».

– Ты уверен, что хочешь этого? – спросил Холт, оглядывая улицу.

– Кому-то же надо поставить его на место, – отозвался Беар. – Почему бы не мне? И не сейчас?

– Может, нам стоит поговорить с шерифом…

– Он наверняка посмотрит на это сквозь пальцы. Некрашеные крутящиеся двери сапуна скрипнули. Они вошли в зал, но там было совсем мало посетителей, занимавших с дюжину столиков. Никто не потрудился поднять головы и оторваться от своих бутылок или карт. В воздухе пахло мокрыми опилками, с помощью которых с пола убирали пивные лужицы. Мухи лениво жужжали над прокисшим пивом, впитавшимся в нелакированные деревянные столы. Каблуки Беара громко стучали по дощатому настилу и отдавались зловещим эхом в полупустой пивной. Они с Холтом подошли к длинной дубовой стойке и облокотились на нее. Толстый бармен с суровыми глазами протирал тряпкой прилавок и постепенно приближался к ним.

– Чего желаете, парни?

– Где Бичер? – спросил Беар.

Бармен оглядел Беара с головы до ног, словно прикидывая, какую угрозу он мог представлять.

– Не знаю, где он. И когда придет.

Беар встретился с угрюмым взглядом мужчины.

– Мы подождем.

Каждый раз, когда на дощатой мостовой перед салуном раздавались шаги или со скрипом открывались крутящиеся двери, у Беара внутри все сжималось. Но это оказывались или горожане-прохожие, или какой-нибудь фермер, приехавший в город за покупками и зашедший в «Свитуотер» промочить горло.

Прошел час, потом другой. К концу второго часа в пивную вошел парень, на поясе у которого висела парочка револьверов с рукоятками из слоновой кости. Он направился к стойке бара. Казалось, он только что вернулся со стрельбищ: потная рубашка прилипла к спине, и весь он, от шляпы до мысков сапог, был покрыт пылью. Беар ткнул Холта локтем в бок.

Оба узнали бандита с железнодорожного вокзала и, подобравшись, стали следить за входом в салун. Вскоре в окне появился Бичер. Он шагал к дверям; его неизменная сигара с обрезанным концом светилась тускло-красным огоньком.

Беар отодвинул стул от столика, развернувшись лицом к двери, и щелчком снял кожаную петлю со спускового крючка своего револьвера.

Каждое его движение было размеренным и осторожным. Он вдруг услышал, как тикают часы на дальней стене, и увидел, как пыльно блестит огромное зеркало над стойкой бара. Двое картежников, сидевших у окна, решили прекратить игру и встали, заскрипев стульями. Беар сидел прямой как жердь и не спускал глаз с двери.

Бичер вошел с тремя своими людьми, все были при револьверах и в пыли. Отряхнувшись, эти трое плюхнулись на стулья и крикнули бармену, чтобы он принес им бутылку виски. Бичер прошагал к бару, снял шляпу и принялся чистить свое длинное черное пальто. Обслужив остальных, бармен вернулся, чтобы налить Бичеру его обычный напиток, и многозначительно повел глазами в сторону Беара. Бичер обернулся и замер при виде своего соперника, который медленно поднимался из-за стола возле задней стены.

– Что? – спросил Бичер, придя в себя от неожиданности. – Ад уже замерз? Как же я пропустил!

– Я уверен, что там натопили специально для тебя, Бичер, – тихо произнес Беар, выходя вперед. Краем глаза он увидел, как насторожились люди Бичера, и услышал за спиной знакомый звук – Холт достал револьвер из кожаной кобуры. – Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать твои планы на загробную жизнь.

– Сомневаюсь, что ты пришел сюда, чтобы насладиться моей компанией.

Беар холодно улыбнулся:

– Я пришел, чтобы потолковать с тобой насчет моего бывшего инженера Джонсона… насчет сухого речного русла… и насчет того предложения, которое ты сделал Джиму Данверсу.

– Данверсу? Что-то не припоминаю такого, – протянул Бичер с отвратительной гримасой удовольствия. – Хотя за день я совершаю много разных сделок.

– Слишком много. Я пришел, чтобы ты расторг свое соглашение с Данверсом.

– Освежи-ка мою память, Макквайд. – Увидев блеск в глазах Бичера, Беар невольно сжал свои опущенные руки в кулаки. – Что именно я ему обещал?

– Что его семья не доживет до урожая, если он продаст нам свою землю, граничащую с нашей полосой отчуждения.

– Ах да, припоминаю. – Бичер взял рюмку и осушил ее. – Боюсь, это была не единственная моя угроза. У него целый выводок спиногрызов, и потеря одного-двух из них погоды не сделает, А жена – такая набожная клушка! От нее ему тоже не много радости. Но потерять сразу всех не хотелось бы даже такому стойкому земляному червю, как он.

– Ты должен взять назад все свои угрозы. И убраться из города… Передай Джею Гулду, что мы подведем колею к Биллингсу до первого снега. И ни ты, ни он, ни кто бы то ни было нам в этом не помешает.

– Смелые слова… для человека, который собирается драться один с двумя,

Беар посмотрел на троих бандитов, которые сидели за столиком позади Бичера. Они расправили спины и нацелили на него свои револьверы.

– Только с двумя? – Беар холодно улыбнулся. – А ты что же, вне игры? Хоть раз, Бичер, будь мужчиной. Я ведь не с ними разговариваю. И не их, а тебя называю лжецом, негодяем и трусом. – Плавным, чуть заметным движением он выставил вперед правое плечо, правую руку и правое бедро. Висевший на ноге револьвер ощущался привычным грузом. Мысленно он уже поднял руку, выхватил оружие из кобуры и взвел курок. Поигрывая плечами, он резко отвел корпус влево, чтобы служить не слишком большой мишенью, когда дело дойдет до стрельбы.

– Ты, в синей рубашке, – сказал Беар, не сводя глаз с Бичера, – отдай ему свой револьвер.

Повисла долгая, тревожная пауза. Бандит переводил взгляд с Беара на своего босса. Бичер презрительно фыркнул и тем самым решил свою участь.

– Это не твоя «шестерка», Макквайд, а моя.

Бандит с каменным лицом многозначительно покосился на своих компаньонов и увидел, что они с ним солидарны. Откинувшись на спинку стула, он расстегнул пряжку на своей портупее, потом, держа руку подальше от револьвера, снял с себя портупею и положил ее на стол. Лицо Бичера вспыхнуло, когда его наемник подтолкнул оружие в его сторону.

Бичер буравил глазами то одного, то другого бандита, призывая их к действию. Но угрюмые лица парней показывали, что они считают эту стычку проверкой на честь и личное мужество. Ни один из них не хотел вмешиваться. Даже «шестерки», говорили их отрешенные взгляды, блюдут свой кодекс чести.

– Это нелепо, – заявил Бичер, напрягшись, – я не разбойник.

– Я тоже, – заявил Беар с ледяным спокойствием. – Надевай портупею.

Беар почти физически ощущал страх Бичера, чувство вал, как колотится сердце в его груди, как трудно ему глотать. Бичер медленно пошел к столику. Пятьдесят на пятьдесят, подумал Беар: либо он примет вызов, либо отступит.

Бичер взял револьвер и расстегнул пальто, метнув красноречивый взгляд на бармена. Тот полез под стойку и достал дробовик. Мясистый большой палец взвел курки сразу двух стволов. Бармен положил ружье на стойку и развернул его, нацелив прямо на Холта. Беар шагнул в сторону, чтобы держать в поле зрения и бармена, и Бичера.

– Это на всякий случай, – сказал Бичер с неприятным смешком, – чтобы все было по-честному.

Черта с два! Если Беар останется один, бармен наверняка тут же его уложит… во всяком случае, в этом хотел убедить его Бичер. Пушка бармена была для Беара нежелательной помехой.

Медленными точными движениями Бичер застегнул портупею и затянул ее на бедре. Потом они встали лицом друг к другу, и Беар глубоко вздохнул…

– Прекратите! – В крутящиеся двери салуна ворвалось зелено-белое облако в черной шляпке с белым пером. Беар и Бичер разом обернулись, но лишь один Беар выхватил свой револьвер из кобуры, еще не разглядев лица и фигуры неожиданного пришельца.

Даймонд застыла на месте, глядя на револьвер Беара и в его свирепо прищуренные глаза. На мгновение она перестала дышать и потеряла дар речи. Знакомые глаза цвета расплавленной меди смягчились, потом округлились – он наконец-то ее узнал!

– Беар, ты не должен этого делать, – прохрипела она, не сводя глаз с леденящего душу кружка стали, направленного в ее сторону.

– Уходи! – рявкнул Беар, лишь чуть-чуть опустив револьвер.

Она преодолела страх и пошла вперед.

– Прошу тебя… выслушай меня…

– Даймонд… черт возьми! – прорычал он. – Убирайся отсюда!

– Нет! – Она судорожно сглотнула. – Убери револьвер и послушай меня.

– Немедленно уходи… возвращайся в лагерь!

– Нет. Я уйду только вместе с тобой, – заявила она, вставая между ним и Бичером. Даймонд видела, как пульсирует жилка на виске у мужа, и понимала, что своим вмешательством топчет его мужскую гордость и независимость. Ничего, сказала она себе, это лучше, чем топтать его могилу.

– Я решила вопрос с землей. – Она достала из кармана юбки сложенный листок бумаги, развернула его и подняла кверху – отчасти чтобы показать мужу документ, отчасти чтобы загородить от него Бичера.

Метнувшись вперед, Беар скомкал листок бумаги в руке и тем же движением выхватил его у Даймонд.

– Ты что, спятила? Хочешь, чтобы тебя убили?

– Нет, я не спятила. Я набралась решимости. – Она потянула документ к себе, и Беар поднял державшую его руку. – Мне удалось договориться об особой форме аренды. Нам не надо ничего покупать. Мы имеем право пользоваться этим участком в течение ста двенадцати лет… до одна тысяча девятьсот девяносто девятого года.

Он сердито взглянул на бумагу у себя в руке, потом передал ее Холту, который уже встал со своего места. Ирландец взял документ и просмотрел его.

– Это и впрямь договор об аренде земельного участка, – подтвердил он, постепенно округляя глаза. – Она права: на сто двенадцать лет. Без покупки.

Беар посмотрел на жену, потом на Бичера, гранитное лицо которого налилось кровью.

– Как я понял, речь идет о земле Данверса? – спросил Бичер. Он посмотрел на Даймонд и понизил голос до зловещего рыка. – Аренда. Без покупки. Какая умненькая у тебя жена, Макквайд!

– Отправляйся в лагерь, Даймонд, – свирепо проговорил Беар.

– Нет. – Она смотрела на него, надеясь, что он прочтет в ее глазах отчаянную мольбу. – Я никуда не уйду… без тебя.

– Иди, мой мальчик, – сказал Бичер, заметно расслабившись. – Не волнуйся, у тебя еще будет время меня подстрелить.

Беар заколебался, тогда Бичер рывком распустил портупею, поднял обе руки, потом опустил одну и расстегнул пряжку. Глухой удар и последовавший за ним металлический звон упавшего на пол револьвера прогнали последние сомнения Беара.

Он сунул свой револьвер в кобуру, нагнулся, упершись плечом в живот Даймонд, и взвалил ее себе на плечо. Пока они выходили во двор, она отчаянно колотила мужа руками и ногами. Беар сбросил жену в грязь перед ее лошадью.

– Залезай в седло! – скомандовал он.