Текст книги "Щедрый огород. Авторские секреты выращивания отличного урожая"

Глава 10. Апробированные новинки

Ниже рассказывается о новинках, испытанных и апробированных, способных облегчить и скрасить жизнь огороднику. Не опасаясь неточности, их можно назвать сообразными с природой, подсказанными ею.

«Побудка» семян на груди

Каждую весну бываю свидетелем страданий огородников у засеянных грядок. Приобрели, сердешные, семена «кот в мешке», посеяли их и ждут всходов. Но – очень часто – ждут у моря погоды. Считают дни, а весна тем временем уходит. Отчаявшись, решаются на пересев, но – уже в худшую пору. Бывает, четыре (!) раза пересевают, к примеру, морковь, свеклу, петрушку… Тем не менее остаются без них.

Уловка, о которой пойдет речь, конечно, не панацея. Но оказать ощутимую помощь может. Суть ее – в ударном создании условий, максимально благоприятных для всходов еще живых семян.

Итак, порцию семян, намеченную к посеву, всыпаем в банку с горячей (до 60 °C) водой и выдерживаем в этой воде ночь. Эту рекомендацию жесткой побудки семян описал Курдюмов еще в прошлом веке. Воду температурой 60 °C легко получить без термометра (которого может не оказаться под рукой). Стаканчик воды комнатной температуры смешивается с таким же стаканом крутого кипятка – и вода температурой 60 °C готова.

Семена за ночь набухают. Воду сцеживаем, высыпаем семена на мокрую отжатую тряпочку, делаем конвертик, помещаем его в пластиковый пакетик и снова делаем конвертик. Теперь этот конвертик укладываем в кармашек на груди или в брюках и носим его весь день (я ношу конвертик с семенами, как медальон, на груди). А ночью кладем под подушку. Ясно, что если семена живые, то, пребывая в теплой (около 30 °C) и влажной среде, они обязательно проклюнутся. В кратчайшие сроки, потому что лучших условий не придумаешь. Температура около 30 °C считается оптимальной для всходов семян большинства растений.

Ежедневно вынимаем конвертик с семенами из пластика, замачиваем его в теплой (на ощупь) воде, отжимаем лишнюю воду, вкладываем обратно в пластик и снова – на грудь, а на ночь – под подушку. Когда приходит ожидаемое время наклевывания семян, ежедневно проверяем, не появились ли белые «клювики». Дождавшись массового проклевывания, следует высыпать семена на бумагу и легонько подсушить в тени. До того момента, когда они, еще влажные, начнут рассыпаться и перестанут липнуть друг к другу и к рукам. Теперь их можно сеять.

Разумеется, надо учитывать, что такие семена тронутся в рост, для этого им влаги хватит, а вот то, что они уцепятся за землю, – не факт. Если почва подсохла, то засеянную грядку надо замульчировать и полить. Возможно, не один раз.

Крупные семена (кабачки, огурцы, кукурузу…) можно сеять в несколько приемов – по мере появления «клювиков». Расти им в конверте, ожидая «отстающих», ни к чему. В поисках пищи ростки могут добраться до молекул ДНК и РНК (носителей наследственности). Или попросту обломаться.

Отмечу такое любопытное обстоятельство. Не могу похвастаться тем, что соседи дружно внедряют мои приемы. Для отказа от пахоты, например, им понадобилось два десятка лет. Для сплошного мульчирования – чуть меньше. Для отказа от компостных «могил» пока решительности не хватает. А вот носить замоченные семена у груди начали дружно, можно сказать, тотчас же.

Некоторая экзотичность приема окупается его эффективностью. К примеру, так можно заранее испытать малую порцию семян на всхожесть и своевременно заменить негодные семена. О «продлении сезона» и говорить нечего: последние холодные дни весны семена проводят в комфортных условиях, а после посева в потеплевшую землю сразу пускаются в рост.

Сглаживание ровика для семян

Обратим внимание на рутинную процедуру сева (моркови, лука и прочих мелких семян). Углом тяпки или кончиком плоскореза Фокина делают ровик нужной глубины и на дно ровика, по возможности равномерно, рассыпают семена. Семена при этом оказываются и на стенках ровика, и в углублениях в ровике, то есть на разной глубине. Это плохо, но страшнее другое: семена оказываются в рыхлой почве, в которой не работают капилляры, в сухой среде или даже на воздухе.

Но почти «за так» ровик для семян можно сгладить и уплотнить трубкой. Тогда семена окажутся на одной глубине, на плотном ложе, и к ним капилляры немедленно начнут подавать влагу из нижних слоев почвы.

Оборудование «утюга» для ровика – до смешного простое. В кусок трубки подходящей длины (а подходит и полметра, и метр, и два) вдевают веревочку, трубку укладывают на землю и концы веревочки связывают примерно на уровне талии, чтобы удобно было, не нагибаясь, передвигать трубку по ровику и придавливать ее ногой. Если земля сухая, нужно ее скупо полить, подождать, пока она «протряхнет», перестанет липнуть к трубке, и теперь сгладить ровик.

Сколько благ приносит это пустячная работа:

1) все семена скатываются на дно канавки и оказываются на одной глубине;

2) нет опасности, что некоторые семена останутся на воздухе или будут выворочены в процессе укрывания;

3) капилляры начнут немедленно снабжать семена влагой.

А если рядок замульчирован, то влаги (накопленной в земле или добавленной при формировании канавки) хватит для всходов. В случае сухой весны посевы долго всходящих культур (например, моркови, петрушки) нужно полить. Разумеется, по мульче – во избежание вымывания семян.

Оправдана ли гегемония сева в рядки в огороде?

По нашим огородам кочует масса случайным образом навязанных, не имеющих никакого отношения к делу «установлений» и мифов, возле которых уместно поставить знак вопроса. Подчас трудно даже реконструировать ситуацию, при которой родилась та или иная, с позволения сказать, неуместная традиция. Подобные традиции не обошли стороной даже такую прозрачную вроде бы работу, как сев.

Рядки в огороде – типичный пример труднообъяснимого обычая. Здесь можно поставить не один, а четыре знака вопроса:

1) Сев в рядки эргономичен и вполне уместен на обрабатываемых машинами полях. Одним проходом роются рядки, дозированно загружаются семенами и загребаются землей. Любо-дорого посмотреть! Но как мог чрезвычайно трудоемкий ручной сев в рядки внедриться в огороды и практически начисто вытеснить сев вразброс?

2) Что есть в рядовом севе такого ценного, что его, горбатясь, неуклонно моделируют в огороде с помощью тяпки и иных орудий?

3) Почему огородники напрочь утратили навыки сеять, как наши деды-прадеды? Заклятого врага, убийцу земли – плуг – втащили в огород чуть ли не через калитку, а о севе вразброс забыли? И это было не так уж давно – я помню, как красиво это делал отец.

4) Не уходящие ли за горизонт строчки посевов на бескрайних колхозных и совхозных полях околдовали огородников?

Вовлекал я в эту «викторину» сотни слушателей – и чего только не наслушался. Самым курьезным доводом в пользу рядового сева был такой: рядки облегчают прорывку. И это, между прочим, правда. До копейки – правда. Но как это экстравагантно, даже изящно: снабжать создаваемые трудности средствами их преодоления. Породить рядками почти неизбежные сгустки – и одновременно радоваться, что именно рядки (!) облегчают борьбу с ними. И смех, и грех! Между прочим, во времена сева способом «раззудись, плечо, размахнись, рука» проблемы прорывки всходов не существовало.

Правда, однажды довелось-таки услышать вполне вразумительный, веский довод в пользу рядового сева: при любом прикрытии семян, посеянных вразброс, часть их оказывается неприкрытой и может стать добычей птичек, мышей и т. п. Это истинная правда: в ровиках и канавках семена прикрываются надежнее. Но во избежание недостаточной густоты стояния при севе вразброс можно увеличивать норму высева (по оценке Гридчина – примерно в полтора раза).

При этом в целом «технологического» перерасхода семян не будет. С одной стороны, часть семян действительно может быть утрачена (из-за не столь тщательного, как при севе в ровики, прикрытия). Зато, с другой стороны, сохраняются все взошедшие растения. И совсем не одно и то же – не прикрыть семена, из которых, возможно, что-нибудь взошло бы (а возможно, и нет), или уничтожить уже взошедшие растения. К тому же сев, как правило, приходится на время, когда насекомых – пруд пруди, и потому птички не так рьяно интересуются семенами.

И потом: утверждение, что часть семян остается доступной птичкам при севе вразброс – при любом прикрытии, – не совсем верно. А мульчирование? А дражирование, которым спасал семена от воробьев Фукуока? Он сеял озимую пшеницу за две недели до уборки риса, а рис – за две недели до уборки пшеницы. Ни о каком прикрытии, естественно, не могло быть и речи: пшеница сеялась в еще не сжатый рис, а рис – в несжатую пшеницу. Но семена одевались в глиняные капсулы, и им не угрожали ни мыши, ни птички, ни пересыхание. Словом, и этот довод в пользу рядового сева (невозможность тщательно прикрыть семена при севе вразброс) – хлипкий.

Зато в пользу отказа от сева в рядки и замены его севом вразброс таких доводов – один весомее другого – хоть отбавляй:

а) резко снижается трудоемкость сева;

б) легче избежать образования сгустков семян, неизбежных при севе в рядки, и отпадает нужда в прорывке всходов – утомительной и изматывающей процедуре (по-видимому, самой безрадостной в огороде);

в) на оставшиеся саженцы не оказывают вредного аллелопатического воздействия разлагающиеся остатки корешков удаленных растений (этот факт установлен виднейшим украинским физиологом, академиком А. М. Гродзинским);

г) увеличив норму высева примерно в полтора раза, можно обеспечить достаточную густоту стояния растений, спрятать бывшие междурядья от солнца и избавить растения от эффекта раскаленной сковороды, вызывающего усиленное испарение влаги (не ради фотосинтеза, а ради самоохлаждения растений);

д) заметно облегчается создание совмещенных, меланжевых грядок;

е) попутно огородник избавляется от прополки (не было бы счастья, да несчастье помогло) – не разгуляешься ни тяпкой, ни плоскорезом на грядке, засеянной вразброс;

ж) стоит огороднику полениться – и грядка становится многолетней.

Например, жизнь грядки с чернушкой можно продлить, если во время уборки арпаша (севка) выбрать лишь крупные луковицы, подходящие в качестве репки, а также такие, что могут быть кандидатами на роль севка, но еще достаточно крупные, которые смогут сохраниться до весны. Можно, конечно, поднапрягшись, выбрать луковички подчистую, в том числе и малютки, диаметром менее 8—10 мм. Но зачем? Ведь они обречены за зиму усохнуть. Чтобы поглумиться над ретивым сборщиком? Расслабившись же и выбрав луковички, как говорят украинцы, «здебільшого», огородник «за так» получит перманентную грядку. С нее, помимо целевого урожая – репки и арпаша, можно собирать и нежное перо глубокой осенью, и сочную луковую зелень следующей весной, и семена (чернушку) в конце лета. Летом, когда лук поспеет, его можно для выборки подрезать плоскорезом (обходя маточники). Заодно и грядка будет выполота. Под зиму можно освежить грядку – подсеять чернушку. А прекратить существование этой вечно-луковой грядки, перевести стрелки на другую культуру можно в любую минуту. Правда, будут периоды, когда грядка станет выглядеть сорной, но о роли сорняков в жизни биоценоза – чуть ниже.

Согласно многолетним наблюдениям Виталия Трофимовича Гридчина, луковки диаметром менее 1 см, перезимовавшие в грядке, не стрелкуются. Так что «ленивую», небрежную выборку лука, о которой говорилось в предыдущем абзаце, можно считать плановой посадкой лука-севка. Такая «посадка» (без посадки!) не только не займет время огородника (и в уборочную страду, и в напряженную весеннюю пору), но и позволит луку полнее использовать прохладное весеннее время, исключительно благоприятное для вегетации этого хладолюбивого растения.

Еще пример многолетней грядки. Однажды посеянный кориандр может давать и кинзу (так обычно называют свежую зелень кориандра), и семена два-три года подряд (пока не надоест). Кориандр сам насевается, сам всходит, зимует. Весной еще снег может лежать, а пахучие веточки кинзы – тут как тут. Лишь настырным «гостям» (щирице, мышею и т. п.) не стоит волю давать – надо вырывать их до того, как им захочется обсемениться. На этой грядке могут расти и другие пряные травы: петрушка, мелисса, змееголовник, ромашка, огуречник, валериана, любисток…

Сорняки достойны доброго слова

Гридчин говорил, что к сорнякам необходим фитоценотический подход, при котором посевы сельскохозяйственных культур рассматриваются как нечто целое, как сообщество культурных и сорных растений, состоящих между собой в многообразных отношениях. Сорняки добросовестно отрабатывают свой хлеб, и уместнее говорить не о борьбе с ними, а об их регулировании, об управлении ими.

Суть уловки, описываемой в этом пункте, – уклонение от борьбы с сорняками тяпаньем, отказ от прополки как таковой. Вот перечень мероприятий, регулирующих сорняки и позволяющих уклониться от тотальной прополки:

1) весной засеянные вразброс грядки фактически полются во время припалывания семян, попутно (в стадии ниточки) уничтожаются поспешившие «выглянуть» сорняки (вроде пастушьей сумки);

2) летом выборочно, по мере подрастания, вырываются грозящие обсеменением сорняки – их биомасса используется в качестве сырья для навозно-травяного «чая» или ЭМ-силоса; сорняки, прикрывающие голые участки почвы, сознательно сохраняются как можно дольше для предохранения растений от эффекта «раскаленной сковороды»;

3) за счет отсутствия прополки как таковой захороненные в предыдущие годы семена сорняков не поднимаются кверху, в благоприятные для всходов условия; в глубине же они просто структурируют почву, делают ее агрегатной;

4) в конце лета при севе сидератов снова (под прикрытием припалывания семян) выполняется сплошная прополка грядок;

5) осенью почва, которую могли усыпать семена сорняков, по возможности не тревожится, и семена становятся добычей всякого рода грызунов, а также птиц, лишившихся при похолодании львиной доли меню – насекомых; в частности, целостность почвенного экрана поддерживается тем, что не удаляются кустики перцев и других высоких растений – они остаются на грядках в качестве «маятников», способствующих накоплению влаги;

6) неловко признаваться в этом, но никуда не деться от мистического феномена: сорняки перестают докучать, если с ними нет неистовой борьбы; именно так избавился я от неистощимого на выдумки портулака: отвернулся от него, перестал замечать, признал его полноправным и уместным членом фитоценоза (огородного сообщества растений) – и он перестал докучать.

Могу, не кривя душой, сказать: все мои гости обращают внимание на сравнительную чистоту огорода, в частности на фактически полное отсутствие портулака.

Хотелось бы дополнительно сказать пару слов о прорывке грозящих обсеменением сорняков. Каждому знаком такой феномен. Летом, после сухого и жаркого периода, случается благодатная неделя, и биоценоз будто взрывается, буянит во всю ивановскую. Только это обычно не радует огородника. Вместе с культурными растениями буянят и сорняки – и это в то время, когда не разгонишься плоскорезом или тем более тяпкой. И начинается «кто кого». Так вот, меня такие «взрывы» радуют – обилием сырья для «чая» и ЭМ-силоса. Количество сорняков уменьшается, и культурные растения, подбадриваемые сбалансированными травяными удобрениями, вырываются вперед.

Конечно, радоваться буйству сорняков вроде бы негоже. И в искренность такой радости верится с трудом. Но что есть, то есть. Замечательно смотрится, например, осот рядышком с капустой и смородиной. Муравьи собирают тлю в ближних окрестностях на верхушках осота, оставляя неуязвленными капусту и смородину. И каким богатым сырьем для ЭМ-силоса и «чая» становятся удаленные стебли осота.

В период наиболее активной вегетации огородных растений (примерно с середины июня до середины июля) не дремлют и сорняки. Но не было бы счастья, да несчастье помогло: по мере подрастания сорняки вырываются и – «пожалте в бочку». Напомню, что не надо усердствовать, прорывая сорняки. Если есть угроза оставить клочок земли, услужливо прикрываемый от солнца лишь сорняком, то его (временно, до угрозы обсеменения) трогать не стоит.

А если бы не было сорняков? Вот еще одно подтверждение высказанного ранее эпатажного вроде бы тезиса: «сорняки свой хлеб даром не едят». Можно сказать, в период бурной вегетации растений сорняки (бесспорно!) – друг огородника. Молодые, сочные, необсемененные. А новые сорняки, что придут на смену использованным в бочках, не успеют обсемениться к моменту сева сидератов. Можно сказать, что прополок на самом деле три: две разовые посевные и одна – непрерывная «бочковая».

Однажды редакция газеты «Диво-земля» учредила занимательно-познавательную рубрику «ТОП-5» и попросила меня написать заметку «ТОП-5 любимых сорняков» (имеются в виду мои любимые сорняки). Ниже – переработанное ее изложение. Этой заметкой я хочу показать еще одну уловку – дифференцированный подход к сорнякам, необходимость знать их в лицо, а не уничтожать огульно.

Предложение редакции оживило в памяти известную украинскую сказочку. Я рассказываю и показываю ее на пальцах детям в многодетных семьях, где бываю во время разъездов с лекциями (у Петровых в Уфе, Марченко в Шостке и др.). Вот она: «Сорока білобока на пічці сиділа, діткам кашку варила. Цьому дала, що маленький (показываю мизинец), цьому – що тихенький, цьому – що не рухав, цьому – що послухав, а цьому – не дала… Він по воду не ходив, пічку не топив, кашку не варив. Йому одірвала головку і закинула на бабину хату». И когда доходит очередь до большого пальца, оказавшегося у меня на голове, дети заливисто смеются и просят «Исце».

Усмехнемся и мы. У меня и в самом деле есть 5 любимых сорняков (вот этому и усмехнемся), один из которых, подобно большому пальцу из сказочки, в каком-то смысле изгой, «оторванный и заброшенный на бабину хату».

Неизменная фаворитка – березка.

Нет в огороде более старательного и нетребовательного опекуна всей флоры. Она работает и кулисой, и сторожем при влаге, улавливаемой самой березкой. Мне смешно оттого, что березку зовут сорняком. Ведь каждый, обзывающий так березку, видел, как умело покрывает она землю ковриком, и, ОБВИВАЯ РАСТЕНИЯ, ИЗБАВЛЯЕТ ИХ ОТ ТОЙ ПОЛОВИНЫ НАПРЯЖЕНИЯ ПОЛУДЕННОГО СВЕТА, КОТОРУЮ ТИМИРЯЗЕВ СЧИТАЛ ВРЕДНОЙ. Корни у нее (в пределах пахотного слоя) белые, гладкие, так что питание и влагу для собственных нужд она тянет из подземелья. И никого – ни-ко-го! – не объедает, наоборот, поддерживает культурные растения влагой и питательными веществами, которые добывает вглуби (корни березки находили на 20-метровой глубине). Обратите внимание на выделенное прописными буквами замечание – очень многие грехом, а не важнейшей заслугой березки считают ее «объятия».

Второе место я отдаю звездчатке (мокрецу).

Впервые во всей созидательной красе я увидел ее в огороде у Гридчина. Был погожий жаркий день (один из длинной череды подобных), а почва под мокрецом была мокрой. И за мокрец было обидно – его тоже обзывают сорняком. К тому же мокрец, в отличие от ядовитой фаворитки, съедобен. И до самого цветения его зелень остается нежной. Из нее получаются вкусные салаты, богатые минералом жизни – кремнием.

Третье и четвертое места я поделил бы между тысячелистником и пижмой.

«Пугала» для колорадского жука лучшего, чем душистый зонтик над грядкой баклажанов, я не видел. Правда, размножить тысячелистник трудно. Каждую осень я разминаю и разбрасываю по участку усохшие зонтики. Однако новые тысячи листьев появляются редко, всходит тысячелистник трудно.

Пижма попала в поле моего внимания с подачи журнала «Organic Gardening»: она была названа в журнале единственным растением – домом для всех пяти групп полезных насекомых. Потихоньку расселял пижму в огороде (она тоже размножается трудно, надежнее всего – пересадкой корневищ). Стал присматриваться. И однажды после дождя увидел на кусте пижмы множество божьих коровок. Куст был не зеленым, а крапчатым. Это было отрадное зрелище, обещавшее тьму прожорливых хищных личинок!

Наконец, лебеда в пояс – это же лепота! Но путь к пониманию, что это – лепота, не прост. Лебеда попала в число фавориток за свое послушание. С тех пор, как я наловчился избавляться от однолетних сорняков с помощью мелкой прополки, которая уничтожает взошедшие растения, но не вздымает на поверхность новые семена, нам перестали докучать щирица, оба вида мышея, пастушья сумка, кошачья лапка и др. Точнее будет сказать – почти перестали. Нет-нет да появятся, и нам приходится следить за ними, чтобы не дать обсемениться. А вот лебеда, послушная, ушла насовсем. Словно ее и не было.

Продвигая концепцию фитоценотического подхода к сорнякам, Гридчин отмечал, что в самом звучании слова прополка есть некоторая агрессивность. При этом слове, говорил Виталий Трофимович, возникает представление о неизбывной борьбе с сорняками и о той унизительной позиции, в которой днями напролет пребывают огородники (чаще – огородницы) в первой половине лета. И от нас зависит, сделаем ли мы отношения с сорняками сообразными с нашими задачами, сумеем ли поставить эти отношения себе на службу.

Заметную помощь в очистке плантации от сорняков оказывают птички, когда добрая половина их меню – насекомые – уходит на зимовку и они переключают все внимание на семена сорняков. Ощутимую помощь в этом деле оказывают грызуны (в частности, мыши-полевки, собирающие семена сорняков в курганчики). Но все это справедливо лишь в случае, если семена сорняков не зарываются в землю не к ночи будь помянутой зяблевой пахотой или перекопкой.