Текст книги "Разговоры Пушкина"

Бар. М.А. Корф[122]122
  Барон Корф Модест Андреевич (1800–1876) – лицейский товарищ Пушкина, видный государственный деятель.


[Закрыть]. Записки. РС 1900, № 3, стр. 574.

«Я впервые увидел Пушкина, – рассказывал нам его величество, – после коронации, в Москве, когда его привезли ко мне из его заточения, совсем больного и в ранах… Что вы бы сделали, если б 14 декабря были в Петербурге?» – спросил я его, между прочим. «Был бы в рядах мятежников», – отвечал он не запинаясь».

Л. Майков. Пушкин в изображении бар. М.А. Корфа. РС 1899, № 8, стр. 310.

Un Feidjeger m’arracha à ma retraite forcée m’amena en poste à Moskou, tout droit au Kremlin et encore tout couvert de boue, on m’introduisit dans le cabinet de l’empereur, qui me dit:

– A, bonjour, Pouchkin, étes vous bien aise d’être rappelé?

Je lui fis une reponse convénable. L’empereur causa longtemps avec moi et me demanda:

– Pouchkuin, auriez vous pris part au 14, si vous étiez à Pétersbourg?

– Absolument, Sire, tous mes amis étaient du complot et je n’aurais pas pu n’en pas être aussi. L’absence seule m’a sauvé et j’en remercie le Ciel.

– Vous avez fait assez de bêtises, – reprit l’empereur, – j’éspère, qa’à présent, vous serez raisonable et que nous ne nous brouillerons plus. C’est a moi, que vous enverrez tout ce que vous composerez; desormais c’est moi qui sera votre censeur.

[Фельдъегерь вырвал меня из моего насильственного уединения и привез в Москву, прямо в Кремль, и, всего покрытого грязью, меня ввели в кабинет императора, который сказал мне: «Здравствуй, Пушкин, доволен ли ты своим возвращением?» Я отвечал, как следовало. Государь долго говорил со мной, потом спросил: «Пушкин, принял ли бы ты участие в 14-м декабря, если бы был в Петербурге?» – «Непременно, государь… друзья мои были в заговоре, и я не мог бы не участвовать в нем. Одно лишь отсутствие спасло меня, за что я благодарю Бога». – «Ты довольно шалил, – возразил государь, – надеюсь, что теперь ты образумился и что размолвки у нас впредь не будет. Присылай все, что напишешь, ко мне, отныне я буду твоим цензором».]

Пушкин по записи А.Г. Хомутовой[123]123
  Хомутова Анна Григорьевна (1784–1856) – автор повестей и стихов, двоюродная сестра и лучший друг поэта И.И. Козлова, посвятившего ей стихотворение «Друг весны моей». Лермонтов увековечил ее образ в стихотворении «А.Г. Хомутовой». Биограф ее Е. Розе свидетельствует, что она обладала замечательной памятью, «могла сказать наизусть целые поэмы и запоминала целиком разговоры». РА 1867, стр. 1052. – Ср.: РС 1880, № 1, стр. 132.


[Закрыть]. РА 1867, стр. 1066.

…Император Николай, на аудиенции, данной Пушкину в Москве, спросил его между прочим: «Что же ты теперь пишешь?» – «Почти ничего, В. В.: цензура очень строга». – «Зачем же ты пишешь такое, чего не пропускает цензура?» – «Цензора не пропускают и самых невинных вещей: они действуют крайне нерассудительно». – «Ну, так я сам буду твоим цензором, – сказал государь. – Присылай мне все, что напишешь».

А.О. Россет[124]124
  Россет Аркадий Осипович (1811–1881) – брат А.О. Смирновой, приятель Пушкина.


[Закрыть] по записи Я.К. Грота. Грот, стр. 288.

9 сентября. Москва

…[Княжна А.И. Трубецкая[125]125
  Княжна Трубецкая Александра Ивановна, в замужестве княгиня Мещерская.


[Закрыть] сказала Веневитинову[126]126
  Веневитинов Дмитрий Владимирович (1805–1827) – выдающийся лирический поэт, глава Московского кружка любомудров. Пушкин еще до личной встречи заинтересовался им, а в Москве близко сошелся.


[Закрыть]]: «Я теперь смотрю de meilleur oeil на госуд[аря], потому что он возвратил Пушкина». «Ах, душенька, – сказал Пушкин, – везите меня скорее к ней».

М.П. Погодин. Дневник. ПС, XIX–XX, стр. 74.

11 сентября

Веневитинов рассказывал мне о вчераш[нем] дне… «Альман[ах][127]127
  Литературный альманах «Гермес», задуманный М.П. Погодиным, выдающимся журналистом, историком и литератором (1800–1875), с 1826 г. занимавшим кафедру всеобщей истории в Московском университете.


[Закрыть] не надо издавать, – сказал он, – пусть Погодин издает [или издаст] в последний раз, а после станем издавать журнал, – кого бы Редактором, а то меня [?] с Вяз[емским] считают шельмами. «Погод[ина], – сказ[ал] Веневитинов. – Познакомьте меня с ним и со всеми, с кем бы можно говорить с удовольствием]. Поедем к нему теперь».

М.П. Погодин. Дневник. ПС, XIX–XX, стр. 73–74.

Между прочим, приезжает сам Пушкин. Я не опомнился. «Мы с вами давно знакомы, – сказал он мне, – и мне очень приятно утвердить и укрепить наше знакомство нынче».

М.П. Погодин. Дневник. ПС, XIX–XX, стр. 75.

12 сентября. [В театре]

Соб[олевский][128]128
  Соболевский Сергей Александрович (1803–1870) – талантливый эпиграмматист и острослов, известный библиофил и библиограф, товарищ Л.С. Пушкина по Петербургскому университетскому благородному пансиону и один из ближайших и вернейших друзей Пушкина.


[Закрыть] подвел меня к нему [на представлении «Аристофана»[129]129
  Пьеса кн. А.А. Шаховского.


[Закрыть]]. «Ах, здравствуйте!» – «Вы не видали этой пиесы?» – «Ее только что во 2-й раз играют. Он написал еще Езопа при дворе». – «А это, верно, подражание [не разб.]». – «Довольны ли вы нашим театром?» – «Зала прекрасная, жаль, что освещение изнутри».

М.П. Погодин. Дневник. ПС, XIX–XX, стр. 75–76.

Середина сентября. Москва

Венев[итинов] рассказывал о суеверии Пушкина. Ему предсказали судьбу какая-то немка Кирнгоф и грек в Одессе. «До сих пор все сбывается, напр[имер]… два изгнания. Теперь должно начаться счастие. Смерть от белого человека или от лошади, и я с боязнию кладу ногу в стремя, – сказал он, – и подаю руку белому человеку».

М.П. Погодин. Дневник. ПС, XIX–XX, стр. 74–75.

16 сентября. [На празднике на Девичьем Поле]

…Пушкин, который относился несколько ко мне:

– Жаль, что на этом празднике мало драки, мало движения.

Я ответил, что этому причина белое и красное вино, если бы было Русское, то…

М.П. Погодин. Дневник. ПС, XIX–XX, стр. 77.

28 сентября

Пушкин сказал мне: «Я не видал вас сто лет. Когда же у меня?»

М.П. Погодин. Дневник. ПС, XIX–XX, стр. 78.

Сентябрь – декабрь

Известие о кончине императора Александра Павловича и о происходивших вследствие оной колебаний по вопросу о престолонаследии дошло до Михайловского около 10 декабря. Пушкину давно хотелось увидаться с его петербургскими приятелями. Рассчитывая, что при таких важных обстоятельствах не обратят строгого внимания на его непослушание, он решился отправиться туда, но – как быть? В гостинице остановиться нельзя – потребуют паспорта, у великосветских друзей тоже опасно – огласится тайный приезд ссыльного. Он положил заехать сперва на квартиру к Рылееву[130]130
  Рылеев Кондратий Федорович (1795–1826) – поэт, близкий друг А.А. Бестужева, через которого сблизился с Пушкиным. Был главою Северного общества, причем его квартира служила средоточием заговора в дни, предшествовавшие восстанию 14 декабря. Повешен 13 июля 1826 г.


[Закрыть], который вел жизнь не светскую, и от него запастись сведениями. Итак, Пушкин приказывает готовить повозку, а слуге собираться с ним в Питер, сам же едет проститься с тригорскими соседками. Но вот на пути в Тригорское заяц перебегает через дорогу; на возвратном пути из Тригорского в Михайловское – еще заяц! Пушкин в досаде приезжает домой: ему докладывают, что слуга, назначенный с ним ехать, заболел вдруг белою горячкой. – Распоряжение поручается другому. Наконец, повозка заложена, трогаются от подъезда. Глядь! в воротах встречается священник, который шел проститься с отъезжающим барином. Всех этих встреч – не под силу суеверному Пушкину; он возвращается от ворот домой и остается у себя в деревне. «А вот каковы бы были последствия моей поездки, – прибавлял Пушкин. – Я рассчитывал приехать в Петербург поздно вечером, чтобы не огласился слишком скоро мой приезд, и, следовательно, попал бы к Рылееву прямо на совещание 13 декабря. Меня приняли бы с восторгом; вероятно, я забыл бы о Вейсгаупте[131]131
  О Вейсгаупте см. ниже. – Ср.: М.П. Погодин «Простая речь о мудреных вещах». 3-е изд. M., 1875, отд. II, стр. 24, и Pisma Adama Mickiewicza, изд. 1860, IX, стр. 293.


[Закрыть], попал бы с прочими на Сенатскую площадь и не сидел бы теперь с вами, мои милые!»[132]132
  Племянник Пушкина Л.Н. Павлищев в своих воспоминаниях об А.С. Пушкине (М., 1890, стр. 118), во многом противоречащих истине, рассказывает будто бы со слов матери О.С. Павлищевой, сестры поэта, что в начале декабря 1825 г. Пушкин решил было тайком съездить в Петербург, но, едва он тронулся в путь, ему перебежал дорогу заяц, и суеверный Пушкин поспешил назад. «Сообщая об этом случае сестре, – добавляет Л.Н. Павлищев, – он сказал Ольге Сергеевне: «Благо мне, что обратил внимание на зайца. Иначе не на зайца бы наскочил сам, а на 14 декабря, а оно, кстати, как раз пришлось в понедельник – jour néfaste; верь, Ольга, непременно бы попался в историю вместе с Пущиным и Кюхельбекером, а к ним-то я, не зная ничего, и ехал. Смейся после этого над тем, что называешь суеверием!»


[Закрыть]

С.А. Соболевский. Таинственные приметы в жизни Пушкина. РА 1870, стр. 1386–1387.

Сентябрь – октябрь

В Москве на обеде, данном в честь Пушкина, предложено было несколько тем в свернутых бумажках. Мицкевичу[133]133
  Мицкевич Адам (1798–1855) – величайший польский поэт. В 1824 г. он был выслан из Литвы, в связи с расследованием Н.Н. Новосильцева по делу о тайных обществах, и жил сперва в Одессе, а потом в Москве, где служил в канцелярии генерал-губернатора. Там с ним и познакомился Пушкин, причем между обоими поэтами установилось тесное содружество. В 1829 г. Мицкевич получил право выехать из России.


[Закрыть] по жребию досталась тема: «Смерть Константинопольского патриарха, убитого турецкой чернью»… Поэт простоял несколько минут в молчании, сосредоточился, затем стал импровизировать… Пушкин, восхищенный, соскочил с места… и, бегая по комнате, кричал: «Quel génie, quel feu, sacré, que suis-je auprès de lui» [Какой гений, какой священный огонь, что̀ я после него], затем обнял Мицкевича и осыпал его поцелуями.

Ф.К. Неслуховский. Мицкевич в России. ИВ 1880, № 5, стр. 30.

Октябрь. У Полевых[134]134
  Полевой Николай Алексеевич (1796–1846) – видный журналист и литературный деятель, редактор и издатель «Московского телеграфа». Ксенофонт Алексеевич (1801–1867) – младший брат Николая, ведший всю черную работу по изданию журнала. Пушкин, еще будучи в ссылке в 1825–1826 гг., сотрудничал в «Московском телеграфе», но вскоре затем, на почве литературных разногласий и нетактичностей Н. Полевого, у него к последнему явилось охлаждение, позднее перешедшее в открытый разрыв, после того как в своей «Истории русского народа» Полевой пытался опровергнуть все незыблемые авторитеты, не исключая и Карамзина. Тогда же порвали с Полевым и друзья Пушкина, в том числе Вяземский, прекративший с ним даже всякие личные отношения.


[Закрыть]

Он был не весел в этот вечер, молчал, когда речь касалась современных событий, почти презрительно отзывался о новом направлении литературы, о новых теориях и, между прочим, сказал:

– Немцы видят в Шекспире черт знает что, тогда как он просто, без всяких умствований говорил, что было у него на душе, не стесняясь никакой теорией.

Тут он выразительно напомнил о неблагопристойностях, встречаемых у Шекспира, и прибавил, что это был гениальный мужичок!

К.А. Полевой. Записки. ИВ 1887, № 5, стр. 292.

[У Пушкина через несколько дней]

…[Пушкин] тотчас начал речь о «Московском телеграфе», в котором находил множество недостатков, выражаясь об иных подробностях саркастически. Я возражал ему, как умел, и разговор шел довольно запальчиво, когда в комнату вошел г. Шевырев[135]135
  Шевырев Степан Петрович (1806–1864) – поэт, критик, переводчик, принадлежавший к сгруппировавшемуся вокруг Пушкина литературному кружку, из которого вырос «Московский вестник», в коем Шевырев стал соредактором М. Погодина.


[Закрыть]… Вскоре ввалился в комнату М.П. Погодин… Я увидел, что буду лишний в таком обществе, и взялся за шляпу. Провожая меня до дверей и пожимая мне руку, Пушкин сказал: «Sans rancune, je vous en prie!» [Не будьте злопамятны, я вас прошу], и захохотал тем простодушным смехом, который памятен всем знавшим его.

К.А. Полевой. Записки. ИВ 1887, № 5, стр. 293.

…время коронации]

…Возвращенный из ссылки Пушкин познакомился с польским своим собратом [Мицкевичем]. Они часто видались. Будревич, учитель математики в Тверской гимназии, помнил, как раз Пушкин зазвал сбитенщика и как вся компания пила сбитень, а Пушкин, шутя, говорил: «На что нам чай? Вот наш национальный напиток».

М.А. Максимович по записи П. Б[артенева]. РА 1898, II, стр. 480.

26 октября. Москва…вечере в честь Пушкина у М.И. Римской-Корсаковой][136]136
  Римская-Корсакова Мария Ивановна (ум. 1832), урожд. Наумова – вдова камергера, в салоне которой собиралась вся образованная Москва. После возвращения из ссылки Пушкин стал частым гостем Корсаковой и даже, по предположению М.О. Гершензона (см. его книгу «Грибоедовская Москва»), был одно время увлечен дочерью ее, Александрой Александровной. Пушкин намеревался вывести семью М.И. Корсаковой в своем романе «На Кавказских водах».


[Закрыть]

A souper quelqu’un me nomma. Ce nom, comme une etincelle electrique, agit sur Pouchkin. Il se leva et accourut à moi en me disant:

– Vous êtes la soeur de Михаил Григорьевич[137]137
  Хомутов Михаил Григорьевич (1795–1864) – брат А.Г. Хомутовой, впоследствии командир л. – гв. Гусарского полка, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, потом первый наказной атаман войска Донского.


[Закрыть], je l’estime, je l’aime et je réclame votre bienveillance.

Il me parla du régiment de hussard, qui, disait il, avait été son berceau et mon frère souvent son mentor.

[За ужином кто-то назвал меня, и Пушкин вдруг встрепенулся, точно в него ударила электрическая искра. Он встал и, поспешно подойдя ко мне, сказал: «Вы сестра Михаила Григорьевича, я уважаю, люблю его и прошу вашей благосклонности».

Он стал говорить о лейб-гусарском полке, который, по словам его, был его колыбелью, а брат мой был для него нередко ментором].

А.Г. Хомутова. Воспоминания о Пушкине. РА 1867, стр. 1066.

26 октября

Un gros allemand entra chez moi et me dit en s’inclinant:

– J’ai une grâce à vous demender.

– Je vous l’acorde avec plaisir, si elle est en mon pouvoir.

– Permettez moi de parer mon ouvrage d’un de vos vers.

– C’est beaucoup d’honneur pour moi, mais quel ouvrage et quels vers?

– Je prépare le meilleur vernis pour les bottes, et si vous le permettez, je mettrai sur les boites: Светлее дня, чернее ночи»[138]138
  Из поэмы «Бахчисарайский фонтан».


[Закрыть].

[…мне приходит толстый немец и, кланяясь, говорит: «У меня к вам просьба». – «Охотно исполню, если только могу». – «Позвольте мне украсить мое изделие вашими стихами». – «Много для меня чести, но что за изделие и какие стихи?» – «У меня приготовляется превосходная вакса для сапог, и, если позволите, на баночках я поставлю: Светлее дня, чернее ночи».]

Пушкин по записи А.Г. Хомутовой. РА 1867, стр. 1067.

После октября

Французский язык знал он в совершенстве. «Только с немецким не мог я сладить, – сказал он однажды. – Выучусь ему, и опять все забуду: это случалось уже не раз».

[К. Полевой]. Некролог о Пушкине. «Живописное обозрение» 1837, III, стр. 80.

26 декабря

Poushkine me disait: «J’ai le projet de faire un ouvrage sur Pougatcheff. J’irai sur les lieux, je passerai l’Oural, je pousserai plus loin et viendrai vous demender asile dans les mines de Nertchinsk» [Пушкин говорил мне: «Я хочу написать сочинение о Пугачеве. Я отправлюсь на места, перевалю через Урал, проеду дальше и приду просить у вас убежища в Нерчинских рудниках»].

Кн. М.Н. Волконская[139]139
  Княгиня Волконская Мария Николаевна, урожд. Раевская (род. ок. 1805 г., ум. 1863 г.) – жена декабриста кн. С.Г. Волконского, последовавшая за ним в Сибирь. Пушкин знал ее с детства, еще с тех пор, когда путешествовал на юге с Раевским, и в последний раз встретился с нею на вечере, устроенном в ее честь кн. З.А. Волконской, перед отъездом ее в Сибирь. Ей посвятил Пушкин «Полтаву». Некоторые исследователи в М.Н. Волконской видят «утаенную любовь» Пушкина.


[Закрыть]. Записки. СПб., 1906, стр. 25.

28 декабря

Чит[ал] «Афоризмы»[140]140
  «Исторические афоризмы» М. Погодина вышли в свет только в 1836 г.


[Закрыть]. «Здесь есть глубокие мысли», – сказ[ал] Пушкин.

М.П. Погодин. Дневник. ПС, XIX–XX, стр. 83.

После 1826 г.

Помню, что однажды, в пылу спора, сказал я ему: «Да ты, кажется, завидуешь Дмитриеву»[141]141
  Дмитриев Иван Иванович (1760–1837) – баснописец, министр юстиции, член Государственного совета, сенатор.


[Закрыть]. Пушкин тут зардел, как маков цвет, с выражением глубокого упрека, взглянул на меня и протяжно, будто отчеканивая каждое слово, сказал: «Как, я завидую Дмитриеву?».

Спор наш этим и кончился…

Кн. П.А. Вяземский, I, стр. 159–160.

…Я недавно припомнил золотые слова Пушкина насчет существующих и принятых многими правил о дружеских сношениях. «Все (говорил в негодовании Пушкин) заботливо исполняют требования общежития в отношении к посторонним, т. е. к людям, которых мы не любим, а чаще и не уважаем, и это единственно потому, что они для нас ничто. С друзьями же не церемонятся, оставляют без внимания обязанности свои к ним, как к порядочным людям, хотя они для нас – все. Нет, я так не хочу действовать. Я хочу доказывать моим друзьям, что не только их люблю и верую в них, но признаю за долг и им, и себе, и посторонним показывать, что они для меня первые из порядочных людей, перед которыми я не хочу и боюсь манкировать чем бы то ни было, освященным обыкновениями и правилами общежития».

П.А. Плетнев Я.К. Гроту, от 1 апреля 1844 г. Переписка Я.К. Грота с П.А. Плетневым, II, стр. 221–222.

Князь *** (хозяин за ужином):

– А как вам кажется это вино?

Пушкин (запинаясь, но из вежливости):

– Ничего, кажется, вино порядочное.

Князь ***:

– А поверите ли, что тому шесть месяцев нельзя было и в рот его брать.

Пушкин:

– Поверю.

Кн. П.А. Вяземский, VIII, стр. 231.

Спросили Пушкина на одном вечере про барыню, с которой он долго разговаривал, как он ее находит, умна ли она. – «Не знаю, – отвечал Пушкин очень строго и без желания поострить (в чем он бывал грешен), – ведь я с ней говорил по-французски».

Кн. П.А. Вяземский. Из «Записной книжки». РА 1886, III, стр. 432. Ср.: ИВ 1884, № 9, стр. 505.

В Петербурге жила некая княгиня Наталья Степановна и собирала у себя la fine fleur de la société [высший свет], но Пушкина не приглашала, находя его не совсем приличным. Пушкин об ней говорил: «Ведь она только так прикидывается, в сущности она Русская труперда и толпёга, но так как она все делает по-французски, то мы будем ее звать: La princesse – tolpege»[142]142
  Княгиня Голицына Наталья Степановна, урожд. Апраксина (1794–1890) – жена кн. С.С. Голицына. Труперда – толстая, неповоротливая, ленивая женщина; толпёга – бестолковая, грубая, неотесанная женщина (обл. нар.).


[Закрыть].

А.О. Россет по записи П.И. Бартенева. РА 1832, I, стр. 246.

Пушкин забавно рассказывал следующий анекдот. Где-то шла речь об одном событии, ознаменовавшем начало нынешнего столетия[143]143
  Убийство императора Павла I – 11 марта 1801 г.


[Закрыть]. Каждый вносил свое сведение. «Да чего лучше, – сказал один из присутствующих, академик ** (который также был налицо), – современник той эпохи и жил в том городе. Спросим его, как это все происходило». И вот академик ** начинает свой рассказ: «Я уже лег в постель, и вскоре пополуночи будит меня сторож и говорит: извольте надевать мундир и итти к президенту[144]144
  Президент Академии наук с 1798 до 1803 г. барон Андрей Львович Николаи (1737–1320).


[Закрыть], который прислал за вами. Я думаю себе: что за притча такая, но оделся и пошел к президенту, а там уже пунш». Пушкин говорил: «Рассказчик далее не шел, так и видно было, что он тут же сел за стол и начал пить пунш. Это значит иметь свой взгляд на историю».

Кн. П.А. Вяземский. Из старых записных книжек. РА 1875, I, стр. 204–205. Ср.: Кн. П.А. Вяземский, VIII, стр. 310.

Пушкина рассердил и огорчил я другим стихом из послания [к В.А. Жуковскому][145]145
  Послание «К В.А. Жуковскому» напечатано впервые в «Сыне Отечества» 1821 г., № 10, стр. 129. «Угрюмый наш язык как рифмами ни беден, но прихотям твоим укор его не вреден».


[Закрыть], а именно тем, в котором говорю, что язык наш рифмами беден. «Как хватило в тебе духа, – сказал он мне, – сделать такое признание?» Оскорбление русскому языку принял он за оскорбление, лично ему нанесенное.

Кн. П.А. Вяземский. Автобиография. РА 1911, II, стр. 434. Ср.: Кн. П.А. Вяземский, I, стр. XLII.

– Дружбу сотворил Бог, а литературу состряпали мы, смертные, – так отвечал Пушкин на упреки приятелей за преувеличенные похвалы стихотворениям друзей своих, Дельвига и Баратынского.

А.Д. Галахов[146]146
  Галахов Алексей Дмитриевич (1807–1892) – историк русской литературы.


[Закрыть]. Воспоминания. РС 1879, № 2, стр. 326.

Я как-то раз утром зашел к Пушкину и застаю его в передней, провожающим Дирина[147]147
  Дирин Сергей Николаевич (1804–1839) – переводчик. В библиотеке Пушкина имеется книга Сильвио Пеллико «Об обязанностях человека», с надписью «Милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину от переводчика Дирина. 18 января 1837 г. С.-Петербург». – Ср. статью Пушкина об этой книге (Морозов, VI, стр. 162); был родственником Кюхельбекера и потому через III отделение получал письма его.


[Закрыть]. Излишняя внимательность и любезность его к Дирину несколько удивила меня, и, когда Дирин вышел, я спросил Пушкина о причине ее.

– С такими людьми, братец, излишняя любезность не вредит, – отвечал, улыбаясь, Пушкин.

– С какими людьми? – спросил я с удивлением.

– Да ведь он носит ко мне письма от Кюхельбекера… Понимаешь? Он служит в III отделении.

Я расхохотался и объяснил Пушкину его заблуждение.

П.А. Плетнев по записи И.И. Панаева. И.И. Панаев. Воспоминания, Лгр. 1928, стр. 63–64.

Конец 1826–1828 г.

Пушкин, встретясь где-то на улице с Мицкевичем, посторонился и сказал: «С дороги двойка, туз идет». На что Мицкевич тут же отвечал: «Козырная двойка туза бьет».

Кн. П.А. Вяземский, VI, стр. 309.

1826–1827 гг.

Пушкин спрашивал приехавшего в Москву старого товарища по Лицею про общего приятеля, а также сверстника-лицеиста, отличного мимика и художника[148]148
  По-видимому, Яковлев Михаил Лукьянович – о нем см. ниже.


[Закрыть] по этой части: «А как он теперь лицедействует и что представляет?» – «Петербургское наводнение». – «И что же?» – «Довольно похоже», – отвечал тот. Пушкин очень забавлялся этим «довольно похоже».

Кн. П.А. Вяземский, VIII, стр. 331.

Каченовский[149]149
  Каченовский Михаил Трофимович (1775–1842) – редактор и издатель «Вестника Европы». Пушкин находился с ним в постоянной литературной вражде. См. эпиграммы Пушкина на Каченовского.


[Закрыть], извещая в своем журнале об итальянском импровизаторе Скричи, сказал, что он ничего б не мог сочинить на темы, как: «К ней», «Демон» и пр.

– Это правда, – сказал Пушкин, – все равно, если б мне дали тему: «Михайло Трофимович» – что из этого я мог бы сделать? Но дайте сию же мысль Крылову, и он тут же бы написал басню – «Свинья».

В.Ф. Щербаков. Записи. Ефремов, VIII, стр. 110.

– Некстати Каченовского называют собакой, – сказал Пушкин. – Ежели же и можно так называть его, то собакой беззубой, которая не кусает, а мажет слюнями.

В.Ф. Щербаков. Записи. Ефремов, VIII, стр. 110.

– Я надеюсь на Николая Языкова[150]150
  Языков Николай Михайлович (1803–1846) – один из наиболее выдающихся поэтов пушкинской плеяды. Будучи еще студентом Дерптского университета и живя потому в Дерпте, Языков, однако, принимал деятельное участие в литературной жизни столиц. С Пушкиным он познакомился в Тригорском, куда приезжал с А.Н. Вульфом, сыном П.А. Осиповой, своим дерптским товарищем.


[Закрыть], как на скалу, – сказал Пушкин.

В.Ф. Щербаков. Записи. Ефремов, VIII, стр. 110.

– После чтения Шекспира, – говорил Пушкин, – я всегда чувствую кружение головы; мне кажется, будто я глядел в ужасную мрачную пропасть.

В.Ф. Щербаков. Ефремов, VIII, стр. 111. – Ср.: М.П. Погодин. Дневник, ПС, XIX – ХХ, стр. 77.

– Как после Байрона нельзя описывать человека, которому надоели люди, так после Гёте нельзя описывать человека, которому надоели книги, – сказал Пушкин.

В.Ф. Щербаков. Ефремов, VIII, стр. 111.

На квартире у Соболевского в Москве на Собачьей площадке]

«…Начал он читать мою «Русую Косу»[151]151
  «Русая Коса, происшествие из жизни одного молодого человека», повесть М.П. Погодина, вошла в издание его повестей (М. 1832, ч. I, стр. 1—23); быть может, после этого восклицания Пушкина, Погодин выпустил упоминание о переводе Жуковским именно «Мазепы». В печати это место читается так: «Знаешь ли, что со времени твоего затворничества вышел новый том «Истории» Карамзина, Жуковский перевел еще одну байронову поэму… Словом, ты целую неделю сидишь дома» (Там же, стр. 2).


[Закрыть] и, дойдя до места в начале, где один молодой человек выдумал новость другому любителю словесности, чтобы вызвать его из задумчивости: «Жуковский перевел Байронова Мазепу», вскрикнул с восторгом: «Как! Жуковский перевел Мазепу!»

М.П. Погодин С.А. Соболевскому. Барсуков, II, стр. 64.

Шевырев как был слаб перед всяким сильным влиянием нравственно, так был физически слаб перед вином, и как немного охмелеет, то сейчас растает и начнет говорить о любви, о согласии, братстве и о всякого рода сладостях; сначала в молодости, и это у него выходило иногда хорошо, так что однажды Пушкин, слушая пьяного оратора, проповедующего довольно складно о любви, закричал: «Ах, Шевырев, зачем ты не всегда пьян!»

С.М. Соловьев. Записки, [Птг., 1915], стр. 48.

Москва

 
Ее пленительные очи
Светлее дня, чернее ночи…
 

и пр.

то Пушкин вскочил с места и сказал чуть не вслух:

– Совсем заставил меня забыть, что я в театре.

Е.П. Шумилова-Мочалова. Воспоминания. ИВ 1896, № 10, стр. 102.

Около 1827 г.

…Когда Дельвиг объявил, что меньшой [его брат][152]152
  Барон Дельвиг Иван Антонович, род. в 1819 г.


[Закрыть] уже сочинил стихи, он [Пушкин] пожелал их услышать, и малютка-поэт, не конфузясь нимало, медленно и внятно произнес, положив обе ручонки в руки Пушкина: «Индиянди, Индиянди, Индия! Индиянда, Индиянда, Индия!» Александр Сергеевич, погладив поэта по голове, поцеловал и сказал: «Он точно романтик».

А.П. Виноградская (Керн). Отрывок из записок. Воспоминания о Пушкине, Дельвиге и Глинке. «Семейные вечера», ст. возр. 1864, № 10, стр. 681.– Ср.: ПС V, стр. 151–152.

Однажды пригласил он [Пушкин] несколько человек в тогдашний ресторан Доминика и угощал их на славу. Входит граф Завадовский[153]153
  Граф Завадовский Василий Петрович (1798–1825) – бывший лейб-гусар.


[Закрыть] и, обращаясь к Пушкину, говорит:

– Однако, Александр Сергеевич, видно, туго набит у вас бумажник!

– Да ведь я богаче вас, – отвечает Пушкин. – Вам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревень, а у меня доход постоянный с тридцати шести букв русской азбуки.

Кн. А.Ф. Голицын-Прозоровский [по записи П.И. Бартенева][154]154
  Князь Голицын-Прозоровский Александр Федорович (р. 1810) – бывший лейб-гусар.


[Закрыть]. РА 1888, III, стр. 468.

…Стихами и рисунками в моем альбоме Пушкин не ограничился. Он имел терпение скопировать все росчерки и наброски пером на бумажной обложке переплета: подлинную взял себе, а копиею подменил ее, и так искусно, что мы с графинею[155]155
  Графиня Ивелич Екатерина Марковна (1795–1838).


[Закрыть] долгое время не замечали этого «подлога»…

– Зачем вы это сделали? – спрашивали мы его.

– Старую обложку я оставил себе на память! – смеялся милый шалун.

А.М. Каратыгина[156]156
  Колосова Александра Михайловна (1802–1880), по мужу Каратыгина – известная актриса, жена Василия Андреевича Каратыгина.


[Закрыть]. Воспоминания. РС 1880, № 7, стр. 568.

Когда хоронили жену [Ф.Ф.] Кокошкина[157]157
  Кокошкин Федор Федорович (1743–1833) – директор московских театров, драматург.


[Закрыть] (урожденную Архарову)[158]158
  Кокошкина Варвара Ивановна, урожденная Архарова (1786–1811) – первая жена Ф.Ф. Кокошкина, скончалась в 1811 г.


[Закрыть] и выносили ее гроб мимо его кабинета, куда отнесли лишившегося чувств Федора Федоровича, дверь вдруг отворилась, и на пороге явился он сам, с поднятыми на лоб золотыми очками, с распущенным галстухом и с носовым платком в приподнятой руке:

– Возьми меня с собою, – продекламировал он мрачным голосом, вслед за уносимым гробом.

– C’est la scène la plus réussie de toutes, celles que je lui ai vu représenter! [Из всех сцен, им разыгранных, это была самая удачная!], – заключил свой рассказ Сергей Львович Пушкин[159]159
  Пушкин Сергей Львович (1771–1848) – отец поэта.


[Закрыть].

Когда я потом рассказывала это Александру Сергеевичу, он заметил, смеясь:

– Rivalité de métier [Соперничество по ремеслу].

А.М. Каратыгина. Воспоминания. РС 1880, № 7, стр. 573–574.

1827 г. Москва

[В юности Пушкин], конечно, не мог быть равнодушен к шестнадцатилетней девочке.

– Vous aviez seiz ans, lorsque je vous ai vue, – говорил он мне впоследствии, – pourquoi ne me l’avez vous pas dit.

– Et alors? – смеялась я ему.

– C’est que j’adore ce bel âge!

[ «Вам было 16 лет, когда я вас видел, зачем вы мне не сказали, что вам 16 лет?» – «Что же из этого?» – «То, что я обожаю этот прелестный возраст»].

А.М. Каратыгина. Воспоминания. РС 1880, № 7, стр. 567.

[Малый театр]

В тот вечер играли комедию Мариво «Обман в пользу любви»[160]160
  Комедия Мариво «Обман в пользу любви» впервые поставлена была на сцене в сезон 1826–1827 г.


[Закрыть] (Les fausses confidences) в переводе П.А. Катенина. Он привел ко мне в уборную «кающегося грешника», как называл себя Пушкин. «Размалеванные брови…» напомнила я ему, смеясь.

– Полноте, бога ради, – перебил он меня, конфузясь и целуя мою руку, – кто старое помянет, тому глаз вон! Позвольте мне взять с вас честное слово, что вы никогда не будете вспоминать о моей глупости, о моем мальчишестве?!

А.М. Каратыгина. Воспоминания. РС 1880, № 7, стр. 571.

Встретившись с Максимовичем на обеде у С.С. Уварова[161]161
  Уваров Сергей Семенович (1786–1855) – министр народного просвещения, президент Академии наук.


[Закрыть], Пушкин сказал последнему: «Мы г. Максимовича[162]162
  М.А. Максимович, занимаясь этнографией, в 1827 г. издал «Малороссийские песни», благодаря чему сразу приобрел популярность в литературных кругах.


[Закрыть] давно считаем нашим литератором; он подарил нас малороссийскими песнями».

Биографический словарь профессоров и преподавателей имп. Моск. унив., ч. II, М. 1827–1855, стр. 10; Ст. и нов. IV, стр. 17.

Пушкин сказал: «Мы давно знаем вас, Максимович, и считаем литератором. Вы подарили нас малороссийскими песнями».

Н. Чаев. М.А. Максимович. РА 1874, II, стр. 1058.

Начало января. Москва

В 27-м году, когда он пришел проститься с А.Г. Муравьевой[163]163
  Муравьева Александра Григорьевна, урожд. гр. Чернышева (ум. 1833) – жена декабриста Н.М. Муравьева, последовавшая за мужем в Сибирь. Пушкин, видевший ее перед отъездом, послал с нею свои стихи «Послание в Сибирь» и «Ив. Ив. Пущину» («Мой первый друг, мой друг бесценный»).


[Закрыть], ехавшей в Сибирь к своему мужу Никите, он сказал ей: «Я очень понимаю, почему эти господа не хотели принять меня в свое Общество; я не стоил этой чести».

И.Д. Якушкин. Записки, М., 1905, стр. 52.

Март. Москва

В субботу на Тверском [бульваре] я в первый раз увидел Пушкина; он туда пришел вместе с Корсаковым[164]164
  Корсаков – Григорий Александрович Римский-Корсаков (ум. 1852), с которым Пушкин близко сошелся после возвращения из ссылки, сын М.И. Римской-Корсаковой (см. выше), в это время полковник в отставке.


[Закрыть], сел с несколькими знакомыми на скамейку, и, когда мимо проходили советники гражданской палаты Зубков[165]165
  Зубков Василий Петрович (1799–1862) – представитель передовой либеральной молодежи Москвы, перешедший, под влиянием новых идей, подобно И.И. Пущину и К.Ф. Рылееву, в гражданскую службу. Привлекался по делу декабристов. Пушкин близко сошелся с Зубковым, большим другом И.И. Пущина, что уже одно привлекало к нему Пушкина. Автор записок.


[Закрыть] и Данзас[166]166
  Данзас Борис Карлович (1799–1868) – лицеист II курса, брат лицейского товарища и будущего секунданта Пушкина, К.К. Данзаса. Принадлежал к тому же кружку, что и Зубков; привлекался по делу декабристов.


[Закрыть], он подбежал к первому и сказал: «Что ты на меня не глядишь? Жить без тебя не могу». Зубков поцеловал его.

В.Ф. Щербаков. Записи. Ефремов, VIII, стр. 111.

2 марта

Разбор ваш «Памятника муз»[167]167
  В 5-м номере «Московского вестника» 1827 г., издаваемого М.П. Погодиным, в отделе «Критики» (стр. 78–81), помещен разбор изданного Б.М. Федоровым альманаха «Памятник отечественных муз на 1827 год». Разбор подписан буквами И. К.


[Закрыть] сокращен по настоятельному требованию Пушкина. Вот его слова, повторяемые с дипломатическою точностию:

«Здесь есть много умного, справедливого, но автор не знает приличий: можно ли о Державине[168]168
  Державин Гавриил Романович (1743–1816) – знаменитый поэт и государственный деятель.


[Закрыть] и Кар[амзине] сказать, что «имена их возбуждают приятные воспоминания», что «с прискорбием видим ученические ошибки в Держ[авине]». Державин все – Державин. Имя его нам уже дорого. Касательно жив[ых] писателей также не могу я, объявленный участником в журнале, согласиться на такие выражения. Я имею связи. Меня могут почесть согласным с мнением рецензента. И вообще не должно говорить о Державине таким тоном, каким говорят об N.N., об S.S. Сим должен отличаться «М[осковский] вестник». Оставьте одно общее суждение».

М.П. Погодин кн. В.Ф. Одоевскому. Публ. И.А. Бычкова. РС 1904, № 3, стр. 705–706.

Вторая половина марта

Пушкин приехал к кн. Зинаиде Александровне Волконской… У одной из статуй отбили руку. Хозяйка была в горе. Кто-то из друзей поэта вызвался прикрепить отбитую руку, а Пушкина попросил подержать лестницу и свечу…

– Нет, нет, – закричал Пушкин, – я держать лестницу не стану. Ты – белокурый. Можешь упасть и пришибить меня на месте»[169]169
  Намек на известное предсказание. О В.А. Нащокиной см. ниже.


[Закрыть].

В.А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Иллюстрированное приложение к «Новому времени» 1898, № 8115, стр. 6.

В 1827 году, когда мы издавали «Московский вестник», Пушкин дал мне напечатать эпиграмму:

 
Лук звенит, стрела трепещет…[170]170
  «Лук звенит, стрела трепещет…» – эпиграмма на Андрея Николаевича Муравьева (1806–1874), впоследствии ставшего известным церковным писателем. Напечатана в «Московском вестнике» 1827 г., ч. II, № 6. Поводом к ней послужил следующий эпизод: на вечере у кн. З.А. Волконской Муравьев нечаянно сломал руку огромной гипсовой статуи и, дабы сгладить свою неловкость, поспешил написать стихи, из которых Пушкин заключил, что автор называет себя соперником Аполлона. Обиженный Муравьев ответил Пушкину столь же злой эпиграммой. Любопытно отметить, что, печатая эти стихи, Пушкин, вопреки своему обыкновению этого времени, подписался не полностью «А. Пушкин», а сокращенно – «Ал. П.».


[Закрыть]
 

Встретясь со мной дня через два по выходе книжки, он сказал мне: «А как бы нам не поплатиться за эпиграмму». – «Почему?» – «Я имею предсказание, что должен умереть от белого человека или от белой лошади. N.N. (Пушкин назвал тогда по имени лицо, на которое написана эпиграмма) может вызвать меня на дуэль, а он не только белый человек, но и лошадь».

М. Погодин. К предсказаниям о Пушкине. РА 1870, стр. 1947.

Ср.: А.Н. Муравьев. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871, стр. 13–15.

После марта [У Н.О. и С.Л. Пушкиных]

…Мы говорили о Льве Сергеевиче[171]171
  Пушкин Лев Сергеевич (1805–1852) – младший брат поэта, в марте 1827 г. определился юнкером в Нижегородский драгунский полк, на Кавказ. Будучи от природы человеком одаренным и талантливым, Л.С. Пушкин, вследствие общей своей безалаберности, прошел через жизнь, не оставив по себе следов; не развивал он и имевшегося у него поэтического таланта, памятником которого остались немногие стихи, в частности о Петре I, напечатанные Л.Н. Майковым.


[Закрыть], который в то время служил на Кавказе, и я, припомнив стихи, написанные им ко мне, прочитала их Пушкину… Пушкин остался доволен стихами брата и сказал очень наивно: «И он тоже очень умен. Il a aussi beaucoup d’espriti».

А.П. Керн. Майков, стр. 248.

Середина апреля

– Как вы смели отозваться неуважительно об этой особе? – задорно сказал он [В.Д. Соломирский][172]172
  Соломирский Владимир Дмитриевич (ум. в 1884) – побочный сын Дмитрия Павловича Татищева, камер-юнкер.


[Закрыть]. – Я хорошо знаю графиню, это во всех отношениях почтенная особа, и я не могу допустить оскорбительных об ней отзывов.

– Зачем же вы не остановили меня, когда я только начинал рассказ? – отвечал Пушкин. – Почему вы не сказали мне раньше, что вы знакомы с графиней Б[обринской][173]173
  Графиня Бобринская Анна Владимировна, рожд. Унгерн-Штернберг.


[Закрыть]? А то вы спокойно выслушали весь рассказ и потом каким-то Дон Кихотом становитесь в защитники этой дамы и берете ее под свою протекцию…

М.И. Семевский. К биографии Пушкина. PB 1869, № 11, стр. 81–85. Ср.: Н.О. Лернер. Несостоявшаяся дуэль Пушкина в 1827 г. РС 1907, № 7, стр. 103.

1 мая

К Пушкину… Сказал много лестного: «За вами смотреть надо».

М.П. Погодин. Дневник. ПС, XIX–XX, стр. 86.

Лето. [В лодке на Неве]

…Мы заговорили о Веневитинове, и он сказал:

– Pourquoi l’avez vous laissé mourir?[174]174
  Д.В. Веневитинов скончался 15 марта 1827 г. от тифа.


[Закрыть] Il etait aussi amoureux de vous, n’est ce pas? [Почему вы допустили его умереть? Он тоже был влюблен в вас, не правда ли?]

А.П. Керн. Майков, стр. 248.

15 сентября. Михайловское

Обедал я у Пушкина в селе его матери[175]175
  Пушкина Надежда Осиповна, урожд. Ганнибал (1775–1836).


[Закрыть]… Говоря о недостатках нашего частного и общественного воспитания, Пушкин сказал: «Я был в затруднении, когда Николай спросил мое мнение о сем предмете. Мне бы легко было написать то, чего хотели, но не надобно же пропускать такого случая, чтоб сделать добро. Однако я, между прочим, сказал, что должно подавить, частное воспитание. Несмотря на то, мне вымыли голову»[176]176
  Записка «О народном воспитании» составлена Пушкиным вскоре после возвращения из ссылки, после двукратного письменного предложения А.Х. Бенкендорфа. Записка эта была в свое время неправильно истолкована и вызвала нападки на Пушкина как из либерального, так и из реакционного лагерей.


[Закрыть].

А.Н. Вульф. Дневник. Майков, стр. 176–178.

Играя на биллиарде, сказал Пушкин: «Удивляюсь, как мог Карамзин написать так сухо первые части своей «Истории», говоря об Игоре, Святославе. Это героический период нашей истории. Я непременно напишу историю Петра I, а Александрову – пером Курбского. Непременно должно описывать современные происшествия, чтобы могли на нас ссылаться. Теперь уже можно писать и царствование Николая и об 14 декабря».

А.Н. Вульф. Дневник. Майков, стр. 178.

Октябрь

Недавно был литературный обед, где шампанское и венгерское вино пробудили во всех искренность… Пушкин сказал: «Меня должно прозвать или Николаевым, или Николаевичем, ибо без него я бы не жил. Он дал мне жизнь и, что гораздо более, – свободу: виват!»

Из записки фон Фока[177]177
  Фон Фок Максим Яковлевич (1777–1831) – управляющий III Отделением собственной Его Величества канцелярии, правая рука Бенкендорфа, глава агентурной разведки; он ближайшим образом осуществлял бдительный надзор за Пушкиным.


[Закрыть]. Б.Л. Модзалевский. Пушкин под тайным надзором, СПб., 3-е изд., 1925, стр. 73.

Стихотворения, назначенные к напечатанию в «Северных цветах»[178]178
  Альманах «Северные цветы» на 1828 г. вышел 22 декабря 1827 г. Цензурное разрешение помечено 3 декабря 1827 г., стихотворение «Череп» помещено в отделе «Поэзия», стр. 100–107. – Ср.: Собр. соч. А.С. Пушкина, изд. 3-е, Я.А. Исакова, под ред. П.А. Ефремова, II, стр. 419.


[Закрыть] на 1828 г., были в октябре уже просмотрены императором, и находили неудобным посылать к нему на просмотр одно стихотворение «Череп», которое, однако же, непременно хотели напечатать в ближайшем выпуске «Северных цветов». Тогда Пушкин решил подписать под стихотворением «Череп» букву «Я», сказав: «Никто не усумнится, что Я – я». Но между тем многие усумнились и приписывали это стихотворение поэту Языкову.

Бар. А.И. Дельвиг[179]179
  Барон Дельвиг Андрей Иванович (1813–1887) – племянник бар. А.А. Дельвига, друга Пушкина, впоследствии инженер-генерал.


[Закрыть]. Воспоминания, I, стр. 72.

14 октября

Отправлен я был сего месяца 12-го числа в г. Динабург с государственными преступниками, и, на пути приехав на станцию Залазы, вдруг бросился к преступнику Кюхельбекеру[180]180
  Кюхельбекер Вильгельм Карлович, приговоренный к каторжным работам, 12 октября 1827 г. «по высочайшему повелению» отправлен в арестантские роты при Динабургской крепости.


[Закрыть] ехавший из Новоржева в С.-Петербург некто г. Пушкин [и] начал после поцелуя с ним разговаривать. Я, видя сие, наипоспешне отправил как первого, так и тех двух за полверсты от станции, дабы не дать им разговаривать, а сам остался для прописания подорожной и заплаты прогонов. Но г. Пушкин просил меня дать Кюхельбекеру денег; я в сем ему отказал, тогда он, г. Пушкин, кричал и, угрожая мне, говорит, что – «по прибытии в Петербург, в ту же минуту доложу его императорскому величеству как за недопущение распроститься с другом, так и дать ему на дорогу денег; сверх того, не премину также сказать и генерал-адъютанту Бенкендорфу»[181]181
  Ср. рассказ об этом самого Пушкина «Встреча с Кюхельбекером» (1827).


[Закрыть].

Рапорт фельдъегеря Подгорного дежурному генералу Главного штаба ген. – ад. Потапову 28 октября 1827 г. РС 1901, № 3, стр. 578.

Конец года

 
Друзья мои, вам жаль поэта… —
 

один из приятелей его сказал:

– Вовсе не жаль!

– Как так? – спросил Пушкин.

– А потому, – отвечал приятель, – что ты сам вывел Ленского более смешным, чем привлекательным. В портрете его, тобою нарисованном, встречаются черты и оттенки карикатуры.

Пушкин добродушно засмеялся, и смех его был, по-видимому, выражением согласия на сделанное замечание.

Кн. П.А. Вяземский, VII, стр. 320.

Одна умная женщина, кн. Голицына[182]182
  Княгиня Голицына Прасковья Андреевна (1767–1828), урожд. гр. Шувалова – жена шталмейстера тайн. сов. кн. Михаила Андреевича Голицына.


[Закрыть], урожденная гр. Шувалова, известная в конце минувшего столетия своею любезностью и французскими стихотворениями, царствовавшая в петербургских и заграничных салонах, сердечно привязалась к Татьяне [из «Евгения Онегина»]. Однажды спросила она Пушкина: «Что думаете вы сделать с Татьяною? Умоляю вас, устройте хорошенько участь ее». Будьте покойны, княгиня, – отвечал он, смеясь, – выдам ее замуж за генерал-адъютанта». – «Вот и прекрасно, – сказала княгиня. – Благодарю».

Кн. П.А. Вяземский, VII, стр. 319.

1827–1828 гг.

Он говорил друзьям: «Бог даст, мы напишем исторический роман, на который и чужие полюбуются».

Анненков, I, стр. 199.

На бале у Ла-Ферроне[183]183
  Граф ла-Ферроне Пьер – французский посол в Петербурге, остававшийся в этой должности до начала 1828 г., когда он был замещен ген. Мортемараном.


[Закрыть] все и даже сам государь были в мундире и в ленте; один Пушкин был во фраке. Он проходил близко мимо государя. Государь остановил и спросил его: «Кто ты такой?» – «Я Пушкин». – «Я не знаю, кто ты такой?» – «Я дворянин Пушкин». – «Вздор! Если бы ты был дворянином, ты бы явился в дворянском мундире; ты видишь, все в мундирах, ты один во фраке».

[П.И. Бартенев]. Из записной книжки «Русского архива». РА 1910, III, стр. 158.

Пушкин, разговаривая со мной о знакомом уже ему издателе «М[осковского] Телеграфа» [Н.А. Полевом], сказал, между прочим: «Я удивляюсь, как этот человек попадает именно на то, что может быть интересно!»