Текст книги "Разговоры Пушкина"

Пушкин. Дневник[365]365
  Михаил Павлович имел в виду статью неизвестного московского корреспондента о приезде императора Николая в Москву и выходе его к народу 8 сентября. В своем лакейски восторженном тоне автор действительно перешел все границы. См.: «Северная Пчела» № 206, от 13 сентября 1834 г., стр. 821; приведена в «Дневнике Пушкина» под ред. Б.Л. Модзалевского. ГИЗ, 1923, стр. 225.


[Закрыть].

После 1834 г.

 
Двое саней с подрезами,
Третьи писанные,
Подъезжали ко цареву кабаку…
 

и т. д.

– Как это выразительно, – замечал Пушкин. – Я так себе и представляю картину, как эти сани в морозный вечер, скрипя подрезами по крепкому снегу, подъезжают «ко цареву кабаку».

В.А. Нащокина. Воспоминания. Иллюстр. прил. к «Новому Времени» 1898, № 8122, стр. 7. – Ср.: Бартенев, стр. 46.

1834–1836 гг.

Неволя, неволя, боярской двор.

 
Стоя наешься, сидя наспишься.
 

[П.И. Бартенев]. РА 1889, III, стр. 124, прим.

Однажды Павел Войнович сильно проигрался в карты и ужасно беспокоился, что остался без гроша. Поэт в это время был у нас, утешал мужа, просил не беспокоиться, а в конце концов замолчал и уехал куда-то. Через несколько минут он возвратился и подал Павлу Войновичу сверток с деньгами.

– На вот тебе, – сказал Пушкин, – успокойся. Неужели ты думал, что я оставлю тебя так?!

В.А. Нащокина. Воспоминания. Иллюстр. прил. к «Новому времени» 1898, № 8115, стр. 6.

1835 г., январь

По выходе в свет его «Истории Пугачевского бунта» появилась пошлая на нее критика в «Сыне Отечества»[366]366
  Статья в январской книжке журнала «Сын Отечества» за 1835 г., написанная военным писателем В.Б. Броневским (1784–1835). На критику его Пушкин отозвался уничтожающей статьей, в которой, в свою очередь, замечал: «В начале своей статьи критик, изъявляя сожаление о том, что «История Пугачевского бунта» написана вяло, холодно, сухо, а не пламенной кистью Байрона…» и т. д. Замечание это, по-видимому, сильно возмутило Пушкина, ибо тогда же в письме к И.И. Дмитриеву от 26 апреля 1835 г. он снова возвращался к нему. «Что касается до тех мыслителей, которые негодуют на меня за то, что Пугачев представлен у меня Емелькою Пугачевым, а не байроновым Ларою, то охотно отсылаю их к г. Полевому, который, вероятно, за сходную цену возьмется идеализировать это лицо по самому последнему фасону».


[Закрыть]. Только что прочитав эту критику, я пошел на Невский проспект, встретил Пушкина и шутя приветствовал его следующей оттуда фразой: «Александр Сергеевич! Зачем не описали вы нам пером Байрона всех ужасов пугачевщины?» Пушкин рассмеялся и сказал: «Каких им нужно еще ужасов? У меня целый том наполнен списками дворян, которых Пугачев перевешал. Кажется, этого достаточно!»

Н.В. Путята[367]367
  Путята Николай Васильевич (1802–1877) – служивший в статс-секретариате великого княжества Финляндского; близкий друг Е.А. Баратынского, вращался в литературных кружках Жуковского, Плетнева, Вяземского и др., где сблизился и с Пушкиным.


[Закрыть]. Из записной книжки. РА 1899, II, стр. 351.

Февраль

На-днях в театре Г. Фикельмонт[368]368
  Граф Фикельмонт Карл-Людвиг (1777–1857) – австрийский посланник в Петербурге, женатый на гр. Д.Ф. Тизенгаузен, дочери известной приятельницы Пушкина Е.М. Хитрово, в салоне которой Пушкин и Фикельмонт имели случай ближе сойтись.


[Закрыть], говоря, что «Bertrand и Raton»[369]369
  «Bertrand et Raton, ou l’Art de conspirer», комедия в 5 действиях Скриба, в основу которой автором положена история датского первого министра Иоганна Фридриха Струэнзе, казненного в 1772 г. датским королем Христианом VII.


[Закрыть] не были играны на СПб. театре по представлению Блума[370]370
  Граф Оттон Блум, вернее Блом (de Blome) (1777–1849) – чрезвычайный посланник и полномочный министр Дании при русском дворе.


[Закрыть], датского посланника (и нашего старинного шпиона), присовокупил: «Je ne sais, pourquoi; dans la comédie il n’est seulement pas question du Danemarck».

Я прибавил: «Pas plus qu’en Europe» [ «Я не знаю почему; в комедии совершенно не затрагивается вопрос о Дании». – «Не более, чем в Европе»].

Пушкин. Дневник.

8–9 мая. Тригорское

*…Я сама от него слышала, кажется, в 1835 году (да, так точно, приехал он сюда дня на два всего – пробыл 8 и 9 мая), приехал такой скучный, утомленный. «Господи, – говорит, – как у вас тут хорошо! А там-то, там-то, в Петербурге, какая тоска зачастую душит меня!»

М.И. О[сипова] по записи М. С[емевского]. «СПб. ведомости» 1866, № 139, стр. 2.

Октябрь

Когда в разговоре о стихотворении «На выздоровление Лукулла»[371]371
  «На выздоровление Лукулла» впервые напечатано в журнале «Московский наблюдатель» 1835 г., сентябрь, кн. 2, с полной подписью. Оно направлено против министра народного просвещения С.С. Уварова (1786–1855), бывшего «арзамасца», который, ставши министром, отличился крайней беспринципностью, усилил цензурный гнет и пр. Стихотворение это наделало много шума. Оскорбленный Уваров с той поры стал заклятым врагом Пушкина.


[Закрыть] Бенкендорф хотел от него добиться, на кого оно написано, то он отвечал: «На вас» и, видя недоумение усмехнувшегося графа, прибавил: «Вы не верите? отчего же другой уверен, что это на него?»

Грот, стр. 290.

Ср.: РС 1881, № 8, стр. 616–617.

Конец октября – начало ноября

M-me Vrevsky est sans cesse entourée de ses enfants, qui ne font que crier et brailler du matin au soir, [Г-жа Вревская постоянно окружена детьми, которые кричат и шалят с утра до вечера], и он [Пушкин] говорит:

– Поверить не можешь, что за скучный дом.

О.С. Павлищева Н.И. Павлищеву (24 октября 1835 г.). ПС XVII–XVIII, стр. 184.

Ноябрь

…Alexandre… me dit: «Il y a neuf cents roubles pour Vous, mais on ne Vous donnera rien, car mon père, malgré que je le lui prouvais, s’obstine à soutenir que c’est pour Léon. A муж твой виноват: если бы он написал прежде Пеньковскому, деньги были бы у него»

[Александр мне сказал: «Есть девятьсот рублей для Вас, но они не будут Вам выданы, потому что мой отец, несмотря на мои доказательства, упорно уверяет, что это для Льва»].

О.С. Павлищева Н.И. Павлищеву (22 ноября 1835 г.)…XVII–XVIII, стр. 190.

Ноябрь – декабрь

…Тогда только что вышли повести Павлова[372]372
  Павлов Николай Филиппович (1805–1865) – муж поэтессы К.К. Павловой (урожд. Яниш), талантливый беллетрист. В 1835 г. он выпустил отдельною книгою «Три повести» («Именины», «Аукцион», «Ятаган»), встреченные чрезвычайно сочувственно критикою и вызвавшие настолько большое неудовольствие в официальных кругах, что переиздание их было запрещено. – См. статью Пушкина «О повестях Павлова», написанную в том же году.


[Закрыть]; я их прочла с большим удовольствием, особенно «Ятаган». Брат Алексей Николаевич [Вульф] сказал, что он в них не находит ровно никакого интересного достоинства. Пушкин сказал:

– Entendons nous. Я начал их читать и до тех пор не оставил, пока не кончил. Они читаются с большим удовольствием.

А.П. Керн П.В. Анненкову. ПС V, стр. 155.

Декабрь

[Коссаковская][373]373
  Графиня Коссаковская Александра Ивановна, урожд. гр. Лаваль (1811–1886) – сестра кн. Е.И. Трубецкой, жены декабриста.


[Закрыть] lui dit d’un ton railleur:

– Savez-vous, monsieur, que votre Godounoff peut paraître intéressant en Russie?

– Madame, tant comme vous pouvez passer pour une jolie femme dans la maison de madame votre mère.

[Коссаковская как-то говорила: «Знаете ли, что ваш Годунов может показаться интересным в России?» – «Сударыня, так же, как вы можете сойти за хорошенькую женщину в доме вашей матушки»].

С тех пор она равнодушно на него смотреть не могла.

О.С. Павлищева Н.И. Павлищеву (20 декабря 1835 г.). ПС XVII–XVIII, стр. 203.

Строки Радищева навели на меня уныние. Я думал о судьбе крестьянина. К тому ж подушные, барщина, оброк!

Подле меня в карете сидел англичанин, человек лет 36. Я обратился к нему с вопросом: что может быть несчастнее русского крестьянина?

Англичанин. – Английский крестьянин.

Я. – Как! свободный англичанин, по вашему мнению, несчастнее русского раба?

Он. – Что такое свобода?

Я. – Свобода есть возможность поступать по своей воле.

Он. – Следовательно, свободы нет нигде; ибо везде есть или законы, или естественные препятствия.

Я. – Так; но разница: покоряться законам, предписанным нами самими, или повиноваться чужой воле.

Он. – Ваша правда. Но разве народ английский участвует в законодательстве? Разве власть не в руках малого числа? Разве требования народа могут быть исполнены его поверенными?

Я. – В чем вы полагаете народное благополучие?

Он. – В умеренности и соразмерности податей.

Я. – Как?

Он. – Вообще повинности в России не очень тягостны для народа; подушные платятся миром, оброк не разорителен (кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности умножает корыстолюбие владельцев). Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол крестьянину доставать оный, как и где хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда за 2000 верст вырабатывать себе деньгу. И это называете вы рабством? Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простора действовать.

Я. – Но злоупотребления частные…

Он. – Злоупотреблений везде много. Прочтите жалобы английских фабричных работников – волосы встанут дыбом; вы подумаете, что дело идет о строении фараоновых пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идет о сукнах г-на Шмидта или об иголках г-на Томпсона. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений! Какое холодное варварство с одной стороны, с другой – какая страшная бедность! В России нет ничего подобного.

Я. – Вы не читали наших уголовных дел.

Он. – Уголовные дела везде ужасны. Я говорю вам о том, что в Англии происходит в строгих пределах закона, не о злоупотреблениях, не о преступлениях: нет в мире несчастнее английского работника. Но посмотрите, что делается у нас при изобретении новой машины, вдруг избавляющей от каторжной работы тысяч пять – десять народу, но лишающей их последнего средства к пропитанию…

Я. – Живали вы в наших деревнях?

Он. – Я видал их проездом и жалею, что не успел изучить нравы любопытного вашего народа.

Я. – Что поразило вас более всего в русском крестьянине?

Он. – Его опрятность и свобода.

Я. – Как это?

Он. – Ваш крестьянин каждую субботу ходит в баню; умывается каждое утро; сверх того, несколько раз в день моет себе руки. О его смышленности говорить нечего: путешественники ездят из края в край России, не зная ни одного слова вашего языка, и везде их понимают, исполняют их требования, заключают условия: никогда я не встречал между ними того, что соседи называют un badaud, никогда не замечал в них ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. Переимчивость их всем известна; проворство и ловкость удивительны.

Я. – Справедливо. Но свобода? Неужто вы русского крестьянина почитаете свободным?

Он. – Взгляните на него: чтó может быть свободнее его обращения с вами? Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии?

Я. – Не удалось.

Он. – То-то! Вы не видали оттенков подлости, отличающие у нас один класс от другого; вы не видали раболепства masters нижней палаты перед верхней, джентльмена перед аристократиею, купечества перед джентльменством, бедного перед богатым, повиновения пред властию. А продажные голоса, а уловки министерства, а поведение наше с Индией, а отношения наши со всеми другими народами!

Англичанин мой разгорячился и совсем отдалился от предмета нашего разговора. Я продолжал следовать за его мыслями, и мы приехали в Клин.

Пушкин. Разговор с англичанином о русских крестьянах. Мысли на дороге, прибавление I.

* Государь сказал Пушкину:

– Мне бы хотелось, чтобы король нидерландский отдал мне домик Петра Великого в Саардаме.

– В таком случае, – подхватил Пушкин, – попрошусь у вашего величества туда в дворники.

А.О. Смирнова. Из записной книжки. РА 1890, II, стр. 283.

…«Мертвые души» – так это прямо идея Пушкина, возникшая в его уме еще в то время, когда он жил в Новороссии. И если он не претендовал на то, что Гоголь ее похитил у него, то лишь потому, как говорил он сам мне потом, что «я, может быть, и не осуществил бы ее, потому что у меня много было другого дела, также важного по существу своему и требующего немедленного осуществления».

В.И. Любич-Романович[374]374
  Любич-Романович Василий Игнатьевич (1805–1888) – литератор, переводчик, школьный товарищ Гоголя и Кукольника.


[Закрыть]. Гоголь в Нежинском лицее (из воспоминаний). ИВ 1902, № 2, стр. 553.

1835–1836 гг.

Он [Пушкин] как-то встретил на улице императора Николая Павловича. «Ну, что же ты испытал?» – спрашивает его приятель. «Подлость во всех жилках», – отвечал Пушкин.

Л.Н. Толстой по записи неизвестного[375]375
  По предположению М.А. Цявловского, Л.Н. Толстой мог это слышать или от С.Т. Аксакова, или от А.О. Смирновой.


[Закрыть]. Публ. Д.В. Философова. «Русская Мысль» 1910, № 12, стр. 118.

Здесь кстати вспомнить то, что Пушкин давно уже сказал о них [хулителях «Ревизора» Гоголя]:

– Что за нежный и разборчивый язык должны употреблять господа сии с дамами! Где бы, как бы послушать? То-то и беда, что нашему брату негде.

Кн. П.А. Вяземский, II, стр. 314.

Кажется, за год до кончины своей он говорил одному из друзей своих: «Меня упрекают в изменчивости мнений. Может быть: ведь одни глупцы не переменяются».

Анненков, I, стр. 159.

1835–1837 гг.

Важнейшие события его жизни, по собственному его признанию, все совпадали с днем Вознесения. Незадолго до своей смерти он задумчиво рассказывал об этом одному из своих друзей, и… упоминая о таинственной связи всей своей жизни с одним великим днем духовного торжества, он прибавил: «Ты понимаешь, что все это произошло недаром и не может быть делом одного случая».

Анненков, I, стр. 315.

Около 1836 г.

Пушкин… не одобрял стиля гоголевского.

«В этом есть что-то недосказанное, – говорил он, – ибо растянутость речи уменьшает впечатлительность читателя, дает ему случай скоро забывать только что прочитанное… Совсем другое – сжатость письма, это – сама сила, дающая себя чувствовать каждому, когда она его поглощает… Как выражение ума, речь должна быть конкретна… Абстрактность же Гоголя нам этого не дает. Живые типы, им выведенные, далеко ненатуральны; напротив, они сказочны… Делать повесть из быта данной среды нельзя в образе кузнеца Вакулы с чортом под небесами… Это нечто в духе бабушкиных сказок, рассказанных на печи, под влиянием кирпичного жара, пылко действующего на живое сновидение человека…»

В.И. Любич-Романович. Гоголь в Нежинском лицее (из воспоминаний). ИВ 1902, № 2, стр. 553.

* На одном из вечеров, когда общество разъезжалось, и я также хотел идти, меня остановил Пушкин:

– Останьтесь еще: нам одна дорога! За мною приедет экипаж: я вас отвезу!

Бар. Е.Ф. Розен. Ссылка на мертвых. «Сын Отечества» 1847, июнь, отд. III, стр. 25.

Мне рассказывал… в 1838 году Гончаров, брат Пушкиной, сцену, бывшую у Пушкина с графом Литтою[376]376
  Граф Литта Юлий Помпеевич (1763–1839) – член Государственного совета, старший обер-камергер высочайшего двора. Пушкин, как камер-юнкер, был подчинен ему при дворе.


[Закрыть], обер-церемониймейстером. Литта однажды вздумал сделать Пушкину замечание насчет несоблюдения им формы и сказал:

– Il y a des règles pour tout, mon cher ami [Есть правила на все, любезный друг].

Пушкин вспыхнул и отвечал ему:

– Pardon, monsieur le comte, je pensais toujours qu’il n’y avait de règles que pour les mesdemoiselles d’honneur! [Извините, граф, я полагал всегда, что регулы (règles) существуют только у фрейлин].

Вот как он исполнял свою должность.

«Русские достопамятные люди». Рукопись из собрания С.Д. Полторацкого. РС 1892, № 7, стр. 31.

Неожиданное, небывалое, фантастически-уродливое, физически отвратительное, не в натуре, а в рассказе, всего скорее возбуждало в нем [т. е. в Пушкине] этот смех; и когда Гоголь или кто-либо другой не удовлетворял его потребности в этом отношении, так он и сам, при удивительной и, можно сказать, ненарушимой стройности своей умственной организации, принимался слагать в уме странные стихи – умышленную, но гениальную бессмыслицу. Сколько мне известно, он подобных стихов никогда не доверял бумаге. Но, чтобы самому их не сочинять, он всегда желал иметь около себя человека милого, умного, с решительною наклонностью к фантастическому: «Скажешь ему: пожалуйста, соври что-нибудь! И он тотчас соврет, чего никак не придумаешь, не вообразишь!»

Бар. Е.Ф. Розен. Ссылка на мертвых. «Сын Отечества» 1847, июнь, отд. III, стр. 27.

…Когда я начал читать Пушкину первые главы из «Мертвых душ» в том виде, как они были прежде, то Пушкин, который всегда смеялся при моем чтении (он же был охотник до смеха), начал понемногу становиться все сумрачнее, сумрачнее, а наконец сделался совершенно мрачен. Когда же чтение кончилось, он произнес голосом тоски: «Боже, как грустна наша Россия!»

Н.В. Гоголь. Четыре письма по поводу «Мертвых душ».

А.С. Пушкин узнал от меня о существовании романа[377]377
  Миклашевич Варвара Семеновна (1786–1846) – писательница и переводчица. Исторический роман ее «Село Михайловское, или Помещик XVIII ст.» печатался отрывками в журнале «Сын Отечества» в 1831 г. Полностью, вследствие цензурных препятствий, был напечатан только в 1864–1865 гг. (4 ч.), с предисловием Н.И. Греча. Пушкин в 1836 г., писал в 3-й кн. «Современника»: «Недавно одна рукопись, под заглавием «Село Михайловское», ходила по рукам и произвела большое впечатление. Это роман, сочиненный дамою. Говорят, в нем много оригинальности, много чувства, много живых и сильных изображений. С нетерпением ожидаем его появления».


[Закрыть] и приехал к нам просить эту книгу… По прочтении первой части он сказал мне, что почти не выпускал книгу из рук, пока не прочел. «Как все это увлекательно, – говорил он, – но как до сих пор décousu! [несвязно]. Как-то она сведет концы?» Но когда он прочитал всю книгу, то сказал: «Удивляюсь, как все, что мне казалось décousu, y нее прекрасно разъяснилось и как интерес всей книги до самого конца увлекателен. Старайтесь издать книгу скорее, а я напишу к нескольким главам эпиграфы».

А.А. Жандр[378]378
  Жандр Андрей Андреевич (1789–1873) – поэт и переводчик ближайший друг Грибоедова. Привлекался к делу декабристов.


[Закрыть] (1865). ИВ 1900, № 7, стр. 195.

Вот что Пушкин говорил мне о гоголевском творчестве:

– «Ревизор» – тоже моя идея. Это как раз относилось к двадцатым годам, когда я был в Новороссии… Тип Хлестакова у меня был намечен в живом лице… Это своего рода Митрофанушка, только более обтесанный и менее отрочен… Но по характеру своему так же наивен и скромен… чего, однако, Гоголь не дал своему Хлестакову, вложив в его речь дозу нахальства и уверенной глупости… Да, именно «уверенной глупости», потому что Хлестаков сознает свое глупое положение среди семьи глупого городничего, но все-таки его поддерживает, уверенный в том, что его глупый ум, по сравнению с глупостью уездного начальства, много значительнее… Даже высшая одесская губернская власть, в ведении которой я находился тогда, как полуссыльный, и та ничем не уступала гоголевскому Сквознику-Дмухановскому… По своему мягкому и доброму характеру, знаменитый административный муж в эпоху «николаевских войн», граф Киселев[379]379
  Киселев Павел Дмитриевич (1788–1872) – генерал-адъютант, известный государственный деятель.


[Закрыть], этот господарь Молдавии и Валахии и впоследствии министр государственных имуществ, тоже был Сквозник в своем роде, потому что он весь уходил в авторитет своего камердинера, который ему говорил, что «этого» надо наказать, а «того» помиловать и т. д.

В.И. Любич-Романович. Гоголь в Нежинском лицее (из воспоминаний). ИВ 1902, № 2, стр. 553.

Первая половина года

…Я его встретила с женою у матери, которая начинала хворать: Наталья Николаевна сидела в креслах у постели больной и рассказывала о светских удовольствиях, а Пушкин, стоя за ее креслом, разводя руками, сказал шутя:

– Это последние штуки Натальи Николаевны: посылаю ее в деревню.

А.П. Керн П.В. Анненкову. ПС V, стр. 150.

10 января

Интересно, как Пушкин судит о Кукольнике[380]380
  Кукольник Нестор Васильевич (1809–1868) – плодовитый писатель и драматург.


[Закрыть]. Однажды у Плетнева зашла речь о последнем, я был тут же. Пушкин, по обыкновению, грызя ногти или яблоко – не помню, сказал:

– А что, ведь, у Кукольника есть хорошие стихи? Говорят, что у него есть и мысли.

Это было сказано тоном двойного аристократа: аристократа природы и положения в свете. Пушкин иногда впадает в этот тон и тогда становится крайне неприятным.

А.В. Никитенко[381]381
  Никитенко Александр Васильевич (1805–1877) – доктор философии и цензор, впоследствии академик. На почве цензорской его деятельности у него случались столкновения с Пушкиным, что придавало их взаимоотношениям крайне неровный характер.


[Закрыть]. Записки и дневник. СПб., 1905, I, стр. 270.

Март – апрель

Едва Кольцов[382]382
  Кольцов Алексей Васильевич (1808–1842) – известный поэт-крестьянин.


[Закрыть] сказал ему свое имя, как Пушкин схватил его за руку и сказал:

– Здравствуй, любезный друг! Я давно желал тебя видеть!

«Поэт Кольцов и его стихотворения». Соч. Александра Юдина в сборнике «Опыты в сочинениях студентов императорского Харьковского университета», т. I. Харьков. 1846, стр. 220–221. Перепечатано «Изв. Отд. рус. яз. и слов. И.А. Н.», 1907, т. XII, кн. 4, стр. 225.

После апреля

Пушкин не только не заботился о своем журнале [ «Современник»] с родительскою нежностью, он почти пренебрегал им. Однажды прочел он мне свое новое поэтическое произведение.

– Что же, – спросил я, – ты напечатаешь его в следующей книжке?

– Да, как бы не так, – отвечал он, – pas si bête: подписчиков баловать нечего. Нет, я приберегу стихотворение для нового тома сочинений своих.

Ен. П.А. Вяземский, II, стр. 371.

Апрель – май

…Мы начали говорить о начатом им издании «Современника».

– Первый том был слишком хорош, – сказал Пушкин. – Второй я постараюсь выпустить поскучнее: публику баловать не надо.

Гр. В.А. Соллогуб. Воспоминания. РС 1880, № 6, стр. 323.

Май

В мае 1836 года Пушкин гостил у нас в Москве у церкви Стар. Пимена в доме Ивановой. Мой муж всякий день почти играл в карты в Английском клубе, и играл крайне несчастливо. Перед отъездом в Петербург Пушкин предложил однажды Павлу Войновичу этот бумажник, говоря:

– Попробуй сыграй с ним на мое счастье.

И как раз Павел Войнович выиграл в этот вечер тысяч пять. Пушкин тогда сказал:

– Пускай этот бумажник будет всегда счастьем для тебя.

В.А. Нащокина. «Русский библиофил» 1916, № 8, стр. 71.

Дети Пушкина уже спали; он их будил и выносил ко мне поодиночке на руках. Это не шло к нему, было грустно, рисовало передо мной картину натянутого семейного счастия, и я его спросил:

– На кой чорт ты женился?

Он мне отвечал:

– Я хотел ехать за границу – меня не пустили; я попал в такое положение, что не знал, что делать – и женился.

К.П. Брюллов[383]383
  Брюллов Карл Павлович (1799–1852) – знаменитый русский художник, «Пушкин в живописи», как называли его.


[Закрыть] по записи худ. М.И. Железнова. «Живописное обозрение» 1898, № 31, стр. 625…Н.К. Козмин. «Сборн. Отд. рус. яз. и слов. Академии наук СССР» т. CI, № 3, 1928, стр. 108.

10 мая

On raconte que l’auteur Pouchkine, qui est ici, demande à quelqu’un [Рассказывают, что писатель Пушкин, который теперь здесь, спросил у кого-то]: «Что нового?» – «Приехал граф Петр Александрович[384]384
  Граф Толстой Петр Александрович (1761–1844) – генерал от инфантерии, в 1836 г. замещавший московского военного генерал-губернатора св. кн. Д.В. Голицына (1771–1844) по случаю отъезда последнего за границу. Граф Толстой, настроенный много реакционнее Голицына, склонен был считать всех писателей врагами правительства, принимая в отношении их соответствующие меры. Знаменитый генерал-фельдмаршал, граф Румянцев-Задунайский (1715–1796), носил то же имя-отчество, что и Толстой; последнее и послужило поводом к шутке Пушкина.


[Закрыть]». – «Да, répondit l’autre, en coupant la parole [ответил тот, перебивая его], – приехал граф Петр Александрович, только не Румянцев-Задунайский, а Толстой».

А.Я. Булгаков кн. О.А. Долгоруковой. РА 1906, III, стр. 435.

19–20 мая. Москва [разговор с В.А. Нащокиной]

…Пушкин между прочим сказал, что, когда рыли могилу для его матери в Святогорском монастыре[385]385
  H.О. Пушкина скончалась 29 марта 1836 г. и погребена в Святогорском монастыре.


[Закрыть], он смотрел на работу могильщиков и, любуясь песчаным, сухим грунтом, вспомнил о Войныче (так он звал его иногда): «Если он умрет, непременно его надо похоронить тут; земля прекрасная, ни червей, ни сырости, ни глины, как покойно ему будет здесь лежать».

П.В. Нащокин по записи П.И. Бартенева. Бартенев, стр. 49.

Москва

…Часто между моим мужем и Пушкиным совершенно серьезно происходил разговор о том, чтобы по смерти их похоронили рядом на одном кладбище, и один раз поэт, приехав из своего любимого имения Михайловского, с восторгом говорил Павлу Войновичу: «Знаешь, брат, ты все болеешь, может, скоро умрешь, так я подыскал тебе в Михайловском могилку сухую, песчаную, чтобы тебе было не сыро лежать, чтобы тебе и мертвому было хорошо, а когда умру я, меня положат рядом с тобой».

В.А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Иллюстр. прил. к «Новому времени» 1898, № 8115, стр. 6.

…Они часто острили с моим мужем наперебой друг перед другом. Я была у обедни в церкви Старого Пимена, как называют ее в Москве, в отличие от Нового Пимена, что близ Селезневской улицы.

– Где же Вера Александровна? – спросил Пушкин у мужа.

– Она поехала к обедне.

– Куда? – переспросил поэт.

– К Пимену.

– Ах, какая досада! А зачем ты к Пимену пускаешь жену одну?

– Так я же пускаю к Старому Пимену, а не к молодому! – ответил мой муж.

В.А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Иллюстр. прил. к «Новому времени» 1898, № 8122.

…В беседе с ним я не заметила, как пролетело время до 5 часов утра, когда мой муж вернулся из клуба.

– Ты соскучился, небось, с моей женой? – спросил Павел Войнович, входя.

– Уезжай, пожалуйста, каждый вечер в клуб! – ответил всегда любезный и находчивый поэт.

– Вижу, вижу. Ты уж ей насплетничал на меня? – сказал Павел Войнович.

– Было немножко… – ответил Пушкин, смеясь.

В.А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Иллюстр. прил. к «Новому времени» 1898, № 8115.

…Он за прощальным ужином пролил на скатерть масло.

Увидя это, Павел Войнович, с досадой, заметил:

– Эдакий неловкий! За что ни возьмешься, все роняешь.

– Ну, я на свою голову. Ничего… – ответил Пушкин, которого, видимо, взволновала эта дурная примета.

В.А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Иллюстр. прил. к «Нов. времени» 1898, № 8115, стр. 6.

28 мая

– Что вы не остановились у меня, Александр Андреевич? – спрашивал меня Пушкин, приехав ко мне на третий день. – Вам здесь не так покойно, не угодно ли занять мою квартиру в городе?.. Я теперь живу на даче.

– Много обязан вам, Александр Сергеевич! И очень охотно принимаю ваше предложение. У вас, верно, есть кто-нибудь при доме?

– Человек один только; я теперь заеду туда, прикажу, чтоб приготовили вам комнату.

Он уехал, оставя меня очарованною обязательностью его поступков и тою честью, что буду жить у него.

А. Александров[386]386
  Александров Александр Андреевич – псевдоним Надежды Андреевны Дуровой (1783–1866), известной «кавалерист-девицы», участницы Отечественной войны. В 1836 г. она приехала в Петербург с целью напечатания своих записок, которыми сильно заинтересовался Пушкин. Впоследствии, ободренная успехом записок, напечатанных в «Современнике», занялась литературной деятельностью.


[Закрыть]. Год жизни в Петербурге. СПб., 1838, стр. 31.

Июнь – июль

[Статью Д.В. Давыдова о партизанской войне, присланную в «Современник»], отдали на цензурный просмотр известному А.И. Михайловскому-Данилевскому[387]387
  Михайловский-Данилевский Александр Иванович (1790–1848) – генерал-лейтенант, известный военный писатель; в 1835 г. был назначен сенатором и председателем военно-цензурного комитета. В письме к Давыдову Пушкин замечал: «Ты думаешь, что твоя статья о партизанской войне пройдет сквозь цензуру цела и невредима. Ты ошибся: она не избежала красных чернил. Право, кажется, военные цензоры вымарали для того, чтобы доказать, что они читают».


[Закрыть]. Пушкин отозвался: «Это все равно, как если бы князя Потемкина[388]388
  Св. князь Потемкин-Таврический Григорий Александрович (1739–1791) – генерал-фельдмаршал, завоеватель полуострова Таврида (Крыма), фаворит Екатерины II.


[Закрыть] послать к евнухам учиться у них обхождению с женщинами».

Н.В. Шимановский[389]389
  Шимановский Николай Викторович (1799–1875) – знакомый А.С. Грибоедова.


[Закрыть] по записи П. Б[артенева]. РА 1880, III, стр. 228, прим.

Июль

Александр Сергеевич приехал звать меня обедать к себе:

– Из уважения к вашим провинциальным обычаям[390]390
  Н.А. Дурова постоянно жила в Елабуге.


[Закрыть], – сказал он, усмехаясь, – мы будем обедать в 5 часов.

– В пять часов?.. В котором же часу обедаете вы, когда нет надобности уважать провинциальных привычек?

– В седьмом, осьмом, иногда и в девятом.

– Ужасное искажение времени! Никогда б я не мог примениться к нему.

– Так кажется: постепенно можно привыкнуть ко всему.

А. Александров. Год жизни в Петербурге. СПб., 1838, стр. 40–41.

15 июля

Отдавая мне рукопись, Пушкин имел очень озабоченный вид; я спросила о причине.

– Ах, у меня такая пропасть дел, что голова идет кругом!.. позвольте мне оставить вас; я должен быть еще в двадцати местах до обеда.

А. Александров. Год жизни в Петербурге. СПб., 1838, стр. 48.

После 15 июля

Мне казалось, что Александр Сергеевич был очень доволен, когда я сказала, что боюсь слишком обременить его, поручая ему издание моих записок, и что прошу его позволить мне передать этот труд моему родственнику…

– Впрочем, – прибавил он, – прошу вас покорнейше во всем, в чем будете иметь надобность в отношении к изданию ваших записок, употреблять меня, как одного из преданнейших вам людей.

А. Александров. Год жизни в Петербурге. СПб., 1838, стр. 49.

Сентябрь. На выставке в Академии художеств[391]391
  В октябре 1836 г. Пушкин посетил годичную выставку Академии художеств, где ему особенно понравились скульптуры Николая Степановича Пименова (1812–1864) – «Русский парень, играющий в бабки» – и Александра Васильевича Логановского (1812–1855) – «Мальчик, играющий в свайку». Обе работы, удостоенные золотых медалей, увековечены в стихах Пушкина. Статуя Пименова по распоряжению Николая I была отлита из бронзы и поставлена в Царскосельском саду.


[Закрыть]

Поэт Пушкин, при первом взгляде на группу Пименова [Мальчик, играющий в бабки], сказал:

– Слава богу! Наконец и скульптура в России явилась народная.

П.Н. Петров. Н.С. Пименов, профессор скульптуры. СПб., 1883, стр. 5.

В СПб. театре один старик-сенатор, любовник Асенковой[392]392
  Асенкова Варвара Николаевна (1817–1841) – выдающаяся артистка Александринского театра, бывшая любимицей петербургской театральной публики. Об этом же эпизоде существует еще ряд рассказов, опущенных нами за их недостоверностью.


[Закрыть], аплодировал ей, тогда как она плохо играла. Пушкин, стоявший близ него, свистал. Сенатор, не узнав его, сказал:

– Мальчишка, дурак!

П[ушкин] отвечал:

– Ошибся, старик! Что я не мальчишка – доказательством жена моя, которая здесь сидит в ложе; что я не дурак, я – Пушкин; а что я тебе не даю пощечины, то для того, чтобы Асенкова не подумала, что я ей аплодирую.

И.М. Снегирев[393]393
  Снегирев Иван Михайлович (1793–1868) – профессор, этнограф и археолог.


[Закрыть]. Дневник (23 сентября 1836 г.). РА 1902, III, стр. 182.

* Незадолго перед смертью Пушкин в Александринском театре сидел рядом с двумя молодыми людьми, которые беспрерывно, кстати и некстати, аплодировали Асенковой… Не зная Пушкина и видя, что он равнодушен к игре их любимицы, они начали шептаться и заключили довольно громко, что сосед их дурак. Пушкин, обратившись к ним, сказал:

– Вы, господа, назвали меня дураком; я Пушкин и дал бы теперь же каждому из вас по оплеухе, да не хочу: Асенкова подумает, что я ей аплодирую.

[М.М. Попов]. Биография Пушкина. РС 1874, № 8, стр. 686.

Осень

В 1836 году, по возвращении моем осенью с морских купаний на острове Нордерней, я как-то раз ехал с Каменного острова в коляске с А.С. Пушкиным. На Троицком мосту мы встретились с одним, мне незнакомым господином, с которым Пушкин дружески раскланялся. Я спросил имя господина.

– Барков[394]394
  Барков Дмитрий Николаевич (род. 1796, ум. после 1855) – член общества «Зеленая лампа», переводчик театральных пьес. Однофамилец его, Барков Иван Семенович (1732–1768) – переводчик Академии наук, известный порнографический поэт.


[Закрыть], ex diplomat, habitué Воронцовых, – отвечал Пушкин и, заметив, что имя это мне вовсе не известно, с видимым удивлением сказал мне: – Вы не знаете стихов однофамильца Баркова, вы не знаете знаменитого четверостишия… (обращенного к Савоське) и собираетесь вступить в университет? Это курьезно. Барков – это одно из знаменитейших лиц в русской литературе; стихотворения его в ближайшем будущем получат огромное значение. В прошлом году я говорил государю на бале, что царствование его будет ознаменовано свободою печати, что я в этом не сомневаюсь. Император рассмеялся и отвечал, что он моего убеждения не разделяет. Для меня сомнения нет, – продолжал Пушкин, – но также нет сомнения, что первые книги, которые выйдут в России без цензуры, будут полное собрание стихотворений Баркова.

Кн. П.П. Вяземский. РА 1884, II, стр. 427–428. – Ср.: Сочинения, стр. 545.

Однажды, соглашаясь с его враждебным взглядом на высшее у нас преподавание наук, я сказал Пушкину, что поступаю в университет исключительно для изучения людей. Пушкин расхохотался и сказал:

– В университете людей не изучишь, да едва ли их можно изучить в течение всей жизни. Все, что вы можете приобрести в Университете – это то, что вы свыкнетесь жить с людьми, и это много. Если вы так смотрите на вещи, то поступайте в университет; но едва ли вы в том не раскаетесь.

Кн. П.П. Вяземский. РА 1884, II, стр. 428.

…Я написал Пушкину, что я совершенно готов к его услугам, когда ему будет угодно, хотя не чувствую за собой никакой вины по таким-то и таким-то причинам. Пушкин остался моим письмом доволен и сказал С.А. Соболевскому:

– Немножко длинно, молодо, а впрочем, хорошо![395]395
  Речь идет о несостоявшейся дуэли Пушкина с гр. В.А. Соллогубом. См. ниже.


[Закрыть]

Гр. В.А. Соллогуб. Воспоминания. РС 1880, № 6, стр. 321.

4 ноября

…Я отправился к Пушкину и, не подозревая нисколько содержания приносимого мною гнусного пасквиля, передал его Пушкину. Пушкин сидел в своем кабинете, распечатал конверт и тотчас сказал мне:

– Я уже знаю, что такое; я такое письмо получил сегодня же от Е.М. Хитрово: это мерзость против моей жены. Впрочем, понимаете, что безыменным письмом я обижаться не могу. Если кто-нибудь сзади плюнет на мое платье, так это дело моего камердинера вычистить платье, а не мое. Жена моя – ангел, никакое подозрение коснуться ее не может. Послушайте, что я по сему предмету пишу г-же Хитровой.

…он прочитал мне письмо, вполне сообразное с его словами[396]396
  4 ноября Пушкин и несколько его знакомых (Вяземские, Хитрово, Виельгорский, Васильчикова – тетка Соллогуба и др.) получили известные анонимные письма, являвшиеся прямым продолжением грязных сплетен, которые «высший свет» сплетал вокруг имен Пушкина и Дантеса. Ответное письмо Пушкина к Е.М. Хитрово неизвестно.


[Закрыть].

Гр. В.А. Соллогуб. Воспоминания, стр. 178–179.

Соллогуб поехал к Пушкину для передачи письма, но он тотчас изорвал его, сказав:

– C’est une infamie, j’en ai reçu deja aujourd’hui [Это гнусность, я уже получил такое же сегодня].

А.О. Россет по записи П.И. Бартенева. РА 1882, I, стр. 248.

…Пушкин прибавил:

– Дуэли никакой не будет; но я, может быть, попрошу вас быть свидетелем одного объяснения, при котором присутствие светского человека… мне желательно для надлежащего заявления в случае надобности.

…это было говорено по-французски[397]397
  Возможно, что Пушкин, сразу пришедший к мысли о дуэли, сделал это замечание для отвода глаз, чтобы на первых порах усыпить бдительность своих друзей.


[Закрыть].

Гр. В.А. Соллогуб. Воспоминания, стр. 180.

В ноябре 1836 г. Пушкин вместе с Матюшкиным[398]398
  Матюшкин Федор Федорович (1799–1872), Яковлев Михаил Лукьянович (1798–1868) и Комовский Сергей Дмитриевич (1798–1880) – лицейские товарищи Пушкина.


[Закрыть] был у Яковлева в день его рождения[399]399
  Здесь видимая ошибка: М.Л. Яковлев родился 19 сентября 1793 г.; вероятно, речь идет о каком-либо ином торжеств.


[Закрыть]; еще тут был князь Эристов, воспитанник второго курса, и больше никого. Пушкин явился последним и был в большом волнении. После обеда они пили шампанское. Вдруг Пушкин вынимает из кармана полученное им анонимное письмо и говорит: «Посмотрите, какую мерзость я получил».

С.Д. Комовский по записи Я.К. Грота. Грот, стр. 282.

Во время общего веселого разговора он вдруг нагнулся ко мне и сказал скороговоркой:

– Ступайте завтра к д’Аршиаку[400]400
  Виконт Д’Аршиак (ум. 1851) – атташе французского посольства, секундант Дантеса.


[Закрыть], условьтесь с ним только на счет материальной стороны дуэли. Чем кровавее, тем лучше. Ни на какие объяснения не соглашайтесь.

Потом он продолжал шутить и разговаривать, как бы ни в чем не бывало.

…В.А. Соллогуб. Воспоминания, стр. 180–181.

Ср.: РС 1880, № 6, стр. 332.

После 4 ноября

Вот что à peu près ты сказал княгине [В.Ф. Вяземской] третьего дня…: «Je connais l’homme des lettres anonymes et dans huit jours vous entendrez parler d’une vengeance unique en son genre; elle sera pleine, complette; elle jettera l’homme dans la boue; les hauts faits de Rajeffsky sont un jeu d’enfant devand ce que je me propose de faire».

[Я знаю автора анонимных писем, и через неделю вы услышите, как заговорят о мести, единственной в своем роде; она будет полной, совершенной; она бросит человека в грязь; громкие выходки Раевского[401]401
  А.Н. Раевский был одновременно с Пушкиным в Одессе; будучи влюблен в гр. Е.К. Воронцову, он, по-видимому, играл не последнюю роль в одесской истории Пушкина, окончившейся высылкой его в Михайловское.


[Закрыть] – детская игра в сравнении с тем, что я намерен сделать] – и тому подобное.

В.А. Жуковский Пушкину.

5 ноября

Вызов[402]402
  Непосредственно после получения анонимных писем Пушкин послал письменный вызов Дантесу. Последний был на дежурстве, почему вызов и попал в руки Геккерена.


[Закрыть] Пушкина не попал по своему назначению. В дело вмешался старый Геккерен[403]403
  Пушкин был уверен, что автором анонимных писем является бар. Луи ван-де-Геккерен Беверваард (1791–1884), нидерландский посланник, приемный отец Дантеса, будущего убийцы Пушкина.


[Закрыть]. Он его принял, но отложил окончательное решение на 24 часа, чтобы дать Пушкину возможность обсудить все более спокойно. Найдя Пушкина, по истечении этого времени, непоколебимым… он попросил новой отсрочки на неделю. Принимая вызов от лица молодого человека, т. е. своего сына, как он его называл, он тем не менее уверял, что тот совершенно не подозревает о вызове, о котором ему скажут только в последнюю минуту. Пушкин, тронутый волнением и слезами отца, сказал:

– Если так, то не только неделю – я вам даю две недели сроку и обязуюсь честным словом не давать никакого движения этому делу до назначенного дня и при встречах с вашим сыном вести себя так, как если бы между нами ничего не произошло.

Кн. П.А. Вяземский вел. кн. Михаилу Павловичу. ИВ 1905, № 1, стр. 178–179.

Середина ноября

*…Пушкин, возвратясь откуда-то домой, находит Дантеса[404]404
  Барон Дантес Жорж (1812–1895) – француз, зачисленный в 1834 г. в Кавалергардский полк.


[Закрыть] у ног своей жены. Дантес, увидя его, поспешно встал. На вопрос Пушкина, что это значит, Дантес отвечает, что он умолял Наталью Николаевну уговорить сестру свою идти за него. На это Пушкин заметил, что тут не о чем умолять, что ничего нет легче: он звонит, приказывает вошедшему человеку позвать Катерину Николаевну[405]405
  Гончарова Екатерина Николаевна (ум. 1843) – старшая сестра Пушкиной, влюбленная в Дантеса, была использована в качестве средства для устранения повода к дуэли. Действительно, бар. Геккерен пытался объяснить поведение своего приемного сына любовью к Е.Н. Гончаровой, в результате чего 10 января 1837 г. состоялась их свадьба. В этом содействовал Геккеренам и Жуковский, всячески старавшийся отвести опасность от Пушкина. Однако ж сватовство Дантеса в действительности, происходило при других обстоятельствах (см. П.Е. Щеголева. Дуэль и смерть Пушкина), почему эта запись, равно как и нижеследующая, представляются малодостоверными.


[Закрыть] и говорит ей: