Текст книги "Ночь пяти псов"

– У нас действительно мало времени, давай вернемся к главному. Уничтожение мира – это тоже Его любовь…

Семин опустил голову. «Почему она повторяет, что мало времени?» В ее голосе чувствовалось нетерпение, точно Есфирь в самом деле куда-то спешила.

– Семин, тебе известно про Ноев ковчег?

– Конечно. Бог тогда наслал великий потоп, чтобы истребить человечество.

Молнией прорезалось воспоминание. Ной? О Ноевом ковчеге в их последнюю встречу говорил Иоанн. И он тоже называл Бога Иеговой. Кроме того, гостьям было известно его, Семина, имя. А ведь в тот день, закончив длинный рассказ о божественном возмездии и спасенных в Ноевом ковчеге, Иоанн сказал, что скоро кого-то отправит к Семину…

– Скажите, вы пришли от Иоанна?

Произнеся имя мастера Квона, Семин почувствовал, как сжалось горло.

Есфирь посмотрела ему прямо в глаза и медленно кивнула:

– Да, нас направил к тебе Иоанн. Он сказал, что мы должны оберегать тебя.

– Но почему он так сказал? Он не учитель тхэквондо? Кто он такой?

– Я все тебе объясню. Хорошо, что ты спросил, я и сама хотела сказать как можно скорее.

Семин смотрел на Есфирь во все глаза, но она не отвечала на его взгляд, глядя на что-то справа от него.

– Наш мир еще сильнее погряз в пороке и бесчестии, чем это было во времена Ноя. Забыв о Боге, люди превыше всего ценят деньги. Поэтому Иегова готовит новое наказание человечеству. Но на этот раз мир будет не смыт бурными водами, а выжжен карающим огнем. Скоро вся земля окажется объята пламенем.

– Значит, строить ковчег не имеет смысла?

– Я знала, что ты сразу все поймешь.

– Стало быть, все умрут?

– Нет, до великого пожара произойдет восхищение на небеса.

Семин был озадачен:

– Что-что?

– Проще говоря…

– Можете не упрощать.

– Избранных Им людей Господь возьмет живыми на небеса. Как сказано в Библии, «будут двое на поле: один берется, а другой оставляется; две мелющие в жерновах: одна берется, а другая оставляется»[8]8
  Мф. 24:40–41.


[Закрыть]. Только представь: два человека находятся рядом и, возможно, даже смотрят друг на друга, и вдруг один из них исчезает. Вот так будет происходить восхищение.

Есфирь подождала, пока Семин понимающе кивнет.

– В первый раз Господь даровал падшему миру спасение через Ноя. Во второй раз Он послал Сына Своего Иисуса Христа, и Тот взял на Себя все грехи человеческие и искупил нас смертью Своей на кресте. Сейчас, в третий раз, Господь тоже изберет кого-то, кто будет подобен Ною и Христу. Мы не сомневались, что Его избранником и новым мессией станет Иоанн, потому что с самого детства он был особенным.

Семин без труда смог представить детство Иоанна. Альбинос и шестипалый. Вещи, которых коснулся один, одноклассники считали заразными и выбрасывали, телесную особенность второго сверстники находили чудовищной и всячески его избегали. Иоанн и Семин были друг для друга единственными людьми, способными понять одиночество, предопределенное каждому из них. Ведь если для того, чтобы понять, прилагаются усилия, это уже не настоящее понимание. Даже мать не могла постичь подлинной глубины одиночества Семина – она была матерью альбиноса, но сама не была альбиносом. Семину до боли в сердце захотелось увидеть Иоанна. К глазам подступили слезы, но он не мог позволить себе заплакать. Семин несколько раз моргнул и тряхнул головой. А затем поймал на себе взгляд женщины в желтом. Та смотрела на него с неприкрытой жадностью изголодавшегося человека, увидевшего что-то съестное. Семину стало не по себе, но тут зазвонил его смартфон.

– Мама, – пробормотал он, взглянув на экран, и включил громкую связь.

– Где ты? – спросила она.

Есфирь затрясла головой и скрестила указательные пальцы. Семин понял, что она просит не говорить матери об их встрече.

– Вышел ненадолго. Уже возвращаюсь.

– Далеко от дома?

– Совсем близко.

Голос матери был безучастен. Похоже, настроение после сна не улучшилось. Есфирь и женщина в желтом взяли свои сумки и жестом показали Семину, чтобы тот шел домой. Он кивнул на прощание и поспешил к подъезду. Когда оказался в лифте, пришло сообщение: «Будешь один, позвони по этому номеру. Есфирь».

Он вошел в квартиру. Не замечая его появления, мать пила воду, держась одной рукой за раковину. Семин хотел подойти, но остановился на полпути. Как это часто случалось, когда она поворачивалась спиной, Семин ощутил, что его заранее отвергают. Он словно слышал, как она говорит: «Не подходите, оставьте меня в покое». Но кроме него рядом с ней никого и не было. Значит, она обращалась к нему.

Однажды Семин видел документальный фильм о детеныше кенгуру, который родился альбиносом. Другие кенгурята не подпускали его к себе, и было заметно, что это его обижает. Он отыскал мать и обнял ее, но та выглядела безразличной. Оператор взял морду матери-кенгуру крупным планом, а рассказчик объяснил, что самки, у которых рождаются детеныши-альбиносы, часто не испытывают к ним материнских чувств, поскольку белые зверьки слишком не похожи на других представителей семейства. Семин время от времени думал о белом кенгуренке. Он хотел знать, что стало со зверьком-альбиносом, не бросила ли его мать.

Семин вытянул руку в сторону матери, а потом опустил. Он представил, как прижимается к ней и спрашивает: «Почему ты не задаешь мне вопросов? Когда я сказал, что лучше избавиться не от денег в кармане, а от самих грабителей, почему не обратила внимания на мои черные мысли? Почему не поинтересовалась, действительно ли Анбин стащил перьевую ручку? Почему ни разу не заглянула в мой дневник? Почему не пытаешься узнать, из-за чего я плачу?»

Пак Хечжон обернулась и, увидев, что позади стоит Семин, испуганно вздрогнула. Семину стало совсем тоскливо. Он открыл холодильник. Там должны были быть круассаны, но Семин не мог сразу разглядеть, где они лежат. Спиной он чувствовал материнский взгляд. Чтобы не тянуть, Семин схватил то, что находилось поближе: оказалось, кусок орехового пирога.

– Тебе надо поесть нормально.

Не глядя на мать, Семин ответил:

– Я не очень голодный.

Он ушел в свою комнату и съел пирог. От сладкого настроение улучшилось. Семин набрал номер Есфирь.

Приняв звонок, женщина без всяких вступлений спросила, не хочет ли Семин побывать на службе их общины.

– Служба в воскресенье?

– Нет, для нас седьмой день – это суббота. Мы соблюдаем шаббат.

– Ша… что?

– Шаббат. Мы собираемся на общие молитвы по субботам.

– То есть шаббат – это название субботы?

– Если совсем точно, шаббат наступает с заходом солнца в пятницу и завершается с заходом солнца в субботу.

Дни, сменяющие друг друга не в полночь, а с заходом солнца. Другой мир, совсем не похожий на привычный. Семин подумал, что открытый им новый мир понравился бы матери. По крайней мере, она не сочла бы его неприемлемым. Он никогда не понимал мать до конца, но в одном был абсолютно уверен с детства: обычный мир ей не подходит. Конечно, это другой вид несовместимости, нежели у самого Семина, но тем не менее.

– Далеко от нашего дома?

– Не очень. Если захочешь к нам присоединиться, я приеду за тобой на машине.

Договорившись встретиться в четыре часа дня в подземной парковке, Семин отложил смартфон. От возбуждения колотилось сердце. Он заходил по комнате, пытаясь унять волнение. Потом вспомнил о сценарии, который еще не закончил, весело пробормотал: «Сегодня поспать не получится», уселся за письменный стол и надел очки.

* * *

Госпожа Со отшвырнула книгу и рывком встала из-за кухонного стола.

– Ну уж нет, – повторяла она вполголоса, кружа по дому, где некому было ее услышать.

Успокоиться не получалось. Напротив, чем больше она думала обо всем этом, тем сильнее злилась.

«Что это за классная руководительница? Как ей пришло в голову, что «Скотный двор» – подходящее произведение для детского спектакля? Вскрыть бы ее черепную коробку и посмотреть, не пусто ли внутри. Да еще сценарий поручила Семину! Она же знала, как воспримет это Анбин!»

Утром, проводив Анбина в школу, госпожа Со первым делом отправилась в книжный магазин. В обычной ситуации она сделала бы заказ через интернет, потому что так выходило пусть ненамного, но дешевле, однако сейчас была не в силах дожидаться доставки. Не обращая внимания на немытую посуду, она уселась читать. Где-то на тридцатой странице дыхание ее участилось, а примерно на середине книги госпожа Со дошла до пределов терпения. Лишь сделав передышку, она смогла вернуться к повести. Призвав на помощь всю выдержку, госпожа Со дочитала «Скотный двор» до конца.

Захлопнув книгу, она долго изучала портрет Джорджа Оруэлла на задней обложке. «Вы только посмотрите на эти угольные брови и упрямо сжатые губы! Лицо как будто помяли со всех сторон. Только такой и мог все это придумать. Какие отвратительные персонажи! Прожорливые свиньи, тупые лошади и ослы… А Боксер хуже всех. Что за идиот! Всю жизнь надрывался, веря тем, кто его просто использовал, и так ничего и не понял, когда его отправили на живодерню». Проблема была в том, что Анбин хотел сыграть именно роль Боксера. Госпожа Со не могла этого допустить. Она схватила смартфон, намереваясь позвонить классной руководительнице, но внезапно остановилась: сначала надо хорошо все обдумать.

Просматривая статьи с разбором книги, госпожа Со наткнулась на строчки, которые ей необыкновенно понравились: «Скотный двор» – это неустаревающая аллегория, показавшая основные негативные факторы, ведущие к деградации власти в рамках отдельно взятой политической системы». Она подчеркнула предложение красной авторучкой, а слова «негативный» и «деградация» обвела кружками. «Вот бы остановить первого встречного, – подумала она, – и спросить, нужно ли забивать головы младшеклассникам всем этим». Теперь она решительно набрала телефонный номер. Уроки уже закончились, и классная руководительница ответила почти сразу.

– Я долго думала и считаю, что «Скотный двор» никак не подходит детям, – пошла в наступление госпожа Со. – Дети не поймут этого произведения, а если даже и поймут, это не та история, которую следует ставить на школьной сцене. Другое дело, если нет выбора, но мы-то можем выбрать что угодно. Зачем брать произведение, способное плохо повлиять на детскую психику?

– А что, по-вашему, не способно плохо повлиять?

– Что за вопрос! Любая детская книжка. Допустим, «Сказание о двух сестрах», «Солнце и луна»[9]9
  «Сказание о двух сестрах» (оригинальное название: «Чанхва и ее сестра Хоннён») и «Солнце и луна» – корейские классические повести-сказки.


[Закрыть], «Новое платье короля», «Русалочка»… Разве все перечислишь?

– По-моему, названные вами книги мало чем отличаются от «Скотного двора» в смысле возможного влияния на детскую психику.

– Что вы имеете в виду?

– В «Сказании о двух сестрах» мачеха убивает падчериц, а родной отец даже не пытается их защитить. Русалочке не удается завоевать любовь принца, и она превращается в морскую пену. Вам не кажется, что для детей это слишком депрессивно? Я с опаской думаю о том, чему могут научить эти истории, не говоря уж об их влиянии на психику.

Госпожа Со злобно сощурила глаза. Тон учительницы ей совсем не нравился: слова звучали так, словно собеседница считала госпожу Со глуповатой.

– И тем не менее это разные уровни. В «Скотном дворе» политический подтекст, нужно ли это детям?

– Я понимаю ваше беспокойство, но вы ошибаетесь, думая, что дети в одиннадцать лет еще слишком малы. Им вовсе не обязательно все разжевывать. Я считаю, детям выпал замечательный шанс заинтересоваться вопросами, связанными с политикой, и уверена, что им, как гражданам нашей страны, этот опыт будет весьма полезен.

Госпожа Со промолчала.

– Если вы не знаете, «Скотный двор» уже давно выпущен и в специальном издании для младшего школьного возраста, и даже в виде комикса. Думаю, вы понимаете, что это значит: книга не считается неподходящей для детского чтения. Напоминаю, дети сами проголосовали за это произведение. Давайте не будем спорить с их выбором и посмотрим, как они справятся.

Госпожа Со покусывала нижнюю губу. Она хотела возразить, но не знала, за что зацепиться. Открылась входная дверь, и вошел Анбин. Госпожа Со поспешила закончить разговор, напоследок сказав, что, как мать старосты класса, посчитала необходимым выразить общее мнение родителей.

– С кем ты сейчас разговаривала? Надеюсь, не с классной руководительницей?

Вместо ответа она вытряхнула из баночки капсулу с экстрактом женьшеня и сунула в рот сыну.

– Так с кем ты говорила по телефону?

– С классной руководительницей, но она сама мне позвонила.

– Точно?

– Ты же знаешь, что я больше ей не звоню. Моему мальчику это не нравилось, и я пообещала. Так что отправляйтесь мыть руки, мой господин, и ни о чем не волнуйтесь.

Она достала из холодильника гроздь винограда. Анбин вернулся из своей комнаты с кроликом, опустил того на пол, и кролик во всю прыть заскакал по гостиной. Анбин попытался снова его поймать: «Тхобин, Тхобин, иди сюда», но кролик не обращал на него ни малейшего внимания. Имя для питомца Анбин специально придумывал так, чтобы второй слог совпал со вторым слогом его собственного имени, словно они были братьями. С детства Анбин мечтал о щенке, а когда родители категорически отказали, стал просить «хотя бы маленького братишку». Теперь госпожа Со жалела, что не разрешала сыну завести собаку – ей было досадно и больно видеть, как равнодушен зверек к Анбину, привязавшемуся к нему всей душой. Кроликам нет никакого дела до людей. Кроликам не ведомо, что такое одиночество, и они не ищут друзей. Вероятно потому, что в любой момент могут стать для «друга» пищей.

Пытаясь привлечь внимание питомца, Анбин даже запел детскую песенку о зайце, но госпожа Со решительно отправила сына в ванную.

– А зачем звонила классная руководительница? – спросил Анбин, усаживаясь за стол и вытирая только что вымытые руки о край футболки.

– Просила помочь с вашим спектаклем.

– Опять этот идиотский спектакль, – скривил губы Анбин.

– Что-то случилось?

– Бесит уже. Из-за спектакля этот урод слишком заважничал.

– Кто?

– Пак Семин!

Госпожа Со подвинула вперед книгу, лежавшую на краю кухонного стола. Бросив взгляд на обложку, Анбин засунул в рот ягоду винограда.

– Не вздумай играть роль Боксера!

– Почему?

– А ты не знаешь, что Боксер круглый дурак?

– Он сказал, это самый крутой персонаж.

– Кто сказал?

– Пак Семин.

– Да неужели! Тогда почему он не взял эту роль себе?

– Мам, у нас есть еще что-нибудь из еды, кроме винограда?

– Он просто издевается над тобой. Хочет выставить на посмешище. – Госпожа Со достала из холодильника сладкий рулет и выложила на тарелку.

– Так что не так с Боксером?

– Самое тупое животное, какое только можно представить. Работал, пока не надорвался, а потом попал на живодерню.

– А кого мне тогда играть?

– Наполеона. Вот это действительно крутой персонаж.

– Наполеона, самого злобного хряка? Его играет Семин.

– Нет, его будешь играть ты. Поменяйся с ним ролями.

– А если Семин не согласится?

– Куда он денется. Если не послушает тебя, то послушает меня.

– Но…

– Никаких «но». Тебе надо думать о будущем. Даже в школьном спектакле нельзя выбирать роль ничтожества.

Анбин с жадностью накинулся на рулет. Раньше Анбин ел очень мало, но после того, как Семин обошел его в математике, еда превратилась для него в лекарство от стресса. Госпожа Со отвернулась, чтобы не видеть, как сын запихивает в рот выпечку, размазывая по губам жирный крем. Уставший кролик забился в дальний угол гостиной. Госпожа Со молча разглядывала зверька. «А может, сначала все было иначе, но в процессе эволюции кролики избавились от чувства одиночества, слишком большой роскоши для животных, стоящих где-то внизу пищевой цепи? – неожиданно подумалось ей. – Одиночество подталкивает к поиску друзей, а для кроликов это увеличивает риск быть съеденными. Даже если привязанность существовала бы только внутри одного рода, желание быть рядом с кем-то другим ослабляет и делает более легкой добычей для хищников. Избавление от любых привязанностей могло быть необходимой стратегией выживания, как это ни печально. Бедные безмолвные твари. Не могут закричать, даже когда их плоть раздирает хищник». Госпожа Со в который раз подумала о Пак Хечжон с ее улыбкой вечной жертвы. «Точно, и эта совсем как кролик – будет молчать, даже если попадет хищнику в зубы. Да нет, не только она. Таково большинство: просто корм для сильных. Я не допущу, чтобы и Анбин стал слабаком. Чего бы мне это ни стоило, он не будет добычей».

Подавшись вперед всем телом, она сказала:

– В этот раз ты обязательно должен занять призовое место на олимпиаде по математике. Обещаешь?

Анбин не ответил, избегая смотреть ей в глаза.

– Обещаешь? Будешь лучшим?

Прекратив жевать, Анбин с каменным лицом уставился в стол.

– Что такое? Ты в себе не уверен?

– Если честно, я думаю, что у меня не получится. Пак Семин вообще говорит, что у меня мозгов не хватает и мне лучше заняться спортом. Сказал, подойдут спортивная борьба или сумо…

– Да что же это такое!

Госпожу Со затрясло. Она сцепила руки, стараясь успокоиться.

– Послушай меня, Анбин. Он говорит все это потому, что чувствует свою неполноценность, особенно рядом с тобой. Я же тебе объясняла. Альбинизм – одно из самых ужасных заболеваний. В Африке…

Едва услышав от матери слово «Африка», Анбин демонстративно заткнул уши. Госпожа Со прервалась и допила молоко, оставшееся в его стакане.

Она заговорила, как только сын опустил руки:

– Так вот, в Африке…

Анбин хотел снова закрыть уши, но на этот раз госпожа Со оказалась проворнее и вцепилась обеими руками в руки сына.

– Помнишь, как поступают с альбиносами в Африке? Детям отрубают конечности! Без анестезии! А еще им выкалывают глаза!

Анбин, чьи руки она прижимала к столу, замотал головой и крикнул:

– Хватит!

– Нет уж, послушай! Слушай, говорю! Альбиносы долго не живут! Если ты будешь, как идиот, верить всему, что говорит Семин, я не знаю, что сделаю!

Внезапно она разрыдалась и выпустила руки сына.

– Мой мальчик… Разве он может с тобой сравниться… У меня сердце разрывается… Не могу это терпеть…

Анбин встал. Он молча смотрел на мать. Немного успокоившись и сквозь слезы взглянув на сына, она увидела в его глазах холодное презрение. Госпожа Со не могла в это поверить. Она на секунду зажмурилась и опять посмотрела на сына. Теперь она видела насмешку. Слезы снова подступили к глазам. Еще совсем недавно, впервые проиграв Семину, Анбин обнимал ее и плакал вместе с ней. Госпожа Со собрала волю в кулак и тоже встала. Анбин, уложив все необходимое для занятий, вышел из квартиры, не сказав ей ни слова.

Когда он ушел, госпожа Со бессильно опустилась на диван. Воспоминание о сыне, который стоял, уперев одну руку в бок, и холодно взирал, пока она плакала, липло к ней, словно паутина. Чувствуя ужасную усталость, госпожа Со смотрела в стену пустыми глазами, но и там то и дело, подобно голограмме, возникало лицо сына. Анбин всегда ее слушал и всегда ей доверял, знал, как сильно она его любит… Что же случилось?.. Ей казалось, что в грудь вонзился длинный кинжал и лезвие вышло из спины. Ее разлучали с единственным ребенком, и чувство утраты и душевная боль были невыносимы.

Кто виноват? Стоило задаться этим вопросом, и перед внутренним взором возник Пак Семин. Причиной был он. Стоило ему появиться, как жизнь госпожи Со начала рушиться. Этот ребенок был проклят, и проклятие распространялось на всех, кто к нему приближался. Его глаза были красными, но в них не было огня – нет, там был лед. Всякий раз, когда он пристально смотрел на нее, госпожа Со с трудом избавлялась от мерзкого ощущения, будто прикоснулась к змее. Ей надо оградить семью от его влияния. Нельзя допустить, чтобы он оставался рядом с Анбином.

Госпожа Со переместилась за компьютер и принялась просматривать статьи об альбинизме, как неоднократно делала прежде. Она пропускала те, в которых говорилось о продолжительности жизни и болезнях альбиносов – в этот раз ей требовалось что-нибудь помощнее. То, что позволит раз и навсегда избавиться от Семина. Внезапно в голове вспыхнуло слово «кровосмешение». Если те старые тетради действительно были дневниками Пак Хечжон, значит, Семин появился на свет в результате инцеста. Госпожа Со, конечно, знала, что Пак Хечжон растил отчим, а не биологический отец, однако решила, что с этической точки зрения разница совсем не существенная. Она ввела в поисковую строку слова «альбинизм» и «инцест», и на экране возникли ссылки.

– Как много случаев…

Госпожа Со отправила одну из статей на принтер, выставив в поле с количеством копий число «20». «Значит, Анбину не хватает мозгов, и ему лучше заняться спортивной борьбой? Ублюдок! Ты заплатишь за эти слова». Она взяла распечатанные листы и положила всю пачку на письменный стол сына.