Текст книги "Подчинение"

Назад

Около 13 лет назад.

Кадр первый.

Она открыла глаза, как раз, чтобы увидеть, как длинный каблук опускается на ее шею, придавливая гортань подошвой, перекрывая дыхание, заставляя усиленно биться сердце от страха и подступающей паники. В уголках глаз скопились слезы, то ли от жалости к себе, то ли от боли, то ли от унижения. Но она не могла иначе. Если это единственный шанс быть вместе, так тому и быть. Она сможет не сломаться под гнетом унижения, которому ее регулярно подвергают.

Женщина склонилась над ней, с отвращением вглядываясь в ее наполненные слезами глаза и скривив губы произнесла:

– Какая же ты никчемная. Не способная, даже выдержать такую малость. Ты мне не нужна. Убирайся! – С последними словами, она убрала каблук с ее горла, уходя в сторону и закуривая сигарету. Она видела, как в это мгновение ее лицо прояснилось и стало красивым, светящимся. Лицом, которое она полюбила. И тем, которое никогда не было обращено в ее сторону.

Она видела, как струйка дыма нежно вьется вверх, как пальцы бережно держат сигарету, и как расслабились лицевые мышцы на лице женщины. Она всегда была спокойной пока курила, но лишь до момента, как ее глаза уловили пялящуюся на нее девушку.

– Я же сказала тебе уйти. Какого черта ты еще здесь?

– Я тебя люблю. – почти пробормотала она в ответ.

– Боже, что ты заладила со своей любовью? Я тебе уже тысячу раз говорила, что мне нужен от тебя только секс. Если тебя не устраивает, проваливай.

– Почему ты так себя ведешь? Я же вижу, что ты не такая… – начала Мара, когда ее прервала другая женщина.

– Какая не такая? Что ты черт возьми, обо мне знаешь? С чего ты решила, что можешь вмешиваться в мою жизнь и говорить мне, как мне стоит себя вести?

– Я просто хочу быть вместе…

– Какой нахер вместе? Ты себя видела? Что мне с тобой делать? Гулять по тихим подворотням? – Гневно выплюнула женщина, отворачиваясь и делая затяжку. Мара покраснела от смущения и стыда. Действительно, с чего она взяла, что такая женщина захочет иметь с ней отношения. Она обычная студентка, без гроша в кармане. Что она может ей дать? Взрослой, состоятельной женщине. Опытной, раскрепощенной, желающей получить больше эмоций в своей жизни. Ей нет необходимости заводить такие жалкие отношения. Мара потупилась, осознавая, что женщина напротив права. Им не быть вместе.

Ее сердце тоскливо заныло, заполоняя болью грудную клетку. Слезы непрошенно накатились на глаза, грозя обрушиться вниз. Мара вскочила на ноги, торопливо выходя из комнаты, на бегу накидывая куртку и спеша покинуть дом женщины, находящийся в элитном поселке. У нее не было денег на такси, и ей пришлось долго добираться пешком до ближайшей остановки общественного транспорта, чтобы спустя пару часов и 2 пересадки добраться в свою скромную квартирку.

Кадр второй.

– Господи, неужели так сложно запомнить, что мне от тебя нужно? От тебя требуется всего лишь довести меня до оргазма. Черт. Неужели так сложно двигать своим языком постоянно в одном темпе?

– Прости, я никогда раньше не делала этого. – начала оправдываться Мара, чувствуя, как краснеют ее щеки от стыда.

– Это же не диссертация. Твою мать. Ты меня обломала.

– Я попробую снова, я обещаю, что все получится.

– Уйди от сюда. Какого черта я продолжаю с тобой встречаться? – вспыхнула женщина, соединяя свои длинные ноги и соскальзывая с кровати. На ходу она сняла с вешалки халат, накидывая его на плечи, но даже не утруждая себя завязать его. – У тебя вообще бывает секс? Такое чувство, что ты вообще не умеешь им заниматься.

– Ну-у, у меня была одна девушка, но мы только целовались – чувствуя что краснеет, произнесла Мара.

– Господи, только не говори, что ты еще девственница… – с тяжелым вздохом пробормотала женщина.

– Нет, но у меня действительно мало опыта.

– Слушай, так не пойдет. Я не хочу тебя всему учить. Мне нужна любовница, а не ребенок. – Женщина наконец -то завязала пояс халата, не смотря в глаза Маре. – Я думаю это была наша последняя встреча. – С этими словами она вышла из комнаты, спускаясь на первый этаж, чтобы заварить себе кофе. Мара это поняла, когда через пару минут до ее обоняния донесся запах жареных зерен и запищала кофемашина.

Ее сознание заполняла пустота, черная зияющая пустота, возвещающая, что она полностью блокирует эмоции, дабы не сорваться здесь и сейчас.

Она давно заметила, как ее организм полностью игнорирует все чувства, пропуская их через тоненький канал, дозируя, чтобы не было эмоционального истощения. Иногда ей казалось, что она бездушная. Потому что во всех стрессовых ситуациях, когда другие люди готовы биться в истерике, она просто отстраненно все воспринимает, но совершенно не чувствует. Наверное именно так бы действовал робот. Механически совершая движения, лишенные всякой осмысленности и чувств. Потому что это действие рационально и логично.

Выходя из дома, она пообещала себе, что научится всему, чтобы больше никогда не стыдиться своей неловкости.

Кадр третий.

Вечеринка в ночном клубе была в самом разгаре и Мара отрывалась по полной. Это был женский клуб, и потому было неудивительно, что огромное количество парочек стояли обнимаясь, целуясь, а некоторые практически занимались сексом. Девушка была изрядно пьяна, и активно флиртовала со всеми, кто обращал на нее внимание.

Когда симпатичная длинноволосая блондинка подошла к ней, проводя большим пальцем по ее предплечью, она очаровательно улыбнулась, быстрым движением притягивая девушку к себе и увлекая на танцпол. Когда блондинка наклонилась к ее уху, чтобы спросить что-то, Мара нагло наклонилась, ловя ее губы и утягивая в глубокий поцелуй. Сначала блондинка опешила, но уже через секунду ответила на поцелуй, обхватывая женщину за шею. Мара толкнула их в сторону, приближаясь к затемненной стене, впечатывая в нее девушку, раздвигая коленом ее ноги, одной рукой отрезая путь к отступлению, а второй нащупывая сосок, и сдавливая его пальцем. Когда спина девушки прогнулась ей навстречу, она лизнула языком ложбинку между грудей, открывающуюся благодаря низкому вырезу топика, опуская руку вниз, расстегивая пуговицу низко сидящих джинсов, и не церемонясь вторгаясь в трусики, медленно и нежно поглаживая клитор. Ее лицо поднялось, губы прошлись по щеке женщины, приближаясь к уху, чтобы легким движением языка влажно провести по нему, а затем зубами слегка сдавить мочку. Она скорее почувствовала, чем услышала, как девушка хрипло вздохнула, то ли от этого укуса, то ли от того, как ее пальцы проскользнули ниже, кружа около входа.

Свободной рукой, она потянулась к светлым волосам, накручивая их на кулак, и нежно оттягивая, закидывая голову назад, и впиваясь губами в тонкую кожу шеи. Пальцы второй руки монотонно работали на клиторе, поднимая волны удовольствия все выше и выше. Она видела, что ее действия приятны и она чувствовала себя победителем, от того, что она может удовлетворить ее. Ее рот оторвался от шеи женщины, чтобы она могла видеть по лицу партнерши, как приближается ее кульминация. Она внимательно смотрела на ее лицо, боясь пропустить момент, когда оргазм накроет блондинку, ведь собственно это то, ради чего она здесь. Доказать себе, что она не полный ноль.

И вот, когда цель была достигнута, а девушка расслабленно обмякла в ее руках, она вытащила руку из трусиков, застегнула джинсы и прошептав на ухо едва слышное «Спасибо», пошла в сторону туалета, намереваясь привести себя в порядок.

Чтобы не мешать танцующим, она решила обойти их со стороны столиков, когда она увидела, как внимательные глаза следят за ее продвижением. Знакомые, карие, с хитрым блеском и прищуром. Те самые, что не дают ей спокойно спать уже полгода, и которые она мечтает увидеть каждый раз, когда доводит кого-то до оргазма. Она вновь опустила глаза, стремясь как можно скорее пройти мимо, и не теребить свое разбитое сердце.

Она уже заканчивала мыть руки, когда дверь за ее спиной хлопнула, возвещая, что в комнате она больше не одна. Прохладный палец прошелся по ее голой шее, стремясь вверх сквозь короткие волосы, хватая их, поднимая ее голову, что бы в отражении Мара увидела, что это Она держит ее. Женщина ухмыльнулась отражению, отпуская волосы и ожидая, когда Мара повернется к ней. И как только они оказались лицом друг к другу, женщина толкнула Мару к стене, прижимая своим телом и жадно впиваясь в ее губы. Поцелуй закончился так же внезапно, как и начался.

– Целуешься ты все так же отвратительно, детка. Хотя для той дурочки, что ты только что трахнула может и пойдет. – она демонстративно вытерла губы, прежде чем развернуться и уйти, оставляя Мару в оцепенении, разбитом состоянии и новой иглой в сердце.

Она не знала зачем та так поступает с ней. Она не знала, когда забудет ее. Она не была уверена, что выдержит, если они снова встретятся. Эти полгода она трахалась, как кролик, но не ради удовольствия, а чтобы понять, что доставляет наслаждение женщинам. Научиться улавливать эти переменчивые чувства, чтобы стать не полным ничтожеством, а достойным любовником. И лишь один поцелуй все обрушил. Она вновь почувствовала себя жалкой неумехой, которая никогда не сможет стать достойной для Нее.

Кадр четвертый.

Ее телефон резко зазвонил ночью, вырывая ее из объятий крепкого сна. Она рефлекторно схватила трубку, отвечая на звонок.

– Да? – хрипло произнесла Мара, пытаясь понять кто вообще мог позвонить ей в такое время.

– Забери меня.– произнес до боли знакомый голос, с отчетливо пьяными нотками.

– Где ты? – только и спросила она, торопливо натягивая джинсы и толстовку, голыми ногами втискиваясь в кроссовки, на бегу хватая ключи и выбегая в ночь.

Полчаса ей потребовалось, чтобы добраться до того ночного клуба, где ее ждала пьяная, любимая женщина. Было неприятно осознавать, но тем ни менее ее сердце все еще томилось от желания быть с той, кто неоднократно отталкивал ее, не смотря на все странности их взаимодействия и боль которую каждый раз она испытывала.

Выйдя из такси, и попросив водителя подождать, она отправилась на поиски подруги, внимательно вглядываясь в полутемное помещение, ища знакомую фигуру. И она увидела ее, пьяную, висящую на каком-то парне, который самозабвенно лапал ее тело, совершенно не встречая сопротивления. Мара подошла к ним, убирая руку парня с задницы женщины, и пытаясь притянуть ее к себе. Именно это мгновение Она выбрала, чтобы прийти в себя и наконец-то обратить внимание, что Мара пришла за ней. Брюнетка видела, как хитро блеснули пьяные глаза, а рот скривился в привычной усмешке, чтобы выплюнуть очередное едкое замечание:

– О, моя Саба пришла за мной. Как и положено, по первому зову Хозяйки. К ноге, девочка. – и новая ухмылка в конце.

– Ты не в себе. Пошли, я отвезу тебя домой.

– Не говори мне что делать! – гневно воскликнула женщина, наконец-то отрываясь от парня, и приближаясь к Маре, стискивая с огромной силой ее плечо, заставляя морщиться от боли. Затем она ослабила захват, разворачиваясь и продвигаясь к выходу из клуба, справедливо полагая, что Мара следует за ней.

Когда они вышли, Мара направилась в сторону такси, усаживая женщину, называя таксисту адрес и следуя по маршруту в абсолютном молчании. Когда машина осветила фарами огромный особняк, женщина нарушила затянувшееся молчание единственной фразой:

– Ты идешь со мной.

Кадр пятый.

Страпон ритмично входил в распаленную плоть, шлепая кожаными ремнями по упругим ягодицам, палец синхронно двигался по клитору, пока она пыталась контролировать свое либидо и собственный оргазм. Сложно быть так близко к человеку, которого любишь, и не стремиться слиться с ним в синхронном экстазе. Но она знала, что ей запрещено это делать. Она накажет ее, если они кончат одновременно. Поэтому она сосредоточенно думала обо всей рутине, которая приходила в ее голову. Об учебной сессии, преподавателе философии – пожилом дедушке, с которым они вели абстрактные беседы, о том, что завтра ей необходимо выйти в ночную смену на подработку, а так же о том, как она снова оказалась здесь. Четыре месяца прошло с момента, как Она позвонила ей в ту ночь, и как они снова переспали. Как Она назвала ее Сабом, а ей пришлось долго искать информацию на эту тему, чтобы понять, что она имела в виду в том ночном клубе. И три с половиной месяца, как у них были относительно стабильные отношения. Точнее у них был стабильный секс, и полное отсутствие любого взаимодействия, типичного для пар. Потому что они не были парой. Они были… Никем. Мара отчетливо понимала, что у них нет будущего, но не могла отказаться от встреч и этого взаимодействия. Даже такого… Ненормального.

Краем глаза она заметила, как дернулись бедра женщины, и сокращающаяся волна прошлась по телу, заставляя последнюю буквально упасть на белоснежные простыни, сжимая их между длинными пальцами, прикусывая яркие губы, и практически беззвучно постанывая. Когда оргазм пошел на спад, Мара вышла из тела женщины, ожидая, когда ей прикажут довести себя до финала. Но, как оказалось, у ее Хозяйки были иные планы.

– Встань на четвереньки и принеси мне трусики в зубах.– Мара смотрела на приказавшую слегка недоуменным взглядом, надеясь, что это шутка, а не реальный приказ. Но выжидающий взгляд карих глаз подтвердил ее худшие опасения: от нее действительно ждали исполнения действия. Волна стыда и унижения заполонила ее разум. Ее ноздри гневно раздулись, предупреждая, что ее гордыня не выдержит еще одного подобного унижения. Она не понимала, как вообще попала в эту историю, зачем ей нужно слушаться этих дурацких приказов, смирять свой характер. Неужели лишь для того, чтобы сделать счастливым одного человека? И этот человек не она сама. Неужели она позволит уничтожить свою личность для того, чтобы быть в этом жалком подобии отношений? Как она докатилась до этого? И в эту секунду она поняла, что это не ее роль. Не то, что она в состоянии делать, потому что ей это не приносит удовлетворения. Мара подняла взгляд на красивую брюнетку, чувствуя, что ее сердце все равно учащенно бьется от желания. Она нашла в себе силы, чтобы подняв взгляд, твердо и решительно сказать:

– Нет. Я не буду больше это делать. Я ухожу. – доминирующая женщина сузила глаза, отчетливо выплескивая гневные эмоции в сторону Мары, чтобы проговорить сквозь зубы:

– Ты приползешь обратно. – Мара развернулась, удаляясь из комнаты, снимая ремни страпона, переодеваясь в свою одежду и, впервые за год, чувствуя себя свободной.

Кадр шестой.

Неделя прошла в эйфории от собственной свободы. Но, уже к концу шестого дня она чувствовала, что ее решимость ослабевает. Она не знала, почему любовь такой наркотик, и почему даже такие отношения, где она была полностью подавлена, были предпочтительней этой лживой свободы. Она чувствовала себя одинокой, забытой и разочарованной. Периоды апатии сменялись гневом и необузданной яростью, которую она сбрасывала в спортзале, тренируясь до тех пор, пока ее руки и ноги были способны совершать движения. И даже потом, падая без сил, она продолжала испытывать огонь внутри себя, сжигающий ее изнутри. Она не знала как искоренить его и как начать нормально жить, пока фактически не увидела в этом бушующем пламени картину, которая на долю секунды усмирила ее ярость, показывая, что у нее есть шанс вернуть себя.

Еще неделя ей потребовалась на подготовку плана, и вот теперь, когда он был готов, она внезапно испугалась того, что все это значит. Она активно прогоняла от себя все мысли, которые не вязались с планом, и которые могли разрушить то хрупкое равновесие, которое было достигнуто неимоверным трудом. Она откинула свою нерешительность подальше, справедливо полагая, что если все провалится, она ничего не потеряет, кроме остатков своей гордости и самооценки. Собственно, их итак практически не осталось. И если бы не тот огонь ненависти, что горел в ее душе, она бы никогда не решилась на это. Но теперь уже поздно отступать. Ей придется идти до конца.

Когда Мара позвонила Ей днем ранее, назначая встречу, она слышала самодовольство в голосе. И это было ей на руку.

Поэтому сейчас, стоя на пороге Ее особняка, она так же кротко склонила голову, как это ожидалось от нее ранее, ожидая, когда откроется дверь. Щелчок замка, поворот ручки, и вот, она уже внутри. Но время для кротости закончилось, поэтому, как только победная ухмылка появилась на губах женщины, она стремительно подошла к ней, беря кисть в захват, выкручивая ее назад, заламывая руку. Обычный металлический наручник щелкнул на запястье, туго до синяков впиваясь в кожу. И пока женщина не пришла в себя, то же самое было проделано с другой рукой. Все произошло так быстро, что гневные ругательства, которыми начала осыпать ее женщина были пустыми угрозами. Она была обездвижена. Мара нахмурилась, внимательно выслушивая все эпитеты в свою сторону, а затем вздохнув, руками скользнула под полы шелкового халата, накинутого на тело женщины, стягивая с нее трусики, с силой удерживая брыкающиеся ноги, когда она их поднимала, чтобы снять вещь. Когда у нее получилось, она удовлетворенно выдохнула, скомкивая вещицу и с удовольствием запихивая ее в рот вместо кляпа. Стало значительно тише. Протяжное мычание, и невнятные ругательства были не столь неприятны для нее, поэтому она оторвала тело женщины от стены, поворачивая, и толкая в спину по направлению к одной из гостевых спален на первом этаже. Она ужасно боялась того, какую реакцию в ней вызовет происходящее, но она с удивлением для себя отметила, что чувствует себя возбужденной и весьма довольной – необычная для нее реакция, но полезная для реализации плана.

Толкнув женщину на кровать, животом вперед, она бросила на пол свой рюкзак, доставая оттуда недорогой кожаный ошейник. Сев на спину женщине, она туго его застегнула, натягивая цепочку, и с удовольствием улавливая покраснение лица женщина от состояния нехватки воздуха. Впрочем, она удостоверилась, что та не задохнется, прежде чем с каким-то внутренним кайфом проговорить:

– Помнишь, как ты заставляла таскать меня ошейник, называя меня своей собачкой? Так вот, дорогая, это не мое место. Теперь, это твое место. И ты должна заслужить свою свободу. Ты поняла меня? – сквозь зубы хрипло пробормотала Мара, с удовольствием вновь натягивая поводок и чувствуя, как женщина судорожно пытается втянуть в себя воздух. Лишь судорожные кивки головы, заставили ее отпустить натяжку, давая сделать более свободный вдох. Мара тем временем вновь подошла к рюкзаку, доставая оттуда ремень. Толстый, кожаный пояс она сложила пополам, звучно щелкая им, проверяя его грубость и толщину. Затем она подошла к лежащей навзничь женщине, задирая халат выше, полностью обнажая зад, и проводя ребром ремня по тонкой и нежной коже. Затем она сделала небольшой замах, чтобы через секунду резко шлепнуть ремнем. Она не старалась бить со всей силой. У нее не было намерения причинить вред и серьезную боль. Ее намерение было показать, что их роли поменялись, и сегодня, хочет она того или нет, она будет владеть ею. Безоговорочно. Так, как она захочет.

Она видела, как ровные отпечатки остаются на белой коже, и лишь когда не осталось больше места не покрытого красными полосами, она остановилась. Бросив ремень на кровать, рядом с лицом женщины, лежащей навзничь, с растрепанными волосами, и потекшей от слез тушью, она вновь вернулась к своему рюкзаку, доставая оттуда страпон, который она специально купила. Большой, силиконовый член, это то, что было в ее предпочтениях, когда она выбирала его. Она бросила его, тоже около лица жертвы, присаживаясь рядом, и поглаживая ствол. Она видела, как расширились зрачки длинноволосой брюнетки, и потому довольно усмехнулась.

Она провела пальцем по щеке женщины, убирая волосы, перекидывая их через плечо, открывая себе обзор на лицо.

– Сейчас, я вытащу кляп, но если ты будешь снова ругаться, я засуну его вновь. Тебе понятно? – уточнила Мара. Она вытащила кляп, лишь после коротких утвердительных кивков головы. Она увидела, как женщина усиленно дышит, и на какое то мгновение ей стало жалко брюнетку, но это длилось лишь одно мгновение. Ей было необходимо закончить начатое, и поэтому она встала с кровати, стягивая за собой страпон. Она не стала раздеваться, одевая ремни поверх своих свободных джинсов, затягивая туго ремешки и чувствуя тяжесть игрушки. Она наклонилась за ремнем, которым еще несколько минут назад порола свою бывшую доминантку, проводя грубой кожей по все еще отчетливо красным следам. Схватив женщину за бедра, она поставила ее на колени, сводя ноги вместе, и ремнем опоясывая по середине бедра. Ремень туго затянулся на плотно сжатых ногах, оставляя отчетливую вмятину. Мара встала сзади, зажимая своими коленями голени женщины, прежде чем провести пальцем по половым губам. Очень влажным, вспухшим половым губам партнерши. Она надеялась, что будет такая реакция. И эта реакция была красноречивым подтверждением ее теории. Ее безумной теории, которую она лелеяла всю эту неделю. Поэтому особо не церемонясь, Мара ввела в лоно два пальца, отчетливо ощущая трение, которое давала именно эта позиция. Свободной рукой она поднесла головку страпона, который она специально не стала смазывать, чтобы дать первоначальное, наказывающее болевое ощущение, пока естественная смазка, которой оказалось очень много, не дала эффект гладкости. Медленно она вдавливала игрушку в тело, видя, как выгибается спина женщины, стремясь принять все внутрь. Она видела, как закрылись глаза и прикушена красная губа, сдерживая стон, готовый сорваться от ощущения такой наполненности. И вот, она полностью вошла, останавливаясь, наслаждаясь этой тугостью, этим сопротивлением стенок, которое ей только что пришлось преодолеть. Ее саму трясло от переполняющих эмоций, и от такого шквала чувств в ее сердце, голове и душе. Она даже сама не знала, что способна столько всего ощущать одновременно, но тот гневный, синий огонь, который бушевал еще недавно переродился в другой, насыщенно-красный, горячий как лава, огонь желания подчинения и покорности.

Первые медленные толчки были тяжелыми, полными сопротивления от стянутости и неподготовленности влагалища. Но каждый новый давался все легче, пока движение не стало смазанным, гладким, и полным наслаждения. Она схватила руками талию женщины, твердо удерживая ее на месте, пока ее собственные бедра двигались с постоянно ускоряющимся темпом. В древнем ритме, который должен был привести к финалу, полному наслаждения. Ее левая рука обогнула бедро женщины, опускаясь на набухший клитор, пульсирующий от желания, требующий ласки, стимуляции и внимания. Она кружила по нему, чувствуя, как все больше напрягается тело женщины под ней, и ощущая, как ее толчки становятся все более резкими, как того требует ее физиология и подступающий собственный оргазм.

Гортанный крик вырвавшийся из горла брюнетки стал последней каплей в самообладании Мары, отправляя ее следом в бездну, заставляя почувствовать, как ослабли ее ноги, и практически рухнуть на женщину, вздрагивающую от накатывающих раз за разом волн. Когда они обе пришли в себя, и Мара смогла найти в себе силы чтобы подняться, она медленно вышла из влагалища жертвы, сочащегося желанием, отпустила голени женщины, одновременно расстегивая ремень и поднимая ее на затекшие ноги, чтобы в ту же секунду приказать:

– На колени. – Когда женщина послушалась, обессиленно опускаясь вниз на затекших ногах, Мара подошла к ней вплотную, подставляя блестящую игрушку к ее рту и требовательно проговорила: – Слижи свою влагу с моего страпона, Нижняя, и тогда я тебя отпущу. Зеленый и карий взгляд встретились, прежде чем она увидела, как розовый язык пробегает по стволу страпона, слизывая влагу, от места крепления до самой головки, и закрыв глаза женщина смакует собственный вкус. Глядя на это зрелище Мара поняла, что уже никогда не сможет жить без этих ощущений власти и контроля, потому что только они способны заставить столько всего чувствовать, не требуя клятв, верности, а главное любви. Смотря в эти блядские, карие глаза, она отчетливо понимала, что любви нет. Есть лишь контроль, подчинение и ее беспрекословная власть. Когда ты сверху, никто не будет унижать тебя, говорить что ты не такой. В этот момент ты можешь быть тем, кем ты захочешь, а не тем, кем тебя хотят видеть другие. В этот момент ты можешь забыть свою неуверенность и то, что ты ноль, чтобы стать Богом для кого-то. Она смотрела, как человек, которого она когда-то любила и которому была готова дать все, лижет собственную влагу с ее силиконового члена, понимая, что не хочет больше никогда испытывать ничего подобного. Она может дать только секс, не больше. Потому что все большее делает тебя ничтожеством, зависящим от этой любви и привязанности, рабом, а не хозяином. Она же не готова быть рабом, больше нет. Никогда.

И пусть она никогда не поймет, почему Она так поступала с ней. Мара знала, что никогда не спросит этого, но не потому, что боялась, что ей не ответят, а как раз наоборот, что узнает правду, которую была не уверена, что хочет знать.

Сейчас.

Мара сидела в гостиной, задумчиво смотря в окно, за которым кроме огней квартир напротив, было не видно ничего. Она была так долго погружена в свои воспоминания, что не заметила как стемнело, а так же то, что бутылка виски на столике рядом почти опустела. Она была пьяна, ей хотелось плакать и ей хотелось бы не вспоминать все те унижения, которые ей пришлось пройти, чтобы быть тем, кем она является сейчас. Кем она являлась. Прошедшее время. Потому что она больше не хочет этого. Она больше не хочет блокировать эмоции и чувства. Она готова, наконец-то, вступить в новую жизнь, полную глупых ошибок, разочарований и пусть даже боли. Она устала ничего не чувствовать, не понимать, почему все так носятся с глупыми фантазиями, розовыми сердечками и подарками. Она хочет быть кем-то особенным для другого человека, чтобы ее обнимали и говорили, что любят. И пусть это не вечно, пусть все закончится через год или два, но она должна попробовать жить обычной жизнью. Любить. Конечно же любить.

Рукой она нашарила свой смартфон, разблокировала экран, чтобы нетрезво, с трудом набрать сообщение:

М: Я разрываю договор. Ты свободна.

Она выбрала из списка контактов абонента и нажала кнопку отправить. Контакт: Лель.