Текст книги "Пробуждение"

Потеряв дар речи, Марьяна выпрямилась, смотря на происходящее на ее глазах безумие. Элен посмеивалась, примеряясь к ноге, прижимая ее то так, то эдак, словно пробуя как именно на ней спать, а Виктор спокойно поедал промерзшую насквозь человечину.

Валькирия заметила Клауса, зажавшего свои уши ладонями и сжавшегося в тугой комочек. Ребенок сидел на корточках, чуть покачиваясь вперед и назад, бесшумно роняя слезы из широко распахнутых в ужасе глаз.

Женщина переглянулась с Андреем и Коджином, смотрящими на все это с ужасом, кратко кивнула им и уверенным шагом направилась к мальчику. Она расслышала, как мужчины вооружились позади нее, и постаралась перекрыть своим телом происходящее от взгляда ребенка. Приблизившись, она опустилась перед мальчиком на колено и мягко улыбнулась ему:

– Пойдем со мной. – сказала она.

Шокированный ребенок позволил ей взять его на руки и тут же уткнулся лицом в ее грудь, прячась от мира. Женщина направилась дальше, прижимая его к груди и слыша, как позади нее раздались удивленные вскрики и краткие, четкие удары оружия, погружавшегося в тела безумцев.

Марьяна дошла до лошадей и погладила мальчика по голове:

– Клаус?

Тот даже не шевельнулся, продолжая тугим клубком прижиматься к ее груди.

– Ты любишь собак? – спросила мальчика Марьяна.

Ребенок чуть напрягся, потом медленно убрал ладони от ушей и поднял на нее взгляд заплаканных карих глаз.

– Ты любишь собак? – повторила ему вопрос с мягкой улыбкой Валькирия.

Мальчик, дрожа, чуть кивнул.

Валькирия заулыбалась шире и достала из одной из седельных сумок мягкую игрушку. Та была упакована в пластиковый пакет, и они взяли несколько таких, чтобы обрадовать детей в поселении. Женщина распаковала пакет и достала из него плюшевого песика, похожего на очень маленькую лайку.

– Знакомься, это Варди. – Марьяна предложила игрушку мальчику. – Он будет твоим другом и защитником.

Клаус неуверенно взял песика и тут же прижал его к груди.

– Если тебе когда-нибудь станет страшно, просто прижми его покрепче, и он прогонит кошмары. – Валькирия кивнула ребенку.

– Спасибо. – едва слышно отозвался мальчик.

– Я даю тебе слово валькирии – те люди больше не причинят тебе вреда. А если вдруг кто посмеет – просто скажи мне, хорошо?

– Хорошо. – Клаус прижался к груди Марьяны, крепко ее обняв.

Тристан, стоявший в паре шагов от нее, поймал ее взгляд – пока все были заняты, он незаметно вскрыл сумку незнакомцев, чтобы понять что в ней было. Валькирия увидела в его руках несколько пакетов с какими-то таблетками, и ей все стало ясно.

* * *

Марьяна сидела на краю лагеря, задумчиво куря сигарету. Ее взгляд был сосредоточенным и хмурым, словно мысли, роящиеся в ее голове, были совсем безрадостными.

Ночь была холодной и на улице была метель, завывающая сквозь щели и разбитые окна многоэтажного здания, где отряд встал лагерем, чтобы переждать непогоду и встретиться с остальными. Лошади, устроенные в соседнем зале, тихо похрапывали, словно их тревожила разразившаяся на улице метель, а вот люди спали крепко. Коджин – ее товарищ по ночной смене, стоящий с другой стороны лагеря ближе к лошадям – изредка ходил из стороны в сторону, стараясь не замерзнуть. А вот Марьяна сидела без движения, совсем игнорируя тот факт, что ее тело ощущало холод.

В какой-то момент она расслышала тихие шаги и подняла взгляд, увидев подходящего к ней Андрея.

– О чем думаешь? – тихо спросил Марьяну он, садясь рядом.

Валькирия дернула головой, опустив взгляд на сигарету и осознав, что та давно дотлела и потухла. Щелкнув окурок прочь, она покачала головой:

– Кое-что не дает мне покоя. – сказала она. – Кое-что, сказанное Фогелем.

– О вспышках?

– Да, о них тоже. – женщина тяжело вздохнула, глянув на свернувшегося тугим калачиком мальчика у костра. – Просто… все так сложно и без всего этого дерьма, а еще и это теперь погрузилось в мой мозг, словно какой-то кинжал, и не покидает ни на минуту.

– Расскажешь?

Марьяна поджала губы, думая, с чего начать, а потом оперлась локтями о колени и посмотрела в проем окна, сквозь которое ветер задувал в помещение снег.

– Этот астрофизик… он долго просчитывал все это. Возможности, теории… – наконец, начала женщина. – Но не его теории меня больше всего напрягли. Он говорил про вспышки каких-то неземных энергий, которые вызвали грозы и погрузили мир во тьму без электричества и средств связи. Что-то, пришедшее из космоса, врезалось в нашу планету и обрубило все, что мы построили за нашу историю. Но эти же грозы сделали меня… такой. И я не могу отмести от себя одну очень странную мысль. Что если… если эти энергии… эти вспышки… являются причиной обострившегося безумия у многих людей?

Андрей нахмурился, наклонив голову на бок:

– Безумия… – повторил он за ней.

– Ну да. – Марьяна посмотрела на него. – Сам подумай… В мире после краха стало намного опасней не только из-за обычных людей, которые… и без того безумны – каждый по-своему. Но то количество рейдерских банд и каннибалов – это уже аномально высокое число безумцев. А уж чистого безумия мы сколько встречали. Сам астрофизик тоже мог быть жертвой некой патологии, вызванной воздействием тех же самых вспышек, о которых он и говорил. Люди, которых мы встретили в библиотеке… они ведь тоже, по сути, были чистыми безумцами.

– Они были наркоманами, Марь. – дернул плечом Андрей. – Вот у них крыша и поехала от всего, что они употребляли.

Женщина покривилась, сомневаясь в том, что это было единственной причиной.

– К тому же… – Андрей покачал головой. – А мы? Ты? Я? Илья? Бьорн и его люди? Мы все в полном порядке. Вспомни то поселение, откуда я ушел вслед за тобой и Илюхой – там тоже были нормальные люди.

Марьяна закрыла лицо руками, уставшая от долгих попыток понять происходящее:

– Ты прав… наверное, я просто придумываю.

– Слушай, у нас у всех был тяжелый день. А у тебя и вовсе два дня подряд, считай, всякая херня творилась. Не накручивай себя, хорошо? – Андрей обнял ее за плечи, прижав к себе и поцеловав в висок. – Ложись лучше спать и отдохни немного, а я встану на стражу.

Валькирия нехотя кивнула, и мужчина снова поцеловал ее – в этот раз в щеку.

– Забудь об этом. Хороших снов. – он погладил ее по волосам, выпуская из своего объятия.

Марьяна медленно поднялась на ноги, шагнула в сторону их лагеря и приятно горевшего теплым огнем костра, но остановилась, подумала немного и сжала плечо Андрея, встретившись с ним взглядом:

– Спасибо тебе.

Андрей улыбнулся чуть шире и мотнул головой:

– Не за что…

Валькирия нагнулась к нему, прижав ладонь к его щеке и потянув к себе. Поцеловав его в губы, женщина расплылась в мягкой улыбке.

– Есть за что. – отстраняясь, сказала она.

Без лишних слов она направилась к его спальному месту и вскоре провалилась в глубокий сон.

* * *

Бьорн выслушал их рассказ с видимым облегчением – ему тоже не очень понравилось отношение Виктора как к сопровождавшей его Элен и мальчишке, так и к его людям. Согласившись, что Клаусу будет гораздо лучше без двух наркоманов, которые сошли с ума и явно издевались над ребенком, он не удержался от вопроса Марьяне:

– Может, вы с Андреем возьмете пацана к себе?

Валькирия тихо рассмеялась, надеясь, что мальчик не слышал их, будучи едущим далеко позади с Тристаном.

– Нет, Бьорн. Прости. Но я не смогу присматривать за ним. – покачала головой Марьяна.

Андрей встретил взгляд товарища и покачал головой:

– Мы оба так часто заняты… ребенку нужно внимание, а мы этого не сможем ему дать.

– Я готова стать веселой тетей, но приемной матерью… спасибо, но нет. Думаю, кто-нибудь из наших будет больше готов приютить мальца и воспитать его как следует.

Вздохнув, но не споря, Бьорн улыбнулся паре:

– И то верно.

– К тому же… – добавила Марьяна, оглянувшись на мальчика, что-то оживленно обсуждавшего с улыбающимся Тристаном. – Мне кажется, что ему нужно общение с детьми его возраста. Может, кто захочет своему ребенку братика?

– Ладно, решим вопрос когда вернемся. Сейчас важно, чтобы дорога домой была спокойной. Хватит с меня странностей.

– Поддерживаю. – вновь рассмеялась Валькирия.

Андрей усмехнулся, довольный видеть ее в приподнятом настроении несмотря на все то, что произошло за их поездку.

Видимо, удача вновь улыбнулась им, так как всю оставшуюся дорогу их никто не беспокоил, и все было спокойно.

* * *

Когда они въехали в поселение, их встретили радостно – все были счастливы видеть их дома целыми и невредимыми. Смутившийся от количества народа Клаус подбежал к едва спрыгнувшей со спины Грома Марьяны и вцепился мертвой хваткой в ее бедро, прижимая к груди своего плюшевого пса Варди.

Женщина, удивленная таким поведением, погладила ребенка по голове:

– Не бойся. Здесь все свои. Добрые и заботливые.

К ним подошли два мальчика, чуть старше Клауса, и девочка, которой было шесть.

– Привет! – дружелюбно улыбнулся один из мальчишек. – Тебя как зовут? Я Микаэль.

– А я Йоханн. – помахал второй.

– Меня зовут Астрид. Хочешь дружить?

Марьяна мягко сжала плечо Клауса. Мальчик сглотнул ком и очень неуверенно произнес:

– Клаус.

К ним подошла полненькая женщина невысокого роста и улыбнулась поднявшему на нее взгляд мальчику:

– Может, стоит для начала тебя умыть и как следует накормить? – предложила она.

Клаус посмотрел на Марьяну, и она прочла в его глазах пелену охватившего его страха. Опустившись на одно колено, она мягко улыбнулась ему:

– Не бойся. Варди защитит тебя, а они… – она кивнула в сторону детей и женщины. – Очень хорошие, даю слово. Иди с Ингой, она накормит тебя и даст чистую одежду.

– Я больше не увижу тебя? – на глазах мальчика появились слезы.

– Почему же, увидишь. Просто сейчас у меня много дел… – Марьяна взяла его руку в свою и мягко пожала. – Даю тебе слово валькирии, мы увидимся с тобой чуть позже в общем зале, когда мы с моими друзьями придем поесть. Договорились?

Клаус некоторое время изучал ее доброжелательный взгляд, а потом бросился ей на шею, стиснув в объятии.

– Обещаешь? – всхлипнул он.

– Обещаю! – погладила его по спине Валькирия. – А валькирии никогда не нарушают данных обещаний!

– Это я могу подтвердить! – женщина тихонько рассмеялась. – Ну что, пойдем?

– Идем с нами! – Йоханн позвал новоприбывшего. – Я могу дать тебе красивую рубаху из шерсти. Она теплая и мягкая! Вот увидишь!

– Тебе у нас понравится! – закивал Микаэль.

Клаус нехотя высвободил Марьяну из своих рук и повернулся к детям. Увидев протянутую ему руку, которую предлагала ему Астрид, мальчик стиснул в руке свою игрушку, но осторожно шагнул к девочке и взял ее теплую, нежную ладошку.

– А как зовут твоего песика? – Астрид мгновенно заулыбалась, направляясь вместе с мальчиком и своими друзьями следом за своей матерью. – Он очень милый!

Клаус оглянулся на Марьяну и увидел ее улыбку:

– Варди. Его зовут Варди. – ответил мальчик.

Марьяна проводила группку взглядом, пока они не скрылись в одном из домов, где жили Йоханн и Астрид со своей матерью – той самой полненькой женщиной по имени Инга. Валькирия не сомневалась, что с Клаусом все будет в порядке – уж Инга позаботиться об этом.

* * *

Об еще одном новичке, прибывшем в их поселение, Марьяна узнала лишь вечером, когда все собрались в общем зале длинного дома.

Пришедшим оказался мужчина около сорока лет от роду, некогда работавший психиатром. Звали его Франц Нейман, и он прибыл всего несколько дней назад. Так как он был совсем один и попросился лишь переждать очередную метель, а в округе не нашли ничего подозрительного, его пустили внутрь. Однако, вскоре всем понравился веселый, интеллигентный мужчина, который, казалось, мог найти общий язык с любым.

Решение о том, стоит ли его принять в их дружную общину, отложили до приезда Бьорна, так как он считался негласным предводителем их поселения. Но, пообщавшись с воспитанным и приятным в общении мужчиной, Бьорн очень быстро предложил Францу остаться с ними. Психиатр обрадовался, пообещав сделать все в своих силах, чтобы никто не разочаровался в нем и не пожалел о преподнесенном ему шансе.

Первое время Франц помогал везде, где мог – и брался за рубку дров, и таскал тяжести, чтобы помочь кухаркам, и вычищал свинарник, и носил воду. Людей поражал энтузиазм мужчины и его жажда показать себя, и вскоре его начали уважать за трудолюбие и готовность прийти на помощь – будь то физически или просто выслушать и дать совет.

Многие стали обращаться к нему за советом, если дела касались отношений или переживаний – в конце концов, его бывшая профессия делала его подходящим кандидатом для оказания подобного рода помощи оказавшимся в трудностях людям.

Иногда, правда, Марьяна замечала как Франц подходил сам – словно подслушивал разговоры других. Но ничто в поведении психиатра не выдавало его, как человека, недостойного доверия. Возможно, он был чуть навязчив, но, по крайней мере, не слишком напористо лез в чужие дела.

Пару раз он подходил и к ней, когда женщина погружалась в раздумья. Но, поняв, что она не из тех, кто с легкостью делится с посторонними своими мыслями и переживаниями, он быстро оставил ее в покое, взяв с нее обещание, что если вдруг ей понадобится поговорить с кем-то по душам или спросить совета – она обязательно обратиться к нему.

Остаток зимы прошел спокойно, что позволило Марьяне уделить своим размышлениям очень много времени. И хотя Андрею не нравилось, когда она сидела в одиночестве, смотря в небеса, он не лез к ней и радовался, что в остальном их отношения были даже лучше прежних.

Часть 3

* * *

Весна радовала глаз свежей зеленью и распускающимися бутонами цветов. Но, кроме вполне очевидной радости, вызванной наступлением тепла, поселение бурлило и по совершенно иной причине.

Дома украшались гирляндами из разноцветных флажков, цветов и венков, на улице под ярким, теплым солнцем люди работали быстро и весело, предвкушая предстоящее празднество. Дети носились мимо – те, что поменьше, играя, а кто постарше, помогая родителям.

Клаус, быстро влившийся в свою новую семью, стал открытым, улыбчивым и веселым мальчишкой, готовым как играть со своими сверстниками, так и помогать взрослым, которые относились к нему так, как никогда не относилась ни его родная мать, ни ее спутник. В этот день он носился по всему поселению, с готовностью соглашаясь на любую работу – будь то помощь в украшении пиршественного зала и внешних стен длинного дома, или передача сообщений от людей, которым требовалась помощь других жителей поселения.

Все люди, проживавшие в этом прекрасном местечке, были заняты.

Когда все было готово и празднество, наконец, началось, люди начали наслаждаться результатами своей работы. Столы ломились от яств, все вокруг было украшено до неузнаваемости, совмещая торжество весны с единением двух любящих сердец.

Жених и невеста явились на пир одетые в красивые, новые одеяния, и с широкими улыбками принимали поздравления от своих товарищей и знакомых. Заняв почетные места, пара участвовала в пиршестве скорее как сторонние наблюдатели, чем активные участники. Из всех активностей, что пришлись на их долю, было несколько свадебных игр и пара танцев, каждый из которых они исполняли с веселым смехом и радостью в горящих глазах.

В этот день счастье царило над сердцами людей.

Дети бегали, веселясь и радуясь тем, что им позволяли участвовать в празднике наравне с взрослыми. А все остальные воспевали любовь пары, красоту невесты и храбрость ее жениха.

Даже когда солнце зашло, не прекращались тосты и пожелания в сторону счастливой пары, не унимались игры и пляски, звучали песни и никто не уходил с гудящего весельем гулянья.

Илья играл с широкой улыбкой на лице. Люди вокруг веселились, танцевали и подпевали Скальду, который, казалось бы, в этот день обладал совершенно особым шармом и силой голоса.

Свадьба длилась долго, но все поселение, казалось бы, совершенно не чувствовало усталости. Даже дети, которым уже давно было пора отправляться в постели, кружились в миниатюрных хороводах и смеялись, радуясь наравне со всеми.

Усаженные на почетное место виновники этого торжества, смеялись над шутками и тостами, которые звучали отовсюду. Каждый раз, когда толпа людей разражалась громкими криками, пара целовалась, чем вызывала еще больший ажиотаж среди жителей поселения.

Даже собаки и кошки пришли посмотреть на восхваление двух соединившихся браком людей. И животным были интересны не только объедки и подачки с обширного, ломившегося от яств пиршественного стола, но и та обильная ласка, которой их одаривали все присутствующие.

А одна из кошек и вовсе забралась на невесту и мурлыкала ей свои кошачьи благословения, чем вызвала особую радость у большинства немцев. Причина была проста – по давно забытым древним традициям, кошки считались животными богини Фрейи, которая благоволила браку. Некогда было принято, чтобы жених дарил своей будущей жене котенка, но в этот вечер место подобного подарка заняла одна из кошек, которая охотилась на мышей, пробиравшихся в длинный дом и на кухню.

* * *

Марьяна вышла в прохладу ночи и глубоко вдохнула отрезвляющий воздух. Опустившаяся на мир ночь была свежа и прекрасна – ясное небо блестело россыпью звезд и ярко горящей на небе луной, где-то тихо пели сверчки и вдалеке звучал голос совы.

Улыбаясь, женщина направилась к реке, чувствуя, как опьянение понемногу отпускает ее. С тех самых пор, как она стала бессмертной, пить алкоголь в компании других людей стало сложнее – ее тело настолько быстро перерабатывало спиртное, что ей не удавалось напиться так же, как другим. Именно поэтому ей приходилось делать над собой усилие и играть роль, чтобы казаться более пьяной, чем она была на самом деле. И именно по этой же самой причине она покинула все еще гудящий пиршественный зал длинного дома – чтобы никто не видел того, как она быстро скидывает с себя маску пьяной, превращаясь в трезвую.

Дойдя до пирса, Валькирия встала на самом краю и закрыла глаза, наслаждаясь ночью и легким ветерком, который очень приятно обволакивал ее тело.

Сколько она так стояла, она бы не смогла сказать. Ей было приятно вдыхать прохладу ночи, слушая тихое течение реки, звуки ночи и раздававшиеся позади крики, песни и музыку, доносившиеся из длинного дома.

Она радовалась за Коджина и его новоиспеченную жену – они были идеальной парой. Хотя иной раз они и ругались по каким-то причинам, каждый раз они находили причины мириться, что делало их отношения похожими на цветок, постепенно раскрывающийся под лучами утреннего солнца.

Марьяна не сомневалась, что их брак продлиться долгие годы, а любые трудности они будут встречать вместе, рука об руку, не забывая о том, что именно послужило причиной их единения.

В некоторой мере Валькирия даже завидовала им – они могли позволить себе мечтать об обычной жизни, верить в то, что их поселение будет достаточно крепким и защищенным от любых неприятностей, которые мог преподнести внешний мир, ставший столь непредсказуемым после случившегося катаклизма.

Она же прекрасно понимала, что долгое время она не могла оставаться среди этих прекрасных людей. Рано или поздно придет день, когда ей придется снова скрываться.

Но в эту ночь ее мысли не были отягощенными осознанием этого. Напротив, они упорно возвращались к счастливой паре, которой предстояло столь многое впереди. Она искренне радовалась за Коджина – ее боевой товарищ и партнер по тренировкам заслуживал счастья.

Наслаждаясь ночным воздухом и спокойствием на пирсе, Марьяна не сразу расслышала мягкие, почти беззвучные шаги позади себя.

– Тоже решил проветриться? – улыбнувшись, спросила она, предвкушая момент, когда ее любимый обнимет ее со спины.

Ответа не последовало, и она медленно обернулась. Увидев кто именно резко шагнул к ней, она удивленно нахмурилась, но в следующее мгновение грудину пронзила резкая боль, стискивая тело в таком спазме, что с ее губ не слетело ни звука. Сильная рука впилась в ее плечо, очень медленно опуская ее, и женщина ощутила, как ее ослабевшее тело охватывает вода, прежде чем ее сознание ускользнуло прочь – в темноту и холод.

* * *

Андрей стоял на стене и хмуро обводил округу взором. Его беспокоило, что никто не видел Марьяну с прошлой ночи – так же, как и ее верного пернатого спутника. Белый ворон Вигге пропал вместе со своей хозяйкой.

Последний раз, как Валькирию кто-либо видел, был еще на празднестве, когда она вышла проветриться и подышать свежим воздухом после победы над Бьорном в веселом споре кто кого перепьет. Понимая, что она могла выскользнуть незамеченной за пределы стен именно тогда, Андрей корил себя за то, что не пошел вместе с ней.

Он уже привык не мешать ей, когда она исчезала из поселения на несколько дней, чтобы проветриться, поохотиться и поразмышлять над тем, что тяготило ее. Но обычно она предупреждала хотя бы его и Илью.

В этот раз она скрылась без единого намека, никому ничего не сказав, и это вызывало в сержанте очень тяжелые мысли.

Он продолжал надеяться увидеть ее возвращающейся со своей прогулки, как всегда – улыбающейся и веселой, но час проходил за часом, а ее все не было. Зная, что с наступлением теплой погоды она порой оставалась в лесу на несколько дней, он заставлял себя не думать о том, что с ней могло что-то случиться.

В конце концов, если бы что-то стряслось – Вигге, вне всяких сомнений, вернулся бы один, требуя следовать за ним…

* * *

Ее разбудил несильный, но ощутимый удар в висок. Разлепив глаза, она первым делом увидела песчаный берег реки. Неторопливые воды омывали ее тело, а она лежала на самом краю – промокшая и одинокая.

Раздавшееся карканье над самым ухом заставило ее застонать – голова раскалывалась, горло болело, и все тело казалось стиснутым в странном полусне. Пошевелившись, она уперлась руками в песок и попыталась подняться. Желудок тут же скрутило, и ее вырвало окрашенной кровью водой.

Некоторое время она приходила в себя, прежде чем ощутить себя гораздо лучше. Лишь тогда она, наконец, выбралась на песок и поднялась на ноги. Пошатываясь, она вспомнила что произошло накануне, и закрыла лицо рукой. Пару минут она так и стояла, решая что делать.

Наконец, она тихо зарычала и встрепенулась. Мышцы начинали отзываться, подчиняясь ее воле, и женщина задышала ровнее.

– Чертов ублюдок. – прошипела она, осматривая себя.

Рубашка на ее груди была порезана кинжалом, но вокруг краев этой дыры не осталось ни единого следа от пролитой ей крови.

– Вигге? – Марьяна посмотрела на наблюдавшего за ней белого ворона.

– Ага. – отозвался тот, научившийся за прошедшее время некоторым словам и звукам, которые облегчали задачу общения с птицей.

– Видел нападавшего?

– Ага. – снова отозвался ворон.

Валькирия кивнула – по крайней мере, это можно было бы использовать в близлежащем будущем.

– Не подавай вида пока, договорились? – спросила она птицу.

– Ага. – Вигге вспорхнул на ее плечо и прижался к ее щеке.

– Отлично… – женщина вздохнула, поглаживая своего пернатого товарища.

Понимание тяжести всей сложившейся ситуации пришло в полной мере, когда она направилась обратно в поселение. Некоторое время ей придется скрываться ото всех, чтобы разузнать больше информации о причинах, побудивших мужчину попытаться ее убить. Кроме того, стоило узнать был ли он единственным подобным человеком среди жителей, или была целая группа, которая замышляла нечто опасное.

* * *

Войдя в дом, он снова обнаружил его пустующим. Марьяны уже несколько дней не было видно, хотя сам факт, что Гром все еще находился в конюшне, говорил о том, что она отлучилась ненадолго – уж своего коня она ни за что не бросила бы. Не понимая что могло случиться с ней, Андрей устало уселся за стол.

Подумав, что если бы что-то случилось, то его с легкостью мог разыскать белый ворон Валькирии, он оперся локтем о столешницу и схватился за голову.

– Молчи и не двигайся. – вдруг услышал он откуда-то сверху тихий, мрачный голос своей любимой.

Замерев, мужчина расслышал шелест крыльев и позволил себе очень осторожно выдохнуть от облегчения – Марьяна вернулась вместе со своим пернатым товарищем.

– Меня ищут? – тихо спросила Валькирия.

– Нет. – почти шепотом отозвался Андрей, не понимающий к чему происходил весь этот разговор, который должен был остаться никем не замеченным.

Мужчина бросил взгляд в окно и переместил руку, чтобы никто из проходящих мимо жителей поселения не видел, как он разговаривает, казалось бы, с самим собой.

– У нас проблемы. – сказала Марьяна.

Андрей нахмурился, не зная что сказать на это.

– Долго рассказывать. – вздохнула женщина. – Слушай меня внимательно. Среди нас предатель. Он считает меня мертвой.

Андрей похолодел:

– Кто?

– Он может быть не один. Поэтому я пока не скажу его имени, чтобы ты ничем не выдал свои подозрения. Но я хочу, чтобы ты мне помог, потому что из всех, кто здесь живет, я по-настоящему доверяю лишь тебе и Илье.

– Что нужно делать? – сержант снова бросил взгляд на улицу, замечая редких людей, которые понемногу расходились ко сну.

– Подменись на стене завтра. Выезжай погулять утром. Прихвати мне сменную одежду. Встретимся в лесу…

– Где?

– Помнишь, поляну, где мы ночевали вдвоем под луной?

– Конечно.

– Я буду ждать тебя там.

– Хорошо.

– Никому ничего не говори. Если спросят куда ты – просто скажи, что хочешь проветриться.

– Бьорн спрашивал где ты, думал, ты захочешь поехать с ними на патрулирование завтра. Илья тоже интересовался. Оба решили, что ты отлучилась проветриться, как обычно.

– Никому ни слова. Можешь отмахнуться, что не знаешь где я, не переживаешь за меня и скорее всего я просто загулялась в лесах.

– В принципе, я и так это отвечал. Потому что Гром в конюшне, и ты не первый раз уходишь гулять на несколько дней. Все привыкли к такому.

– Отлично.

– Марь? – тихо выдохнул Андрей, борясь с желанием поднять на нее взор.

– Да?

– Ты в порядке?

Женщина какое-то время молчала, а потом так же тихо ответила:

– Я бы так не сказала. Меня пытались убить, в конце концов.

– Но ты…

– Жива, цела, здорова. Но я в ярости. – Валькирия замолчала на пару мгновений. – Увидимся завтра. Убедись, что за тобой не будет хвоста.

Андрей тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула, потянувшись и подняв взор к потолку, делая вид, что разминает затекшие плечи. Он увидел, как Марьяна скользнула в небольшое отверстие, которое они проделали в стене дома у самой крыши, чтобы сквозь него Вигге мог вылетать на улицу не требуя открыть ему дверь или окно. Следом за женщиной выпорхнул и ворон.

Опустив взгляд, Андрей задумался о том, кто мог быть предателем, и что же случилось с Валькирией, что теперь ей приходилось скрываться. Встав со стула, мужчина направился в спальную комнату и бросил взгляд на закрытые ставни.

Подхватив свою седельную сумку, он быстро сунул в нее сменную одежду для Марьяны, подготавливаясь к «прогулке», которая предстояла ему следующим утром. Засыпал он долго, ворочаясь и переживая за Валькирию. А когда сон, наконец, охватил его, ему снились кошмары.

* * *

Солнце горело высоко, пригревая с ясных небес, и Андрей, даже, наслаждался этой поездкой. Он петлял, путая следы и как бы невзначай проверяя нет ли за ним кого-то, кто мог бы проследить за ним и Марьяной.

Никого не было.

Когда он явился на полянку, на которой они после наступления весны они провели несколько ночей наедине, наслаждаясь свежим воздухом и свободой леса, та пустовала. Следов Марьяны он не заметил, поэтому устроился на отдых, переживая за любимую.

Прошло некоторое время, прежде чем он услышал шелест крыльев и тихое карканье, раздавшееся прямо над его головой. Андрей поднял взгляд и первым делом увидел Вигге, сидящим на нижней ветке дуба, под которым отдыхал сержант. Чуть выше, скрытая уже плотной кроной листьев, сидела Марьяна.

– Хороший день… – выдохнула она, наклонив голову на бок и улыбнувшись Андрею.

Мужчина бросил взгляд на окружающие заросли и лес и, никого не увидев, вновь поднял взор на женщину. Однако, ее уже не было на ветке.

Подскочив на ноги, он огляделся вновь.

Раздавшийся из-за ствола дерева смешок заставил его ринуться вокруг и поймать Марьяну за руку, резко притянув к себе и крепко обняв. Несколько долгих мгновений он сжимал ее в своих объятиях, пока она не похлопала его по спине:

– Хватит. Я, в принципе, в порядке. – усмехнулась она.

Андрей высвободил ее из своих рук, но тут же припал к ее губам своими, успокоенный ее присутствием.

– Рассказывай. – выдохнул он, когда отстранился от поцелуя.

Его глаза забегали по ее телу в поисках признаков полученных – и заживленных – ранений. Взгляд выхватил разрез на рубахе, говорящий о нанесенном в грудь ударе, и на лице мужчины появилось очень хмурое, не обещающее ничего хорошего выражение.

Лицо Марьяны стало серьезным и в ее серо-зеленых глазах заиграли изумрудные искры, подсказавшие Андрею, что женщина в ярости. Она пересказала ему все, что случилось – ровным, спокойным голосом, но он прекрасно видел как сильно в ней плескался гнев, который так и рвался наружу. Когда она завершила свой краткий рассказ, за которым последовали некоторые предположения и наблюдения, сделанные за эти несколько прошедших дней, Андрей долго стоял молча, размышляя над тем, что происходило в их поселении.

– Что будем делать? – наконец, спросил он пару долгих минут спустя.

– У меня было время понаблюдать за жителями, сделать какие-никакие предположения. – Марьяна чуть покачала головой. – Из возможных планов… у меня всего два.

– Какие?

– Первый… предполагаю, у тебя в седельных сумках, как всегда, есть бинты?

– Конечно. Походная аптечка у меня всегда с собой, а что?

– Можно сделать вид, что ты нашел меня на берегу реки вниз по течению. Вернуться в поселение, но… есть трудности. При подобном ранении человек обычно умирает. Можно списать все на удачливость и крепость моего организма, я могу сыграть роль тяжело раненой, но…

– Но с этим планом возникнет много трудностей, ты права.

– Как минимум Хельга потребует, чтобы ее пустили ко мне осмотреть полученные раны.

– Второй вариант? – Андрей нахмурился пуще прежнего, задумчиво почесав подбородок.

– Второй вариант проще в исполнении. – Марьяна тяжело вздохнула и покачала головой. – Я переодену порезанную рубаху и вернусь вместе с тобой домой. Если будем вести себя так, словно ничего не случилось… это может выдать и самого предателя, и возможных заговорщиков, которые явно затеяли неладное.

Сержант перевел взгляд на спокойно сидящего на ветке Вигге. Ворон тихо каркнул и наклонил голову, словно ждал приказа.

– Скольких именно ты видела с этим неудавшимся убийцей? – спросил Марьяну Андрей, вновь встретив ее взгляд.

– Шестерых. Но я понятия не имею есть ли кто-то еще. В длинный дом забраться незаметно было очень проблематично, сам понимаешь, а именно там чаще всего происходят разговоры. Еще и от собак скрываться приходилось часто. – дернула плечом женщина.